Он появился на школьном вечере встречи выпускников под самый конец, когда в зале уже не осталось его ровни, тех, кто окончил школу несколько лет назад. Не разошлись лишь "первогодки", ребята последнего выпуска. Неосознанно они продолжали считать себя всё теми же школьниками, только встретившимися после более продолжительных, чем обычные, каникул. Для них школа и одноклассники пока не стали прошлым, не отошли на задний план. Их ещё притягивали родные стены. Из педагогов тоже остались лишь две молодые учительницы, наверное, ответственные за проведение вечера, которых он почти не знал. В его время они только-только пришли в школу и в старших классах не работали.
Остановившись на входе в зал, припозднившийся гость некоторое время внимательно рассматривал собравшуюся публику--танцующих и группками стоящих вдоль стен парней и девушек,--словно ища кого-то. Видимо, заметив нужного человека, он направился к радиорубке, где находилась аппаратура, обеспечивающая мероприятие музыкой. Его проход не остался незамеченным. Одна из девушек--в красивом брючном костюме, среднего роста, тоненькая, ещё не вполне сформировавшаяся, но в отличие от стоявших рядом подруг с серьёзностью и глубиной во взгляде, с чудной косой, которая, впрочем, не превращала её в девочку-подростка,--проводила пришедшего взглядом. И только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что на тонкого рисунка смуглом лице проступил лёгкий румянец волнения.
В радиорубке заправляли двое ребят, скорее всего, выпускников этого года, которым через несколько месяцев тоже предстояло проститься со школой. Когда-то он сам был на их месте, чем, помнится, весьма гордился. Несмотря на заметную разницу в возрасте, обратился к своим преемникам, о чём они, конечно, не догадывались, как к равным:
--Мужики, я тут прихватил с собой особенную музычку. Хочу сделать сюрприз своей знакомой. Вы уж не откажите,--он достал из кармана пиджака магнитофонную кассету.
Один из парней кивнул:
--Ладно. Вот этот танец закончится, и поставим Вашу музыку.
--Нет, сейчас я не готов. Мне ещё нужно с девушкой переговорить. Можно включить кассету по моему знаку из зала? Дверь у вас всё равно открыта, вам не придётся выглядывать.
--Хорошо.
--Спасибо.
--Не за что.
Выйдя из радиорубки, он направился к группе, в которой находилась уже знакомая нам девушка. Приблизившись, поздоровался:
--Здравствуйте, девушки. Можно я приглашу одну из вас на танго?
Ему ответили сразу две самые смелые:
--Откуда здесь взяться такой экзотике? Есть только современная музыка.
--Да и не умеем мы танцевать танго. Вы бы ещё на менуэт нас пригласили.
--Кассету с этой экзотикой я принёс с собой, её сейчас заведут. А что до неумения, то я точно знаю: среди вас есть поклонница танго. Вопрос только в том, согласится ли она потанцевать со мной,--и он с улыбкой посмотрел на девушку в брючном костюме.
Под его взглядом и удивлёнными взглядами подруг она смутилась, однако, справившись с собой, тихо ответила:
--С удовольствием.
--Тогда разреши преподнести тебе подходящий аксессуар,--он вынул из кармана продолговатую коробку, из которой извлёк небольшую алую розу с коротким стеблем.--Думаю, этот цветок украсит твои роскошные волосы. Девочки, кто-нибудь, помогите его приколоть. Вот, я и булавки прихватил.
Он вновь посмотрел на свою избранницу:
--Ты не против?
Девушка, подковырнувшая его насчёт менуэта и быстрее других оправившаяся от удивления, опередила свою стеснительную подругу:
--Конечно, не против. Давайте, я всё сделаю.--Взяв розу, она попросила подругу наклонить голову и приколола цветок к её волосам. Затем, отстранившись, оглядела и осталась довольна:
--Ты прямо Кармен,--и, не удержавшись, добавила,--только в брюках.
Он, входя в роль кавалера, коротко наклонил голову и протянул руку даме, которая, тоже соблюдая правила, ответила женским поклоном, грациозно присев, затем в ответ подала ему свою руку. И так--рука в руке--они направились в центр зала, обходя танцующие пары. Как раз в этот момент танец окончился и музыка смолкла. Он посмотрел в сторону радиорубки и, увидев, что её распорядители следят за ним, махнул свободной рукой. Потом весело обратился к партнёрше:
--Ну что, Кармен, покажем класс?
Однако у неё не было его уверенности, она лишь тихо ответила:
--Я постараюсь, но не ждите от меня многого.
--С каких это пор мы с тобой на вы? И не скромничай, я видел тебя на паркете.
Встав в позицию, они замерли на несколько мгновений, ожидая, когда зазвучит музыка.
А потом произошло то, о чём до сих пор вспоминают на школьных вечерах встречи выпускников. И, как обычно бывает в подобных случаях, событие в пересказах сильно отличалось от действительного, сохранялся только его дух--дух чуда, поразительного и прекрасного действа.
