Мине гаварят напиши атчьот, а я низнаю прачто писать патамушта эта была ниаписуемо, паэтаму буду писать пра все. Спасиба Земфири, шта сильна развеяла маи самнения, шта я пишу нисавсем прилична.

 

     Я начну свое повествование с того, как мы ждали прибытия Ланы на центральном автовокзале. Вопросы проживания были решены заранее, а вот вопрос предпрогулочного питания оставался открытым.

     Окинув взглядом окрестности автовокзала, мы подумали: «Только не Макдональдс!» Но дальше этого «не Макдональдс» как-то не получалось. Слишком жарко было, чтобы решать такие сложные вопросы.

     Лана приехала.

     И мы, в соответствии с принятым решением, отправились куда-нибудь подальше от Макдональдса. По дороге, кстати, узнали о существовании в г. Киеве такого места, как «Полицейский садик». Почему полицейский, если в городе уже много лет как полиции нет вообще — установить не удалось, слишком быстро мимо проехали.

     Где кроме Макдональдса в г. Киеве можно попитаться? В «Домашней Кухне», в «Швыдке», в «Пузатой Хате»? Можно.

 

     Но пан Кшыштаф Канецпольский ришил Аставить Ниизгладимае Впичатление, и павел Лану туда, где прахладна, приятна, и зажигают. И зажгли.

 

     На рис. 1,2 показано, как это происходило. На рис. 1, правда, не показано, что именно зажгли, но человек, осведомленный о некоторых традициях, без труда об этом догадается. А кто не осведомлен — пусть посмотрит на рис. 2 и догадается.

 

Рис. 1. Лана и Кшыштоф в головных уборах.

 

     Я терпеть не могу Эту Гадость, потому что в ней полно аниса, а я его терпеть не могу с тех пор, как после жестокого экзамена по схемотехнике товарищи одногруппники решили смягчить боль и разочарование от результатов анисовым ликером, который по соотношению «цена / градус / легкость прохождения пути от стакана к желудку» был в пределах досягаемости оптимальным вариантом.

     А может быть, не поэтому.

     Правда, девочка, которая принесла это, очень удивилась, и сказала, что никакого аниса там нет. Но я-то — помню!

     Впрочем, я же не собиралась писать мемуары, я собиралась рассказать о Встрече.

 

Рис. 2. Лана и Кшыштоф в головных уборах употребляют
Эту Гадость. В процессе испорчено три соломинки.

 

Рис. 3. Мэри-Энн пренебрегает Этой Гадостью в пользу проверенных
напитков, а Кшыштоф пытается влезть в кадр.

 

     Итак.

     Пока мы сидели, снаружи начался вечер, и стало можно существовать на открытом пространстве.

     И мы отправились на экскурсию по историческим местам.

     Прошлись мимо мускулистого коня и его всадника со свернутой шеей и заботливо выкрашенным добрыми людьми ирокезом.

     И там, где высечено на камне: «Отсюда пошла земля русская.» (Вот и думаю: это ж сколько лет назад послали, и все... Стоп. Сие повествование не об этом.

     Позаглядывали в щелочки забора вокруг фундамента Десятинки. (Кстати, там сейчас повыковыривали все булыжники, которыми был обозначен оный фундамент, и вырыли две ямки размеру как раз подходящего, чтобы кого-нибудь закопать по всем правилам).

     Потрогали липку, на которую нельзя ничего привязывать.

     Сделали круг мимо Софии.

     Посидели немного возле Места, Откуда Появляются Дети.

     Пошли вниз, по лесенке.

     Сверчки. Владимирская Горка.

     (Отлитая в Петербурге Петром Карловичем Клодтом, фигура князя заняла свое место на высоком постаменте. Когда-то в крест были вмонтированы газовые рожки, замененные позже электрическими лампочками.)

     И пошли мы, и пошли, пошли...

 

     Ни адни мы были такии умныи, что пашли гулять ноччю. Там ище многа таких была. Но ани гуляли тиха и красива. Некатарыи гуляли на роликах вакруг стаканчикав. Наверна ноги у них были ризинавыи так ани абкручивались вакруг стаканчикав, но ани нипадали.

     Кагда закончился парк, я низахатела вазвращаца в полную цивилизацию, паэтаму мы пашли снизу где диревья и свирчки. Мистами была очинь тимно. Но мы нибаялись, патмушта миня давно научили хадить в тимнате в лису, говорили: «ты ногами дорогу щупай», и свистели. А я свистеть ниумею, паэтаму мы проста шли. А Кшиштаф варчал патом, что па городу мы дашли бы за питнацать минут.

 

     Возле Лавры, где-то в начале первого купили... бутылочку воды? Да, кажется да.

     Только когда до дому оставалось идти всего-то минут двадцать, мы поймали машину. Хотя думалось — а может все же... Вот, вы когда последний раз ходили ночью пешком через мост Патона? Я — лет семь назад, а Лана — наверняка вообще никогда не ходила. Но за один вечер все не пройдешь, и что-то должно оставаться на следующий раз.

     Еще подумывала — а не вставить ли еще фотографий? Решила — нет, какой смысл размещать фотографии, сделанные не нами, и на которых никого из нас нет?

     Разве что одну.

Рис. 4. Леонид Быков днем, без Ланы. Но только потому, что тогда
было совсем темно, и фотоаппарат, даже со вспышкой,
не смог сделать приличный кадр.

