Луч белого света из фонаря на каске ходит из стороны в сторону. Толку от него, впрочем, мало - клубящийся в ущелье дым едва даёт увидеть стены. Под ногами хрустит щебень.
Противогаз на размер меньше и резина неприятно стягивает макушку. Впрочем, так и задумано, чтоб сидел плотнее, ведь на глубине сто метров коктейль ядовитых газов.
Потоки воздуха толкают то в один, то в другой бок. В свете луча видно, как дым сворачивается вихрями чем ближе к цели, тем они быстрее и хаотичнее. Ещё десяток шагов и впереди высветилась сплошная возносящаяся стена марева.
'Горячий ветер недр. Трещина в трещине. Я и на месте'.
Опускаться на корточки в спецкостюме трудно - противятся подпружиненные наколенники. Край разлома острый, это чувствуется даже сквозь толстые перчатки. Кристаллики серы выкрошились под пальцами, кувыркаясь, полетели вниз. Горячий воздух упруго оттолкнул, не дал заглянуть через край, чтоб проследить за ними.
Определённо, трещина вновь расширилась.
В наушниках раздался нетерпеливый голос ведущего вулканолога:
- Джон Шиллинг, на месте?!
- Да. Передаю данные. Первый маркер - расширение полтора дюйма. Второй маркер - расширение два дюйма. Третий маркер - четыре дюйма...
Трещина увеличивается. В древнем разломе ломаются печати земной коры и гигантский пласт магмы поднимается к поверхности.
- Сто двенадцатый маркер - расширение восемнадцать с половиной дюймов, сто тринадцатый..., -
Джон старался говорить бесстрастно, но пот к концу списка начал заливать глаза. Неужели этот русский прав и времени до взрыва Йеллоустоуна осталось совсем немного?
Последние слова невольно вырвались вслух - в наушниках раздалось ворчание Сайранкана:
- Сколько повторять, я казах! Казах!
'Националист, расист... Тут, ещё немного и весь мир взлетит на воздух, а он видишь ли... Америка так долго шла к единению наций, столько крепила могущество, а эти всё живут прошлым!'
Изображение поплыло, он поспешно сморгнул навернувшиеся слёзы.
'Ну почему, почему этот чёртов супервулкан свил гнездо в Америке! Пускай бы подальше! Хорошо хоть русские скорректировали данные и предложили решение'.
Он заставил себя улыбнуться:
- Извините. Конечно, я не прав, задевая ваши национальные чувства. Простите, пожалуйста.
В наушниках смущённый кашель:
- Да... не стоит. Поднимайтесь, профессор. Вы и так уже сверх лимита...
Пол подъёмника дрогнул, мелкие камни забарабанили по броне крыши. Поначалу он боялся этих землетрясений, но японцы дело знают - лучшие сейсмоустойчивые подъёмники у них. Мимо проплывают чёрные стены откоса, тонкие трещины испещрили их как морщины лицо двухсотлетнего старца.
У Америки и России накопились общие проблемы, решить которые не возможно. Супердержавы долго перетягивали канат холодной войны, и в конце 20 века Россия взяла его да отпустила. Америка же, тянула так мощно, что теперь по инерции бежит спиной вперёд. Бежит, спотыкается, сбивая встречных, и многие указывают - движется к пропасти!
Фразы в сознании выстраивались ровно, и Шиллинг уже видел, как скажет их с трибуны. В висках забилась кровь - ответственность навалилась как гора, вместе с тем, расправила плечи, заставила ощутить силу держать эту гору. В этом состоянии лучше всего появляться на публике. Так легче поймать правильный настрой, чтобы люди поняли, или хотя бы поверили. Однако здесь он, прежде всего, вулканолог.
Скуластое лицо Сайранкана появилось в распахнутом окне вагончика вулканологов. На бритом загорелом черепе блестят бисеринки пота. Узкие глаза сверкают пронзительной синевой. Казах, нетерпеливо махнул рукой и сделал характерный жест пультом:
- Скорее, Джон! Президент сейчас будет выступать!
