"Все! С сегодняшнего дня я решила вести дневник. Вчера мне исполнилось двенадцать лет, и я уже достаточно взрослая, чтобы придумывать всякие глупости. Хотя не настолько, чтобы их совершать. Все свои "великие" дела и события я буду записывать в дневник, чтобы последующие поколения могли изучать мой опыт и не повторять моих ошибок..."
Я перечитала написанное и с восторгом захихикала:
- Как я закрутила! Прям как писатель! И не сбилась ни разу. Ай да Катька, ай да молодец!
Воодушевленная таким началом, я поднесла ручку к листку, но... мыслей больше не было. Что же писать дальше? Великих событий пока не намечалось, день только начинался. Посидев еще некоторое время в раздумье за столом, я со вздохом отложила ручку, спрятала дневник в стол и подошла к окну.
А за окном было лето. Конец июня. Каникулы! Скукотища!!! Все подруги разъехались, кто на дачу, кто на юг, в общем, кто куда. А мне приходится сидеть дома, потому что ехать некуда. Только в выходные с родителями на пляж.
Пнув ногой ни в чем не повинный стул, я пошла на кухню. Там мама что-то готовила. Она с сегодняшнего дня была в отпуске. Взглянув на сердитую дочь, мама спросила:
- Ты чего набычилась?
- Я не набычилась.
- Тогда набаранилась.
- И не набаранилась... Скучно мне.
- Займись делом, - посоветовала мама.
- Надоело, - возразила я. - Весь учебный год делом занималась, отдохнуть хочу.
- Пойди погуляй.
- Не с кем, все уехали, а одной скучно.
- На тебя не угодишь. Возьми деньги и сходи в магазин. Купишь молока и хлеба. Заодно и прогуляешься.
С ней не поспоришь. Можно, конечно, попробовать, но толку-то?.. Сунув деньги в карман юбки, я отправилась в путь. Идти по лестнице было лень, а лифт был занят. Я решила дождаться, когда он освободится. А пока, чтобы не скучать, читала надписи на стене. В последнее время ничего нового не прибавилось. Все правильно: кому писать-то? Все нормальные люди уже где-то отдыхают. Каникулы... Одна я в городе точу.
Лифт наконец-то остановился на нашем этаже, из кабины вышел папа. Он посмотрел на меня.
- Катерина, ты куда собралась с таким выражением лица? К стоматологу?
- Нет, в магазин за хлебом.
- Тогда беги. Да возвращайся скорее, у меня для вас с мамой есть новость, - загадочно улыбнулся папа.
- Хорошая? - тут же заинтересовалась я.
- Пока не знаю. Поторопись, пока лифт не занят, - отец подтолкнул меня к кабине. Я заскочила внутрь, нажала на кнопку и поехала вниз. Желание узнать папин сюрприз подгоняло меня. Бегом домчалась до магазина, благо, он находится у нас во дворе, купила хлеб и молоко, и помчалась вприпрыжку домой.
Лифт опять был занят, но нетерпение не позволило дождаться, когда кабина опустится, и я побежала по лестнице на свой шестой этаж.
- Быстро управилась. Вот что любопытство-то делает. Откуда что берется? - насмешливо встретила меня мама, - Давай сюда пакет, а сама мой руки. Обедать будем.
Пока шел обед, я вся извелась. Папа не торопясь ел суп, затем второе... На все мои попытки разговорить его отвечал:
- Пока я ем, я глух и нем.
Наконец мои мучения кончились. Улыбаясь, папа достал из кармана пиджака какую-то бумажку и сказал:
- Я купил дачу. Вот адрес.
Мама удивилась:
- Какая дача? Откуда у нас такие деньги, что бы дачи покупать? За машину едва успели расплатиться.
- Кстати, о машине, - сказал папа. - В наш "дворец" только на машине и доедешь. Не то, чтоб очень далеко было, но туда ни на поезде, ни на автобусе не добраться. Можно, конечно, пешком... К концу отпуска доберемся.
- И откуда на нас такое счастье свалилось? - спросила мама.
- Ты не поверишь, - папа улыбнулся. - Встретил вчера своего институтского приятеля, Григория. Ты должна его помнить, вечно ходил растрепанный, волосы длинные. Не то хиппи изображал, не то еще кого-то. А в остальном был вполне нормальный парень, и закончил с красным дипломом. Особой дружбы между нами не было, так, приятельствовали.
- Припоминаю, - сказала мама. - Мне он всегда казался странным, не от мира сего.
- Ну вот, встретил я его вчера. Пошли в кафе, выпили кофе, институт вспомнили... И потом он меня спрашивает: "Максим, у тебя дача есть?". Я сказал, что еще не накопил. А он вполне серьезно продолжает: "Выручи меня. Прабабка мне наследство оставила, хуторок маленький. Купи, вот тебе и дача готовая будет". Я ему в ответ, что, мол, ты с ума сошел? Где я возьму столько денег? А Гриша: "Успокойся, - говорит, - Максим, выслушай меня до конца. Я бы тебе просто подарил этот хутор, но прабабка поставила условие, чтобы сам хозяйство не бросал. И продал, а не дарил, если дойдет... Потому как то, за что деньги платишь, не бросишь. А цена должна быть меньше той, что предыдущий хозяин или хозяйка заплатили. Я подсчитал, тебе дача будет стоить тридцать три рубля. Я бы сам занимался этим домом, но уезжаю насовсем из России и не могу просто так без присмотра бабкин подарок бросить. С нее станется с того света явиться и мне неприятности устроить. Очень уж характерная женщина была". В общем, выпили мы еще кофе, и я купил у Гришки "родовое имение" за 33 рубля. Все официально оформили. Сегодня Григорий уже в Швецию укатил, а я вышел в отпуск. Так что отправляемся знакомиться с дачей. Вы рады?
- Ура! - завопила я.
- А как туда добираться? - поинтересовалась мама.
