1. Рау

Кто я? Кажется, помню имя. Рау. Но кто я? И как же попал сюда? Не знаю... Хочу лишь найти её... Где же ты? Кая. Меня прекратили пичкать лекарствами, и пускают к морю. Гулять. А ещё они боятся. Даже не подходят ко мне. Поглаживаю песок. Он влажный и покорно принимает любую форму. Всё вокруг странное, иное... воздух, вода. Песок... Кое в чём я всё же уверен, и знаю, каким должен быть песок. Чёрным или зелёным! Другого не бывает. Или я всё же спятил? Тяну время на прогулке. Жду. Вслушиваюсь в себя. Вдруг она заговорит снова? Кая звала меня! Я помню. И доктор в курсе. Говорит, вторая личность хочет наладить контакт. Идиот! Не верит мне! Расстройство рассудка... Так он полагает. Твердит, что часть моего разума живёт сама по себе. Играет роль пропавшей... любимой. Вот откуда голос! Её голос... И врач тупица! Ничего он не смыслит! Это действительно она! Я знаю, просто знаю! И я не псих! Плохие сны - вот моя проблема. Но с этим кончено. Я - нормальный. Это - точно! Но где же голос? Где моя надежда? И где же тот, кто обещал помочь?

2. Связной

- Как давно вы во всём этом? - начинает разговор судья. Это не суд, лишь осуждение - всё, на что они способны. Разбирательство и всего-то, нечто вроде интервью. А, может, это попытка пробудить чувство вины? Но зачем? Ведь не сработает. Предварять действия связного мимо его собственных желаний - дело, абсолютно безнадёжное. - С десяти стандартных лет, мадам, - отвечаю я, но хочу снова и снова раскручивать клубок своей истории перед этой бездушной. Через что я прошёл... Целая вечность миновала. Но всё же слишком мало, чтобы убить сомнения. Хотя... дальше - легче, - так говорят связные поопытней. Начинаю покручивать кольцо на пальце, лёгкая дрожь в руках делает движения нервозными. В данном деле не то, что "год за два", мы в одно мгновение порой успеваем прожить сотни поколений. Мой прежний разум и близко не смог бы представить всё это. Но я молчу. То человеческое, что пока живо во мне, до сих пор питает абстракции вроде недоверия и страха. И это жутко мешает. - Как и остальные, держите в узде многословие, - небрежно, на выдохе, говорит она. - Вы все ведь любите поболтать. - Мне нечего сказать, - начинаю я, - что вы вообще хотите услышать? Я сделал, что считал уместным. - Уместным, значит? - она берёт древнейший гейзерный кофейник и наливает себе порцию ароматного напитка, будто позабыв вообще, о чём мы беседуем. - Кофе хотите? Где-то глубоко внутри меня прячется человек, и он сейчас странно себя чувствует. Я - связной, пространство и время, что разделяют миры, однажды подчинились мне. Многие считают это божественной функцией. И, да, всё - почти правда. Но в прошлом мы - люди. - Не откажусь, - отвечаю, как могу, сдержанней, а человеческая душонка моя дрожит от нетерпения. - Вы гораздо уязвимей, чем кажетесь, - судья повеселела, считает, достучалась до того, кто внутри меня. Вероятно, так и есть. Людское в связных всеми силами стремится выжить, сохранить хоть малую часть себя, цепляясь даже за мелочи вроде чашки кофе. Впрочем, довольно скоро слабость сия развеется. Но пока что судьи пытаются играть на этом. Уж очень хочется им получить ну хоть маленький рычажок для силы, что способна влиять на мириады миров. - Можно подумать, кому-то стало хуже, - говорю я и сливаюсь воедино с испарениями над чашкой, и больше не замечаю, как судья тужится сдержать своё раздражение. - Вы всегда такие забавные, радуетесь всякой дребедени. Но что мешает брать самим, что пожелаете? - вдруг интересуется она. А, прямо в точку ведь! Знает она нас хорошо! Переходы меняют саму суть того, что засело внутри и мнит себя человеком. В какой-то момент ты внезапно замечаешь, что разум занят лишь иными мирами. А исходная личность постепенно исчезает, смывается. И прекратить происходящее мы не в силах. Это - радость и беда, что смешались и стали единым