Из динамиков полились величественные звуки национального гимна. Звёздно-полосатый флаг реет по ветру. На его фоне, президент великолепен. Рослый, величественный, широкоплечий. Невольно воображение дорисовывает могучие мышцы под костюмом, хорошо известные нескольким поколениям американцев. Да, что американцев - Землян! Мегапопулярный актёр и политик.
- Ад идёт к нам. Но у человечества есть чем ответить! Само провидение дало нам страшное оружие, человечество не знало, к кому его применить, но теперь знаем! Сплотимся, люди Америки! Поразим дьявола в сердце! Лучшие специалисты разработали систему глубоких скважин. Она, как сеть накроет Йеллоустоун. Серия направленных ядерных ударов, выбьет у магмы возможность сотрясти мир одним страшным взрывом. Всё разрядится несколькими слабыми вулканами и урон уменьшится десятикратно. Да, планету ждёт страшная зима, но она не продлится дольше четырёх лет. Учёные успешно создают новые виды пищи, чтобы избежать голода. Инженеры разрабатывают лучшие системы убежищ.
Но где безопаснее всего будет в это страшное время?
Президент простёр руку над небольшим глобусом:
- Континентальная Азия. Сибирь, богатая природным газом... Нет, нам не нужны ужасы войны за ресурсы. Мой дорогой друг - президент России, когда узнал о грядущей катастрофе, сделал небывалое в мировой практике предложение... И я принял его! Америка переезжает в Россию!
Тысячи журналистов замерли, и лишь автоматические камеры деловито двигались, показывая их разинутые рты и вытаращенные глаза. А президент продолжал:
- Мы сейчас спешно помогаем русским прокладывать новые трубопроводы к наиболее стабильным участкам платформы. Задействована масса лучшей строительной техники. В Россию переводятся университеты и лаборатории. Мы переждём и выживем!
Зал взревел бурей эмоций. Президент сверкнул голливудской улыбкой и победно вскинул кулаки над головой.
Сайранкан усмехнулся:
- Я понимаю журналистов. Сам знаю давно, но до сих пор не верится. Ты говорил, что собираешься отправить семью в Сибирь? Не боишься?
- Разве что медведей, гуляющих по улицам городов, - ответил Джон. Дежурная шутка, но червяк сомнения снова зашевелился в душе. Американец заговорил, быстро, словно оправдываясь:
- Правительства все одним миром мазаны. И наши ведь уже настроили бункеров в Африке. Как раз хватало на пару сотен тысяч элитников. Если бы не журналисты...
- Кому рассказываешь, Джон? Ты один из немногих американских вулканологов, способных понять угрозу глобального извержения. Журналисты же лишь ищейки заточенные на разнюхивание информации. Основную роль в этой драме сыграл твой дар убеждения.
- Убеждение ни причём. Данные чётко доказывают, что меньше всего удару стихий будет подвержена континентальная часть Азии, - угрюмо пробормотал Шиллинг. Вскинулся гневно:
- Если бы не узнала общественность, они бы легко списали миллиарды жизней!
- Хорошо, что советская школа, сильнее, американской.
- Российская ты хотел сказать? Да вулканология у вас...
- Нет, советская! - возразил Сайранкан, упрямо сжимая губы.
- Да, да, намного сильнее! Как ни больно мне этого признавать, - торопливо проговорил Джон, видя, что упрямый казах, вновь готовится закрыться панцирем национализма. Но договорить не удалось.
Вертолёт в горах обычно появляется внезапно. Только что было тихо, и вдруг разом воздух затрепетал под ударами лопастей. Знаменитого американского вулканолога ждала очередная серия выступлений.
Спустя несколько месяцев удалось уговорить выехать даже упрямых индейцев, отчаянно цеплявшихся за клочки резерваций. Теперь можно навестить семью.
