По-хозяйски Вячеслав откинул щеколду калитки и пропустил себя внутрь. Скинул с плеч рюкзак, перехватил в руку, прошел мимо начинающих сбрасывать сморщенные листья кустов смородины. Параллельно ему метнулся кошачий силуэт и в паре шагов от него на траву выбрался толстый черный кот, задрав хвост, перегородил дорогу. - Здравствуй, Василий, - приветливо сказал Вячеслав. - Здравствуй, здравствуй, друг глазастый, - замурлыкал кот. Кончик его хвоста задергался туда-сюда. Вячеслав засмеялся и присел на корточки. - Самое главное, что хочу спросить, - сказал он коту, который, казалось, улыбался, приоткрыв пасть. - Какое сегодня число? Боюсь, что пока я был семь дней там, здесь прошло три года. - Ну, зачем же так гиперболизировать, - сказал кот, и кончик хвоста заходил сильнее. - Да, время странное состояние материи, не до конца исследованное наукой, но не здесь же и, тем более, не сейчас... Как сходилось? - Это было что-то потрясающее! Вячеслав опустил рюкзак на траву и открыл. - А я ведь верил в тебя! - промурчал кот, - в твою смекалку и хорошую память. - Да, - согласился парень, ища сверток с рыбой. - Я помню, и поэтому привез тебе подарок, мясо рыбы-кит. Но нужный сверток никак не давался в руки, и Вячеслав, недоумевая, выложил содержимое рюкзака на траву. Рыбьего мяса не было, зато лежала увесистая книга, которую он ранее не видел, и, тем более, ни от кого не принимал. Парень взял ее в руки. 'Промысловое разведение редких и исчезающих видов рыб', было написано на обложке и нарисована громадная рыбина - подобие кита, наполовину всплывшая и заросшая лесом и маленькой деревенькой. Вячеслав изумленно посмотрел на кота. - Ну-ка, ну-ка, - сказал кот, подошел к парню и заглянул через руку. - Ну что же, вполне логично. Ты-то этого не знаешь. - Не знаю чего?! - Что предметы трансформируются при переходах. - Трансформируются? Кот потерся головой о руку парня. Мех животины был густой и теплый. - Мдарррр. При переходе между мирами из-за разных свойств и разности градиентов форма претерпевает изменения, подстраивается в соответствии с новыми константами. Кот явно играл словами, к тому же чужими, но выходило понятно. - Но за подарок спасибо, - закончил кот. - Буду читать после еды, для лучшей усвояемости. Виталий стал перебирать остальное. Сапоги и ковер остались прежними. - Это особые вещи, - пояснил кот. - Они останутся прежними, куда бы не прийти. Зато медный кувшин преобразился в трехлитровую пузатую бутыль, полную переливающейся жидкостью, с красочной этикетой на арабском языке и запечатанным каменной глиной горлышком. А горсть сухофруктов, подарок торговца, превратилась в камешки янтаря. А еще исчезли из кармана галеты и шоколад в серебристой фольге. - Невероятно! - Ничего невероятного нет. Обычный процесс. Хорошие сапоги, - заметил кот, обнюхивая кожу и подошву. - Умеют ведь делать! Легко обменял? - Да как сказать... - Я все жду, когда вы перестаете делить мое имущество! - раздался с порога голос Яги. Вячеслав и кот подняли головы. - Добрый день, Яг... Аглая Смердиновна! - Добрый день! Она была одета в длинную юбку, и мохнатую серую кофту. На ногах были шерстяные носки. - Ты чего его сбиваешь? - прикрикнула Яга на кота. - Что там уже вынюхиваешь? А Вы, Вячеслав, чего здесь рынок устроили? Я Вас на дворе наставляла? - Нет, - удивился Вячеслав. Яга сердилась, но по-доброму, в ее голосе не слышалось злости. - Тогда в дом все несите. И докладывайте, выполнили мою задачу, или нет?! Вячеслав посмотрел на кота, который заговорщически подмигнул, и подхватив приобретенные богатства, понес их в дом.
На кухне царил праздник: на столе стоял большой чайник, три чашки на блюдцах, поодаль просто блюдце, без чашки, вазочка с печеньем и конфетами, масло в масленке. Центр стола делила толстая стопка блинов на широкой тарелке и салатница с неопределимым на расстоянии салатом, густо заправленным сметаной или майонезом. Яга выдвинула стул для парня и стул для вещей. Встала, выжидающе смотря. - Вот, - сказал Вячеслав, выкладывая новые сапоги и туго завернутый коврик. Сзади подскочил кот, запрыгнул на его стул, так что парню пришлось стоять. - Это Ваши сапоги-скороходы, это - ковер-самолет. Яга взяла свое добро, внимательно осмотрела, растаяла улыбкой. - Молодец, Славик! Выполнил, вижу. В Белокаменной чинил? - Не совсем чинил... - Погоди, погоди, сейчас не рассказывай! Вначале с дороги блинов перекуси, потом - в баньку, а затем уж и потолкуем. И не спеши, время ко всему успеется. Парень радостно улыбнулся. Он почувствовал, что стал своим. - Только вот что, Ягая Смердиновная. В том мире, в поле, совсем недалеко отсюда меня ждет летчик. И стоит сломанный самолет... Яга снисходительно усмехнулась. - Выбрось из головы. Никого там уже нет. - Как это?! - А то, что неизвестно куда попадешь, зайди ты туда еще раз. Будет поле, да не то. Или ты не понял, пока ходил? - Не совсем... - Ну, тогда Василий пояснит. Научно и объективно. Яга хитро прищурилась. - Совершенно верно, - подтвердил кот.- Готов, хоть сейчас! - А этому лишь бы язык чесать! - накинулась Яга на кота. - Дай хоть гостю с дороги помыться.
В бане он парился до сумерек. Подливал воду еще и еще, чтобы получить обжигающий пар, хлестал веником по бокам и ногам, охаживал спину, млел в поту и пару. Пару раз в маленькое окошко стучали, и выходя на стук, он видел мелованное лицо и тонкий белы силуэт Маринки. Первый раз она просто дразнила, а во второй он нашел в предбаннике чистое белье, домотканые штаны и рубаху. Тогда он с удовольствием остался в бане еще, чтобы вымочить и отстирать свою одежду, пропитанную пылью другого мира и собственным потом. И только когда выжатое ночью небо отдало свой свет и глубину, и во дворе стало серо и неразличимо, Вячеслав выбрался на свежий воздух. Яга возилась в доме, у плиты. - С легким паром, молодец! Садись за стол, сейчас потчевать буду. Оголодал там? - Да нет, что Вы! Из комнаты выбрался кот, запрыгнул на дальний стул и, встав на задние лапы, а передними опершись на стол, осмотрел угощение. - Тебе вот блюдце, - указала ему Яга. - Смотри, не загадь. - Фу, - сказал кот, - Что за дурной тон? Вячеслав, не стойте, присаживайтесь. Вячеслав радостно улыбнулся. Ему хотелось петь от удовольствия. Когда все сели, отворилась дверь и в комнату неслышно вошла нава, распространяя холод. - Маринка, ты сюда садись,- распорядилась Яга. - Молодец наш после бани, как бы не застудился от тебя! Нава села напротив Вячеслава, неподвижным жутким взглядом посмотрела на парня, сквозь него и улыбнулась так, что Вячеславу стало немного не по себе. На столе, в центре стояла бутылка из мутного стекла. - Налить? - спросила Яга. - Нет, не стоит. - А за знакомство? - удивился кот. - Тогда полрюмки. За знакомство. - Мы сами ведем трезвый образ жизни, - сказал кот, наблюдая, как Яга возится с пробкой. - Пьем редко. Вячеслав не выдержал, отобрал у нее бутыль, открыл, разлил каждому. - Положение обязывает не терять бдительность, можно сказать, быть всегда начеку, на переднем крае обороны... нет, борьбы... - Цыть! - сказала Яга. - Со знакомством, Славик! Она и Вячеслав выпили, кот слизал с блюдца. - А Марина? - спросил парень. Яга засмеялась, а Маринка улыбнулась. - А тебе разве невдомек? - спросила Яга. - Они ведь не едят, как вы. Вдыхают. - Высасывают соки. - дабавил кот. - Все. И подряд... - Цыть! - снова сказала Яга. - Вот, салатик, вот огурчики, вот селедочка. Хорошая, из сельпо... - Хватит врать! - заметил кот, жадно поглядывая на селедку. - Селедка из Хвалынского моря, тамошнего, не здешнего. - Точно, - виновато улыбнулась Яга, - извини, забылась. Все конспирация. - И мне, и мне селедки! - заволновался кот. - Вот, руки загребущие! - Не обделю, не бойся. - Яга Смердиновна, а почему Вы прячетесь от людей? - спросил Вячеслав, пересиливая робость. Ему казалось, что он еще не вправе вызнавать подобное, Яга может рассердиться. Та добродушно улыбнулась. - А ты сам рассуди, скрываться мне али на весь свет объявить, что вот она самая, вся как есть, тут живет. - Не будет от ходоков покоя? - Если бы просто от ходоков! Вы, люди, народ беспокойный, опасный, уедливый. - Как? - Слово такое, обязан знать по своей работе. Вячеслав виновато кивнул. - Каким не сидится, и даже если отказать, все равно будут донимать, выжидать. А в последнее время, когда всякого понапридумывали, вообще спасу бы не было. Гонора у вас много, а главного, понимания нет, что вы - одни из многих, не самые лучшие, не самые сильные. И вести себя нужно соответственно. - Скромнее, скромнее нужно быть, - заметил кот. - Ну да, не все такие. Тем, кто понимает, можно и открыться. Яга ободряюще улыбнулась. ' Я - понимаю? - мысленно спросил Вячеслав. - Или тоже, как другие, хотел вынюхать, классифицировать, расчленить, классифицировать, диссертацию написать...' - А много раз открывались? - Бывало, - согласилась Яга. - В прошлом веке аж три раза. - И никто тайны не выдал? Яга хитро усмехнулась. 'А я - выдам тайну? Устою?' - Я столько уж лет прожила, столько вас перевидала, что в людях не ошибаюсь. И в тебе не ошиблась. Вячеслав смутился и почувствовал себя словно бы в школе, перед взглядом мудрой, только что похвалившей его учительницы. Стало неловко и необычно. И приятно. Они на какое-то время замолчали, занятые едой. Затем Яга, подложив Вячеславу в тарелку еще салата, колбаски, маринованный помидорчик, сказала: - Ну, а теперь, рассказывай. - В подробностях, - добавил кот. Вячеслав отложил вилку. Он начал с того времени, когда покинув хутор и пройдя лесок, незаметно для себя оказался в другом мире. - Так бывает, - подтвердила Яга. Как прошел поле, увидел камень и три дороги. Как встретил Пахома. И далее - не утаивая подробностей, а главное, своих мыслей, опасений, намерений, - про все семь дней, до той секунды, когда, выйдя из леса, увидел знакомый хуторок. Закончив, он почувствовал, что во рту совсем пересохло. Вячеслав отхлебнул чаю и выжидающе посмотрел на хозяев. - Знатно, - сказала Яга. - Я думала, что ты просто найдешь мастерскую. - В прошлый раз мы ремонтировали в мастерской, недалеко от Кремля, - заметил кот. - Вот как тебя перекрутило, - сказала Яга. - Перекрутило? - удивился парень. - Поводило. Значит, не померещилось. - Что именно? - спросил Вячеслав. - Да было... а ты что скажешь, болтун ученый? - Не оригинально, - пробурчал кот. - А скажу я вот что. Мир Прави откликается на каждое воздействие на него. Хотя он и содержит идеальную матрицу, но варианты проявления различны для каждого объекта, помещенного в ее среду. - Скажите, а где Вы учились? - спросил Вячеслав кота. - А он у меня журналы 'Наука и жизнь' и 'Наука и религия' воровал, - ехидно заметила Яга. - Если сказать по сложному, - с достоинством продолжил кот дальше, - то возможно, Вы, Вячеслав, имеете какой-то магический хвост, или тень, или просто предрасположенность, которая определяет вашу судьбу. - Вот, сказал более-менее понятно, - согласилась Яга, - почему, по сложному? - Потому-что, - горделиво ответил кот, - только самая высшая сложность выглядит просто. - Вот с ним так и беседуем, - поведала Яга. - Хоть с Маринкой можно душу отвести. Маринка улыбнулась. Ее странные, пустые глаза смотрели в пространство. - Так вот, - сказала Яга. - Про то, что не досказала. Почему тебе открылась. - Да? - Вячеслав замер, внимательно смотря на Ягу. - Когда еще первый раз появился, то увидела в тебе эту струнку. Готов ты к нашему, к веданью, к тому, чтобы знать. А когда второй раз объявился, только уверилась. Открыл нас. А теперь еще браслет этот и обруч. Не спроста ты их получил там! - Коробка! - вскрикнул Вячеслав. - Ну, как я не подумал?! - Верно. Вячеслав сорвался к рюкзаку, вытащил картонную коробку, содрал сургуч, бечевку, развернул. В опилках лежали два завернутых в вощеную желтую бумагу предмета. - Вот они, браслет и обруч. Две золотые переплетенные змейки заиграли в электрическом свете. Вячеслав протянул украшения Яге. - Узнаешь? - спросила Яга у кота. - Ты то, Маринка, молодая еще, не видала. Глянь-ка. - Как не узнать, - самодовольно сказал кот. - Я уж думал, он вовсе сгинул. - Он? Что это?! - Вячеслав затаил дыхание. - Это - Ключ! - торжественно произнесла Яга.
30.
