В предрассветных сумерках черная громада соснового бора, закрывая полнеба, нависала над тихими водами Кадады.
Иногда тишину нарушали всплески. Когда звук раздавался близко от берега, сквозь ватные хлопья тумана можно было разглядеть круги на воде, которые быстро сносило вправо.
- Жерех балует, - тихо сказал тощий мужик, аккуратно раскладывая стульчик из брезента на серых голышах у кромки воды. Его приятель, мужчина посолидней и покрупнее, по кличке Мойдодыр, соглашаясь, кивнул и пристроился рядом.
- Червей доставай, Палыч, самое время для почина, - Мойдодыр, обладатель рыкающего баса, старался говорить шепотом.
Они вдумчиво посадили наживку на крючки, поплевали и почти синхронно сделали заброс. Удилища - обязательно самоделки, из свежесрезанных прутьев - нависли над водой.
Правила рыбалки у друзей были строгими: никаких спиннингов и всяких там, мать их, приблуд для обмана плавающей живности!
Так они договорились много лет назад, со времен партизанщины под Могилевом. Именно в те времена приятели, тогда еще младшие сержанты Красной армии, и стали мастерами ужения в маленьких речушках и озерцах Белоруссии. Окружение и голодуха ну о-очень этому поспособствовали!
- Есть! - восторженно прошипел Мойдодыр, делая подсечку. Рыбешка с оранжевыми плавниками, всколыхнув туман, серебряным метеором прочертила дугу к берегу. Рыбак нежно принял в руки плотву-красноперку, снял с крючка, поцеловал и бросил в пластиковое ведро.
- Опять ты меня обошел, - подосадовал Палыч, но почувствовав поклевку, сразу напрягся.
Для двух дозорных, питерского и московского, история прекратила течение свое. Мир ужался до двух белых поплавков на черной поверхности тихой речки Кадады.
Никакой магии - чистое рыбацкое счастье!
Когда солнце вызолотило стройные тела красавиц-сосен, приятели засобирались. Наполнили массивные фляги водой из ближайшего родничка, бьющего из-под обрыва. Затем на двух сделанных своими руками каяках перебрались на стремнину и спустились на пару километров вниз по течению - до песчаного плеса, который присмотрели еще вчера.
Дневка после зябкой утренней рыбалки - дело ответственное и не терпящее суеты. Разобранные плав средства, перепакованные в тюки, стали сиденьями и разместились в тени у зарослей ивняка. Мойдодыр занялся костром и закуской, изредка поглядывая на деловитого друга.
Когда тот брался кашеварить, этому действу лучше было не мешать. В его руках замелькал нож, из-под которого шустро посыпалась чешуя, требуха и головы рыбьей мелочи.
Красивый ножик, вздохнул солидный мужчина, предмет его давней зависти: Палыч снял эту прикладистую вещь с убитого егеря из ягдт-команды еще в 43-ем.
- Они у тебя все стали одинаковыми, - проворчал Мойдодыр. - Я же не помню, чего мы там уловили! Как я буду хвастаться?
- Все учтено, гражданин завхоз, - не оборачиваясь, сказал Палыч. - Три плотвички. Горсть мелочи: ельцы, уклейки, пескари. И один приличный голавлик. Мы ведь не браконьеры, только на уху добыли. А хвастать можешь щуками, вот такими...
Он обернулся, с ухмылкой разводя руки, и тут же шикнул:
- Э-эй, сало не трогай, сам нарежу!
Не прошло и получаса, как друзья расположились возле костра. Над ним уже шипела вода в котелке, ставшая похожей на обрат из-за пузырьков. Палыч забросил в кипяток первую порцию заправки из разложенных на отдельной тряпице компонентов (пшено, лук, рыбка) и ткнул пальцем - наливай!
Не чокаясь, они махнули по первой в память об ушедших друзьях. Помолчали, и Мойдодыр вновь наполнил водкой серебряные стопки.
- Истинно мрамор! - Палыч полюбовался полупрозрачными розовыми ломтиками сала, разложенными на черных горбушках, и поднял свою стопку.
- А то ж, - согласился приятель. - Чистый гламур и авек плезир!
После второй, дождавшись теплой волны по телу, Палыч схрумкал малосольный огурчик и начал неспешный разговор:
- Давно хотел тебя спросить, Андрюха. Почему к тебе клички так быстро прилипают? Пока ты в нашем Дозоре завхозил, я запомнил четыре: Язва, Засада, Полиглот и Ледокол. А как тебя в Москву переманили, сразу приклеили Мойдодыра, - питерский оперативник изобразил обиду. - А я все Палыч да Палыч!
- Все дело в отчестве, - солидно пророкотал сотрудник московского Ночного Дозора. - Сам подумай, какую кликуху можно соорудить из Казимировича? Казимыч, Казик - не звучит. То ли дело у тебя! Полное титулование хоть куда: маг четвертого уровня Евгений Павлович Шмыга. Просто песня, согласен? Он же - легендарный Палыч! Гроза всяких там... э-э... злодеев. Наливай, короче!
