Только медленное предсказание - близко...
Только моря волна, - у ноги зашипела,
- заменяют наш мир. Так и малая миска
накормить успевает усталое тело
прежде смерти. И смерть безнадёжно отходит,
отдыхает. Глядит сквозь смежённые веки
проблеск радужки чёрной. (Смотря, по погоде:
если солнце - то чёрной, но серой - навеки
если смотришь с изнанки. Оттуда...) Но миска
с каплей моря и медленной вдумчивой речи
укрепляют на солнце. - Столь, жаркое, низко
что спекается голая шея, а плечи
облезают, торчат белым пухом полоски,
просолённые, кожи. Как будто бы перья
пробиваются из-за лопаток. - Так плоски,
словно спинам приделаны крепкие двери,
за которые сердце не может пуститься
постучит и отступит вовнутрь, и ляжет,
в тёмно-красном промокшем платишке из ситца
То заплачет, то дразнится - ножку покажет,
или ручкой помашет для смерти: Иди, мол,
выпускай, помоги, просто сжалься - устало
засиделось одно в ожиданьи постылом.
Отпусти подсушиться на солнце. Я - ало.
Я живое пока - прилетай побыстрее!
Но не слышит та. Спит. 
                       Уже медленней речи
истекают: усталый комочек стареет,
и под солнцем пока только красные плечи
остаются. Да перья из кожи. 
                           - Сгорели
или живы крылатые, сброшены с неба
и ушли в неизвестное?  - А, верно, пели
Ему славу. Он помнит... И крошками хлеба 
кормит их, подавая надежду: 
                              Вернётесь,
пережив человека недолгую пробу,
- Оперяйтесь, и плачьте, чтоб белая окись
желчи слёз окружила его, как сугробы,
что под солнцем спустившимся станут морями,
и к ноге подбегут, зашипев и играя.
Доживает за дверцами ангел. Солями
ожидания дни у морей наполняя.


Уморин