1

Пять тридцать утра! Чтоб его! Снова уснул на складе. Пора вставать и начинать свой очередной адский день. Виталий трудился в недавно организованной службе доставки ''Спринт''. И в одном своём лице представлял директора, грузчика, водителя, логиста и даже бухгалтера. За плечами всего двадцать три года жизни, неоконченный ''политех'', жена с малюткой дочкой и кредит за открытие своего ''дела''. ''Влезать'' в него охоты не было, но брать деньги у отца или тестя также не представлялось радужным. Мечталось добиться всего самому, вот и мучился теперь, пытаясь одновременно ''усидеть на нескольких стульях''. Утро не заладилось с первых минут пробуждения. ''Сонные шрамы'', оставленные на лице по вине клавиатуры, использовавшейся в качестве подушки, затёкшая поясница от ''сидячей'' позы и привкус ''немятной'' свежести во рту беспрепятственно уничтожают позитив, особенно с утра. А ещё эти запахи кофе и шоколада, ставшие за ночь тошнотворными, лишний раз напоминали, что пора побаловать свой желудок и нормальной едой. Ближайшая заправка оказалась закрыта, получить желаемую порцию горючего не удалось. Ещё и радио сломалось, напрочь отказываясь транслировать что-либо, кроме помех и приглушённой трескотни. Жирную точку в потоке утренних неприятностей поставил навигатор, бездушным женским голосом сообщивший: ''Нет связи со спутником''. Проклятие! Вот и проверка способностей к городскому ориентированию без вспомогательных средств. Уже почти рассвело, но город остаётся пустынным, он спокойно спит и набирается сил чтобы через час-полтора взорваться людской суетой, шумом и тихой бранью опаздывающих в утренних пробках полчищ рабочих рук, ног, голов или что там у кого есть. Предрассветный город всегда особенный, есть что-то завораживающее в этих ''картинках'' сумеречных улиц. Только рано утром можно разглядеть, что вокруг действительно красиво, что зелёная пышность парков - настоящая, живая, а не часть безжизненных декораций. Только сейчас ощущается, как на самом деле здесь пахнет воздух - свежесть, цветы и немного асфальта, ни намёка на пыль и удушливые выхлопные газы. Через тридцать минут утренней ''экскурсии'' показался холм с жилым комплексом, где предстояло ''скинуть'' пару посылок и ещё несколько забрать. Виталий свернул с проспекта, ''попетлял'' по дворам и в итоге прибыл в ''пункт назначения''. В этой части города утро уже успело разогнать остатки ночи. Ещё слабое, едва поднявшееся над горизонтом солнце, лаская своим порой убийственным теплом, сметало лохмотья сна со всего, к чему могло ''прикоснуться'', в который раз задавая темп живой природе. Перепроверив документы, он вытащил одну из коробок и направился к подъезду. Может подождать немного, шесть утра, не слишком ли рано? Но бронированная дверь, небрежно оставленная открытой, приглашала войти внутрь, ну и, кроме того, как говорится, ''кто рано встаёт... тому и лопату в руки'', переживут, не сахарные. Лифт не работал. Хоть посылка и весила всего несколько кило, тащить её на восьмой этаж оказалось не очень-то приятно, за такое не грех и лишних ''копеек'' потребовать. Дверь квартиры номер сто восемьдесят три была на распашку. На всякий случай ткнув пальцем в кнопку дверного звонка, и не услышав в ответ ничего, кроме тишины, Виталий осмелился заглянуть внутрь. Квартира как квартира... - Есть кто? - В ответ слабый шелест. - Тук-тук! Вам посылка! И ничего. Разбросанные по квартире листы бумаги тихо нашёптывали непонятные слова, то поднимаясь, то опускаясь от дыхания ветра. Вместо окон красовались изуродованные рамы, увенчанные неправильными треугольниками битого стекла с мелкой сеткой белеющих трещин, вот откуда взялся этот ''бумажный хаос''. На кухне послышался срывающийся подростковый ''голос'' свистка вскипевшего чайника, выключил. Стоявшая на столе низкая плетёная корзинка со свежими бутербродами разбудила кого-то в животе, тот недовольно начал ворчать, издавая нечеловеческие звуки, наверняка требуя еды. Рядом с корзиной удобно устроилась аккуратная пепельница из матовой нержавейки. Она терпеливо ждала, когда же медленно тлеющий огонёк доползёт до фильтра и, пытаясь продлить себе жизнь, всё-таки угаснет навсегда, напоследок слегка подплавив волокна. Хозяева здесь? Может, в ванной, туалете? - Эй! У вас тут квартира не заперта! А ещё окон нет... - Никто не отвечал. В ванной, как и в туалете, тоже было пусто. Тревога набирала обороты, пытаясь отключить трезвое мышление, рисуя в уме картины из разряда ''начало войны'' и ''кровавое убийство''. Но ни бомбёжек за окном, ни луж крови на полу так и не удавалось обнаружить... Привлёк внимание дом напротив, вместо отражённых лучей утреннего солнца он демонстрировал сгущающуюся темноту в дырах от когда-то бывших окон. Почти все они были выбиты. Может, взорвалось что? Но где дым, огонь? Соседняя высотка смотрелась как нечто, пробившееся сквозь толщу льда, снизу вверх, навстречу небу. Пространство вокруг дома покрылось ковром мелких блестящих ''льдинок'', готовых скрипеть и трещать под сапогом. Трещать под сапогом! Перед подъездом этого дома также всё усеяно осколками! Вот же тупица! Вдруг пришло осознание того, что на улицах нет людей, и по дороге сюда попалась всего одна машина, и то водитель её сразу дал ''по газам''. Кажется, Виталий только сейчас проснулся и начал соображать, окончательно сбросив с себя расслабленность полуспящего организма. Что-то не так! Срочно домой! Безуспешно пытаясь дозвониться жене, он проклинал всё на свете. Радио, навигатор, а теперь вот и мобильник не работает! В такие моменты, хочешь не хочешь, а начинаешь паниковать, бояться чего-то неизвестного... но обязательно страшного. Выезжая со двора, и тщетно продолжая ''насиловать'' телефон, Виталий налетел на бордюр и повредил переднюю ось. В придачу к непоправимой поломке взгляд невольно остановился на пульсирующем огоньке индикатора топлива.