целым. - Да, забавные, - промямлил я. Не помню, как, но кофе я допил. Кто-то внутри меня сейчас ликует. Он получил капельку воспоминаний о прежней... жизни. - Я лишь сделал, что требовалось. - И не только! - она резко встаёт из-за стола, нависает надо мной. - Я лишь хотел понять, что случилось. - Неужели, пугать вздумала? Смешная... всего-лишь человек, что вполне успеет оказаться на пороге старости ко дню нашей следующей встречи, если не помрёт раньше... - Безрассудство! - выпаливает она, вложив всю свою злость в одно лишь слово. - Но так... - хочу пояснить, но не успеваю. - ...подсказывало сердце? - бросает она, опаляя меня презрением своих тёмных глаз. Выгнутая бровь и пренебрежение на губах - образцовые. - Да, - отвечаю я и начинаю изучать кофейную гущу на дне чашки. Похоже, поведение судьи всё же как-то действует, раз я хочу сказать хоть что-то в своё оправдание. А ведь не должен... В действительности, перенести его на место "преступления" было единственным способом разобраться во всём. Кроме того, я же не бездушный механизм. Пока что... Как можно оставлять себе подобного в беде? Я не смог поступить иначе. - Вам надлежало устранить его сразу же! Сентиментальщина среди связных просто убийственна! Уходите! Вас ждёт попутчик, - выпалила она на одном дыхании, сложила руки на груди и сжала губы так, что те посинели. Я встал и молча пошёл к выходу. Напряжённые взгляды за зеркальными стенами будто жгли кожу, пронизывая всё на своём пути. Для этих людей я непостижим и опасен. Бедные... Неужели им и вправду неясна причина моих действий? Неужели обычному человеку трудно понять простую истину, - терять себя и сознавать это - самое страшное, что может статься с мыслящим существом? Ведь, что случилось с новым связным, касается и всех нас! Просто его случай обострён обычным неведеньем. Похоже, тот народ вообще утратил знания о других мирах... В общем, плевал я на всё это... Даже если по моей вине и сбои в развитии одного из миров, найдётся-ли хоть кто-то, кому по силам прекратить весь этот бунт? - И последнее, - бросает вслед она, - не потеряйте кольцо. Эта побрякушка, как и любая вещь из другого мира, делает вклад в возмущение. Нарушает баланс. Его нужно уничтожить. - Не волнуйтесь, мадам. С кольцом я знаю, что делать, - отвечаю уже, стоя в двери. Всё происходящее временно отступает на второй план. Готовый к путешествию попутчик полностью поглощает мысли. Вскоре я снова окунусь в переход. Какое же это... блаженство. Предвкушение эйфории перехода стирает любые тревоги. Мы - истинные поклонники своего дела. Стопроцентные наркоманы, что пропитались бесконечной жаждой ходить меж миров. Но всё же... как быть теперь с кольцом? Оно полезно лишь своему создателю. Но ведь нет ничего постоянного? Всё ведь меняется? Однажды?

3. Рау

Мы бродим в парке, а мним себе дремучий лес. Красавица луна и слабое мерцание далёких светил - лишь они согласились составить компанию в этот поздний час. Недавний гомон готовящейся ко сну жизни исчез, вместо него - убаюкивающая тишина. Редкая удача - оказаться в центре ночи. Кая не верит, думает - всё игра, забавный квест и не более. Как обычно. Улыбка не сходит с её лица. Я отвечаю тем же. - А где обещанная сказка? - спрашивает она. - Как же ты выкрутишься? - Ещё не вечер! - отвечаю я, предвкушая всё, что что уже так скоро свершится. Конечно, волшебства нет, но попытаться сделать хоть что-то всё же стоило. Я нанял небольшой оркестр и скупил половину цветов в лавке. Кольцо в кармане покорно ждало своей участи, всего тридцать метров - и перед нами возникнет заветная поляна. Украдкой смотрю на часы - десять тридцать вечера. Маленькие свечки в траве уже должно быть зажжены. Аккуратный столик с вином и фруктами дожидается нас под ароматным облаком из листвы древнейшего дуба. Ещё немного и задуманное свершится. Милая Кая. Всё, как ты хотела. Оставались