- Какой ключ? - К Шестокрылу! Вячеслав молча переводил взгляд с Яги на кота, и обратно. Маринка восхищенно разглядывала обруч. - Это из тех книг? Ну, которые я... которые мне... ключ??? - Что до твоей задачи, - чистосердечно сказала Яга, - сказа того про Черную книгу, то я поначалу решила, что это пустозвонство. Мало ли кто ее ищет из людей, так, стрекотня одна. Но ключ все меняет. - Не о том говоришь, - вставил кот. - Откуда ему знать! Все дело в том, что в самом деле существовала некая книга. То есть, все знают, что это не книга, но называют книгой. После одного известного события, ее потеряли. - Да, подтвердил кот свои слова. - Это я называю классическим образцом повествования, без отвлекающих деталей... - Да говори, говори, раз взялся! - напустилась на него Яга. - Уррр. Так вот, книгу якобы поделили на восемь частей, хотя мне сдается, что все же их шесть, по числу сторон света. Местоположение шести известно, Седьмая и Восьмая, Зерцало и Шестокрыл якобы существуют, но их никто еще не видел. Зато известны ключи к ним - предмет в виде браслета, вот этот самый, для Шестокрыла и для Зерцала - камень, по виду алмаз, размером в кулак. - Для остальных книг ключей нет, утеряны, - перехватила эстафету Яга, - они так и стоят без дела. - Без дела? - прошептал Вячеслав и сглотнул слюну. Ему, обыкновенному человеку, одному из многих, ничем не выделяющемуся среди других, передавали, открывали, доверяли какие-то, совершенно потаенные сведения! Как такое могло случиться?! Не получится, что он тоже сует нос не в свое? - Да ключей-то нет, как еще их употребить? Кот потянулся за остатками селедки. - Ему это в новинку. Поэтому не успевает переваривать, что слышит. Правда? - Правда! - с готовностью подтвердил Вячеслав. - Хорош как, ключ-то, - сказала Яга, нежно глядя на Маринку, которая забавлялась с браслетом, надевая его и снимая с руки. - Я ведь его ни разу вблизи не видела. Затем она оглядела золотой обруч. - Думается мне, что и это тоже ключ, - задумчиво сказала она. - Нужно будет в книгах поглядеть. - И окажется, что он от одной из шести Книг, - сказал кот. - Вот потеха будет! Понабегут, передерутся! - Кто понабежит? - осторожно спросил Вячеслав. - Да всякие. Старая история. Не люди. Таким пальца в рот не клади. - Да, - сказала Яга. - Только не стращай, не стращай парня. Кстати, ключики следует припрятать, и хорошенько! - Кому надо, те уже про них знают, - сказал Кот, - кувшин не зря подарили. - Ох, - сказала Яга. - Никогда нельзя брать то, что не нужно! Правда, тебе простительно, ты наших тонкостей еще не знаешь. Она посмотрела сосредоточенно и заботливо на парня. - Хотя, пора уже запоминать. Ну, да ладно, что сделано, то сделано, сгоревший калач в муку не перемелешь. Будем думать, как избавиться от незванца. - Главное, гостинец не вскрывать, - добавил кот. - Даренье нужно отдавать владельцу неиспользованным... Нет, ну до чего я прозорлив, аж самому удовольствие! Почешите, почешите мне за ухом! Маринка! Маринка коротко засмеялась и, протянув руку, потрепала густой кошачий загривок. - Ведь не кто иной, как я признал в нем 'нашего'! Кто бы еще принес из Прави ключи, да какие! От самого Шестокрыла! - Похвалялся горшок, что в печи сидел, - заметила Яга, - чую я, что не все так просто. Во-первых, Славик наш может быть просто ходуном, и ключи эти намарены кем-то другим для себя. Во-вторых, что за научный руководитель такой, который про такие штуки доведывается ? В третьих, непонятно, к чему обруч этот, может, вовсе он и не ключ, а так себе, безделица пустая. - Ты ешь, Славик, не сиди сиднем, - обронила Яга в конце. Вячеслав уже и забыл о еде. 'Хотя, пора уже запоминать...' - крутил он, поворачивал эту фразу в уме, рассматривал с разных сторон, млея. - Так что, прощайте спокойные денечки, - сказала Яга. - Вот уж не гадала, что таким обернется. И ведь из будущего спокойным веяло! - Веяло, веяло, - подтвердил кот. - Свидетельствую. - Думала, спроважу тебя в Правь, а Правь, она выправит, да наставит. И будешь ты добрым молодцем, с каким и знаться не зазорно. А тут такое дело выплывает... - Уточняю метафору, - глубокомысленно вставил кот, - выплывает только хвост. Само дело еще прячется. - Верно, прячется, - согласилась Яга. - А вы будущее видите? - спросил Вячеслав. Грани мира множились, а сам он становился пугающе непонятным и непредсказуемым. Значит, вышло не так, как должно? И путешествие не закончилось, а перешло в другое? - Видеть - видим, та только туманно. Но уж про неприятности прознаем. - Будущее - предмет тонкий и сложный, - прокомментировал кот, - знание будущего его меняет. Поэтому нужно смотреть как бы одним глазом, вроде видишь, а вроде и нет. Яга вздохнув, поднялась, прошла в комнату с телевизором, вернулась с томом Энциклопедии. - Хорошо, сегодня печь протопила, - сказала она, - понадобится. Многое нужно будет поузнавать. Она задумалась над неоткрытой книгой, потом спросила у Вячеслава: - А что это за второе даренье, сладости, или что там такое? Вячеслав послушно принес последний, забытый бумажный сверток, развернул и показал горсть янтарных кусочков. Яга внимательно взяла один в руку, посмотрела на свет, лизнула. Затем лицо ее осветилось, и она сунула камешек целиком в рот. - Яблочки золотые! Как же, узнаю! Кто тебе их дал? - И мне, мне дайте! - потребовал Кот. - Это у хозяина нужно просить, не у меня. Кот обратил взгляд зеленых глаз на Вячеслава. - Конечно, конечно, ну что вы... - поспешил сказать Вячеслав. - Берите, сколько нужно! Тем более, что они мне и ни к чему, что с ними делать?! - Э-э, - улыбнулась Яга, - не торопись словами кидаться. Так как ты их заполучил? Вячеслав повторил, насколько мог вспомнить, разговор с торговцем. - Угостили, значит, - подвела итог Яга, - и такое бывает. Вреда тут нет никакого. А достались тебе кусочки золотых яблок. Засушенные, правда, силы в них поменьше, ну да ничего, и такие сгодятся! - Кусочки золотых яблок? - повторил Вячеслав. - Они так называются, золотые или молодильные. А как еще назвать, если оно на дереве висит, как яблоко, и огнем горит, как шар золотой. - Да... а для чего их используют? - Для разного. Много говорить не буду, рано, все равно позабудешь. - Да... - Да, - повторил за ним кот. - Яблочки - вещь полезная. Только что селедки так мало было? Или опять пожадничала? Для гостя пожадничала? - Гость свое съел, а большего не попросил, - сказал Яга, рассеянно перелистывая Энциклопедию. - Вот что, милые, утро вечера мудренее. Она поднялась и пошла к себе в комнату, но на пороге оглянулась. - Маринка, прибери тут, Славик тебе поможет. А я своим займусь. Только долго не толкайтесь. Славик, я возьму и обруч, и браслет на ночь. И Яга закрыла за собой дверь. - Да, конечно, - запоздало ответил парень. Кот мяукнул и, потеряв всякую совесть, вскочил на стол, к тарелкам. - А ну пошла вон, бесстыдная скотина, - прикрикнула на него Маринка и резким махом руки согнала безобразника обратно. - На стол удумал! Кот забурчал и улез под стол. Маринка посмотрела на Вячеслава, увидела, что он смотрит на нее, усмехнулась. В четыре руки они быстро убрали грязную посуду в раковину, растолкали вазочки и миски по буфету. От навы тянуло льдом, как тянет из открытой морозилки. Так и должно было быть по книгам, по соображениям, думал Вячеслав. Его разум понимал и принимал новый опыт, но душа трепетала от потрясения. В конце концов, парень не выдержал и коснулся руки русалки. Маринка остановилась и снова посмотрела прямо в глаза. От ее близости, от этого невозможно красивого, нежного, чистого, юного, вечно юного лица пьяно кружилась голова. Тянуло приклеиться поцелуем в эти полуоткрытые губы и замереть. - Полынь или петрушка? - засмеялась нава. - Как? - удивился Вячеслав Из-под стола предупреждающе мяукнул кот. - Когда спрашивают, полынь или петрушка, - пояснила нава, - нужно отвечать: или полынь, или петрушка. Она снова засмеялась. - Если скажешь, 'петрушка', я скажу: 'Ах ты ж, моя душка!' - и зацелую навек. Если 'полынь', то я отвечу: 'А ну тебя, сгинь!'. И Маринка озорно щелкнула холодным пальцем по носу Вячеслава. Вячеслав потрясенно замолчал. Маринка снова засмеялась и провела рукой по волосам парня, взъерошивая их. - Ладно, - сказала она, - Ягайя велела не толочься. Слушаться надо. Идем, я тебе постелю. - Вячеслав Александрович, дружочек! - раздалось из комнаты Яги. - Заодно принесите мне, пожалуйста, остальные книги. Вячеслав, встрепенувшись, послушно ушел к шкафу, вытащил все толстые тома Советской энциклопедии и перенес их к Яге. Та приняла книги на пороге, затем вновь закрыла дверь. - Маринка, - раздался через несколько секунд ее голос, - ты, голубушка, останься у меня сегодня. Вдруг, завтра помощь понадобится, так чтобы не звать. - Как скажете, бабушка. Кот мяукнул под столом, затем перебежал в комнату. - Чур, я на кресле! - крикнул он на ходу. Маринка засмеялась. 'Кот занял кресло, - подумал Вячеслав.- Осталась кровать. Это значит...' Он посмотрел на русалку, которая довольно оглядывала свою работу - взбитые подушки и ровно лежавшее одеяло с игриво отогнутым краешком. - Ну, - сказала она, - теперь и почивать можно спокойно. Спокойной ночи тебе. - А Вы... ты? - спросил Вячеслав. - Что, я? - Где ты будешь ночевать? Маринка засмеялась и снова щелкнула пальцем по носу парня. - Да мне все едино, я же навка. - Они не спят, - пояснил кот с кресла. - А бродят, бродят себе... Он широко зевнул, показав на секунду острые зубы. - Туда - сюда, сюда - туда... по полям, по морррям... - Нынче здесь - завтра там, - добавил Вячеслав. - Ты совсем не отдыхаешь? - Предлагаю выключить свет и разговаррривать в темноте, - сказал кот с закрытыми глазами. Маринка улыбнулась. - Садись рядом, - понизив голос, предложил Вячеслав. Нава тихонько засмеялась и села на кровать. Потом спохватилась, выключила свет и снова устроилась рядом с Вячеславом. - Понравилась? - спросила она. - Ты красивая очень... - Мы все навки, такие. Только, знаешь, что мы с парнями делаем? - Знаю, - улыбнулся Вячеслав. - Не боишься, что к себе утащу? - Не знаю... а утащишь? - Не, не бойся. Ты - наш. Вроде, теперь как брат мне... Душу Вячеслава окатило волной удовольствия. - А ты давно у Яги живешь? - наслаждаясь этим чувством, спросил он. - Не уж помню сколько, много! - А до нее где жила? - А до нее - в озере, не очень далече отсюда. С другими навками. Только озеро оттудова ушло. Кто в другие места подался, а меня Ягайя сманила. Говорит, чегой ты будешь одной маяться, а вдвоем сподручнее. Так и живу с ней. - А сколько тебе лет? От навы тянула холодом, и Вячеслав зябко поежился. - Ты накройся одеялом, я холодная, - заботливо сказала Маринка. - Накройся, теплее будет. А лет мне... Ягайя знает, я не помню. - И ты все время такая, не меняешься? - Навки не меняются, - кивнула она. - Какой я была, когда меня русалки к себе забрали, такой и осталась. Даже еще красивей стала. Вячеслав улыбнулся. - А что ты обычно делаешь? Ну, днем, к примеру, или ночью. - Не знаю, - пожала Маринка плечами. - Что-то да делаю. Мы ведь не люди, чтобы скучать или без дела маяться. У меня и мыслей про это нету. Плывется, и плыву, играется, и играюсь, стоит вода, и я стою. А как это - не знаю... Вот и сейчас, ты уснешь, так я пойду, в колодец кинусь, а тут уже и Ягайя позовет. А как оно случается - не ведаю. Может, мало знаю? - Нет, ну что ты! Это я мало знаю. Вообще, ничего не знаю! - Это вы разговаррриваете или кто? - сонно спросил кот. - Спи, соня! - сказала Маринка ему, а потом снова обернулась к Вячеславу. - Яга сегодня ворожить будет, так кот тебя убаюкивает. Нужно, чтобы спали все. Ладно, потом поговорим, спи. Вячеслав нашел ее руку и пожал. - А ведь точно поцелую! - засмеялась Маринка. - Держись! Она тихонько прокралась к дверям и выскользнула в кухню. Затем послышался скрип входной двери. Кот замурчал. - Сплю уже, сплю! - шепнул ему Вячеслав. Укрывшись поплотнее одеялом, он опустил голову на подушку и мгновенно выпал в сон.
31.
По ногам заползали, потом тяжесть аккуратно передвинулась вверх, на живот и определилась четырьмя лапками. Вячеслав проснулся окончательно и приоткрыл чуть-чуть глаза, чтобы получилась совсем маленькая щелочка, не видимая со стороны. На животе топтался кот, осторожно заглядывал в лицо. - Ага! - встрепенулся Вячеслав, вмиг выпростав руки из-под одеяла, схватил незваного будильщика. - Уррр! - заорал кот, делая попытку сгинуть. Пойманный, он засучил, забил лапами, хвостом, но было поздно, Вячеслав крепко держал вражину. - Поймался, который... который... кусался! - Я не кусался! - сипло запротестовал придушенный кот. - Требую спррраведливого суда! Вячеслав засмеялся: - Справедливый суд готов выслушать последнее слово обвиняемого. - Спррраведливый суд, - замурчал кот, - должен пррринять во внимание, что мною двигала исключительно забота о благе своего ближнего, который спит и спит, в то время, когда блин солнца уже поджарился, как следует... - Ух, - сказал Вячеслав и выпустил жертву. - Ты, оказывается, поэт! Кот отряхнулся, устроившись рядом, стал оглаживать шкурку, восстанавливать солидный вид. - Ррразумеется. Было бы странно, если бы я не был поэтом! Более того, я не просто поэт, я поэт-песенник! - Трепло малое, - засмеялся Вячеслав. - Ой, извини, пожалуйста! Это я от удовольствия. С тобой так приятно говорить! - От удовольствия, говоришь? Отррадно слышать. - Скажи, а кроме тебя есть еще говорящие коты? - Увы, - сокрушенно ответил Кот, - есть, есть еще недобрррожелатели и завистники, чего скрррывать! Вячеслав подавил смех. - А где остальные? - спросил он, стараясь не показать свое веселье. Но Кот ушел от неприятной темы, или же на самом деле не понял: - Маринка на кухне, а Ягу носит не знаю где. Маринка тебя завтракать зовет. И, спрыгнув на пол, он рванул в кухню.
Если бы не одеяние до пят цвета снега, не белейшая с зеленым отливом кожа, Маринку можно было бы принять за обычную деревенскую девушку, которая хлопочет на кухне. - Молочная яишенка с грибами, - радушно объявила она Вячеславу. - А вон молоко. И тебе, мурлыка, тоже молоко припасено. - Вот это я понимаю - хозяйка, - одобрительно отозвался кот. Выгнув спину, подбежал к наве, потерся о ноги. - Такую в доме иметь - за счастье! Верно, говорю? Вячеслав улыбнулся и посмотрел на русалку. Та мельком глянула, ухмыльнулась. Не успел Вячеслав расправиться с сочной, ноздреватой яичницей, которая скрывала нежные шляпки маслят, как вернулась Яга. Она немного помешкала в сенях, затем вошла к ним. - Доброе утро, молодежь. - Доброе утро! - поспешил радостно ответить Вячеслав. - Вы не завтракали? - Отчего же, завтракала. И ты, как вижу, поел. Яга посмотрела на себя в зеркало, висящее над рукомойником, поправила волосы, оглядела стол. - Вы что-то узнали, - сказал, спросил Вячеслав. Яга села напротив, отодвинув ногой блюдце с молоком и недовольно фыркнувшего кота. - Не совсем. Про обруч никто не ведает, не чует, не слыхивал. Правда, сестра моя сказала, что может чего и подскажет, но сперва на обруч посмотреть хочет. Так что придется тебе, дружок, к сестрице моей съездить. Но, она недалеко живет и в здешнем мире. Про твоего Сергея Станиславовича тоже мало чего узнала, нужно будет больше выведать. Но про это чуть позже. Сейчас же я хочу, чтобы ты сходил к одному месту. Тебя Кот проведет. Думаю, до вечера обернетесь. - Как кот пррроведет?! - заволновался кот. - Куда пррроведет? Куда хотите кота сплавить? - К Месяцеврату, - сказала Яга. - Я же сказала, недалеко. Думаю, а не проверить ли обруч на нем. - Вот еще нашли безотказного, - запротестовал кот. - Чего это я должен?! У меня и лапы коррроткие, и вообще, я вам не какой-нибудь там полевой исследователь! Я, можно сказать, интеллектуал, мозг, центррр. Вот и Вячеслав подтвердит! Пусть вот Маррринка идет, вон у нее ноги какие длинные! Маринка засмеялась: - У меня и своей работы полно. - Ты Маринку не приплетывай! - сказала Яга. - Маринка мне тут нужна. К тому же, сапоги у нас одни, а ковер двоих не выдержит. Так что все равно судьба на тебя кажет. - А если бы Кота не было?! - обиженно сказал Кот. - Тогда на ком бы выезжали?! - Ладно, ладно, не бурчи! Славик, слушайся его во всем. Он проведет тебя к Книге, и вы опробуете обруч. Если это ключ, то не открывайте, сразу возвращайтесь. Или что увидите... необычного, так тоже сразу назад. Яга пошла в комнату, вышла с сапогами, теми самыми, и свернутым куском ткани. - Умеешь ими управляться? - Откуда?! Хотя... одеть и сказать, куда идти? - Сказки вспоминаешь? В сказках все переврали. Нет, достаточно просто надеть и пойти. Да Кот все объяснит. - Когда идти? - спросил Вячеслав. - Вот сейчас и идите, чего медлить. А вот это скатерка, чтобы было чем в дороге подкрепиться. Парень осторожно принял в руки скатерть-самобранку, но разворачивать не стал. - А вот и обруч. Вячеслав помедлил, думая, куда его положить. - Заверни в скатерть и за пазуху. Чем ближе к телу, тем вернее. Яга открыла двери и вывела их в сени. Вячеслав направился было ко входным дверям, но Яга остановила: - Не туда. Она одернула занавеску с вешалки, которая находилась на противоположной от дверей стене, убрала с крючка рабочую телогрейку, и парень увидел ложные двери. Ложные, потому что по его представлениям с той стороны находилась глухая стена. Яга толкнула их, отчего они легко подались в ту сторону - и сени осветились ярким солнечным светом иного дня. Там, на той стороне, сразу за порогом без ступеней колыхалась желто-зеленая трава. - Это ... Правь? - спросил Вячеслав. - Нет, - ответила Яга, жестом приглашая идти. Первым проскользнул кот. Спрыгнул, оглянулся, поднял хвост. Вячеслав отодвинул резиновые сапоги, что стояли перед бывшей стеной, сделав шаг, стал на порог и спрыгнул в чужой мир.
Он стоял на равнине. Впереди до самого горизонта расстилалась степь. Домик Яги, необычный, покрытый мхом, сложенный наполовину из камней, наполовину из массивных, не распиленных бревен, стоял в окружении десятка мощнейших необъятных дубов. За ними россыпью лежали валуны и камни поменьше, закрывая вид. - Удачи вам! - сказала Яга из двери. - Жду к ужину. Она захлопнула дверь и та словно растворилась в стене, не оставив ни шва, ни контура. Вячеслав и кот остались вдвоем в чужом пространстве. - Где мы? - спросил парень своего проводника. Кот поднял голову, принюхиваясь. - Тебе правду или по-научному? - спросил он. - Ого! Скажешь же... - По ходу попытаюсь объяснить, - сказал Кот. - Надевай сапоги! С сапогами-скороходами Вячеслав дело имел впервые. Он опасливо надел один сапог, пошевелил пальцами, затем другой. Потом медленно встал на ноги, прислушиваясь к ощущениям. Волшебность никак себя не проявляла. - Наклонись, - попросил кот и когда Вячеслав исполнил просьбу, резво запрыгнул ему на плечо. - Теперь - куда? - спросил Вячеслав. - Если мне не изменяет нюх, то - вон туда. - А как? - спросил Вячеслав. - Да просто иди. Парень сделал неуверенный шаг. Затем другой. Ничего вокруг не изменилось. Кот пошевелился и прошелся хвостом по затылку. - И что? - спросил парень. - Да ты обернись! Вячеслав оглянулся и ошеломленно обнаружил, что домик Яги удалился чуть ли не к самому горизонту. Они стояли в самом сердце степи, ровного пустынного пространства, редко поросшего невысокой травой. По ощущениям царила осень - трава сохла, желтела, ломалась в стебельках. - Иди, иди, - подбодрил его кот. - Не отвлекайся. И Вячеслав зашагал.