2

- Долго ещё? - Спросил водитель. - За мостом направо, там будет въезд в арку, минут пять, не больше. - Думать о плохом не хотелось, но достойно поддерживать оптимизм просто невозможно, когда окружающий мир незаметно лишился признаков жизни. Да и связи никакой. Ведь они в порядке? На часах без четверти десять утра, а город пуст, ни души вокруг. Светофоры и яркие вывески не работают, большинство зданий сиротливо провожают нас взором выбитых окон. Недостаёт лишь буйства флоры и фауны, чтобы город полностью соответствовал ''стандартам'' древней заброшенной обители человеческой цивилизации. Вскоре показался мост, арка... затем всё размазалось, как в тяжком сне. Каждая секунда длилась вечно, мерилом времени стал хаотичный ком мыслей, успевающий возникнуть между ударами сердца, подавляющими сейчас любые звуки. Бежать в ''киселе'' наяву даже хуже, чем во сне, а скрежет битого стекла под ногами, будто издевается, мерзко трещит своим кашляющим старческим смехом, нагнетая тоску и раздражение. Несколько ''толчков'' в висках - и три этажа позади, ещё один - и перед глазами лишь пустующие стены квартиры, ставшей ничем... без них. - Чего застыл? Нет здесь никого. - Когда он успел подняться? - Вижу. - Говорить получалось только шёпотом. - Остаёшься или едешь со мной? - Куда? - Да, хоть куда, нужно выяснить, что происходит. - Я с Вами. Водитель тёмно-синего внедорожника, с которым Виталий разминулся ещё утром, явно был не последним человеком. Сергей Львович вёл себя по-хозяйски, но в покровительственной ''обёртке''. Рядом с такими понимаешь - за тебя всё решат, не трепыхайся и смотри, что будет дальше. Едва удавалось сдержаться, чтобы не назвать его каким-нибудь господином или повелителем. Последнее вызвало улыбку. - Что смешного-то? - Да, так анекдот вспомнил... - Оптимист? Даже я и то еле держусь. - Каменное лицо это еле держусь? - На мгновение забыл о ''конце света''. - Кто у тебя пропал? - Дочь и жена. А у Вас? - Сыновья. - А жена? - Умерла. Давно. - Простите. - Говорю же, давно, не извиняйся. - Вдруг Сергей Львович резко ''газонул'' и принял влево, на ходу открывая дверь со своей стороны. Послышался глухой звук удара, затем чей-то тихий скулёж. В паре метров от капота пытался подняться на ноги человек в военной форме, он тянулся к выпавшему из рук пистолету, но никак не мог совладать с собой. Сергей Львович слишком прытко для своего седовласого возраста буквально подлетел к сбитому и резко ''вогнал'' тому ногу под рёбра. Бедолага тихо хрипел, больше не пытаясь что-либо предпринять. Сергей Львович подобрал ''ствол'', вытащил магазин, довольно фыркнул, затем сунул оружие за пояс. Сейчас Виталий понял, насколько же его жизнь была безмятежной и абсолютно безстрессовой, он стоял на месте, разинув рот, и едва мог дышать от охватившего волнения, даже не помня, когда успел выйти из машины. - Что, страшно, да? - Спросил попутчик. - Ничего, скоро пройдёт. На разыгравшейся сцене умышленного ''наезда'' присутствовали ещё два действующих лица. Лица эти, прилично ''помятые'' и со связанными за спиной руками молча стояли у стены, покорно ожидая дальнейшей участи. А ''военный'', пытавшийся устроить расстрел, оказался тощим семнадцатилетним пацаном. - Кто такие? - А вот и настоящий командный голос ''повелителя''. Подросток, немного оклемавшись, зло нас рассматривал, но в целом усомниться в своём смирении повода не давал. Двое у стены, молча переглянулись. Первым заговорил тот, что был в костюме: - Он хотел нас убить. Но мы ему ничего не сделали... - Кто такие? Отвечать! Быстро! - Рука легла на рукоять пистолета. И правда еле держится? - Мы мирные люди, преподаватели из университета. - Ты? - Указал он пальцем на парня. - Меня зовут Роман, это всё! - Пренебрежительно, на сколько это может сделать ''побитая'' сторона, сказал он. - Что происходит, знаете? - А что происходит? - Заговорил второй связанный. - Оглянитесь? Преподаватели снова переглянулись между собой, затем начали рассматривать всё вокруг, с каждой секундой погружаясь в состояние глубокого недоумения. - Война? - Неуверенно произнёс ''костюм''. - Не знаю. - Сергей Львович наконец ''выключил оперативника'', спрятал в карман куртки оружие, вероятно, уже коря себя за ненужную жёсткость и с этими горемычными, и с переодетым в военного парнем, погорячился. - Война, ха! На кой чёрт, вам знать, что происходит?! Нужно пользоваться моментом и испытывать себя в новой реальности! - Выпалил подросток, никоим образом не смутившись парой ''петушиных'' ноток в своём голосе. Это он после удара о дверь умом повредился или был таким раньше, какая ещё реальность? Сергей Львович по-родительски слегка покачал головой, но промолчал, спорить и учить кого-то жизни не хотелось. Мы развязали пленников, те начали разминаться, делая вид, будто жизнь прекрасна и беспокоиться не о чем. Человек в костюме снова начал разговор: - Могу я поинтересоваться, как зовут наших спасителей? - Сказал он, невозмутимо продолжая отряхивать пыль со своей явно недешёвой одежды. - Сергей Львович. - Виталий. - Меня зовут Геннадий, отчество опустим. Я преподаватель философии, мой друг - Владимир, он математик, и он и я - мы доктора наук, если кому интересно. - Вряд ли это пригодится. - Сказал Сергей Львович. - Мы едем дальше, планируем узнать, что здесь творится. - А куда это ''дальше''? - Подал голос математик. - Планируете? Не похоже, чтобы сейчас работал какой-то план. - Вы, видимо, тот ещё паникёр? Конечно, плана нет, но сейчас главное понять, что делать. Стоит выбираться из города или нет? А может, воздух отравлен или мы уже облучены и максимум на что можем рассчитывать это пара часов жизни. Нужно знать точно. - Ясно. Вы из тех, кто старается исключить на своём пути случайные события. - Вклинился в разговор ''философ''. - Дольше проживу. - Ответил Сергей Львович, направляясь к внедорожнику. - Ну, по крайней мере, если Вы в это верите, пусть так, всё лучше, чем ничего. Прагматик без веры во что-либо - лишь бездумная потребительская ''машина'', неспособная сдержать тягу к разрушениям. - Произнёс Геннадий. - Гена, угомонись, люди нам помогли, а ты как всегда начинаешь всё портить. Спасибо вам огромное. - Владимир явно вышел из замешательства. - Куда направляетесь, может нам в одну сторону? - Спросил Геннадий. - А куда надо? Могу отвезти. - Домой, это возле стадиона, отсюда минут пятнадцать. - Располагайтесь. В салоне - не курить! Эй, ты, как там тебя, Роман, ты с нами? - Отеческая забота применительно к явно неуравновешенному незнакомцу? - Вы мне не нужны! Валите на все четыре стороны! - Мозгов нет, что и требовалось доказать. - Как хочешь. - Странный Вы человек, Сергей Львович, - начал философ, - он же криминальный элемент, как такого можно к себе подпускать? - Он лишь ребёнок, который не в состоянии отличить реальную опасность от вымышленной. Наверняка и кодекс какой-нибудь в голове имеется. - Да, пошли вы! Пердуны старые! - Выкрикнул парень, продемонстрировал нам средний палец, затем бросился со всех ног в ближайший переулок. Никто и не думал за ним гнаться, на таких даже обиду затаить трудно, а сейчас и подавно, мысли каждого заняты лишь одним - что дальше?

