Покуда мы составлены строкой
  под неба серый плед и нету
  отточия - Пусть дома мало свету,
  но вот экрана свет передо мной.
  Отверстие к тебе, чтобы обнять,
  ну, дотянуться, взять тебя за руку.
  Живая. Слышишь, сердца стуки? 
  Все с нами.
  - Стоит ли ворчать?
  И стоит ли пенять больной судьбе,
  (как Пушкин говорил, де, "обезъяне")
  о времени, усталости, о - маме,
  о том, что не случилось
   (Не вполне
  уверен, что сей всплеск и бунт
  не порождён влияньем алкоголя.)
  Но помни: не одна. Нас двое.
  А к плахе сразу двух не позовут.
  А к плахам нас ведут по одному,
  пока оркестр накручивает вальсы.
  Но надо просто за руки держаться,
  чтоб, вместе с топором, пропал в дыму
  своих костров ухватистый палач
  и у зевак светлее стали лица,
  когда вверху, от солнца ли, от птицы
  от ангела ли 
  Моцарт или плач.
  Когда внизу, под пылью, под дождём
  на ложки собирает подорожник,
  всё то, что на дорогах нам дороже,
  и что, всегда теряя, бережём,
  и это, разорённое, в горсти,
  его руки всегда лежит комками, 
  зелёными
  и лечит нас губами
  и - счастием
  вдоль жизни погостить.
  


                                                                              

УМРН