За веселым трепом время летело незаметно. Наконец, кашевар бросил в исходящую паром уху несколько зерен черного перца, пару листиков лаврушки, затем снял котелок и поставил его рядом с костром.
- Ох, силы небесные, - простонал Мойдодыр, глотая слюну. - Боже, уповаю, дай мне терпения!
К вечеру, по дороге на шоссе еще раз поговорили о делах насущных. Палыч посетовал, что его отпуск подошел к концу и завтра надо успеть на ночную "Стрелу" в Питер.
- Успеешь, я график составил минута в минуту.
Мойдодыр скинул здоровенный рюкзак в колею проселка, достал спутниковый телефон и забубнил в него что-то на непонятном языке. Закончив, он опять взгромоздил тяжелую ношу на плечи и уверенно, вполне в духе прозвища Ледокол, попер вверх по пологому склону.
- Иван подгонит мою "кису" где-то через полчаса.
Палыч в который раз поразился таланту своего друга заводить знакомства в любой обитаемой местности.
- А почему ты общался не на русском?
- Ивану всего пятнадцать, - завхоз вздохнул. - Меня его отец попросил при случае общаться с парнем на родном языке. Забывать стал, паршивец! Кстати, говорил я на диалекте эрзя. Не перепутай с мокшей, ферштейн?
- Ферштейн, - засмеялся питерский оперативник. - Сколько же ты языков знаешь, Полиглот? До сих пор не пойму.
- Кроме русского - нисколько, - легкомысленно бросил приятель. - Память у меня так устроена, по-дурацки: где ни бываю, обязательно прихватываю с собой комплект местных слов и выражений. Получается лексикон, только ку-уцый!
Они сидели, привалившись к рюкзакам, на обочине шоссе и вдыхали ароматы июльского разнотравья. На вершине ближайшего холма, сквозь марево горячего воздуха нарисовались контуры машины, издали похожей на разлапистого черного жука.
- Как же ты мальцу доверил машину вести? - лениво спросил Палыч. - У него же прав нет.
- А ты попробуй, откажи, - завхоз из-под ладони бросил хмурый взгляд на приближающийся внедорожник. - Порулить на таком звере - это же мечта!
А ведь верно, сообразил оперативник, "киса" была машиной уникальной и с богатой историей.
Года два назад в питерском Дозоре заместитель по хозчасти, тогда еще Ледокол, узнал из новостей о необычном ДТП. Олигарх из местных умудрился пустить в распыл "Тигра-2", машину редкую и оттого пафосную. Увидев на экране телевизора покореженные останки автомобиля и его пьяного, но живого хозяина, завхоз заволновался. Он бросил удивленному Палычу загадочную фразу: он мне должен, поеду сочувствовать - и исчез.
А на следующий день в офисе Дозора появился счастливый, несмотря на похмелье, обладатель руин "Тигра-2" с дарственной на руках. Тогда-то Палыч и услышал впервые: моя "киса"!
Спасти удалось раму, колеса и ходовую часть. Мотор перебрали и слегка переделали. И через год в таком виде доставили в Москву с попутным дальнобойщиком. С невероятной способностью завхоза заводить полезные знакомства его "киса" еще через год превратилась в то, что сейчас лихо притормозило рядом.
Обводы этого монстра стали более зализанными, чем у прототипа, а на черном кузове не было глупых прибамбасов, так любимых "золотой" молодежью.
И все же суровый завхоз не удержался: на капоте красовался рисунок - оскаленная морда пантеры.
"Киса", хмыкнул про себя Палыч и погладил кошку по усам.
Чавкнула дверца, и на обочину спрыгнул дочерна загорелый подросток с копной русых волос. На нем были только шорты и сандалии. Он деловито достал из багажника велосипед и подошел к рыбакам. По грустному выражению васильковых глаз было заметно, до чего ему не хочется расставаться с авто-чудом!
- Спасибо, Ваня, - Мойдодыр пожал пареньку руку, и тот со вздохом взгромоздился на велик. - Передавай привет отцу и матушке!
Винные отблески заката все еще освещали дорожное полотно, а "киса" уже отмахала приличный отрезок километров в двести.
- Так почему ты стал Мойдодыром, гражданин завхоз? - спросил Палыч. - Даже Язва звучит круче!
Андрей Казимирович помолчал, хмуро шевеля густыми бровями, а потом неохотно стал объяснять.
- Когда я прибыл в Москву, то наивно полагал, что уж в здешней-то конторе на хозяйстве полный порядок. Куда там! Видел бы ты ихний Дозор год назад. Содом и Гоморра, не Мосгорсвет, а тьма египетская! Сантехник всего один, да и тот алкаш. Трубы ржавые, проводка вот-вот полыхнет так, что мало не покажется. А уж сантехника! - с горечью вздохнул он. - Они до сих пор думают: раз колдуны, то им и дерьмо по колено!
