Глупая песенка
Как пережить издалека мне
сомнений страх и пустоту?
Под голову стелю я камни,
для голого стелю я камни,
и песню я пою- не ту...

Преодолеть мне как, скажите?-
свинцовый ветер на излом
в лицо, а я - не небожитель,
лицом и я не небожитель,
я - баба с гипсовым веслом...

Перенести как - научите!-
души мятущейся разлад?
Но тем мучительней мучитель,
нравоучительней учитель,
поющий пуще всё подряд...

Как пережить и передать мне
твоей не вечности предел?
И нить своей дороги дальней,
и вдернуть нить дороги дальней,
в скоросшиватель наших тел...


Последняя женщина
Королевна, инфанта -  таланта, цехина, обола
не возьму у тебя, мне знакомы до желчи, до боли,
до победы в глазах - от служения и до восстания-
этих  взглядов касанья.

Не царица- но пусть повторится надежда,
что в груди залатаем дыру и - задышим как прежде,
свою ноту возьмем без клавира на клавишах мира-
как свистят наши дыры...

Ни вдова, ни жена, ни сама - а  с испуга- подруга,
я возьму твою долю, и боль убаюкают руки,
видишь - снова рассвет, этот свет, это утро в зачатке-
как слова на тетрадке.

Не блудница, не инокиня, не святая-
я осенняя женщина, может быть, я - золотая?
Я - последняя женщина, богом обещана даром,
запылаю пожаром...





lupus est
На замызганной ладони  поля- неприметный домик,
и дорожка перед ним, а к нему- нет...
И никто в окно не стукнет,  разве - если тело вспухнет,
разве если - с крыши дым. Там - живет поэт...
И никто его не тронет- кошки, псы да жабы кроме-
сам себе с усам, говорит- "не враг"...
Впереди поля с посадкой...Затеряться б в поле сладком,
чтоб темно глазам- вроде, не дурак...
Может, юная доярка  заглянёт Венерой яркой,
этот стих перекроит,   и - погиб поэт.
А пока - печален домик, в нем живет поэт, как гномик,
кто же упрекнет?... Viva, Internet.
Это - дом его, не дача. Не носи ему подачек,
не рискуя всем нутром - он с руки не ест.
В колпаке он и  штанишках, до утра читает книжки-
только в сердце тромб: "homo homini  lupus est".
А вокруг - полынь с ромашкой, горизонт в июнь окрашен,
соловьи поют,  а он и есть - гном.
Я- подруга ли, мамаша?- хлопочу над брашном нашим,
создаю уют, бьюсь,  а  он...


Синтаксис
Сложно сочиненные отношения-
это вам совсем не предложения...
Если б предложили- было б проще,
ну а так...Не будем - дело к ночи.
Вдруг приснится адресант под утро-
все нутро завяжет в узел круто,
вспомнишь Куприна, Камю и Пруста,
и Толстого,  короля и капусту...
И зачем - с проблемами  на шее-
сочиняю  эти отношенья?

То ли дело - счастье подчиненья...
Сложноподчиненных отношений
сладок мед всесильный и бесгласый,
можно, сложно - если ты согласен
подчиниться, подчинить - на выбор,
(пусть подавят, как мятеж на Выборге),
биться, пока смерть не исказила,
или -  подавиться своей силой-
простелиться, как дорога к речке-
  НА!- "покой и волю"  человечьи.

Отношенья  словно приношенья,
как дары, цехины, украшенья-
сложные, возможные, живые -
разве мне несешь их? - но живи, а?!...
Донесешь? не выронишь- не бросишь?
или ты запросишь жить попроще:
тенью стать, идти  по углям ада
до Эдема, до святого сада?

Или - озарен самосожженьем-
ты  уже не веришь отношеньям?




 "Страшна, как смерть, ревность
и стрелы ее - стрелы огненные"
Песнь Песней

Да, всяк ревнивец есть дурак,
Гомер- Шекспир тому порукой,
ан нет. Взрастает ревность мукой
и гонит к Дону или в Бруклин-
в cry!!! - скинуть в реку рак...
И со слезами грызть кулак
от зависти к какой-то дуре,
которую любил- в натуре-
ей посвятил стихи, как гурии,
а мне- осталось грызть кулак.
И спасу- нет, и спеси - нет,
и псу под хвост такой сюжет...
Клянись за каждый  день и век:
любил- меня,  и стал - поэт,
ты мне - писал, и ждал - меня!
Прощу ---- избавишь от огня.


Контролируемая глупость
Может, женщина - глупая,
если ходит следком,
моет, шьет- отколупывает,
красит-холит свой дом?
Ей платить- не расплатишься,
выпьет моск, иссушИт,
а прогонишь- наплачешься,
не Гарун чай Рашид?...
Виртуальная женщина
лучше: 
клацнешь- исчезла...
Я ж - тебе не обещана,
я ли в жизнь твою влезла,
просочилась-протиснулась?...
Горемыка ума!
Это - вирусом, с дисками,
видно, Муза сама!
Я- прилипчива, вздорная,
дура-баба внутри,
не твоя. Не покорная.
Enter - память сотри,
и живи вольным голубем-
улю-лю, тря-ля-ля -
не закручивай голову,
как старуха-Земля.
Не к лицу тебе, страннику,
знать, как сводит с ума,
меня, женщину раненную,
твои слог и сума,
Я бы...я бы... 
Не верь ты мне!
Лучше тишь да покой,
и дыши, пока терпится.

Я жила не тобой.



    *      *     *
Ни силков, ни ловчих ям- не надо,
я хочу быть пойманной сама,
но - зима с предзимьем листопадным
уже дышит инеем. Зима...
Неприкосновенные запасы-
мой последний потайной редут,
сыновья, жестокие как пасынки,
ничего  в плененье не поймут.
Вот и чахну, как Кощей над златом -
в пригоршне лишь уголь да зола-
все, что мне осталось от когда-то
щедрого весеннего  стола.
А тебе - зачем я? Словно птица
изобьюсь крылом об окон клеть-
стоит ли в предзимье опериться,
чтоб не вознесенной - умереть?
Помолчи...Я чувствую готовность
помолчать - давай молчать. Давай?
Жизнь ведь не кончается Ростовом...
Только  без меня - не улетай!
*    *    *
Сжечь паспорт, обернуться птицей,
и за осеннею листвой
пытаться к Августу пробиться,
стелясь, крича, срываясь в вой -
не твой... И лисий виноградник
с удела вырос в беспредел,
и злые лица стылых градин
меж ягодных упали тел...
Ах, осень, ocean утратный,
твой сладкий сентябревый штиль
уже не скроет вал девятый:
грудной хрустит от ветра киль...
И, разрывая рот от крика,
что в августе, авгур, шесть нот,
коснуться тучи птицей дикой
и - кануть осени на дно.