- Так где мы? - спросил он через пару минут, освоившись с движением. Мир, казалось, не двигался, Вячеслав просто шел, как делал это обычно, шел и не видел явных изменений, но воображение рисовало карты пройденных с каждым шагом километров. - Мы в тени Земли, - многомудрственно сказал Кот, покачиваясь на спине. - В одной из теней. Вячеслав решил зайти с другой стороны. - Правь - тоже в тени? - И да, и нет. Нет, в самом деле, как еще объяснить так, чтобы ты понял? Правь - вроде как внешняя тень, а эти земли относятся к внутренним теням. - Очень понятно. - Ни чем не хуже чем редукция волновой функции и квантовая спутанность. Тоже ведь непонятно с первого раза. - И со второго тоже. Что такое внутренняя тень? - Ты уверрен, что хочешь это знать? - полюбопытствовал кот. - И то, правда. А чем тогда Правь отличается от этого места? - Вот ведь, - кот, кажется, вздохнул, но Вячеслав не был в этом уверен, - тяжело подобрать для современного человека объяснение. Раньше было проще, хватало одного образа. А теперь что использовать? Правь - это идеальное отражение мира, России, рродины. - Только России, или любой другой страны? - Разумеется, любой. Любой страны, любого наррода. Или, как сейчас модно говорить, эгрегорра. Ну а поскольку, я русский, то для меня и тебя Правь - это Россия. - Русский? - переспросил Вячеслав. Мысль, о том, что коты могут иметь национальность, была внове. - Разумеется! Я родился тут, рос тут, живу тут, воспитан по-русски. Кто же я еще? Русский. Русский патриот! Вячеслав повернул голову, чтобы посмотреть коту в глаза, но увидел только часть кошачьей головы и ухо. Ухо сунулось ему в глаз. - Патриот? - Да, патриот, потому что мне не безразлична судьба моей страны. И отдельных ее граждан. - Отдельных граждан? - Вот повторяло большое! Это походило на маленькую месть за утреннее 'трепло малое'. А еще Вячеславу пришла мысль, что в число отдельных граждан кот, наверняка, первым записал себя. И парень засмеялся. - Извини. Кот поурчал, устраиваясь поудобнее. Всплывали и просились на волю мысли, на которые Вячеслав раньше не нашел ответа. - А вот мое испытание, с сапогами... ведь это было испытание? - Конечно, - согласился Кот. - Странное... то есть необычное. Без явных опасностей, без загадок. Все так легко получилось... - От начала до конца неправильная точка зрения, - назидательно произнес Кот. - В хвосте неверная. - Почему это? - Правь при прямом соприкосновении очень податлива. Как мышь! Захочешь словить - спрячется. Только когда сделаешь вид, что спишь, она и полезет из норы. Будь ты чуть другим - сказал бы тебе Пахом, в какую сторону идти? Как знать, в какие места тебя занесло бы?! Не познакомься с Игошкой, полетел бы он напрямик, сломался бы самолет? Не отдай все деньги, ошибся бы Селедкин, попал бы ты на склад? Не, Правь, она Правь и есть, каждый раз неожиданная и разная. В прошлый раз мы сапоги починили в артели, что в Китай-городе отыскалась. А у тебя вон как вывернулось. Правь - самое верное средство проверить, каков человек внутри! - Если бы самолет не сломался, мы прилетели бы в Москву, - задумался Вячеслав. - А дальше? Обратным путем? Так его то и нет. В Москву ты то не прямым попал. Нет там прямых дорог, нет пространства в земном понимании. - Ты хочешь сказать... - Да из Прави не всякие и возвращаются. Обратно то есть. Поди, узнай, куда она закинет! - Но, с другой стороны, - добавил Кот, снова заехав мягким ухом в глаз Вячеславу, - она твою душу настраивает. - Как настраивает? - Сам после увидишь. Вячеслав промолчал. - Не все словами передать, - объяснил Кот, - слов таких нету. Это как кончик хвоста. Бегает, крутится, и вроде ты его не заставляешь... Возьми, объясни, чего? - Это подсознательно, - сказал Вячеслав. - Во-во, подсознательно. Так и Правь меняет тебя подсознательно. Неосознанно. Сама того не осознавая. Слепо, стихийно и неизбежно. Сознательная бессознательность, осознанная самостоя... - Ты чего, меня усыпляешь? - удивился Вячеслав. - Ох, извини, по привычке занесло, - поправился Кот.- Да теперь тебя и усыпить сложно, иммунитет имеешь. - Вот как? - С кем поведешься, - теперь Кот точно вздохнул.
Они прошли еще какое-то время молча, только Кот изредка подсказывал, куда довернуть. - Далеко до Мясецеврата? - Да уже скоро. Как камни пойдут, так почти что дошли. - А в чем смысл этого Мясецеврата? Понятно, что его не могут открыть, но ведь для чего-то пытаются это сделать? - Несомненно, - согласился Кот. - Мясецеврат, по тому, что про него говорят, это проход. Но куда именно, точно никто не знает. А те, кто знают, молчат. - В параллельные вселенные? Кот пошевелил ушами. - Мда, - сказал он, - знание - сила. А, по-твоему, мы сейчас, где? Тоже ведь параллельная вселенная, если начать разбираться. Нет, упрощать и навешивать ярлыки мы не будем. Лучше уж так: внутренние тени, которые веером расположены вокруг нашей земли. А Мясецеврат, по слухам, ведет прямо в то, что лежит снаружи. - Как все у вас запутано! - Через какое-то время поймешь, что так удобнее и проще. Тут есть еще один нюанс, но, к сожалению, у тебя гуманитарное образование... - Думаешь, не пойму? - Не уверен, - добродушно промурлыкал Кот, - это сложный вопрос о методологической адекватности математического аппарата применительно к описанию мира во всей его полноте. - Хм... - Ведь категория модели и двумерной логики накладывает принципиальное ограничение на познаваемость мира, не сводимого к категориям истина-ложь. Согласись! - Пожалуй, - согласился Вячеслав, - Это-то я могу понять. - Поэтому любое явление, выпадающее из описательных рамок такой системы, да вот хотя бы квантовый дуализм волна-частица, громоздит более сложную и более надуманную философско-математическую модель. Свернутые мерности, парадокс сингулярностей, квантовые нарушения причинности и законов сохранения... - Все, все, сдаюсь, - сказал Вячеслав. - Хотя я читал об этом, но тут ты меня обставишь в два счета. - А ведь я популярно говорил... Так вот, образно-художественная картина мира гораздо информативнее и более адекватна реальности, поскольку взаимосвязана с ней на семантическом уровне. - Через заклинания, - веско добавил Кот в заключение. Вячеслав, подумавший было, что Кот опять заговаривается, сконфуженно замолчал. Кот знал много, много больше его, и сомневаться было почти неприлично.
Скоро показались обещанные камни - побольше и поменьше, торчащие из земли гладкие валуны, облизанные ветром и временем. - Снимай сапоги! - приказал Кот. Вячеслав скинул волшебную обувь, остался босиком. - Дальше пешком дойдем, - сказал Кот, не делая попыток слезть. - Тогда перебирайся на левой плечо, ты тяжелый какой, оказывается! Непривычным к земле голым ступням было неудобно и колко. Пару раз парень подскакивал, но потом притерпелся и даже вошел во вкус. Никакого мистического единения он не чувствовал, просто стало приятно от множества новых необычных ощущений: от мягкой травы, хрустких стебельков, сухой земли, выдавливаемой между пальцами. - Чуть правее, - скомандовал Кот. - Я его уже чую. Скоро покажется. - А что это за тропинка? - На тропинки не ступать, а перепрыгивать! - потребовал проводник. - Не человечьи они. Они прошли еще немного. - Тсс! - вдруг сказал кот. - Замри! Вячеслав остановился, не понимая. - На корточки присядь! - прошептал Кот и спрыгнув на землю, кругом оббежал Вячеслава. - Видишь? - Кого? - тоже шепотом произнес парень. Но он и сам увидал: по тропинке наискосок, недалеко от них, шла дряхлая старуха с клюкой. Кот запрыгнул на пригретое место - на плечо. - Кто это? - прошептал парень. - Черная немочь, - тихо промурчал Кот. Иногда образность мешает делу, мелькнула у Вячеслава мысль, загораживает суть. Кто такая Черная немочь?! Немочь, да еще и черная. Старуха, опираясь на палку, проволочилась мимо них, не заметив. - А почему ее следует бояться? - шепнул Вячеслав. - Потому что ты - человек. И не на своей земле. Да и вообще, разве непонятно? В самом деле, чего можно ждать от Черной немочи, не добра же?! - Пошли, - сказал Кот, когда Немочь отдалилась метров на сто от них. - Испугался? - Не очень. - А стоило бы! Тут места глухие, недобрые! Одно дело Полудница или Полевик какой, они-то с людьми рядом давно живут, вроде как пообвыклись, зря вреда не наделают. А которые подальше, то те лютые. По собачьи лютые! - Как это, по-собачьи? - А вот так, когда идешь, идешь себе, а тут вдруг на тебя со стороны вызверятся, пасть ополчат, заорут, завизжат, зубами заклацают. И ведь просто по своей собачьей гадкой природе, ведь ничего им не сделал! - Как подметил! - удивился Вячеслав. - Мда... но мне с тобой все равно не страшно. Спокойно... - Не слова - сметана! - заметил кот. - Вот и с Маринкой тоже спокойно. Хоть она вчера и сказала, чтобы я не боялся ее, но и до этого страшно не было. Не знаю, почему. - Это от недостаточного чувства опасности, - заметил Кот. - Возможно, мало витаминов ешь, или чего там еще у вас есть такого. - Не знаю... Вячеслав на короткое время замолчал, потом спросил: - Она сказала, что ее русалки к себе забрали. Значит, она была обычной девушкой? - И давно же это было, - согласился кот, - лет четыреста, не меньше! - Четыреста??? - Или около того. Надеюсь, тебе не нужна точная дата? Была девушка как девушка. Раз на пахоте истомилась, пошла с девушками к запруде, где вода постуденее. Стали купаться, поплыли на середину. А там, на дне две русалки миловались. Не успела помниться, как русалки ее прихватили и защекотали. Подружки поначалу испугались, а как вернулись с мужиками, поздно уже было, лежала в воде неживая... вот и Месяцеврат. Видишь? - Где?! - Да вот, впереди. - Вот это он и есть? - Да.
32.
Месяцевратом назывался каменный квадрат, ровный, обработанный, стоявший вертикально. Внутри его прорезало большое отверстие, тоже квадратное, повторяющее линии внешних граней. Получалось словно окно, с широкими массивными перекладинами. Нижняя наполовину уходила в землю. - А почему его так назвали? - спросил Вячеслав, подходя к самому камню. Кот, наконец, спрыгнул и подался обнюхивать окрестности. - А кто его знает! - донесся его голос. Месяцеврат был монолитом, без щелей и следов обработки. Даже поверхность отверстия не отличалась по фактуре и гладкости от остального камня, и понять, как извлекли сердцевину камня, не удалось. - Врата почему - понятно, - говорил Кот. - А вот Месяц... возможно, имелись в виду фазы Луны, связь камня с Луной... ну, не знаю я. Вячеслав заглянул в отверстие. Ничего необычного, просто широкий квадратный лаз. - А если пролезть внутрь? - Пролезали. Туда, обратно, при полной Луне, без Луны. С заклинаниями, без - никакого толка! Можешь даже не гадать, за столько веков все перепробовали. Ты на обруч посмотри! Вячеслав извлек из-за пазухи скатерть и завернутый в нее обруч. Золотое окружье с тонким рядом самоцветом по центральной линии ничем не выдавало магического происхождения. Размер обруча не позволял надеть его на голову, он предназначался, скорее всего, стройной изящной девушке. Вячеслав с опаской протянул украшение к отверстию. Пространство не затуманилось, не посыпало искрами. Вячеслав уложил украшение на нижнюю перекладину, тронул ладонью камень. - Никак? - поинтересовался Кот. - Не звучит? - Не звучит. Кот верно подобрал слово. Именно так, обруч откликнулся, зазвучал бы, будь он связан с Вратами. Но Вячеслав видел и чувствовал только немое холодное золото. - Подождем, - решил Кот. - Разбирай скатерть, поедим! Скатерть была размером в банное полотенце. Белая домотканая холстина, потертая в углах. По краю гулял тускло красный выцветший тонкий орнамент. Вячеслав разостлал ее на земле, вопросительно посмотрел на Кота. - Холстинка-скатертинка, - важно сказал тот у самого края полотна, - накорми сытно да напои питно, нарежь ровно да уложи полно. - Ты чего будешь? - спросил затем Кот у Вячеслава. - Не знаю, а что можно? - Да все можно. Но! Будем при этом помнить, что ничто не дается нам так тяжело, как хлеб насущный. - Да, - согласился Вячеслав. Кот зашептал, почти касаясь мордой скатерти. Щептал громко, так что до Вячеслава доносились слова 'молоки', 'сметанка', 'икорка', 'молочко'. Почти одновременно с его шептанием на хостине возникали, словно проявлялись из воздуха, уплотнялись горшочки, мисочки, блюдца. Настоящие, твердые, полные упрошенной еды. - Твоя очередь, - самодовольно сказал Кот через полминуты. По примеру Кота Вячеслав почти коснулся губами белого полотна. Если не торопясь. Кот совался то в одну то в другую миску, мурчал что-то невразумительное, облизывался и жмурил миндалевидные глазки. Вячеслав ел пирог с семгой, пил молоко, трогал предметы на скатерти, дивясь происшедшему, и, не теряя бдительности, посматривал по сторонам. После обеда Кот взял в зубы обруч, заскочил в отверстие, прошелся по нижней грани, что-то наговаривая. - Не пробовал его надеть? - спросил после. - Он маленький мне, - ответил Вячеслав. - Ты все-таки попробуй. Но чуда не произошло, полотно обруча не растянулось. Затем, слушаясь кота, Вячеслав три раза обошел Месяцеврат. - Думаешь, это как-то повлияет? Может, нужно против часовой стрелки? - спросил парень. - Конечно, повлияет, - согласился Кот, - после такого обеда нужно больше двигаться, а, как и в какую сторону - неважно. - Так ты... - А кроме того, мы успокаиваем свою совесть, - перебил Кот. - Сделали все, что могли, и даже больше. Вячеслав остановился, пытаясь опознать, смеется, дразнится Кот, или нет. - Нет, - заметил Кот это немой вопрос, - ну, разве я не определю, влияет обруч на Врата или не влияет? Я это еще на подходе учуял. Но нужно же время, чтобы и ты это понял! - Да, верно... - Можно сказать, мы в ответе за тех, кого приручили, - прибавил Кот. - Как? - переспросил Вячеслав. Это было неожиданно и... и... наверное, обидно?! - Обиделся? - спросил участливо Кот. - Не знаю... возможно, ты прав. Необычно это... но вы ведь мудрее и старше нас! - Пошли домой. Сапоги не надевай, успеется, - сказал Кот и потрусил прочь от каменных Врат. - Да, мудрее и старше. Более того, не обижайся, но вы, люди, - оккупанты. - Почему? - Вячеслав догнал своего спутника, пошел рядом. - Потому что земля, настоящая Земля, а не ее тени - наша. - Ваша? - Да. Это мы выросли на ней, мы устроили ее под себя. А потом пришли вы и стали нас теснить. Людей было слишком много, и были вы слишком шумными. Большинство, не все, разумеется. - И? - спросил Вячеслав. - Часть из нас разошлись по теням, другие приспособились жить с Вами, даже помогали. По мне, почему бы нам не соседствовать, да только больно уж вас много! - А я... я ведь тоже человек. - Ты из тех, кто может нас уразуметь, помочь. Я это сразу понял, как тебя увидал. А Яга ерепенилась, проверяла. - Спасибо, - сказал парень. - Я даже не знаю, что ответить. - Пригнись, - тихо сказал Кот. - Зачем? - Пригнись! Вячеслав быстро опустился на корточки. - Вот, слева спереди, видишь в воздухе, как дрожание? - Как марево? Вроде столба? - Да оно, увидел. Маренье. Черти играют, по-вашему. - Настоящие черти? - ошалело спросил Вячеслав. - Демоны, бесы, локальный градиент плотности потока энергии, какая разница, как назвать, - проговорил кот, пристально выглядывая беспорядочно перемещающийся столб крученого воздуха. - Главное, чтобы Оно тебя не учуяло! - А может? - Я нашептал кое-что, поэтому нет. Но лучше пересидеть. - Опасно тут у вас... - Как и у вас. Это ведь не Правь. Они подождали, пока вихрь скроется вдали. - Надевай сапоги, - сказал Кот, влетая Вячеславу на плечо. - Нагулялись, домой пора.
Дом стоял на прежнем месте, приземистый и массивный, с пологой крышей, похожий на крепостное укрепление. Дверь была отворена и на пороге стояла Яга, ждала их. - С возвращеньем, путники - радушно произнесла Смердиновна. - Заходите. Они забрались внутрь, и Яга, аккуратно затворив дверь, провела по ней рукой. Затем навесила на свободный крючок телогрейку, придвинула к дверям гигантские сапоги, задернула занавесочку. Сказочность исчезла, прикрытая обычными вещами, мелочами, вроде ветхой ткани занавеси, потертой и блеклой, неровных досок окантовки, старого дермантина на ложной двери. Вячеслав был уверен, что попробуй кто отворить эту дверь, он найдет всего лишь бревна, за которыми поднимаются кусты смородины, за ними - возделанные грядки, прежний и ничем не выдающийся земной мир. - Не подошел? - спросила Яга, уходя в кухню, где на сковородке что-то шипело и чмокало. - Ни на вот столько, - ответил Кот, идя за ней. - Уж мы старались, старались. Можно сказать, не жалея живота своего! Это точно, подумал Вячеслав. - Я так и думала, - отозвалась Яга. - А примерять пробовали? - Не Славик это, - донесся голос кота. Вячеслав посмотрел на свои выпачканные в земле ноги, нерешительно помялся и зашел в кухню. - Я так и думала, что не он, - сказала Яга.- К девушке той примерить бы. - Хорошая гипотеза, - сказал снизу вверх Кот, смотря то на Ягу, то на сковородку. - А сам что скажешь? - спросила Яга у Вячеслава. - Видел Месяцеврат. Похож на окно. - Это - врата. Но, закрытые, - сказал Кот. - Видел двух ... существ. Черную Немочь и Маренье. - Так, так, - Яга слушала вполуха. - Прятались от них. - Правильно делали, - согласилась Яга. - Сосунок ты пока в этих делах. Кота слушайся. - А вообщем, ничего особенного. Избушка только ваша другая. И места необычные. - Дом мой разный, - сказала Яга. - В разных землях по-разному выглядит. - Мимикрия, - сказал кот, приседая, словно готовясь прыгнуть, - механизм, выработанный естественным отбором... - Ты чего под ногами крутишься? - накинулась на него Яга. - Сколько можно живот набивать?! - Все, все - сказал Кот, отбегая. - Уже и посмотреть нельзя! Яга оглянулась на Вячеслава, увидела его босые и немытые ноги. - Была бы охота, а работа найдется: увидел Мясецеврат, и то хорошо. Теперь к сестре съездишь, может она пособит. Смердиновна выглянула в окошко, в начинающийся алый вечер. - Что-то давно дождя не было... может, позвать? А то земля больно сухая. Ты, Славик, грязными ногами по половикам не ступай, иди на двор, там в тазу вода есть. - Да, Аглая Смердиновна. - А если не устал, то дровишек еще поколи, чего без дела маяться. - Конечно. Эта рачительная и обстоятельная деревенская женщина совсем не походила на грозную Ягу. Вячеслав даже всмотрелся в нее - та ли это Яга Смердиновна? - А я пойду, поработаю с литературой, - упреждая нападения, выдал Кот. - Прошу меня до ужина не беспокоить. Яга кивнула, а Вячеслав подавил смешок. - А Маринка где? - напоследок спросил он. - Как стемнеет, придет. Ступай, ступай. И Вячеслав отправился во двор.