секунды до того, как ребята начнут играть. Я жутко нервничал. Забоялся чего-то? Отказа? Или... Звуки музыки не смогли зародиться и разорвать тишь ночи. Она так и осталась целостной. Тишина стала почти осязаемой, - плотным одеялом, что окутывает с головы до пят. Всё вокруг незаметно изменилось. Место привычной нам бледно-синей луны теперь занимало грязно-розовое светило. Оно расположилось так близко, что можно было с лёгкостью рассмотреть сотни серых пятен на его поверхности и даже заметить краем глаза слабое их движение. Как по волшебству, в земле вдруг стали появляться огромные норы. Они одна за другой меняли ночной пейзаж, искажали его гармонию своим непроглядным чёрным зёвом. "Давай проверим одну?" - сказала она, жадно всматриваясь мне в глаза, а я понял, что звук её голоса просто возник у меня в голове. Кая не в себе, это точно. Видимо, и я тоже. Ответил: "Да", - и стал недоумевать, зачем согласился. Мы начинаем движение. Из стенок прохода торчат уродливые корневища. Скользкая плесень под ногами и заполняющая всё вокруг паутина старательно мешают, будто сговорились до последнего вздоха охранять священную дорогу в иной мир. Мы продираемся сквозь эту мерзость, и уверены - так надо! Мне до жути интересно. Кажется, я вообще себя не контролирую, будто наблюдаю за кем-то иным. Рву руками липкую преграду, и с нетерпением жду появления чуда. Кая помогает. Огонь в её глазах лишь множит азарт. Мы оба - безумцы. Мы спускаемся. Страх понемногу, капля за каплей, пытается возродить в нас разум. Но слишком поздно. Я оглядываюсь - за спиной лишь сплетение из корней и пожелтевшей в веках паутины. Обратной дороги больше нет. Я чувствую, как тысячи и тысячи любопытных глаз жадно изучают, пронизывают. Смотрю по сторонам. Никого. Из тех, кого дозволено видеть... Страха нет. Мы же вместе, что нас остановит? Мы бродим далее. Неспешно, шаг за шагом продвигаемся вперёд. Подземка становится просторней, развеивается сырость, исчезает запах прелой древесины. Сквозь дыры в потолке пробивается слабое розоватое свечение. Страх вдруг исчезает, на смену ему приходит нерушимая вера в возрождённую сказку. Мы остановились у поросшего мхом небольшого холма. Широкий сноп света ложится на мягкую поверхность и нечаянно оживляет зелёные волокна, принуждая их тянуться навстречу к себе. Золотые пылинки, мирно парящие в воздухе, вдруг начинают дрожать. Они дождались своего часа, и теперь упиваются светом, жалким, конечно, но всё же магическим, дарующим жизнь и надежду. Мы словно звери бросаемся на ожившее чудо. Прорываем мягкую прохладу из зелёного бархата, погружаем убийственные руки внутрь влажного грунта и безжалостно переворачиваем там всё вверх дном. Спустя минуту, перед нами неглубокая воронка и разбросанные вокруг ошмётки оболочки из мха. Среди останков лежит кольцо. Кая будто в агонии хватает его, одевает. Безжизненный камень в оправке становится прозрачным. Он коричневый, но когда смотришь сквозь мелкие грани - всё становится с оттенком пурпура. Глаз едва ли может различить, но от камня исходит слабое свечение, оно пульсирует. На это мягкое дыхание света можно смотреть вечно, оно завораживает, приковывает к себе. Что за мастер сделал такую вещь? Оправка покрыта чешуйками с маленькими острыми выступами в центре. Чешуйки переливаются золотым и чёрным. И этим переливам не дано стать чем-то определённым, они словно масляные разводы на воде, - постоянно двигаются, перетекая из одного узора в другой. Я не могу налюбоваться находкой. Сердце восторженно бьётся о грудную клеть, будто именно я всё и сотворил. "Молодец!" - вдруг слышу шёпот у себя в голове. "Хорошая работа!" - вторит уже кто-то иной. "Умница..." "Вечный спутник..." "Великая награда..." "Народ межмирья рад... встрече", - голоса смешиваются в неразличимый поток, лишь отдельные фразы докатываются до воспалившегося сознания. Я вдруг