Аннотация: Может, последний день вольготно сплю. Потом надо будет потесниться
Манеры в стихах,
Повадки в характере,
И мурлыканье.
Появляется
И исчезает, как тень.
Хвост, лапки, усы -
Хорошо воспитанный
Котик в рыженькой шубке.
Посмотрит в глаза.
Кошке - беда, отрада.
Пропадает, тонет...
Кот независим,
Пушист, слажён, ухожен.
Он сам по себе.
Кот Тарас влюбился. Он сидел во дворе, напротив второго подъезда, уставившись на окна второго этажа.
Второй подъезд...второй этаж... совпадение.
По ту сторону окна, уткнувшись носом в холодное стекло, сидела белая миленькая кошечка. Нежная, в меру пушистая, она похлопывала густыми ресницами, наблюдая, как валивший снег безжалостно засыпает треугольную фигурку с волнительно подрагивающим хвостом. Самые красивые снежинки не осыпались, а задерживались на кисточках ушей и искусно провисали на тонких усах.
Кошечка невольно залюбовалась, подметив, как белый цвет удачно гармонирует с его рыжей шубой.
"Роскошный Кот. Мне никогда с таким не подружиться"... - подумала она грустно.
"Роскошная Кошечка. Откуда она, такая? Отчего, я её раньше никогда здесь не видел"? - заволновался Тарас.
Он, холеный выкормленный Кот, сидел на снегу и не ощущал холода. Наоборот, его горячие розовые подушечки то и дело протапливали плотный наст, и ему приходилось пересаживаться.
Время остановилось, и невозможно было сказать точно: сколько же они вот так сидят, пока Тарас не приметил, как за спиной Кошечки что-то промелькнуло серой тенью и тут же скрылось. С глаз будто спала пелена.
"Белое без серого не ходит", - усмехнулся Кот и стал присматриваться более пристальнее. - "Неужели она живет не одна, - забеспокоился Тарас. - Неужели мой поезд безвозвратно ушел?.. Пока не выясню всё, никуда отсюда не уйду"! - решил он.
Кот Тарас вместе со своей семьей жил в этом дворе первый год. Привезли его несмышленым котенком, и поначалу из квартиры никуда не выпускали. Натерпелся он в четырех стенах, ничего не скажешь, живя невольным затворником... Но как бы там ни было семьей он был доволен. Свою первую пушистую маму он хоть помнил не очень четко, но ему часто снились: густой мех, шершавый язык, легкое мурчание и тугие сосцы, всегда полные теплого сладковатого молока. А те несколько невыносимых дней, в которые он этого счастья лишился, старался никогда не вспоминать. Провал в памяти его устраивал больше. Но сравнивать....вот это осталось с ним навсегда.
Мама теперь другая. Нельзя сказать, что хуже. Но - другая... Высокая, полноватая, голос надрывный от частых сигарет, но добрая. Любит, когда Тарас ластится, и тут же укладывает его на коленях. Пока стучит по клавишам или смотрит телевизор, то нежно почесывает ему за ушком. А еще приятнее, если шейку и лоб. Тарас тут же засыпает безмятежным сном младенца и не всегда замечает, как оказывается на своем крутящемся кресле, которое ему отвели, как персональную лежанку. Мама новая и кормит вкуснее, разнообразнее, не одним молоком. Вот и на улицу месяца два, как решилась выпускать.
"Нет, хорошо живу, - рассуждал Тарас, - хорошо. Просто, немного по-другому"...
Да дело было не только в мамах, тот первый двор, где он родился, тоже был иным. Ветхие одноэтажные лепные домишки ютились один к другому, так тесно, что казалось в нем проживают не разные люди, а одно большое многоликое семейство: вечно шумные разговоры, смех, совместное чаепитие с огромным горячим самоваром, который пыхтел, наполняя воздух незабываемым дымным ароматом, неизменный спор из-за бельевых веревок. А здесь что? Тишина... Каждый закрылся по своим квартирам; подъездов, тех вообще не сосчитать. Вереница. Пока до своего дойдешь, лапы или занозишь, или сотрешь. Тарас внимательно посмотрел на правую подушечку и успокоился: царапина практически исчезла.