Он исправно наколол дров, прошелся по огороду, поправил в двух местах расшатавшийся забор из горбыля, заколотил выступившие гвозди. Удовлетворенно оглядел в наступающих сумерках свою работу. Душа полнилась необычным чувством: прежний, рациональный, подчас недоверчивый ученый растворялся в том новом, что окружало его, что появилось чуть больше недели назад и прочно обосновалось внутри, став нераздельной частью. Новое знание слизывало корку прежнего опыта, размягчало и проникало внутрь. Как он вернется в прошлую жизнь, для которой осталось совсем мало места? Не будет ли она требовательно колотить в него, требуя прежнего внимания и надлежащей важности, не сметет ли суетой обыденности пока еще непрочную уверенность в новом... И, собственно, какое место он займет в этом новом мире, человек, чужак, пришелец, как сказал сегодня Кот. В каком качестве нужен он им, странной компании из утопленницы, болтающего Кота и ведьмы... - О чем задумался? - раздался бархатистый голос, и из травы поднялась жутко белая и при этом ошеломляюще красивая девушка Маринка.
33.
- Да о всяком, - улыбнулся Вячеслав наве. Маринка необыкновенно ловко, не по-человечьи изогнувшись, проскользнула через жерди забора и встала рядом. - О всяком плохом или всяком хорошем? - спросила она. О разном, захотелось сказать ему, но он сдержал в себе это незваное желание отговориться. Если и отвечать, то начистоту. - Яга вчера говорила, что в прошлом веке она открывалась три раза. Но не сказала кому. Ты не знаешь? - Знаю, - бесхитростно сказала нава. - Трое, вроде тебя. Хочешь узнать, что с ними стало? Она не стала ждать его ответа. - Двое в Прави сгинули. Ушли и не вернулись. Ягайя говорила, что второй назад дороги не нашел, а первый - тот по своей воле в Прави остался. А еще один вернулся, побыл с нами немного и подался туда, где раньше жил. - Почему? - Видать не по нутру пришлись. Не знаю, отводила ему память Ягайя, или нет. - Разве можно, зная, что вы есть вот так взять и уйти? - задумался Вячеслав. - Он много чего говорил. Что среди людей интересней, комсонавтов поминал, Луну, телевизоры... - Космонавтов, - машинально поправил Вячеслав. - Да, - согласилась нава.- Смешной. Вячеслав задумался о том человеке. Который, открыв новый чудесный мир, большой и неизведанный, вернулся к прежнему, человеческому. Выбрал дорогу, по которой из века в век взбираются люди - не прося подмоги и не надеясь на других, на тех, кто старше и умнее. Что это - особая гордость или попытка улитки спрятаться от опасностей в витом домике? Желание подняться на гору познания самому или слабость духа, не желающего уступать никому титул 'царя природы'? А он сам, что он выберет, когда придет час решать? - Ты не жалеешь, что стала русалкой? - А ты жалеешь, что встретился со мной? - Нет, ну что ты! - Значит, можешь понять, каково это, когда не жалеешь. Сравни себя маленького и взрослого и спроси, что лучше. Спроси! - В каждом возрасте есть свои преимущества. - Вот, - согласилась русалка, - вот и ответ тебе. Правильно сказал. Нава улыбнулась, призакрыв глаза, и коснулась холодной и чуть мокрой рукой руки Вячеслава. В ответ он взял ее ладонь в свою и несмело пожал, испытывая даже робость: невинная простушка вдруг оказалось мудрой и тонко чувствующей. А еще взгляд Вячеслава скользнул по плечу Маринки, опускаясь ниже, где просвечивающее влажное полотно льнуло к груди, очерчивая девичьи формы. Но Вячеслав тут же смущенно отвел взгляд. Это казалось недостойным ее и ее слов. - Совсем стемнело, - сказала нава, не убирая руку. - И шумит что-то: как машина едет. Не слышишь? - Нет, - хрипло сказал Вячеслав. Он боролся с желанием вновь посмотреть на мягкие линии ее груди. Еще хотелось сесть к ней совсем близко, стиснуть в объятиях, обхватить и не отпускать. - Ох, я не подумала! - спохватилась нава и, рывком вскочив, отдалилась от парня. - Извини, это я не нарочно! С нашими-то я не таюсь, вот и с тобой позабыла остеречься. Сильно ко мне тянуло? - Как ни к одной женщине! - переводя дух, признался Вячеслав. - Держался, бедненький, - чуть улыбнулась Маринка. - Все уже, все, идем в дом!
Яга сидела в своей комнате и, надев очки, внимательно разбирала пучки засушенных трав и веточки. - Нагулялись, детки? - Нагулялись, Ягайя, - ответила нава.- Не чуешь: машина вроде как едет? - Знаю, знаю, - ответила та. - Две машины, пять человек. Сегодня днем мимо проезжали, дорогу на Старые Вырубки спрашивали. Или к лесу присматриваются, или к землице. Садитесь ужинать, что ли. - Спасибо, - ответил Вячеслав. - Он нерешительно посмотрел на Ягу, но та не собиралась отрываться от своего занятия. Маринка подтолкнула парня к буфету, и Вячеслав сам принялся хозяйничать с тарелками и чашками. - На сковородке там, - подсказала Яга. - Да, вижу уже. Маринка чинно села у окна и, призакрыв глаза, застыла. - А кот где? - спросил Вячеслав. - Носит где-то. Не сильно устал? - Не особо. - Завтра тогда к сестре поезжай с обручем. Слыхал про мою сестру? - Нет. Только то, что Вы говорили уже. Она неподалеку живет? - Под Киевом, - ответила Яга, - в поселке одном. - Ого! - Не так уж и далеко. Я ей про тебя рассказала, поглядим, что насоветует. - А если обруч окажется ключом к одной из этих шести... книг, то, что тогда? - Вячеслав отложил вилку. - Насколько я понимаю, каждая книга выполняет определенную функцию? Про Месяцеврат Кот сказал, что возможно, это врата во внешнюю Правь. А остальные? - Да, - сказала Яга, - Кот умеет наговорить, так, что потом сам не поймешь, чего наговорил. По мне проще называть их книгами. А книга - она книга и есть: заклинания, чары, знания. Так любому понятно. - Вполне, - согласился Вячеслав. - А если ключ к Книге подойдет, ну что ж, будем думать потом, как от счастья такого избавиться. - Почему избавиться? - Потому что знания, которые в книгах, слишком для тебя велики. Но я думаю, что тебя просто использовали. Кто-то другой при помощи тебя хочет их открыть. - То есть, меня используют как пешку? - Именно. - А кто? - А вот - не знаю, для этого нужно будет себя показать им. - Как это? - Ты что, шпионские фильмы не смотришь? Вячеслав усмехнулся: - Да как придется. - Тебя за чем послали, за Черной книгой? Вот и привезешь им будто бы Черную книгу. Мол, вызнал, про нее. И обруч этот со змейками возьмешь. Но тоже обманные. Поглядим, что дальше будет... Яга задумалась. - Так что, Славик, мирное и обоюдовыгодное сосуществование двух систем, твоей и нашей, отодвигается в будущее. Сейчас более важные есть задачи... да ты не бойся, я теперь тебя в обиду не дам. Вячеслав улыбнулся. - Мы в ответе за тех, кого приучили? - Как-как? - Ну, мне Кот сегодня сказал. - Значит, и Экзюпери он читал. Вот ведь проныра! - Но ведь правда, Аглая Смердиновна?! - А ты, Славик, когда в первый класс шел, тоже так сокрушался? Что дурак дураком и тебя учить будут? Вячеслав улыбнулся. - Вы правы, совершенно правы. - Вот. Поэтому не забивай голову не тем, чем нужно. Иди лучше, картошку доедай, она совсем уж остыла. Парень вернулся к своей тарелке. - Я тут тебе трав набрала, передашь сестре, - продолжила Яга. - А от нее привезешь, что она даст. - Да, Аглая Смердиновна. А что за травы? - Да разное тут. Если интересно, могу сказать: Плакун-трава, Разрыв-трава, Сон-трава, цветок кочедыжника, все, что у нее в недостатке. А она тебе Тирлич-траву даст, та только возле Днепра под Киевом растет. На Лысой горе, если знаешь. Кочедыжник, кочедыжник, старался вспомнить Вячеслав. - Кочедыжник... так это, Яга Смердиновна, папоротник! Цветок папоротника?! - Ну да, а что? Вячеслав едва не отбросил вилку. - Можно взглянуть?! Яга усмехнулась. - Ну, смотри. Смердиновна нашла среди целлофановых кульков один, полупустой, в котором алел удивительный цветок, подобный формой на головку артишока. Осторожно, почти благоговейно Вячеслав взял в руки мифическое сокровище. - Это он и есть? - руки парня ощутимо дрожали. - В наших местах его найти можно, - добродушно пояснила Яга, - а у сестры почти все распахали. Вот так и меняемся: я ей одно, она мне другое. Бартер, одним словом. Переливающийся красным цветок почти ничего не весил. - Я его заверну понадежнее, чтобы не повредить. - А где вы его нашли... хотя, чего это я, понятно где. - Да, в лесу, - согласилась Яга, - в ночь на Купала. Вячеслав отдал цветок и вернулся к ужину. Но картошка, пусть и жареная, с хрустящей коричневатой корочкой, с маринованными крокодильими огурчиками потеряла свою аппетитность. Сколько еще из того, что выдавил современный мир на свои окраины, в сказки и былички, существует на самом деле. А сколько потеряно для человека разумного, несомненно, важного и ценного, что обогатило бы его жизнь... Но Вячеслав не успел додумать, что именно и как могло обогатить современное человечество. Маринка, до того сидевшая статуей, пошевелилась и произнесла: - Снова шумит. Теперь ближе. Вячеслав ничего не слышал, как ни старался. - Возвращаются, - подтвердила Яга. - Не нравится мне эта суета. Я их попутала, но нужно их, Маринка, совсем отвадить. Нава широко улыбнулась. - Кота только нет, ну да ладно! - А пусть Славка пособит, - засмеялась русалка. - Я? Как это? - изумился Вячеслав. - Подурачить, значит, страху напустить, - сказал Яга, хитро ухмыляясь. - Страху? Ну, от меня много страху не будет. - А дурачиться умеет, вон как скакал за мной, - заметила Маринка. - Помнишь, ночью? Вячеславу стало приятно и чуть неловко. Яга завозилась у себя в комнате. - И вправду, - донесся ее голос. - Хоть ты и человек, но сам понимаешь: место мое тайное, кому попало открывать нельзя. Да чего тебе говорить, ты уж наш почти. Так что помогай! Яга вышла к смущенному парню и протянула руку, в которой лежал кусочек янтаря - из тех, что он принес из Прави. - Не бойся, - подтолкнула его в бок Маринка. - Ешь. Вячеслав медленно взял камешек и положил на язык. Вначале ничего не происходило, а потом рот словно бы стал распирать воздух. - Глотай! Он сглотнул эту неопределимую ветреную освежающую массу внутрь и почувствовал, как она, проходя вниз, впитывается в тело. С минуту не было никаких новых ощущений, а потом тело стала переполнять сила. Показалось, что пожелай, он тут же оторвется от земли, подвластный не законам тяготения, а собственной воле. Схлынули опасения, душу заполнила ровная устойчивая вера в себя и свои возможности. - Да, - сказала довольно Яга. - Хорошо. Вот теперь можете порезвиться. Утяните их на старый погост. - Погоди, - сказала Маринка, - я его еще поцелую, теперь уж это можно! Яга отозвалась смешком. Она что-то знала, но не хотела говорить. Вячеслава это развеселило. Яга была такой милой, пусть и скрытной! Такой родной... И Маринка вдруг оказалась просто милой девушкой. Он позволил ей обнять себя и поцеловать долгим страстным поцелуем в губы. - А теперь, пошли! - оторвалась от него нава, жарко дыша. - Побежали! - засмеялся Вячеслав. В нем что-то менялось. Да, он знал это, но перемены его не страшили. Глупо бояться! Глупо сидеть в хрупком домике, выставив наружу только рожки удивления и осторожности, прятаться мира, открытого и предназначенного для тебя! Они вырвались в только что наступившую ночь, вихрем пронеслись через огород. Ничто не мешало, не сковывало движений, никакие преграды не останавливали бег, почти полет. Вмиг они достигли дороги, промчались по ней легко и невесомо навстречу далеким еще автомобилям.
34.