понимаю - случилось что-то плохое. Нет! Противоестественное! Хватаю за руку зачарованную Каю, и, что есть сил, тяну за собой. Она двигается скорее автоматически, чем осознанно. За первым же поворотом - дверь. Врываюсь туда - и мир превращается в череду слепящих вспышек. Между всполохами света и тьмы мельтешат кадры незнакомых пейзажей. В какое-то мгновение лёгкие наполняются пахучим морским воздухом, а слух улавливает слабый шум волн. Но тьма со светом побеждают, несут меня в лишь им ведомую даль. Медленно вдыхаю и выдыхаю. Никак не могу почувствовать себя живым. Стою в огромном зале. Вокруг толпа. Все одеты так, будто пришли на маскарад, снуют туда-сюда, не замечают меня. Раздаётся громкий хлопок. Люди замирают. Их внимание теперь обращено на меня. На меня! Сжимаю до боли кольцо в руке, а сотни незнакомцев яростно аплодируют и что-то говорят. Я не слышу, не понимаю. Мой разум в истерике. Кая! Кая пропала! Они! Это они забрали её! Бегаю от одного незнакомца к другому. Но разум мой мёртв. И я не знаю, что делать, и как объяснить, что творится вообще. - Где?! Зачем?! Зачем она вам?! - взрываюсь я вопросами, но уже едва стою на ногах от мощи разрушительных всплесков в груди. Беспощадно наваливается ярость. Злоба на весь мир окончательно добивает меня. Я... беспомощен. И, что делать... не знаю. Хватаю первого попавшегося юнца в странной тёмно-синей форме и втыкаю ему руку в живот. Толпа молчит. Бедняга изо всех сил пытается устоять, будто падение опозорит его. Истекающее кровью тело дёргается, я убираю руку, и оно плавно оседает. Толпа смотрит и молчит. Взгляды устремлены на меня. Уже остывающий труп никого не интересует. Я хватаю следующего. Сжимаю кадык несчастного и смотрю, что же остальные станут делать. Согласие... Смирение... Человек падает замертво. Крупные капли горячей крови отрываются от куска плоти и разбиваются о поверхность тёмной лужи, что расплывается у ног. Почему всё... так?! Что происходит? Как я могу быть способен на ЭТО?! К счастью, тело исчерпывает свой ресурс мучений, и сдаётся. Гром пульса в висках стихает. Сердце решает оборвать этот фарс. Я падаю на холодный пол, в последний раз окидываю толпу взглядом и погружаюсь в темноту. Плохой сон подошёл к концу. *** Нежно-зелёные обои палаты. Белый потолок. Стенд с капельницей. Нервная улыбка на добром лице доктора. - Он очнулся! Срочно! Срочно сюда! - вдруг начинает орать он во всю. - Что такое? - хрипло говорю я и пытаюсь подняться. Не могу. Руки-ноги охвачены хомутами, а грудь туго стянута широким ремнём. Начинаю дёргаться, но связан я крепко, и всё зря. Я обездвижен. - Нужно немного поспать... поспать. Ну, пожалуйста. Давай, - умоляет доктор и вводит содержимое шприца через резинку капельницы. Пять... десять... двадцать секунд, - всем тревогам приходит конец. Остаются лишь спокойствие, мир, равновесие. - Успели, - доносится голос врача. - К счастью, - вторит ему женщина. - Хорошо. Связной ещё в пути, - слышу я, но уже не воспринимаю, тону во мраке. *** Всё тот же огромный проклятый дом. И что за люди? Спрашиваю в сотый раз: "Зачем вы украли Каю?" - а они разбегаются, жмутся по углам. Я убиваю каждого, кого успеваю схватить. Отрываю конечности, как букашкам и оставляю умирать на полу, а иногда просто хватаю и "разбиваю" о стену. Потом стою и рассматриваю кровавые узоры. Странный сон... Я - не я. Снова накатывает чувство, как в пещере, будто наблюдаю за действиями другого... нет, не человека, - существа. Кого-то кровожадного. Чужеродность! Смерть! Такие вот стихии бурлят теперь во мне. Но вдруг, на какой-то жалкий миг "наблюдатель" перехватывает контроль. Довольно! Здесь снова я. Хватаю первый попавшийся осколок стекла под ногами, делаю взмах и падаю на пол. Тело извергает потоки крови, а пустота радостно встречает меня. Это - освобождение. Сны тем и хороши - они ведь всегда заканчиваются.

