Директор постоянно теребил очки, одевал их, потом снимал и нервно протирал линзы тряпочкой. Он невероятно боялся, по-детски, до дрожи в коленках. И это в свои-то пятьдесят пять, имея среди подчинённых прозвище 'хозяин'. Жизнь была так прекрасна. Всё шло своим чередом. Кошелёк стабильно наполнялся, старость близилась не так уж и быстро, да и сыновей удалось 'пристроить' куда надо. Успел вот стать дедом, а недавно даже обзавёлся молодой любовницей. Ещё тридцать минут тому назад он не сомневался - жизнь удалась. Последние лет пять он постоянно так думал и был невероятно доволен собой. Ведь ему несказанно повезло стать директором детского приюта. И заведение с его приходом стало вполне приличным местом. Добрые спонсоры чаще всего находились сами. Они запросто жертвовали средства, а взамен требовали лишь рекламу да хвалебные речи перед объективами камер. Попадались и политиканы, которым важно было создать нужное лицо для народа. В общем, постоянно возникали способы условно-безопасно улучшить благосостояние и одновременно помочь воспитанникам. И тут такое... Наверняка его могут разжаловать. И что же делать потом? Может ли всё обернуться тюрьмой? А... вдруг всё обойдётся? 'Не видать мне тюрьмы!' - думал он. - 'Уборщик виноват, так пусть и расхлёбывает! Выплачу штрафы за ремонт в период учёбы и всё!' Шкурный вопрос для директора был, конечно, превыше всего в экстремальных ситуациях. Но кто осудит за подобное? И кто бы действовал иначе? На самом деле погибшего парня ему было жаль. Но, что поделать, нужно ведь теперь как-то выкручиваться. *** Ребята давно донимали Петровича. Многие смогут подтвердить, что он не раз гонялся и орал им всякие гадости вслед. Сейчас уборщик чувствовал себя хуже некуда. Вчерашний хмель до сих пор не выветрился, а утренняя порция алкоголя только начинала действовать. Но Роман был в себе и полностью осознавал всю тяжесть ситуации. Случилась беда, и виновник здесь всего один... Он сидел у стены, пока кто-то из рабочих делал массаж сердца Максу. Второй мальчик вряд ли выжил - третий этаж, а внизу - бетонные плиты... Как же его хоть звали-то? Зачем? Зачем же он за ними гнался? Роман Петрович смотрел в потолок, лил слёзы и мучился вопросом, как же всё вернуть или исправить? Сегодня он снова беспомощен. Второй раз на веку обычные шалости оборачиваются для него трагедией. Лет десять прошло после потери сына. Они играли во дворе с другой ребятнёй, мяч выкатился на дорогу, и мальчик просто за ним побежал. Всего восемь лет. Как же мало. ...Водителя внедорожника посадили. Тот, к несчастью, проскочил 'на красный'. Вернёшь ли этим сына? Жена так и не простила Романа. Где-то через полгода пришлось разойтись. Он оставил ей квартиру, а сам подался жить на окраину города. В старый дом своих родителей. Любимую работу в студии местного телевидения Роман Петрович променял на должность уборщика в приюте неподалёку от нового места жительства. Унылые вечера теперь коротались либо в компании 'ящика', либо с незадачливым соседом, что решил пожить на старости лет в своё удовольствие. Все двадцать четыре часа в сутки он, не щадя здоровья, был одержим борьбой с 'извечным злом' - алкоголем на прилавках ближайшего магазина. Через пару лет бывшая супруга снова вышла замуж. Потом она уехала то ли в другой город, то ли в другую страну, ходило несколько различных слухов. А ещё она снова родила, девочку, кажется. То были хорошие вести... Сам-то он до сих пор не мог забыть случившееся. В тот роковой день под колёсами 'пятитонника' погибло два человека. *** Дэн и Макс во всю свою подростковую прыть убегали от Петровича. Добрый дядька, с таким не соскучишься. Скорее всего, народ вокруг думал, будто уборщик убить их готов, ну или, скажем, покалечить. Но он лишь подыгрывал. Часто он даже сам провоцировал их на шалости. Особенно, находясь 'под градусом'. И это случалось не так уж редко. Петрович сегодня явно был в ударе, гнал их через всю школу и доблестно размахивал щёткой. Зрелище организовалось небезынтересное и к погоне подключились несколько наблюдателей помладше. Они пока не осмеливались на подобные выходки, но хотели хоть как-то поучаствовать в процессе. Шум погони, звонкий смех и галдёж переместились на третий этаж. Петрович раскраснелся и изрядно вспотел, но гнал двух друзей, не забывая проговаривать им вслед пару-тройку крепких слов. Голос 'загонщика' постоянно срывался. Они бежали по коридору в сторону спортзала. Там как раз работала бригада строителей. Если всё будет нормально, то уже к осени старый зал полностью преобразится, а рядом появится полноценная качалка с кучей разных красивых железок. Работы велись полным ходом, везде вдоль стен хаотично валялись стройматериалы, мусор, инструмент и другая всякая-всячина - обычная рабочая обстановка или, проще говоря, полный бардак. Неизбежное зло в мероприятиях подобного рода. Круто было заманить Петровича на третий этаж. Тут же везде горы всякой гадости! Вот смеху-то будет, если он по дороге шлёпнется в кучу мусора, а в воздух поднимутся облака пыли! Петрович же начнёт материться ещё громче! Они вбежали в коридор перед залом, и поняли, что оказались в тупике. На массивных дверях красовался огромный чёрный замок. Теперь Петрович их всё-таки поймает и чьим-то ушам явно не поздоровится. А позже придётся не меньше часа слушать его нравоучения об уважении к старшим. В