-- Смотри, Маш, у него уши оттопыренные! -- шепчет девица за соседним столиком.
-- Ну и чё? -- отвечает ей Маша, полноватая блондинка с глазами навыкате. Я гадаю, не приходится ли она пра-пра-пра-пра-правнучкой Надежде Константиновне Крупской. -- А мне нравится. По-моему, он красивый.
Пирожок с вишней застревает у меня в горле, вызывая приступ мучительного кашля. Отдышавшись, оборачиваюсь по сторонам в поисках красивого молодого человека с оттопыренными ушами, но в небольшом кафе кроме меня и двух девушек нет никого. Стало быть, говорят всё-таки обо мне. От осознания этого факта мои оттопыренные уши наливаются кровью, я поспешно запихиваю в себя остатки пирожка, запиваю их зелёным чаем и выскакиваю из кафе. Вслед мне несётся двухголосое хихиканье.
Топаю по Большой Покровской в сторону здания, в котором размещается исторический факультет Нижегородского государственного университета. Студентом этого факультета я имею удовольствие числиться. В рюкзаке у меня несколько килограммов книг, самая весёлая из которых называется "История СССР с древнейших времён до начала XIX века". Интересно, помнят ли ещё мои одногруппники, как я выгляжу? Наверное, помнят. Всё-таки два месяца -- не такой уж и большой срок.
Как удачно, что я зашёл в корпус во время учебной пары. В коридорах никого, риск нарваться на знакомых преподавателей минимальный. Тихо просачиваюсь мимо двери деканата, по скользким ступенькам спускаюсь в подвал. Там находится факультетская библиотека. Странное место для хранилища знаний: книги, насколько я знаю, боятся сырости и затхлого воздуха. Не люблю бывать здесь, но, пока меня не выгнали, надо пользоваться преимуществами, которыми обладают студенты университета. Протягиваю подозрительной усатой библиотекарше читательский билет и робко спрашиваю, есть ли в библиотеке "что-нибудь о войне Алой и Белой Роз".
Список доступной литературы, посвящённой этому вопросу, оказывается на удивление обширным. Взгляд сразу же останавливается на "Истории Ричарда III" сэра Томаса Мора на английском языке. Увы, данная книга выдаётся только в читальном зале. Покорно киваю и иду в читальный зал -- разбирать светло-серые буковки на тёмно-жёлтой бумаге при мертвенном свете мерзко жужжащих ламп дневного света. Глаза быстро устают и начинают саднить, как будто кто-то добрый сыпанул в них пригоршню песка. Архаичный язык Мора даётся мне с трудом, однако я мужественно ползаю по пахнущим плесенью страницам и даже выписываю кое-что в тетрадку с конспектами по языкознанию. Почему именно туда? Не спрашивайте, всё равно я не знаю ответа. Вероятно, для того, чтобы потом было труднее искать эти записи.
Мучительно размышляю о смысле слова nathless. В тот момент, когда я прихожу к выводу, что это староанглийский вариант nevertheless, в читальный зал вваливаются девчонки из параллельной группы. Одну из них я знаю, мы вместе ходили на подготовительные курсы, с остальными пару раз сталкивался в коридорах университета. Они садятся в дальний угол и принимаются оживлённо болтать. Я злюсь: их весёлое щебетание отвлекает меня от деяний последнего короля династии Плантагенетов. Встаю из-за стола и, перед тем как выйти, улавливаю кусок разговора:
-- ...Этот-то? Из 413-ой. Мы с ним вместе вступительное сочинение писали.
-- А он ничего. Симпатичный.
-- Алина говорит, он странный. -- Алина -- это моя одногруппница, симпатичная кореянка. Обычно я с ней даже не разговариваю, но на занятиях по английскому языку наши отношения приобретают ярко выраженный романтически-заговорщицкий оттенок. Обычно так и бывает, когда один человек хорошо знает предмет, а другой не знает его совсем.
-- Странный?
-- Ну да. Может молчать весь день, а потом вдруг принимается смеяться, как сумасшедший. И зубы у него, как у вампира.
Ухмыляюсь про себя. Это верно подмечено, клыки у меня и в самом деле острые и длинные -- намного острее и длиннее, чем у нормальных людей. Как бы невзначай закусываю нижнюю губу, оборачиваюсь и пристально смотрю на сокурсниц. Они сразу затихают, а я вытаскиваю из запасников самую очаровательную из хранящихся там улыбок и натягиваю на физиономию, демонстрируя свои великолепные клыки. Ещё несколько секунд любуюсь произведённым эффектом и покидаю библиотеку. Хватит с меня на сегодня Ричарда III, и так голова пухнет. А мне ещё к завтрашнему дню надо написать рекламную статью о ноутбуках Rover...