4. Связной

- Он уходил, - сказала медсестра. - Видимо, проснулся, когда я отошла. - Знаю. Читал сводку, - отвечаю грубо, хоть и сдерживаюсь. - Две дюжины погибших. Этот мир. Ваш город. Медсестра мешком оседает на стул, бледное лицо и неровное дыхание лучше слов говорят, как душа её терзает себя. Что ж, отчасти, виновник последней трагедии именно эта дамочка. "Пациента" не следовало оставлять. - Снова там же? - спрашивает доктор. - Да, в театре. Будите его, пора выяснить, что и как, - говорю я и готовлюсь встретить всё, что угодно. Накатывает тепло азарта. Кожа стоп будто горят, а волны покалываний следуют одна за другой. Я же боюсь! Прекрасно! Но... всё же "понарошку". Что со мной может случиться? Доктор делает укол. Несколько мгновений, и парень начинает приходить в себя. Наклоняюсь к нему и тихо говорю: - Просто доверься, - тихо шепчу ему, затем беру руку, и через мгновение переношу в злосчастный зал. Парень растерян, не понимает, что вообще творится. - Это не сон, - говорю я и сжимаю руку покрепче. Есть ли в этом смысл, ведь он уже перемещался в одиночку? Вдруг, стандартное всевластие над попутчиком не работает? - Где Кая? - спрашивает несчастный, и я чувствую, как каменеют его мышцы от приступа злости. - Со мной это не пройдёт. Я такой же! Я как ты! - я вдруг понимаю, что слишком взволнован, наполнен эмоциями, как никогда прежде... С тех пор, как стал гулять меж миров. Парень слегка расслабляется. А в голову мне приходят нехорошие мысли о том, способен ли один связной убить другого? И... снова страх. Хорошо. - Но это же сон? Лишь кошмар? - шепчет он в пустоту. - Скажи это тем, чья кровь пролилась здесь часом ранее, - отвечаю я. Нужно его встряхнуть, отвлечь! Кая, кто она? - Я убил... - парень в шоке, он с ужасом смотрит на свои руки так, будто раньше их никогда не видел. По щекам щедро стекают слёзы, а рот открыт в беззвучном крике безумца. Ещё немного, и бедолага точно спятит. Нужно скорей решать проблему. - Кто такая Кая? - я грубо встряхиваю его и даю оплеуху. Щека мгновенно краснеет и начинает распухать, - слегка переборщил, бывает. Но, кажется, именно это и вернуло реальность. - Кая... моя... любимая, - отвечает он, впившись взглядом в багрянец разводов на чёрно-белом клетчатом полу. - Что с ней не так? - встряхиваю парня ещё разок, пару пуговиц с его пиджака звонко падают на мрамор пола и укатываются куда-то. - Она пропала... в доме. - отвечает он и смотрит так, будто только сейчас осознал, что произошло вообще. - Нужно туда вернуться! Быстрей! Пожалуйста! - Как она пропала? Что вы делали? Расскажи! - выпаливаю я, а парень смотрит на меня и не может решиться, говорить или нет. - Бродили... Сперва в лесу, потом в... подземелье. Мы нашли кольцо, - бормочет он тихо, а я хватаюсь за странный перстень и срываю его с пальца. Вот же она - проблема! - Я помогу тебе, - говорю, и не жду ответа, переношу нас в палату лечебницы. Второе внутреннее перемещение оказалось слишком тяжёлым для него, бедняга отключился в первое же мгновение после перехода. Но это к лучшему, пускай спит. Я уложил парня на койку, а доктор и его помощница сразу же принялись готовить его к капельнице. - Больше не накачивайте его. Просто избегайте контакта. - они смотрели на меня, будто я не понимаю очевидного, но сделать иначе не могли, - моё слово для них - закон. - Но... - хотел было возразить доктор. - Он никуда не уйдёт, - говорю я, а сам сжимаю украшение всё сильнее, стараясь не замечать слабый голос того, кто беспрестанно зовёт на помощь. Эти мольбы, они отчего-то даже приглушают моё животное чувство радости от прикосновения к такому... инструменту. Кто бы мог подумать... всегда считал это сказками. Выходит, парень умеет Создавать! И подруга его - она там, внутри. Внутри кольца - целый мир... Вот и время перемен... как всегда, внезапно вдруг даёт тебе отличный пинок.

5. Связной