Палыч хрюкнул, с трудом сдержавшись. Он, наконец-то, увидел прежнего Ледокола, выпяченный подбородок которого готов был таранить любые преграды. Друг фронтовой и любезный, распаляясь, стал вдруг багроветь и бросать на соседа огненные взгляды.
- Целый год я пытался выбить бабки на ремонт, а они ни в какую - кризис, мол! Я им: дерьму все равно, светлое оно или темное! Ему трубы нужны. И современные унитазы! И ежели какой маг-начальник спустит штаны...
Питерский оперативник, не в силах больше сдерживаться, заржал в голос.
Завхоз покосился на друга шальными глазами, смущенно махнул рукой и рассмеялся сам.
- Ты же знаешь, пустыми разговорами от меня не отделаешься. Деньги я выбил! Сколотил бригаду, ремонт все-таки сделали, правда, кое-где косметический. Да и шороху навел: всех сотрудников, кто не служивый и не комсостав, поставил на уши. И сейчас в офисе генеральная уборка и техосмотр коммуникаций - каждый месяц. Даже цветочки поливают вовремя. Вот они у меня где! - завхоз сунул свой кулак под нос приятелю. - Понял, почему Мойдодыр?
- Да, понял я, понял, - просипел Палыч, пытаясь отдышаться, и отвел от своего лица руку завхоза. - За дорогой следи, вояка!
Волна тревоги, смывая веселье, накрыла обоих дозорных, и почти сразу же противно запищал спутниковый телефон.
- Накаркали, блин, - сказал Палыч и покосился на друга.
Сразу было видно, что Мойдодыр переключился в режим Ледокола. Поджав губы, Андрей Казимирович выслушал сообщение и свернул к обочине.
- Ждем, - обронил он.
Внедорожник продолжал рычать до тех пор, пока поперек дороги, взбаламутив воздух, не сформировался портал.
"Киса" оскаленной мордой прыгнула в дрожащее марево и исчезла с трассы Самара-Москва.
Площадка перед зданием Мосгорсвета излучала тихую панику. Приличная кучка сотрудников роилась у входа. При этом люди явно опасались приближаться к дверям, от которых тянул дурной запашок.
Когда перед сотрудниками воздвиглась кряжистая фигура в рыбацкой куртке, послышались вздохи облегчения. Завхоз подошел к толпе, а Палыч по привычке занял позицию справа, чуть отстав.
- Дежурный! - зарокотал Мойдодыр. - Покажись.
Вперед выскочил растрепанный блондин с мокрыми волосами.
- Рвануло, Андрей Казимирович, - запричитал он. - Все рвануло!
- Подожди, Олег, - завхоз приобнял дежурного и мягко повернул его к офису. - Видишь, здание в наличие, стекла в окнах целы. А ты говоришь - рвануло! Говори толком.
- Трубы! Трубы рванули...
Как будто дождавшись этих слов, створки входных дверей медленно распахнулись. Оттуда повалил горячий пар в сопровождении жуткого смрада, а через порог потекла какая-то жижа.
- Мамочка, - пискнула Даша из бухгалтерии.
Мойдодыр спокойно поднял руку ладонью вперед, и "фриз" превратил жутковатую картину у дверей в стоп-кадр.
Дальнейший разговор стал смахивать на допрос пленного.
- Когда?
- Минут тридцать назад, я...
- Почему так долго тянул с вызовом? А, понял! Искал шефа, чтобы портал провесить?
- Трубы же!
- Излагай четко: где был, что видел - и по порядку!
Слушая ставшую чуть более связной речь парня, Андрей Казимирович хмурил брови и задумчиво кивал.
Еще полчаса назад Олег спокойно сидел на вахте, в тишине и покое. А потом мимо него с визгом пронеслась прекрасная половина человечества, а точнее, ее представители из бухгалтерии и библиотеки. А за ними по лестнице, пытаясь их догнать, спускались клубы вонючего пара.
Следуя инструкции, дежурный прежде всего озаботился людьми и быстро убедился, что все покинули здание. Паникеры - по лестнице, а кто поспокойнее - через Сумрак. Охранные заклинания сработали четко: важные кабинеты и хранилище артефактов закуклились, намертво запечатав входы-выходы и на магическом уровне, и в реальности.
Олег осторожно, через Сумрак, проверил этажи. Везде из раковин и унитазов перло наружу то, что по законам всемирного тяготения должно стремиться вниз. А плотный туман забил все пространство комнат.
Источник горячего пара обнаружился на верхнем, техническом, этаже: во всех стояках были выбиты целые секции труб с горячей водой.
Когда перед ним предстали электрик Николай и слегка шатающийся сантехник, Мойдодыр критически их оглядел и шепнул Палычу: присмотри тут, придержи энтузиастов. А затем скомандовал:
- На склад через Сумрак, шагом марш!