- Вот, Гриша все нарисовал. Раньше там большой хутор был, лет двести назад. Назывался "Старые выселки". А теперь только один дом остался. То ли построен был более качественно, то ли потому что в нем все время кто-то жил, не знаю. Гришка всего один раз там и был, когда бабуля умерла. С родителями ездил на похороны. Место, говорит, изумительное, природа великолепная, речка рядом. А вокруг километров на двадцать ни души. Соответственно, электричества нет, магазинов тоже. И транспорт общественный туда не ходит. Я еще Гришу спросил, как же его бабуля обходилась-то? Поговорить ей было не с кем, а мало ли помощь нужна. Как она с людьми-то общалась? А продукты, лекарства? А тот засмеялся, откуда, мол, я-то знаю, может, на метле летала, как раз по ее характеру. Она ведь, говорит, никого не жаловала.
- А как же они про похороны узнали? - поинтересовалась мама.
- Да тоже не по-людски. Мне Гришка рассказал:
Утром они проснулись от стука. Видят, сидит на окне здоровенный черный ворон, или ворона, Гришка в этом не очень-то разбирается. В общем, сидит эта птица и клювом в стекло барабанит. Мать Гришкина за сердце схватилась и говорит:
- Вестник прилетел, какую-то новость принес. Нехорошую.
Отец давай ее успокаивать:
- Суеверие все это. Просто ворона что-то блестящее увидела и пытается достать, не понимая, что стекло мешает. Вот и стучит.
- Ничего ты не понимаешь! - рассердилась мать. - Это же не сорока-воровка, а ворон. Он просто так в стекло стучать не будет.
Она распахнула окно, и ворон шагнул в комнату. Глядят, а на шее у него ключ на золотой цепочке висит, странный такой, нестандартный... Наклонил ворон голову, цепочка с его шеи соскользнула, каркнул и улетел. А Гришкина мама подняла ключ и вздохнула:
- Бабка Прасковья умерла, ее ключ. Надо ехать хоронить.
Так вот Гришка и попал на этот хутор.
Выслушав такую историю, мама призадумалась, да и мне что-то расхотелось туда ехать. Что я там делать буду? Здесь, конечно, тоже все знакомые разъехались... Но зато есть кинотеатры, компьютерный зал, кафе, все рядом. И электричество есть, да и другие удобства... Нет, я не против жизни на природе, но тут очень уж... Не зря эта дача такая дешевая.
Папа посмотрел на наши задумчивые лица и рассмеялся:
- Что приуныли? Ничего страшного. На машине прямо к дому добраться можно. Продуктов с собой возьмем. Я с отпускных сумку-холодильник купил, а в самом доме погреб есть. Жили же раньше люди без электричества - и ничего. А мы что, хуже? В конце концов, рыбы наловим, грибы первые пойдут, щавель, ягоды... Да и в ближайшую деревню дорога есть. Не ахти какая, конечно, но ничего, добраться можно. Надо, надо на природу выбираться, не все в городе бензином дышать. А ты - обратился папа ко мне, - заодно и книги научишься читать, а не только на экран смотреть. В общем, два дня вам на сборы, и в путь. А я в гараж, надо все проверить.
Папа встал из-за стола и отправился в гараж. Мы с мамой остались сидеть за столом. Мама о чем-то думала, постукивая пальцем по крышке стола. Я посидела немного с ней за кампанию, но потом вспомнила про свой дневник и решила отправиться к себе в комнату. Только я встала из-за стола, как мама перестала размышлять и велела мне мыть посуду. Потом подошла к окну и стала смотреть на улицу. Интересно, что она там занимательного увидела. По-моему, все как всегда. Наконец, посуда была вымыта, стол вытерт, а я полна творческих идей. Хотя их "воплощение" пришлось отложить, потому что мама повернулась ко мне и сказала:
- Составь список вещей, которые ты возьмешь с собой. Кстати, не забудь про книги, чтоб было чем заняться. Будешь повышать свой уровень. Иди, я тоже должна подумать на эту тему.
В своей комнате я дала волю своему возмущению. Повышать свой уровень! Можно подумать, я дурочка необразованная. Пятый класс закончила почти отличницей. Ну не может же нормальный человек физику, математику и иностранный язык любить одинаково. И вообще, мало я книг за учебный год по программе перечитала. Хотя кино, например, смотреть интереснее. Ладно, этих взрослых не переделаешь, а мне надо все записать.
И я уселась за свой дневник, пытаясь ничего не забыть. Список вещей, которые нужно взять, отодвинулся на потом.
Папа явился домой только к ужину, и сразу отправился в ванную отмываться. Вид у него был усталый. Да, хорошо у него начинается отпуск. Главное, не скучно. За ужином мы молчали, думая каждый о своем. После еды мыть грязную посуду опять пришлось Золушке, то есть мне. Против мамы не поспоришь. Она одно твердит:
- У каждого должны быть свои обязанности, - говорит она. - Согласись, что убрать свою комнату, сходить иногда в магазин и мыть посуду нисколько не обременительно. Просто надо не запускать и все делать вовремя. Так же и школьные дела. Надо просто быть внимательной на уроках, и тогда домашнее задание не отнимет много времени. Не так ли?
Это называется - трудовое воспитание. Умом я, конечно, могу понять это, но... В общем, я отправилась к себе, чтобы на свободе поразмышлять о своей горькой участи. И до того доразмышляла, что заснула на диване. Даже свет забыла выключить.
И приснилось мне, что стою я перед избушкой на курьих ножках. Передо мной стоит бабуля: на голове бандана, в руках метла.
- Вот так мести надо, учись, - скрипучим голосом говорит бабуля, взмахивает метлой и тут же улетает на ней, только пыль следом. А избушка на курьих ножках превращается в карточный домик, который аккуратно складывается в колоду и исчезает. После чего раздался "железный" голос: "Game over", стало темно, а я проснулась. Села на диване, потрясла головой, соображая, где это я и что со мной. Потом включила свет.
