Сергей открыл глаза, точнее сказать, попытался это сделать. Правый глаз его воле не поддавался. Боль в голове была невыносимой, ему казалось, будто у него под черепом кто-то построил адскую кузню, и невидимый мастер круглосуточно (чтоб у него руки отнялись) бил по наковальне своим пудовым молотом. Да еще эта чертова лампа под потолком, от ее яркого света кузнец работал еще усерднее. Он почувствовал, как к горлу подкатил комок, а через секунду его вырвало, после чего он отключился.
Он несколько раз выныривал из океана темноты и тонул в нем снова. Сергей полностью перестал контролировать ход времени, он не понимал, сколько провел в таком состоянии. Наконец он очнулся от сильного потока холодной воды, направленной ему в лицо невидимой рукой. Словно кто-то схватил его за руку и теперь уверенно тащил его из водоворота беспамятства.
- Ну, хватит, Сергей Константинович, я уже устал ждать. Давайте, приходите в себя, у меня в запасе не вечность, - сказал чей-то голос.
После такого "спасения" капитан чувствовал себя, словно снятая с крючка и брошенная на берег рыба, жадно глотая воздух разодранными в кровь губами.
- А я не тороплюсь, - ответил Сергей и почувствовал, как опухшие губы с трудом повиновались его воле. Его все еще тошнило, но уже не так сильно, чтобы спровоцировать новый приступ. Боль в голове потихоньку стихала (слава богу, кузню закрыли), свет от лампы уже не так досаждал. Чувство жизни возвращалось к нему.
Он попытался оценить ту ситуацию, в которой очутился, насколько это возможно в его состоянии. Сергей понимал, что сидит на стуле, и, что руки его привязаны к спинке, он попытался пошевелить ими, проверяя крепость узлов. Все было тщетно, он был прикреплен намертво. Ноги, почему-то остались свободными, Сергей решил встать, но у него ничего не получилось.
- Даже не пытайтесь, Сергей Константинович. Я надежно связал Вас. Это, знаете ли, навык, пришедший с годами. А стул, как вы успели проверить, крепко стоит. Там анкера в полу, так что я вам хочу посоветовать, чтобы вы не тратили своих сил понапрасну. Их у вас и так не очень много.
- Что тебе нужно, урод? И где мой напарник?
- О! Как грубо, товарищ капитан! Где ваши манеры? Не пристало офицеру российской милиции так выражаться, - незнакомец явно говорил с издевкой, что еще больше раздражало Сергея.
- Слушай, ты, как тебя там? Не пошел бы ты в жопу со своими манерами? Говори где Леха? Иначе я тебя ...
- Что вы меня? А? Убьете?
- Ты угадал. Только, не просто убью, а сначала порву вот этими руками на мелкие кусочки, - он дернулся, словно загнанный в угол волк, но все было тщетно, - а после скормлю собакам.
- Послушай, капитан. По-моему, из нас двоих связан все-таки ты. Ой, простите, Сергей Константинович, за проявленную мною фамильярность по отношению к Вам. А знаете что? ... Давайте на "ты". А то как-то неловко себя ощущаю. Тем более, что Вы ко мне уже на "ты" обращаетесь. Ну, вот и чудесно, вот и договорились. А на счет старлея?! Капитан, я ведь тебя просил, чтобы ты пришел один. Но ты не послушал меня.
- Где он? - Сергей, подозревая неладное, чуть не сошел на крик.
- Стоит ли так волноваться?! - незнакомец продолжал играть с капитаном.
- Где??? - капитан уже кричал.
- Да здесь он, - незнакомец указал в направлении угла, - Право же, капитан, я за тебя начинаю переживать, так ведь и сердце недолго посадить. Плюс, я всегда считал, что у оперов железные нервы.
Сергей поднял голову и посмотрел своим единственным видящим глазом туда, куда указал незнакомец. Там, в луже своей крови, на животе, лежал его напарник, старший лейтенант Алексей Никифоров. Голова у него была повернута в их сторону, и карие глаза немигающе уставились в пол.
- Ах ты, скотина, грёбаный урод. Что же ты наделал? - в течение двух минут капитан Свидерский осыпал незнакомца оскорблениями, выплескивая весь свой гнев. А когда поток иссяк, он просто бессильно уронил голову себе на грудь и зарыдал. - Ему же было всего двадцать шесть лет. Что он видел в этой жизни?
- Я думаю, что достаточно. И вообще, капитан, ты лучше о себе подумай. Я ведь еще не решил, что с тобой делать. И это, в первую очередь, зависит от тебя. Один раз ты меня уже подвел, не хотелось бы повторения. Будешь хорошо себя вести - будешь жить, если нет, то лежать тебе рядом с твоим Лешей... И, кстати, заканчивай меня одного винить в его смерти, ведь я тебя предупреждал, чтобы ты пришел один, но ты не захотел меня услышать. Так что до конца твоих дней, капитан, тебе придется нести этот груз. Но долог ли будет этот путь, как я уже говорил, зависит только от тебя.
Свидерский продолжал плакать, но уже как-то беззвучно.
- Все-таки, Сергей Константинович, вы неблагодарный. Ну чего вы расстраиваетесь, вы-то все еще живы. Или Вас никто не ждет дома? Но ведь это не так. Я ведь прекрасно знаю, что вы женаты, и у Вас есть сын. Должен отметить - жена ваша просто чудо. Ну вот, я опять перешел на "Вы". А это все потому, что между нами все еще нет доверия. Нам нужно поскорее открыться друг другу и тогда все будет хорошо, причем для нас обоих. Ведь разговор нас ждет долгий.
- Откуда ты про меня так много знаешь? И, главное, зачем я тебе понадобился?
- Не обижайся на меня, Сергей. Мне просто нужно было досконально изучить своего будущего собеседника... Я слишком долго готовился к этому разговору, а ты мне чуть все не испортил, прихватив с собой этого мальчика.
- А мне не о чем с тобой разговаривать. И ты так и не сказал мне, кто ты такой? - Сергей никак не мог оправиться от вида мертвого старлея. У Алексея жена лежала в роддоме: ей рожать со дня на день. Боже, что же это такое? Где справедливость? Как Света переживет это? Не хотел бы он находиться рядом, когда ей будут сообщать об этом. Как же они так глупо попались? Эти мысли проносились в голове Свидерского с быстротой молнии. Он стал восстанавливать последние события в своей памяти...