3

В квартире у философа оказалось пусто. Он буквально на глазах стал похож на смертельно больного, лицо посерело, глаза слегка увлажнились, а от самоуверенной манеры держаться не осталось и следа. До последнего не верил, значит, что беда могла коснуться и его. Либо вообще не верил в беду. - А почему ты не был дома? - Спросил Сергей Львович. - Засиделись с Володей... праздновали... спали в гараже, у него там всё обустроено. - Грустно проговорил он. Преподы-пьянчуги? По первому впечатлению такого и не скажешь. - Может это и к лучшему, что мы сейчас порознь со своими семьями, так есть шанс во всём разобраться или даже повлиять на что-то. - Сказал Виталий, думая об обратном. - Молодой человек, а ведь Вы правы. - В глазах философа блеск надежды. - Нам нельзя отчаиваться, давайте что-то предпринимать! А ещё философ, и так же ясно, что сидеть на месте и предаваться горю - прямая дорога к гибели, если не в физическом плане, то в душевном. И Сергей Львович, не имея научных званий в области философии, прекрасно понимает важность присутствия действий в данной ситуации. Потому и мотается с самого утра по городу, якобы следуя ''плану''. Только события и смена декораций могут отвлечь от бездны боли внутри себя, только так можно начать трезво оценивать обстоятельства. - Теперь к Вам? - Обратился Сергей Львович к математику. - О, не надо, семьи у меня нет. Я ведь мог уйти сразу после того, как вы нам помогли. Мой дом в двух минутах ходьбы от того места. - Ясно. Давайте выбираться, по пути заедем куда-нибудь за продуктами. - Распорядился Сергей Львович. - Возражения есть? - Вопрос: куда поедем? - Спросил Виталий. - Может наведаемся к моим родителям или к тестю? - Нет, думаю, это окажется впустую. Едем на базу к воякам, они могут быть в курсе происходящего. - А если проверить некоторые службы в самом городе, до базы ехать часа два не меньше? - До встречи с тобой я успел много где побывать, везде одно и то же - пустота и разруха. Покинуть город не удалось. Не проехав и пары кварталов, мы столкнулись с абсолютной противоположностью картине безлюдных улиц, виденной утром. Впереди, всего в сотне метров неспешно и с уверенностью слона двигалась группа людей. И всё бы ничего, но процессия эта сопровождалось битьём оставшихся окон в зданиях, криками, поджогами стоящих у обочины автомобилей и прочими разрушительными действиями. Сергей Львович начал сворачивать со злополучного проспекта, но уже было поздно - лобовое стекло, издав характерный звук, осыпалось градом мелких осколков. Это к нам прилетело сразу несколько приличных размеров камней. Послышались одиночные хлопки, едва различимые в общем фоне создаваемого толпой шума. Но стреляли явно хуже, чем кидались камнями, всего пару раз в нескольких метрах от машины над асфальтом возникали маленькие синеватые облака пыли. Через минуту, показавшейся часом, мы были в недосягаемости охваченной агонией хаоса толпы. Оказывается, люди в городе есть, и, очевидно, что их достаточно, чтобы даже возникли беспорядки. Может, ''конец света'' ещё и не начинался, а человечество уже перестало существовать, перевоплотилось в нечто примитивное, пребывающее во власти бешенства, способное повиноваться лишь некоторым своим не самым лучшим инстинктам. Внедорожник всё-таки поймал несколько порций свинца, ''запаску'' и заднее колесо со стороны водителя нам прострелили. Повезло, что хоть отъехали достаточно далеко, кто знает, во что бы вылилась встреча с тупым хищным стадом. Не теряя ни минуты, мы помогли Сергею Львовичу взять кое-какие вещи из багажника, и поспешили ещё дальше уйти от этого места. Срочно нужен какой-нибудь продуктовый магазин, а то с пустым желудком даже картины ''апокалипсиса'' стали отходить на второй план. Мы быстро, как могли, перемещались по городу, внезапно преобразившемся в нашем восприятии - всего минуту тому назад он был мёртвым и пустым, но... безопасным. По крайнем мере, вероятность стать жертвой обезумевшей толпы равнялась нулю. Теперь же всё иначе, мы нервозно вслушиваемся в отдалённые звуки бушующих бесчинств, постоянно оглядываясь и тревожась по каждой мелочи. После получасового марш-броска мы наконец попали, куда надо. Это был оптовый гипермаркет, где ''обязательно найдутся и транспорт, и еда'', так говорил Сергей Львович. И вот, уже предвкушая ''бесплатный пир'' снова пришло разочарование. Неподалёку от входа было три человека, один, наш недавний знакомый в форме военного, лежал без сознания в луже собственной крови, второй усердно трудился над телом пострадавшего, бормоча себе что-то под нос, третий, толстяк в пижаме с розовыми поросятами, виновато смотрел и выслушивал тихий неразборчивый поток оскорблений в свою сторону.

