В сегодняшней--конца первого десятилетия XXI-го века--России найдётся немного людей, симпатизирующих коммунизму как самому справедливому способу устройства жизни общества. Однако осмелюсь предположить, что негативное отношение к коммунизму, по историческим меркам совсем недавно бывшему мечтой значительной части человечества, не вполне осознанно, а, скорее, является стереотипом, сформированным заинтересованными в этом силами с помощью средств массовой информации. Если, скажем, попробовать выяснить, чем же не устраивает коммунизм его противников, то, уверен, что многие из них не смогут аргументированно защитить свою протестную позицию. Не исключаю даже, что последовательный, тщательный и ч е с т н ы й анализ этой позиции может привести их к выводу о её несостоятельности. Конечно, есть немало и сознательных противников коммунизма, ясно представляющих причины его неприемлемости для них. Подозреваю, правда, что откровенно говорить об этих причинах они избегают.
Дело в том, что истинная (т.е. без каких-либо уловок и стремления навести тень на ясный день) причина неприятия коммунизма постыдна. Это общество провозглашает справедливость одной из главных ценностей, а несправедливость--одним из главных зол в жизни. Принципиально важным является также признание несправедливым, следовательно, требующим исправления обстоятельством, неравенства людей, включая и их неравенство от природы. Использование преимуществ перед другими людьми считается аморальным. Уменьшение неравенства достигается, в частности, перераспределением результатов труда. Здоровые, сильные и одарённые от природы члены общества делятся плодами своего труда с менее здоровыми и сильными и менее талантливыми. Причём речь здесь идёт не о благотворительности, не о добровольных пожертвованиях, равно как и не об алиментах, а о н р а в с т в е н н о й о б я з а н н о с т и, внутренней убеждённости в том, что только такие отношения являются единственно правильными и справедливыми, истинно человечными. Сначала нужно добиться, чтобы у каждого была крыша над головой, еда и одежда, всё другое жизненно необходимое, а уже потом только можно будет думать об удовлетворении непервоочередных потребностей: о виллах, лимузинах, бриллиантах и т.п. Кто открыто возразит против этого принципа* без риска прослыть безнравственным человеком? Вот почему сознательные противники коммунизма стараются не вдаваться в подробности причин своей к нему ненависти. Максимум, на что они отваживаются,--рассуждения о естественности неравенства. Но это всего лишь хорошая мина при плохой игре: на самом деле им просто хочется роскоши уже сейчас, не дожидаясь, когда с бедностью в обществе будет покончено. И утверждение, мол, что плохого в роскоши, если она обеспечена своим трудом и талантом, тоже выглядит убедительно только на первый взгляд.
Симпатии к коммунизму слабых и малоодарённых понятна: в этом обществе недостаточность их возможностей компенсируется без каких-либо унизительных условий возможностями сильных и талантливых. Да и для последних коммунизм тоже может быть привлекательным, если, конечно, они не только сильные и талантливые, но и нравственные люди.
Так должно быть, но в действительности всё обстоит иначе. Как уже говорилось, сторонников коммунизма сейчас немного. Любопытно, что такое положение напоминает положение в христианстве (может, и в других религиях). Верующим хорошо известны требования, которые необходимо выполнять в земной жизни, чтобы после смерти попасть в Царство небесное, но мало кто из них эти требования выполняет на деле. И если неприятие коммунизма можно объяснить его же пороками, несовместимостью с природой человека, то чем объяснить нежелание людей жить истинно духовной жизнью и тем самым спастись? Не в порочности ли этой самой природы всё дело?
Такой вывод хорошо согласуется с православным христианским представлением о первородном грехе как повреждении изначально совершенной человеческой природы. Неслучайно поэтому у христианства и коммунизма много общего. Самое же важное, что исправление полученного повреждения в части избавления от страстей, по утверждению церкви и опыту праведников, возможно уже в земной жизни. Не означает ли это, что такое исправление натуры человека сделает её совместимой с коммунистическими принципами, превратив тем самым коммунизм из утопии в достижимую реальность?
__________
* Разумеется, на пути его реализации есть много препятствий, например, опасность возникновения иждивенчества, но они не отменяют сам принцип, а лишь требуют дополнительных усилий, чтобы их преодолеть
***
При объяснении смысла евхаристических хлеба и вина, кроме прочего указывается, что Бог неслучайно предпочёл именно их в качестве святых даров для причастия. Он выбрал их, во-первых, потому что это еда, т.е. важнейшая ценность жизни, а, во-вторых, потому что хлеб и виноградное вино с древних времён были одними из самых потребляемых людьми продуктов. Своим выбором Бог учёл наши вкусы и пристрастия. (Добавим от себя, что это ничего Ему не стоило, поскольку в своём выборе Он не был ничем ограничен). Понятно и логично.