На будильнике было семь часов. Ничего себе, мне бы так в школу просыпаться, а не во время каникул. Я прислушалась. В доме было тихо, родители еще спали. Они ведь в отпуске, на работу вставать не надо. Вот им повезло в этом году почти одновременно выйти в отпуск. Я такого и не помню. Ладно, вставать рано, попробую еще поспать. Только подушку переверну, чтоб всякая ерунда не снилась.
Устроившись поудобнее, я некоторое время лежала с закрытыми глазами. Лежала, лежала - и заснула. Проснулась оттого, что мама трясла меня за плечо:
- Вставай, соня, день на дворе. Сколько можно спать? Завтрак на столе, а ты спишь.
Открыв глаза и потягиваясь, я вдруг спросила:
- Мам, а почему завтрак? Мы же сегодня его едим, значит, надо называть сегодник, - высказав эту мудрую мысль, я побежала умываться.
После завтрака папа отправился по своим техническим делам: на заправку, в магазин за всякими мелочами для машины, к другу за прицепом... Нам с мамой он напомнил, что завтра утром мы выезжаем, чтобы были готовы.
Пока я мыла посуду, мама проверила холодильник и остальные наши припасы. Потом села писать список, чего надо купить, а меня отправила разбираться с моими вещами. Где-то через час у мамы был готов список необходимых покупок, а я сидела перед целой кучей своих нарядов и не знала что выбрать. Поскольку мы будем как дикари на необитаемом острове, нужно брать практичную одежду, но мне хотелось и нарядные платья взять с собой. Ужас просто! А кроме того, чем я буду заниматься там целый месяц?
Так что же взять? Ну, на речку сбегать покупаться... Значит, купальник. В лес за грибами и ягодами - джинсы, кроссовки, ветровка. А если похолодает? Значит, свитер. А также шортики, маечки, футболки... Сарафанчики, пару платьев... Опять целая гора получилась. Ладно, пусть пока лежит. Книги... А еще тетрис... А еще...
В общем, когда мама зашла в мою комнату, я сидела в груде вещей с задумчивым видом, решая, чтобы еще взять. Мама вздохнула и сказала:
- В машину все не влезет, разве что мы пойдем пешком. Собирайся, пойдем по магазинам пройдемся, а потом я помогу тебе.
Мама вручила мне сумку на колесиках. Это означало, что груз будет тяжелый. И мы отправились за покупками.
По магазинам бродили целый день. Чего только не набрали. Притащились домой чуть живые и, наскоро перекусив, стали все разбирать. Мама сверялась со своим списком. Вроде, ничего не забыли.
Потом, с помощью мамы, все мои вещи поместили в спортивную сумку. Причем, лучшая половина осталась дома! От всего этого у меня испортилось настроение, и заболела голова. Я прилегла на диван и незаметно заснула. И приснилась мне опять бабуля в бандане. Стоит и пальцем мне грозит:
- Что за молодежь такая пошла? Не убраться, не собраться не может. А уж одеваются... Только ворон на огороде пугать.
Тут я рассердилась и говорю:
- На себя бы посмотрели. И вообще, что вы меня учите? Добро бы родная бабушка была, а то... я вас знать не знаю и, надеюсь, не узнаю.
Тут она засмеялась и говорит.
- А ты уверена в этом?
И опять противный "компьютерный" голос заорал "Game over" и стало темно, а я проснулась.
Что же это такое?! Какой-то кошмар! Вот привязалась, все снится и снится... И главное, все время чем-то недовольна...
В это время в комнату заглянула мама. Она сказала:
- Пошли чаю попьем. Сегодня рано спать ляжем. Завтра утром, часов в пять, выезжаем, чтобы засветло приехать да успеть хоть немного оглядеться.
Я вздохнула и поплелась на кухню. Чай - это хорошо. А спать мне совсем не хотелось. Выспалась.
За столом все молчали. Родители выглядели такими усталыми, что я сама вызвалась убрать со стола и вымыть посуду. Мама улыбнулась и погладила меня по голове. Потом они ушли в свою комнату и включили телевизор. Но когда я закончила с уборкой на кухне, у родителей было тихо, и свет не горел. Что ж, пора и мне на боковую. Но спать не хотелось. Я включила настенный светильник, потом отыскала на полке самую толстую унылого вида книгу и легла. Либо почитаю, либо усну, одно из двух. Сон победил.
И кто придумал эти будильники!!! Садист какой-то, не иначе. Нормальный человек вставать в такую рань ни за что не будет. В общем, глаза не открывались, рот не закрывался. В таком состоянии я поплелась в ванную умываться. И вода холодная, бр-р-р-р! зато глаза открылись, а рот, соответственно, закрылся. Настроение хуже некуда, а тут еще торопят:
- Ешь скорее, пора выезжать.
Выпила чашку чая, есть совсем не хотелось. Мама собрала в дорогу бутерброды, термос с чаем, еще что-то... Я не очень-то смотрела. Вспоминала, все ли у меня собрано, не забыла ли чего... Ну конечно же! Дневник забыла.
Я помчалась в комнату и быстро запихнула заветную тетрадку в сумку. Мало ли что случиться может по дороге. Все надо записать.
Мама быстро навела порядок на кухне. Папа подхватил основной багаж, оставив нам что полегче, и вышел во двор. Мы с мамой все проверили, закрыли все окна, забрали остальные сумки, захлопнули входную дверь, заперли ее на все замки и отправились вниз. Путешествие началось.
Поначалу мы ехали по городу. Мелькали знакомые улицы, люди спешили куда-то по своим делам. Все, как обычно. Потом машина выехала за город. Потянулись поля, отдельные деревья, отдельные дома, огороженные заборами. Потом кончился асфальт, и началась грунтовая дорога. Машину стало потряхивать на ухабах. Через час этого взбалтывания мы остановились и вылезли из машины, чтоб размять ноги.
Кругом стояла тишина. Нет, птицы, конечно, пели, шелестела под ветром листва деревьев, в траве слышалось стрекотание кузнечиков. Просто не было рева машин и постоянного шума городских улиц. Хорошо! Мне захотелось разуться и босиком побегать по траве. Но мама остановила меня.