4

- Ну чего ты так взъелся? Дал я ему в лоб и что? Он ограбить меня хотел. - Оправдывался толстяк. - Ты ему голову проломил, Коля. - Сказал с сожалением Сергей Львович. - Говорю же, ограбить хотел... стрелял... - Он ещё ребёнок, одной оплеухи было бы достаточно. - Серёг, ну брось, я случайно. А кто он тебе, чего хлопочешь? - Да, так, пересекались недавно. - Сергею Львовичу отчего-то было жаль Романа, в нынешних условиях уже можно начинать ''рыть яму'', помочь ему не выйдет, и времени на это нет. А куда, собственно, спешить? Что такого можно не успеть? Или куда можно не успеть? - Предлагаю набрать продуктов и обосноваться где-нибудь неподалёку. - Предложил Сергей Львович. - Думаю, это нормальный вариант, - отозвался врач, - многие начнут приходить сюда, огромный склад еды как-никак. И лучше нам не показываться на глаза, пока не решится, что к чему. Невероятно, каким тесным может оказаться город. Толстяк с двумя дрожащими во время речи подбородками приходился свояком Сергею Львовичу, но это нисколько не располагало их друг к другу. Свояк ни коим образом не смущался своих габаритов и любил сходить ''налево''. Выяснилось, что здесь он именно по этой причине. Когда всё произошло, он как раз сидел в туалете, покуривал сигаретку и спокойно думал, какую же невероятную историю поведать жене, сестре Сергея Львовича. А когда вернулся в кабинет ночного администратора Алины Юрьевны, то обнаружил лишь выбитое окно и пустое помещение. После слов: ''Ты что, падаль жирная, снова в загуле?'', стало ясно, как сильно Сергей Львович ''любит'' своего родственника. Гуляку звали Николай Николаевич Титов, работал он в городском совете в службе, заведовавшей землёй и какой-то там недвижимостью, в общем это был довольно стандартного вида отъевшийся чиновник, наверняка очень отдалённо знакомый с понятиями совесть и человечность. Оказывающий помощь человек, действительно оказался врачом. Это был мужчина лет сорока, слегка располневший, но с явно сильными руками, ростом под два метра и непослушными тёмными волосами. Представился он как Юрий, хирург-травматолог, в городе проездом, решил сэкономить командировочные и спал в машине на стоянке возле супермаркета. Разбудили его выстрел и следовавшая затем ругань Титова. Похоже, подросток и правда сам нарвался на неприятности, толстяк, конечно не ангел, но как поступить со стрелявшим в вас человеком в случае, когда тот промахнулся? Вот Николай Николаевич с перепугу и треснул мальца по голове, а когда тот упал, ещё добавил. Хотя последнее уже было лишним, этот с виду неповоротливый жирдяй не всегда был таким. Спортивные молодые годы навсегда приучили тело правильно реагировать в экстремальных ситуациях, и одного ''тычка'' от нынешней туши было более чем достаточно, особенно когда противник, дай Бог, весит хотя бы килограммов семьдесят. Мы разместились небольшим лагерем метрах в трёхстах на пустыре за супермаркетом. Бесчувственного искателя приключений в новой реальности бережно перенесли и даже устроили в палатке, взятой на прилавках товаров для отдыха. Трудились над этим только врач и Сергей Львович, другие категорически отказывались помогать сему ''невменяемому и социально опасному элементу''. Ещё бы, из собравшейся компании, половине он успел насолить. Больше всех брюзжал Титов: - Даже если он и сдохнет, мне ничего не грозит, ведь у него был пистолет, самооборона как-никак. Наверняка и видео с камер наблюдения имеется. - Рассуждал он. Вообще, где этот пацан снова успел найти оружие? - Ты уверен, что кому-то есть дело до случившегося? - Спросил Сергей Львович. Только сейчас Титову ''дошло'', что сирен полиции и неотложки до сих пор не слышно, а ведь врач ''возился'' с нападавшим около часа. Но в супермаркете ведь должен быть персонал? - Что ты имеешь ввиду? - Город пуст, что-то случилось, пока мы спали, людей практически нет. - Как нет? - А к тем, которых мы повстречали, лучше не приближаться - озверевшая толпа. - Серёжа, ты о чём вообще говоришь? - Толстяк не верил, ну и пускай. - Если хочешь, прогуляйся, сам всё увидишь, но я тебя предупредил, делай, как знаешь. - Безразлично сказал Сергей Львович и принялся вытаскивать консервы из своего пакета с продуктами. Титов пытался куда-то звонить - безуспешно, даже явно начал нервничать. За себя беспокоился или за родню? Хотел было уехать, но отчего-то передумал, потом, как и остальные, сходил за едой и молча давился колбасой с хлебом. Для образовавшейся группы наконец выпало время для отдыха и размышлений. - Всем сидеть на своих местах! - Резкий голос, прозвучал даже более убедительно, чем последовавшая после этого короткая ''очередь'' в небо, двигаться никто и не собирался, один Сергей Львович, сперва потянулся к оружию, но последовавшее: ''Поднять руки! Медленно!'' - поубавило прыти.