А вот другой выбор Создателя вызывает недоумение. Почему Мессия, о грядущем приходе которого в мир люди знали и которого ждали, явился не в том образе, что им представлялся? Почему вместо великого царя пришёл сын плотника? Это что, каприз? Не хочется так думать, хотя в литературе встречаются утверждения, что Бог бывает и капризен, и ревнив. Тогда остаётся одно: то что в Христе не узнали Мессию, объявили самозванцем, подвергли гонениям и в конце концов распяли, входило в первоначальный план Бога. Люди были поставлены им в положение, когда они не могли поступить иначе. Они сделали то, что от них требовалось, и потому вины за ними быть не может. Своей смертью осуждённый обязан не палачу, отрубившему ему голову, а вынесшему приговор судье. Зачем надо было акт спасения рода человеческого (ведь именно это составляет содержание жертвы Христовой) обставлять ужасными процедурами? Здесь уж нельзя сказать, что Бог, как и в случае евхаристии, хотел лишь потрафить людям: подавляющему большинству из нас не доставляет удовольствия смотреть на мучения собратьев.
***
Настойчивость, с которой христианское и в особенности православное учения превозносят смирение как высшую добродетель и по сути единственное с у щ е с т в е н н о е условие спасения, одновременно порицая, если не сказать понося, гордыню как самый страшный грех, закрывающий путь к нему, вызывает подозрение. Здравый смысл подсказывает, что такая откровенно предвзятая оценка преследует некую исключительно важную и вместе с тем почему-то не называемую явно цель. Получить пощёчину по одной щеке и тут же подставить для удара другую--это не просто смирение, а крайняя степень самоуничижения, попрание собственного достоинства, равно как отпор оскорбителю не есть гордыня, а вполне понятное и оправданное средство защиты достоинства и чести.
Между тем данная странность имеет весьма простое объяснение. На словах признавая ценность морали как продукта культурного развития людей (и--добавим от себя--выработанного ими самими) и занявшего самостоятельное и важное место в их жизни, на деле христианство вслед за мирским сознанием исповедует примат целесообразности, являющейся природной данностью. Сохранение людей (или, по-церковному, овец господних), причём не каждого человека как неповторимой личности, чуда из чудес, а биологического вида Homo sapiens (овечьей отары) в целом,--вот что заботит христианских пастырей прежде всего или даже единственно и преподносится как воля Божья (может, так оно и есть, только это не делает Богу чести). Радение же о достоинстве, являющемся одной из высших нравственных ценностей,--от лукавого.
Взять, скажем, дуэли--ранее общепринятый способ получения удовлетворения за нанесённое оскорбление в среде людей, ценивших своё достоинство превыше всего. Церковью дуэли осуждались всегда (дело овец не счёты друг с другом сводить, а нагуливать жир и отращивать шерсть), но светские власти их допускали. Потом спохватились и они. Чем ещё, как нежеланием терять полезных государству граждан, можно объяснить запрет этого, безусловно, морального и вдобавок красивого обряда? Действительно, к нему прибегали лучшие, цвет общества, что отнюдь не случайно. Только тот, кто ради защиты своей чести мог выйти к барьеру, чтобы неминуемо погибнуть, и был способен создать бессмертное. А потому невозможно, например, представить Пушкина, умирающим не от пули Дантеса в расцвете лет, а от геморроя в глубокой старости.
***
Христианские священники и богословы, призывая паству подавлять в себе гордыню и воспитывать смирение, сами постоянно действуют вопреки этому призыву, о чём, похоже, даже не догадываются. Толкование (объяснение) Евангелия и даже стремление его понять вместо того, чтобы только узнать, а узнав, принять на веру, уже есть проявление гордыни. Понимание относится к области разумного, рационального, целесообразного и потому допускает отрицание непонятного как ложного, чем противостоит вере. Истинная вера безотчётна, т.е. бессознательна, инстинктивна. Подтверждением высказанной мысли могут служить известные слова Христа: "... истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное" (Евангелие от Матфея, 18, 3).