- Не сходи с ума. Набегаешься еще, - сказала она. - В траве могут быть змеи.
- А также крокодилы и бегемоты, - жизнерадостно подхватил папа. Он уже разулся, закатал брюки до колен и стоял босиком, жмурясь от солнца.
Мама шутливо шлепнула его по спине и проворчала, что он нарушает воспитательный процесс. Но папа махнул рукой.
- Глупости все это. Пусть дышит свежим воздухом, а то, в городе сидя, позеленела вся. Лето на дворе. Солнце светит. А у нее даже нос не загорел.
Но у меня уже пропало настроение разуваться, и я просто стояла под солнцем и слушала незнакомые мне звуки и шорохи. Воздух был такой теплый. Тут мама спросила
Може5т поедим немного? Как вы?
- Можно, - ответил папа. А я отказалась, подумав, что при такой болтанке еда впрок не пойдет.
Передохнув немного, мы отправились дальше. Остальной путь я благополучно проспала. Разбудил меня голос папы.
- Вставай, соня, проспишь все на свете. Вылезай и полюбуйся на наше приобретение.
Я открыла заспанные глаза и, зевая во весь рот, выбралась из машины, которая стояла во дворе будущей дачи. Домик был небольшой, одноэтажный, довольно ухоженный. Даже странно. Столько времени здесь никто не живет. А вот дворовые постройки выглядели гораздо хуже. Сарай накренился. Его дверь болталась на одной петле. В стороне стоял маленький домик с трубой. Скорее всего, баня. Кругом валялись какие-то доски, железки, бревна. За домом виднелась речка, с той стороны, где баня. У дома росли какие-то кусты и большая рябина. Поодаль росла березовая роща. И, вообще, кругом была такая красота! В общем, домик мне понравился. Правда, неблагоустроенный, но зато природа выше всех похвал. Комнату заняли папа с мамой, а мне устроили спальное место на кухне. Папа сказал, что потом он оборудует мне комнату на чердаке.
Первые два дня ушли на то, чтоб убрать в доме и разложить необходимые вещи, привезенные с собой. Папа, вдоволь натаскавшись воды, сказал, что руки у него оттянулись ниже колен и теперь он может ходить как шимпанзе на четырех конечностях.
Сегодня после завтрака мы пошли на речку купаться и загорать. Поскольку мы еще не настоящие дачники, огорода у нас нет. Только около дома мама решила сделать маленькую грядку и посадить укроп и лук, чтоб зелень была. Значит, никаких забот с поливкой и прополкой почти не предвидится. Будем отдыхать, ловить рыбу и понемногу разбираться в хозяйстве.
- Самое главное, - сказал папа, - баня. Я посмотрю, какой ремонт может там потребоваться. Составим список необходимого, если что-то надо из города привезти. Надо в сараюшках посмотреть, что там имеется.
- А мне что делать? - спросила я.
- Маме помогай, дел по дому мало что ли? Вот там, у речки, куда загорать ходим, щавель растет. Набери. Мама суп сварит. Все понятно? Иди, не отвлекай меня.
Я пошла в дом. Мама в кладовке разбирала вещи.
- Гляди, какая прелесть, - сказала она и показала мне самовар, только не электрический, а простой. Вид у него был, прямо скажем, не очень, поэтому я разочарованно протянула:
- Скажешь тоже, прелесть. Металлолом.
- Ничего, отчистим, будет как новый, - и мама похлопала самовар по круглому боку.
В общем, все при деле, одна я без дела болтаюсь. Стало мне скучно. И решила я слазить на чердак, посмотреть, что там есть. Может, игрушки какие старинные. Я, конечно, уже большая, но интересно же!
И я полезла на чердак. Ничего особенного, на первый взгляд, там не было. Какая-то старая мебель, половики, сложенные аккуратными стопочками... Все, включая пол, покрыто таким толстым слоем пыли, что я не сразу заметила в углу здоровенный сундук, настолько он сливался цветом со стеной. Да и не заметила бы, если б не решила пройти вдоль стен, чтобы досконально все проверить. А то вдруг чего пропущу, мало ли что?
Сделав первый же шаг, я начала чихать от поднявшейся пыли. Весь мой путь был прекрасно виден, даже следопытом не надо быть. Еще бы, слой пыли на полу был мне по щиколотку. И моя одежда тоже приобрела сероватый оттенок, под стать всему здесь находящемуся. Видимо, прежняя хозяйка давно сюда не заглядывала. Может, возраст и состояние здоровья не позволяли. А может, просто нужды не было.
Обнаружив сундук, я тут же решила исследовать его содержимое. С трудом подняв крышку, чихнула еще несколько раз и посмотрела внутрь. Сверху лежала какая-то простынка. Я сняла ее и там... я таких нарядов никогда не видела. Правда, большинство, к сожалению, было мне велико. Но на самом дне, завернутое в платок, лежало платьице, как на меня сшитое. Само все белое и вышитое сверху до низу. Ох, ну почему здесь нет зеркала. Все вещи были переложены какими-то травами. Я надела платье прямо на сарафан. Повернулась в одну сторону, в другую, но без зеркала, сами понимаете, ничего не разглядела.
Я слезла с чердака и пошла на кухню, чтобы похвастаться маме, но та ушла на речку чистить самовар. Тогда я вышла во двор. Папа возился в сарае. Оттуда доносился треск и грохот. Только я хотела зайти в сарай, как папа вышел сам. Он катил впереди себя какую-то штуку. Как будто большущее деревянное ведро, только из целого куска ствола. Чувствовалось, что дерево было огромное, потому что размеры этого ведерка впечатляли. Папа едва смог его установить стоя.
- Интересно, для чего такая бочка? - папа задумался. - На дрова ее, что ли, пустить. Хотя, с другой стороны, кто-то же постарался сотворить такое безобразие.
Мне стало смешно.
- Да ты что, папа, сказок не читал в детстве? Это же ступа для Бабы - Яги.