5

Все казались мирно спящими. Недавняя угроза невинно лежала на земле, подогнув колени к животу, небольшой автомат валялся рядом. Виталий, пошатываясь и пытаясь справиться с головокружением, только и смог, что схватить и отбросить оружие как можно дальше, получилось неважно, всего на метр, не больше. Начал стонать и ворочаться мужик в пижаме, затем в движение пришли и остальные. Сергей Львович умудрился где-то найти разбитую бутылку и приставить её к горлу нового незнакомца. - Это было необходимо. - Подал голос тот. - Я хотел вас сперва проверить. - Чего тебе надо? - Сергей Львович слегка надавил на своё оружие. - Мне нужна помощь. - Это так, значит, просят о помощи? - Если бы я хотел навредить, то не стал бы рисковать и подбираться так близко. Убери стекляшку, мешает говорить. - Сергей Львович, достал пистолет и швырнул его Виталию. - Целься в живот. - Проговорил он и только после этого медленно отошёл, бросая бутылку в заросли. - Моя фамилия Тихонов, полковник разведвойск. У нас военное положение. Опустите оружие я вам не враг. - Виталя, стой! - Начал Сергей Львович. - Я всё расскажу, отвечу на любые вопросы, помогите встать. - Полковник был ранен, бесполезно висящая левая рука и порез на бедре сразу же прибавили всем уверенности, теперь без своего автомата он практически беспомощен. - В моей сумке есть распечатка, там всё более или менее разъяснено. Сергей Львович забрал пистолет, затем полез в сумку, но в следующее мгновение вдруг подал голос его свояк: - Выживание... избирательно. Меняйтесь... Это правда! - Вдруг начал он причитать. - Я знаю, это правда. Выживание... избирательно. Меняйтесь... Произнесенные слова будто плитой придавили каждого, кто их услышал. Меняйтесь... За этим невнятным сообщением скрывалась цельная картина того, что каждому ''приснилось'' за время внезапной отключки. Осознание привидевшегося будто лишило способности разговаривать, за чудовищной головной болью пришли паника и обречённость. Толстяк, понял всё раньше остальных и теперь лежал, плача навзрыд. Выживание избирательно. Меняйтесь! Само-собой ничто не разрешится, прежней жизни пришёл конец и сам мир вскоре прекратит существование. Осталось лишь решится на последний шаг, выбрать. Живи сам или дай жить другому. Из оцепенения вывел треск автоматных выстрелов. Полковник, кашляя и пуская красную пену изо рта, плавно осел на землю и замер, из развороченной грудной клетки во все стороны медленно стекала кровь. Виталия вырвало желчью, Сергей Львович молча поморщился и отвёл взгляд от трупа, Юрий сперва метнулся к Тихонову, но затем раздумал что-либо предпринимать. Остальные так и стояли на своих местах, потупив взгляд и боясь нарушить тишину. - Что же происходит? - Прошептал философ. - У всех на уме одно и то же: ''выживание избирательно, меняйтесь''? - Сказал Юрий, невольно принуждая остальных заново пережить холодящее душу знание. - Стоп! Хватит! - Философ начинал паниковать. - Больше не произносите этих слов, не надо! - Но что делать? - Толстяк будто ждал, чтобы кто-то решил за него. - Давайте... давайте прочтём документы полковника. - Предложил Сергей Львович. Распечатка представляла собой самый обычный лист бумаги без надписей а-ля ''совершенно секретно'' или знаков, указывающих на сверхважность данного документа. Это было письмо: ''Привет, Вадим! Обстоятельства вынуждают пренебречь безопасностью, на кону нечто большее, чем просто жизнь отдельно взятого человека или даже страны. Нашим рабочим каналом связи воспользоваться не могу, так как все спутники начиная с 4:00 по тихоокеанскому времени при попадании в зону солнечного света выходят из строя, эта судьба постигла и наш спутник. Прямое влияние Солнца - исключено, вероятно, применён некий вид оружия, которое просто ''включили'' с восходом. Во вложении есть несколько видеороликов, отснятых нашими беспилотниками до того, как они деактивировались. На видео показаны события в одном из приграничных городов в Китае, на всякий случай попытаюсь коротко описать, что видится мне. Фронт бело-золотистого свечения движется по поверхности планеты с востока на запад, он нестабилен и постоянно меняется в зависимости от ландшафта. Фронт свечения ''параллелен'' фронту восхода, но ''отстает'' примерно минут на двадцать в средних широтах. На некотором расстоянии от линии фронта, кратковременно возникают области плотного свечения, своеобразные лучи. Каждый луч имеет сечение непостоянной формы и поперечный размер около двух километров. По большому счёту, фронт состоит именно из лучей с плотным свечением. Расстояние между лучами в диапазоне один-три километра. Время ''жизни'' каждого луча от двух до четырёх секунд. Живые существа, оказавшиеся в зоне поражения луча устремляются вверх, где на высоте полтора-два километра исчезают (именно исчезают!). Предварительная оценка обстоятельств согласно последнему совещанию нашего выездного штаба такова: применено оружие массового поражения или возник неизвестный ранее природный феномен, мнения разделились. Потери среди населения ожидаются на уровне 60%. Присутствует мощная электромагнитная составляющая - из строя выходит значительная часть электротехники, оказавшейся в зоне луча. Никто из представителей власти на планете, из тех, с кем удалось связаться, не берёт на себя ответственность за происходящее, локализовать источник излучения не удалось, но первичные оценки затрат энергии показывают невозможность осуществления подобной операции при помощи известных нам средств. Вадик! Я уверен, это нечто большее, чем просто оружие или природный катаклизм! В отчётах решили об этом не упоминать, но появление фронта сопровождается периодическим возникновением альфа-волн! Подумать только! Периодичность этой трансляции автоматически исключает природное происхождение. Это - послание, я просто уверен! Вероятно, кто-то контролирует происходящее и транслирует в наши головы информацию, только представь, что это могут быть за технологии! Но кто, зачем и что именно транслирует, вот в чём загадка. На этом всё. Вероятно, мы никогда не увидимся, если ЭТО произойдёт повсеместно, то тем, кто не уйдёт вслед за лучом, придётся жить в каменном веке. Не знаю, что лучше, погибнуть сразу или