Услышав непривычную музыку, другие парни и девушки недоумённо повернулись в сторону радиорубки, но вышедший из неё хозяин лишь пожал плечами и показал рукой вглубь зала, где наша пара уже начала танец. И тогда, безмолвно признав её право, все отошли к стенам, освободив пространство, с интересом рассматривая смельчаков, отважившихся на такой сложный танец, и с удивлением узнав в партнёрше свою бывшую одноклассницу.
Посмотреть же было на что.
Партнёр--молодой, но уже вполне взрослый и казавшийся ещё старше из-за серьёзности худощавого лица, которое правильнее назвать интересным, чем всего лишь красивым, выше среднего роста, статный, однако без модной спортивности, этой искусственной формы облагораживания тела, просто прекрасного природного сложения, добрый молодец, Иван-царевич в современном варианте--был одет в серый костюм-тройку, бледно-голубую рубашку с серым галстуком в узкую полоску с безупречно завязанным узлом и в изящные чёрные туфли из мягкой кожи.
А в облике девушки проглядывало что-то неславянское, не от Царевны-лебеди и не от Василисы прекрасной, но и не от цыганки Кармен. Более вероятно, что эти едва заметные и оттого прелестные восточные черты имели происхождение, о котором метко высказался Высоцкий: "Если кто и есть в родне, то и тот татарин". Наверное, в её роду татар было больше, чем в среднем у русских.
Юный возраст дамы красиво контрастировал с кажущимся более зрелым, чем на самом деле, возрастом кавалера, как и её палевого цвета костюм с его серым, а смуглая кожа лица с белоснежной блузкой. Алая роза в блестящих тёмных волосах гляделась диковинным яхонтом. Бежевые туфельки на невысоком каблучке оказались очень подходящими: на дощатом полу школьного зала в туфлях на высоких каблуках исполнять танго было бы нелегко, если вообще возможно.
При первых тактах музыки она с радостным удивлением взглянула на него. В ответ он кивнул:
--Узнала? Да, Пьяццолла. "Либер танго". Ты танцевала его на показательных выступлениях вашей студии.
Больше они ничего не успели сказать друг другу: танец требовал максимальной сосредоточенности. Фигуры танго вообще трудны, в данном же случае сложность усугублялась особенностью музыки аргентинского композитора, родоначальника нового стиля, соединившего в себе джаз и классику. Танго для Пьяццоллы не салонный танец, а инструментальная музыка концертных залов. Потому в первую очередь он стремился сделать её красивой и виртуозной и не приспосабливал под движение. Тем не менее некоторые из его сочинений удавалось совместить с хореографией.
Широкий скользящий шаг танцоров, их резкие остановки и на мгновение застывшие позы, неожиданные, на полном ходу крутые перемены направления движения, чёткие повороты головы--всё филигранно синхронно с удивительной нервной музыкой--были ошеломительно прекрасны. Но не как грациозные и одновременно бесстрастные гимнастические упражнения. Эти движения дышали чувством, не являясь, однако, бесстыдной демонстрацией страсти, интимностью напоказ, возбуждающим зрителей стриптизом. Присущая танго чувственность может иметь не только крайние формы, воплощающиеся в нарочито откровенных движениях и позах, но и быть радостной, лёгкой и безгрешной, выражающейся теми же движениями и позами в незавершённом виде, ограничиваясь лишь намёками на них. Танцоры не прижимались друг к другу, а держались на небольшом и вместе с тем ясно обозначенном расстоянии, махи ног выполняли не с полной амплитудой, и при откидывании партнёрши на руку партнёра он удерживал её в почти вертикальном положении. Это было целомудренное исполнение грешного танца, очарование нежности вместо торжества страсти. Воздушная акварель взамен тяжеловесного масла.
Зрители этого действа расположились вдоль стен зала небольшими группами и парами, как перед тем танцевали. Но особняком, в стороне от других стояли двое юношей. В отличие от остальных, захваченных красивым зрелищем и наблюдавших за ним молча, они тихо переговаривались. По виду это был классический дуэт лидера и его неизменного приятеля, следующего за ним везде и всюду. Первый номер--высокий, красивый, с серьёзным неулыбчивым лицом, второй едва среднего роста и простоватой внешности, однако с умным проницательным взглядом. Он и начал разговор:
--Вот так наша скромница, гляди, что отчудила.
--А я не удивлён. Она действительно всегда была взрослее всех нас.
--Ну, ты тоже парень что надо. И, кажется, пытался за ней ухаживать?
--Пытался. Но быстро понял, что ей не подхожу. Помнишь, в "Доживём до понедельника": "Ты, Геночка, маленький, я такой в седьмом классе была"?
--Неужели, так и сказала? Тебе?