Отвлёкся он на секунду, не больше, но за окном больше никто не сидел. У Тараса упало сердце... Но моментально вернулось на место. Потому что лапки белой красавицы перебирали последние ступеньки.
И вот она спустилась. А Тарас задохнулся... Она прошла мимо него, тонкая, элегантная, практически не проваливаясь в рыхлый снег.
- Здравствуйте, - единственное что сумел вымолвить Тарас.
Кошечка оглянулась на него, кокетливо улыбнулась и пошла дальше...
Первое знакомство состоялось.
Тарас в тот вечер был особенно активен, разговорчив, непоседлив. Он перебегал из комнаты в комнату, просиживал на окнах, вглядываясь в темноту неба, не в силах дождаться утра. Кот улыбался, и ему казалось, что вместе с ним счастлив весь мир. Ночь он провертелся в своем кресле, вылёживая на спине с безмятежно раскинутыми лапами. "Может, последний день вольготно сплю. Потом надо будет потесниться", - но даже такие неудобства его не смущали. Ради любви, и он не ошибся: именно это чувство его посетило, Тарас был готов на всё. В душе он был поэтом, и потому давно не удивлялся, что мыслит рифмами.
Мы сидели с тобой, позабыв обо всем.
Ты сама поняла, как приятно вдвоем:
Молча слушать, как бьется сердечко в груди.
- Милая Кошечка, не уходи-и-и-и...
Тарас знал, что скажет ей завтрашним утром. Осмысленность и серьезность разбушевались в нем не на шутку. Он не будет высиживать вежливые часы под окнами любимой, он будет добиваться её, не мешкая...
С такими мыслями он уснул, поднявшись лишь к двенадцати часам. За окном светило яркое солнце, а с крыш весело зажурчала капель. Снег стаял весь...
Тарас прошел на кухню и улыбнулся. Его как всегда ждал сытный завтрак и надо же... мама. Она отчего-то никуда не ушла, а сидела в пижаме, листала журнал и пила кофе.
"Удачно всё складывается, - решил Тарас, - раз она дома, надо собраться духом и немедленно рассказать о белой красавице и своих к ней чувствам. Думаю, препятствовать моему счастью она не будет"...
Мама выслушала Тараса внимательно, какое-то время сидела молча, уставившись стеклянными глазами в одну точку, затем как-то отчужденно похлопала его по макушке и негромким сиплым голосом произнесла: "Ну что ж, приводи...познакомимся"...
Тарас не решился уточнить - приводить навсегда или приводить, чтобы только познакомиться.
"Странные эти люди... Ничего конкретного. Вечно напустят туману"... - проворчал он. Но в этот день ничто не могло испортить его настроения и настроя.
Вот удача! Кошечка сидела на том же подоконнике, словно никуда не уходила. Откуда было знать Тарасу, что провело это белое создание там часов шесть, высматривая вчерашнего незабываемого недосягаемого красавца. Даже если он с ней поздоровался, это еще ни о чем не говорит! Кошечка была строга с собой. Но сегодня удача определенно шла ей в лапы: он пришел!
Голова у нее закружилась, то ли от волнения, то ли от... Но об этом потом.
Тарас махнул ей лапкой. Кошечка стеснительно опустила глазки, посмотрела куда-то вниз и спускаться не торопилась. Тарас перемялся с лапы на лапу, и тут его осенило, что какой он дурень и пустомеля! Явиться к даме, на первое свидание вот так... Тарас подобрался, сделал лапой знак, означающий: "Без паники. Я скоро"!, и стремглав помчался к своему подъезду.
Мама тоже всплеснула руками и никак не могла успокоиться, как же они так опростоволосились. Собрав симпатичный букет из домашних фиалок, даже порывалась пойти с ним, но Тарас благоразумно остудил этот ненужный порыв. Договорились, что он сейчас сходит за невестой, мама за это время накроет на стол, и они немедленно сыграют веселую свадьбу. Мама всё радовалась тому, что накануне была зарплата и холодильник полон разной снеди. Решили не скупиться. Да и стол накрыть не на кухне, а в гостиной.
Тарас вышагивал по двору с букетом, как самый настоящий жених, волнительно и гордо. Зеваки провожали его долгими взглядами, недоумевая к кому же он все-таки направляется...