По лесной неверной дороге ехали два мощных джипа, мяли траву и песок, грозно ревели многосильными моторами. Ехали небыстро, на близком расстоянии друг от друга, переваливались на ухабах, отчего свет от фар прыгал по деревьям и траве. В этом движении случилось две остановки, свет замирал, светил ровно и в одно место. Когда машины приблизились к нему, и свет фар ослепил, Вячеслав поднял руку. Первый джип, грузно осев, стал рядом с ним, с тихим щелчком открылась дверь. - Мужик, выручай! - сказал кто-то, невидимый в ярчайшем свете. - Ты здешний? - Да вроде бы, - ответил парень. Остановился и второй джип и в нем тоже открылись двери. - Эта дорога куда ведет? - А вам куда нужно? - Да выбраться нам нужно... - говорящий закончил ругательством. - По этой не выедете. То есть, выехать можно, но там два поворота, надо показывать. - Мужик, на тебя вся надежда, показывай! Мы заплатим! - Платить не надо, - сказал Вячеслав. - Я и так покажу. - Ты как их, сектант, что ли? - Не сектант, а альтруист, - поправили говорящего из машины. - Нормальный пацан, - сказал еще кто-то, - нормальные пацаны никогда денег не берут, правда? Из темноты донесся сдавленный смех. - Далеко эти повороты? - спросил первый. - С полкилометра. - Ну да, - сказал кто-то, пытаясь быть неслышимым, - у меня салон чистый. - Сколько времени потеряем! - прошипели тому в ответ. - Ничего с салоном не сделается, потом на мойке почистят! - Ладно, - тихо сказал первый и затем громко, - Мужик, садись, покажешь дорогу, только ноги вытри, и вообще, осторожнее будь, не запачкай мне ничего. Все, поехали! Вячеслав сел на указанное место, вытерев чистые кроссовки о траву. На мгновение включился свет, и он увидел троих незнакомцев. Рядом с ним сидел толстый парень, чуть старше его, в куртке, надетой на черную футболку, в джинсах. - Ты чего, болеешь, что-ли? - спросил толстяк. - Почему? - Бледный какой-то. - Это потому, что денег не берет, - весело сказал парень, сидящий рядом с водителем, - Куда сейчас? - Пока прямо, на повороте налево. - Ты здесь живешь? - спросил водитель. - Да. А вы как в наши края попали? - Дела, дела, - ответил водитель. - Большие дела, - засмеялся его сосед, - верно? - Слушай, - сказал водитель, - мы тут такое видели только что! Девушка, белая вся, дорогу перебежала. Не знаешь? - Психушка рядом, - засмеялся сосед водителя. - Да? - Помолчи, - перебил толстяк, - достал уже. Не, точно, вроде как девушка. Типа, как в простыне. Дурдом! - Мы думали, может, показалось, а она два раза проскочила. Ну ее ...- водитель припечатал фразу ругательством. Толстяк нервно перебирал руками на груди, видно крутил крестик, который был под футболкой. - Знаю я про нее, - сказал Вячеслав, - история известная. Двадцать лет назад тут неподалеку жил парень, встречался с девушкой. Потом ушел в армию, она его ждала. А парень вернулся с другой невестой. Прежняя девушка вроде как смирилась, поревела два дня, и только. Но в день свадьбы, когда молодожены вернулись из загса, она пришла, вроде как поздравить, в белом платье, и прокляла - и парня, и его новую жену. Вообщем, испортила праздник. А на следующий день пропала. Долго искали, нашли недалеко отсюда. Повесилась она. А еще через неделю молодая жена в бане угорела, и спасти не смогли. Ну, думали, совпадение, да только через месяц того самого парня трактор задавил. И в обоих случаях девушку эту, повешенную видели, вроде как приходила она. Вот с тех пор и повелось, кто ее видит, тому скорая смерть суждена. Толстяк судорожно вцепился в крестик. Еще он собрался перекреститься, но, поднеся руку к носу, передумал. - Не-е, ты гонишь! - тревожно сказал водитель. - Че, серьезно?! Нужно будет в церковь пойти! - Вот, вот поворот, - сказал сосед водителя. - Налево? - Да, - ответил Вячеслав и закрыл глаза. - Нужно будет в церковь сходить, - добавил он ровным монотонным голосом. - Не, прикинь, известие, да? - сказал водитель. - Может, в натуре, отсидеться где-нибудь пару дней? - Не верю я в эту фигню, - сказал его сосед. - А что это было тогда? Все видели! - Не знаю, может, показалось. - Два раза показалось?! - Еще один поворот. Куда сейчас? - Налево, - прежним ровным голосом сказал Вячеслав, и добавил еще раз, - Налево. - Мы здесь не проезжали? - спросил сосед водителя. - Вроде нет, - ответил тот, всматриваясь в дорогу. - А ну, я пацанам позвоню! - парень на переднем сиденье стал возиться с мобильным телефоном. - Что-то мне не нравится это, - сказал толстяк и наклонился к водителю. - Мужик какой-то странный, глянь на него, - прошептал он в ухо водителю. - Петруха, ты? Дорогу не узнаешь? Мы вроде как уже ехали здесь днем... Точно нет? ... Да нет, показывает, сказал два поворота... погоди, сейчас спрошу... мужик, долго еще? - Нет, - ответил Вячеслав. - Нет. Почти дома. Водитель оглянулся на Вячеслава. - Говорит, скоро, ладно, отбой, - сказал его сосед. - Вот, что-то виднеется, - облегченно сказал водитель. - Вроде выбрались. - Какое выбрались! - раздраженно сказал первый, - это кладбище какое-то. - Точно, кладбище. Ну, наверное, скоро и деревня будет, - неуверенно сказал водитель. Тут точно не ехали! Толстяк нервно оглядывался по сторонам, всматривался в темноту. - Погоди, они встали, - сказал первый. - Что еще за дела?! Джип остановился. Водитель и сидящий рядом с ним одновременно открыли двери и выбрались в темноту. - Слышь, - сказал толстяк, - что это за место? - Дом близко, - сказал Вячеслав и, открыв дверь, медленно покинул автомобиль. Водитель и его сосед стояли у второго автомобиля и ругались, к Вячеславу доносились их голоса. - Какое двигатель, двигатель у меня как часы работает! Это компьютер, или зажигание! - Ну, так чего стоишь, смотри нахрен, что, мы тут на ночь застрянем?! - Блин, что за дела, не понимаю! Посвети мне. - Чем, задними? - Ну так, блин, разверни ее! Как, по-твоему, я смотреть буду?! С противоположной стороны машины выбрался толстяк и тихонько затрусил к своим. - Слышь, Петруха, что мужик сейчас рассказал про деваху эту? Типа, она смерть предвещает. - Ни хрена себе. А что за мужик? - Да хрен его знает. Странный какой-то... - Пацаны, чего-то мне все это не нравится. Мужик какой-то не такой. Я с ним рядом сидел, блин, от него как холодом тянет. Водитель первого джипа вернулся к своей машине, стал разворачиваться и шум двигателя заглушил разговор. Вячеслав подошел к говорящим поближе. - Так хорошо, - крикнул водитель второго джипа, когда фары первого автомобиля залили светом капот и бампер его машины - тормози! К Вячеславу подошло двое парней. - Слышь, мужик, - сказал первый. - А где это мы? - Дома, - бесцветно и негромко ответил Вячеслав. - Где дома? - раздраженно сказал один, - где ты тут дома видишь? - Дома, - повторил на одной ноте Вячеслав. - Дом здесь. Мой. И ваш будет. - Ты че... - начал было собеседник, но осекся. Совсем близко с ним возник и покатился по лесу громкий, жуткий, нечеловеческий смех. Парней парализовало. - Пацаны, что это было?! - подскочил к ним трясущийся толстяк. - Девушка, ту, которую видели, - произнес Вячеслав. - Моя девушка... - Ты куда нас завез?! Говорящий отскочил. Стоящий перед ним Вячеслав стал на глазах меняться. Его лицо позеленело, руки удлинились, глаза открылись и нехорошо, совсем нехорошо заблестели красным огнем. - Домой к себе, - утробно произнес Вячеслав, - живем мы здесь! Белым движением из самой черноты пронеслась фигура и встала рядом с Вячеславом невозможно белая девушка с черными глазами и зеленым ртом. - Идите к нам, - вкрадчиво позвала она парней. - С нами хорошо! Они сделали шаг и почти одновременно протянули руки к непрошенным гостям. Громкий вопль был им ответом. Четверо почти одновременно сорвались прочь, пятый медленно отступал, парализовано открыв рот. Но через секунду и он, встрепенувшись, бросился в черный лес, не разбирая дороги.
Вячеслав и Маринка громко захохотали им вслед. Когда утих звук ломаемых в чаще веток, Вячеслав повернулся к наве. - Загляденье, как натешились! - засмеялась она. Угроза и чуждость ушли с ее лица. Она перестала быть иной. Или быть, может, он вдруг оказался таким же, как и она?! Он не чувствовал холода, идущего от навы, он не видел белизны, перед ним стояла просто ослепительно красивая девушка, неодолимо желанная. - Они не вернутся? За машинами? - Эти-то сами не вернутся, других пришлют. А с машинами лешак еще поозорничает, когда найдут, то и брать не захотят от греха подальше - так и бросят. Точно знаю, боле не сунутся! Маринка тряхнула волосами и хохотнула, но - не страшно, а обыкновенно, как простая девчонка. - Ты поцеловала меня, - сказал Вячеслав. - Это что-то означает? Я стал таким, как ты? - Нет, - засмеялась девушка. - Яблочки вспомни. Они тебе силу дают, ты прежним останешься. - Утром, - добавила она многозначительно и сделала шаг к парню. - А пока что... - Пока что, - эхом ответил он и, не сопротивляясь больше, потянулся к полуоткрытым губам девушки и раскрытым для объятия рукам...
35.
Поезд въехал на мост и сбавил скорость. Потянулось широкое серое полотно Днепра, взъерошенное ветром. 'Еще двадцать минут, - сказали в коридоре, - или даже пятнадцать'. Попутчики Вячеслава затеяли собираться, потянули из-под сидений сумки и чемоданы на колесиках, сразу стало невозможно тесно, и Вячеслав, чтобы не мешать, выкарабкался из купе в коридор. Левый берег, укрытый деревьями, холмистый и высокий, приближался. Вытянулся громадный серый монумент на холме, тусклые купола церквей проросли, словно дружная семейка грибов. Прошел кто-то позади, сонный и неловкий, держа в руках именную кружку, полную только что приготовленного растворимого кофе. Торопливо просеменила проводница. Вячеслав оглянулся ей вслед. Кажется, она принимала его за железнодорожного начальника. Вчера вечером извинилась, что его место, нижняя полка, не застелена, по примеру верхней, несколько раз спрашивала, принести ли чая. Сегодня утром самолично, пока он мылся, убрала его постель. Больше никому, только ему. Неслыханно! Нет, подумал Вячеслав, странности начались еще до Москвы. Необъяснимая непонятная любезность общавшихся с ним попутчиков! Не заискивание, а именно любезность, словно он состоял им дальним родственником. А ведь Вячеслав и не совершал ничего необычного, особенного, не совался с разговорами, не предлагал помощи, просто был самим собой! Пару раз парень смотрел на свое лицо в туалетном зеркале. Действие волшебных плодов закончилось еще тем утром, он выглядел, как обычно, и ни восторг, ни проницательность не окрашивали рядовой взгляд ничем не примечательного молодого человека. Вячеслав и не придал бы этим удивительным мелочам большого внимания, если бы не столкнулся на Киевском вокзале с цыганкой. Той самой, супермаркетовской. Даже одета девица была так же, в черную куртку и прежнюю пеструю юбку. Вячеслав первый увидел ее и узнал. Узнала его и цыганка, и, подавив улыбку, пошла наперерез. 'Опять пристанет, вот ведь попал!' - тоскливо и неприязненно подумал парень. Цыганка подошла, собралась что-то сказать, но, заглянув в глаза, на мгновение оторопела. В следующее ее развернуло, и она суматошно понеслась прочь. Вячеслав встал. Мысль остановить и расспросить пришла слишком поздно, когда красной юбки и след простыл. Почему, что так напугало ее? Что такого, что не знает он сам, она увидела в его взгляде? Теперь еще вот эта проводница... Вячеслав коснулся лбом влажного и прохладного стекла. Хотелось спать - нормально отдохнуть не довелось из-за докучливых формальностей на границе, сначала на российско-украинской, затем на украинско-российской. Тоже необычно: официально суровые лица пограничников явно светлели, когда он протягивал свой паспорт. Отчего? От янтарного камешка, скрывающего в себе чудесную силу? От поцелуя навы? Она ведь сказала: останусь прежним... Следовательно, от чего-то иного. От того, что он сам понемногу становится нечеловеком? Вячеслав оглянулся на стоящих в коридоре и готовящихся к выходу людей. Просто людей, живущих человеческой жизнью, не ведающих о том, что происходит рядом с ними. И их разделяло словно стекло. Влажное и прохладное. Видно все, но вернуться назад нельзя никак. Нельзя, потому что невозможно забыть, что произошло, или хотя бы обмолвиться словом, намеком - потому что непозволительно, подло! А может, может, это не он отдаляется от них, а наоборот, только вступает в настоящую жизнь, в ту, какая достойна зваться жизнью человека? Полная тайн, движения, опасности, доверия и ответственности... Поезд замедлил ход, въезжая на конечную станцию, Киев.
На полукруглой вокзальной площади, как и сказали вагонные попутчики, Вячеслав увидел стоявшие рядом микроавтобусы. Нашел нужный, которые выезжал через полчаса. Во время короткой паузы походил вокруг, впитывая в память чужие лица, вывески, разговоры. Через час с небольшим по подсказке водителя и пассажиров он вышел у неприметного поворота: стоял щит с надписью 'Богданивка', цифрой 1, и между пустых полей уводила к дальней рощице разбитая асфальтовая дорога. Дул пронизывающий ветер, гнал пыль, над головой потоком шли тяжелые дождевые облака. Остановился еще один автомобиль, Вячеслав оглянулся на стук захлопываемой двери и увидел полную женщину в розовой стеганой куртке до щиколоток, с двумя сумками-баулами. Парень дождался, пока она подойдет ближе. - Добрый день, это дорога на Богдановку? - Та добрый, - степенно, но радушно ответила тетенька. - А ты до нас? - А тетка Оксана у вас живет? - спросил он в свою очередь. Яга дала подробные инструкции, как зовут ее сестру, чем она занимается для отвода глаз, и что говорить, если будут расспрашивать. - Яка Оксана? - спросила тетенька, - Ворожейка? Та у нас, что ей станется! - Значит к вам. - Ото ж, - сказала тетенька, - ну, тогда помогай. Она вручила парню сумку, тяжелую и неудобную. - Конечно, помогу - усмехнулся Вячеслав. - Ого, что у вас там? - Так всякого набрала. Знаешь как: есть деньги, та й покупаешь все, пока не истратишь, а нет, так с пустой ходишь. А к ворожейке тебе зачем, хворый? - Нет, мне погадать. - Вот врэдна баба,- сказала попутчица, - туда же, до всех, у коммерцию подалась! Раньше она только нам помогала, ну, сельчанам. Ревматизм вылечит, траву якусь даст. И знаешь, допомагало! А еще говорют, Параскиному Степке подказала, что банк его лопнет. Тот снял все, до останней гривны, и теперь уже вторую машину сменил. Но просто так к ней не подступишься, дуже врэдна! Тебе кто про нее рассказал? - Одни знакомые. Их знакомым она однажды помогла. - Ну, тогда зря идешь, - почти радостно сказала тетенька, - точно кажу, ничого не узнаешь. Она чужих и на город не пускает. - Раз приехал, то не возвращаться же обратно, - сказал Вячеслав, в душе посмеиваясь. - И собаку себе нашла таку как сама, злющу и врэдну. Нэ собака, а цилый вовк, нэ лает зовсим. Волк, догадался Вячеслав, не лает совсем. Сумка перевешивала, билась об ноги, мешала идти. Тетенька же неуклонно двигала вперед, легко управляясь со своей ношей. Вячеслав выдохся, когда до поселка оставалось метров сто. Он уже не слушал, что рассказывала женщина про цены на солярку, про погоду, про урожай, а только считал метры, а потом и дома, надеясь, что следующий окажется принадлежащим попутчице. Они прошли почти половину улицы, и только тогда тетка остановилась у широких ворот, за которой на большом подворье стоял трактор, лежал штабель досок, бегали куры. - Спасибо, - сказала она. - Оце ж, дом ворожки останний, по той стороне. - Спасибо. - А маршрутки у нас часто ходют, - заботливо сказала женщина, - просто голосуй на трассе, любая станет. - Да. Вячеслав пошел дальше по улице. Когда через десять метров он оглянулся, тетка еще стояла с той стороны у калитки и смотрела ему вслед.
Дом Оксаны был скрыт за забором из реек, в отличии от соседских, проволочных. Одноэтажный небольшой домишко из крупного белого кирпича, с геометрическими узорами вдоль окна. Перед крыльцом стоял проволочный каркас, которым завладело вьющееся растение, какое, Вячеслав не определил. Вокруг дома росли яблони, на которых висело немного красно-зеленых яблок. Вячеслав постучал в калитку. В ответ с той стороны зарычал кто-то большой и недружелюбный. Вячеслав постучал еще раз. Тетенька, которая сопровождала его, стояла на прежнем месте, наблюдала. На третий раз открылась дверь дома и на порог вышла женщина в юбке и серой болоньевой куртке, наброшенной на свитер. Женщина выглядела моложе Аглаи Смердиновны, и совершенно не походила на ту. - Добрый день, - сказал Вячеслав, пристально разглядывая тетку Оксану. - Добрый, - согласилась та. - Вам кого? Ворчание снизу усилилось. - Я от вашей сестры, Аглаи Смердиновны. Вячеслав. Вячеслав Радушев.
36.
Тетка Оксана смотрела в сторону, мимо него. - Ну и что? - спросила она. - Как что? - удивился парень, - А Аглая Смердиновна разве Вам ничего не сообщала? - И что, что сообщала? - равнодушно спросила сестра Яги. Вячеслав растерялся, но в следующую секунду пошел в наступление. Ему подумалось, что это фамильная черта всего семейства, неприязненно встречать гостей. - И вправду, что из того, - сказал он. - Пустяки какие. А Вы, Смердиновны все такие гостеприимные, или случаются исключения? - Та я не Смердиновна, - сказала женщина, выступая к нему. Вячеслав на мгновение испугался, что он мог ошибиться. - А Ягеевна, - сказала женщина, подходя вплотную к калитке. - Нихто тебя не бачил? - Я с одной женщиной шел от трассы, она до сих пор вон там стоит... - Не оглядывайся, вижу вже. Тю, Опанасовна! Ну, эта - языката хвеська. Сболтнет, не дорого возьмет. Заходи, Славка. Она приоткрыла калитку, и Вячеслав пробрался на ее территорию. Сразу за калиткой, прикрывая подступы к дому, врос в землю дзот собачьей будки. Едва Вячеслав сделал первый шаг, из него проворно выскочила собака, серая, необычная - парень не сразу понял, что это настоящий волк. Зверь, не удерживаемый цепью, подскочил к Вячеславу и тот замер, оцепенев. Тетка Оксана молчала, с улыбкой наблюдая за реакцией парня. Волк поднял умный взгляд на Вячеслава, заглянул в глаза, ткнулся влажным носом в руку, развернувшись, стукнул по ногам хвостом и потерся головой о штанину. - Ну? - спросила волка тетка Оксана, - признал нашего? Волк открыл пасть. Сейчас скажет что-то, подумал Вячеслав. Но волк просто зевнул и расторопно кинулся внутрь дома. - Пошли, не стой, - сказала тетка Оксана. - Завтракал? - Кофе утром выпил с бутербродом. - Вареники будешь? Еще макароны есть с гуляшом. - Лучше вареники.
