-Можно, конечно, заштопать,- рассуждает мама, рассматривая дыры.- Но вот в чём вопрос: стоит ли? По-моему, ты уже выросла из него. А чем латать старые дырки, не проще ли связать новый?
-Мамочка, правда, свяжи новый!- радуюсь я. - И чтоб на груди была бы ёлочка, а под ней - медвежонок, косолапик лохматенький! Я у Светы со второго этажа такой видела, прошу я.
Мама достаёт из шкафа коробку с пряжей.
-Жаль только, что нитки у меня слишком уж тонкие. Хотя, если смотать вместе четыре клубка в один, то должно неплохо получиться,- задумывается мама.
-В четыре, в четыре,- радостно хлопаю я в ладоши.- Теплющий такой свитерок получится!
-Ну, вот и договорились, - соглашается мама. - Вот тебе, дочечка, клубки, садись и сматывай их в один.
Я сразу грустнею: сидеть целый вечер над клубками - перспектива, прямо скажем, не из самых приятных. Лучше уж что-нибудь почитать. И я направляюсь к книжному шкафу.
-Что бы такое мне почитать?- задумчиво начинаю я перебирать толстые переплёты.
-А вот хорошая, полезная книга. Как раз по твоему возрасту,- сразу попадает на мою хитрую уловку отец.
Чтение для него - святое дело, а уж если читает кто-нибудь
Из его детей, то отец скорее даст на отсечение свою руку, чем позволит кому-либо отвлечь человека от этой важной процедуры. Ясное дело, что когда читаю я, никто под страхом смерти не смеет меня беспокоить с глупыми предложениями, типа подмести пол или перемотать клубки.
Потому-то я и использую этот свой способ тогда, когда мне особенно не хочется заниматься бесполезными домашними делами. И вот я беру в руки толстенный том и усаживаюсь в кресло. Брат недовольно двигает бровями, указывая маме взглядом в мою сторону. Та обиженно поджимает губы и, покачав укоризненно головой, складывает клубки в блюдо.
Потом она берёт в руку четыре тонких кончика, и начинает сматывать их в одну толстую нить. Клубочки от её движений прыгают в блюде, крутятся, а Юра с интересом наблюдает за ними.
-Вот это да! Смотри-ка, мам, эти клубки - будто живые люди. Дай-ка я сам помотаю!- просит брат у мамы. Получив же клубки, он весело смеётся.- Ну, поскакали, милые! Глянь-ка, мам, вот этот, самый крупный, видимо, папаша. Тот, что помельче, жена его. Ну а эти - их детки, малыши сопливые. Вот "папаша" с работы домой является, усталый, смотри - смотри, чуть ноги передвигает...
-Наверное, на железной дороге работает, путейцем,- уточняет мама.- Они всегда с работы усталые приходят, очень уж у них тяжёлая физическая работа.
-Ну да: то рельсы от снега надо очистить, а то и вовсе старые шпалы на новые поменять,- соглашается с мамой брат.- А "жена" его уже ждёт. Сразу суетиться начинает: "Тебе супчика горяченького налить, лапулечка?" - тоненьким "маминым" голоском озвучивает действие в блюде Юрий. Я краешком глаза слежу за происходящим в блюде и удивляюсь: чушь какая-то, ничего интересного там и нет вовсе, клубки как клубки.
-А эти-то, шпингалеты малолетние, как радуются, шалопаи! "Папочка, папочка пришёл!" Так и прыгают к отцу на шею, прям точно как наша Люська,- продолжает игру брат.
Я и сама замечаю, что маленькие клубочки и правда шустро так катаются по блюду, напрыгивают на самый большой клубок, отталкивая друг друга, будто соскучившиеся по отцу детишки.
-Смотрите-ка, а "мама" недовольна: "Ну-ка, шалуны, отстаньте от отца! Не видите, разве, что человек с работы усталый пришёл?"
Средний клубок действительно оттолкнул маленьких от самого крупного клубка, но не сильно, а осторожненько, как бывает иной раз в жизни, что мама легонько шлёпает своих не в меру расшалившихся детей.