Всю дорогу до аэропорта Шиллинг крепился, стараясь не изводить себя предположениями и страхами. Старался отвлечься от беспокойных мыслей и несколько часов полёта над океаном. Но появившаяся под крылом 'Боинга' земля, властно притянула к иллюминатору.
Внизу разворачивалась белая пелена, и поначалу не понятно было, где заканчиваются облака и начинаются снега тундры. Но вот пошли леса, и вулканолог откинулся на спинку кресла. Вспомнились сравнительные снимки из космоса. Русским пришлось спустить перед рассчитанными землетрясениями длинные гирлянды водохранилищ, и крупные сибирские реки значительно похудели.
Новый аэропорт Омска встретил порывами ледяного ветра. Джон быстро перескочил в тёплый автобус, но успел продрогнуть до костей, словно шагнул в преддверие долгой четырёхлетней зимы, что наступит после разрядки супервулкана.
Колёса долго шелестели по искусственной дороге, автобус покачивался, убаюкивал. Но вот пронзительно взвизгнули тормоза, и вулканолог боднул мягкий оголовник переднего сиденья - разом вылетая из дрёмы. Машина встала, как вкопанная, салон наполнился руганью. Водитель выглянул из-за перегородки и развёл руками. Джон усмехнулся, сам долго осваивал езду по современным дорожным покрытиям. С непривычки всегда кажется, что поблёскивающая дорога должна быть скользкой. Двери зашипели, в лицо толкнул холодный воздух. Пассажиров встретили фонарики автобусной остановки, японский стандарт с неизменными пружинными стойками от землетрясений. Она смотрелась под ветвями огромных елей странно, как аниме в староверческом ските. Однако, сейчас не до дизайнерских изысков.
Бункерный посёлок раскинулся под пологом леса. Прожекторы разгоняют ночь, повсюду визжат бензопилы, грохочет железо. Множество людей топчут снег, суетятся словно муравьи. Огромные брёвна одно за другим рушатся под катки громадных дорожных комбайнов. Те урчат, прыскают длинными полосами выхлопа, медленно наползают на хрустящую древесину - позади них рулон за рулоном разматывается горячий синтетический асфальт. Над его чёрно-зелёной массой поднимается пар. По краю видно, как она отращивает липкие щупальца - обволакивает опоры.
Все работают отчаянно, надрывно. Воздух пропитан запахами бензина, пота и горелой пластмассы.
- Бойся!
Джон едва увернулся от разгорячённых работников, что несли на плечах сучковатое бревно. А вот рослый мужчина не успел. Только выключил неуклюжую бензопилу и обернулся. Длинная, поломанная ветка ударила его по зубам. Чавкнуло, хрустнуло, на телогрейку плеснула кровь и тело унесло в сторону.
Джон бросился на помощь, но тот, ругаясь и выплёвывая зубы, уже встал из сугроба, прижал ко рту горсть снега.
- С вамеи всио в порядок? - спросил учёный.
- Чо не видишь!? Так себе... Ты американ?
- Иес, Америка.
На грубой, разбитой физиономии отразилось сочувствие:
- Да, попали вы в передрягу...
Через час он сидел в семейном бункере и нервно прихлёбывал кофе:
- Ты понимаешь, его чуть не убило той веткой. Не меньше двух зубов выбито, а он через минуту сочувствует мне, потому что я американец! Потому что американцы попали, в 'передриагу'! Тогда я спросил, сколько ему платят за эту тяжёлую работу. Наверное, что-то не то спросил, он обиделся, вскинул свою несуразную пилу на плечо и ушёл к деревьям.
Жена грустно улыбнулась:
- Видела я их, общалась. Эти люди... странные. Им никто не платит. Они сами...
В бункере повисло молчание. От жены пахло хлебом и уютом, её тёплые руки обвили шею. Губы коснулись уха и прошептали:
- Нам теперь с ними жить. Но твоей домашней и трусливой жене, почему-то, совсем здесь не страшно.
Маленькая экономная лампочка, помаргивала, за поворотом стучал газовый движок. И у Джона отлегло от сердца - вдруг почувствовал, что жена и дети в безопасности. Удивительно... Россия и в безопасности.
***
Голос учёных в последнее время зазвучал громче всех, как в сущности, и должно быть. Люди теперь буквально молись на знания. Сильно сдавший в двадцатом веке дух цивилизаторов вновь поднялся, расправил крылья и приютил под ними человечество. Все прошлые проблемы вдруг оказались ничтожными в сравнении с глобальной катастрофой.
Джон вспоминал слова жены, и на душе становилось легче. Когда за тылы спокоен, сил прибавляется.
Почти все люди эвакуировались с континента Северная Америка, но место вулканолога возле супервулкана. Получить пропуск в заминированную ядерными боеприпасами зону на этот раз едва удалось, но необходимо проверить последние данные.
***
Джон Шиллинг отчаянно рвался из ущелья. Если бы он мог двигаться скорее - выскочил бы наружу и подталкивал подъёмник. В глазах горело ликование и жгучее нетерпение. Ешё издали, на бегу он закричал:
- Скорее связь! С президентом!
Напарник неторопливо вышел из вагончика, одёрнул камуфляж:
- В чём дело?
- Магма отступает! Мои последние расчёты показывают, что её колебания имеют стандартный цикл - последний только что закончился. Не нужно никаких ядерных взрывов! Срочно связываемся с президентом!
- Ты уверен в этом? Может быть, здесь причина в эффекте цунами - отступление перед тем, как обрушиться всей мощью?
- Да нет же! Кольцевые структуры, которые мы принимали за изменённые осадочные слои, показывают тысячелетние циклы подъёмов, как годовые кольца деревьев!
- Отлично! Поздравляю! - сказал Сайранкан и махнул в сторону рации. Джон присел, быстро набрал код связи.
Вдруг, его глаза округлились, лицо посерело, а тело начало завалился в сторону:
- Что со мной? Что...
Сайранкан, одной рукой аккуратно забрал у него вываливающийся переговорник, другой положил в карман пустой шприц. Тело вулканолога мешком свалилось со стула. А тот, обеспокоено заговорил в микрофон:
- Дежурная? Нужна срочная помощь, у коллеги сердечный приступ! Что? Медицинский комплекс эвакуирован? Самому оказать помощь? Да, я исполню свой долг.
Он аккуратно нажал кнопку отбоя и улыбнулся. Джон с ужасом смотрел на шприц, посиневшие губы шептали:
- Ты использовал мою убеждённость... Сейчас ты говорил для записи...
Алексей Сайранкан развёл руками.
- Сожалею. Ты сам признал, что российская школа лучше. И я говорил не только о вулканологии.
- Как ты не понимаешь, тебя же тоже..., - прошептал Джон, закрывая глаза. Последнее, что он услышал в жизни это смех и фразу:
- Наверняка. Так оно стоит того!
***
Через двадцать часов, президент стоял на балконе геликоптера-платформы. Небо бороздили самолёты охраны. Советник докладывал:
- Заряды заложены, господин президент. Эвакуированы практически все американцы, канадцы и мексиканцы. Вывезли оборудование и большая часть из трёхсот миллионов эвакуированных, разместилась в России и странах СНГ. О границах предпочли не вспоминать, ведь костяк эвакуации составили русские и американские войска. Переезжали по договорённости, равномерно смешиваясь с местными, чтобы не образовывать анклавы. Известие о планетарной катастрофе сработало, и ассимиляция происходит удивительно легко. Мы затрудняемся, как назвать это государство и народ...
- Не затрудняйтесь. Просто, земляне, - ответил президент. Посмотрел на Солнце, вздохнул.
- Ну что ж, не скоро мы его вновь увидим... Да поможет нам бог.
Толстая красная кнопка плавно погрузилась в панель. Горы на горизонте дрогнули и поплыли.