В небольшом кафе играла вполне приличная музыка, настраивая меня на уютный лад блюзовых переливов. Почти забытое мной настроение подкреплялось бокалом токайского и редкой в наши дни возможностью курить в общественных местах, свободно выпуская подсвеченный неяркими софитами дым в пространство перед собой. Возможно, именно по этой причине Бруно, такой же заядлый курильщик, как и я, пригласил меня именно сюда.
Именем Бруно называл его, наверное, только я, памятуя о студенческих временах. В те далёкие шестидесятые иностранных детей, чьи родители сочувствовали советской России, часто отправляли на учёбу в наши ВУЗы. Вот и появлялись в группах итальянские Бруно, американские Майклы и прочие soviet comrads. В действительности, все называли его Борисом Луиджевичем или просто Борей. Обрусел он давно и плотно со всеми полагающимися атрибутами в виде щетины, нежного запаха перегара по понедельникам и виртуозного мата.
После непродолжительных объятий, прерывавшихся отстранением от себя, оглядыванием с ног до головы, нарочито удивлёнными охами и ахами, улыбками, мы уселись за свой столик, и вот уже токайское помогает преодолеть препону естественного отчуждения после долгой разлуки. В последние 10 лет наше с Борей общение свелось к обмену электронными сообщениями, хотя жили мы с ним в одном городе, вот такая примета времени. Переписка же последних дней потребовала, с его точки зрения, личной встречи и я, не без удовольствия оторвавшись от своей работы теперь сижу тут, слушая в ненавязчивых блюзовых тонах своего старого товарища.
- ...а наши машины сам знаешь какие. Вот и не было у меня возможности всё свести воедино. А несколько дней назад шеф выбил для управления какие-то агрегаты, что я даже не могу выговорить название, но известно, что они намного мощнее наших коробок. Вот на них и уповаю теперь, жду не дождусь. - Бруно поискал глазами официанта, помахал ему рукой, пощелкав пальцами. Вино в бутылке заканчивалось.
- Бруно, друг, может ты, всё-таки объяснишь, зачем тебе это? - я улыбнулся - Почему это вдруг человек, вроде тебя, сухой математик, вдруг начинает размышлять над вещами от математики далёкими, а?
- Я не просто математик, я статистик, не забывай, Виктор. Образно говоря, я социальный математик. Твёрдо убеждён, что если и найдётся Истина в этом мире, то только благодаря статистике!
Последнюю фразу он произнёс нарочито напыщенно, с поднятым бокалом в руке. Мы чокнулись, выпили и рассмеялись.
- Так в чём же состоит твоя теория? А то ты мне так ничего толком и не объяснил в письмах. Что ты хочешь найти с помощью своей статистики?
- Истину.
Я невольно улыбнулся. Бруно всегда был чудаковат, но это было чересчур даже для него.
- Вот так просто? Всего лишь Истину?
- Да, да... не зубоскаль. Именно Истину. Ты прав, наука моя далека от философии, как впрочем, и твоя, но ты понимаешь, годы идут. - Он вздохнул - Мы неизбежно приближаемся к смерти и пора бы уже задуматься. Мы ведь не уверены, получим ли мы "там" ответы на свои вопросы, правда?
- Ну и? И как ты это собираешься сделать?
- Да тут всё просто на самом деле, дружище. Я исхожу из той простой предпосылки, что Истина, это совокупность истин всех людей. Точнее даже не совокупность, а среднее из них. Точка, равноудалённая от представлений об Истине каждого человека.
- Ну, с предпосылкой я, наверное, соглашусь, а вот что тебе это даст в понимании собственно Истины? Вот тебе система из двух человек, один говорит, что кирпичная стена твёрдая, а второй, что она мягкая. По-моему очевидно, что истинно будет только первое утверждение, а никак не среднее между двумя. Разве нет?