 

     ----

     Потом мы сидели и разговаривали. Как это было у классика?

 

               Две девицы под окном
               сели поздним вечерком,
               Раз уж встретились в реале —
               Поболтать о сём-о том.

 

     О чем же могут болтать две девицы? Вообще-то — о чем угодно, начиная с фиалок и заканчивая тайнами и загадками городской канализации. Но в этот вечер будем считать, что они говорили о любви. Или о нелюбви. Хотя это были никакие не они, а мы.

     Утром неторопливая беседа продолжилась и не закончилась.

 

     А патом Лана пашла на на встречу других афтараф СИ, а я пашла на базар, а патом пашла, и взила нимношка пива, и села в тиньочке размышлять о Тщите Всиго Сущива.

     ---

     На следующий день мы пошли на встречу авторов СИ, и встретились с ними. Авторы СИ сидели за столиком перед входом на ВДНХ. Потом мы встретились за столиком по другую сторону от входа. (рис. 5)

 

Рис. 5. Встреча. Продолжение. Кшиштоф Конецпольский, Мэри-Энн,
Елена Л., Эллана на фоне изображения подольского пива.

 

     Разноцветные цветы, вращая головами, дарили окружающей растительности спасительную освежающую влагу, облегчающую выживание в этот жаркий июльский день. Мы периодически тоже притворялись растительностью, освежались и облегчали себе выживание. (рис. 6).

 

а: Сиреневый цветок, Мэри-Энн, Кшиштоф Конецпольский, желтый цветок.
б: Эллана, сиреневый цветок, Наташа.
Рис. 6. Освежение. (Стрелками отмечены Поливающие Цветы).

 

 

     Не верьте указующим стрелкам на ВДНХ! Они, конечно, приведут вас к указанному объекту, но он окажется закрыт. Два из трех окажутся закрыты. А Наташка нарвала зеленых яблок, и тетки, ходившие неподалеку, ничего нам не сказали по этому поводу.

     Потом мы, перелезя через забор... Водить приезжающих через забор — это в лучших традициях киевско-уманского гостеприимства. Ходят легенды о том, что в Умани это делают даже дети в колясках, и было бы просто невежливо перед гостьей за все время ее пребывания здесь ни разу через забор не перелезть. Так вот, перелезя... (или перелезши? преодолев слегка поврежденное сетчатое заграждение с верхней стороны?..) мы переместились на травку под деревьями, и стали совмещать приятный отдых и ожидание остальных участников собрания.

 

Рис. 7. Встреча. Продолжение. Эллана, Кшиштоф Конецпольский,
Елена Л, Ежи Коровский, Мэри-Энн.

 

     О творчестве авторов СИ авторы СИ почти не говорили.

     Разве что Кшыштоф хотел прочитать своё стихотворение, но я ему не позволила, потому что это была похабєнь рєдкая. Да он и сам не собирался его читать, когда собирался его читать. (Или это было в какую другую встречу?.. )

     Смутно вспоминаются огромные присоски на щупальцах кальмара и доменные печи.Сомкните в кольцо большой и указательный пальцы, и вы получите представление о размере присосок. Говорят — это было не страшно, а вкусно. А Ежи — нехороший человек. Как они с девушкой друг друга узнали — не рассказал, зато про завод — рассказал. Но, как сказала потом Лана, «он не хотел застроить все печами, а я не хотела его за это убивать». Верить ли? Не знаю, не знаю.

     Время пролетело приятно, но очень быстро. Лана с Наташей отправились на встречу не с автором СИ. Но поскольку никто больше не выразил желания познакомиться с профессором Киево-Могилянской академии и обсудить с ним творчество незнакомых нам авторов СИ, мы отпустили их одних вдвоем, а сами стали медленно собираться прекратить валяться на траве и разойтись.

 

     Под вечер в том же составе, в котором и начиналось это безобразие, то есть — Лана, я (Мэри-Энн) и Кшиштоф Конецпольский совместили сборы, отъезд, продолжение банкета и музыкальную часть встречи. От попытки совместно сложить памятную оду остались две строчки: «не думая даже о призрачной страже ресурсов и рыжей руды...». Я посмотрела в бумажку, подумала: «Ой, какая рифма получается нехорошая!!!» и сказала: «А ну их, эти стихи. Давайте лучше песню». Время понеслось стремительно и бурно. На часы никто не смотрел, но когда кто-то посмотрел — оказалось, что уже совсем пора, и мы бурно и стремительно понеслись на вокзал. Лана предложила взять с собой инструмент (см. рис. 8).

 

Рис. 8. Киевский центральный автовокзал, гитара, Мэри-Энн, Эллана.

     

     Закончилось все тем, что Лана уехала на самой ночной из всех ночных маршруток и в начале третьего благополучно добралась домой. К сожалению, я удалила архив СМС, поэтому точное время ее прибытия в Умань назвать не могу.

 

     Ниправильно эта — гаварить «Закончилась все», патаму шта низакончилась. Ано прадалжаица и будит прадалжаца, патамушта хочеца, штоб было.

 

     При случае — обязательно повторим.

 

     That's all falks, как говорит Ворнер Брозерс.

 

Мэри-Энн, г. Киев, 2005

Фото: Эллана, г. Киев, 2005.

Дизайн: Кшыштоф Конецпольский, г. Киев, 2005.