Багряный закат острой полосой пронзил пелену пасмурного неба, окрававил летучую кучерявость облаков и верхушки спускающихся с горы елей. Его господству оставалось совсем недолго - краска неумолимо тускнела, уступая место серо-голубым cумеркам. Нетерпеливый ветер сорвал надломленный лист и бросился играть безропотной добычей, пока тот не нашел прибежище у остывающего тела зверя - ещё совсем недавно могучий олень гордо держало рогатую голову и уверенно ступал по клеверу на земленичной поляне, а теперь он повержен оружием удачливого охотника и щедро дарит густую кровь когда-то вскормившей его земле.
Громко каркнула ворона, блеснула крылом и присела на тело. Неторопливо потоптавшись на будущем ужине, хищница каркнула и, посмотрев по-сторонам, угостилась. Солнце было ещё видно, но оно уже село восемь минут назад. Воздушная плоть вздохнула мурашками прохлады.
Перевалив через крутую вершину горы, плотно прикрытую лохматыми елями, ОНА медленно спускалась по склону. Её тёмная фигура растворялась в тени леса, и, в то же время, подчеркивала плавную белизну руки обвившей упругую косу. В её больших глубоких глазах временами вспыхивали огоньки таинственной страсти. Вместе с этим огнём утончённое черты лица были настолько волнующе-притягательными, что мотыльки и ночные бабочки в восхищении летели навстречу, забыв свои вечерние забавы. А губы! Они, казалось, были наполнены сладким и желанным - густая янтарная смола скатывалась по стволам елей-великанов когда она, оступившись случайно в темноте, прикусывала алую плоть. Эта утонченная красота, ведомая неистощимой энергией, неумолимо приближалась к желанной целе.
Большой камень, на котором сидел ОН, щедро излучал накопленное за день тепло. Тысячлетие спустя где-то на далёкой планете длинные лучи поведают об угловатых чертах гранитного детища плавильных цехов Земли. Внимательный взгляд усталых глаз преместился с горы на опущенные руки. Крупные ладони были покрыты причудливым рисунком тугих вен и белёсых шрамов. С глубокого детства помнил он свои руки. Они крепли и мужали с годами, обжигались раскаленными песками пустынь и мёрзли во льдах высочайших гор мира, но при этом всегда стойко и безукоризненно служили. В былых сражениях, онемев от усталости, израненные и окрававленные, они не бросали его любимого орудия - пестеня, а каким-то чудом, удержав рукоять и приносили желанную победу. Он был благодарен своим рукам, теперь уставшим, хранящим отпечаток былой силы и всё таким же верным. Тут же прислонившись к ноге стоял сам победоносный пестень - драгоценное орудие, с любовью выкованное его предками. Дороже всех других вещей был для него этот могучий инструмент. Иногда казалось, что пестень это часть его самого. В отчаянном бою против страстного противника, он срастался со смертоносным крепышом так, что вся сила собиралась на разящем конце, и сама душа была тоже там. Потому он и побеждал. Его рука бережно обняла рукоять...
Холодало. Какое-то время он ещё наблюдал как полерованная поверхность играет со светом первой звезды, о существовании которой и не подозреваешь в лучах дневного светила.
Её стройная фигура тенью возникла вдруг и прервала эту игру. Черный плащь, окутавший почти всё тело, размашисто трепетал на ветру и, казалось, это именно он волнами разгоняет вокруг сам вековой холод вселенной. Прядь тонких волос выпала из-под капюшона и, проскользнув по большому лбу, упала на лицо. Она стояла и разглядывала его, не решаясь подойти. Наконец, голосом, наполненным глубоко сдержанной страсти, произнесла:
-- Я пришла к тебе, -- изгиб руки едва заметно дрожал в темноте, а волна возбуждения прокатилась по скрытому в плаще телу, - я очень долго шла, мне казалось... Ответь... желанна ли я..?
Ворона каркнула и деловито потопталась на израненном теле животного.
