Светлые теряли. вот уже несколько дней наталкиваюсь на потери...
Марк Шагал родился во время еврейского погрома. Ида родила своего первенца и прямо с кровати побежала с ним через пылающий город в безопасное место - гетто на окраине Витебска.
в жизни Марка Шагала были три большие любови. Бэлла была прозрачной юности полна. летала по витебским небесам. к жене помчался Марк из Парижа, где был успех. помчался с просроченным паспортом в революцию и гражданскую войну. в омут любви. потом он увез свою маленькую семью - Бэллу и дочку - в Америку. там Бэлла и умерла. тогда он забыл самое главное. забыл, что он - художник. и умница-дочка наняла ему поразительной красоты экономку-американку. экономка стала второй любовью. мучительной, но плодотворной. общий сын явился одним из творений. но американка была замужем за другим. правда, когда Шагал познакомил ее с каким-то французом, американка тут же развелась, забрала маркового сына и вышла за француза. и тогда пришла любовь третья. В. Бродская. она была бабой. менеджером по еврейской линии. она и похоронила этого Светлого.
летом господним согретый русский Иван Шмелев во время революции тоже уехал в Париж. всю свою маленькую семью взять с собою не удалось - жена поехала с Иваном, а сын остался. Шмелев так крепко верил в православного Бога, что заграницей не выдержал и решил вернуться в светлый коммунизм. с верой в сердце и женой, прикорнувшей на плече. в России им сказали, что сын расстрелян...и тогда Шмелев перестал писать. потому что потерял самое главное свое - веру в православного Бога. пости до конца жизни ездили они с женой по России - окровавленной и разбитой - в надежде отыскать сына. не отыскали.
на столе перед художником Рене Магриттом лежит яйцо. на холсте - уже птица. этот любитель сериала ФАНТОМАС использовал живопись,"чтобы сделать мысли зримыми". он скручивал сознание. в тишине. он выглядел заурядным бюргером. рисовал портреты без лиц. или закрывал лица тканью. его матерью была бельгийка Аделина. когда он был маленьким мальчиком, мать бросилась с моста - покончила с собой. полиция выловила тело. Рене растолкал людей в форме и в последний раз увидел ЕЕ. ее лицо скрывала туго скрученная ночная сорочка...
***
"Тот, кто будет меня искать, знает, кем я был, а другим незачем это знать, " - так говорил Густав Малер в дни своей цветущей известности, своей огромной радости. его радость - его одиночество и природа, велосипедные прогулки - бесконечное любование. любование прекратилось, когда у него вдруг обнаружили порок...сердца.заставили научиться ходить с секундомером. останавливаться. измерять пульс. Альма говорила, что у мужа началось нервное расстройство на почве подсчетов и измерений. иногда он просил ее приложить ухо к его груди - проверить, бьется ли.
он ждал и оттого боялся Смерти. а Смерть преследовала его. всегда. у родителей Малера все время умирали дети. умерли почти все дети. и он ребенком ходил за похоронными оркестрами.
его боги жили в его сердце. когда он захотел стать директором Венского Императорского Оперного Театра, пришлось сменить официального еврейского Бога на официального христианского, он сказал:"пришлось сменить пальто".
он думал, что у брата гораздо более музыкального таланта. брат покончил с собой. смерть смерть смерть...смерть братьев и сестер, уже взрослых и еще детей. он начал писать цикл песен "Смерть Детей" на стихи одного поэта - несчастного отца. это было еще до свадьбы. а потом он женился на Альме. она тоже была композитор. была поражена его дирижированием. он никогда не рассказывал ей, что именно в тот день, когда она впервые увидела его за дирижерским пультом, с ним случился острый приступ геморроя. прямо во время концерта пошла кровь...