скатиться до уровня дикарей и грызть друг другу глотки. Прощай''. - Ну и как это понимать? - Толстяк, не верил ни единому слову. - Коля, понимай, как хочешь. - Сергей Львович был явно раздражён. - Давайте попытаемся рассуждать последовательно. - Каждое слово Виталию приходилось выдавливать, знание того, что нужно сделать, сдавливало горло и замедляло мир вокруг. На какое-то время он замолчал, пытаясь хоть ненадолго подавить мысли о своих девочках. Что за чудовище могло поставить его перед таким выбором? - Так ты скажешь, своё ''последовательно'', или как? - Сергей Львович искал в ''закоулках'' себя решение, но пока бесполезно. Он загнан в угол, а если это не так, то откуда же такая уверенность в неизбежной обречённости будущего? - В городе почти в каждом здании множество разбитых окон. - Начал Виталий. - Если в тех местах прошёл ''луч'', то людей просто выволокло наружу, через окна. - Подходит. - К ''мозговому штурму'' решил присоединиться и математик. - Что дальше? - Мы видели толпу, значит люди остались и между лучами есть ''пробелы''. - А что с теми, кого ''унесло'' лучом? - Я вот точно знаю, что луч - это спасение... для тех, кто в него ''попал''. - Вмешался Сергей Львович. - Я это тоже знаю, не могу объяснить, но знаю. - Сказал Виталий. - И я в этом уверен. - Негромко сказал толстяк, вытирая рукавом мокрое от пота и слёз лицо. - Я тоже. - Подал голос Юрий. - Похоже, все мы знаем это, что доказывает существование ''трансляции''. Письмо военного во многом правдиво. - Сделал вывод Виталий. ''Трансляция'' уже давно прошла, а может случилась во время обморока или она и сейчас происходит? Когда же в нашем мозгу возникло это знание? По чьей воле? - Там сказано о применении оружия. - Возразил философ. - Да, а вдруг это какая-то уловка? - Предложил Юрий. - Всё-таки, на счёт оружия я скорее всего неправ. - Поправил себя философ. - Сосредоточьтесь, на возникшем знании, кажется, уровень его стабилизации близок к абсолюту... - Гена, будь проще, - математик решил поддержать друга, - это знание не просто как ''дважды два - четыре'', похоже, оно стало бессознательным. - Как дыхание или работа сердца. - Юрий, похоже раздумал искать врагов, применивших оружие. - Кроме того, смысла нет ''похищать'' одного человека и потом предлагать другому взять и поменяться с ним. - Продолжал математик. - Энергетически невыгодно. Дело в чём-то ином... - Володя, да как ты вообще об этом можешь говорить? - Философ буквально источал яд злобы и раздражения. - Ты о чём? - Не притворяйся, семьи у тебя нет, ближайшая родня - троюродная, разве ценен для тебя хоть кто-то из них? - Гена, по-твоему, если я без семьи, то не могу никого любить? - Нет конечно, но ''родную кровь'' ты уж точно не потеряешь. - Да, как ты смеешь? После всех лет нашей дружбы вдруг решил, что я скотина бездушная? - Математик, похоже, обиделся всерьёз. - Ну, душа у тебя есть и человек ты вроде неплохой. Но что потеряешь ты и что я в случае обмена? - Ты сейчас обижен на то, что имеешь жену и дочь?! - Тебе не понять, выбор-то у тебя совсем другой! - Ты сильно ошибаешься. - Прошептал математик. - Что ты имеешь ввиду? - Философ продолжал раздражаться ещё сильней. - Оля и твоя дочь... ты... все вы мне, как родные... - Да, что ты себе там возомнил? - Философ окончательно пришёл в бешенство, лицо раскраснелось, руки сжались в кулаки, ему явно требовалось выпустить пар. - Я могу поменяться с ними, но... - Прежде, чем математик договорил, философ успел свалить его с ног и произвести несколько размашистых ударов. После этого он, кажется, ненадолго пришёл в себя, сперва посмотрел на окровавленное лицо друга, беспомощно распростершегося на земле, потом обвёл взглядом других, никто не собирался ему мешать, каждый молча сражался со своими ''демонами''. Он снова несколько раз ударил математика в лицо, окончательно вгоняя того в нокаут, затем резко откинулся на спину, закрыл глаза и с огромной скоростью устремился в небо. Ещё несколько секунд после его исчезновения в воздухе держался ''столб'' бело-золотистого света. Возникшую тишину разорвал звук выстрела. Толстяк жадно хватал воздух, пытаясь зажать руками образовавшуюся на шее ''пробоину''. Вторым выстрелом Сергей Львович довершил начатое, освобождая свояка от мучений. - Спасибо вам, мужики, помогли вы мне... выбрать. - Сказал Сергей Львович, вставил дуло пистолета в рот и нажал на спусковой крючок. Юрий и Виталий молча подошли к математику и помогли тому подняться. - Ряды наши редеют. - Тихо проговорил Юрий. - Что будешь делать? - Спросил Виталий, мысленно разрываясь на части. - Не знаю я, думаю. - Те, кто решил, уже не с нами. - Подал голос избитый математик. - М-да, это точно. - Сказал Юрий, безразлично окинув взглядом поляну с тремя трупами. Последние события резко прибавили в нас чёрствости. Смерть, трупы, разве это страшно и отвратительно? - Всё, что с нами происходит настолько реально, но что же творится? Вы понимаете? - Виталий пытался отвлечься от своих тревог, хотелось говорить. - Зачем он убил родственника? - Дело в спасении. - Начал математик. - Он просто не дал свояку сделать выбор, родня-то у них общая... - И себя решил не испытывать. - Дополнил Юрий. - Решительный, ничего не скажешь. - Времени у нас до заката...- Мыслил вслух Виталий. - По-моему, есть привязка к световому дню. - Поясни. - Всё очевидно, - вмешался математик, - мы оказались посреди кварталов без людей и с разбитыми окнами в домах, так? А кто где был, помните? - В машине на паркинге, под навесом. - Ответил Юрий. - На работе, у меня полуподвальное помещение. - Сказал Виталий. - Без окон? - Да. - То есть без доступа прямого солнечного света. - Математику, похоже, было даже интересно разбираться в происходящем. - А фронт со столбами свечения, согласно документу полковника, двигался почти вровень с линией восхода солнца. - Подходит... - Тихо произнёс Виталий. - Но что теперь? - Ничего. Перед вами выбор, осталось лишь его сделать. - Грустно сказал математик. - У меня-то его не было изначально. А Гена, сволочь... - Как, не было? - Недоумевал Юрий. - Я ведь и Генку, и жену его с дочкой действительно люблю, они стали единственной ''отдушиной'' в череде моих бесконечных