конце 'монолога' он снова расскажет какую-нибудь историю из жизни. Историю с большой буквы и с глубочайшим смыслом. А потом будет мировая - чай и сушки. Оказалось, возле спортзала появилась дверь в другое помещение. Проход закрыли времянкой из каких-то отходов фанеры и полиэтилена. Дэн рванул первым и, не глядя, вбежал внутрь. Макс уже почти схватился за ручку, но вдруг споткнулся о ведро с водой и с глухим влажным звуком приземлился на бетонный пол. Макс сильно приложился головой. Он лежал без сознания в луже грязной воды, когда рядом приземлилась выбитая из рук строителя электродрель. *** Со двора детского приюта под странным названием 'Прайм' выехали две машины скорой помощи. Одна с включёнными сигнальными огнями и сиреной везла в больницу чуть живого Макса, вторая - изувеченное тело Дэна в морг. Ремонтные работы приостановили, а некоторых рабочих увезли в участок зафиксировать показания. На месте происшествия остался лишь директор. Он волновался и думал, как быть с предстоящими хлопотами. Двое из персонала приюта занимались смыванием следов трагедии. Директор же ходил рядом и никак не мог унять тревогу. Денис и Максим поступили в приют пару лет тому назад с разницей в несколько дней. Их, как новеньких, поселили вместе. Новички сдружились, стали друг для друга семьёй. В переделках и приключениях они обычно оказывались вместе. Отвечали за всё тоже всегда вдвоём. Оба, не смотря на не безоблачное прошлое, показывали себя способными и развитыми детьми. Они преуспевали в учёбе и с лёгкостью манипулировали окружением. Эти двое умудрились убедить всех вокруг, что они на самом деле братья, а отец их - он, директор приюта. И, мол, они от разных матерей, а он, подлец, вместо того, чтобы признать своими детьми, поселил их в это гадкое место. И это после трагической кончины их бедных мамаш. А ещё он, наивный, якобы полагает, будто братья не знают кто их отец. Бред! Дошло до того, что директора отчитала одна из техничек, даже сплюнула на пол перед ним. Вот настолько ей был противен находящийся рядом 'мерзкий, бесчестный червяк', - так и сказала. Слава богу, Петрович подоспел на помощь и оттащил эту полоумную Татьяну Ивановну. А она в своих требованиях уже дошла до восстановления справедливости и немедленного усыновления обоих ребят. Позже она виновато извинялась, но, похоже, так и осталась при своём мнении. В приюте ещё полгода шептались о том, что мальчишки так подозрительно похожи на директора. В итоге всё докатилось до жены, и пришлось делать анализ ДНК '...дабы установить истину...', - вещал физрук на общем собрании и сердито морщил лоб. Это ж надо, и он туда же! Чья бы корова мычала вообще? Дэна с Максом пришлось наказать. Их на какое-то время расселили по разным комнатам. И именно это стало самым страшным. А быть целый месяц рабами у Петровича и по вечерам махать веником, их нисколько не пугало. Возле спортзала в приюте 'Прайм' достраивали ещё один корпус. Там хотели разместить тренажёрный зал, раздевалки на втором этаже и пару складских помещений на первом. Проём, откуда выпал Дэн, был входом на новую лестничную площадку между старым зданием и пристройкой. Лестничные пролёты хотели ставить после обеда, а до этого дыру в стене решили закрыть наскоро сколоченным подобием двери из подручного хлама. Ребятам и Петровичу не повезло, появись они чуть позже, и всё бы закончилось как обычно. *** Макса определили в одиночную палату с хорошей мебелью, кондиционером и огромным телевизором. Похоже, 'хозяин' позаботился. Первые дни Макс всё время спал, а когда приходил в себя, то постоянно ревел и твердил, что только он виноват в смерти Дениса. Врачи поведение это списывали на шоковое состояние, давали порцию успокоительного и он снова засыпал. Так прошло пару недель. Однажды пришёл врач и сообщил, что полученные травмы больше не представляют опасности, и Макс может спокойно отправляться домой. Добрый доктор даже предложил отвезти его в приют на 'скорой', чтоб не дай бог из-за недавнего ушиба дурно не стало. Врач дело говорил, голова-то кружилась, но Макс решил, что появиться в приюте вот таким вот образом будет нехорошо, и отказался. Провожатые ему не нужны, ведь он тринадцатилетний взрослый парень, и сможет позаботиться о себе сам. Позже он собрал вещи и тихим шагом направился в сторону остановки, что ютилась сразу же за больничным парком. По дороге прицепился какой-то парень, кажется, тоже из приюта. Незнакомец болтал без умолку. Он рассказал, как попал сюда, и как долго лежал, какого цвета было одеяло, какая красивая медсестра Лида, какой гадостный компот тут дают в обед, и какие хорошие здесь врачи. Есть такой тип людей - их всегда хочется заткнуть, когда они открывают рот хоть слово сказать. Попутчик Макса относился как раз к таким, но ему везло. Макс не хотел никого затыкать, он тонул в своих мыслях и не воспринимал всего того, что заливал ему этот болтун. Безразличие Макса нисколько не смущало 'говоруна', наверное, таким людям и не нужна внимательная аудитория, они лишь хотят озвучить слова, что приходят на ум и послушать себя. Слова незнакомца из жуткого видения не шли из головы: 'Ты сам виноват', - всплывало в памяти, навевало холодок, придавая уверенности, что всё правда. Он понимал, трагедия Дениса - лишь несчастный случай, но так и не мог избавиться от горького ощущения своей вины в смерти друга.