Черная женщина шла вдоль реки. Рядом с ней шел черный мальчик — ее сын. Женщина несла копье и сеть, а мальчик - корзину с их пожитками. Так они странствовали уже долго. Когда они только начали свой путь, мальчик был еще совсем маленьким, и женщина несла его на спине.
Они всегда шли вдоль реки. Иногда они останавливались передохнуть. Тогда женщина ловила рыбу копьем, стоя по колено в воде, а мальчик высматривал крокодилов. Он еще не убил ни одного крокодила, но точно знал, что у крокодилов мягкое брюхо, и нож легко его распорет. Это был храбрый мальчик.
Они жарили рыбу на углях и ели ее каждый день. Иногда они ели и хлеб, если удавалось выменять лепешки в какой-нибудь деревне.
Мальчик любил деревни. Там ему не приходилось есть рыбу. Там были другие черные мальчики и девочки, чтобы играть с ними. И спали в деревне не на голой земле, а на плетеных циновках, в доме, где не дул холодный ночной ветер. Сон спящих людей в деревне сторожили собаки, а потому можно было спать, не прислушиваясь то и дело к ночным голосам.
Однажды мальчик спросил мать, когда ранним утром они покидали очередную деревню, чтобы продолжить путь вдоль реки:
-Почему мы не можем остаться здесь? Ведь жить в деревне с другими людьми куда лучше, чем странствовать одним. Я бы ловил рыбу лучше всех. И воровал бы птичьи яйца лучше всех. И я бы охотился лучше всех. А ты шила бы мне одежду и пекла лепешки, как другие матери в деревне.
-Я пою тебе песни и легенды. Женщины в деревне не знают этих песен и легенд. И я не смогу больше петь их тебе. И тогда ты перестанешь быть храбрым.
-Клянусь, я не боюсь никого на свете. Всех, кто слабее меня, я одолею. От всех, кто сильнее, я убегу, пока сам не стану сильнее. А тогда я одолею и их. Как я могу бояться, мама, когда я так храбр и умен?
-Пока есть враг, которого тебе никогда не одолеть, тебе есть, кого бояться.
-Кто же этот враг, мама?
-Это Зверь, который живет под Большим Деревом в устье реки. Мы идем искать его, и скоро, мой сын, мы его найдем. Потому что мы идем уже много лет, и исток реки близок. Когда мы найдем Зверя, то убьем его — и ты будешь самым храбрым на свете. И твое сердце не будет знать страха никогда.
С тех пор мальчик стал высматривать не только крокодилов, но и Зверя. Он не знал, какой он, этот Зверь, живущий под Большим Деревом. Не знал, на что он похож.
-Какой он, этот Зверь? - стал он расспрашивать мать.
-Он большой, косматый и черный. В его пасти множество острых зубов, его когти, как длинные дротики. Каждый его волос рассекает кожу, будто тяжелая плеть.
-Он сильный, этот Зверь?
-Он легко убивает и льва, и леопарда. Их когти его не ранят. Змеиный яд ему не страшен.
-Как же мы убьем его? - спросил мальчик.
-Оружие человека для него опасно, но охотники боятся приблизиться к Зверю. Если от него бежать, он тут же настигнет тебя и разорвет. Если подкрасться и ударить в спину, он убьет тебя. Но, если подойти к нему лицом к лицу и ударить копьем прямо в глаз, он погибнет.
-Но ведь он увидит тебя, если подойти к нему спереди.
-Я не сказала, что убить его просто, - ответила женщина.
И мальчик стал видеть сны. Прежние сны его были не важными. Эти сны были важными и страшными. В этих снах он видел большое дерево над черной мерцающей водой. Мальчик не знал, как он может видеть дерево, когда вокруг непроглядная тьма. Но он видел дерево и шел к дереву, прямо туда, где шевелилась огромная тень.
Мальчик крепко сжимал свой нож и думал: а что, если Зверь сидит ко мне спиной? Что, если я не встречу его лицом к лицу? И ему становилось так страшно, что нож выпадал из руки, а ноги отказывались шагать. Но, даже упав, мальчик полз вперед, потому что это был очень храбрый мальчик. И затем он думал вновь: ведь я подкрадываюсь? Что, если Зверь решит, что я подкрадываюсь? И мальчик — храбрый мальчик — принимался плакать от страха.
Он просыпался рано-рано, пока еще было темно и лежал, боясь вздохнуть, прислушиваясь к голосам ночи. Он не знал, что хуже — его страшные сны или вынужденное бодрствование в темноте.
И он продолжал спрашивать.
-Когда мы дойдем до Большого Дерева?
-Скоро, - отвечала мать. -Уже недалеко.
-Сегодня?
-Нет.
-Завтра?
-Нет?
-Через три дня?
-Нет. Я скажу тебе, когда настанет время.