Тарас вошел во второй подъезд, поднялся на второй этаж и остановился. До квартир оставался еще один пролёт. И именно там он увидел свою Белую Кошечку, лежащую на жалкой подстилке и кормящую четверых котят.
Тарас онемел.
Рядом сидела большая серая кошка с незабываемыми изумрудными глазами. Вот её он точно видел во дворе с круглым белым котенком, похожим на шар. Но сейчас возле нее возились совершенно другие пегие пушистики.
"Еще четверо", - автоматически пересчитал Тарас. Букет в лапе и он сам казались ему совершенно комичными.
Кошечка же, совершенно не смущаясь, отстранила детей, поправила белую шубку, поднялась с лежанки и спросила:
- Вы ко мне?
- Да... - Тарас растерялся окончательно. - Я к Вам шел. Вот букет, - он протянул Кошечке цветы, а та застенчиво спрятала в нем свою мордочку.
- Слушаю Вас... Вы по какому-то делу?
- Да, я пришел пригласить Вас на свадьбу...
- Нас? Всех? - уточнила Кошечка и обвела взглядом свою родня.
- Да, - выдохнул Тарас, проваливаясь сквозь землю. Он не представлял, что его ожидает подобная западня, и как ему теперь завалиться в дом со всей этой ордой.
"Бедная мама"...
- А чья свадьба? - поинтересовалась Кошечка. - А то мы по-домашнему... Не совсем готовы.
- Наша, - обреченно ответил Тарас.
- Наша? - удивленно переспросила Кошечка и посмотрела на него так, что тот вновь позабыл обо всем на свете, кроме нее одной.
- Наша! - радостно выпалил он. - Идемте скорее! Там уже стол накрыт, только нас ждут.
Пока они шли по двору, Тарас, поддерживая под ручку свою белую мечту, всё же решился задать ей несколько вопросов. Кошечка отвечала так честно и искренне, что Тарас расчувствовался и влюбился пуще прежнего.
Мама встречала их на пороге, нарядная и радушная. Правда, пропуская процессию, ей пришлось посторониться, отчего выражение лица у нее стало скорее растерянное, нежели радостное. Но, как и подобает вежливой хозяйке, мама взяла себя в руки и, заикаясь, произнесла:
- Мил-л-лости пр-р-росим...
В комнате был накрыт красивый стол, горел камин, сверкала люстра...
- Рыба-а-а-а-а-а! - завопили маленькие пушистые оболтусы и бросились к аквариуму.
Никто из взрослых даже не успел рта раскрыть, как пятерка самых прытких котят провалилась вовнутрь и теперь истошно взывала оттуда о помощи.
- Это несъедобно, - невозможно стесняясь объяснил Тарас.
Серая кошка к тому времени удобно расположилась на диване, а к ней пристроилось четыре мягких комочка. Мокрого она подобрала к себе поближе и ласково вылизывала. Четверо оставшихся виновато сбились в кучку, но, видя, что их мать не торопится с вылизыванием, принялись отряхиваться, разбрызгивая капли по всей комнате. А затем, чтобы, видимо, согреться, затеяли кутерьму, переместились на кухню, что-то по пути сбивая, роняя, уничтожая.
Опешившая мама стояла и молчала. Она и Тараса приучила быть терпеливым с гостями, но подобного они еще не видели никогда. В мгновение ока их уютное гнездышко было уничтожено. Потрясенные рыбы вылупились из аквариума и наблюдали, как котята, сидя в тарелках, уписывают праздничную еду прямо из вазочек. Вскоре к ним присоединилась и насосавшаяся четверка.
"Наедятся, может нас не тронут"? - решили рыбы, но на всякий случай ушли поглубже, маскируясь между растений и камней.
Мама покачала головой, и Тарас перехватил взгляд: "Ты как знаешь, но я этого безобразия терпеть не намерена"... Она вышла из гостиной, плотно прикрыв дверь в спальню.
Тарас грустно посмотрел на свое крутящееся кресло, в котором ему, по всей видимости, так и спать одному, и тяжело вздохнул.
- Что с твоей мамой? Что с ней? Мы ей не понравились? - тревожно трясла его за лапу белая красавица.
Тарас подумать не мог, что с этой минуты жить ему меж двух огней.