семейных провалов. - Очевидно, ваш друг воспринял это несколько иначе... - Предположил Виталий. - Может и так, уже не важно, ведь он... ''улетел'', а они или уже мертвы, или скоро будут. - Вы можете обменяться на него? - Спросил Виталий. - Да, но делать этого не стану. Если за выбором следует спасение, то я, так или иначе, не смогу пережить всё это, не сломавшись. Слишком слаб, я точно знаю. Гена, другое дело... - А, вдруг, смысл именно в этом - найти людей, способных ''заплатить'' тем, что требуется... - Сказал Юрий то ли нам, то ли себе... - А, ты сам способен? - Спросил математик. Ответа не последовало. Юрий молчал, было ясно, что будет дальше. Его била дрожь будто от озноба, мы смотрели ему в лицо, но Юрий постоянно отводил взгляд, прятал свою боль. Вдруг он замер, тяжело вздохнул, закрыл увлажнившиеся покрасневшие глаза и устремился в небо. - Я думал, он останется. - Математик казался разочарованным. - Ну, а что ты? - Не знаю... - Плохо. Я вот сижу сейчас и мне так легко, ведь выбор сделан и вера в его истинность - нерушима, иначе и быть не могло. Ты молод и скорее всего волей-неволей научен не верить никому и ничему. Если так, то ''под ногами'' у тебя - лишь ненадёжная поверхность ''болота''. С одной стороны, это хорошо - тебя не застать врасплох обманом или подлостью и в сознании твоём нечего разрушать, ведь ты постоянно меняешься, приспосабливаясь к той или иной обстановке. Но плохое состоит в том, что так практически нет развития. Дерево, посаженное в твёрдый грунт, растёт ввысь. Но если заменить грунт на трясину, то дерево либо погибает, либо превращается в некую разновидность кустарника, распластавшегося по поверхности, существующего на грани жизни и смерти. - Рассуждал математик. - А я думал, это Ваш друг философ. - Сказал Виталий. - Прости, увлёкся. Так что делать будешь, день близится к концу? - Я не решил пока... - Но жить-то ты хочешь? - Очень... - В чём тогда заминка? Действуй! - Не могу... - Ты тоже слабак? - Не в этом дело, кажется, я бы смог пережить... такую потерю. - Но? - Моя семья, ведь их больше не будет... если я решусь. Они должны жить. - То есть ты хочешь сказать, что желание жить самому уравновешено желанием того, чтобы жила и твоя родня? - Наверное... - Какая-то скупая пародия на альтруизм, однако. Выходит, ты не знаешь, как поступить? Верней знаешь, что не сможешь выбрать. - Буду тянуть время. - Ну да, тяни-тяни, до заката недолго осталось... Что у тебя за размен? - Жена с дочкой... - Думаю, действуют определённые правила, по крайней мере, должен соблюдаться хоть какой-то баланс. - Предположил математик. - Может и так... День незаметно подошёл к концу. Солнечный диск уже начал свой ''нырок'' за линию горизонта, бережно окрашивая всё вокруг в красные тона. Странно, тревога бесследно растворилась... А ведь выбор на самом деле определён, он не однозначен в плане ''кто будет жить, и кто умрёт''. Он однозначен лишь в том, что станет абсолютным только в заданное время... когда? За миг до смерти? Раньше казалось, что, если придётся, то за ''своих'' жизнь отдашь, не раздумывая, и тут такое, откладывать на потом момент, в который решиться их судьба... Но ведь сомнений нет! А осколки полученных знаний дают осознание того, что в случае размена никто не укажет на могилы твоих родных и не обвинит в их гибели или муках. Атрибуты смерти - неотъемлемая часть осознания самого факта смерти! Могил не будет и гибели, как таковой тоже не будет. То, что должно произойти - лишь прекращение существования, и не важно, по какую сторону ''выбора'' ты находишься. Если так, отчего же настолько сильно хочется жить самому и хочется, чтобы жили они? Отчего нет уверенности в истинности того или иного ''варианта''? А, вдруг причина не в нерешительности или слабости? - Похоже, мы на ''финишной прямой''. - Произнёс математик, тревожно всматриваясь в противоположную заходящему солнцу сторону. Вместо привычной плавной чёрной синевы с вкраплениями далёких звёзд на горизонте перед нами возникало нечто. Это была сплошная золотисто-красная полоса, заполнившая линию север-юг, это был пожар. Полоса ежесекундно становилась всё выше и выше, стремясь в небо, огонь приближался. Горела сама земля, предзакатная вечерняя тишина сменилась резкими порывами ветра в сторону смертоносного зарева. Сгореть заживо, это должно быть страшно. - Мы будем без сознания из-за нехватки кислорода. - Будто читая мысли Виталия, сказал математик. - По сути, сперва просто уснём, а потом сгорим. Не так уж и плохо. Виталий молча стоял, не отрывая глаз от линии, где соединяются небо и земля. Горизонт давно исчез, вместо него надвигалась сплошная стена огня, жадно пожирающего всё на своём пути, не оставляя шансов ни живому, ни мёртвому. Если происходящее - глобально, то уже завтра наш мир станет стерильным, идеально чистым и благородным, истинно девственным. До ''стены'' всего пара километров, ветер стал такой силы, что сорвал с места палатку, в которой разместили сбрендившего подростка. Вот кому не судьба определиться с выбором, может это и к лучшему, помрёт себе спокойно, без лишних терзаний и угрызений совести. Дышать и правда становится всё трудней, стоять на ногах нету сил, глаза взмокли от слёз. Причин плакать более чем достаточно, вскоре наступит важнейший момент... Ещё немного и мир станет другим... если станет. Что нам сообщили? Спасение? Но что за выбор у нас есть? Стать частью пламени и воссоединиться с природой или довериться неизвестности, позволив лучу ''сделать'' свою работу? Жар приближается, в воздухе стоит запах раскалённой топки, это смесь кремния и серы, наверное, воображение шалит. Линия огня так близка, что можно рассмотреть, как в бушующем пламени возникают ярко-оранжевые разряды молний и тонкие воронки дымно-красных смерчей. Над всем этим адом нависли жуткие облака из пепла и дыма, скрывая от взора вечернее небо. Пепел и дым - вот что нас ждёт! Жутко хочется лечь на землю, тело настолько слабо, что неспособно сделать это плавно, оба практически одновременно падаем и лежим, веки в последний раз позволяют взглянуть на грязные от поднявшегося мусора небеса, затем навсегда закрываются. Как просто, оказывается, умирать... Вот и весь выбор.