он был безумно счастлив с ней в начале. и писал самую трагичную свою музыку. но Альма не была предназначена в жены Великим. она была коллега Густава, мать двух дочек Густава, любовница Густава. но не жена Великого. не понятно было, отчего он не обращает внимания на нее, на детей. отчего он, даже когда не пишет, сердцем где-то, а не с ней. отчего он лазает по горам и уезжает на месяцы в одинокие леса. отчего он, в конце концов, такой ужасный невростеник, что даже ходить нормально не может - все ногой подергивает. Густав обратился к Зигмунду Фрейду. тот помог. семейная гармония вернулась. вернулось и желание закончить цикл о смерти чужих детей. жена умоляла не делать этого. суеверна...через год после того, как цикл был закончен, внезапно умерла одна из дочерей Малеров. Густав никогда не простил себе этой смерти. сердце было исколото.
Моцарт. Моцарт был привозносим. когда в Париже Роден сотворил портрет Густава, то назвал его "Моцарт. бюст Малера."
девятка означала Смерть. Бетховен, Дворжак, Шуберт. для каждого из них десятая симфония оказалась последней. Малер окончил свою девятую симфонию и тут же принялся за десятую... а потом он начал долго, мучительно умирать. сердце Его - Его Смерть. Бог Его. десятая так и осталась Начатой.
он был худ и глаза огромные. его нагое, живое еще тело подняли с кровати - сняли с креста. перестелили. положили обратно. он дережировал одним пальцем и все время говорил:"Моцарт! Моцарт!".
а когда он умер, его сердце было проколото. как бабочка. он так хотел.
похоронили без музыки и без речей. в тишине...
***
"Нет, я не хочу умирать. Это слишком рано. Мое дело еще не сделано. Оно едва начинается".
он умер в той же нищете, в которой родился, в которой провел всю жизнь. голод и Париж убили его красавицу Полину-Вирджинию - молодую жену. второй женой стала крепкая как и он сам, крестьянка Катрин. она рожала ему детей, мерзла и не доедала с ним вместе. однажны ее Жан проходил мимо книжной лавки, в окне которой были выставлены книжонки со слащавыми картинками - обнаженные нимфы и раскормленные античные боги. он был автором этих слащавостей. нормандский мужик должен был кормить семью - детей и постоянно беременную Катрин. у магазинной витрины толпились любители рассматривать картинки. кто-то сказал"да этож Милле нарисовал - он ничего другого и рисовать-то не умеет". мужика ранили так глубоко и сильно, чтьо он отказался от всех дальнейших заказов на нимф. оставалось только писать портреты с натуры по десять франков штука. но Париж был весел и пьян, а художник дил на шестом этаже. не хотелось карабкаться так высоко. тогда Жан-Франсуа повесил внизу табличку:"портреты за 10 франков. третий этаж". на третьем этаже висела табличка с надписью:"мастерская художника на пятом этаже". когда клиент достигал-таки пятого, еще одна табличка сообщала ему, что всвязи с ремонтом мастерская переехала на шестой этаж. под крышу. "Микеланджело мужичья" не хотел изображать дизнерадостных (и оттого лживых?)героем Салона. не хотел прилизывать реальность и покрывать ее лаком. он избрал свой "нищенский стиль", дабы изображать Правду.
тьма окружала его.
с семьей переехал в Барбезон - в деревню, ближе к корням. 25 лет в Барбезоне, до самой своей смерти, он Наблюдал себе подобных. урожай богат. земля. земля дышит паром, исходит плодородием. снопы. горы снопов. горы Хлеба.но они - где-то там, у горизонта. в мире должны существовать Сытые и Голодные. хлеб - для сытых. для голодных - "свидетельство о бедности". оборванцы с бронзовыми телами и потрескавшимися руками, его братья-крестьяне, со "свидетельством" могли собирать на поле упавшие колоски. он наблюдал. усталость в из крепких, здоровых телах. такую усталость, когда невозможно даже шептать - ни то что кричать, когда все мысли только о Хлебе.немое страдание обреченности.
тишина окружала его
***
Я смотрю на фотографию Эгона Шиле на ложе смерти. Смотрю на это двадцативосьмилетнее, изглоданнное страшной болезнью тело, на этого вечного мальчика - такого одержимого и такого несчастного своей одержимостью. Он так теперь спокоен, что кажется, будто он лишь заснул - одну руку подложил под голову, а другую прижал к груди, словно хочет прижать к себе кого-то невидимого, обнять пустоту. Шиле умер в 1918 году, через несколько дней после смерти своей Эдит, которая была на шестом месяце беременности. Болезнь настигла, налетела на обоих супругов внезапно и неожиданно. Но Он чувствовал - совсем незадолго до этого смертельного вихря он построил мавзолей для себя и своей жены...