--Нет, конечно. Она не гордячка, терпеть не может обижать других, да и воспитана хорошо. Подождала, пока сам догадаюсь. И я её не подвёл, скоренько разобрался в ситуации.
--А сейчас тебе не досадно видеть её с этим красавцем?
--Ещё как досадно, только и она, и он тут ни при чём. Это судьба. И потом посмотри, как великолепно она смотрится рядом с ним. Разве со мною она смотрелась бы так же? Бриллианту нужна достойная оправа. Кстати, ты его не узнал?
--А что, должен был? Ты его знаешь?
--Знать не знаю, но помню. Он был выпускником, когда мы окончили первый класс. И на прощальной школьной линейке именно он нёс на плече нашу подружку, которая давала последний звонок.
--Вот это да! Неужели ещё тогда они обратили внимание друг на друга? Ну ладно он, почти взрослый. А она-то, пигалица, что могла чувствовать?
--Это мы с тобой были детьми. Она же не просто ребёнком, а девочкой, хотя и маленькой, но ж е н щ и н о й. У них всё совсем по-иному, не как у нас, мальчишек.
--Стало быть, наши Джульетты ещё играют в песочнице?
--Может, и так, хотя насчёт себя не уверен.
Приятель остро на него глянул:
--Полагаешь, ты--однолюб?--однако ответа не получил.
Когда танец кончился, эти двое первыми начали громко аплодировать. Их тут же поддержал весь зал. Танцоры раскланялись, и партнёр повёл было свою даму к её подругам, но она повернула его в другую сторону, где стояло несколько стульев:
--Устала, хочу немного посидеть,--и выбрала стулья, стоявшие вполоборота к залу, как бы давая знак о желании уединиться,--Вы не против?
--Наоборот, давай посидим, всё равно нам сейчас на улицу выходить нельзя, запросто можно простудиться. Надо немного остыть. И не обижай меня этим "вы". Мы с тобой добрые старые знакомые.
--Ну, не знаю, давно Вас не видела, отвыкла.
--Не выдумывай, всё остаётся по-прежнему.
--Хорошо,--и тут же спросила,--ты теперь совсем не приезжаешь. Я слышала...
--Да, приезжать больше не к кому, только на кладбище, чтобы по весне на могилах прибраться. Поэтому мы и не встречались.
--А сейчас ты у кого остановился?
--Ни у кого. Электричкой в ноль семнадцать уеду. Вот тебя провожу, и на вокзал.
--А как живёшь? Работаешь всё там же, в НИИ?
--Да. Не очень интересно, но я тяжёл на подъем. Да и в очереди на квартиру стою. Жалко терять этот стаж. А пока живу в институтском общежитии, оно у нас в обычном жилом доме, в четырёхкомнатной квартире у меня отдельная комната. Вполне терпимо.
--Так, значит, не женат?
--Нет.
--Отстаёшь от своих друзей. У одного из них вроде бы и ребёнок родился?
--Дочка. Но я не отстаю, я вообще не иду вслед за ними. Даже ещё не выбрал, куда идти.
--Как это?
--Знаешь, у меня нет к семье интереса. И я не считаю себя обязанным её заводить.
--А как же тогда?
--Пока не знаю. Вот, думаю.
--Но хотя бы девушка у тебя есть?
--И девушки нет. Зачем морочить человеку голову, если не собираешься оправдать его возможных ожиданий? Ладно, хватит обо мне. Теперь ты о себе расскажи.
--Пошла по маминым стопам и поступила в Плехановку.
--Институт серьёзный. Учиться не трудно?
--Нормально. Первую сессию сдала хорошо.
--Нравится?
--Честно говоря, не очень. Но, наверное, со временем привыкну. Не я первая, не я и последняя. Правда, у меня и нет выраженного интереса к чему-нибудь. Настоящего, своего, не с чужих слов и не от моды.
--Понимаю тебя. Да, это абсурд--выбирать профессию, когда ещё не имеешь представления, к чему тебя действительно влечёт.
Наступила пауза, но затем, видимо, решившись, она спросила:
--А о личной жизни рассказать? Тебе интересно?
Вопрос его смутил, однако, он виду не подал и ответил с улыбкой:
--Конечно, интересно, но если не хочешь, не рассказывай. Впрочем, коль скоро рядом с тобой я не увидел молодого человека, могу заключить, что его и не существует. Хотя, может быть, это москвич, который сейчас встречается с одноклассниками в своей школе?
--Нет у меня никого.
--Одобряю. С этим выбором торопиться точно не стоит.
--Ну вот, и обо мне поговорили. Но я хочу ещё тебя спросить. Ты раньше не приезжал на вечера встречи, а на этот приехал. Почему?
--Догадайся.
--Не понимаю.
--Я приехал не на вечер, а чтобы поздравить тебя с совершеннолетием. И подарить танго Пьяццоллы.