Внутри, на кухне, похожей на обычную городскую, с газовой плитой и раковиной для мытья посуды, он поставил на стол и стал открывать свой рюкзак. Волк сидел у входа и внимательно следил за его движениями. - Вот это травы, Аглая Смердиновна передала, вот здесь - обруч и змейки, ключ к Шестокрылу. Сестра Яги с интересом взяла украшения в руку, начала рассматривать со всех сторон. - Вот он какой... Не думала, не думала, что буду держать его в руках. Вячеслав понимающе улыбнулся. - Но для человека эта ноша слишком тяжела. Яга говорила? - Да. - И что? Вячеслав встретился с ведьмой взглядом. - Ничего. Как видите, ношу с собой. Кстати, Яга вам рассказывала про них? Ну, что я взял не ... - Слышал, что и стены имеют уши? Вячеслав запнулся. Говорить вслух этого не следовало. Ведь настоящие обруч и змейки остались у Яги, а вместо них Яга принесла фальшивки, подмену. Долго возилась у колодца, дула и шептала, опускала по очереди магические украшения вниз, а затем принесла вот эти предметы, с которых еще стекала вода. А чуть позже обмолвилась, что подделка удалась на славу, вода, замороженная заклятием, полностью воспроизвела нужную форму, и даже магическое сияние имеется. Пока не дойдет до дела, обман не распознает никто! - А знать то, что мне положено, я знаю, - мягко продолжила сестра Яги. - А там что, тот самый кувшин? - Тот самый, - вздохнул Вячеслав, показывая тяжелую бутылку с арабской этикеткой. - Мне Аглая рассказала. Правильно, что носишь с собою. Ну, садись завтракать. - Оксана Ягееевна, а волк - говорящий? - спросил Вячеслав, видя, как волк не сводит с него взгляда. - Да когда - как. Он у меня заместо собаки. Нехай люди думают, шо это собака така. Но он тебя как увидел, сразу признал. Ты ешь, я мешать не буду, потом про дела поговорим. Доехал как? Долго меня искал? Руки вон там помой. Вячеслав скинул куртку, помыл руки под рукомойником, сел к тарелке с варениками, которая уже ждала на столе. Тетка Оксана села напротив. - Доехал нормально, - сказал Вячеслав. - Правда, люди как-то странно себя вели, но про это потом. - Как странно? Вячеслав с паузами, прерываясь на жевание, рассказал. В том числе, и про необъяснимый испуг цыганки. - Ну, тут ничего странного нет, дружок, - сказала сестра Яги. - Ты в Прави был, а это след от нее. Тебе сестра не говорила? - Кот говорил, что Правь изменит, но не сказал как. - Ну, кот наплетет такого, что сам не разберет. А тут тонкий механизм: взаимовлияние пространства и образующих его мыслеформ. Вячеслав замер, рука с вилкой замерла на полпути ко рту. Таких слов парень никак не ожидал услышать. - Чего удивился, - сказала сестра Яги, - я ведь в свое время Сорбонну заканчивала. И в Иене училась, кстати, одновременно с Ганденбергом. Фридрихом Фон Ганденбергом. Она посмотрела на потрясенного Вячеслава и засмеялась: - Не ожидал? - Нет... - Думал, сельская колдунья траву сушит да порчу на коров наводит? Нет, тут я последние двадцать лет только. И то засиделась. Еще вареников? - Нет! - Что, не понравились? - Понравились, я не хотел Вас от разговора отвлекать... - А-а, вон ты про что. Да, засиделась, скоро соседи сплетничать начнут, что столько лет прошло, а все не меняюсь. Это Ягайя в глуши сидит, а у нас тут люди вокруг, на виду все. Пора перебираться, вот только не знаю, куда. Может, к морю поближе? Сестра Яги ласково посмотрела на Вячеслава: - Одичаешь тут в глуши, и поговорить толком не с кем. Так вот, про Правь: ее структура влияет и организует тебя так, что люди начинают видеть в тебе не просто человека, а человека идеального, воплощение правильности в их понимании. Происходит это на уровне подсознания: кто-то чувствует начальника, кто-то родственника, кто-то - лучшего друга. Но это недолго бывает, неделю, не больше. Как воду чайной ложечкой размешивать: убрал ложечку, вода еще какое-то время крутится сама... ты, я слышала, гуманитарий, не физик? - Да. - Значит, этим объяснением и ограничимся. Вячеслав засмеялся. - Мне кот говорил почти то же. Что не пойму. Волк, до того сидевший напротив, подошел и положил голову Вячеславу на колени. Вячеслав осторожно коснулся его шерсти, затем едва-едва погладил. - Навку в тебе чует, - пояснила сестра Яги. Вячеслав смутился. - Да знаю я все! - улыбнулась женщина. - Чего смущаешься?! От ее поцелуя след тоже остается, и еще какой сильный. Цыганка ведь его и усмотрела, потому и сбежала: Нави испугалась. Но тебе не следует на это отвлекаться, ты яблочки ел, поэтому трансформации не произошло. - Ох, - добавила она, - не люблю я эти метафоры: яблочки, клубочки. Не яблоки это, не яблоки - универсальные генераторы декогеренции пространства. Она посмотрела на жадно слушающего парня. - Ну да ладно, пусть будут яблочки. Тебе привычнее. Это я, наверное, слишком долго училась, все пытаюсь объяснить в научных терминах. Поел? - Да, спасибо! - Козье молоко любишь? Я его у соседки покупаю. - Не знаю, не пробовал. - Ну, тогда я тебе молока налью. А потом и делом займемся.
После завтрака они все перешли в одну из комнат. В ней стоял еще не старый полированный темный буфет, трюмо из того же гарнитура, журнальный столик с телевизором на нем, кресло и большая панцирная кровать с художественной пирамидой подушек: мал мала меньше. Сестра Яги порылась в нижних отделениях буфета, нашла толстую книгу в плотной синей обложке, повела парня в другую комнату, где находились неудобный диван, стол и платяной шкаф. Там, сидя на диване, они заговорили о деле. - Сам знаешь, приходится конспирироваться, - сказала тетка Оксана, пролистывая книгу, - все нужное прятать под безобидные вещи. Со стороны - 'Детское питание', а на самом деле таблицы склонений и заклинаний. - Скажите, тетя Оксана, - прервал ее Вячеслав. - Понятно, что я уже столько знаю, столько видел, но вот то, что Вы мне открываетесь, человеку, не боитесь... Он замолчал. - И что дальше? - с насмешкой спросила сестра Яги. - Удивляет доверие, так что-ли? - Да, удивляет. Яга сказала, что я уже ваш, Кот - что в ответе за тех, кого приручили... Тетка Оксана засмеялась. Зубы у нее были белоснежные, как в рекламе, все один к одному. - Боишься, что перестаешь быть человеком? Она попала прямо в точку. - Не бойся. Ты на что рассчитывал, когда Ягу искал? - Трудно определить, - смутился он. - Загадку, тайну, чудо... - И только? Тебе, знатоку культуры как это не знать: человек приходит к нам не просто так. И не всякий. А когда это случается, получает сразу многое. Не задумывался, почему? - Вы ставите вопросы даже лучше чем я. Я думал об этом, но не нашел ответа... - Сказки не читал? Ведь там многое написано... правда, и переврали многое, но это уже особенность человеческого сознания. Точнее, мифологического. А главное скрыто за деталями, за свадьбой, которой все оканчивается. Славик, почему у вас все заканчивается свадьбой? Она улыбалась. - Не знаю... наверное, свадьба - предел счастья... - Ну, ну, зачем же так категорично! - Свадьба... - повторил Вячеслав, пытаясь удержать скользкую нечеткую мысль, вертевшуюся среди множества других, - категорично... свадьба... Он на миг замер. - Вы хотите сказать, что мы... наши виды... между собой... - Спариваемся? - засмеялась Оксана. - Нет, биологом тебе тоже не быть. У нас разная основа тел, разный метаболизм. Я ведь внешне только похожа на человека. Вячеславу хотелось узнать, в чем отличие, и это желание так и лезло из него, но он, сдержавшись, вернулся к прежней теме: - Ну, тогда не знаю... - Тебе дать время подумать, или сразу сказать? Он был по сравнению с ней просто школьником. Который не знает ответ, в то время как добрая учительница, желая пощадить его гордость, кажущуюся или реальную, готова была беззвучно, одними губами, произнести ответ. - Мое самолюбие требует, чтобы я отказался, - смущенно улыбнулся он, - но вряд ли смогу найти ответ сам. - Как сказали бы раньше, мирное сосуществование двух систем, - ответила Оксана. - Мы ведь живем рядом с вами, скрываемся, выдаем себя не за тех, кто есть на самом деле. Но мы не всесильны, и нам нужны помощники из вас. - Агенты влияния, - задумчиво вставил Вячеслав. - Просто люди. Способные нас понять, помочь, оказать услугу, да и просто предоставить другой взгляд, другое мнение, отличное от нашего... - Агентурная сеть. - Нет, здесь взаимная выгода, можно сказать, симбиоз. Вы помогаете нам сохранить в тайне наше существование, мы - чем-нибудь вам. - Понятно. - Ничего тебе не понятно! В твоем случае все усугубляется тем, что ты владеешь ключом к Шестокрылу. Тоже самое, что ребенку дать ключ от автомобиля. - А разве нельзя просто отдать его кому-нибудь более опытному? А то Яга суетится, затем вот Вы! - Ты слушай, что тебе старшие говорят! Ключ вот так по желанию не передать. Точнее, по твоему желанию; отдашь - он назад вернется, ты им выбран. Ну, если не им, так кем-нибудь. Мне Яга все рассказала, что собираетесь делать. Одобряю, правильно, нужно отвезти ключ в Москву и показать этому твоему учителю. Вячеслав без особой радости кивнул. - Но перед этим тебя нужно подготовить. Кой чему подучить, натаскать. Вячеслав вопросительно глянул на тетку Оксану. - Заклинаниям, наговорам, знаниям... - Да, понимаю. - Привычки кое-какие тебе нужно привить. Так что задержишься у меня на денек другой. Денек другой? Вячеслав подумал, два дня будет маловато, особенно для привычек. - Ночью я слетаю кое-куда, покажу обруч, ну, а сейчас, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, займемся тобой. Согласен? - Да, конечно. - Тогда ложись и отдыхай. Вячеслав удивился, но потом сообразил: все произойдет во сне. - Правильно, - подтвердила сестра Яги, вставая - самый надежный способ, это начитывать сразу в подсознание. Поэтому мы будем использовать метод погружения. Полного. - А какой Вы специальности учились? - не без ехидства спросил Вячеслав. - Чему я только не училась! Можешь считать меня профессионалом широкого профиля. Она усмехнулась. - Ложись прямо на диван, я принесу одеяло и подушку. Я разве что археологией не занималась. И то, потому что больше вашего знаю, что и когда случалось. Она ушла в соседнюю комнату и вернулась с обещанным одеялом и подушкой. - Ложись и засыпай. - А если не засну? - усмехнулся Вчеслав, ложась на диван. - Заснешь. В подушке дурман-трава. Еще бы не заснуть! Ни о чем не думай и спи. А мы пока что не будем тебе мешать. Пошли, Серый. Волк напоследок кинул взгляд на Вячеслава и потрусил за хозяйкой, а Вячеслав, накинул на себя одеяло, поерзал, выискивая более мягкое место, и закрыл глаза.
37.
Он проснулся оттого, что в ухо сунулось что-то влажное и мохнатое, а затем мочку сдавили чем-то твердым и неудобным. Вячеслав не сразу понял, что его ухо мягко взял в пасть волк. Увидев, что парень проснулся, волк чуть отошел, но взгляда не отводил. Крепкая фигура серого хищника, его боевая пасть была так близко, что Вячеслав инстинктивно отодвинулся. - Привет! Волк молчал. Волк ведь тоже мифологическое животное, вспомнил Вячеслав. Даже более, чем другие. Ведь именно волк таскает на себе изнеженных царевичей, и устраивает их дела, подобно какому-нибудь высокооплачиваемому менеджеру. Подумалось, что будет, если он сядет волку на спину. Его вес этот зверь, скорее всего, не выдержит. Разве что устроить специальный разгрузочный жилет, который распределил бы нагрузку по всему туловищу... Волк мотнул головой, подскочив, содрал с парня одеяло. Похоже, сделал это он в отместку за кощунственные мысли. - Все, все, - сказал Вячеслав, - больше не буду! Он выглянул в окно - было по-прежнему светло. Сколько же он проспал? Сны не вспоминались - словно в этом месте был провал; он лег и сразу же встал. Вячеслав прошелся по дому, не нашел тетки Оксаны, но нашел мерно тикающий будильник, показывающий девять утра. Парень ошеломленно остановился. Выходило, что он проспал почти сутки! - Вот это да! Волк стоял рядом, сочувственно смотрел. Или смотрел обычно, по волчьи, а Вячеславу просто этого хотелось, чтобы тот обязательно изображал благожелательность на своей морде. - А где Оксана Ягеевна? Волк только поморгал. - Знаешь, - сказал ему парень, - мне так и хочется потрепать тебя за шкирку, не знаю почему. Волк молчал. - А почему ты не говоришь ничего? - Да потому что человечий язык тяжел, вот он и не хочет глотку ломать, - сказала позади Вячеслава тетка Оксана. - А тебя и так понимает. Вячеслав оглянулся. Сестра Яги появилась неожиданно и тихо, словно слепилась из воздуха. Одета она была в тренировочный костюм, волосы придерживала косынка: ни дать ни взять, обыкновенная селянка. - А Кот? Доброе утро, Оксана Ягеевна! - Доброе, - согласилась она. - А кот с детства обучен, все среди людей. Ничего, еще наговоришься с ним. Она кивнула на волка. - Как это? - Завтрак нашел? Нет, ну садись, покормлю. Наговоришься, потому что я его с тобой отправлю. Он подскажет и, в случае чего, поможет. Лучше помощника не найти в таком деле! Вячеслав молча смотрел на волка, который не подавал вида, что что-то там понимает. - А ты думал, мы тебя так отпустим? Нет уж. Как спал? - Не знаю. Ничего не помню... - Правильно. Протяженная фаза медленного сна, на уровне К-комплексов. Так и должно быть, задействованы нижние слои подсознания, никаких образов. Это было поразительно, с какой легкостью она вторгалась в человеческие сферы и как свободно оперировала научными терминами. - И те знания, которые тебе вложили, будут выплывать по мере необходимости, не нужно никаких усилий. Это как бег, умеешь бегать, и достаточно, специально думать, как ноги переставлять, не надо. - Я ведь проспал целую ночь... - Ну да! Часика три мы тебе нашептывали, а потом уже сам дрыхнул. И хорошо, знаешь, что сон - крайне необходимое состояние сознания? - А Вы... Вы хотели куда-то слетать? - Да, как самая натуральная ведьма, - засмеялась тетка Оксана. - Я так и сделала, была у подружек, в Германии. - На Брокене? - Засвеченное место, - насмешливо бросила она, - давно там не собираемся. Нет, на Рейне, под Кёльном. Поболтали, посплетничали. - А вы... тоже... сплетничаете? - Еще и как! Показала ключ и тот второй, обруч. Девочки обещали поспрашивать между своими. Но все полагают, что это не действующий ключ, у него нет нужной ауры. Ладно заговорила тебя, ешь садись!
После завтрака они перешли в комнату Оксаны. - Поедешь завтра утром, сегодня отдыхай, набирайся сил. В селе тебе показываться не нужно, так что сиди в доме. Можешь телевизор посмотреть. - Телевизор? Нет, спасибо. Телевизор казался беспомощным и крикливо-развязным. То, что происходило с Вячеславом, было намного интереснее любых телевизионных программ и новостей. - Тогда я делами займусь, а ты сам себя развлекай. - Может, помочь как-нибудь? - Еще рано, - серьезно ответила Оксана. - Успеешь помочь. Вячеслав, покорно кивнув, стал себя развлекать сам. Посмотрел книги, особенно внимательно прочитал 'Детское питание'. Но кроме стишков вроде 'Куклы, кубики, забавы, рядом скачет собачонка, так мамаша никогда вы не накормите ребенка!' иной мудрости не нашел. Наткнулся на альбом с фотографиями, какие обычно держат в солидных обстоятельных домах: старые и не очень фотокарточки незнакомых людей, мужчин и женщин, среди которых изредка попадалась и Оксана. Юная и постарше, как сейчас. Молодой сестра Яги выглядела очень любопытно: черные волосы, темные глаза с пронзительным взглядом, чувственные губы, затаенная сила в позах. - Оксана Ягеевна! - позвал Вячеслав. - Чего тебе! - А что это за фотографии? - Какие? Она пришла из кухни, где перебирала травы, вытерла руки о фартук, села рядом. - Ах, эти! Ну, это все старые. Это по путевке ВЦСПС ездила в Крым. Знаешь, одно время в колхозе работала, для отвода глаз, в бухгалтерии, вот и ездила. Вот тут Кавказ, Кисловодск, это мы с девочками в Риге. А вот это Яга... - Яга? Где? - Вот эта девчушка. Лет тридцать фотографии! - Вы меняетесь, когда захотите? Вячеслав и раньше догадывался об этом, а теперь увидел воочию молодую и свежую Ягу, с химически завитой прической, в коротком пестром платье, темноглазую и симпатичную. - Разумеется. У меня еще и дореволюционные карточки есть, я с Ягой, если кто спрашивает, говорю, это наши прабабабушки. Ее лицо полнилось искренним удовольствием. - Ладно, смотри сам, а я работать пошла.
День прошел в мелких делах. Сестра Яги возилась с травой, затем слонялась по огороду, шумела в сарае. Как пришел вечер, она вернулась в дом и выгнала волка на двор. Вячеслав слышал, как она увещевала зверя. Затем на минуту стало тихо, и появился второй голос, неуверенный и оправдывающийся. Еще через минуту возни тетка Оксана вошла к Вячеславу, уже искавшему, чем бы себя занять. - Знакомься, - сказал ведьма. За ней стоял юноша лет двадцати, худой, неловкий, одетый в рубашку и штаны, явно для него большие. Взгляд паренька словно полнился светом, странным и чужим. - Серый, - произнесла Оксана. - До чего упрямый, не хотел оборачиваться! Отвык, видите ли, несподручно ему! - Добрый вечер, - застенчиво произнес юноша приятным голосом. - Узнаете?
38.