-Иди, родной, поужинай!- Юра, словно заправский артист, озвучивает действия клубочка - мамы. А тот, клубочек, словно подчиняясь "сценарию", нежно трётся "щёчкой" о бочок крупного клубка.
-Мне! Мне дайте! Я тоже хочу мотать!- не выдерживаю я.- Я сама знаю, что у них дальше будет!
-А у тебя получится? Ты же и мотать-то, наверное, не умеешь,- вредничает Юрка.
Он вечно такой: как что-нибудь неинтересное, например, посуду мыть или картошку чистить - это я, конечно же, умею, а как что получше, сразу: "Ты ещё мала, у тебя не получится!" В прошлый раз вот точно так же мне не разрешал стирать бельё на стиральной машине, а ведь ничего плохого не произошло. Даже наоборот, всё очень здорово получилось! Правда, теперь простыни у нас из белых превратились в "перламутровые", то есть стали такими красивыми, с розовыми разводами, будто внутренности морской раковины. Теперь мы спим, словно на коралловом острове, как говорит папа. В общем, стало наше бельё необыкновенным, таким весёлым, нескучным и морским. Только вот папину новую рубашку жаль. Она почему-то позеленела. Ну и мама немного поругалась на Юру. А он ей тогда сказал:
-Это всё, мамочка, от недостатка воспитания. Детей к труду нужно приучать с малолетства.
Тоже мне, малолетка нашёлся! Ему уже скоро в армию идти, а он всё о своём воспитании печётся! Я вот, например, совсем не нуждаюсь в том, чтобы меня воспитывали. А если вдруг понадобится, сама себя прекрасно воспитаю, не маленькая. Вот Юрка, тот и правда, ведёт иногда себя, как малыш из детского сада. Например, сейчас как ребёнок играет сам с собой в клубочки, да ещё и жадничает, мне не даёт. Только я хитрая, я ругаться с ним не буду. А лучше сделаю, как мама всегда учит: "Ласковый телёнок двух маток сосёт. Лаской да добром всего можно добиться". И я обнимаю брата сзади за плечи, то есть, попросту, висну у него за спиной: он это очень любит и никогда мне после такого ни в чём не отказывает.
-Ну же, братулечка! Ну, родименький! Дай мне, пожалуйста, клубочки! Я буду мотать очень аккуратненько!
-Ну, если очень - очень аккуратненько... Пожалуй, мама, можно Людмиле доверить это серьёзное дело, как ты думаешь?- обращается Юрий к маме.
Мама задумывается. А у меня даже сердце замирает: вдруг она не разрешит мне перематывать клубки? Но мама, слава Богу, немного подумав и очень внимательно посмотрев мне в глаза, всё-таки согласилась с братом. И я, получив наконец-то в руки драгоценные клубочки, взахлёб радостно продолжаю игру.
-Ты пока поставь супчик разогревать, а я тут с детьми позанимаюсь,- подражая папиному голосу уже я сама озвучиваю происходящее в блюде.- "Ура! Ура! Папка сейчас с нами играть будет!"- пищу я детским голоском вместо клубочков - малышей.
-Угомонитесь, вы, оглашенные!- это уже, смеясь, говорит "мама" - клубок и, неожиданно подпрыгнув, вдруг вылетает из блюда.
-Ой, мамочка, ты куда?- визжат "дети".
-Сейчас вернусь, хлеба забыла купить.
-И я, и я с тобой,- самый маленький "сыночек" - клубочек выпрыгивает вслед за "мамой".
-А я! Меня забыли!- и "сестричка" спешит следом из блюда.
-Ну, тогда и я с вами прогуляюсь,- "папаша" пытается догнать свою "семью", но у него никак не получается преодолеть края блюда: то ли очень сильно устал, то ли уж больно огромный "живот" мешает.
-Спортом почаще заниматься нужно,- смеётся "мама" - клубок, возвращаясь с моей помощью обратно в блюдо вместе с "детьми".- С таким пузиком недолго и всю семью порастерять.