--Правда? Тогда это самый лучший из всех подарков. Да, кстати, ты сказал, что видел меня на паркете? Где же?
--А помнишь, как вашу студию пригласили выступить на юбилее одного московского НИИ? Институт, в котором я работаю, его филиал. И мне приходится бывать в головной фирме в командировках. В тот раз так и было.
--И ты не подошёл ко мне?!
--Отвлекать не хотел. И потом, я ведь не дождался окончания концерта: нужно было спешить на поезд.
--А почему ты приехал сегодня, а не в день рождения?
--Тогда я не смог бы подарить тебе этот подарок: он просто не поместился бы у вас в доме.
--Да, верно, я об этом не подумала.
Пока они разговаривали, обстановка в зале изменилась. После их танца, ставшего великолепным завершающим аккордом вечера, все словно спохватились и потянулись к выходу. И только подруги нашей героини задержались, не зная, как поступить: подождать её или оставить на попечение кавалера. Подойти и спросить они тоже не осмеливались, не желая мешать разговору. Их выручили ребята из радиорубки, которые, выйдя в зал, начали гасить в нём свет.
Он первым это заметил:
--Смотри-ка, почти все уже разошлись. А твои подружки, наверное, тебя поджидают.
Посмотрев, куда он указывал, она попросила:
--Подожди, я сейчас вернусь,--и направилась к стоявшим в отдалении девушкам. Коротко с ними переговорив, а затем проводив до выхода, она возвратилась к своему кавалеру, который разговаривал с радистами:
--Спасибо, ребята за услугу.
--Да чего там... Но подождите, надо вернуть Вам кассету.
--Нет, пусть останется у вас. Может, когда и пригодится.
--Тогда мы сделаем из неё реликвию в память о сегодняшнем вечере. Классно вы танцевали, как настоящие артисты. Кажется, такого ещё никогда на наших вечерах не было.
--Мы рады, что доставили удовольствие. Ещё раз--большое спасибо. До свидания.
Выйдя из школы, они сразу почувствовали, как холодно на улице. Вдобавок начиналась метель, что для февраля дело обычное. В такую погоду не погуляешь, как бы этого ни хотелось. А идти им было недалеко: она жила рядом со школой, на той же улице. У подъезда, прежде чем попрощаться, он, ласково глядя ей в глаза, сказал:
--Назначаю тебе свидание через два года, когда будет твой первый взрослый юбилей, и там же--на вечере встречи.
Она такого не ожидала и обиделась, но, сдержавшись, согласно кивнула:
--Хорошо.
На этом они расстались.
Однако через два года их встреча не состоялась. Придя на вечер и не увидев её, он был озадачен. Но тут подошла девушка, которую он сразу вспомнил, одна из её подруг:
--Здравствуйте. К сожалению, Ваша партнёрша не смогла сегодня прийти. И она попросила меня извиниться перед Вами.
--А что случилось? С ней всё в порядке?
--Всё хорошо, и она собиралась прийти на вечер, но её мама решила сделать ей подарок на двадцатилетие--свозить во время каникул в Ленинград. Она там ещё не была и очень об этом мечтала. Вы ведь понимаете, ей нельзя было отказаться. Она очень расстроилась, даже плакала, когда звонила мне из Москвы.
--И совершенно напрасно. Конечно, в Ленинград надо было поехать. Грех упускать такую возможность. Ну, ладно. Спасибо, что выполнили её поручение и не оставили меня в неведении, иначе я не знал бы, что и думать.
А на следующий год произошли известные события, изменившие всю жизнь целой страны.
Снова они встретились тоже на вечере встречи, но только спустя семь лет, в год её двадцатипятилетнего юбилея. Как и в прошлый раз, он пришёл под конец. Но оглядывать зал в поисках своей избранницы ему не пришлось. Она, оставив подруг, сама направилась к нему, как только увидела. Шла ровно и красиво, хотя женщинам в её положении такая походка не свойственна. Беременность была видна отчётливо. Он на мгновение растерялся, однако, справившись с собой, шагнул ей навстречу:
--Здравствуй, рад тебя видеть.
Она ответила с холодком, глядя прямо ему в глаза:
--Привет. Ну, и как ты меня находишь?
--Красавица, Шамаханская царица.
--А это,--она показала глазами на свой живот.
--А это, как я слышал, счастье для любой женщины. Поздравляю. Жаль только, что сегодня мы не сможем с тобой потанцевать. Но ведь разговору твоё состояние не помеха? Пойдём, присядем где-нибудь, если ты не против.
--Ладно, только здесь разговаривать неудобно. Давай зайдём в класс.
Они зашли в один из классов, двери которых выходили прямо в зал.
--Говори,--её голос был строгим и требовательным,--ты же понимаешь, что я хочу узнать. И я имею на это право. Ты не мог заблуждаться насчёт моего к тебе отношения.