***
В одной из своих публичных лекций, показанных православным телеканалом "Союз", известный профессор-богослов дьякон А. Кураев заявил, что Библия ценна не только тем, что в ней есть, но и тем, чего в ней нет, "молчанием Библии", отсутствием в великой книге ответов на некоторые очевидные и важные вопросы человеческого бытия. Он объяснил эту странность желанием авторов Священного Писания оставить людям свободу самим найти нужные ответы. Понятное и вполне удовлетворительное объяснение. Правда, не единственно возможное. Причиной "молчания Библии" могло быть и нежелание её авторов взять на себя ответственность за решение самых сложных вопросов глобального характера: без сомнения, наши мудрые пращуры были ещё и осмотрительными.
Такой подход--оставление вопроса открытым, когда последствия его решения, каким бы оно ни было, не ясны,--всегда широко использовался умными (хитрыми?) людьми. Действительно хороший способ избежать ответственности, сохранив при этом лицо. Тем не менее по своей сути он формален. Думаю, "молчание Библии", а также священных книг других религий, если в них тоже есть умышленно оставленные пробелы, дорого человечеству обошлось и, возможно, обойдётся в будущем. Во всяком случае в Коране нечто подобное, похоже, имеется. Иначе как объяснить ещё одно весьма убедительное утверждение отца Андрея, что судьба земной цивилизации зависит сейчас от мусульманских теологов, от того, что вкладывают они в головы приверженцев ислама? Имея в виду эти опасения и вспоминая историю человечества, как следует относиться к отмолчавшимся авторам священных книг, самоустранившимся от решения наиболее насущных вопросов жизни? И что следует сказать о восторгах по поводу "молчания Библии"?
***
Посмотрел по телевизору (православный телеканал "Союз") несколько публичных лекций профессора-богослова дьякона А. Кураева. Впечатление: умный и весьма начитанный человек, получивший от Бога или природы незаурядную память, далеко не мальчишеского возраста, тем не менее с детской непосредственностью любуясь собой, демонстрирует слушателям свою учёность. При этом свобода его речи граничит с развязностью. Подумалось: неужели в Духовной Академии и МГУ он читает лекции так же?
***
Обвинять Россию и русских в том, что случилось в 1917 году,--глупость и неблагодарность. Во-первых, идеи социализма и коммунизма родились не у нас, а там, где живут наши критики. Во-вторых, как и любые другие идеи в какой бы то ни было области человеческой жизни, появившись, они требовали проверки. Так уж устроены люди (по крайней мере наиболее активные из них, проще сказать, смутьяны): не успокоятся, пока не проверят, правы они или нет. Беда же России в том, что она была единственной страной, позволявшей провести эксперимент "чисто", т.е. так, чтобы в его результатах нельзя было усомниться. Уникальность её обусловлена размерами природных богатств и людских ресурсов. Никакая другая европейская страна, а также и США не выдержали бы этого эксперимента столь же долго, что свело бы на нет его результаты, поскольку в таком случае они могли быть интерпретированы не как принципиальная невозможность построения социалистического и коммунистического обществ, но всего лишь как доказательство их невозможности в странах с недостаточными ресурсами.*
___________
* Подтверждением этого вывода может служить история Германии, поставившей на самой себе эксперимент по проверке ещё одной идеи XX-го века--идеи мирового господства. "Тысячелетний" третий рейх просуществовал чуть более десятка лет, но его крах не убедил сторонников идеи в её несостоятельности
***
Н е с п е ц и а л и с т у не стоило бы говорить о кризисе финансовой системы, охватившем вначале США, а потом и весь мир в 2008 году, иначе, как в порядке сетования, если бы не одно обстоятельство. В качестве лекарства, прописанного больной с п е ц и а л и с т а м и, использовано средство, которое апологеты рыночной экономики не устают поносить,--государственное вмешательство и даже национализация банков, оказавшихся на грани банкротства. Внешне эта ситуация напоминает поведение малых детей, возомнивших себя взрослыми, а потому стыдящихся родительской заботы и отвергающих её. Но стоит возникнуть серьёзной опасности, и они начинают отчаянно орать "Мама!". В действительности же в данном случае дело обстоит совсем не так безобидно. Будучи полностью уверенными, что помощь государства (деньгами налогоплательщиков, т.е. всего народа!) при возникновении трудностей им гарантирована, рыночники ради получения максимальных выгод в обычных условиях, когда никаких угроз нет, хотят иметь руки развязанными. Это верх цинизма.