И они продолжали идти вдоль реки, а мальчик гадал, что значит «скоро» для его матери. Что, если «скоро» это много-много дней? Столько же, сколько они уже прошли. Ведь у реки до сих пор не было начала. Может быть, оно еще так далеко, что он успеет вырасти и стать сильным охотником? И тогда Зверь увидит его издалека. Он будет стоять и ждать, пока мальчик приблизится. Он будет думать, что мальчик маленький — ведь издалека все такое маленькое. А когда поймет, что перед ним большой и могучий охотник, мальчик уже метнет копье прямо в огромный черный глаз Зверя — и больше никогда не будет бояться ничего не свете.
Во сне он искал глаз зверя, но не мог разглядеть его. Что-то шевелилось во мраке под деревом. «Повернись ко мне, - просил мальчик. - Взгляни на меня.» «Я не боюсь, - лгал мальчик. - Сразись со мной.» Но зверь не отвечал. Только тьма становилась гуще. И тогда мальчик понял, что зверь не перед ним, а вокруг него. Вся необъятная тьма — это Зверь, и он умер, даже не заметив этого.
У Зверя не было глаз. Ни одного.
Вечером у костра женщина пела легенды.
-Что, если у зверя нет глаз? - спросил мальчик, перебив ее. Женщина покачала головой.
-У него есть глаза. Так говорят песни, а песни сложили древние люди. А древние люди знали точно.
-Почему ты так думаешь?
-Если бы они не знали, они не сложили бы песен для нас. Зачем бы они стали говорить своим детям то, чего не знают?
-Но ты сама говорила, что никто не приближался к Зверю.
-Древние, наши предки, ведали, не видя. И они рассказали нам о Звере, чтобы мы знали правду, когда утратим этот дар.
-Зачем нам знать о Звере?
-Чтобы знать, что у нас есть могучий враг. Но когда мы убьем его, нам нечего будет бояться. Я убью его для тебя, мой сын, чтобы ты был самым храбрым на свете.
И они шли еще много дней. Деревни встречались им все реже. А потом их и вовсе не стало.
Лес стал гуще и приблизился к реке. Из него теперь доносились совершенно незнакомые звуки.
Вода в реке стала мутной от красноватого ила, и в ней больше не было крокодилов. По вечерам, когда багровые лучи солнца ложились на поверхность воды, женщина с сыном останавливались на ночлег. Женщина входила в воду, чтобы наловить рыбы, и мальчик испытывал непонятный ему страх, глядя, как мать, стоя по колено в красной жиже, достает из нее диковинную рыбу с человеческим лицом.
Но хуже всего было по ночам. Земля уже не была холодной. Мать говорила, что земля прогрета солнцем и потому теплая, но мальчик знал — чувствовал, - что тепло идет откуда-то изнутри.
Проснувшись в темноте он задерживал дыхание — надолго, он мог не дышать очень долго — чтобы подтвердить догадку: земля дышала. Она едва заметно, но размеренно вздымалась и опускалась, как грудь спящего человека — или животного.
И однажды на закате вдали показался черный силуэт огромного дерева — дерева Зверя.
Сидя у костра женщина точила копье.
-Жди меня здесь, - сказала она сыну.
-А если ты не придешь?
-Я приду. Я принесу тебе сердце Зверя, как обещала.
-Но я не хочу его. Давай лучше уйдем отсюда. Давай вернемся к другим людям.
-В тебе говорит страх, - ответила мать. -Вот потому я и хочу убить зверя. Чтобы убить страх.
Но мальчик не слушал ее. Он слушал, как дышит земля, и как рычат ветви, и плачут рыбы в реке.
И как страх дрожит в сердце, заставляя его бешено колотиться.
-Не надо, мама. Не убивай мой страх, - взмолился мальчик. -Я вырасту большим и сильным. Я стану отличным охотником и не буду бояться никого на свете, кроме Зверя. Но ведь Зверь будет далеко, если мы уйдем и оставим его в покое. Ведь Зверь не пойдет за нами.
Но женщина, наточив копье, точила охотничий нож.
-Мама, а что, если зверь обманет тебя? Что, если он не такой, как в легендах? Я видел его во сне — он повсюду. Как можно убить того, кто повсюду?
Но женщина растерла краску и стала покрывать себя защитным узором.
-Не будь глупым. Разве можно верить всему, что говорят сны?
-Но люди в деревне верят снам.
-Потому что они лентяи и трусы. Они много спят и прячутся за выдумками. Забудь о снах. Верь только словам предков.
И женщина запела охотничью песнь. Она надрезала ладонь и накормила пламя своей кровью.
Затем она встала и скрылась в лесу, оставив мальчика одного.
Сперва мальчик смотрел в огонь, боясь оглянуться на лес, проглотивший мать. Огонь потрескивал, а ему казалось, что он еще слышит треск сучьев под ее ногами. От этого ему было немного радостнее, но и тревожно: ведь если ее шаги слышит он, то услышит и Зверь. Ему хотелось побежать вслед за ней, позвать ее. Но он боялся даже шелохнуться, хоть на миг оторвать взор от огня — единственного друга.