--Хорошо. Только постарайся меня понять. Я обратил на тебя внимание на той--помнишь--школьной линейке, когда ты давала нам, выпускникам, последний звонок. А потом при случайных встречах ощущал радость, оттого что тебя вижу. Я где-то читал, что всё, чем взрослая женщина привлекает к себе, уже есть в ней и в детском возрасте. Конечно, ещё не развившееся, как потенция, но вполне различимое. У тебя это проявлялось очень сильно. Ты всегда была взрослее своих подружек, не говоря уже о сверстниках мальчишках. И наконец мы познакомились.
Пока он говорил, её лицо преобразилось. Гнев, впрочем нисколько его не портивший, но раскрывший первозданную не отлакированную воспитанием красоту, сменился не менее живым выражением, однако не таким однозначным по порождающим его чувствам. В этом выражении немыслимым образом сочетались радость, скорбь и любовь. Радость от встречи с дорогим человеком, скорбь от предчувствия невозможности быть с ним и любовь, не желающая мириться с неизбежным.
Считается, что человек--совершенное создание природы или Бога. Отнюдь нет. В нашей конструкции немало откровенно неудачного. Но есть и много вызывающего восхищение. Одно из таких великолепных конструкторских решений--лицо. Его мышцы, как и мышцы вообще, способны выполнять всего лишь два действия: сокращаться и расслабляться. Результат же их совокупной работы поразителен. Придаваемые лицу выражения имеют широчайшую гамму. От полной бесчувственности до передачи сложнейших мыслей и переживаний и тончайших чувств. Управляемое умом и сердцем, лицо в полной мере способно отражать состояние внутреннего мира человека.
А ещё по лицу молодой женщины было видно, что события прошлого, о которых он вспоминал, очень её взволновали. Ей захотелось самой окунуться в них, и, не удержавшись, она перебила рассказчика:
--Мы познакомились в пионерском лагере. Мне тогда уже исполнилось двенадцать. Ты был воспитателем в нашем отряде.
--Да, после четвёртого курса решил подработать во время летних каникул.
--Я и до знакомства тобой интересовалась. Вот ты сказал о наших случайных встречах. Они были совсем не случайны. Зная, что на воскресенье ты приезжаешь домой, я подкарауливала тебя там, где чаще всего ты мог появиться. Но встречаться лицом к лицу позволяла себе лишь изредка. Стеснялась. Неужели ты тогда не догадывался, что нравишься мне?
--О чём ты говоришь? Я собственных чувств стыдился, считая себя чуть ли не извращенцем.
--Но в лагере-то ты не мог этого не понять, хотя я изо всех сил старалась себя сдерживать. И уже не из стеснительности, а из-за страха своей навязчивостью вызвать у тебя неприязнь.
--Понять-то понял и даже догадался, что это у тебя серьёзно. Но я не знал, как тут быть. Уже тогда у меня появились мысли насчёт неправильности или по крайней мере непривлекательности привычных отношений между мужчинами и женщинами. Они целенаправленны и слишком материалистичны и приземлённы, что оскорбляет любовь. Прежде всего стремлением к обладанию любимым человеком в какой бы то ни было форме. А создание семьи--это вообще полная аналогия спаривания животных. Не хочу им уподобляться.
--И поэтому ты всегда держал меня на расстоянии?
--А тебе чего хотелось? Свиданий, сначала робких, а потом всё более смелых прикосновений, затем уже объятий и поцелуев и, наконец, койки и детей--вершины любви, так что ли?
--Но что здесь плохого? Это же естественно.
--Как я ненавижу это слово и то, что оно означает! Естественное--это то, что заложено в нас Богом или природой б е з н а ш е г о с о г л а с и я. Это произвол сильного, грубое ограничение нашей свободы. Мне такое естественное противно.
--Значит, мы не можем быть вместе?
--Для меня мы и так вместе--в мыслях и памяти, где с нами только радость и нет забот и неприятностей, без которых совместная жизнь невозможна. А главное при таком сосуществовании нам не грозит разочарование друг в друге.
--Вот уж действительно: горе от ума. Ну а как же быть с ...
--Бром пить, если невтерпёж, вот как. Да и не верю я, что это действительно проблема. И что физическая близость доставляет неземное блаженство, тоже не верю. Земное, греховное--может быть. Ты вот испытала, ну и как?
--Я не пример. С нелюбимым человеком это не может быть счастьем.
--И с любимым будет то же самое. Пойми, в постели присутствует страсть, а не любовь. И вместо нежности--ожесточение. Там надо яриться, иначе ничего не получится.--Он раздражённо махнул рукой,--да что я рассказываю прописные истины, ты и сама всё это прекрасно знаешь.
--А вот мне любовная страсть не претит. Хочу быть земной.
--Тут я тебе не помощник. Сам же остаюсь с той девушкой, с которой однажды танцевал танго Пьяццоллы. Прекрасное мгновение можно остановить в памяти.