***
Представим себе: человек въехал в новую квартиру, причём и она, и весь дом, включая прилегающую территорию, сделаны, оборудованы и благоустроены качественно--никаких оснований для претензий к строителям нет. Но вот незадача, цвет обоев в комнатах новосёлу не нравится. Как видно, вкусы его и того, кто их выбирал, не совпадают. Ничего удивительного: "На вкус и цвет товарищей нет". И вполне возможно, что человек решит сменить обои, не пожалев денег, времени и труда. Кто его за это осудит?
Так почему же осуждается тот, кому не нравится что-то, сотворённое Богом? Пусть у Создателя абсолютный и безукоризненный вкус. Но мы-то живём со своим ущербным, и для нашего глаза, к примеру, сиреневые обои, какими бы красивыми они ни были,--всё равно что уху звук скребущего по стеклу ножа (хотя, может, и такой звук кому-нибудь приятен). Зачем же это терпеть, пусть даже ясно сознавая, что причина такого неприятия--наше собственное несовершенство?
***
Грехопадение повредило человеческую природу. Она стала страстной, т.е. подверженной страданиям, тленной (подверженной старению) и смертной. Воскресение же восстановит её изначальное состояние и, в частности, избавит от страданий. Но стоит ли нам этого желать? Ведь страдания не сводятся только к физической боли и болезням. Существуют ещё душевные страдания. Основания для них у нас на небесах будут, например, в связи с переживаниями за своих близких, грехи которых столь велики, что по результатам Страшного Суда они окажутся, скажем так, в иных условиях, чем остальные люди. Не должен человек оставаться равнодушным (бесстрастным) в подобных случаях, наоборот, он должен переживать и мучиться, даже понимая, что это не принесёт облегчения тем, о ком он страдает. Только такое поведение можно признать истинно человеческим, а потому мы не должны позволить лишить нас способности к состраданию и вообще к душевным страданиям.
***
В трудах Святых Отцов содержится строгое предупреждение о необходимости исключительно серьёзного размышления и реальной оценки своих возможностей при выборе монашества в качестве жизненного пути. Монашествующим запрещено очень многое, в том числе естественное от природы, потому далеко не каждому человеку под силу даже их аскетический образ жизни, который не является самым трудновыполнимым требованием. Но несмотря на предупреждения таких признанных авторитетов, в монашестве много случайных людей, не способных к подлинно духовной жизни.
Что же тогда говорить о политиках, требования к которым--служить только обществу--не менее строги, но которых некому предупредить?
***
Толерантность в религии (терпимость к чужой вере) как средство избежать конфликтов на религиозной почве в действительности означает снисходительное (равнодушное?) отношение к заблуждениям чужой веры. Это своеобразный пофигизм, выражаясь на современном жаргоне. Он возможен только потому, что подавляющее большинство верующих, по крайней мере христиан, являются таковыми формально, т.е. для них даже положения собственной веры не есть безусловная истина, как, к примеру, дважды два--четыре. Для убеждённых же (тем более сознательных) приверженцев той или иной веры толерантное отношение к представлениям и утверждениям любой другой--всё равно что терпимость к заявлениям, будто дважды два--пять. Но если последнее, окажись оно возможным, стало бы просто курьёзом, не способным повлечь за собой каких-либо серьёзных неприятностей, то отличия в убеждениях истинно верующих, исповедующих разные религии (принадлежащих к разным конфессиям одной религии), могут быть не такими безобидными. Речь идёт не о новых крестовых походах или исламском джихаде, хотя и их полностью исключить нельзя, а о свойственном человеку стремлении предостеречь (спасти) ближнего от грозящей ему опасности. Убеждённость в своей правоте, а также в своей ответственности за судьбу заблуждающегося иноверца способны привести к конфликтам. И призывы к толерантности здесь не помогут.
***
В фильме Н. Михалкова "12", рассказывающем, как двенадцать присяжных решали, виновен или не виновен подсудимый, есть такой эпизод. Один из присяжных, директор кладбища, как бы исповедуясь перед остальными членами жюри, признаётся, что вместе со своими подчинёнными, используя в высшей степени мерзкие способы мошенничества, вымогает деньги у родственников и близких умерших. Но тратит он эти деньги не только на себя, а и на благотворительные цели: кормит бомжей, построил часовню при кладбище и школу в своём родном селе, оборудовав её в соответствии с самыми современными требованиями и пригласив хороших учителей, которым положил высокую зарплату. Ключевой фразой признания, оправдывающей, по мнению рассказчика, совершаемое им зло, становится утверждение, мол, его односельчанам всё равно, на какие деньги построена школа, главное, что их детям есть где учиться.