Клиент мой предложил перейти к делу без промедлений. Прелюдию, где попутчик и связной якобы проникаются друг к другу "доверием и любовью", мы пропустили. К чему притворство? Мы же оба знаем, что всё это вздор, особенно, в случае связного, что принял роль попутчика. Привычное его могущество во всех мирах временно подавляется. Очень неприятно, наверное, но в этом есть неплохой смысл. "Работающий" связной ходит сквозь ткань миров, и лучше ему в этом деле не мешать. - Я готов, - отозвался попутчик. - Один вопрос, - интересуюсь я. - Зачем всё это? Он на мгновение погружается в свои мысли, но всё же отвечает: - Тщеславие, мой друг. Проклятая жажда... превзойти всех. - А он хорош, даже и не пытается врать. Хотя, есть-ли в этом смысл? При переходе я и так всё узнаю. А ведь я не должен интересоваться мотивацией данного персонажа, он - лишь попутчик, и жизнь нас свела по одной причине - чтобы каждый получил, что хочет. Но мне интересно... и я не могу игнорировать. - Тот мир рушится. Как это поможет превзойти всех? - спросил я, а попутчик мой на мгновение замер. Он уставился в пустоту, полностью погряз в своих мыслях, но спустя пару мгновений всё же ответил: - Страхи - вот моя стихия. Величие и ужас исчезающей реальности - вот за этим я иду. - в глазах попутчика блеснул огонёк, от прежней отстранённости не осталось и следа. - Поиски вдохновения... - подытожил я. - Да. Именно! Дальше можно не выпытывать. Вместо того, чтобы ломать голову, как исправить созданный благодаря нам дисбаланс, он лишь хочет утолить свой аппетит в славе. Может, он и прав в чём-то, ведь миров имеется Великое множество. Одним больше или меньше, кого это волнует? - Прежде, чем вы получите желаемое, мы кое-что сделаем "вне плана", - говорю и понимаю, что он не обязан мне ни в чём содействовать. Можно подождать немного и воспользоваться услугами другого связного, но писатель согласно кивает, и я сразу перехожу к задуманному. *** - Верь и не сомневайся, - говорю я парню и хватаю его за руку. Мы проваливаемся в вихрь света. Мгновение - и вокруг подземка, с которой у него всё началось. Межмирье, вот что это. Что есть сил, сжимаю руку в кулак, и древнее кольцо до боли врезается в палец. Мольбы несчастной обрывками, звук за звуком пробиваются сквозь все барьеры и проникают внутрь разума. Не отпуская бедолагу, концентрируюсь на пульсирующем камне, и мы медленно, будто по болоту, продираемся сквозь мгновения перехода. С незнакомыми мирами всегда так. Они нехотя, а, может, и с опаской, принимают чужаков. Но это... как нельзя, кстати... Я делаю то, что без второго попутчика губительно - мысленно отстраняюсь от парня, размываю ту часть его образа, что отвечает за физическую оболочку. Я будто слышу, как рвётся на атомы тело несчастного, распыляясь на сотни и тысячи разных миров. Мне нужна лишь душа, - плоть смертного существует лишь в пределах родной среды. Бесконечные мгновения перехода позади. Почти сбрендивший парень, писатель и я. Мы стоим у моря. Лёгкий бриз приятен и свеж. Умоляющий голос молчит. Вдалеке виднеется тонкий силуэт, с каждым мгновением он становится всё ближе. Я отпускаю парня и делаю вдох. Вспышка. Мгновение. Второе. Третье. И вот мы на месте. Мир, что так приглянулся писателю. Морозный воздух беспощадно обжигает глотку и давит слезы из глаз. Температура "за бортом" далека от летней. - Давайте раздобудем Вам одежду, - говорю я, и срываю с петель дверь в ближайшем доме. Не специально, - сразу после перехода слишком тяжело контролировать силы. Ненароком можно всякого наворотить. Я уже бывал здесь раньше. Это один из сильно "подпорченных" миров. А данный полумёртвый город вообще в одном шаге от бездны. Пара километров в сторону гор, и взору представится ненасытная аморфная тьма. Это похоже на громадную волну чего-то чёрного. Она не движется, не ведёт себя согласно сравнению, она стоит на месте и будто дышит, бурлит, переливается маслянистыми отблесками. В доме нашлось всё необходимое, холод попутчику теперь не помеха. Писатель заметно оживился, в глазах у него плясали жадность и азарт. Бездействовать и разыгрывать паиньку, видно, стало нестерпимо. - Я готов! Пора взглянуть пустоте в лицо! - произносит он и, не дожидаясь моего ответа, направляется в сторону тёмного горизонта. Я нагоняю попутчика у городской площади. В людях, что здесь собрались, больше нет ничего человеческого - все они одурманены страхом. Они лишь куклы, марионетки тьмы. - Мы должны! - вещает кто-то с небольшого возвышения. - Я хочу слушать, - говорит писатель и с нетерпением проживает каждое следующее мгновение. Он всматривается в лица людей и не может оторваться. Звериная радость жирным потоком плещется из глаз. Люди напуганы. Нет! Они в ужасе. Но всё внутри у них так давно сломано. Исчезни сейчас угроза - так они растеряются, будут не способны принять "чистую" реальность. Убийственное Ничто стало частью их душ. Для любителей наблюдать отчаяние здесь есть чем себя занять. - Мы должны попытаться сделать хоть что-то