6

- Что ты натворила? - Он недоволен, жаль. - Мне пришлось, я должна была...- В наставнике снова ощущается разочарование. Обидно. А ему обидно вдвойне. - Зря, они этого не заслужили. - Но они тебе ведь тоже нравятся? - Это не важно. - Вот в ком он разочарован! Я - ни при чём. - Ты позволишь продолжить обучение? - Зачем спрашиваешь? Будто у меня имеется выбор. - Спасибо. - Как ты это организовала? - А вот и проверка знаний. - Часть обитателей поместила в темпоральный слой, а поверхность стерилизовала, использовала в качестве источника ближайшее светило. - Слишком много энергии. Как долго собираешься их так продержать? - Десять тысяч по местному отсчёту. Всё хорошо? - Да, кроме вновь и вновь повторяющегося финала с ними... - Почему они останавливаются? Мы же преодолели этот барьер. - В своём примитивизме они будто единый организм. Лишь некоторые пытаются смотреть за пределы отпущенного, но и они в итоге зацикливаются на себе, высокомерные трусы. - Так или иначе, возможность разыграть ''сюжет'' по-другому предоставлена. - В который раз. И опять на пороге гибели от своих же рук... - Теперь всё будет иначе. - Ты изменила программу отбора? - Да, теперь она статистически очень стройна. - Вижу, занятно придумала с обменом. - О, это позволит выявить тех, кто сможет творить будущее. - Хорошо, но рискованно, это же люди... - Риск уравновешен. - Оставила жизнелюбов. - Да, не удержалась, они ничего не решают... напрямую, но часто, лишь своим присутствием могут многое изменить, даже повлиять на историю. - Спорно, но ''механизм'' запущен - ждём результатов. Он напоследок ещё раз внимательно просмотрел её любимую игрушку - небольшой сгусток ''тьмы-энергии'', с множеством разной интенсивности искорок, которые при ''разворачивании'' превращаются в скопления звёздных систем и других мелких объектов. ''Галактики'', вот как они это называют, представители её любимого мира. Их вечно самостопорящаяся цивилизация стояла на пороге ''прорыва'' уже множество раз, но так и не смогла преодолеть природных псевдоограничений. Это - изолирует их от восприятия многомерной действительности. А ведь большинство счастливо и в рамках отведённых данностей. Всегда! В любые времена! И ''вторжения'' в новые реальности им просто ни к чему, и так хорошо. Не в том ли проблема, что они способны полюбить что угодно и жить там, где придётся и как придётся? Если так, то все усилия вновь окажутся бесплодными... Им не поравняться с нами. Мы навечно обречены быть одинокими в своём развитии, ведь обратной дороги нет. Или есть?

7

Сегодня Наташке десять, ошибка не должна быть большой, может, два-три месяца. В самом начале никто и не думал считать дни, мелочь вроде календаря попросту была не нужна. Предстоит настоящий праздник, дни рождения детей - единственное, что помогает отвлечься от бесконечных трудностей новой жизни. Лагерь уже давно стал почти городом с небольшими хижинами и забором из брёвен. Сейчас нас около трёх тысяч, мы собрались вместе благодаря одному человеку, когда-то он был преподавателем, философии, кажется. Благодаря его усилиям мы не успели потерять последние крохи цивилизованности, смогли выжить. Нашим детям, к сожалению, невероятно легко принять ''дикарство'', ставшее неотъемлемой частью нынешнего существования. Но все мы, кто способен хоть что-то восстановить из любых своих знаний, самоотверженно трудимся ради лучшего будущего, создаём библиотеку - горы обожжённых глиняных табличек, сложенные под навесом от дождя и ветра. Это временная мера, скоро появится некое подобие бумаги, над этим уже работают. В первый год многие умерли, в основном от болезней и голода. Мы этого долго не замечали, но природа была милостива и будто давно ждала недостающий элемент. Теперь, когда этот элемент наконец появился, она всеми силами пыталась показать свою благосклонность. Лес мог без проблем кормить сколько угодно людей, наша задача состояла лишь в том, чтобы выяснить где, когда и какое растение плодоносит. Тут и понадобился календарь. Но пока мы до этого ''дошли'', погиб каждый второй... Трудно себе вообразить, что стало с теми, кто оказался в других условиях. Нам ведь повезло, здесь жарко и влажно, но зато полно еды, круглый год. А если бы нас ''выкинуло'', скажем, в средних широтах? Голые, не умеющие выживать слабые люди, на что можно было надеяться в таком случае? Лишь спустя годы мы начали задумываться над произошедшим. Случилось нечто фантастическое, наша среда обитания безвозвратно изменилась. Сомнений нет, мы находимся на Земле, созвездия, природа и животные, на сколько можно судить, остались теми же. Разведка местности приносила плоды слишком медленно, ведь скорость передвижения в нынешних условиях - катастрофически мала. За первые пять-семь лет удалось выяснить лишь то, что мы находимся где-то в районе прежней Италии. Очертания южной части полуострова значительно изменились, но без труда угадывался хорошо всем знакомый со школы профиль женского сапога. Ситуация постепенно прояснялась. Все, кто в прошлой жизни занимался наукой, освобождался от большинства работ, их задачей стало вести исследования, обобщать и делать выводы, в общем, работать головой. Помимо всего прочего, так родилось целое скопище теорий о том, что же с нами приключилось. Описывать их - дело неблагодарное, ведь суть лишь в том, что нас и множество других видов жизни спасли от гибели. Способ спасения трудно оценить с точки зрения людей, раньше не видевших ничего подобного, но в итоге что есть, то есть - с момента ''спасения'' до начала жизни в новом мире прошло множество лет, а может и веков - нас каким-то образом перенесли в далёкое будущее. В том что нас именно спасли, никто не сомневался, я, как и многие другие, своими глазами видел огненную стену. Но почему оказался живой, да ещё и рядом со своими родными, не ясно - кодовое ''я буду жить'' так и не произнёс, не ''поменялся'' и должен был погибнуть... Возможно, случившееся - лишь чья-то игра, а, может, мы и правда были на краю ''пропасти'', это не имеет значения. Теперь, когда рядом мои любимые, и пускай в иных, далёких от прежнего уровня условиях, я буду жить, как и они. Вопреки всему! Пришло время пересмотреть свои ценности. Старый мир исчез, нам ''подвернулась'' возможность извлечь урок из прошлых ошибок, и это должно коснуться как каждого в отдельности, так и всего оставшегося человечества в целом.