Для людей, не склонных к серьёзным размышлениям о жизни, такая изощрённо-убедительная аргументация придётся очень кстати, поскольку она открывает возможность откупиться за совершённый грех.* Какое им дело до того, что это всего лишь особый художественный приём, своего рода доказательство от противного?
Заигрывание с относительностью добра и зла, к чему склонны творческие люди, боящиеся больше всего быть обвинёнными в морализировании, не делает им чести. Зло есть зло, во всяком случае в нашем повседневном обиходе. А потому дезориентировать простых людей, сбивать их с толку--дело малопочтенное. И в особенности таким иезуитским способом. Если же у кого из кинодеятелей возникает неодолимое желание порассуждать на данную тему, они могут утолить его в так называемом интеллектуальном кино, скучном для обычного человека и непосещаемом им.
Впрочем рассуждать здесь на самом деле не о чем. Зло абсолютно, и людям давно эта истина известна. Но признать её означает для человека лишиться оправдательной основы многих, если не всех, его поступков. И потому, не желая считать себя плохими, мы и пытаемся выдать чёрное за белое или хотя бы за серое. Напрасный труд. Известно же, что ложка дёгтя портит бочку мёда. Мало того, не только злое действие, но даже злое намерение пагубно. Это доказал пример Иуды, мысли которого о предательстве превратили хлеб причастия в лазейку для сатаны.
___________
* По православным представлениям, погасить грех можно только искренним раскаянием
***
Чтобы хорошо зарабатывать, нужно и м е т ь либо светлую голову, либо какие-нибудь способности, а ещё лучше талант, или хотя бы красивую внешность. И, разумеется, готовность много трудиться. Так многие считают. Да, для высокого заработка эти вещи необходимы. Но не в первую очередь. Самое главное состоит в том, чтобы н е и м е т ь внутреннего нравственного ограничителя, не позволяющего использовать средства для зарабатывания без их строгого отбора и отказа от сомнительных, тем более недостойных, вариантов. Не быть щепетильным.
***
Услышал по радио дискуссию в связи с сообщением, что в 2009 году из мест заключения освобождается много осуждённых в 90-е годы, получивших большие сроки (10--15 лет) за тяжкие преступления и отбывших их. Участники дискуссии, включая работников правоохранительных органов, высказывали даже не опасения, а уверенность в предстоящем всплеске преступности, обусловленном освобождающимися, причём в её крайних формах: грабежах, разбое, убийствах. Никто даже не заикнулся о том, что, может быть, на свободу выйдут раскаявшиеся и исправившиеся люди, желающие забыть своё постыдное и страшное прошлое и начать жить жизнью нормальных людей, в чём им и надо помочь. Спрашивается, а судьи выносившие приговоры таким преступникам, и законодатели, принимавшие Уголовный кодекс, не думали, что ли, об этой проблеме? В чём смысл в р е м е н н о й изоляции от общества тех, кто в с е г д а будет для него опасен?
***
В одном из телеинтервью известный врач и общественный деятель Л.М. Рошаль, говоря о своём отрицании эвтаназии, продемонстрировал несвойственное ему, прямо-таки поразительное непонимание проблемы, которое можно было бы считать личным делом доктора, не имей эта проблема исключительной общественной важности. Высказывания на подобные темы требуют максимальной убедительности.
Какие же аргументы в пользу защищаемой им позиции привёл Рошаль?
Буквально незадолго до его интервью по телевидению был показан документальный фильм о человеке, прибегнувшем к эвтаназии, но перед уходом из жизни объяснившем причины своего поступка. К такому выбору привела тяжёлая болезнь: мужчина не мог даже дышать самостоятельно. И он мучился от сознания собственной обременительности для близких. Когда эти страдания стали для него невыносимы, он решился на добровольную смерть. Говорил он рассудительно и спокойно, во всяком случае не создавал впечатления человека, находящегося в состоянии аффекта, т.е. выглядел как совершенно нормальный, если, конечно, отвлечься от подключённых к нему дыхательных трубок и содержания его заявления. Но именно это обстоятельство и посчитал Рошаль решающим доказательством непригодности эвтаназии как средства решения проблемы неизлечимых больных ими самими. Вот его рассуждения: главное в человеке, что и делает нас людьми,--наш мозг, и если он жив, тем более дееспособен, то человек может жить и не должен отказываться от жизни, а другие люди, в частности, врачи не должны ему в последнем помогать.