- Какая ступа? Какая Баба - Яга? Катька, не мели чепухи. И так дел выше головы.
- Ах, чепуха! - я схватила какую-то ободранную метлу и забралась в эту " ступу".
Папа развеселился.
- Куда собралась, летчица?
- На Кудыкину гору, - крикнула я и взмахнула метлой. Ступа взмыла вверх и куда-то полетела, а я завопила от неожиданности.
-А -А -А! Папа сними меня отсюда.
Наклонившись через край, я посмотрела вниз и чуть не вывалилась. Наша дача была далеко внизу. Папа бегал по двору, размахивал руками и что-то кричал. Потом домик пропал. Ступа летела все быстрей и быстрей. Скоро все слилось в сплошные полосы. Я села на дно этой деревяшки и заплакала. Вот тебе и каникулы. Знала бы, лучше в городе сидела.
Поначалу слезы текли ручьем. Я сидела на дне ступы и размышляла о своей горькой судьбе. Куда я лечу? Где теперь родители? И что меня понесло забраться в эту ступу да еще и метлой махать. Вот глупая ворона! Куда же я себя отправила, на Кудыкину гору? А где она находится? Может, ее вообще нет. Так и буду болтаться над землей, как неприкаянная. В это время мой транспорт пошел на снижение, потом днище стукнулось о землю, и ручка метлы больно стукнула меня по голове. Зашипев от боли, я потерла ушибленное место, встала и посмотрела, куда меня занесло. Ступа находилась на вершине небольшой горы, поросшей лопухом, крапивой и какими-то кустами. А также высокой травой, среди которой виднелись одуванчики.
И тут я вспомнила смешную поговорку: "на Кудыкину гору воровать помидоры". Помидоров как раз не наблюдалось, зато у подножия горы виднелись домики, вернее, избушки. Значит, там живут люди. Пойду узнаю, куда я попала. Вдруг справа я услышала какой-то треск. Кто-то ломился сквозь кусты. А вдруг медведь?! Он же меня съест. От страха у меня подкосились ноги. Бежать я не могла и на всякий случай спряталась за ступу, прихватив с собой для самообороны метлу. Вскоре за треском послышалось какое-то пыхтение и продолжение спора.
- А я говорю, летучий корабль упал!
- Чего это ему падать, если он летучий. Сосед войну решил начать. Вот и запулил в царский дворец ядром. Да не рассчитал.
- Какая война! Какое ядро! Ни дыму, ни пламени.
- Ядро упало, да в песок зарылось. Вот тебе не дыму, ни пламени.
- А я говорю, летучий корабль это!
- А я говорю... В это время они вышли на вершину горы прямо передо мной. Один дядька был толстый и с саблей на поясе. Другой - длинный и тощий. Он тащил в руках какие-то рулончики. Вроде обоев. Я вначале подумала, что бумажные, но ошиблась. И оба одеты так интересно. Как на картинках в книге волшебных сказок. Поглядев по сторонам, но не увидев ни летучего корабля, ни ядра, они дружно уставились на ступу.
- Нет, ну ты погляди. Это опять она, - расстроено проговорил толстяк с оружием. - Столько лет ее не было, а тут... на тебе. Мало нам своих неприятностей. А ну, вылезай сейчас же, нарушительница спокойствия!
На всякий случай не выпуская из рук метлы, я выглянула из-за ступы.
- Это что за чудо-юдо? - суровым голосом спросил вооруженный толстяк. Протянув руку, он ухватил меня за шиворот и вытащил из-за ступы. Следом за мной появилась и метла, которую я так и держала в руке. - Ты кто такая? Отвечай, когда тебя спрашивают.
Я посмотрела на его покрасневшее сердитое лицо и зажмурилась. Сейчас как треснет меня своей саблей или как там эта штука называется.
- Не пугай ее. Она же совсем ребенок, - кто-то погладил меня по голове. Я приоткрыла один глаз. Тощий дядька, растеряв свои свертки, отпихивал от меня сердитого вояку. - Не бойся, девочка, он тебя не обидит. Скажи мне, как тебя зовут?
- Катя.
- Какое хорошее имя. А теперь ответь нам, пожалуйста, куда делась эта злокозненная особа, что прилетела в этой ступе?
- Это я прилетела, - тоненьким голоском пропищала я и опять зажмурилась, потому что воинственный тип заорал.
- Как ты? Почему ты? А ну, рассказывай что и как, а то я тебя живо в погреб посажу мышей пугать.
Тут я заревела и все им рассказала. И про наследство, и про дачу, и про ступу эту. Выслушав мой рассказ, дядьки переглянулись и с облегчением вздохнули. Потом толстяк достал из кармана здоровенный носовой платок и дал мне.
- На, утри слезы. Вот, значит, как дело-то обернулось, - обратился он к своему напарнику. А я-то надеялся, что с помощью бабки мы все неприятности разгребем. Да видно не судьба.
- Да ты сам говорил, что от нее беспокойства больше, чем пользы.
- Говорить-то я говорил... мало ли что я говорил. Упрямая она была и вздорная. Это точно. Но уж если бралась какое дело распутать, то обещание выполняла. А теперь... - и он махнул рукой. Потом взял у меня из рук метлу, закинул ее в ступу и сплюнул
- Вот ведь чертов аппарат. Глаза бы мои ее не видели. Чтоб она провалилась!
И тут ступа взлетела и куда-то со свистом унеслась, а мы остались стоять с открытыми ртами. Когда, наконец, рты закрылись, до меня дошло, что только что улетела моя единственная возможность вернуться домой, и слезы снова хлынули из моих глаз. Я плакала долго и никак не могла успокоиться. Дядьки старались меня утешить, как могли, уговаривали. Потом толстяк, хлюпнув носом, заорал.
- Прекрати рев! В чем дело, объясни - я объяснила. Он хлопнул меня по плечу, обернулся к своему товарищу и сказал.