Он встал, выпрямился и, глядя ей прямо в глаза, заговорил:
-- Со своей смелой дружиной я прошёл множество стран и покорил десятки народов. Ловкие африканцы и гордые балтийцы, воинственные тюрки и бесчисленные китайцы помнят мужество моего оружия. Я шёл к людям через жёлтые колючие пески Сахары, и бродил среди ослепляющих снегов Гималаев в поисках Счастливой Страны. Я посетил даже острова далёкой Японии, и там встречал рассвет на дышащей пеплом и раскаленными камнями вершине могучего Фудзи... Сейчас я стар. Моя дружина рассеяна, а рука с трудом удерживает пестень; сердце устало от борьбы, но никак не может найти покой. Я ждал твоего прихода... Взгляни на этого великолепного оленя. Я убил его только что, ради тебя.
-- Я знаю, я всегда знала - ты настоящий воин и великолепный охотник. Много раз до меня доносился твой зов. Ты отчаянно бросался на толпу обезумивших викингов с мыслями обо мне. И враги встрахе бежали прочь. В муках пытки ты жаждал встречи со мной, но я была далеко, и ты вырвался из плена. В пустыне пересохшими и треснувшими губами ты шептал мое имя. И когда твоя дружина, опьяненная небывалой добычей, взбунтовалась, ты бесстрашно охладил её, предвкушая наше свидание. Поверь, я заслужила такой верности. Я ждала этой встречи и готовилась к ней. Посмотри как украшена моя коса. Тебе нравится эта черная лента на ней? Это Византийский шелк - редкостная вещица. Не каждая наложница Силиконовой долины может позволить себе такую роскошь.
-- Я, чувствую..., я знал всегда, что ты обворожительна и..., желанна. Подойди ближе, позволь разглядеть тебя. Ведь мы всю жизнь были так близки... Те, казалось бы прочные, нити, которыми любовь связывала меня с другими людьми теперь стёрлись и почти не заметны. Я потерял их, а вместе с ними потерял и себя. Теперь я - как судно без парусов в безбрежном океане, или как одинокое озеро лишившееся подземных источников в бескрайней и знойной пустыне. А ты... От тебя веет целебной прохладой. Ты способна смягчить жар моей воспаленной души.
Удары его сердца становились все чаще и отчётливее. Чувства обострились до чрезвычайности.
Её дыханее с каждым мгновением приближалось.
-- Ты - такой сильный, такой отважный. Ты вёл за собой дружины и покорял народы; сейчас стоишь беззащитен перед моей хрупкой фигурой. А я устала брести по холоду и льду бесконечной ночи. Я хочу сделать остановку у твоего пылающего сердца и согреться горячей кровью, -- она встала вблизи, так, что легко угадывались легкие черты её трепетно-грациозной фигуры.
Жар отчаянного возбуждения продолжал охватывать ЕГО всё сильней.
-- Постой... Подожди минуту... Позволь насладиться последним мгновением. Ведь я так часто представлял нашу встречу. Я мечтал о ней, -- сердце стучало в висках, выпрыгивая в ночь. Жизнь эпизодами проносилась перед глазами, затуманивая реальность, чтобы не позволить потерять рассудок. Он осторожно поднял руку и медленно опустил капюшон обнажив её точёное плечо.
Сияние белой, чуть голубоватой кожи колдовским разливом заполнило пространство. Свет звёзд стал невиден. Ветер прекратил играть листьями и затаился. Cовсем недавно теплый
гранит превратился в мрамор и дышал холодом. Ослеплённые ели еще ближе прижались друг к другу и смахнули иголки с нижних ветвей. Ворона застыла с остекленевшим оленьим глазом в клюве, не решаясь его проглотить. Всё замерло в ожидании.
Он поднял пестень.
Она взмахнула косой.
Запутавшись в её широкополом плаще, они слились в ожесточенной схватке. Эта борьба белого и чёрного, холода и огня не следила за временем и игнорировала пространство.