Действительно, полное непонимание сути дела. Да эвтаназия, так сказать, в чистом виде только и возможна для людей, находящихся в здравом уме! О тех, кто не осознаёт содержания своих действий или, мало того, находится без сознания, речь здесь не идёт. В таких случаях данная проблема дополнительно усложняется вопросом о праве других людей, например, близких больного принять за него последнее решение.
Теперь собственно о праве человека добровольно отказаться от жизни. У противников эвтаназии есть следующие существенные аргументы в пользу своей позиции:
--человек не сам добывает себе жизнь, она ему даётся (природой или Богом), а потому не ему её и отнимать;
--возможность злоупотреблений (преступлений), т.е. фактически убийств из корысти, мести и т.д. ;
--возможность принятия ошибочных решений сгоряча, в состоянии сильного волнения.
Кем бы нам жизнь ни давалась, она даётся не в аренду и не напрокат. И не нами сказано, что жизнь есть д а р. А раз так, то это наша собственность, и мы вправе распоряжаться ею по своему усмотрению, во всяком случае в экстремальной ситуации, когда не в силах выносить её тяжесть. Иначе все разговоры о свободе--пустая болтовня.
Преступления на почве эвтаназии могут быть исключены, если акт самоубийства, совершаемый самим человеком или, когда он не в состоянии выполнить необходимые процедуры, другими людьми, будет контролироваться специальной комиссией, как при исполнении смертного приговора.
Ошибки по причине необдуманности, скоропалительности и т.п. решения людей покончить с жизнью, тоже могут быть исключены посредством "испытательного срока"--достаточно большого времени между моментом официального заявления человека о его желании умереть и моментом официального же разрешения на эвтаназию.
Надо признать: у человека могут быть причины захотеть добровольно уйти из жизни. И это не только невыносимая физическая боль. Всегда были, есть и будут люди, рассматривающие смерть в определённых обстоятельствах как единственно возможный или достойный для себя выход. Можно и нужно отговаривать их от рокового шага, но нельзя препятствовать, если они тверды в своём решении. Потому эвтаназию не только неразумно и безнравственно отрицать, её следует отнести к достижениям цивилизации, а границы её применения расширить, включив любые случаи, когда люди добровольно и сознательно хотят покинуть этот мир. И должны иметься средства для самоубийства, самые гуманные какие только возможны. Преступная глупость--относиться к самоубийству лишь как ко злу, не заслуживающему ничего, кроме осуждения, и варварство--предоставлять самоубийц самим себе в выборе средств и способов осуществления своего решения. Используя подручные средства и не умея э т о делать, несчастные часто просто калечат себя, не достигая цели, и вдобавок вовлекают в своё предприятие случайных людей, обрекая их на последующие незаслуженные страдания. Отказывающимся от жизни должна предоставляться необходимая помощь в осуществлении их желания. Единственным же ограничением при эвтаназии должна быть обязательность совершения её в контролируемых условиях.
В заключение остаётся лишь добавить, что эвтаназия абсолютно не приемлема для верующих, по крайней мере христиан. По христианским представлениям, ничто с людьми не происходит случайно, но только по воле Бога, а потому всё им назначенное н е о б х о д и м о и п о л е з н о. Отказываться от этого то же самое, что во время болезни отказываться от лекарства, каким бы горьким оно ни было.
И наконец самое последнее. Опасения, что, как только эвтаназия будет разрешена, народ валом повалит добровольно умирать, совершенно напрасны. Инстинкт--сильнейший--самосохранения никуда не делся. Когда нужно будет решиться прекратить свою жизнь, а не просто говорить об этом, многие сторонники эвтаназии, безусловно, откажутся от неё. Так что в действительности речь идёт не о самой добровольной смерти, а только о её в о з м о ж н о с т и.
***
В армии произошёл очередной случай неуставных отношений--так у нас принято официально называть избиения старослужащими молодых солдат. Но на этот раз учинившие мордобой сержанты-"дембели", т.е. отслужившие срочную службу и увольняющиеся в запас, изметелили офицера, молодого лейтенанта. В результате он, получив сотрясение мозга и повреждение одной почки, попал в госпиталь.
Случай оказался не обычным не только из-за офицерского звания пострадавшего. В отличие от предыдущих инцидентов, ставших известными общественности, когда военные власти продемонстрировали готовность разобраться в произошедшем, найти и наказать виновных, этот как будто даже не привлёк их внимания, о чём с возмущением говорили тележурналисты, раскопавшие данную историю. Но прежде чем дать возможное объяснение такой странности, изложим факты случившегося.
