Три часа ночи. Навигатор опять повёл самым коротким путём вместо того, чтобы отправить в объезд по кольцу, и теперь свет фар моего мерседеса дырявит тусклую фонарную темноту узких московских улочек. Густой туман растворяет вереницы припаркованных машин уже в пятидесяти метрах. Скорость двести. По сторонам всё смазывается, отчего сам себе кажусь крутым астронавтом на сверхсветовой. Риск, что вот сейчас из тумана вывалится пьяный и упадёт, брызнув снежной кашей под колёса, заставляет стиснуть руль и наклониться к лобовому, словно так ближе видно. Азарт переполняет душу. Ещё по газам! Крутой поворот, визг тормозов, фонтан мокрого снега. Формула один отдыхает. Я чемпион ночных гонок!
Поменял сегодня лобовое, забрал ящик элитного бренди у братьев ордена розенкрейцеров (чего только не бывает в Москве) и теперь позарез нужно забрать друга, отвезти на вот-вот уходящий поезд. И самому позарез нужно быть завтра в тысяче километров отсюда! Темп жизни, как стук сердца! Мотор взревел, подчиняясь педали газа, и неподвижные машины замелькали ещё быстрее. В узкой подворотне свет отразился на бутылках и в глазах двух гопников. Ладонь вдавила сигнал, и они, как киношные ниндзя, в один прыжок прижались к стенам. В памяти навсегда застыл стоп-кадр - грязная вода, стекающая по их изумлённым рожам. Мой хохот наполнил салон. То-то, твари. Белый человек едет. Победитель! Нажал кнопку, и салон заполнили бодрящие звуки Арии:
...встань, страх преодолей! Встань в полный рост Встань на земле своей И достань рукой до звёзд!
Нескончаемые улочки, созданные ещё во времена карет, становятся всё уже. Бамперы припаркованных машин проносились уже на расстояние ладони. Не пролезть, ни развернуться. Туман впереди на миг расступился, и две жёлтых фары нагло сверкнули навстречу. Тормоза скрипнули, а грязный опелёк, дешёвого белого цвета, проехал ещё немного, словно оставил за собой последнее слово - встал метрах в пятидесяти.
Сволочь. Он что думает, я буду пятиться несколько сотен метров? Да он обнаглел. У меня машина дороже. Пятиться должен он! Но он стоит, только видно как завивается дымок выхлопа. Вот его салон осветился и стали видны двое. За рулём лысый жлоб и рядом женщина с копной рыжих волос. Это он типа поднял забрало. Напугать решил своими габаритами: "поперёк себя шире". Ещё бы кулаком в грудь себя постучал, обезьяна. Пружина очередного витка борьбы начала скручиваться в тугую спираль. В зеркале заднего вида отразилась моя усмешка. Подмигнул отражению - свет в салоне не буду включать, пусть понервничает, не видя кто внутри и сколько. Стоит. Пять минут, десять... Стоит, скотина. Не будь рядом с ним женщины, я наверное плюнул бы, вспомнил о том что времени в обрез и попятился. Наверное... хотя себе врать не очень получается. Ну, ничего, захотел борьбу, он её получит.
Туман шевелится. Плотные и длинные струи, медленно завиваются, как огромные белые змеи. Один из дальних фонарей погас - мрак стал гуще, осязаемее. Вместе со сгущающимся мраком нарастает напряжение. Шипит в сознании, как фитиль на древней бомбе. Тишина, лишь тихонько урчит движок мерса, да вдалеке, словно на дальнем хуторе, лениво гавкает пёс. Вдруг раздался пронзительный звук клаксона опеля. И тут же, в ответ на звуковой удар, несколько машин в ряду заорали, заголосили дешёвыми сигнализациями, как толпа старух в которую спрыгнула голая красотка. Кажется звук заставил меня немного вздрогнуть. Вот сволочь!
За это лови мой ксенон! Дальний. Слепящий белый свет мощным потоком накрыл противника. В лобовое стало видно, как женщина ожесточённо жестикулируя, что-то говорит здоровяку, а он угрюмо навис над баранкой, вцепившись обеими руками. Убогий оппелёк. Да как он вообще смеет сопротивляться? Сколько прошло уже? Пятнадцать? Двадцать минут? Я опаздываю. Но он, сука, уберётся у меня с дороги. Должен! Обязан! Поджав хвост, чмо, и скуля извинения, вползти в ряд, откуда вылез.