- Собирай свои рисунки. Отведем девочку во дворец к царю. Там уже есть одна плакса. Будет две. Может, глядя друг на друга, реветь перестанут.
На том и порешили. Толстяк взял меня за руку, и мы полезли вниз с горы. Тропинки как таковой не было, но там, где уже прошли эти двое, проход имелся. Где-то часа два мы тащились по бездорожью вниз. Вылезли с горы в паутине, в липучках от репейников. На мое красивое платье было больно смотреть. Хорошо хоть целое осталось. Дальше мы шли по дороге, затем свернули в небольшую рощу, прошли по тропинке и вышли к деревянному забору, за которым виднелся дворец. Зашли в ворота. Стража стала по стойке смирно. Навстречу вышел какой-то важный нарядно одетый тип и стал выспрашивать моих спутников.
- Ну что, воевода, нашли летучий корабль?
- Да какой там корабль. Это все учитель выдумывает. Не бывает кораблей летучих, а только те, что по воде плавают.
- Тогда что это было?
- Да вот девица эта, Катерина, на ступе прилетела. И то по глупости и недоразумению, - и толстяк выпихнул меня вперед.
Важный господин обошел меня кругом, сморщился и спросил.
- Ну и что с ней делать?
Тощий длинный напарник воеводы, который очевидно и был учителем, вежливо ответил ему.
- Думаем ее к царевне отвести, господин министр. Может, развлечет ее.
Министр подумал, потом сказал.
- Ладно. Только вначале девчонку вымыть и переодеть. Нечего такой чумазой в царских палатах делать. Отведите ее на кухню. Там служанкам прикажете. Они все сделают. А мне некогда этим заниматься. Дел много, - и господин министр отправился обратно во дворец.
А меня отвели на кухню. Там воевода отдал приказ меня накормить, помыть и переодеть в чистое. После чего удалился. Учитель остался. Он поел вместе со мной и, заодно, рассказал поварихам кто я, откуда и как здесь оказалась. Те ахали и охали, слушая повесть о моих приключениях. А под конец даже прослезились.
- Бедное дитятко. Чистая сирота и при живых родителях. И тех жалко. Что будут делать, где искать дочку? - и подвигали ко мне поближе пироги и кисель, и миску с медом. Но я наелась так, что больше в меня не лезло.
После этого меня положили на широкую лавку поспать, пока баня будет готова. Я легла и от всех этих переживаний сразу уснуть не смогла. Но потом мерный гул голосов меня убаюкал. Уже вечером я помылась в бане, и меня отвели наверх в царские палаты. Так, никогда не мечтая об этом, я попала в царский терем.
Мне отвели крохотную каморку рядом с комнатами царевны. Утром вся моя одежда оказалась выстиранной и лежала на скамье возле стола. В комнате помещалась еще кровать и какой-то шкафчик. Я села на кровати и стала думать, что мне надеть для первого визита. Поскольку мы с царевной не знакомы, мне нужно иметь представительный вид. Для этого лучше подойдет то платье, которое я нашла в сундуке. А прическа! У меня же с собой ничего нет. Только две резинки для хвостиков. А волосы расчесать нечем. Проверим, что у нас в шкафу. Я открыла дверцы. Так, полки. Тут у нас постельное белье, полотенца всякие. Сюда же, очевидно. Надо складывать мою одежду. Я положила свой джинсовый сарафанчик. Не густо. Ладно, где же взять расческу. Может тут магазин есть? А деньги где взять? Проблема. Я высунула свою растрепанную голову в дверь и огляделась. По коридору шла какая-то девчонка с заплаканным лицом. Одета она была красиво и причесана в отличие от меня.
- Алле, подруга, - позвала я ее. Девчонка обернулась. Глаза у нее стали по шесть копеек. Она открыла рот, видно хотела что-то сказать, но я перебила ее. - Слушай, будь другом, выручи меня, пожалуйста. Мне волосы расчесать нечем, а мне сегодня на прием к царевне идти. Представляешь, какой облом. Неудобно растрепой быть. И, кстати, скажи, ты не знаешь, она не очень задается? А то я с царевнами никогда дела не имела. У нас их просто нет.
Девчонка вдруг хихикнула, потом посмотрела по сторонам, взяла меня за руку и потащила за собой. Мы потихоньку прошли по коридору. Причем моя провожатая все время оглядывалась. Типа за нами следят. Потом она открыла какую-то дверь, затащила меня вслед за собой и осторожно прикрыла дверь. Я оглядела комнату. Да, это не мои апартаменты. Здесь есть, где разгуляться. Мебель красивая. Ковры на полу и на стенах. Печка вся в каких-то картинках. Большое зеркало, а на столике перед ним чего только нет. Мне очень хотелось все пересмотреть, но я сдержалась. Еще успею.
- Так ты дашь мне расческу или нет? - спросила я хозяйку этих хором.
- На, дарю, - протянула та красивый гребешок.
- Спасибо, - обрадовалась я и быстренько навела красоту. - Вот теперь все в порядке. Не стыдно и к царевне идти, - я повертелась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Заодно и платье разглядела. До этого все не получалось.
- Ты мне про царевну что-нибудь расскажи. А то я ничего про них не знаю. Вдруг что не так скажу или сделаю, - попросила я девчонку. - Кстати, как тебя зовут?
- Я царевна, - сказала та.
Я вытаращила глаза.
- Ты царевна? А как тебя зовут. Ох, извини, может тебя как-то по-другому называть надо. Я ведь не знаю.
- Когда мы одни, зови меня Машей, а, когда батюшка придет или кто еще, зови Марья Васильевна. Сейчас слуг позову. Велю завтрак подать. Со мной есть будешь, - приказным тоном закончила моя новая знакомая.
Я пожала плечами. Все равно есть давно хотелось и, опять же, когда еще придется с царевной завтракать. Любопытно. Марья позвонила в колокольчик. На этот звук прибежала девочка в синем сарафане и поклонилась царевне. Та приказала завтрак подавать на двоих. Девочка поклонилась и убежала. Следом вошли две женщины. Они постелили на столе белую вышитую золотом скатерть. Расставили посуду. Посуда была серебряная. Женщины, закончив приготовления, поклонились и ушли. После этого слуги принесли и поставили на стол еду. Марья махнула рукой и велела всем выйти.