Она горько усмехнулась:
--Вот и поговорили.
Он взял её за руку:
--Прости, что расстроил тебя.
--Не извиняйся. Я сама к этому стремилась. Ладно, проехали... А что же ты не спросишь меня о теперешней моей жизни? Всё-таки мы не чужие.
--Мне кажется, тебе это будет неприятно.
--Ты прав, но душу излить хочется.
--Тогда расскажи. И не сомневайся, мне всё в твоей жизни небезразлично.
--Об учёбе и работе рассказывать не буду. Ничего интересного, наоборот, обыденно и скучно, как у большинства людей. Хорошо, что хоть не тошно. А вот с личной жизнью хуже. Хочется счастья, но не получается. Теперь вся надежда на неё,--показывает на свой живот.
--Уже известно, будет девочка?
--Да, и у неё уже имя есть. Будет твоей тёзкой.
--Спасибо.
--Одним спасибо не отделаешься. Обещай, что будешь её крёстным отцом, раз настоящим стать не захотел.
--С радостью.
--Её отец--мой одноклассник, тоже несчастный человек. Любит меня с первого класса. Насчёт моего к себе отношения никогда не заблуждался, да и отказывала я ему не один раз. Но вот поди ж ты, так от меня и не отставал всё время. И когда я узнала, что ты уехал куда-то далеко, возможно, навсегда, то уступила ему. Надеялась, как и другие дуры в похожем положении, что ребёнок решит проблему. Куда там! Уже на другой день после свадьбы я поняла, что даже лечь с ним не смогу во второй раз. И что дело не в нём--он хороший человек,--а во мне. Вот так, замужем я была по сути всего один день и одну ночь. Но ребёнок, как видишь, получился.
--Ты хочешь лишить дочь отца? Как она к этому отнесётся, когда подрастёт?
--Ничего. Меня мама тоже одна растила. А сейчас это вообще сплошь и рядом. Не сомневаюсь, дочь меня поймёт.
--Ну, что ж. Дай Бог, чтобы так всё и было. Желаю тебе счастья и поздравляю с юбилеем. И вот мой подарок,--он достал из кармана небольшую книжку в красном переплёте и подал ей.--Сборник рассказов собственного сочинения и изготовления. Называется "Танго Пьяццоллы".
--Какая красота!--Она полистала книгу.--Ой, тут и твоя фотография!
--Как положено--фото автора.
--Спасибо, опять твой подарок самый лучший. Ну уж, теперь-то ты меня, надеюсь, поцелуешь?--Она потянулась к нему, подставляя губы.
Он её обнял и поцеловал. На несколько мгновений они замерли, прильнув друг к другу. Затем, отстранившись, он внимательно посмотрел ей в лицо и заметил лёгкую тень в выражении нежности. Посторонний взгляд вряд ли бы её разглядел, он же увидел, потому что ожидал увидеть. Усмехнулся про себя: "Вот и первое разочарование, первое неприятное открытие, что у любимого человека не всё так прекрасно, как казалось". Он знал причину этой непроизвольной реакции: ощутимый запах изо рта--беда всех желудочников. И потому, даже разговаривая с людьми, он старался слишком к ним не приближаться, а объятий и поцелуев вообще избегал.
Эта встреча, как и предыдущая, окончилась у подъезда её дома. Через полтора года они встретились ещё раз--на крестинах и с тех пор в течение многих лет не виделись, узнавая друг о друге случайно, от общих знакомых. Но в год полувекового юбилея их школы ему пришло приглашение на этот праздник. Сначала он хотел отказаться. Радости узнавания и воспоминаний предстоящее мероприятие не сулило: все его учителя, уже тогда, больше тридцати лет назад, немолодые люди, умерли, да и сама школа находилась теперь в новом чужом для него здании. Однако, узнав, что собирается почти весь их класс, изменил решение.
На этот раз он пришёл к началу вечера, о чём не пожалел. Торжественная часть оказалась не скучной. Основное её время заняли выступления выпускников разных лет, и это было интересно. Потом разошлись по классам, где организаторы вечера приготовили чай со сладостями. За разговорами прошёл примерно час, когда дверь класса, в котором собрался его выпуск, открылась и вошла женщина, хотя и не молодая, но явно моложе их. Она сразу привлекла внимание всех собравшихся, причём не только своим появлением. Ей было за сорок. В отношении женщин этого возраста игривая пословица утверждает: "В сорок пять баба ягодка опять". Может, о каких-нибудь женщинах, перешагнувших сорокалетний рубеж, и можно так сказать, но только не об этой. Вошедшую нельзя было уподобить не то что ягодке, но даже крупной ягоде, хотя ни ростом, ни комплекцией она не поражала. В ней отсутствовала одинаковость, свойственная ягодам. Даже в группе ровесниц она всё равно бы выделялась или даже смотрелась особняком. Чудный штучный плод, из тех что продаются не килограммами. Никак не ягода.
