Марине

Тоска опускается воском по скрученной нитке,
огонь догоняет, и нитка чернеет, сгорая,
Быстрее же, воск, ты ползёшь виноградной улиткой.
Дорога далёка, огонь успевает, сгораешь.

Я знаю, я знаю, - прозрачная капля сказала. 
Мне мало осталось, ведь нитка суха, будто лето,
я плавлюсь, мой поезд кричал, что уходит с вокзала,
и рыжий огонь наверху машет верным билетом.

Но видишь ли, видишь вокруг себя милые стены?
Где старая мама ждала до последнего года,
пока отшумят твои страсти, испуги, измены
- дождалась, и стала сердечной погодой,

и ты одинок, как дворняга на цепи, горюя,
ошейник не пустит за прошлого твёрдые дверцы,
но вИдны они, потому что тихонько горю я
сгорая, как должно живому. Однако согреться
немногих удача на пёстром смешении царствий, 
и близких себе отыскать можно только при свете,
Поэтому, здесь, на смешном, но единственном странствии
важней не тепло, а горенье. 
...И, может быть, дети.
Да, дети любви, - повторила мне капля из воска.
И вдруг замолчала, а пламя, мигая, угасло.
Но тьмы, окружавшей, не стало: рассвета полоска,
покуда чуть видная в окнах, сказала: 
Вот Я! 
и 
Быть Ясно!



Умрн