- Сами поедим. Вот она, - царевна показала на меня, - будет подавать мне. Слуги поклонились и вышли. - Как тебя зовут? - спросила она.
Я уставилась на царевну.
- Катериной меня зовут. Как это я буду тебе подавать? Во-первых, я не хочу, а во-вторых, не умею.
- И не надо. Просто надоело мне все. Будут стоять и уговаривать. Съешь то, да съешь это. А еще мамки-няньки набегут. Совсем заговорят. Садись, бери что хочешь.
Меня не пришлось долго просить. Все было такое вкусное. Особенно блинчики с медом. Маша только булочку одну и съела да молоком запила. А потом сидела грустная. Все о чем-то думала. Когда я почувствовала, что сейчас лопну, и прекратила жевать, царевна позвонила в колокольчик, и слуги убрали со стола. После этого маша села вышивать, а я стала смотреть в окно. На улице светило солнце. За окном был сад. Красотища! А мы тут паримся в комнате.
- Маша, - обратилась я к царевне, - брось ты это вышивание, и пойдем в сад. Посмотри, какая погода.
- Нельзя мне. Я наказана. Вот сижу, приданое готовлю, - и слезы покатились по ее лицу.
- Плюнь ты на это приданое. Вредно дома сидеть все время. И потом, вышивать и в саду можно. Давай складывай все куда-нибудь, а я понесу.
Маша выглянула в окошко и согласилась. Мы стали собирать нитки, иголки всякие в маленькую шкатулочку. И уже совсем было собрались, как дверь распахнулась, и в комнату вошел какой-то бородатый мужик. Увидев нас, он сразу начал кричать.
- Куда это вы собрались. Ты что забыла про мой запрет. Будешь дома сидеть, пока не согласишься замуж пойти за того жениха, что я тебе нашел.
- Вы что тут скандалите? - возмутилась я. - Пожилой человек, а вести себя не умеете. Как вам не стыдно.
Мужик опешил, вытаращил на меня глаза. Лицо у него побагровело. Маша, схватив меня за руку, прошептала.
- Что ты. Это же царь-батюшка, - а потом громко продолжила. - Простите ее, неразумную. Она здесь чужая. Ничего и никого не знает. И обычаи наши ей неведомы... - и она рухнула на колени, потянув меня за собой.
Царь-батюшка еще побурлил какое-то время. Потом сказал
- На первый раз прощаю, но чтоб впредь ни-ни... - и, погрозив пальцем, удалился. Маша закинула шкатулку куда-то в угол.
- Погуляли.
- Ничего, Маша, я что-нибудь придумаю. Он еще сам попросит, чтоб ты в сад вышла.
- Ладно. Что говорить об этом, - царевна села на скамейку у окна и предложила мне. - Садись, поговорим. Кто ты, откуда и кто твои родители. Как сюда попала. У нас во дворце мало новых людей бывает. В стороне живем. Мне все интересно.
Я села рядом с ней и рассказала всю историю с самого начала. Про папу и его друга. Про наследство и дачу. Про то, как нашли ступу, и что из этого вышло.
- Вот так я здесь и оказалась, - закончила я свой рассказ.
- Прямо как в сказке, - вздохнула царевна. - А здесь так скучно. Я иногда смотрю на птиц. Хорошо им. Куда хотят - туда летят и никто им не указ, - и в глазах Маши опять показались слезы. Она отвернулась, пытаясь их скрыть.
- Слушай. А что ты все время плачешь? И чего этот твой царь-батюшка на тебя взъелся? Расскажи, Маша. Может, я чем помогу.
- Спасибо тебе, Катя, но ты мне ничем помочь не сможешь. Только и осталось, что плакать.
- Нет ничего невозможного. Уж если я сюда на эту гору свалилась. Кстати, как она называется?
- Кудыкина гора. Говорят когда-то там жил один мужик. Кудыкой звали. В честь его у горы прозвище.
- Интересно. Никогда бы не подумала. Ну, это неважно. Ты про себя расскажи. В чем проблема? Рассказывай. А то я умру от любопытства.
Тут нас прервали. Наступило время обеда. Пока в комнате толпились слуги, мы сидели молча и не глядя друг на друга. Потом пока поели, пока убрали посуду. Я еле дождалась продолжения разговора. Вот всегда так. На самом интересном... И вот мы сели с царевной на любимую скамеечку у окна и начала она свой рассказ.
- Жил-был в деревне, что под Кудыкиной горой, молодой парень. Емелей звали. Он и сейчас там живет, но дело не в этом. Парень был добрый, хороший, но какой-то невезучий. Так и жил в избушке-развалюшке. Перебивался с хлеба на квас. Правда, соседи пропасть не давали. Помогали, кто чем мог. Кто хлеба даст, кто рубашку. Старушка соседка носки связала. Но и он тоже людям помогал. Кому воды наносить. Кому дров из леса принести. Кому огород вспахать. Так и жил потихонечку. И однажды удача улыбнулась ему. Пошел как-то Емеля на речку за водой, да вместе с водой щуку поймал. Тут щука стала молить его, чтоб отпустил ее к малым детушкам...
- Стоп, - перебила я Марью. - Историю про Емелю я знаю. Как у него вода сама домой бегала и дрова из леса пешком ходили. И про печь самоходную тоже знаю. Причем тут Емеля?- я чуть не сказала "сказку", но во время опомнилась - царевна бы не поняла.
- Так я тебе рассказываю, а ты перебиваешь. Ну, короче, обленился Емеля. С печки не слезает. Везде на ней катается. Жадный стал. Людей перестал уважать. Щуку обманом к себе заманил и держит ее на привязи. Никуда не отпускает. Грозит уху из нее сварить, если что не по его будет.
- Вот гад! И куда "Гринпис" смотрит, - возмутилась я.