не бесполезное, - продолжал человек с трибуны. - Мы отправим новую группу. Тьма примет их, сделает частью себя, прекратит страдания, что наполнили наш мир. - Как же это красиво... страх, переросший в смирение, - шептал мой попутчик, жадно впитывая каждый безумный взгляд из толпы. - Они просто спятили, - шепчу я себе. Мне гадко от всего, что вижу. Это будто наблюдать, как тёплые-пушистые цыплятки перемалывают друг дружку в фарш. С громкими речами и огнём в глазах. - Пусть так. Им уже не помочь. Ты же знаешь, - отвечает писатель, и на миг не оставляя своё наблюдение. Меня будто не существует. Он одержим, и даже не пытается скрыть восхищения. - Все, кто готов принять судьбу сегодня, - присоединяйтесь! И мукам вашим придёт конец, - звучат слова оратора, и сразу же порождают гомон в толпе. Желающих покинуть этот мир предостаточно. - Так сделаем же, что должно! В путь, друзья! - произносит он последние слова и сходит с трибуны. Полчаса ходу, и мы на месте. Здесь не стихает буря. Резкие порывы ветра то и дело атакуют, бросаются в нас острыми снежинками и невесть, откуда взявшейся сухой листвой. Гадкая бурлящая масса простирается до небес. Тонкие дрожащие щупальца чувствуют близкую добычу, "выстреливают" в нашу сторону, а затем с влажным хлопком втягиваются обратно. Эта гадость, эта мерзость портит, нет, извращает, всё, чего коснулась. Она дурманит разум, живое не в силах противостоять такой напасти. Во всяком случаем, я ни о чём подобном не знаю. Люди и зверьё, как куклы, покорно идут на убой, вскармливают собой Это, помогают ему в убийстве родного мира. "Желающие" по очереди подходили вплотную к "волне". Всего за пару мгновений пучки щупалец опутывали их и погружали внутрь тёмной массы. Все просто шли, и без единого звука превращались в часть непомерной туши. - Нужно подобраться ближе, - говорит писатель, и начинает движение. - Хочу всё рассмотреть. Щупальца всё пытаются дотянуться до "мастера ужасов", но, похоже, пару метров - предел их возможностей. Писатель стоит и зачарованно дразнит эту странную форму жизни. Жизни ли? Он так близок к скоплению "нитей", они тянутся к нему и никак не могут добраться. А ведь всего один шаг - и он исчезнет, превратится в "корм" странной жути. В известном нам скоплении миров полно всякого дерьма, способного превратить что угодно в исчадие ада. Но всё же то будет трансформация в нечто живое, иногда даже разумное. Хотя бы отчасти понятное. А эта "волна", она лишь поглощает, превращает плоды Вселенной в ничто, в кусок ненасытной грязи, способной лишь расти, заполняя собой всё вокруг. Писатель забыл об осторожности. Это - моя забота. Должно быть моей заботой. Но я мимолётом концентрируюсь на кольце, и чувствую непревзойдённый спектр... Это - радость, любовь, умиротворение. А ещё я точно знаю, что попутчик мне больше не нужен. Писатель протягивает руку к скоплению щупалец, и они почти рвутся в своих попытках уцепиться. Он дразнит их зря. Ведь я всё решил. Почти без усилий, легонько подталкиваю подопечного в сторону псевдо-разумной жижи. Щупальца впиваются в тело, пронизывают его. Ещё миг, и любитель чужих страданий превратится в воспоминание. Щупальца обволакивают жертву, и медленно погружают в "материнское тело". Прежде чем навеки исчезнуть, в какое-то мгновение он поворачивается - на лице улыбка, в глазах - блаженство. Интересно, во что превратится разум этого человека? Вдруг мы ошибаемся, чего-то не видим или попросту не понимаем? Сияющее от неземной радости лицо скрывается под поверхностью. Точка невозврата пройдена. Отныне всё будет иначе. И лишь спустя пару мгновений я сознаю, насколько же оказался прав. Место, куда "вошёл" писатель, взрывается всплесками. Капли тёмной массы отрываются и плавленым воском орошают землю. Пульсация за пульсацией, капля за каплей - и нависшая над нами громада даёт слабину. Стихает буря. Приговорённые к смерти люди замирают, не в силах оторваться от увиденного. Огромные, до небес, волны тьмы, что сотни и тысячи лет были величайшей неукротимой силой, теперь уменьшаются в размерах. - Спасение! - слышу я голос за спиной. Недавний оратор с площади, оказывается, всё время наблюдал за нами. - Это спасение! - уже во всё горло вопит он и бежит к ближайшей группе смертников. Я стою. Соображаю с трудом. До слуха доносится слабый звук мерно накатывающих на берег волн. Только это помогает осознать, что всё можно обернуть вспять. Связные - ключ ко всему. Могло