По Алексеевской дохожу до улицы Горького. Здесь, в здании проектного института со странным названием ГИПРОДОРНИИ, находится контора, в которой я работаю. Киваю вахтёру, на норовистом лифте поднимаюсь на седьмой этаж и с шумом вваливаюсь в офис. Скинув куртку, прохожу к себе и захлопываю дверь: раздражающие факторы извне легко могут спугнуть нервную музу IT-журналиста. Сажусь за компьютер, простираю руки над клавиатурой, с лёгкостью выдаю первый абзац и замираю: всё, мысли кончились. В кабинет заглядывает Наташа, начальница рекламной службы, и спрашивает:
-- Пишешь?
-- Пишу, -- мрачно отвечаю я.
-- Что-то не видно.
-- Технический перерыв.
-- Верю. До завтра будет готово?
-- Будет.
-- Ну, смотри.
Наташа исчезает -- разумеется, позабыв закрыть за собой дверь, так что я слышу, как она в другой комнате разговаривает с главным бухгалтером.
-- Что-то Паша мне не нравится в последнее время. На работе появляется после обеда, на пресс-конференции не ходит, ничего не делает, сидит и смотрит в потолок. Если так пойдёт и дальше, Макс его уволит.
-- В прошлом ноябре было то же самое, -- Алла, бухгалтер, зевает. -- Осенний авитаминоз, осенняя депрессия, да плюс проблемы с военкоматом у него, по больницам прячется. Увидишь, к новому году будет опять как огурчик.
-- Кстати, а как у Паши с учёбой-то?
-- Нина говорит, его родители хватаются за голову и думают, что его отчислят после зимней сессии, -- сообщает Алла. Она состоит в дружеских отношениях с моей тёткой по материнской линии, поэтому порой обнаруживает неприятную осведомленность в моих семейных делах.
-- А на физфаке он сколько проучился?
-- Три года. Или два с половиной?..
-- Обидно, -- вздыхает Наташа. -- Умнейший ведь парень! Голова у него светлая, как пятикиловаттный прожектор, а вот настойчивости не хватает.
Я возмущённо фыркаю. Это мне не хватает настойчивости?! Я, наоборот, своих целей добиваюсь всеми возможными методами. Другое дело, что в конкретный исторический отрезок времени я не считаю получение диплома первоочередной задачей. Мне бы с другими проблемами разобраться.
-- Я думаю, он и без высшего образования не пропадёт, -- в разговор включается верстальщица Рената. -- С его опытом и мозгами он себе работу найдёт легко.
Комплимент греет душу, но мне уже надоедает слушать, как они обсуждают мою скромную персону. Я вылезаю из своей берлоги, беру куртку и решительно направляюсь к двери.
-- Ты куда это? -- окликает меня Наташа.
-- Домой.
-- А статья для "Ровера"?
-- Ночью допишу, кину тебе по электронной почте.
Наташа недоверчиво качает головой, но вслух ничего не говорит. Я машу всем рукой и ухожу.
Домой еду в маршрутке N 7. Позади меня развесёлая компания каких-то парней примерно моего возраста. Они обсуждают своих подружек, своих преподавателей и результаты последнего матча между нижегородским "Торпедо" и ярославским "Локомотивом". Вдруг один из них спрашивает:
-- А вон там впереди не Урусов случайно сидит?
Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Так и есть, они учились в школе N 54 на год младше меня. Один из них -- кажется, его зовут Марат -- приветливо машет мне рукой. Я криво улыбаюсь в ответ и выхожу на ближайшей же остановке.
Домой я шлёпаю в гордом одиночестве -- пешком. Ну конечно, кому же ещё охота совершать променад в такую собачью погоду? Наконец впереди вырастает дом, в котором я живу. Не успеваю разуться, как в комнате протяжным звоном заливается телефон. Я выдёргиваю его из розетки, прохожу в свою комнату и громко включаю самую шумную музыку, которая у меня есть -- альбом Relayer группы Yes. Это для того, чтобы не слышать доносящиеся из комнаты сестры голоса телевизионных дикторов.