- Господин директор, это недавно переведенный к нам ученик. Вы только посмотрите, как он выглядит. Это же возмутительно!
- Прошу вас, успокойтесь. Я с этим разберусь. Тоширо, за мной, быстро.
Перед тем, как выйти из класса я оглянулся. Все мерзко хихикали. Мой вид, нет, тогда само мое существование вызывало смех у окружающих. Некоторые даже презирали меня.
- Ямамото, что происходит? Ты перевелся только неделю назад и уже доставил столько хлопот своему учителю.
- М-мне очень жаль, господин директор.
- Ты опаздываешь на уроки уже третий день подряд. Более того, тебе хватает
Наглости являться на уроки в таком... неприглядном виде.
Слова, услышанные в детстве от взрослых, порой эхом, подобно звуковой волне, отдаются в нашем будущем, сопровождая нас на протяжении всей жизни. Я мог закрыть глаза на издевательства и насмешки одноклассников, но не мог не прислушаться к словам взрослого человека. К тому же, он был директором школы.
И в этот момент я подумал: ЈНаверно, он прав. Мне не стоит так себя вести".
- Простите. Я больше так не буду.
- Хорошо. Тогда, можешь идти.
Стоя у стены в коридоре и ожидая конца урока, я думал только об одном: ЈЯ буду как все. Я буду вести себя хорошо."
Прозвенел звонок. Дети толпой стали выбегать из кабинетов.
- Ха-ха. Смотрите, это же Тоширо. Тоширо-кун, скажи, тебе приятно каждый день приходить в школу в грязной одежде?
- Нет... я больше не буду... не буду.
-Правда?! Как жаль, а мы все так привыкли к твоему внешнему виду.
- А давайте ему поможем! Тоширо-кун, ты ведь не против?
Ухмылка на лице моего одноклассника не предвещала ничего хорошего. Кривая и до отвращения сияющая - такой она мне виделась в тот момент.
Меня вытолкали во двор школы. Били не сильно, но слезы сами лились из моих глаз. То ли от чувства безысходности, то ли от стыда, но я чувствовал себя несправедливо обиженным и гонимым всеми вокруг.
- Нравится? Тебе нравится, Тоширо-кун? Ты ведь все время такой, это твоя судьба. Мы поможем тебе, не волнуйся.
Им начинало это нравится. Глаза горели, а удары становились все сильнее. Я продолжал тихо стонать от боли.
- А ну разошлись...
Я уже начал терять сознание. Сквозь густой туман, который повис в моих глазах, мне удалось разглядеть мужской силуэт.
- Хватит я сказал!
Я потерял сознание.
Когда очнулся, на улице уже стемнело. Я лежал на кровати школьного мед. Кабинета. Рядом сидел учитель Хошимото.
- Учитель?
- Тоширо-кун, ты очнулся? Как ты себя чувствуешь?
- Немного бок болит, но это ничего.
- Неудивительно, врач сказал, что у тебя две небольшие трещины в ребре. Так что нужно отлежаться.
Никогда не забуду его взгляд полный жалости и сочувствия. Тогда меня обдало легким теплом. Появилось чувство защищенности.
- Тоширо... почему ты каждый день приходишь в школу в таком виде?
- Я... я помогаю щенкам.
- Щенкам?
- Д-да, они еще совсем маленькие и у них нет мамы.
- Что ж, это хороший поступок.
- Но почему тогда все меня ненавидят?
Учитель Хошимото, перед тем, как ответить, несколько минут молча глядел в потолок.
- Люди порой бывают очень жестокими. Иногда они сами не понимают, что причиняют другим боль.
- А как... как с ними подружиться?
- Ну-у-у, можно стать таким, каким они хотят тебя видеть, а можно просто быть самим собой.
- И что тогда?
- Тогда... сложно сказать. Нужно подождать.
- Подождать чего?
- Не чего, а кого. Человека, который будет ценить тебя таким, какой ты есть.
Я так и не понял значения его слов.
Я так и не встретил этого человека.
По дороге домой я решил еще раз заглянуть к щенкам. Они были совсем одни в заброшенном доме, который располагался на улице Камиваядзава.
Я пролез сквозь дыру в заборе и, открыв скрипучую дверь, зашел в дом. Трещины на стенах и потолке, прогнивший дурно пахнущий из-за ржавых канализационных труб пол. Словом, дом выглядел так же, как и любое другое заброшенное здание.
Послышался лай и визг. Ко мне на встречу выбежали четыре маленьких испачканных в грязи существа.
- Ох, ну что вы так пищите. Все хорошо. Это всего лишь я.
Щенки стали облизывать мне руки и лицо. Такие маленькие, наивные, еще не окрепшие. Эта картина заслуживала кисти лучшего из мастеров японской живописи.
Я разделил рисовый пирожок, который дала мне мама, на четыре части и скормил свой скромный обед щенкам.
Прошло около часа. Щенки после небогатого перекуса мирно спали у меня на коленях. Худые и очень слабые, это было видно по ярко выделяющимся тонким ребрышкам, которые буквально прорезались сквозь тонкую грязную шкуру.
У одного щенка было порвано ухо. Наверно, случайно зацепился за какой-нибудь гвоздь и... его я жалел больше остальных. Темнело. Ночь медленно брала свое.
Я посмотрел на мирно спящих щенков.
ЈХа-ха... Тоширо-кун, давай мы тебе поможем. Ты ведь любишь ходить в грязной одежде..."
Нахлынули воспоминания.
Рука, на которой спал щенок, начала медленно сжиматься в кулак. Глаза налились кровью. Как только рука сжалась сильнее, щенок открыл глаза и жалобно запищал. Но рука продолжала сдавливать его тоненькое горло.
Он бился в конвульсиях, стонал и извивался. Но я уже потерял чувство реальности. Перед моими глазами стояли нагло смеющиеся одноклассники.
Я ослабил хватку. Холодное тело щенка скатилось с моих колен.
По телу пробежали мурашки. Мне захотелось утолить свой гнев, заглушить обиду. Наверно, человеку свойственно отыгрываться на слабых и беззащитных. Ведь агрессия и неконтролируемое безумие - чувства, которые мы впитываем с молоком матери.
В восемь часов мне позвонила мама. Она была обеспокоена тем, что я не вернулся домой. Я вышел с заброшенного участка и направился домой.
В памяти не осталось места для сожалений. Я не жалел о содеянном. Больше мне не надо приходить в этот грязный, вонючий дом... теперь я никому ничего не должен.
***
Прошло три месяца. Многое изменилось. Я перестал опаздывать на уроки. Подружился со всеми одноклассниками. Директор и классный руководитель при встрече приветливо улыбались мне. Что еще нужно маленькому ребенку, как ни любовь окружающих?
Однажды сэнсэй попросил меня занести журнал в учительскую. Никого не было, только Хошимото-сэнсэй сидел за компьютером. Тихонько положив журнал на стол, я уже собирался выйти из кабинета, как вдруг...
- Что ж, ты сделал свой выбор.
Лицо учителя выражало отвращение. Он смотрел на меня, как на мусор.
Слезы сами полились из моих глаз. Я быстро выбежал в коридор. Неописуемый страх и раскаяние за содеянное наконец настигли меня.