Ах, тварь! Тоже включил дальний свет. Бороться со мной!? В голову ударил слепящий гнев. Педаль газа судорожно вдавилась, и колёса яростно закрутились на гололёде. Ещё пара секунд, и мерседес неудержимо рванёт навстречу... Оп! Мужик выключил дальний. По тормозам! Понял угрозу, тварёныш, может быть, даже испортил воздух в салоне. Ха-ха. Я сунул сигарету в зубы... гм, не подумает ли девушка, которая рядом с ним, что я занервничал, закурив? Нет, покурю снаружи. Просто захотел подышать свежим воздухом. Огонёк зажигалки лизнул кончик сигареты. Я глубоко затянулся, задумчиво посмотрел в сторону, типа в упор их не вижу. Пусть, сука, созерцают мой арийский профиль.
Плачущий женский голос, резанул тишину. Громко хлопнула дверь. Вот оно. Да! Ко мне мчится здоровенный амбал. Рычание клокочет в его глотке. Сгусток ярости, которому плевать на снежную кашу под ногами - она разлетается со звонким чавканьем. Чеканное эхо разносится по сторонам. Я вижу каждый его шаг, как в замедленной съёмке. Развевающиеся полы расстёгнутой куртки, бейсбольную биту в левой руке. Держит её за середину, тараня энергичными движениями воздух. Я уже чую её жёсткую твёрдость, чую, как она скользнёт рукояткой ему в ладонь, когда он будет рядом. Она пойдёт дугой сверху - вниз - наискосок, рассекая трепещущий воздух.
Скрученная пружина ярости замедляет время. Оно почти остановилось, я слышу биение своего пульса, вижу каждый блик на приближающейся лысине, вижу трещинки в помаде на губах девушки, которая зачем-то бежит следом. Шаг, шаг, он ближе и ближе!.. Кажется, что сам воздух валом движется впереди этого монстра. Вот она жизнь!
Нарастает свирепый рёв, бита с неотвратимой силой понеслась навстречу. Но меня уже нет на линии удара. Прижатый к предплечью тяжёлый гаечный ключ шмыгнул в ладонь, как самурай, выхватывающий меч, ныряю под биту. Сила двух рук, снизу вверх - вся мощь в удар. Рёв рвётся хрустом, в ладони больно бьёт отдача. Бугай тяжело валится на бок. Выломанная челюсть торчит окровавленными зубами из порванной щеки, язык, как волдырь лезет в дыру, но натыкается на осколки кости - судорожно втягивается. Полированная американская дубинка крутится в луже, как оторванный вентилятор.
Слишком быстрая победа, хочется ещё крушить, но соперник повержен. Девушка ещё ничего не поняла, она бежит навстречу на характерно полусогнутых ногах, в щадящем каблуки режиме. Я красиво перепрыгиваю через врага ей навстречу. Пусть оценит мою стать, ширину плеч, гордый разворот головы победителя. Да, я рисуюсь и знаю это. Она остановилась на полдороге, покачивая копной волос, потом просеменила ещё немного. Вытянула шею, пугливо разглядывая массу в болоте. Рассмотрела, отпрянула. Брови трагически изломались: - Ты что? Зачем встал на дороге? Здесь тупик, мы не могли выехать! Откуда ты вообще взялся?
Тупик значит... Ну, что же. Я неспешно прошёл мимо. Пахнуло духами, ресницы затрепетали. Да, пожалуй, и правда тупик. И впрямь, им просто тупо некуда было выехать, ха-ха, из тупика. А я думал, что стоят на дороге.
Хотелось мелодичного хрустального звона, но фары опеля разлетелись с хрустом, похожим на хруст костей. Лобовое стекло сначала звучало под ударами словно большой барабан, но сдалось быстро, осыпавшись внутрь. Теперь поиграем на кузове... через пять минут машина была разбита напрочь. Девушка выпрямилась, тонкая тростинка. Огромные глаза над прижатыми ко рту ладонями полны недоумения.
Я распахнул дверь и сказал: - У меня есть бренди рыцарей ордена розенкрейцеров и несколько дел, которые нужно сделать этой ночью. Садись. Она пугливо улыбнулась и подала тёплую ладонь.