Писатель писал рассказ... на кладбище. Он хоронил своего приятеля и именно в это время его осенила блестящая идея. Он немедленно удалился, достал блокнот и начал скорее писать.
- Нельзя это делать, - вдруг раздался голос над самым его ухом. И голос очень знакомый. Писатель выронил из рук блокнот и обернулся... Чёрт побери!, это был его умерший друг.
Дело в том, что писатель сидел на корточках, а друг этот, тоже, - был по пояс; будто торчал из земли. Но на самом деле он не торчал. Он просто был разорван пополам, и ног у него не было.
- Я ведь всё рассчитал, - говорил мертвец, опираясь на руки и еле удерживаясь (было заметно, как тяжело ему стоять, потому что из разорванного туловища жидкость течь всё ещё продолжала, хоть друг был давно и мёртв). - Я умер с точным расчётом, что ты именно в этот момент воздержишься.
- Так это что же... - задумался писатель настолько глубоко, что уже и не обращал внимание на это крайне необычное явление, - получается, что ты... передал мне мысли на расстоянии?!
- Да, - согласился с ним друг. - Ты ведь не знаешь, отчего я умер. От тоски. Долгий мучительный творческий кризис и всё такое. Но... как я умер, у меня сразу родилась потрясающая мысль.
- И что? Это же хорошо! А почему писать-то нельзя?... А! - догадался он, - мысль-то твоя! Ты ж её должен описывать! Давай я тебя поддержу, чтоб тебе удобнее было...
- Да нет же! Нельзя, потому что это зараза! Втянешься и всё - хуже наркотика. А потом время пройдёт, и кризис. Меня вот он до смерти довёл.
Писатель задумчиво смотрел ему в глаза (глаза у него были белые, пугающие, а лицо всё чёрное... непонятно, почему перед смертью так жутко почернело. Но в гробу лежали открытыми только его ноги, а голова и туловище - до пояса были закрыты).
- И я хоть как-то пытаюсь тебя оградить от этого, - говорил мертвец. - Меня только сейчас посетила идеальная мысль: нужно воздерживаться от неудержимых идей. Самое вдохновляющее не воплощать, и не дожидаться творческого кризиса. Вот только так ты и избавишься от этой страшной эпидемии.
- И не писать?
- А ты попробуй писать. Именно писать, назло эпидемии. Но писать о какой-нибудь ничтожной ерунде. Сделай вид, как будто ты издеваешься над своей музой. Знаешь, какой кайф получишь?!
- Ты думаешь? - задумался он, воодушевляясь. - Надо попробовать! А вдруг и правда получится!
- Получится!! Сотни-тысячи таких как ты. Ты думаешь, что ты их лучше?
- Ладно, уговорил! Попробую постараться. Вообще, у меня давно была такая мысль: боги надо мной насмехаются, а я им тем же ответить не в состоянии. Так хоть одной - богине - врежу по заднице! Ох, обрадовал! А... Где ты?...
Но друга уже не было. И даже следов от натёкшей из разорванного туловища жидкости.
Писатель вернулся к похоронной процессии. Постарался открыть ту половинку гроба, где должна быть голова (чёрная голова и... нереально седые волосы). Но - ему не разрешили. Почему-то на всех это чёрное лицо наводило странный мистический ужас.