Когда аварийная команда исчезла, Палыч повернулся к встревоженной толпе и приветственно распахнул руки. Затем попытался изобразить улыбку американского образца и заговорил бархатным голосом:
- Разрешите представиться, Евгений Павлович, коллега из Питера и друг вашего замечательного завхоза! Предлагаю расслабиться и немного подождать.
- Я оперативник, у меня есть опыт, - решительно выступил вперед Олег.
- Мы хотим помочь, - заявила симпатичная, но бледная девица, крепко держась за локоть дежурного.
Ясненько, хмыкнул про себя Палыч, героизм, помноженный на романтику - страшная сила!
- Конечно, ваша помощь будет совершенно необходима, - поспешил он их успокоить, - но чуть погодя. Техника безопасности, ничего не поделаешь.
- И как мы будем помогать? - с любопытством спросила Даша из бухгалтерии.
Палыч постарался, чтобы его голос звучал одновременно и мягко, и солидно.
- Вы же Иные, и каждый из вас обладает Силой, не правда ли? Когда аварийщики закончат, вы отправите все, что вышло из труб, обратно в систему. С помощью магии, аккуратно и без напряжения. Сегодня суббота - вот и получится субботник!
Судя по смущенному виду присутствующих, было ясно, что офисные деятели, конечно, выполнят работу, но вряд ли будут потом этим хвастаться.
А затем из Сумрака вышли три богатыря, три произведения искусства, созданные в манере постсоветского модерна. На каждом был балахон химзащиты военного образца. На головах закреплены фонарики, а руки уверенно держали сумки с инструментами. Правда, обошлись без противогазов. Героев украшали респираторы.
Самый крупный богатырь сдвинул респиратор вверх и ткнул пальцем в среднего:
- Ты первый, Николай. Обесточь все здание, мигом! - и когда тот исчез, повернулся к третьему. - Перекроешь все стояки, а я - в подвал.
- Ну вот, - спокойно сказал питерский дозорный, - а вы, девочки, боялись!
В воскресенье собрали оперативное совещание. Расположились неподалеку от офиса - в одном из залов нового супермаркета, прикрытого снаружи строительными лесами.
- Это диверсия, - уверенно заявил Мойдодыр, - ни больше, ни меньше! Продуманная до мелочей, исполненная ювелирно.
В зале присутствовали несколько оперативников, свободных от дежурства. Чтобы не мешать, они расположились у стены. Палыч, естественно, с ними. За столом сидели два заместителя шефа: сам Андрей Казимирович и второй - нервно теребящий носовой платок Виталий Маркович, зам по коммерческой части.
- Это что же, магическая атака? - подал голос один из дозорных. - Помнится, было у нас нечто подобное: гремлины на электростанции. Сразу после того, как Хрущева свалили. Мелкая гадость, конечно, но паника была знатная. Как же ты не учуял вмешательство Силы, Олежек?
- Не было никакого вмешательства! - начал сердито вчерашний дежурный, но завхоз его остановил:
- Я этот клубок уже распутал, вот послушайте...
История напоминала шпионский детектив.
Вчера после обеда на вахте Мосгорсвета появился мужичонка в синих штанах на лямках и в фартуке с карманами - типичный сантехник, обычный человек. Он предъявил мятую бумажку от местного ЖКХ на предмет проверки износа коммуникаций. Вахтеров подкупили слова пришельца о возможном финансировании ремонта здания со стороны мудрой и щедрой мэрии.
Иные на вахте заглотили наживку сразу.
С веселыми пожеланиями они проводили мастерового, тащившего немалую сумку, к лестнице и подробно разъяснили, что и где. Сопроводить гостя не сообразили: больно уж человек был простой и неприметный. А потому ауру сантехника никто запомнить не удосужился. Как впрочем, и портрет.
Мужичонка поднялся на технический этаж и ослабил крепления верхних секций труб с горячей водой. Напротив каждой секции он закрепил конструкцию-самоделку, нечто вроде пружинного арбалета. Вместо стрел в самоделки были вложены ржавые трубные обрезки. При этом у соседних фановых труб диверсант вывинтил заглушки.
Затем таинственный сантехник спустился в подвал. Там, как потом обнаружил Мойдодыр, зиял аккуратный пролом, ведущий в один из подземных тоннелей. Проследив путь злоумышленника, завхоз обнаружил работу целой бригады: слив из Мосгорсвета соединили с содержимым коллектора трубой с компактным насосом.
Ближе к вечеру пришелец включил насос, и содержимое коллектора поползло обратно наверх. По дороге вываливаясь в этот бренный мир через раковины и унитазы. Мощности насоса как раз хватило, чтобы злодейская масса доползла до технического этажа и перевалила через отверстия на месте вывернутых заглушек.