Пострадавший офицер в тот день был дежурным. Поздно вечером во время обхода территории части он увидел около одной из казарм двух человек и, как и положено, решил проверить, кто они и почему здесь находятся. Те же, не подчинившись его командам, попытались убежать. Погнавшись за одним из нарушителей и настигнув его уже в казарме, лейтенант подвергся там нападению и избиению преследуемым и пришедшими ему на помощь его товарищами. Как оказалось, нарушители вдобавок были пьяны.
Формально всё ясно: нарушение военнослужащими внутреннего распорядка (они вышли из казармы в неположенное время), пьянка, неподчинение приказу, избиение. Действия офицера были правильными, соответствующими требованиям воинских уставов и направленными на восстановление нарушенного порядка, а также на установление личностей нарушителей с целью дальнейшего их наказания.
Но случившееся выглядит совсем иначе, если подойти к нему неформально, как говорится, "по-человечески". Да, ребята выпили, что можно понять: ждут не дождутся отправки домой, а может, кто письмо получил радостное или наоборот неприятное. Да, вышли на улицу проветриться или покурить, но ведь не в самоволку же ударились. Да, пытались убежать от офицера, так кому же хочется получить наряд вне очереди? Что касается избиения, то в данном случае оно может считаться воспитательной мерой, правда, в её крайней форме. Это не месть и не расправа. Молодого лейтенанта учили не быть формалистом, рабом уставов, наставлений и инструкций, а быть человеком, способным войти в положение другого и проявить снисходительность к нему, конечно, не в ущерб службе. Допущенное нарушение не было серьёзным и не могло иметь опасных последствий: проветрившись (покурив) ребята вернулись бы в казарму и легли спать. Оцени офицер обстановку подобным образом и прояви эти самые человеческие понимание и снисходительность, ничего бы не случилось и в первую очередь он бы остался цел.
Можно предположить, что военные власти именно так отнеслись к происшествию, посчитав переусердствовавшего в службе лейтенанта главным его виновником. Потому они и не проявили активности в расследовании дела.
Противоречия между требованиями закона (приказа, устава, инструкции и т.п.) и неформальными требованиями "человеческих понятий" встречаются на каждом шагу. От них страдают самые законопослушные люди, т.е. те, кто поверил, что строгое следование букве закона является единственно правильной и безопасной линией поведения, кто не сомневается в мудрости закона и надеется на его защиту. К сожалению, против такой понятной и справедливой жизненной позиции существует сильный аргумент, отрицающий её универсальность и годность в любых обстоятельствах: Христа распяли как раз законопослушные люди, увидя в нём (согласимся, не без основания) опасного преступника, представлявшего угрозу ветхозаветной вере--вере их предков. Правда, надо заметить, что сила указанного аргумента не в его основательности и убедительности, а в личности Христа. Если бы на его месте оказался простой смертный, никому бы и в голову не пришло считать его казнь аргументом, опровергающим необходимость законопослушности.
***
В отношении людей к Христу нет логики. Действительно, существенное (а для простых людей, не искушённых в теоретических вопросах христианства, самое существенное) в этом отношении--жалость за принятые им страдания и смерть. Но их приняла (и могла принять) лишь человеческая ипостась Спасителя. Его божественная часть происходит из иного мира, земные условия на неё не действуют, вследствие чего и потребовалось боговоплощение.* Оставаясь только Богом, Христос не смог бы жить (в человеческом понимании), страдать и умереть, без чего было бы невозможно исполнение его спасительной миссии. Так что жалеем мы (да ещё как--вот уже почти 2000 лет) Христа-ч е л о в е к а. Но тогда почему только его, разве он был единственным в истории человеком, казнённым путём распятия на кресте? Да потому что он ещё и Бог--вот почему. Расстрелянных в 1918 году--не счесть, а плачем мы лишь по Николаю II и его семье.
Вот это и есть политика двойных стандартов.
___________
*Воплощение, основной церковный догмат, заключающийся в том, что Сын Божий, Иисус Христос, воспринял не только человеческое тело, но и полную человеческую природу с духовной её стороной, с человеческой душой. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. Иллюстрированный энциклопедический словарь. Современная версия
***
В советское время тайный, а в нынешнее явный и даже воинствующий апологет белого движения Н. Михалков заявляет, что белая армия после окончательного поражения уходила из Крыма в эмиграцию, сохраняя порядок, "батальонами и батареями". Поверим знающему человеку, но и придерёмся.