- Бутылку воды побольше, - сказал Серый, - хорошо? - Хорошо, - усмехнулся Вячеслав. - И сладкой! - В ней химия одна. - Ну и что, пусть будет химия, лишь бы сладкая! А там газетный киоск рядом? Тогда вместе идем! - Сиди, а то места наши займут. - Да? - невинно и беззаботно удивился Серый. Тетка, сидевшая по соседству, даже оглянулась на худощавого паренька: кто это задает такие вопросы, вопросы, совсем не от мира сего. - Тогда знаешь, что мне купи... нет, нужно с тобой пойти! Вячеслав спрятал усмешку. - Извините, - обратился он к женщине, - вы не присмотрите за нашими местами? Со своим рюкзаком Вячеслав расставаться не собирался. Тетка неопределенно кивнула. В буфете парень купил бутылку сладкой газированной воды, затем долго стоял с Серым у газетного киоска. Тот обстоятельно расспрашивал продавщицу, есть ли у нее журналы. Вначале, 'Наука и Жизнь', потом помянул 'Знание-сила', вспомнил 'Технику молодежи', расстроился, когда и ее не оказалось, и утешился толстым и красочным 'Вокруг Света'. Когда они вернулись к своим местам, те оказались заняты. - Я говорила, - оправдалась добровольный сторож, - но они не слушали. Серый вовсю рассматривал первую страницу журнала, ему было все равно. - Не беда, - улыбнулся Вячеслав, - найдем другие. Он потянул приятеля за собой. Но двух свободных мест рядом в узком и длинном зале ожидания больше не нашлось, и они приткнулись у окна. - Хороший журнал, - тихо восторгался Серый, - а красочный какой! Вячеслав опять улыбнулся. Серый, Сергей для всех, вел себя как ребенок, попавший в парк развлечений. Не сдерживая удивления, недовольства или радости, перебегал словами по всему, что видел... - Я раньше 'Науку и жизнь' больше любил, их Оксана выписывала. А этот был раньше совсем не таким, и бумага другая. Вот как начали делать! Первое время после перевоплощения Серый поводил плечами, пытаясь отделиться от одежды, бормотал что-то вроде 'у меня все получится', отводил глаза, но потом освоился. Правда, первый раз в чае захлебнулся и, зафыркав, опрокинул чашку. Оксана тогда понимающе промолчала. После ужина он, ерзая, сидел на диване, смотрел на Вячеслава и тетку Оксану, слушал, что она втолковывала. Но, похоже, слова в нем не задерживались, поэтому запоминать приходилось Вячеславу. - Он, - Оксана кивнула на бывшего волка, - будет тебе племянником. Вот паспорт. Нет, не волнуйся, идентичен оригинальному, полный клон, вплоть до печатей и водяных знаков. Теперь вот деньги... Вячеслав принял в руки толстую стопку новеньких российских купюр. - И деньги настоящие, - упредила Оксана вопрос парня, - полные двойники тех, что ходят в обороте. - Откуда они у Вас?! - дал волю чувствам Вячеслав. - Редукция вектора квантово-механического состояния, - вскользь заметила Оксана, - Все таки, будет время, почитай квантовую механику, не помешает. Берем возможное пространство состояний какого-нибудь подручного объекта, суперпозицированной системы, и схлопываем в одно проявленное, смешанное, нужное нам. - Короче, наколдовала, - кратко заключила она, - из глины. Вячеслав даже перестал моргать. - Энергия декогеренции относительно высока, поэтому назад в глину они не вернутся. Она задумалась. - Вообще-то, я никогда ее не считала, но порядок в электрон-вольтах можно прикинуть... думаю, температуру в минус пятьдесят градусов купюры выдержат. А затем произойдет обратное размазывание квантового облака. Она посмотрела на Вячеслава. - Да ты не переживай, это крайне маловероятный процесс, главное, думай о них чаще... И еще, деньгами заведуй сам, Серому они не к чему. - Как-как? - спросил Серый. - А, это Вы про деньги, я думал про важное что-то. - Если что понадобиться, сразу сообщай. Тебе Яга объяснила, как? - Она предупредила, что Вы скажете. - Скажу. И Оксана подробно поведала, что и как нужно делать, если случится неожиданное...
По репродуктору объявили посадку на скорый поезд Киев-Москва и Вячеслав тронул за плечо поглощенного журналом Серого. - Наш, идем. - Да, да. Ты представляешь, знатоки считают, что моллюски - самое изысканное угощение?! Ну, кто бы мог подумать! - Идем, идем, а то уедут без нас, - засмеялся Вячеслав. - Тьфу, тьфу, тьфу, не сглазь!
В их купе уже был пассажир, солидного вида мужчина с тяжелой бородой лопатой. Когда он ответил басом и с достоинством 'Добрый вечер', Вячеслав решил, что, скорее всего, он священник. Хотя одет тот был в простые штаны и обыкновенную дутую куртку. - Какие у нас места? - беззаботно спросил Серый. - Вот эти? Тогда, чур я на нижней! - Согласен, - улыбнулся парень. - Нет, рассуди, - заметил его напарник, - как я на верхнюю полку полезу... Он осекся и внимательно посмотрел на свои руки. - Вот именно, - хмыкнул Вячеслав. - Ну ладно, ладно, мне все равно. Серый осмотрел свое место, сделал над ним пассы, затем забормотал неразборчиво. Их сосед невозмутимо смотрел в окно. - Где моя вода? - заволновался Серый. - Держи. - А есть когда будем? - Через час, чтобы никому не мешать. Как раз, можно будет руки помыть. - Зачем их мыть, не понимаю, - задумчиво пробормотал Серый.
В положенное время поезд медленно тронулся под звуки марша, доносившегося из репродукторов. Перрон, почти невидимый в наступивших сумерках, стал уплывать назад. - Слава Господи, - сказал попутчик в сторону. - Точно, - согласился Серый и постучал три раза кулаком по столу. - Вы - верующий? - осведомился мужчина. Вячеслав тактично промолчал. - Разумеется, - ответил Серый. - Как? - переспросил Вячеслав и удивленно посмотрел на напарника. - Да, - подтвердил Серый, - я православный. А ты не знал? - Вы знаете, что суеверия несовместимы с верой? - спросил мужчина. Точно, батюшка, подумал Вячеслав. - В самом деле? - спросил Серый. - А я то думал! Он был так неподдельно изумлен, что Вячеслав едва не прыснул. - Но как же так? - требовательно спросил Серый. Вячеслав подумал, что стоило бы его утихомирить, чтобы разговор не стал опасно многословным. - Как, так? - мудро и поучительно сказал батюшка. - Любое суеверие - это шаг от Бога, это неверие в Божий промысел и проявление греха гордыни. - Нет, ну это я понимаю, - сказал Серый, - Бодливой корове Бог рогов не дает. Но все остальное он поручил нам, я знаю. - Вам сколько лет, молодой человек? - по-отечески спросил батюшка. - Двадцать, - быстро ответил Вячеслав за Серого. Вдруг, тот скажет правду. - А лгать - нехорошо, - заметил Серый. Вячеслав смутился, а батюшка добродушно улыбнулся. - В Москву едете? - спросил он. - Да, я живу в Москве, - ответил Вячеслав и, по привычке, рожденной в Прави, продолжил, - а он под Киевом, у тети. - В гости, значит. Серый снова уткнулся в свой журнал. - Ну, вообщем-то. А Вы тоже в Москву? Батюшка кивнул. - Ездил по делам в Киевскую епархию, сейчас возвращаюсь назад. Поезд выехал на мост через Днепр и священник подался в коридор, откуда вид открывался получше. - Ты - и православный? - тихонько спросил Вячеслав. - Ну да, а что тут такого? - ответил Серый, пролистывая очередную страницу. - А ты, разве, нет? Вячеслав промолчал. Ну, если уж кот был русским патриотом, то почему волку, постоянно проживающему под Киевом, не быть православным?! - Конечно, я не могу похвастаться тем, что меня в Днепре крестили, как Оксану, но все равно, это не умаляет моей веры... - Оксану? Крестили? В Днепре? - Ну, тогда, в самый первый раз, когда византийцы приехали. - А тебе сколько лет? - тихо спросил Вячеслав. - Я молодой еще, лет сто. Но ты не беспокойся, я все знаю! Вячеслав еще раз внимательно посмотрел на паренька, сидящего рядом с ним. - Точно, знаю, - подтвердил тот, - заклинания, травы, оборотничество, с маузером обращаться, с наганом, с пулеметами: системы 'Максим', системы 'Льюис', системы... - Подожди, это же старые, кажется, еще начала прошлого века! - Ну и что? Все равно умею! На тачанке ездить, правда кони от меня шарахаются... - Тачанок нет давно... Это было подозрительно. - Погоди... - начал Вячеслав. - Знаю, знаю, можешь не волноваться! Серый словил испытующий взгляд Вячеслава и потупился: - Ну, может у меня, только в юности боевой опыт был. А потом я у Оксаны сиднем сидел, она меня никуда не пускала. Что, я виноват, что-ли? - Нет, конечно. - Я и языки знаю, - добавил Серый, чтобы полностью себя реабилитировать, - английский, французский, испанский, немецкий... - Похвально столько языков знать, - сказал батюшка, заходя в купе. - А вы не смотрите? Вид какой чудесный отсюда открывается! - Да, - неопределенно ответил Вячеслав. - Вот так думаешь, - сказал священник, устраиваясь удобнее,- есть ведь что-то, отчего тянет к таким местам. Какое-то особое чувство, особое настроение, дух ... знали наши предки, где стоить! - Да, - задумчиво ответил Вячеслав. - Наверное, ничего красивее и быть не может. - Может, - произнес Вячеслав, думая о Прави. - Согласен, есть множество мест на Земле, поражающих воображение, - согласился батюшка. Но в родных местах как-то по-иному, ближе, благостнее. - Совершенно верно, - заметил Серый, - на родине и пахнет иначе. Я этот запах сразу узнаю! - Вот видите, - батюшка улыбнулся Серому. - А Вы где-то учитесь или работаете? - Работаю помаленьку, туда сгоняю, сюда, а учиться - да вроде и так уж все знаю, что надо. 'Надеюсь, он не начнет перечислять',- подумал Вячеслав. - Положим, учиться никогда не поздно, - заметил батюшка, - тем более, в Вашем возрасте. - Да, я еще молод, - согласился Серый. 'Хоть бы, не уточнял, сколько, - подумал Вячеслав, - правдолюбец!' - Вы кто по профессии? - осведомился священник у Серого. Вячеслав мысленно охнул. - Я культуролог, - вставил он. - Занимаюсь Мезоамериканскими культурами. Ольмеки, тольтеки, майя... - А я всяким занимаюсь, - сказал Серый. - Травами... 'Заклинаниями, оборотничеством.. - мелькнуло перед Вячеславом, и он снова поспешил вклиниться: - Вот хочу показать ему свой университет, может, заинтересуется... - В армии уже служил? - не унимался любопытный священник. Вячеслав не успел вставить. - Был, - согласился Серый, - но давно. - Это хорошо, - благосклонно произнес попутчик. - А в церкви часто бываешь? - Нет, - задумался Серый, - а разве нужно? У батюшки на лице нарисовалось изумление. Он внимательно посмотрел на чистое, без единого намека на притворство лицо Серого, перевел взгляд на Вячеслава - тот поспешил отвернуть взгляд к окну. Священник помолчал, думая, смеются над ним или нет, а затем, придя к утешительному для себя выводу, продолжил: - А вот это плохо, нужно бывать чаще. - Да меня вообще-то не пускают... - удрученно произнес Серый. 'Точно нас провалит!' - решил Вячеслав. - Понимаю, - сказал батюшка, - родители неверующие, воспитаны в атеизме... 'Да в церковь его не пускают! - подумал Вячеслав, глядя на дома и гаражи за окном. - Кто же волка туда пустит?!' Он, наконец, нашел, чем перебить опасную беседу и спросил с нажимом: - Ты есть не хочешь, дружок? - Хочу! Очень! - оживился Серый. - Я все жду, когда мы есть начнем... - Тогда иди, руки мой, - с облегчением произнес Вячеслав. Серый нерешительно встал. - Туда? - повертел он рукой во все стороны. - Пошли, покажу, - тихонько сказал Вячеслав, поднимаясь. Когда он вернулся, священник смотрел в окно. Вячеслав принялся разбирать приготовленный загодя ужин. - Присоединяйтесь. - Нет, спасибо, я уже отвечерял, - ответил священник. - Милый паренек. Вы меня извините за расспросы, я не сразу понял, что он болен. 'Болен?! - Вячеслав замер на мгновение - Ах, да, он решил, что парень недоразвит. Очень хорошо!' - Ну что Вы, - сердечно ответил парень. - Все нормально. 'Теперь хоть расспрашивать не будет!'
Вечер прошел в тишине. Батюшка затих и вопросов больше не задавал. Серый перелистывал 'Вокруг света', а Вячеслав дремал на своей полке, засыпая и просыпаясь от толчков и грохота захлопываемых дверей. Какой-то кавказец, пройдя мимо своего купе, попал к ним и, конечно же, разбудил. - Э-э, - сказал он удивленно Вячеславу. - Это мое место! Обыкновенный толстый 'мужычина', с усами и черными, не смотря на бритье, щеками и подбородком - волос так и пер из его тела. - Вы ошиблись, - пытаясь задавить недовольство, перевести его в вежливость, осторожно сказал Вячеслав. - Кто ошибся? - Незваный гость не понимал и раздражался. - Здесь наше купе. Вы ошиблись дверью. Кавказец всмотрелся в Серого, в священника и поразился. - Ай, извини друг, ашибся, понимаешь! Чувствуя вину, он надоедливо не уходил, боясь усугубить провинность невежливостью. - Адинаковый купе! Все на один лицо, друг, извини, если разбудил. Серый равнодушно почухал шею, не поднимая головы, священник сонно ворочался на узком диване, и весь удар вежливости пришелся по Вячеславу. Глазки кавказца бегали туда сюда. - Извини, дарагой! - Да, да, ничего, бывает. - Извини еще раз! Наконец, он ушел, но остатки его монолога еще витали в купе, мешая заснуть. Потом на какое-то время шумы в вагоне утихли, а затем неожиданно включился общий свет, убийственно яркий и резкий. Поезд пересекал украинско-российскую границу. 39.
Вячеслав, помня, о Прави, даже не пробовал согнать дрему, а вот батюшка внизу, поерзав, стал ожидать таможенников сидя. Двери в вагоне хлопали почти через одинаковый интервал - конвейер проверки действовал размеренно и быстро. Дошли и до них. Высокий парень в оливковой форме, в фуражке, недоступный и суровый, цепко осмотрел купе, по очереди пролистал паспорта. Серый к тому времени сонно пялился в одну точку перед собой. Затем, неожиданно для Вячеслава, офицер бросил: - Покажите багаж. Батюшка засуетился, неловко сунулся под диван, тяжело поднял сиденье. У него была большая черная сумка-баул, какие носят через плечо. - А Ваша? - строго спросил офицер. - Мы вместе, - ответил за Серого Вячеслав. - Подними сиденье. Офицера позвали, но он только бросил в коридор 'Подожди, сейчас' и сделал полшага в купе, прочно в нем утверждаясь. - Что там у вас? - Носимые вещи... - ответил священник. - А это? - Икона. Сейчас... у меня есть разрешение от Киевской епархии... сейчас... вот оно. Офицер не без брезгливости просмотрел бумажку. - Это не разрешение. Такую и я могу на принтере напечатать. Где разрешение от Министерства Культуры Украины? В его голосе Вячеслав уловил настойчивость и даже издевку: право сильного измываться над тем, кто ответить не может. - А это что? - залез таможенник в сумку Вячеслава. - Бутылка, - невинно ответил Серый. - Вы что, издеваетесь? - с нажимом сказал таможенник. - Это моя бутылка, - перевесился вниз Вячеслав, - там вино. Подарок. - А тут что за трава? - Это лечебная... Офицер не без удовольствия высунулся на несколько секунд в коридор. - Иди сюда! Да, есть, - сказал он. Пришел его напарник, в такой же форме и фуражке, но еще больше наполненный самоуверенностью и чиновничьей наглостью, втиснулся в купе. - Что здесь? - надменно бросил он. - Нелегальная икона. А у этих - глянь, что везут. - Что это? - повторив интонацию первого, спросил вошедший. 'Дурацкий вопрос! - подумал Вячеслав. - Где они таких набирают? Напыщенных, спесивых, ограниченных ...' - Это лечебная трава, - сказал он вслух. - Что за трава? - Обыкновенная, которая на лугах растет, я не знаю точно названия. Во взгляде второго читалось торжество. Схваченный за руку враг начинал оправдываться. 'Ну как ему объяснить?!' - печально подумал Вячеслав. - Тирлич-трава, - подсказал снизу Серый. - Как? - переспросил второй таможенник. - Тирлич-трава, растет на Лысой горе... - Ну что? - победно спросил второй таможенник. - Будем оформлять, - веско ответил первый. - Снимаем с поезда, зови проводницу. Второй вытиснулся в коридор. - Послушайте, - заволновался священник, - у меня бумага, подписанная самим владыкой. Эта икона написана не больше десяти лет назад, она не является произведением искусства, запрещенным к вывозу... Таможенник даже не стал вступать в разговор, он поднял надменно голову, смотря поверх батюшки. Чувство непоправимого накатило на Вячеслава, и он беспомощно глянул на Серого. - Понял, - сказал напарник. - Значит так, - властно произнес первый таможенник, - Одеваемся, берем вещи и идем за мной. Серый поднялся перед ним, маленький и не такой холеный. Вячеслав услыхал тихие слова: 'У волка всегда одна песенка...' Таможенник вдруг странно и непредсказуемо осел, взгляд его потерял осмысленность. - На чужую кучу неча глаза пучить! - тихо выговаривал Серый. - Ну что? Чего сидим? - сунулся второй мундир, но, наткнувшись на взгляд Серого, словно вывернулся наизнанку: - Извините за беспокойство. Счастливого пути. - Счастливого пути, - душевно сказал первый. Он смотрел вполне здраво и говорил осознанно. Синхронно чиновники вышли в коридор и пошли к следующему купе. 'Добрый вечер, - донесся голос первого, - предъявите паспорта для проверки'. - Так хорошо? - спросил Серый у пораженного Вячеслава. - Что у вас? - с сочувствием заглянула проводница, - высаживают? - Нет, у нас все нормально, - поспешил ответить парень. - С чего Вы взяли? - Так ведь таможенники казали... - она недоуменно посмотрела в коридор, в спину уходящим мундирам. - Они обознались, - пояснил Вячеслав. - Это не мы. Проводница не верила. Не верила несколько секунд, пока не встретилась взглядом с Серым. Затем женщина непонимающе оглядела купе, вернулась взглядом к Серому, стоящему перед ним, и поспешила уйти. Серый вернулся на свое место, посмотрел снизу вверх на Вячеслава, скромно улыбнулся и лег. - Я сплю? - спросил он. - Да, - Вячеслав все еще не пришел в себя. - Еще вторая граница будет, но там уже наши, проверять не станут. Серый как ни в чем ни бывало, укрылся простыней с головой. Вячеслав встретился взглядом с батюшкой. У батюшки были круглые глаза. Вячеслав прикрыл дверь в купе. Священник смотрел то на сложившегося под простыней Серого, то на Вячеслава. Парню стало даже неудобно от этого молчаливо вопрошающего взгляда. Когда через пять минут поезд тихо тронулся и свет стал желтым и тусклым, Вячеслав облегченно вздохнул. - Спасибо, - тихо произнес священник. - Не за что, - так же тихо сказал Вячеслав. - Это он помог. Я тоже думал, что нас ссадят. - Вы думаете, раз я священник, то буду фанатично класть знамения и призывать Бога? 'О чем это он?' - Извините... - сказал парень вслух. - Я догадался, кто Вы. Вячеслав едва не сел. - Тирлич-трава, - батюшка заговорил громче.- Я знаю, что это такое. Вячеслав подумал, что темнота избавляет его от изображения согласия или недоумения - все равно собеседник не разглядит. - Она собирается на Иванов день и только в одном месте - на Лысой горе под Киевом. В демонологии считается, что Тирлич позволяет перевоплощаться. Трава оборотней и ведьм. - Да? - удивился Вячеслав. Таких подробностей он не знал. - И вот эта способность к гипнозу... Вы сатанисты? 'А ведь это вполне мог быть и гипноз!' - Нет, почему Вы так решили? - Он странно себя вел. Затем трава и то, как он заговорил таможенников... я должен вас поблагодарить, но не могу... нельзя принимать услуги... 'Дьявола', - добавил мысленно Вячеслав. - Вы ошибаетесь, - сказал он вслух. Парень хотел еще сказать, что они вполне обычные люди, но не смог солгать. - Нет, - сказал батюшка, - я чувствую это. Вячеслав, насколько мог бесшумно, слез вниз и уселся на нижнем сиденье: Серый, лежащий калачиком, едва ли занимал его половину. - Но он же сказал, что православный?! - Меня это сбило вначале, - задумчиво сказал батюшка. 'Зачем я слез? - подумал Вячеслав, - Что-то доказать? Объяснить? Или потребовать объяснений? Но что он может сказать про мир, о котором не знает ни буквы. Или же знает?' - Впрочем, если быть предельно откровенным с собой, - продолжил священник, - да, именно с собой, прежде всего, то надо признаться, что мы знаем не все. Есть такие, которые утверждают, что они православные, и при этом не боятся крестного знамения. - Бесы, - пояснил он, встретившись взглядом с Вячеславом. - Да, - согласился Вячеслав. - Бывает... - А не должно быть, попросту не должно по определению... может, мы что-то упускаем, закрываем глаза на то, что неудобно... Вячеслав промолчал, а затем спросил: А скажите, как относится церковь к русалкам? - К русалкам? Так же, как и к бесам. 'То есть, отрицательно', - мысленно резюмировал Вячеслав. - Понятно, - сказал он. - Я думал над этим, - проговорил священник, - как часто мы мыслим шаблонами там, где нужны ум и понимание. 'Это он о религии или, вообще, о человечестве?' Они замолчали. Вагон мерно качало, темнота за окном изредка нарушалась быстрыми сполохами света. - Для чего вам Тирлич-трава? - спросил священник. - Для Яги, - ответил Вячеслав, подумав, что это звучит глупо, - Для Бабы Яги. Там, где она живет, такая трава не растет. Священник молчал. 'Он думает, я издеваюсь...' - Она попросила привезти ее от сестры, - добавил Вячеслав. Священник молчал. Серый засопел и заворочался. - А давайте-ка спасть, - предложил священник. - Что-то я совсем устал... - Да, - вздохнув, ответил парень.