Часть ее со строго рассчитанной неизбежностью попала в подвешенные пластиковые ведерки, которыми детвора играется в песочницах. Потяжелевшие ведерки потянули вниз шпагат, прикрепленный к спусковым крючкам арбалетов.
Могучий залп трубными обрезками напрочь снес секции с горячей водой, и вверх ударили адские струи кипятка.
Техногенный армагеддон начался.
А диверсант в фартуке на вахте так и не объявился.
- Мастер, - убежденно заявил Палыч. - У нас в партизанском отряде был такой, фугасы мастерил из любых подручных материалов. Помню, он такую хитрую растяжку придумал, мы ее потом в казарме поставили, у орлов из "Мертвой головы", прямо в сортире...
- Да погоди ты со своими мемуарами, Евгений Павлович! - поморщился завхоз. - Надеюсь, все присутствующие осознали, в чем парадокс ситуации? Четкий план, профессиональное исполнение, немалый риск - и ради чего? Хулиганство в особо крупных размерах! За которое любой из Иных огребет по полной программе. А простому человеку такая забава не сулит ничего, кроме судимости. Где смысл? Какая маржа от этой чертовой диверсии?!
Зам по коммерческой части со вздохом поднялся.
- Извините, господа дозорные, у меня дел по горло.
- Не волнуйтесь, Виталий Маркович, - тон завхоза сменился на сочувствующий. - Я задействовал все связи. Ремонтников уже вызвали, а материалы я заказал качественные, но по приемлемым ценам. Сумма будет разумной!
- Разумной? - уходя, ядовито бросил зам по финансам. - По отношению к бюджету какой страны, позвольте спросить?
Продолжая ворчать на ходу, он нос к носу столкнулся с женской фигурой, внезапно появившейся из Сумрака. Предельно вежливая в обычных обстоятельствах Василиса Разумовская, заведующая библиотекой, сердито отпихнула зама и тяжелым взглядом обвела компанию.
- Уже расходитесь? - холодно спросила она. - И до чего договорились?
- Мотивации вам, значит, не хватает, - ее голос стал подобен арктическому ветру. - А как вам такая: пропажа контейнера с коллекцией музыкальных артефактов мирового значения! Подойдет?!
Все вскочили - шутки кончились.
Дело было в том, что в Европе загорелись идеей создать научный центр и одновременно музей для Иных. Под эгидой и защитой Инквизиции. Для этой цели затребовали артефакты из запасников Дозоров. Подборка из России должна была стать центром и изюминкой музыкальной секции будущего музея.
Контейнер приготовили заранее для отправки сегодня, дневным авиарейсом в Вену. А потому его решили оставить с вечера на площадке перед черным входом. Прямо на тележке для удобства погрузки - и без магической защиты. Понадеялись на охранные заклинания, прикрывающие вход. По-видимому, в разгар вчерашнего жидко-парового тарарама пришлый сантехник спокойно отвез контейнер в подвал, к пролому в стене. Где с подельниками и бесценными артефактами скрылся в необъятных просторах подземных коммуникаций Москвы.
- Гусли Садко! Африканский барабан Осэбо!
Подняв сцепленные ладони, госпожа Разумовская взывала, казалось, к небесам. Потом опустила взгляд и почему-то ткнула пальцем в грудь Мойдодыра. Голос ее опустился до зловещего шепота:
- Дудка крысолова из Гамельна. Исполнительница желаний - арфа Маун Сита из Бирмы.
- В дурных руках это может стать серьезным оружием, господа-товарищи! Кажется, пора трубить общий сбор.
Этот понедельник решил строго соответствовать пословице и с утра уверенно заявил, что он - день тяжелый.
Пока приятель готовил завтрак на двоих, Мойдодыр долго ругался с питерским начальством в попытке продлить Палычу командировку. Закончив, он грохнул трубкой по несчастному телефонному аппарату и мрачнее тучи явился на кухню за утренней порцией калорий.
- Всего два дня, - мрачно заявил завхоз, придвигая к себе тарелку с омлетом. - А просил неделю! Вот скажи, дружок, что может случиться с колыбелью монархий и революций без твоей персоны? За неделю-то?!
Мойдодыр с силой сжал вилку и бросил на Палыча негодующий взгляд.
- Во-первых, разогни обратно столовый инструмент, он невиновен, - Палыч, как всегда в боевой ситуации, был спокойнее разделочной доски. - А во-вторых, не сепети, а давай вводную и план.
- План ему подавай, - проворчал завхоз и втянул ароматный запах, который витал над симпатичной корочкой, присыпанной укропом.
Палыч знал свое дело: Мойдодыр мигом умял омлет и требовательно подвинул тарелку за добавкой.
