Артист вытянул вперёд руку, на пальцах которой сверкали камни, как бы заграждая уста буфетчику, и заговорил с большим жаром:
- Нет, нет, нет! Ни слова больше! Ни в коем случае и никогда! В рот ничего не возьму в вашем буфете! я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки и до сих пор не могу забыть ни осетрины, ни брынзы
(упреждая предполагаемые жалобы буфетчика на качество поставляемых из специального распределителя продуктов, Воланд сам нападает на него, ни возле никакой стойки вчера его не было, и в буфет он не ходил).
Драгоценный мой! Брынза не бывает зелёного цвета, это вас кто-то обманул. Ей полагается быть белой. Да, а чай? Ведь это же помои. Я своими глазами видел, как какая-то неопрятная девушка подливала из ведра в ваш громадный самовар сырую воду, а чай между тем продолжали разливать
(это прямое указание пожилому буфетчику, как нужно обманывать клиентов и посетителей буфета, надо незаметно подливать воду).
Нет, милейший, так невозможно!
(в буфет вчера бегали его сотрудники, Воланд его не посещал, да и зачем ему, по первому требованию всё, что ему захочется, ему поднесут его придворные "лизоблюды").
- Я извиняюсь, - заговорил ошеломлённый этим внезапным нападением Андрей Фокич, - я не по этому делу, и осетрина здесь ни при чём
(где, как только не в спецраспредилителе у Воланда, можно разжиться осетриной; царская рыба всегда была деликатесом за любым столом в СССР, да и во всём мире, сегодня, в итоге бесконтрольного лова осётровых рыб в России полностью запрещена их ловля и продажа).
- То есть как это ни при чём, если она испорчена!
(фактически сам себя охаивает Воланд).
- Осетрину прислали второй свежести, - сообщил буфетчик
(пытаясь быть вежливым выкручивается, играя словами, тем самым оправдывая поставщиков бракованной продукции из ведомства Воланда, пожилой человечек).
- Голубчик, это вздор!
- Чего вздор?
- Вторая свежесть - вот что вздор! Свежесть бывает только одна - первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!
(совершенно очевидные вещи произносит маг, долгие годы эта фраза будет выдаваться ханжами, как нечто гениальное; так, Воланд, отмеживаясь, делает вид невинного дитяти, словно не в советских государственных магазинах торговали повсеместно продуктами второй, третьей, а частенько и большей, свежести, таков был уровень фантазии советских служащих).
- Я извиняюсь... - начал было опять буфетчик, не зная, как отделаться от придиравшегося к нему артиста
(жалоба на поставщиков осетрины - это жалоба на новые порядки поставки провизии, то есть... поклёп на советскую власть).
- Извинить не могу, - твёрдо сказал тот
(кого извинить не может?.. себя? демагогия "чистой воды").
- Я не по этому делу пришёл, - совсем расстраиваясь, проговорил буфетчик
- Не по этому? - удивился иностранный маг. - А какое же еще дело могло вас привести ко мне?
(поставки некачественной провизии будут во всё время существования СССР бичом всего советского общественного питания, желая упредить очередную кляузу, заговорил о осетрине и брынзе Воланд, подсказывая единственный естественный выход, по убеждениям большевиков: грабить и обманывать свой народ, "впаривая", на современном сленге, ему всё что ни попадя, а с властью дружить).
Если память не изменяет мне, из лиц, близких вам по профессии, я знался только с одною маркитанкой (кто же тогда Гелла?), но и то давно, когда вас ещё не было на свете.