Словно не замечая восхищённых мужских и не без зависти женских взглядов, прекрасная дама поздоровалась и обратилась к собравшимся:
--Извините, ребята. Можно я уведу с собой одного вашего товарища? Он и мой давний знакомый, хотелось бы с ним пообщаться.
Все переглянулись, отыскивая счастливца, а когда он встал из-за стола, раздались удивлённые возгласы.
Он представил её, напомнив одноклассникам последний школьный звонок, чем подогрел любопытство собравшихся, пожелавших поближе познакомиться с той, что сумела заинтересовать их товарища, в отличие от сверстников сторонившегося девушек в юношеские годы. Но она, отделавшись шуткой, изящно пресекла попытку нарушить её планы и, взяв своего избранника под руку, вышла с ним из класса.
В зале, не обращая внимания на окружающих, она его обняла и поцеловала в щёку:
--Здравствуй, мой дорогой. Как же я рада тебя видеть!
Он был более сдержан, хотя волнение на его лице выражалось отчётливо:
--Я тоже очень рад. И с радостью же хочу сказать, что ты замечательно выглядишь.
--Спасибо. Но никаких специальных усилий для этого я не прилагаю. Не люблю искусственности. Что Бог дал, тем и довольна.
--Он тебя не обидел.
--Внешностью, может, и нет, но вот судьбой... А, ладно, что об этом говорить. Пойдём, я познакомлю тебя с моей дочерью, твоей крестницей, если ты помнишь.
--Помню, конечно.
--Ей сейчас столько же, сколько было мне, когда мы с тобой танцевали танго Пьяццоллы.
Они подошли к большой группе юношей и девушек, в этот момент весело и дружно рассмеявшихся, наверное, сказанной кем-то удачной шутке. Их заметили, а одна из девушек, оставив свою компанию, направилась к ним:
--Мама! Ты меня ищешь?--И замолчала, смутившись от присутствия рядом с матерью незнакомого мужчины.
--Да. Хочу представить тебя твоему крёстному отцу. Помнишь, я о нём рассказывала? Вот, наконец-то вы и встретились.
Смущение её дочери сменилось холодной вежливостью:
--Я всё помню, мама.--Потом в упор взглянула на него,--здравствуйте, крёстный.
А он, потрясённый, не смог сразу ей ответить. Перед ним, нарушив природный закон необратимости времени, вновь стояла она, девушка из его молодости, первая и единственная любовь. Прекрасное мгновение, замершее и хранившееся только в его памяти, как будто ожило, излилось из неё и воплотилось в яви. Сходство дочери и матери, какой она была много лет назад, изумляло.
Справившись с собой, он ответил:
--Здравствуй, девочка. Я счастлив с тобой познакомиться, как счастлив знакомству с твоей мамой. Вижу, ты сердишься на меня, и догадываюсь, почему. Не сердись, со временем ты, как и она теперь, поймёшь, почему мы не могли быть вместе. Это убило бы любовь. К тому же тогда и ты не появилась бы на свет. И сейчас, когда ты есть, мне страшно даже думать об этом.
Она, растерянно посмотрев на мать, спросила:
--Мама, как это--я не появилась бы на свет?
--Ну да, если бы мы с твоим нынешним крёстным поженились, у нас могла бы родиться дочь, но у неё был бы не твой отец, а значит, она была бы не ты, даже если бы тоже очень походила на меня. И жизнь, следовательно, и личность у неё были бы другие. Но не пугайся, я не жалею, что случилось так, как случилось. Я счастлива, что именно ты у меня родилась. Ни на кого я тебя не променяю.--Она обняла и прижала к себе дочь.--И потом вспомни, что твоя бабушка часто нам повторяет?--Чуть отстранившись, она посмотрела дочери в глаза.--Ну?
--Она говорит, что всё, что ни делается,--к лучшему.
--Вот видишь. Так что пойми и успокойся: никто ни перед кем и ни в чём не виноват. А теперь возвращайся к своим друзьям, веселитесь.--Она поцеловала дочь и отпустила её.--Иди.
Девушка отошла от них, но в её движениях вдруг появилась неуверенность, словно её что-то озадачило.
Ох уж эта непостижимая женская природа! Ну что, казалось бы, такому прелестному юному созданию, отнюдь не лишённому внимания сверстников, до мужчины на пороге пожилого возраста? Да, он ещё крепок и хорош собой, хотя в нём нет ни грана ложно ценной моложавости, на самом деле лишь разбавляющей благородную основу натуры, и его пятьдесят два года видятся совершенно явственно. Но различие в возрасте в треть века означает принадлежность к разным поколениям. Это же пропасть. Или, если речь идёт о юной девушке и зрелом мужчине, такое различие может ничего не значить? Вспомним, хотя бы щемяще-прекрасную историю, рассказанную Тургеневым в его известной повести. Впрочем, в нашем случае не романтическое чувство вдруг возникло в душе девушки, а нечто необычное, доселе ею не испытанное. И было это искушение предаться остроувлекательной в з р о с л о й игре.