- Ни черта они не найдут - вот тебе вводная! - после завтрака и пары глотков кофе с корицей Андрей Казимирович слегка успокоился. - Я не оракул, но тут и без магии ясно: в ближайшие дни по Москве-матушке будут бродить злые патрули оперативников, пугая Иную мелочь - и все зря. Умный вор припрячет такую ценную вещь надолго, к гадалке не ходи. А сам контейнер через Силу не определишь, он от магии экранирован. И что это значит? А значит это, что на днях нас поимеет ля гранд скандаль, возглавляемый кем-то из Инквизиции! А в перспективе - какая-нибудь мощная пакость с выбросом Силы. Не приведи Бог, с человеческими жертвами. А нам разгребать!
- Я тебе уже сказал: не сепети, - отреагировал Палыч, дав приятелю выговориться. - Чтобы ты - и без плана, не поверю. Излагай, не томи!
Завхоз пожевал губами, а потом ненадолго отлучился. Вернулся он с фломастерами и картой Москвы, которую расстелил на кухонном столе.
- У нас есть единственная зацепка - сантехник. Вот через таких спецов и будем искать злодеев.
- Оперативники будут делать то же самое, - пожал плечами приятель, - ходить да опрашивать.
- У них нет моих связей, - хмыкнул Мойдодыр. - Да и глупо в огромном городе метаться, как молекулы в воздухе. Мы пустим круги по воде.
- Это как? - Палыч был заинтригован.
На свет появился пухлый ежедневник и зашуршал мелко исписанными страницами.
- Не доверяю я компьютерам, - проворчал завхоз. - Ага, вот! Для начала отметим моих знакомцев, которые по сантехнике - чиновников, снабженцев, фирмачей. Все - ребята авторитетные и ушлые.
Андрей Казимирович, от усердия высунув кончик языка, стал метить карту Москвы: на улицах и проспектах появилась россыпь жирных фиолетовых точек.
Опять зашуршал ежедневник, и на карту легли зеленые отметины.
- А это работяги - умницы, виртуозы. С каждым лично знаком! - завхоз полюбовался на запятнанную карту и строго посмотрел на друга:
- Вот от этих точек и пойдут круги. А теперь - по коням!
"Киса" летела по Москве. Палыч выступал в качестве водилы, магически расчищая себе дорогу. Рядом сидел массивный штурман с развернутой на коленях картой и озвучивал маршрут. При этом он почти непрерывно названивал по спутниковому телефону, иногда ставя на карте кресты на месте точек.
Питерский дозорный был в курсе этого колдовского приема и сам не раз им пользовался. Заранее заготавливается короткая речь, которая подпитывается магией. После нее любой собеседник сразу же проникается искренним желанием помочь. При этом послание впечатывается в его память дословно.
Мойдодыр в обычной жизни так воздействовать на простых людей брезговал, считал западло, но сейчас время было дорого.
Суть послания сводилась к следующему: разыскивается мужчина тщедушной наружности, с исключительным талантом к сантехнике, возможны неприятности с правоохранительными органами. Номер контактного телефона прилагается.
В тех случаях, когда нужны были личные встречи и дополнительные разъяснения, Палыч сворачивал по нужному адресу и получал передышку в несколько минут, пока Мойдодыр обрабатывал клиента.
К вечеру улицы Москвы в глазах питерского оперативника слились в один бесконечный зигзаг, а фронтовой друг стал напоминать биоробота, талдычащего в трубку телефона одно и то же. Палыч терпел, сжимая зубы: впереди еще была долгая ночь в квартире Мойдодыра и шквал телефонных звонков, в большинстве своем пустых.
Удача, как известно, любит подготовленных. И понедельник - день тяжелый - наконец, решил смилостивиться: во время очередного звонка завхоз вцепился в плечо водилы и заставил свернуть к тротуару.
Мойдодыр по большей части слушал, изредка бросая в трубку короткие реплики:
- Когда видел?.. А мать дома?.. Дождись нас, Паша, сейчас подъедем!
Увидев взволнованное выражение на лице друга, Палыч кивнул:
- Клюнуло? Подсекаем!
В одном из переулков Пречистенки их встретил молодой человек интеллигентной наружности, в комбинезоне и при очках в модной оправе.
Со слов Паши он сменил Геннадия Воробьева на должности сантехника при местном ЖКХ три года назад. Самого Генку, парня беспутного, он никогда не видел. Тот, по слухам, связался с дурной компанией и по пьяной лавочке загремел в тюрьму за подлом коммерческого ларька.
- Вы не поверите, Андрей Казимирович, - взволнованно вещал интеллигентный сантехник. - Мне рассказывали, что жильцы ходили на суд и требовали смягчения приговора! Пикеты устраивали! Я от этого Воробьева принял в наследство три дома. Им на слом пора, сантехника из старья, а работает, как новая. До сих пор на вызовах в квартиры нахожу всякие Генкины поделки, прямо скажу, настоящие изобретения. Мне бы у него поучиться!
Еще Паша поведал, что Воробьев вроде бы недавно откинулся, мелькнул у матери и опять куда-то запропастился.
