Театр расположен в старинном здании бывшего Тенишевского училища. Кстати, здесь учились великие люди культуры, искусства, литературы, и даже науки. Осип Мандельштам ходил по этим ступенькам и коридорам. И на лавочке этой, возможно сидел, деревянной скамейке начала прошлого века...
11 марта 2015 среда.
Сходил в Учебный театр на Моховой, посмотрел постановку пьесы "Пакуем чемоданы". Да, ещё подзаголовок был такой длинный подробный - сколько чего и кого - участников, героев, чемоданов, так к слову.
Три часа идёт спектакль. Многочисленная еврейская семья, бытовая история. Из серии "Пора валить". Ханок Левин написал, израильский драматург. Жанр трагифарс. Поначалу скучно показалось, потом затянуло внимание, сюжет раскручиваться стал. Остроумно порой выдают. Находки, фишки разные для юмора, прикиды и причуды. Чемодан - как символ эпохи и интимного места, заодно. Как в старой подзаборной песне дворовой шпаны:
"Не твоё мамаша дело. Не твоя п.... терпела, а мой чёрный чемодан, Кому хочу, тому и дам!".
Все чемоданы, по ходу, на барахолке скупили - такое складывается первое впечатление. Культ чемодана в современном театре. А я свои зря, стало быть, выбросил, вынес, некуда ставить. И придумка режиссёра поразила невиданной доселе оригинальностью: к старому чемодану с ручкой приделали железные колёса от тачки и дужку от ведра. Всё действо герои то и дело с грохотом таскали его по сцене взад-вперёд, и даже чуть ли не в зал. Новое видение старой истории.
Хорошо играют, молодёжь талантливая. Театральная академия - выпускники и студенты. Уже подросли с прошлого года. Приятно смотреть, не за старыми древними профессионалами актёрского мастерства по Станиславскому, тётями, которые слова забывают, другие проблемы как будто дома ждут, отвлекают.
Сценография лаконичная до предела. Посередине оркестровая яма, куда сброшены: разный хлам, домашняя утварь, спинка железной кровати стоит под углом, духовая музыкальная труба среди них отсвечивает медью... В художественном беспорядке, якобы - так продумано, чтоб зацепить глаз зрителя, и он постоянно задевает за эту трубу. Как атрибут сцены, понятно. Бутафория, основные затраты, похоже, пришлись на чемоданы, разорились, - а куда потом их девать? Продать другому театру ненужный реквизит? - а пока эксплуатировать по полной программе.
**
Наступил переломный момент в моём пребывании здесь, в отпуске. Два дня, как его почувствовал. Три недели в Питере. Скоро в дорогу собираться. Голод по впечатлениям немного унял. Музыки мало слушал симфонической, дорого стало. В Консерваторию можно было сходить, на выбор вчера. Вход свободный.
Но там шумно ведут себя зрители за бескоштовно, тётки стульями скрипят и дамскими сумками, вжикают молнией и телефоны без конца достают - хоть совсем не ходи на концерты. А выбрал на Моховой - ближе к Литейному - "Борей" там рядом, может, успею на кинопоказ - не успел. Ну, ладно.
**
Новые мысли. Вчера попал на открытие выставки в Дом художника на Большой Морской 38. Вход свободный. Много посмотрел: живопись, рукоделие, скульптура из металла и стекла. Фантазия необузданная у креативных пытливых людей.
Не до того стало. Каждый выживает в одиночку. Вот ставят спектакль в Большом театре в Москве по роману Ромена Гари. А он пройден в 80-90-е годы. Зачитывались им интеллигенция, тогда это было открытие, откровение, через железный занавес поступил поток свежего воздуха. А сейчас уже время другое. А ставят те, похоже, того поколения, кто раньше упивался Гари в юности. Дабы визуально закрепить, реализовать - как ностальгия по первому впечатлению, скорее всего, и нас за собой тянут показать, что им нравилось лично. Своих надо ставить - живых современных авторов.
Самому ли писать натурально заметки на злобу дня, культивируя вечные ценности. Вскрыть проблемы общения. Должно пройти сто лет или 50, чтобы заметили, если не кануть безвозвратно в пропасть полного забвения, если мало, не хватило таланта к глобальному обобщению, чтобы обрести художественное видение, оригинальность, неповторимость уникальность автора как творца.
**
Северное солнце с утра встаёт на нашем востоке и радует глаз, веселее стало, позитивно. Редко солнце бывает в этих северных краях. В мае надо приезжать, когда уже не холодно и ещё не жарко, и одежды меньше весом на себе таскать, налегке чемодан.
Происходит вживание в обстановку через ошибочные шаги, действия, слова. Как будто на одном языке говорят, но все по-разному, не понимают порой, удивительно. Различие менталитета.
А вот вживую общался мало.
Знакомая с острова ночью звонила вчера, и до сих пор, вероятно, звонит (убавил звук), с закадычной подругой сидят у приятеля друга, по полной программе крепко обосновались, его сбережения с банковской карты до рубля пропивают.
Задание дают: - принеси водки и мороженное, самое простое. Сами не транспортабельны стали. - Ну, ты думаешь поздравлять с Восьмым марта? - это утром 10-го. Капитально сидят.
-Стихи почитай. - Пришлось вспомнить, понравилось, сразу материться перестала. Даже на халдейку действует поэтическое слово - сила и магия искусства на живом организме, примере. Удивительное свойство. До сих пор ждут. Дорога долгая из Ленинграда города на остров в Тихом океане. (Долгая дорога в дюнах).
За водкой посылают. Самим далеко до магазина дойти, здоровья не хватает.
Тянутся за тобой сомнительные связи из твоего прошлого болота и затягивают мёртвой хваткой петлёй. Гнездо сомнительной свободы поведения, цвет пошлости и глупости в избытке - буйным цветом само по себе разрослось, как сорная трава на заброшенном огороде социальных низов, сидящего на дне в прокуренном надушенном тепле, угаре сигаретном дыме под винными парами палёной сивухи, без притока свежего воздуха закрытого жилого помещения.
А я вот вылез, выскочил как кролик на свободу, на северный сквозняк под Петербургом. Но они об этом не знают. И знать не хотят, не дано, - недосуг недоноскам до сук.
Здесь сознание другое, претерпевает видоизменение. Осмысление происходящего в другом объёме. Ручейки творчества всё равно пробивают родники то там, то здесь пока незаметные. Но каждый индивид хочет самореализоваться, даже гопники с гитарой, орущие благим матом попсу - и те хотят признания толпы. Музыканты.
В зале Филармонии Шостаковича днём - игра одинокого музыканта на контрабасе сопровождает фотовыставку: виды города. Подошел, похвалил. - Что играем? - Всё, что нравится, по памяти. Спасибо, - сказал.
Душевное звучание инструмента, глубоко трогает живое исполнение, звуки заполняют залы и ласкают слух, проникая внутрь. Непередаваемое чувство - и днём ничто не приглушает, не мешает сольной игре в свободном полёте импровизации. И другие инструменты не заслоняют, не вступают, как это бывает в большом оркестре. Игра соло бесподобно. Маленькие подарки города простому пешему паломнику, гостю столицы. Под видом пилигрима. Такие вещи случаются. Их надо замечать. А иначе проходят мимо.