- Кто такой Гринпис? Это богатырь могучий или волшебник? - спросила царевна.
- Это... как бы тебе объяснить. Это организация такая, которая защищает природу от людей. Люди ведь разные бывают. Так ты из-за щуки плачешь? Жалеешь ее. Я тоже животных не даю обижать.
- Нет, щуку, конечно, жалко, но плачу я из-за себя. Просто Емеля жениться решил. А простых людей он теперь презирает, поэтому царская дочь ему кажется самой подходящей невестой. Но он понимает, что царь ему дочь в жены добром не отдаст. Поэтому он загадал щуке желание, чтоб моему отцу самым подходящим женихом казаться. Щука желание исполнила. Вот теперь царь-батюшка и заставляет меня за Емелю замуж идти. А я не хочу, - и Марья заплакала.
- Не реви. Слезами горю не поможешь.
- Да тут ничем не поможешь. Вот и сижу здесь закрытая, пока не соглашусь.
Я задумалась.
- Плохо, что я ничего здесь не знаю. Меня ведь прямо с горы сюда привели. Воевода и учитель. Ты бы хоть дворец мне показала. А то я ни выхода, ни входа не знаю. Это для начала.
- Давай попозже, когда все заснут.
- Хорошо. А фонарик у тебя есть?
- Что?
- Извини, я забыла... просто хотела спросить. Чем в темноте светить будем?
- Факелом или свечой. Лучше свечой.
- Хорошо.
- Только у нас стража по ночам вокруг дворца ходит.
- Пусть себе ходят. Я же ночью никуда не пойду. Лучше днем. Ведь меня под арест еще не посадили. Ночью мы внутри дворца походим. Посмотрим, где что находится, где какой выход. Мне же надо в деревню сходить. Посмотреть, где этот Емеля живет, где он щуку держит. И людей я не знаю. Только тебя да воеводу с учителем. Но воевода нам не помощник, а учитель...
- Учитель человек хороший. Только немного рассеянный. Он все мечтает крылья сделать. Чтоб человек мог, как птица в небе парить. У него и помощник есть.
- Теперь понятно, почему он мою ступу за летучий корабль принял. Ну и как. Получились у него крылья?
- Пока нет. Они с учеником его, Архипом, как только не пробовали, из чего только не делали, все без толку. Архип только руку сломал, а учитель любимую батюшкину яблоню повредил. Их обоих тогда в погреб на неделю посадили на хлеб и воду.
- Ну и как они? Перестали?
- Учитель еще что-то придумывает. Все рисует, и рисунки с собой таскает. Боится, что кто-нибудь без спроса возьмет и сделает по рисунку агрегат этот да и убьется ненароком. Тогда царь - батюшка его вообще за Кудыкину гору сошлет и не даст ребятишек грамоте учить. И Архип от него не отстает, все какие-нибудь крылья делает да с колокольни в них прыгает. Потом неделю в погребе сидит. А как выпустят - заново.
- Да, интересная тут у вас жизнь.
- Ничего интересного. Новостей никаких не знаем. Живем в глухомани. Только купцы заходят, да в прошлом году разбойники объявились. Но воевода со своим войском их поймал, оружие отобрал. Они теперь два года будут ворон пугать на полях.
- Как это?
- А так. Пугалами работают. Для исправления. А их за это кормят.
Так за разговорами прошел вечер, а потом и ночь настала. Спать я отправилась в свою комнатку. Легла не раздеваясь, чтоб время не тратить на одевание. Потом подумала, что белое платье не лучшая маскировка. Парадный наряд отправился в шкаф, а я нарядилась в свой джинсовый сарафанчик. Он у меня темно-синий длина ниже колена. И вообще он мне нравится. Потом улеглась снова. Скоро в дверь тихонько постучали. Я слезла с кровати, подошла к двери и открыла ее. Там стояла царевна со свечкой в руках.
- Пошли, - шепотом сказала она.
Я потихоньку прикрыла дверь, и мы отправились в путешествие по дворцу. Царевна показывала мне, где какие комнаты, где какие выходы и входы. Объясняла, как лучше спрятаться при необходимости. Мы прошли этот путь не один раз.
- Вот парадный вход. Здесь днем можно пройти, но лучше не надо. Вот черный ход. Здесь работники ходят. Его рано открывают и поздно закрывают. Вот ход для кухни. Здесь повара ходят. Продукты носят. Здесь тоже можно пройти. А тут окошко можно открыть и незаметно в сад вылезти.
За окном стало светлеть. Когда мы с царевной вернулись в ее комнату и. Не раздеваясь, рухнули на ее кровать. Уснули моментально. Разбудил нас стук в дверь.
- Кто там? Чего надо? - спросила царевна.
- Завтрак для царевны, - бодро ответили из-за двери.
Марья сделала мне знак, чтоб я открыла дверь, а сама осталась сидеть на кровати. Пригорюнившись и держа в руках платочек.
Служанки расстелили скатерть, расставили на столе посуду и еду и, поклонившись, вышли. Мы поели и стали решать, что делать дальше. Тут во дворце поднялся шум. Народ забегал по коридору. Мы вышли из комнаты, и Марья остановила какую-то девчонку, которая неслась куда-то со всех ног.
- Что за шум? - строго спросила она.
Девчонка поклонилась и стала рассказывать.
- Так летуна нашего опять поймали, Архипа. Девки вчера полотна проветривать выносили. А он, видно, углядел и одно утащил. Потом опять сделал из него свои крылья окаянные. Забрался на самую высокую башню дворца и прыгнул вниз. Убился бы насмерть, да ветер навстречу дунул и закинул его на колокольню. Там и висит теперь. Зацепился. Стрельцы полезли его снимать. Народу набежало. Царь-батюшка сильно разгневался. Велел крылья сломать, а летуна этого в погреб на две недели посадить, чтоб другим неповадно было. Ну, я побежала, а то все интересное кончится, - быстро протараторив все это, девчонка убежала дальше.