Никогда не слыхал, чтобы поп, это почти духовное лицо, облегчённое высоким саном, и вдруг произносил такие сугубо материальные слова. Он сказал: "Секвестр". Может, кто и подзабыл это слово, а вот бабка, которой пришлось отпевать своего старика в этот день, на всю жизнь это слово запомнила. В общем, поп во время церковного богослужения после слов: "Раб Сергей, твоя вода здесь", сказал: "Секвестр". Дожили! В богоугодном заведении и вдруг такие ядовитые слова!
А дело было так.
У одной бабки, - не буду называть её имя, так как она до сих пор жива, - произошло ужасное в смысле денег и печальное в смысле потусторонних обрядов событие. У неё старик помер. И, хоть при жизни они до мордобоя спорили по разным пустякам, под занавес договорились, что похоронят друг друга по церковному обычаю: с поповским пением, свечами и кадильницами.
Старик так и сказал:
- -Я,- говорит, - после смерти не хочу, чтоб меня зарыли без песнопения, как собаку. Я, - говорит, - хочу, чтоб все знали, что в 1929 году я отрекся от религии просто так, для смеху. И пущай, - говорит, - меня похоронят честь по чести, как я глубоко верущий.
Бабка сказала:
- Нет, - говорит, - ты меня даже на смертном одре удивляешь. Где деньги взять-то? Одёжка, гроб, цветочки, семь-восемь, опять же венок, поминки, 9 дней, 40 дней! Тьфу, сколько наворотили вокруг простого, никому не нужного покойника!
Ничего не сказал на это старик. Может, у него к этой минуте уже сознание отключилось, и светлая душа, стеная и плача, покинула его бесполезный теперь организм.
Словом, делать нечего. Заказала наша новоиспечённая вдова отпевание в церкви. Не сама, конечно. Ей всё это племянник по отцовской линии подсудобил. По случаю кончины любимого деда, с которым он при жизни был мало знаком, племяш, конечно, надрался от души. Надрался он, как говорится, на 100% годовых и в таком мистическом виде попёр в церкву.
Неизвестно, чем он там занимался, о чём с попом беседовал, - может, каялся в грешном смысле через окошко, а, может, наоборот, помогал свечки выгружать, - но только бабке он сказал:
Или бабка оглохла от потусторонних забот, но как потом стало известно, она цитаты племянника мимо ушей пропустила.
Приехали в церковь. Тут - миряне. Там - крещёные. Тут - разные церковные штучки - иконы, мощи, свечки. Там - батюшка со священной курильницей с прихожан деньги собирает и под монотонное пение, дескать, оплатила, бабка, отойди, дай и другим приобщиться, - бойко квитанции выписывает. Пастыри и вообще монахи по храму мечутся - ищут, кто крест с аналоя свистанул. Тут - миряне. Там - крещёные. Здесь вообще поп с кадильницей. Поди, разберись!
Батюшка, опечаленный скрупулёзными пожертвованиями прихожан, говорит озабоченно:
- Мало, мало жертвуете во имя Христа, Спасителя нашего. Секвестр, что ли, наложили?
Прихожане, мало знакомые с церковным жаргоном, отвечают:
- Так зарплату не плотют.
- Уся надежда на церковный свадебный или похоронный обряд, - говорит батюшка, запихивая деньги под рясу.
И вдруг слова батюшки, сказанные наугад, в пустоту, священным образом сбываются. Случайно глянул он поверх голов прихожан и увидел такую картину. Тут - гроб стоит, - обряда дожидается. Там - свадьба прёт, музыку шпарит и только что "барыню" не пляшет. Бросил поп собирать десятину с православных и не спеша кинулся туда-сюда. Даже монаха не пустил договариваться, как положено. Знал батюшка - монах этот нечист на руку. Тем более, не далее, как вчера, дал обет молчания, хотя до сих пор неясно, куда девалась кадильница и вообще крест.
Одним словом, подходит поп до бабки и говорит:
- Вас скорее обслужу, чтобы вы своими гробами не мутили мне свадебную атмосферу. И заламывает за скорость такую бешеную цену, что бабушка теряет свечку и дар речи и говорит:
- Нет, вы посмотрите на этого попа. Нет, вы только послушайте этого, семь-восемь, правоверного служаку. Мало вас жучили в советскую власть. Делайте со мной что хотите, но таких денег это не стоит.
Попу мало интереса делать что-либо с бабкой. Он оставляет покойника совершенно без опеки и, подобрав рясу, мчится не спеша к свадебной колонии. Он имеет беседу с её папой, то-есть, с папой невесты её жениха, а попросту, со свёкром её будущего мужа. Выясняется - в ходе беседы, что всей свадебной колонии накануне выдали зарплату горячительными напитками. Именно поэтому - говорят свидетели, - папа невесты её жениха и решил на скорую руку сыграть свадьбу, пока напитки не пропали почём зря. И ставят попу за скорость обряда ящик водки. Поп, обалдевший от такого количества невыпитого спиртного, небрежно крестится и делает гениальный ход. Он говорит:
- Ввиду предстоящей загруженности и в смысле поиска смысла я предлагаю оба-два обряда совместить. Церковь не возражает.
Свадебной колонии совершенно наплевать, что с ними будут делать, - отпевать или венчать, потому как без закуски не того. Бабка тоже не возражает - ей даже пришлась по душе эта идея - отпеться на халяву. Тем более не возражал и покойник - ему, как и положено в таких случаях, всё было до лампочки. А бабка - та прямо счастлива была. "Пущай, - думает, - мой старик, этот покойник, порадуется, что он всё ещё не в раю. Пущай ему всё время кажется, что он на свадьбе".
Словом, надел поп рясу наизнанку - с той стороны она почище была, оставил все церковные разговоры насчёт гонорару, осенил себя крестным знамением и начал петь. Строчку оттуда, строчку отсюда. Один раз всего ошибся. Короче говоря, он допустил грубую ошибку. Он сказал:
- Согласен ли ты, раб божий Николай, взять в жёны рабу божию Екатерину?
Николай - это тот, который в гробах лежал. А нашего жениха звали вовсе Микаэл. Микаэл аж вспотел от этой неразберихи. Невеста, не мешкая, сознание потеряла. Свидетели со стороны её жениха закричали в голос:
- Ты чего, лысый чёрт, такое-сякое поёшь? Что за богохульные слова ты, кикимора, произносишь?
- Па-а-прашу в святом месте не выражаться, - сказал на это поп. - Вы не в синагоге. Я вас предупреждал. Секвестр называется. А ежели вам не нравиться, катитесь колбаской, пока я своих монахов не позвал. Они живо вам банок наставят.
После, правда, помирились. Батюшка сказал:
- Я вам церковным старославянским языком объясняю: секвестр - это когда псалмы сокращаются на одну треть и поются все вместе. Церковь не возражает. Нашлись какие. Противу церкви не попрёшь. Для вас же, бараны, лучше. Скажем, окочурится кто-то из вас, глядь, а расходы не такие уж большие. Отпевание уже произвели.
Потом, на трезвую голову, мы поняли: действительно, идея гениальная. Очень миленько и, главное, - все разом. Тут тебе свадьба, тут - поминки. Там - поминки, тут - крещение. Ну и так далее. Дёшево и сердито. Хотя... Насчёт "сердито" - это мы загнули. А вот насчёт "дёшево" - святая правда!