Но вот огонь утомился и стал клониться к земле. Пламя опало, оставив лишь красноватую горку углей, которые быстро подернулись пеплом. Стало темно. Мальчик поднял глаза, чтобы смотреть на звезды, но звезд не было: все их заслоняла огромная крона Большого Дерева у Истока Реки. Под его развесистой кроной можно было идти целый день, и чем ближе к стволу, тем гуще становилась тень, тем тяжелее делался сумрак, а по ночам тьма под листвой была кромешной.
«Быть может, - подумал мальчик, - если я заберусь на дерево, то увижу звезды. А если рассвет уже близко, то и край солнца.»
Он приблизился к стволу. «Я ведь отлично лазаю по деревьям, когда ищу птичьи гнезда. Это почти то же самое», - снова подумал он, и стал быстро карабкаться по древней шершавой коре, пока не достиг ветвей. И хотя взбираться приходилось на ощупь, в потемках, страх его стал меньше.
Он взбирался все выше, но ветви не становились тоньше — крона по-прежнему была далеко. Когда мальчик чувствовал усталость, он отдыхал, прислонившись к стволу, а когда испытывал голод, срывал теплые черные плоды и высасывал их сладковатую мякоть. Он не знал, долго ли уже взбирается на дерево, но, должно быть, прошло много дней, потому что его руки стали длиннее, а ноги стали больше. Теперь ему было легче хвататься за высокие ветви и легче находить опору. Он стал сильнее и научился видеть в темноте. Он узнал, что на дереве живет множество птиц и диковинных зверей. Он научился различать их по голосам, и порой они следовали за ним, с опаской наблюдая за пришельцем. Но они не причиняли ему вреда, а мальчик (который подозревал, что теперь он — юноша) не трогал их.
Однажды он нашел в развилке ветвей застрявший нож. От ножен свисали обрывки шнура, сплетенного из черных и седых волос. Мальчик осмотрел нож, и нашел, что тот еще острый — его костяные пластины до сих пор прочны. Он привязал нож к бедру и продолжил взбираться.
Наконец, мальчик заметил, что ветви становятся тоньше. Порой откуда-то доносился прохладный ветер. Он приближался к вершине кроны.
И вот однажды храбрый мальчик раздвинул листву и увидел небо. Небо было большим и черным. Таким большим, черным и пустым, что мальчик на миг испугался — он отвык от просторов земли и неба, пока жил между ними.
От страха руки его его стали холодными и влажными. Они беспомощно скользнули по ветвям. Сердце бешено колотилось в груди, мышцы окаменели. Мальчик стал падать.
Но все же, это был храбрый мальчик. Он зажмурился и вытянул в темноте свои длинные руки и большие ноги в поисках опоры. И вот, рядом с ним раздалось тихое завывание, будто кто-то дует в пустую тыкву. Мальчик знал, что так здесь поет птица, вьющая гнездо на крепких ветвях. Он потянулся на звук, и повис, ухватившись за ветку. Вскоре его страх прошел.
Он быстро взобрался на вершину и воззрился в небо, ища звезды. Но в небе не было ни звезд, ни луны. Вместо них на него уставился огромный глаз Зверя, черный и влажный, блестящий, как ночное озеро. А в черноте глаза, за влажной пеленой, что-то вздыхало и шевелилось.
Мальчик крепко сжал нож, приготовившись вспороть этот полный кошмаров глаз. Глаз на миг исчез, словно Зверь моргнул. Когда черная гладь возникла снова, мальчик увидел в ней себя — взрослого охотника, широкого в плечах, сильного и ловкого, с прекрасным ножом в руке. И зверь смотрел на него, не смея тронуть.
«Я не боюсь его! - понял мальчик. -Вот я перед Зверем, лицом к лицу, и в моем сердце не осталось ни капли страха!» И он издал победный клич. Глаз по-прежнему смотрел на него, все такой же огромный и отвратительный. Но в нем больше не было угрозы, лишь ожидание. Мальчик подумал: «Мне незачем убивать его. Я больше не боюсь никого на свете. Я победил - мне ни к чему его сердце.»
И с этой мыслью мальчик спрыгнул с дерева. Он быстро полетел вниз, чувствуя, как седеют волосы и иссыхает тело, но не зажмурил глаз, не попытался ухватиться за ветви, пока его полусгнивший труп не ударился о землю.
И оказалось, что он лежит у костра, у остывших углей, подернутых пеплом. И он снова маленький мальчик.
А из лесного мрака вышла его мать, и побрела к костру. Он шла медленно, потому что несла в руке огромную косматую голову того, что она называла Зверем. В другой руке подергивалось и сочилось кровью тяжелое лиловое сердце.
Спекшаяся кровь коростой покрывала все ее тело, белки глаз покраснели. В боку застрял длинный изогнутый коготь.
Пошатываясь, изнемогая от ран, она опустила добычу у костра.
-Вот сердце зверя, мой сын, - произнесла она. -Съешь его, это день нашей великой победы. Сегодня ты станешь самым храбрым человеком на свете.
Но мальчик взглянул на нее мудрыми глазами старика и покачал головой:
-Нет, женщина, я никогда не буду самым храбрым на свете.
Потому что он знал, что ему никогда не избавиться от последнего страха — страха перед той, что убила страх.