- Вот что, Павел, - мягко сказал Мойдодыр, - познакомь-ка ты меня с матушкой этого Кулибина.
Дверь открыла плотная тетка лет пятидесяти, спросила с угрозой: че надо! - но под воздействием легких чар заулыбалась и пригласила гостей в квартиру.
За чаем она заливалась соловьем и расписывала золотой характер и многочисленные таланты любимого сына. Приятели вежливо кивали, при этом цепко вытаскивая из образов, мелькавших в сознании матери, нужную информацию.
Внешность и ауру шебутного Генки Воробьева. А также вид и номера белой "Газели", на которой уехал дорогой сыночек.
Когда вышли на улицу, Палыч глубоко вдохнул не очень богатый кислородом воздух столицы и улыбнулся:
- Попался, карась!
Те, кто интересовался историей АЗЛК, он же ОАО "Москвич", знают: последние двадцать лет это детище автопрома испытало могучие потрясения. Банкротство, смена хозяев и прочие прелести молодого капитализма не могли не сказаться на охране автогиганта на юго-востоке столицы.
Вор-рецидивист по кличке Халдей вырос в этом районе и прекрасно ориентировался и на территории "Москвича", и в его окрестностях. Еще после первой отсидки он присмотрел для себя уютный заброшенный подвальчик на территории завода, устроил в нем логово и проторил к нему снаружи незаметную тропу.
В молодости он довольно успешно лабал на гитаре в ресторане, попутно вынимая толстые лопатники из карманов подвыпивших клиентов. На этом и попался. На зоне, узнав про ресторан, братва тут же нарекла его Халдеем. Это было обидно, не по теме, но что поделаешь!
Несмотря на две ходки, он считал себя вором фартовым. Вот и на этот раз, как посчитал Халдей, ему крупно повезло.
Он случайно подслушал на улице разговор парня и девушки, которые оживленно обсуждали отправку за кордон партии старинных музыкальных инструментов. И не простых, а уникальных, мирового значения!
Две половинки души Халдея, воровская и гитарная, слились в предчувствии удачи. Он проследил за молодой парой и неожиданно оказался у здания с вывеской "Мосгорсвет". Под ложечкой екнуло - похоже, вывоз раритетов будет нелегальным. Контрабанда! А значит тихо, тайно и без ментовской охраны!
Мечты тут же унесли воображение музыканта-рецидивиста в мир грез, где богатые коллекционеры осыпают его разноцветным и шуршащим листопадом из баксов и евро.
Халдей разыскал Гуню, домушника по кличке Мастер ключей, и на пару они несколько дней пасли Мосгорсвет. Поначалу Гуня рвался проникнуть в здание через черный вход, мол, раз плюнуть! Но прямо у двери их останавливал необоримый страх, который рецидивисты так и не смогли преодолеть. Пришлось потратить целую неделю, подслушивая разговоры беспечных лохов, шастающих туда-сюда через центральный вход. Наконец-то, они получили крохи нужной информации.
Картина преступления сложилась, оставалось решить одну проблему. Как отвлечь толпу служащих конторы от вожделенного контейнера хотя бы минут на десять?
И тут Халдей удачно вспомнил о пареньке, с которым чалился на одной зоне. Помнится, этот голубоглазый тихоня пригрелся при тюремной библиотеке, и его постоянно видели читающим какую-нибудь книжку. Такое теплое местечко надо было заслужить: тихоня по кличке Воробей мог смастерить или починить что угодно - а такие люди всегда нужны и паханам, и администрации зоны. Воробей недавно откинулся, и его стоило поискать.
Мастер ключей поколесил на своей белой "Газели" по Москве и однажды привез на хазу к Халдею тщедушного застенчивого гостя.
Под водяру и душевные разговоры Воробей оказался человеком внушаемым, и криминальные колесики преступления завертелись.
Не включая фары, Гуня осторожно подогнал свой фургончик к ограде ОАО "Москвич". Вместе с Халдеем они открыли заднюю дверь "Газели": там, на контейнере сидел слегка поддатый Воробей. Они согнали умельца и вытащили ящик.
Халдей полюбовался диковинной коробкой. Ребристые пластиковые бока отливали серым блеском, сразу видно, современная и дорогая вещь! Вор двое суток не решался трогать фургончик с добычей, который они прятали в гараже. Но любопытство и жадность не давали покоя, а распотрошить ящик и с толком рассмотреть добычу можно было только в тайном логове - обустроенным подвальчике.
Главарь махнул рукой и пошел вперед, показывая дорогу. Подельники подхватили крупный, но сравнительно легкий ящик и поспешили ему вослед.
Добрались без приключений. Халдей включил свет, и забранная в решетку лампа осветила небольшой подвал, по виду бывшую кладовку. Вокруг были явные следы обитания. Постель на полу, на снятой створке двери, кое-какая посуда и шмотки.
- А там что? - полюбопытствовал Гуня, ткнув пальцем в ржавый металлический ящик в углу.