- Раз такое дело, тогда пошли к нам, - с обидой в голосе произнесла Кошечка. Серая одобрительно кивнула. Как выяснилось позднее, она была стеснительной и молчаливой кошкой, с мягким характером и без собственного мнения.
Кот Тарас не на шутку перепугался. Так радужно начавшийся день не уставал его неприятно потрясать.
"Уйти из дома? В холодный подъезд"? - любовь любовью, и дело даже не в оставляемой маме и восьмерых невоспитанных котятах, он просто понял, что еще не подрос для подобных подвигов и лишений.
- Я буду приходить к вам...
- Ладно. Будем встречаться на скамейке, - Кошечка поджала губки. Большого усилия ей стоило: не расплакаться: - Мама, дети, пошли. Нечего нам тут больше делать.
Тарас проводил их до двери, спустился с ними в подъезд и долго стоял в дверях, провожая взглядом, пока они не завернули к себе.
С тех пор они действительно встречались на скамейке. Встретили на ней весну, с её благоухающими цветами, легкомысленными поступками, признаниями. Потом подошло лето, жаркое, беспощадное днем, но такое роскошное ночами. Небо усыпали завораживающие взгляд звезды, отчего состояние делалось еще более волнительным.
Тарас читал стихи, дарил цветы, целовал лапки, плечики и не более того... До загривка его за неподобающее рыцарю поведение не допускали. А когда он попытался было продвинуться дальше, его поползновения быстро пресекли.
- Ты сравниваешь себя с дворовыми котами??? - возмущалась Кошечка. - Ты упрекаешь меня прошлым? - волновалась она. - В настоящих отношениях всё должно быть чисто и красиво, - поучали Тараса. - После свадьбы, не раньше, - на этом Кошечка поставила жирную точку.
И куда было деться...
Настала осень. А с ней пришла долгожданная прохлада. Ночи стали прохладнее, а Кошечка отчего-то более покладистой. И только отношения стали налаживаться, как... мама получила большой конверт. Вскрыв его, она долго кружила по комнате, вальсируя с Тарасом и подкидывая его в воздух. Смеялась и целовала прямо в усы. Тарас радовался ее настроению, но пока мало что понимал...
- Тарас, мы уезжаем, - наконец произнесла она.
- Куда?.. - только и сумел вымолвить Кот.
- Глупыш, ты в своей любви совсем потерял голову и позабыл о наших планах! Всё получилось, Тарас! Мы уезжаем!
Кот Тарас сидел на скамейке, приобнимая за плечико свою грустную подружку. Она роняла слезы и молчала. О чем говорить, когда их часы отсчитывают последние минутки. Четыре, три, две...сейчас он встанет и уйдет...
- Я буду писать, - сказал Тарас, крепко целуя ее в висок.
- Угу, - послышалось в ответ.
- Ты меня любишь, Мура?
- Угу...
- Я тебя тоже люблю. Мура, я буду писать. Мура, я сделаю всё, чтобы забрать тебя, - он тут же исправился, - вас к себе...
- Угу...
Тарас не обманул. Письма понеслись одно за другим. Мура получала их, складывала стопочкой под своей подстилкой, не представляя что с ними делать дальше.
Время шло, стопочка росла, и она явнее ощущала, как от каждого нового письма всё меньше и меньше пахнет её прежним Тарасом. Вдобавок, никто не сказал ей, что их надо вскрывать, никто их ей не прочел. Не говоря уж о том, что на письма принято отвечать... Откуда ей было об этом знать? И потому, мало кто удивился, кроме разве самой Муры, что как-то раз они перестали приходить вовсе. Тут же нашлись желающие её пожалеть и утешить, а в страданиях кошечка - слаба и податлива. Появились новые котята, новые заботы, и Мура сама почти не верила, что когда-то была невозможно счастлива и любима...
А в далекой стране на теплом подоконнике сидел Кот Тарас и щурился на снег. Он прижимал горячий нос к холодному стеклу и прикрывал глаза от слепящей белизны за окном. Белый цвет щемил ему сердце и приносил много боли. Но он всё смотрел и смотрел, не щадя себя...
![[]](/img/u/ulanowa_n_w/taras/taras.jpg)