ли сложиться иначе? Спустя полчаса масса отступила на несколько метров. Так мало... Потребуются столетия, чтобы восстановить баланс. И всё же, это - верный способ! Вряд ли он будет пользоваться популярностью. Отныне ведь наш черёд умирать. Доигрались. Какое-то время наблюдаю за людьми. Я ошибался... Они хоть и сломанные, но живые. А жизнь существует лишь в тех, кто вопреки всему жаждет её. Тихонько жаждет, покорно подстраиваясь под перемены в этом странном мире. Люди живут рядом с монстром, и в итоге делают его лишь частью своей повседневности. Иначе ведь нельзя. Мысленно тянусь к бесценному артефакту. Тихие голоса влюблённых щекочут сознание. Они едины. Вместе навсегда. Такая вот вечность. Для меня они - бесконечный источник путешествий. Как это удобно - больше не иметь дело с обычными людьми. Они... так далеки. Как мы можем понять друг друга? Отдаю себя на волю тьмы и света. Они покорно принимают меня. Чисты и невинны. Всё и ничто. Число путей межмирья - безгранично. Великое множество человеческих миров, непостижимый Террум - ничто в сравнении с этим. Путь в вечность - именно он передо мной. Не это ли - предмет желаний самых тщеславных из рода людского? Но я же... не человек? Но кто тогда? Как перед нырком в ледяную воду, задерживаю дыхание в надежде облегчить жгучий холод. Напрягаюсь, сжимаюсь в точку, но всё же сбрасываю путы соблазна. Глупость, наверное, и я потом пожалею, но... так нельзя. Что за мир вокруг, не знаю - "вывалился" наугад. Но здесь люди, и это главное. Потенциальные спутники. Подхожу к первому попавшемуся: - Ты нужен мне, - говорю я нервно, и понимаю, что мужчина ошеломлён. - Вы... связной? - спрашивает он сбивчиво - Да. И мне нужна помощь, - отвечаю, и понимаю, что готов на всё, только бы получить живого попутчика. Раньше нам их просто давали, а затем указывали пункт назначения. Транспорт и топливо. Быстро, слаженно, удобно. - Я... я не уверен, - бормочет он, смотрит на меня, и не верит в происходящее. Бог снизошёл до смертного. Вот что видится ему. - Это не займёт много времени. Я верну тебя через пару минут. - я почти готов умолять, но мужчина быстро соглашается. - Хорошо, - шепчет он и поднимает свой взор к небесам. Я беру его руку, и сразу вклиниваюсь в бесконечный поток путей межмирья. Чувствую радость и восторг. Кажется, их даже можно потрогать... С людьми всегда так - переход раскрывает их истинные чувства. Вокруг снова подземка, где было "выковано" кольцо. Тишина. Пустота. И это обман. Множество наблюдателей с интересом взирают на нас. Любая редкая жизнь, что забредает сюда, важна для них. Кто или что они такое - мы пока не знаем. Я не знаю... Известно одно, межмирье - источник чудес даже для связных. Я снимаю кольцо и кладу его на первый попавшийся камень. Не проходит и пары мгновений, как оно врастает в породу, становится её частью. Кольцо - элемент этого мира. Межмирье - ведь тоже мир. Но для нас он лишь перевалочный пункт на пути из одной точки Вселенной в другую. Мой спутник терпеливо ждёт, хоть и крутит головой по сторонам. - Я слышу голоса, - заворожено говорит он. - Местные обитатели. Не слушай их, - бросаю я, затем беру за руку очарованного неизвестностью человека. Миг. Вспышка. И мы снова в его мире. Здесь людно, и все с интересом рассматривают нас. Ещё бы, услуги связного - для избранных! - Спасибо тебе! - произносит мужчина, затем исчезает в толпе. - Кто-нибудь желает путешествий? - кричу я в пространство. Вдруг сознаю, что больше не хочу видеть ни одного из судей. Выбор спутника - не их дело! Власть судей - жалкая иллюзия. А связные по собственной воле согласились на это... представление. Ведь так удобно, - купаться в блаженстве и не ведать о бедах, что сам же порождаешь. Но как быть дальше? Что делать с этим знанием? Люди не смогут отказаться от благ многомирья, а связные изначально не в силах противиться тяге к переходам. Такова природа. Да ещё и проклятая беспечность... Множество миров ведь уже погибло. А сколько стоит в очереди, даже представить трудно. - Я бы хотела воспользоваться Вашим предложением, - нарушает мои терзания тихий девичий голос. - Если оно всё ещё в силе? - К вашим услугам, - я с радостью отставляю в сторону свои размышления, картинно делаю полупоклон, затем беру девушку за руку и делаю шаг в неизвестность. Неплохой день сегодня. Много миров, мало терзаний и ни капли потерянной человечности. Хоть что-то хорошее на пороге кровавых перемен.