Его отец. Отцы порождают нас, но нередко играют и разрушительную роль в нашей жизни. Отец одарил его болезненными страстями. Отец Адольф сжигал первые рисунки своего сына, первые страсти этого ребенка - в огонь, в огонь! Несмотря на то, что сам любил рисовать. Еще любил собирать (как позже и Эгон) бабочек и минералы - разноцветные, радужные крылья мертвых бабочек и загадочный блеск холодных, глухих минералов. Любил Адольф и бордели. Шлюхи одарили его сифилисом, которым он сразу после свадьбы одарил свою жену. Пятнадцать лет спустя этот сифилитик безуспешно пытался выкинуться из окна, уволился со службы и сидел в своем железнодорожном служебном мундире целыми днями на кухне за столом. А потом он умер. Эгон стал уличным попрошайкой. Влюбился в свою младшую сестру Гертруду. Огненно-рыжая, исхудалая, прекрасная, она была его первой моделью. Она звала его. Они были прекрасны. Они были отвратительны. Они были молоды.
И он рисовал. Рисовал. Уже не отличая себя от нее. Его влекли, его отталкивали ее руки, плечи. Ее гениталии. Его гениталии. Краска стыда. Краска крови. Гертруда! Гертруда! Гертруда.
***
славно как-нибудь под вечер поставить слоу-фокс в исполнении тонкой Пиаф в записи, отвечающей всем законам ретро. наслаждаться таким редким, а потому таким бесценным одиночеством. пухлый альбом Матисса. он искал глубину в видимости вещей. наблюдение и анализ. разложение на члены и упрощение. напряженность и нервность, бессоные ночи и постоянное сомнение. жить в окружении обычных вещей. художник-отец семейства. дожить до пасторальной старости. в конце традиционно поминать золотую юность в семье отца-коммерсанта и матери - продавщицы шляп. юность прошла под задымленным, промышленным небом, в которое тыкались фабричные трубы. на этих фабриках делали прекрасные, разноцветные ткани. чудо уже тогда возникало для него из серости и обыденности. на протяжении всей жизни он собирал великолепные цветные лоскуты. все его женщины были связаны с торговлей одеждой - формой обыденности - вместилищем чудес. Амелия долго была его женой. она была терпелива и практична. она была ревнива и тактична. сразу после свадьбы она настояла на том, что Маргарита, дочь Матисса и Камиллы Жобло, жила с ними. наверное, она не слышала об Анне Достоевской, которая носила закладыввать свое обручальное кольцо, чтобы дать Ф.М. возможность еще и еще пойти на рулетку в Висбадене. Амелия не слышала об Анне Достоевской, но тоже заложило свое обручальное, чтобы анализирующий Анри купил себе "Трех купальщиц" Сезанна. однажды летом Матисс написал ее портрет. просто, крупно. разделенно как-то. посередине лица - толстая зеленая полоса. справа от этой полосы - лицо цвета желтовато-болотного, слева - розоватого. фон какой-то кусками...но стоит прищурить глаза - с станет видно отчетливо, откуда падает свет. как этот свет бросает на лицо тени и блики, создает собою цвета и очертания...но вот глаза вновь открыты и зеленая полоса превращается в нелепую полоску грима, лицо становится похожим на маску. Амелия покинула Матисса из ревности - не выдержала постоянного присутствия его секретарши и натурщицы Л.Делекторской.
***
и чем больше оставшихся в живых охватывала эта сонная болезненность, тем больше хотелось утонченности, воздушности. за много веков потерялось имя того, кто придумал стрельчатость арок соединять кружевами стекла. запястья становились вме худее, а мозг - все искушенней. стеклянные кружева начали плести из синевы неба и закатного зарева. рассчитывали координаты и возводили огромные кружевные купола так, чтобы во время Большого Заката раз в году все пять солнц скрещивали свой свет внутри этих куполов. и тогда купола вспыхивали. рождали цвет. "как это прекрасно", - думали люди, - "быть может, это излечит - если не нас, то наших детей..." и засыпали. и умирали.