Так хочется хоть раз, на несколько мгновений,
В речную глубину без страха заглянуть.
Однако природа возникшего желания её не интересовала, её захватила новизна вызванных им ощущений. Захотелось их усилить, и тогда память подсказала, как это можно сделать.
Она не вернулась к одноклассникам, а направилась в радиорубку. Распоряжавшиеся там ребята-десятиклассники ей, окончившей школу в прошлом году, были знакомы и встретили, как свою. Она спросила:
--Ребята, я слышала, что магнитофонная кассета с записью танго, которое много лет назад на таком же вечере танцевала моя мама, сохранилась. Это правда?
Они знали эту историю, ставшую страницей истории школьных вечеров встречи выпускников, и один из парней ответил:
--Да, есть такой раритет.
--Можно её поставить?
--Конечно. А тебе зачем? Вау! Уж не хочешь ли ты повторить?..
--Попытаюсь.
--Ну, иди, приглашай своего кавалера, а мы пока зарядим кассету.
--Нет, вы её запустите прямо сейчас. А по моему знаку поставьте с начала.
--Хорошо, как скажешь.
--Тогда я пошла.
--Удачи тебе.
Девушка вышла в зал под первые такты танго, вызвавшего сперва, как и в прошлый раз, недоумение у танцующих пар. Но затем и они, и другие собравшиеся с радостным удивлением стали слушать необычайной красоты музыку, жемчужиной которой была виртуозная партия аккордеона.
А двух людей в зале неожиданно зазвучавшее танго не только поразило своими чарующими звуками. Оно словно вернуло их на много лет назад, когда они, молодые и счастливые, танцевали под музыку Пьяццоллы. Именно на такой эффект и рассчитывала устроительница предстоящего действа. Подойдя, она увидела, как сильно оба взволнованы.
--Вижу, вы вспомнили "дела давно минувших лет". Так не сделать ли нам дежа вю? Станцуете со мной, крёстный? Ну, пожалуйста.
Он вопросительно поглядел на её мать, и та согласно кивнула:
--Конечно, станцуйте.
--Хорошо, давай попробуем.
--Тогда пойдёмте. Сейчас по моему знаку ребята включат музыку с начала.
Их танец был красив, впрочем, танго всегда красивое зрелище, если танцоры хорошо владеют техникой. Такова его хореография. Однако искушённый зритель мог заметить, что движения партнёра, в первых фигурах исполненные чувства, в дальнейшем стали механическими, как будто это чувство угасло, а танец и партнёрша перестали его волновать. Со стороны произошедшая метаморфоза выглядела особенно странно на фоне азартной, провокационно-чувственной манеры танца партнёрши. Между тем причина появившейся отстранённости партнёра объяснялась просто. Его чувства, поначалу обманутые поразительным внешним сходством двух девушек--легко скользившей с ним сейчас по паркету (в зале нового здания школы пол был паркетным--подарок спонсоров), и другой, из далёкого прошлого--обнаружили подмену и снизили свой накал.
Тем не менее, повторим, зрелище было красивым, и когда оно закончилось, собравшиеся в зале разразились аплодисментами, а кто-то крикнул: "Браво, бис!",--и этот возглас был тут же подхвачен. Юная дама, возбуждённая и радостная и оттого ещё более прелестная, что-то сказала своему кавалеру, видимо, испрашивая его согласие на повторение танца. Но он, отрицательно покачав головой, повёл её к тому месту, где стояла её мать. Та встретила их вопросом:
--Почему вы отказываетесь станцевать на бис? Люди же вас просят. Или, может, ты устал?--она заботливо посмотрела на своего друга.
--Ну, что ты. Я ничуть не устал и готов станцевать ещё. Но только с тобой. Не откажи мне.--Затем добавил, обращаясь к её дочери,--не обижайся, девочка. Нам с твоей мамой хочется вспомнить молодость.
Хотя и исполнявшийся на бис, их танец не был повторением предыдущего, несмотря на те же музыку и фигуры. Выражаемые движениями чувства отличались разительно. Напористый монолог партнёрши при вежливом молчании партнёра сменился внешне ровным и вместе с тем внутренне напряжённым диалогом, в котором отчётливо чувствовалась печаль. Но не светлая грусть по минувшему, а горькая печаль прощания. Похоже, зрители это почувствовали, и потому их аплодисменты после окончания танца были какими-то деликатными, одновременно выражающими восхищение искусством танцоров и участие к ним.
Этот безмолвный разговор избавил их от словесного объяснения. Всё было и так понятно.