- Я не рассматриваю настолько грубый аспект проблемы. Все неизвестные более тонки, как и сам предмет поиска. Вот смотри, предположим простую ситуацию, голодный волк напал на ягнёнка. Оба субъекта относятся к ситуации совершенно по-разному и, тем не менее, вряд ли ты встанешь на чью-то сторону. Истина в данном случае, это совокупность истин обоих субъектов. Оба правы и в тоже время оба не правы. - Бруно улыбнулся - да и в случае со стеной, неизвестно, по какой шкале твёрдости её оценивают.
Принесли вино, сменили пепельницу и салаты. Мы некоторое время молча пожевали, ещё раз чокнулись "за всё хорошее" и Бруно продолжил.
- Вот я и хочу собрать информацию, которая бы максимально отражала отношение человечества к какому-нибудь моменту в нашей жизни, к любому. Пусть даже это будет значение кошек в жизни людей. Если не вдаваться в подробности, то среднее арифметическое из общего числа мнений и будет Истиной! Только вот, точное положение искомого и, как следствие, его осознание напрямую зависит от числа измерений, то есть мнений, в нашем случае.
- Хм, ну что ж... Я понимаю, куда ты клонишь. Но ведь у тебя навалом статистических исследований в различных областях человеческой жизни.
- Да, конечно, это так, но вот тут и заключается чисто техническая проблема. Естественно я проводил поиск Истины и с нашими базами данных, но для уверенной корреляции мне не хватает мощностей наших компьютеров. Намного большее количество опрошенных нуждается в более серьёзной обработке. Вот придут новые компьютеры, тогда и прогоню современные статистические исследования через них. Мне кажется, что для получения нужного результата необходимо достичь некой "критической массы" мнений. Возможно, это треть всего населения земли, а может и половина.
- А, вот где собака зарыта... - Протянул я, - теперь понятно, почему ты позвал именно меня.
- Ну конечно. Ты же из нас двоих физик-ядерщик, тебе и карты в руки. - Бруно снова улыбнулся, - Прежде, чем я приступлю к финальным расчётам, мне хотелось бы узнать, механизмы ядерных реакций при достижении веществом "критической массы", мне кажется, что межмолекулярные отношения сродни отношениям межу людьми, а стало быть, это близко к моей теме.
Посидев ещё некоторое время в кафе, наговорившись вдоволь, мы вскоре разошлись по домам. Я уезжал, в приподнятом настроении, хотя и несколько озадаченный бруновскими теориями. Бруно тоже был доволен встречей. Таким я его и запомнил, воодушевлённым, с блестящими глазами, как будто ему не было 60 лет, как и мне. Заручившись моим обещанием рассчитать его выкладки и дать ему теоретическое количество респондентов, необходимое для исследований, он хлопнул дверью такси и умчался в ночь.
Через неделю, посмеиваясь над самим собой за то, что ввязался в это сомнительное мероприятие, я выслал Бруно цифры, а ещё через месяц город облетела шокирующая новость: здание, в котором располагалось управление Бруно, практически полностью исчезло, оставив вместо себя два дымящихся этажа из десяти.
В газете писалось: "Трагедия произошла ночью, поэтому никто не пострадал, за исключением старейшего сотрудника Управления статистики Бориса Луиджевича Скорцено, пропавшего в эту ночь без вести. Правоохранительные органы в настоящее время выясняют связь между этими событиями...".
Только я один в этом мире знал причину исчезновения, как здания управления, так и Бруно. И связь между этими событиями была для меня очевидна. Вероятно, чистая Истина обладает колоссальной энергией и совсем не зря Бруно провёл аналогии с миром атомов, упомянув о "критической массе". Наверное, именно поэтому нам не дают это знание, что бы жизнь на земле не прекратилась. Я сделал только часть работы, не видя целого, а целое поглотило Бруно.
Расчёты свои я уничтожил, с работы уволился, исследования забросил. Теперь спокойно жду смерти, что бы хоть после неё, вновь встретиться со своим товарищем и узнать у него, что же на самом деле думают люди о кошках.