- Жратва, водка и всякие мелочи, - буркнул Халдей и объяснил:
- От крыс прячу.
Они взгромоздили пластиковый ящик на большую столешницу, стоящую на козлах, и Гуня принялся колдовать с отмычками. Контейнер поддался легко, и они с нетерпением откинули крышку. Халдей отпихнул приятелей и стал осторожно доставать тщательно упакованные предметы. Судя по причудливой форме, это действительно были музыкальные инструменты.
Бывший музыкант достал со дна последний, самый маленький сверток. С него он решил начать и развернул: под слоем бархата заблестела дудка необычной формы.
Не удержавшись, он попытался заиграть. После нескольких неудачных пассажей он все-таки приспособился. По подвалу поплыли первые такты "Мурки", а Халдей от удовольствия закрыл глаза. Он не запомнил, сколько времени играл. Но когда поднял веки, то узрел чудесную картину.
Гуня и Воробей стояли перед ним, вытянувшись в струнку, как перед лагерным начальством. Они ели его глазами с умилительно-восторженным выражением на лицах.
А у их ног стояли столбиками десятки местных крыс. Примерно с таким же выражением на мордочках, как у подельников.
Халдей раскрыл рот от удивления и опустил дудку, едва не уронив дорогую вещь на пол. Люди очнулись и затрясли головами, а крысы порскнули по углам.
Чудеса не прекратились - рядом с шайкой воришек заколебался воздух, и из него появились две зыбкие полупрозрачные фигуры. Они загустели и превратились в крупного, комплекцией в Илью Муромца, мужчину и второго, помельче, с цепким внимательным взглядом.
- Что? Где? Откуда? - залепетал Халдей, почти как в популярной передаче по телевизору.
Мастер ключей выронил связку отмычек, а Воробей восхищенно распахнул глаза.
- Вот именно, - добавил второй и улыбнулся. - Какие нам верткие щурята попались, еле ухватили!
Андрей Казимирович сидел за столом в своем кабинете и, сцепив пальцы под подбородком, задумчиво разглядывал собеседника.
Перед ним, выпрямив спину по-кадетски, сидел и сиял широко распахнутыми и счастливыми глазами Геннадий Воробьев, он же Воробей, он же сантехник-диверсант и неудачливый вор.
Предстояло решить, что с ним делать.
У Халдея в подвальчике, в ржавом ящике, обнаружилось довольно много вещиц - явных улик по уголовным делам. Как и у Гуни дома, как выяснилось потом. Обоим рецидивистам подправили память и сдали их в добрые руки полицейских. Которые были весьма рады улучшить отчетность сразу по нескольким раскрытым кражам.
За Воробьем же ничего не было, кроме умыкнутых колдовских раритетов.
Только глупая судьба и отбытый срок.
- Даже не знаю, Геннадий, как поступить, - задумчиво произнес Мойдодыр. - То ли придушить тебя за причиненный ущерб, то ли на работу взять.
- Андрей Казимирович! - Воробей молитвенно сложил руки на груди. - Если бы я только знал, на каких людей замахнулся! Еще незабвенная Блаватская Елена Петровна в своих трудах гениально прозревала....
Завхоз махнул на щуплого сантехника рукой и скривился, как от надкушенного лимона. Он уже выяснил, что Воробей при тюремной библиотеке стал завзятым поклонником эзотерики. И проглотил на эту тему все, до чего смог дотянуться: теософы всех мастей, семейство Рерихов и иже с ними.
Для него появление из Сумрака дозорных стало, как окошко в удивительный духовный мир потустороннего. Как, впрочем, и дудка крысолова из Гамельна.
- У нас с тобой, гражданин Воробьев, - сурово начал завхоз, - только два решения проблемы. Или мы тебя отправляем домой, к маме - на свободу, так сказать, с чистой совестью - но память почистим.
- Нет! - аж побледнел Воробей. - Христом-Богом прошу, не лишайте радости!
- Мне ведь работник нужен, Гена, - мягко сказал Мойдодыр. - а не мечтатель, понимаешь меня? Крепкий умелец, а не теософ!
- Не волнуйтесь, Андрей Казимирович, у меня тут, - Генка постучал себя по бритой голове, - по сантехнике все, от древнейших времен до нынешних джакузи!
- Неужели? - ехидно спросил завхоз. - Может быть, ты знаешь и о мраморных писсуарах эпохи Траяна?
- Ах, шеф, что там Древний Рим! - Воробей в запале уже произвел завхоза в свои начальники. - Вот в эпоху Возрождения кудесники были, я вам доложу!..
Начался долгий, солидный и вдумчивый, разговор профессионалов.
В залах ресторана "Прага" на Новом Арбате гремели очередные пафосные свадьбы.
А в одном из приватных кабинетов за столом восседал Темный маг немалого уровня и мрачно глядел на компанию, расположившуюся напротив.