За спиной я слышу довольные мамины и Юрины смешки: им, видно, очень нравится моя история. Но тут возвращается домой из библиотеки моя старшая сестра.
-Э-эх, опять дурёху запрягли!- насмешливо бросает она мне.
-Сама дурёха!- обиженно кричу я.- Это я не работаю, а вовсе даже концерт показываю!
-Концерт она показывает! Артистка из погорелого театра! Это не ты им, а они с тебя фишки срубают...воспитывают, в общем. Так сказать, прививают трудолюбие,- противненько усмехаясь, Галка удалятся в детскую комнату под уничтожающими взглядами старших.
Что же такое получается? Выходит, они меня разыгрывали специально, чтобы повоспитывать? Как будто я - глупая, несмышленая девчонка! Как будто мне не целых шесть, а каких-то там пять или вовсе даже четыре годика! От ощущения своей беспомощности перед такой несправедливостью сквозь пелену слёз я всматриваюсь в лица мамы и брата. Но они в ответ лишь смущённо отводят глаза: значит, всё, что сказала Галка - правда, и они посмеялись надо мной, использовали так называемый "воспитательный приём". Я грустно качаю головой, аккуратно складываю клубочки в блюдо...
-Мучители,- тихо произношу я осипшим от горя голосом и, опустив голову, направляюсь в свою комнату.
-Доченька, не нужно так расстраиваться,- заискивающе обращается ко мне мама.- Ты сама во всём виновата. Я же попросила тебя перемотать клубки, а ты отказалась. Так из чего же я, по-твоему, должна связать тебе свитер?
-Конечно, я у вас всегда виновата, вечно плохая. А вы... вы, ясное дело, всегда и во всём правы. Вы даже не подумали о том, что мне может быть обидно. Эгоисты,- горько бросаю я маме в лицо.- А ведь даже песня такая есть: "Раньше думай о родине, а потом о себе".
-Эй, родина - уродина!- кричит из комнаты сестра.- Иди сюда! Я тебе в библиотеке "Сто сказок" взяла!
-Предатели,- почти шепчу я.
Или только думаю...Как, ну как, скажите, теперь жить с такой тяжестью на сердце? Мне становится так стыдно из-за того, что меня опять провели, так горько, что даже хочется умереть... Вот прямо сейчас лягу в кровать и умру. А они пусть тогда поплачут... Конечно же, кто им без меня будет мыть посуду, подметать пол, стирать бельё, в конце концов, перематывать клубки? И я легла в постель и умерла.
Правда, утром я проснулась, как всегда, и сразу почувствовала сладкий запах печёных булочек с корицей, доносящийся из кухни. Странно, почему мама не на работе? А! Сегодня же суббота! И, наверное, приедет бабулечка! Ура!!!
А раз суббота и приедет бабулечка, значит, сегодня - генеральная уборка, и Юрина очередь мыть полы. Посмотрим, с какой радостью он, трудолюбивый наш, будет наяривать сейчас поломойкой!
-Галка,- зовёт сестрёнку Юра, снимая со стены свою гитару. - А я новую песню знаю!
- А что? И спою! Вот только мне полы нужно мыть...
- А ты по-быстрому спой, а потом уж и помоешь, - предлагает Галя.
- Нет, - качает головой брат. - Мама ругаться будет. Давай, пока я буду петь, вы за меня помоете. А как только песня закончится, так сразу же я заберу у вас тряпку.
-Ладно, давай так,- радостно соглашается девочка.
- Только, чур, уговор, - предупреждает хитрый Юрик.- Мыть полы вы будете ровно столько времени, сколько будет длиться вся песня.
-Замётано,- бьёт брата по ладони не замечающая подвоха сестра.
И Юрий начинает петь.
-Сто поросят пошли купаться в море,
Сто поросят резвились на просторе.
Один из них утоп, ему купили гроб,
Вот и результат - 99 поросят!