Итак, батальон. А что это такое в царской (видимо, то же самое и в белой) армии? Обратимся к энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона как более адекватному времени, о котором мы собираемся говорить, чем современные научные справочные пособия.
"Батальон подразделяется теперь на четыре роты и состоит под начальством полковника, подполковника или майора".
"Рота разделяется на две полуроты и четыре взвода. Четыре роты (в некоторых армиях--шесть) составляют батальон. Численный состав нижних чинов в роте определяется числом рядов: в мирное время полагается (в России в пехотных полках) 48, в военное 100 рядов. Кроме того положено безоружных: в мирное время--4, в военное время--15 (для исполнения разл. хозяйств. обяз. и офицерской прислуги). Следовательно, всего в роте полагается рядовых (кроме унтер-офицеров) в мирное время 100, в военное время 215. Во главе каждой роты стоит её командир. Ближайшие его помощники--младшие (субалтерн) офицеры и начальствующие из нижних чинов: фельдфебель и унтер-офицеры, из которых старшие под названием взводных заведуют взводами, а младшие--отделениями".
"Ряд (воен.)--образуют в строю два нижних чина, стоящих один в затылок другому".
Пользуясь приведёнными сведениями, получаем, что нижних чинов в батальоне белой армии могло быть около 800 человек, офицеров же (батальонный командир, ротные командиры, возможно, их заместители)--не более 20, т.е. 2,5 % от общего состава. Возьмём с избытком 5%.
Вернёмся теперь к Н. Михалкову. Со слезой в голосе, часто и с гневом, говорит он о тяжёлой эмигрантской судьбе только этих 5% белогвардейцев, как будто остальных и не существовало. А ведь в первую очередь жалости заслуживают именно солдаты белой армии, многим из которых выпало в чужом пиру похмелье. Если большинство её офицеров и юнкеров воевали добровольно, по убеждению, то значительная часть рядовых состояла из насильно мобилизованных. Участие, хотя и по принуждению, в боях против новой большевистской власти лишило их возможности остаться после разгрома на родине без риска быть преследуемыми этой властью. Почему же Михалков не плачет по ним, "серой скотинке", почему не ищет во Франции их могил, а ограничивается лишь поклонением праху известных белогвардейцев на парижском кладбище Сент-Женевьев де Буа? Мы уж не говорим, что жалости заслуживает вместе с белой и красная "серая скотинка"--мобилизованные так же насильно в Красную Армию.
Говорят, У. Черчилль всю жизнь терзался обидой на судьбу, за то что не стал главой своего знатного рода. Препятствием были его родственники, гораздо менее известные и не сделавшие для Англии даже доли того, что сделал он, но стоявшие выше сэра Уинстона в родовой иерархии. Похоже, Никита Сергеевич страдает тем же комплексом неполноценности. Сам не являясь "белой костью", он как-то уж очень преклоняется перед этим надуманным признаком высшего качества человека.
***
В обдумывании человеком своих решений и действий есть элемент гордыни, заключающийся в надежде или даже уверенности, что он способен таким образом сделать правильный выбор. В простых случаях обдумывание действительно оправдывает себя и даёт положительный результат, что в силу самонадеянности человека приводит его к переоценке своих умственных способностей. Если же, что бывает совсем не редко, на поверку этот выбор оказался не лучшим, а то и вовсе ошибочным, человек оправдывает себя мыслью, мол, он сделал максимум от него зависящего и потому укоров не заслуживает: выше собственной головы не прыгнешь. На сей счёт людьми придумана даже особая индульгенция, утверждающая право человека на ошибку.
А ведь существует действительно мудрое, к тому же универсальное, т.е. пригодное во всех случаях, решение, состоящее в отказе от любого конкретного выбора. Им не гнушались пользоваться, в частности, Святые Отцы христианской Церкви при рассмотрении сложных вопросов, сформулировав его так: "Не осуждай и не принимай". Это означает: "ни да, ни нет", "не знаю", "недостаточно информации для принятия конкретного решения". Честная и достойная позиция.
Примечание
Может показаться, что мысль этого "лоскутка" противоречит мысли другого, где идёт речь о "молчании Библии". Нет здесь никакого противоречия. Одно дело--промолчать из опасения за себя, из страха ответственности и совсем другое--признаться в незнании правильного ответа.