и снова вспоминается Жубер с его жизнью, сотканной из ветра. и снова становится понятно, что все мы выжжены на костях наших предков.
было седьмое июля 1926 года. в прекрасной каталонской Барселоне в этот день был пущен первый трамвай. трамвай проездил день, а под вечер, на углу улиц Гран Виа и Байлен сбил человека. старик-оборванец, исхудавший и задумавшийся, был слишком занят своими мыслями. в тот день он уже довольно долго бродил по улицам, погруженный в свой волнистый, многослойный мир. добросердечные каталонцы подавали ему, пытались накормить, но старец не замечал. он не был сумасшедшим. он был одержим. когда этого окровавленного одержимого доставили в барселонскую больницу Красного Креста, он был без сознания. он три дня был без сознания и в больнице Красного Креста так и не смогли дознаться его имени. когда он умер, нищего решено было похоронить в общей могиле. одна женщина долго вглядывалась в окаменевшего неизвестного. она узнала. она узнала Мастера, Великого, Творца. Антони Гауди. Слава его Богам, он умер, не приходя в сознание, не зная ГДЕ находится. Больница Красного Креста была построена его вечным конкурентом. он умер бездетным и одиноким, хотя считал, что у каждого каталонца должна быть семья и дети. он умер бездомным, хотя всю жизнь стриол прекрысный город для этих самых семейных каталонцев. он не завершил главное дело своей жизни, не получил искупления своих(неизвестно каких)грехов - его одержимость, его Собор Святого Семейства, так и не был достроен. в последние годы он торопился. он был стар. в его голове рождались проекты - один за другим. он строил Собор. он возводил свою гробницу. без чертежей. без еды. без смены одежды. он хотел успеть. он переехал жить в строящейся Храм. он хотел успеть. успеть. не успел...
***
то,что их было трое,ни у кого не вызывает сомнений. трое кого - волхвов, магов, пастырей или просто царей. или цариц? какими царствами владели эти трое?
Евангелие от Матфея сообщает нам по-гречески, что они были Magoi apo anatolôn - магами с Востока. посему традиционно они считаются персидскими или вавилонскими волшебниками. однако словом Magoi греки называли также касту персидско-медийских жрецов. к зороострийским ученым мужам(а именно учеными - исследователями,врачами, астрологами - были эти жрецы)у Библии отношение нормальное. а вот к вавилонянам...после краха башни жители этого города у праведных иудеев ассоциировались лишь с безбожием. они и для жрецов тамошних специальное название придумали(чтобы их от хороших зороастров отличать) - Chaldäer.
в Кельнском Соборе хранят немцы мощи этой загадочной троицы. иногда исследуют. проанализировав один из фрагментов ткани, решили, что волхвы пришли из Пальмиры(именно оттуда оказалась ткань). Пальмира - это в сегодняшней Сирии. на беговых верблюдов было оттуда до Земли Обетованной рукой подать(что немаловажно в нашем случае)
как бы там ни было, Волхвы в христианской традиции всегда ассоциировались с чем-то заколдованным, таинственным.издалека ведь пришли. некоторые особо рьяные считали даже, что волхвов привели демоны. кстати, о демонах. все в том же Кельнском Соборе, на золотой раке с мощами, а так же на некоторых витражах , можно встретить изображения виновников торжества. всегда поражал внешний вид Мельхеора - безбородый(в отличае от бвух других)юнец.ладно, остваим немцев. но , как оказалось, у итальянцев это тоже встречается. Джентиле да Фабриано с Уффици, Джотто в Падуе, Фра Ангелико и Фра Филлипо Липпи...их много, этих юнцов - Мельхеоров, я бы вообще назвала их девушками. примечательно, что именно Мельхеор принес Младенцу в виде дара...золотое яблоко...