-Да эта же песня не про поросят! Я её знаю! Там поётся про десять негритят. А ты обещал нам спеть новую песню,- возмущается сестра.
-Вот в том-то и весь цинус, что ты знаешь песню про десять негритят, а про сто поросят - это совсем другая песня, - хитро щурится сквозь очки Юрка.- А договор, как говорится, дороже денег. В общем, продолжаю...
Песня длилась ужасно долго. Глупые поросята всё тонули и тонули в солёном море. И вот уже остался всего один - единственный несчастненький поросёночек.
-Один поросёнок пошёл купаться в море,
Один поросёнок резвился на просторе.
Но вот и он утоп, ему купили гроб.
Вот и результат - ноль поросят!- самозабвенно допевает брат, а сестра с насмешливым видом стоит рядом, держа наизготове поломойку.
В комнатах уже чисто, убраться осталось только на кухне, в прихожей, в ванной и в туалете - в самых неприятных для уборки местах. Так что, Юрочка, держись! Сейчас мы над тобой смеяться будем! Однако брат, нисколько не смутившись, всё продолжает бряцать по струнам и выводить порядком надоевшую мелодию:
-Ноль поросят пошли купаться в море,
Ноль поросят резвились на просторе.
Один из них утоп, ему купили гроб.
Вот и результат - минус один поросят...
- Что?!- вопит возмущённая Галка.- Каких - таких "минус один поросят"?
- Ты что, математику в школе не изучаешь? Отрицательные числа, что ли, ещё не проходила?
-Числа-то проходила, а вот только отрицательных поросят не бывает,- не уступает брату сестра.
- А поросята, купающиеся в море, бывают? Может быть, ты где-нибудь видела, чтобы поросятам выдавали гробы? Это, тётка, называется олицетворением или, по-умному, аллегорией,- нравоучительно сообщает Юрий.
Я не знаю, что называется аллегорией, но, глядя на Галкино лицо, догадываюсь, что брат сказал ей что-то ужасно обидное.
-Да-да, ещё это называется гиперболой,- со смехом включается в разговор отец.- И ты, Юрий, исключительно прав: давно пора прекратить это безобразие. В доме две молодые девушки, а полы моются по очереди со взрослым мужиком. Я считаю, что отныне пришла пора заменить Юру в этой очерёдности на Людмилу.
Я гордо расправляю плечи: впервые меня называют так красиво - девушкой! Конечно же, я давно уже девушка, ведь мамины выходные туфельки на каблучках мне уже почти совсем впору, особенно, если в носы затолкать по папиному носку. Ну, если только чуть - чуть, самую малость великоваты... И я, торопясь, что папа передумает и скажет опять, что я ещё "горох недозревший", бегу в ванную за тряпкой.
- Ну, хорошо,- зло шепчет брату сестра.- Мы-то домоем этот дурацкий пол... Но за это и ты будешь петь свою идиотскую песню до тех пор, пока мы будем мыть! Сам говорил, что договор дороже денег.
И брат поёт...поёт... А сестра специально моет медленно - медленно, да ещё и ухмыляется: "Пой, ласточка, пой!"
-Мам, а всё-таки молодцы у нас девчонки!- хвалит Юрка нас, когда мама выходит из кухни, обтирая мокрые руки полотенцем.- За что бы ни взялись - всё у них выходит так здорово, просто какие-то Василисы - Премудрые!
-Хитрюга ты, однако,- хохочет мама, шлёпая брата полотенцем по плечу.- Воспитатель Ушинский...Только не надо думать, что таким образом ты сам сумеешь от работы отлынить. Ну-ка, марш в погреб за картошкой! И ещё тебе на сегодня задание: разобрать книжный шкаф, чтоб все книги стояли на полках по годам. Тут уж девчонки тебе не помощницы.
-Будь сделано,- шутливо отдаёт честь маме Юрик, хитро подмигивая мне.
И я радуюсь: это подмигивание означает, что у Юры уже готово новое развлечение для нас с Галкой! Мама, заметив это подмигивание, покачивает головой: