Журнал "Крокодил" готов принять участие. Формат уточняется.
В качестве неприглашённого наблюдателя выступает Большой Брат.
Увы, нынче мы должны высмеивать утопии. В прошлом это было иногда плодотворным - культура неблагодарна, во имя обновления своих мифов она нуждается в их профанации.
Тисио Эскобар
Кажется, что всему приходит конец; для одних это конец истории, для других - конец социализма и идеологий, для большинства - конец нашей эпохи и цивилизации, для всех - конец века и тысячелетия. Как же, стоя на развалинах только что рухнувшей модели общества, не заговорить и о конце утопий?
Все идет к развязке, твердят повсюду; впереди не вырисовывается ничего нового, даже ностальгии по прошлому- и его мифология постепенно растворяется во всеобщем безверии. Мы потеряли ориентиры, разочарованы, обманулись в своих надеждах, поддались милленаристскому, а то и апокалиптическому видению истории - к нему подталкивает нас эпоха, ведь вокруг себя мы видим все новые признаки "пустоты".
В политической, общественной и экономической мысли не остается ничего, кроме краткосрочных программ и проектов, основанных на реализме и прагматике. Все остальное погружено в немоту.
В этой обстановке вполне обоснованным выглядит нежелание подчиняться "снам разума", поддаваться искушению формулировать "окончательные" ответы в ситуации неуверенности в будущем: ведь с одной стороны, потребность в альтернативной идее сегодня как никогда насущна, а с другой - говорить об опережающей функции, характерной для утопической мысли, сейчас практически невозможно.
Остается обнаружить или, еще лучше, реконструировать тип мышления способного формулировать альтернативные гипотезы будущего. Мы не собираемся обращать ностальгический взор к тому, что "было" или "могло бы быть"; наша цель - восстановить утопическую функцию, всегда открытую в беспредельные дали, вопреки конечности человеческого существования; возродить мысль, онтологически направленную вовне себя, "по ту сторону" настоящего, устремленную к тому, чего "еще нет"; возродить дух неустанного вопрошания, рожденный извечной человеческой неудовлетворенностью; наконец, возродить утопию, способную вызвать плодотворные дискуссии по вопросам, именно ею когда-то поднятым впервые и ставшим теперь насущной потребностью.
Утопия нашего времени должна отвергать жесткий схематизм утопий прошлого, диалектические ухищрения философа и самоуверенность технократа. (Это необязательное требование. Вы можете пойти по пути создания классической утопии. прим. Томаса Мора) Утопия нашего времени будет исходить из разнообразия мира, из движения, характерного для современных кочевых социумов, из принципа нестабильности - ведь она неразрывно связана со свободой выбора, подразумевает сомнение в общепринятых понятиях и в павловских рефлексах, ежедневное напоминает о том, что творческий акт свершается между светом и тьмою, в голове "человека, балансирующего на карнизе". Утопия нашего времени в перспективе "разумной безмерности" будет одновременно гибкой, твердой и целенаправленной. Она должна избегать, как пишет Мария Рамирес Рибес, "фрагментарного видения прошлого; она родится одновременно из телесных и духовных потребностей, из глубины морей и лесов, из автострад и городов. Она должна вобрать в себя чувственность и интеллект, частное и общее; она станет плодом интуиции и технического прогресса, любви и труда, и той радости, какую любовь и труд доставляют. Но прежде всего она должна родиться из неудовлетворенности миром и быть источником непрестанного мятежа".
Фернандо Аинса
Утопия в литературе Энциклопедия "Кругосвет"
УТОПИЯ (от греч. ou - не, нет и topos - место, т. е. место, которого нет; иное объяснение: eu - благо и topos - место, т. е. благословенное место) - литературно-художественное произведение, содержащее картину идеального общества, населенного абсолютно счастливыми людьми, живущими в условиях совершенного государственного устройства.
(Если вы укажите пути достижения благополучия - тем лучше. прим. Томаса Мора)
Утопическое сознание в широком смысле слова свойственно всякому обществу, в котором существуют развитые противоречия. Суть его состоит в мысленном "снятии" этих противоречий, в представлении о том, как должно выглядеть общество, жизнь в идеале.
В традиционном обществе утопия носила ретроспективный характер: идеальное состояние относилось ко "временам предков"; существовали легенды о счастливых странах (например, "Страна Гипербореев" у древних греков, "Беловодье" и "Опоньское царство" русских сказаний).
В Новое время на эти представления наложились интеллектуальная, философская традиции конструирования "идеального строя", идущие от Платона (Государство).
Однако философская утопия оставалась лишь родом интеллектуальной игры. Кризис традиционного общества и модернизация, с одной стороны, повлекли реальное преобразование общества на рациональных началах, с другой - обострение всяческих противоречий. Эта ситуация оказалась чрезвычайно благоприятной для возникновения феномена массового утопического сознания. Утопист уже не мечтал о наилучшем строе как о недосягаемом идеале, а твердо знал и верил, что жизнь должна быть - и обязательно будет - перестроена на определенных принципах.
Осуществление утопии превращалось в вопрос воли. Естественно, что в социальном отношении утопическое сознание свойственно прежде всего низам общества, более всего страдающим от существующих противоречий.
Одной из первых попыток реализации утопии можно считать якобинскую диктатуту; она впервые выразила претензию разрушить старый мир до основания и воздвигнуть новый.
Новая, гораздо более решительная попытка построения утопического общества была предпринята в 20 в. социалистами и фашистами (в особенности двумя крайними проявлениями этих идеологий - коммунистами и нацистами).
"Осуществление" всеобщего счастья на Земле убило мечту: Город Солнца обернулся концлагерем. В новых условиях даже книги, составлявшие классику утопического жанра и приводившие в восхищение многие поколения (Платон, Т.Мор, Т.Кампанелла) стали восприниматься как описания жуткого механизма подавления личности.
В современной литературе утопия рассматривается среди жанров научной фантастики. В утопиях конструируется некая "вторая действительность", которая противопоставляется окружающей реальности и содержит острую критику современности.