40.
Вячеслава затрясли вновь. Не сильно, но настойчиво. За окном светало и серый сумрак, наполняя купе, выдавливал из себя голову Серого. - Знаешь, что я подумал? - спросил он, увидя, что Вячеслав открыл глаза. 'Это сколько же сейчас... - подумал Вячеслав. - Неужто, он не мог выбрать другое время?!' - Это неспроста, - сказал Серый, - Я чую. Он шмыгнул носом. - Что чуешь? - Вячеславу неудержимо хотелось спать, но если он еще проговорит с полминуты, сон безвозвратно уйдет. В душе булькало раздражение, порывалось наружу - словно газ после выпитой газировки. - Сгущение всяких особенностей. - Каких особенностей? - А-а, ну не особенностей, а... как их...не могу подобрать слово... - Неприятностей? - Да не неприятностей! Вообщем, просто сгущение. Эти надоеды только кожица этого сгущения. Вячеслав привстал. Сон ушел напрочь. - Залезть к тебе? - спросил Серый. Вячеслав глянул на священника. Тот лежал лицом к стенке, и расслабленные плечи, а также качающаяся в такт движению поезда спина говорили, что батюшка спит, мирно и сладко. - Ты что, свалимся, я сейчас слезу. Серый довольно кивнул. - Слушай, - спросил он, когда Вячеслав сел рядом с ним, - У нас есть, чем позавтракать? - Так ты меня для этого разбудил?! - Нет, нет, что ты! Я же объяснил. А про еду я заодно спросил... есть хочется... - Бутерброды остались. - Достанем? Бутерброды перекочевали из своего прибежища в сумке на стол, и Серый тут же впился в один. - Так что ты почувствовал? - спросил Вячеслав и зевнул. - Почувствовал, - начал Серый с набитым ртом, - как нас окружает чей-то умысел. Вчера совсем слабо было, а теперь очень хорошо чувствуется, словно в воздухе висит. Вячеславу подумалось, что хорошо иметь рядом такого напарника. Правда, совсем было бы хорошо, если бы напарник ел поменьше, иначе никаких бутербродов не напасешься! - Чей умысел, можешь сказать? - Неприятный, корыстный! - Вот, значит, как. А я подумал, что таможенники к нам прицепились оттого, что влияние Прави закончилось. - Нет, таможенники, это следствие вот этого умысла, про который я говорю. Твое влияние не при чем, оно еще действует. Но, что странно, эти ковы сосредотачиваются не прямо на нас, а вокруг - на предметах, которые с нами. Как обволакивают, вбираются в них! Вот это меня тревожит! - На каких предметах? На Ключе? На обруче? - Может, даже и на кувшине. - На кувшине? А это не может быть джин? Ну, его там внутри разболтало или укачало, и он вредит?! - Исключено. Джинны, запечатанные печатью Соломона, не могут вредить! - А печать не могла треснуть? Ведь времени сколько прошло?! В самом деле, задумался Вячеслав, а сколько лет прошло с того времени? - Тысячи три назад, наверное, да? - Наверное, - согласился Серый, - я историю плохо знаю. Но печать не может треснуть, это же печать Соломона! - Ну, хорошо, что нам делать? - спросил Вячеслав. - Не знаю. Может, избавиться от кувшина? - И это ты мне советуешь? Яга и Кот говорили, чтобы я все время держал кувшин рядом с собой. Его нужно отдать хозяину, и, причем, не вскрытым. - Рядом с собой - это не обязательно носить. Его можно спрятать на время в укромное место. - Вообще-то, мне и самому надоело его с собой таскать, тяжелый он и неудобный. Но я не знаю, куда спрятать. Серый посмотрел на спину священника. - А вот церковь тоже хорошее место. Там, где намолено сильно. Со стороны нипочем не разглядеть! - Церковь? - У тебя есть какие-нибудь на примете? - Нет, откуда! - Может, знакомый священник какой? - Да нет никого... - Непредусмотрительный ты какой, - заметил Серый. - Ну откуда я мог знать, что мне понадобиться священник! Кстати, возле моего дома недалеко церковь построили. Маленькую такую... или не церковь, не знаю... - Может, ты еще скажешь, - с подозрением спросил Серый, - что и амулетов не носишь? - Нет... а какие амулеты я должен носить? - Вот как... тогда, наверное, у тебя какие-то способности есть? Ну, там, демонов заклинать, будущее видеть... Вячеслав отрицательно покачал головой. - Странно, очень странно... почему же тебя выбрали? - За это, наверное, и выбрали. - А бегаешь хорошо? - с надеждой спросил Серый. - Плохо, - признался Вячеслав. - Вот как... Хотя, мне Оксана говорила, ты в Правь ходил, и вернулся. - Да... - Так значит, мне за тобой глаз да глаз нужен, - задумчиво сказал Серый. - А бутербродов больше не осталось? - Потерпи, скоро Москва, там позавтракаем. - Да уж придется... ладно, посмотрим, что будет дальше. - Посмотрим. - И воды больше нету? - Да ты все вылакал! - усмехнулся Вячеслав. - Нужно чаще пить. Ты знаешь, что организм на девяносто процентов состоит из воды? - Твой или человеческий? - едва не засмеялся парень. - И ваши тоже. А если я ту воду попью, которая в туалете из крана течет? - Нет, нет! Ни в коем случае, это техническая! - Типичное суеверие, - заметил Серый. - Может, я скажу проводнице, чтобы чай принесла? - Вот то, что она носит? Такое горячее и с мерзким запахом? Ни за что! Я уж лучше потерплю. Он наморщил лоб, думая, поводил туда-сюда губами, пошевелил ухом, но с трудом. - Послушай, Славик, - сказал Серый после этого. - А ведь, если я как бы человек, то и поступать мне надо по-человечески? - Разумеется, а как же иначе? А это ты про что? - Да про священника думаю. Серый кивнул на застывшую глыбу спины перед ними. - Может, мне заодно и исповедоваться? Как человеку? Как думаешь? Как человек? Вячеслава вопрос застал врасплох. - А в чем ты хочешь исповедоваться? - осторожно спросил он. - Ну да разное, - неопределенно ответил Серый. - Всякое бывало. Да вот, хотя бы соседскую курицу задрал, хотя Оксана строго настрого наказала, чтобы соседских не трогал. Но я далеко ее схрумкал, в лесу, никто не узнал... - Хм... а сам как думаешь? - Да я сомневаюсь: надо - не надо... Вячеслав пожал плечами: - Честно говоря, ни чего не могу посоветовать. Вроде, курица и пустяк... Лично я бы тебя за курицу простил... Серый вздохнул и встал. - То-то и оно. Так говоришь, что ту воду пить нельзя? - Ни в коем случае! - Хорошо, - вздохнув, сказал Серый, и ушел. В образовавшейся тишине сразу стало слышно, как священник ворочается. 'Не спит? Все слышал?!' На мгновение Вячеслав подумал, что случайного свидетеля нужно как-то нейтрализовать, а потом батюшка, нерасторопно повернувшись, перебил ход мысли. Парень увидел смущенный взгляд. - Я все слышал, - произнес священник. - Он - кто? - Волк. - Настоящий? Вячеслав помедлил. - Обыкновенный серый волк. Точнее, необыкновенный. - Тогда про курицу ясно. А этот кувшин... с печатью Соломона? 'Я не должен никому этого рассказывать!' - билась мысль, разгоняя все остальные. - Это, в самом деле, настоящая Соломонова печать? - Да, оттиск на мастике. Только здесь она выглядит по-другому. 'Ему нужно будет стереть память!' - Здесь, в нашем мире, кувшин выглядит по-другому, не как кувшин, а как бутылка. - Невероятно! - сказал батюшка. - А я вчера еще сомневался! Вернулся Серый, глянул на Вячеслава и сел рядом с ним. - Он знает, - проговорил Вячеслав. - Я знаю, - подтвердил батюшка. - Он слышал наш разговор, - добавил Вячеслав. - Я слышал Ваш разговор, - подтвердил батюшка. - Он еще вчера начал подозревать, - продолжил оправдываться Вячеслав. - Да, я ... - начал священник. - Еще вчера начали подозревать, - перебил его Серый. - Ну что? 'Ему нужно стереть память! - мысленно сказал Вячеслав, - Наверное, это можно как-то сделать?!' - Не знаю, - произнес он вслух. Серый посмотрел на Вячеслава, вполне неодобрительно, затем на священника. Под его взглядом тот явно потянулся креститься, но, доведя руку до живота, остановил ее в нерешительности. - Не знаешь, - задумчиво сказал Серый. - Скажите... - повернулся он к священнику. - Николай Степанович, - поспешно заполнил паузу батюшка. - Николай Степанович, а у Вас есть что-нибудь попить?
41.
Столица приготовила для них дождь, крупнокапельный и долгий. Перед самым вокзалом он поутих, но тяжелые капли, умирающие на стекле и оставляющие после себя длинные неровные полосы, и серое, словно мохнатое небо не оставляло сомнений - осень вошла в свои водянистые права. У входа в метро они расстались. - Жду вашего звонка, - сказал батюшка и, пересилив себя, с опаской перекрестил Серого, а затем, более уверенно - Вячеслава, - адрес у вас есть. - Спасибо Вам, Николай Степанович, и простите за беспокойство, - проникновенно ответил Вячеслав. - Ну что Вы. За кувш... бутылку не беспокойтесь, спрячу ее в надежное место. - Еще раз спасибо. - Удачи Вам, и с Богом! Они распрощались. Николай Степанович широким шагом последовал на Арбатскую линию. Почти вслед за ним прошествовал сосед по поезду: кавказец, который вчера ошибся дверью. Южанин тащил громадный чемодан на колесиках и сумку на плече, и смотрел напряженно-недовольно. Вячеслав поспешил отвести от него взгляд и потянул Серого за собой на Кольцевую. Серый с вялым любопытством смотрел по сторонам, читая вывески, рекламу, и почти не обращая внимания на прохожих. На улице он потянулся было на запах шаурмы, но Вячеслав отговорил приятеля обещанием супермаркета и пира на весь мир. Стопка, которая вручила ему Оксана, состояла из тысячерублевых купюр и имела толщину в два пальца. Сколько их было всего, Вячеслав не считал, денег просто было невообразимо много, поэтому в подвернувшемся супермаркете он не скупился. Домой они пришли, нагруженные огромными полиэтиленовыми пакетами, в которых было все не только для посуленного угощения, но и для долгого автономного обитания в холостяцкой квартире. 'Сколько же я здесь не был?!' - подумал Вячеслав у входной двери. Рука, вспоминая, автоматически поднесла ключ к замку, но это движение казалось давним и немного непривычным. В квартире пахло нежилым - какой-то особый запах отвыкших от человека вещей. Тихая, пустая квартира, чуть одичавшая за время отсутствия Вячеслава. - Заходи, Серый. Вот здесь я живу. Чувствуй себя как дома. - Хорошо, буду. Серый осмотрелся. - А этот коврик для кого? - А это просто, чтобы обувь вытирать. - Мне тоже вытереть? - Желательно. Вячеслав скинул с себя рюкзак, куртку, понес пакеты на кухню. - Проходи. Вот это кухня. Здесь ванна, здесь туалет. - Ванна, чтобы мыться? - спросил Серый, - Бр-р-р. Вячеслав засмеялся. - Что, неприязнь к воде? Ничего, привыкай, все люди моются и даже очень часто. - Ужас, - сказал Серый. - Пошли, покажу еще. Тоном отца, рассказывающему сыну об устройстве Солнечной системы, Вячеслав поведал о всех маленьких достопримечательностях небольшой квартиры: выключателе, который нужно щелкнуть два раза, иначе он не сработает, телевизоре, который включается с пульта, двери на балкон с тремя запорами. - Это понятно, - внимательно выслушав, сказал Серый, - но ты не говоришь о главном. - То есть, о главном??? - Ну, о главном. Кто живет в квартире из наших... не людей. Вячеслав догадался. - Ах, домовой? А вот этого я не знаю. - Как не знаешь?! И сейчас не знаешь? - А я сейчас должен знать? - И не чувствуешь даже? - Серый удивился. - Ну, понятно: фазы, ритмы, дельта волны. Мудрит она вечно! - Ты это про тот сон, когда меня учили? - спросил Вячеслав, - Да я совершенно не чувствую ничего необычного! Вячеслав помедлил. - Хотя должен? - Разумеется, - подтвердил Серый. - Все видеть, все чувствовать. Хотя... ну не знаю, не знаю... Он посмотрел на Вячеслава, обыкновенный юноша с немного наивным взглядом. - Может, ты какой-то нестандартный... - Я нестандартный?! - Не, я не утверждаю, я же говорю - не знаю, почему ты не знаешь. Он лукаво улыбнулся. - Ну ладно, работать, так работать. Как говорится, ноги кормят. Пошли. Серый чуть опустил голову, словно присматриваясь, и пошел кружить по квартире. В коридоре возле шкафа он замер. - Ну, допустим, допустим... Оглянувшись на секунду на Вячеслава, он последовал дальше, в туалет и кухню. - А дымоход у тебя где? - спросил он на кухне. - Кажется, вот здесь вытяжка. Серый поднял голову, прикрыл глаза. - Допустим, допустим, - снова сказал он. - Что? - спросил Вячеслав, чувствуя себя провинившимся. - Точнее, кто? Есть кто-то? Мысль, что с ним живет, жил и будет жить посторонний, тревожила. - Нет, - ответил Серый. - Ключ мы здесь оставлять не будем, так? - Да, я его в сумке буду носить, у меня есть такая, через плечо. - Хорошо. Напарник Вячеслава с удовольствием оглядел холодильник и распираемые продуктами полиэтиленовые пакеты, стоявшие на столе. - Нет, вначале отправим сообщение Оксане. Вячеслав послушно пошел с ним на балкон, а затем, не спрашивая, - на улицу. Серый осмотрел тихий пустой двор, заросший деревьями, выбрал место, совсем укрытое стоявшими вокруг тополями и направился туда. - И сейчас ничего не помнишь? - спросил он Вячеслава. - Честное слово, ничего. Серый вздохнул. Недалеко от них сидела в ветвях сорока. Обыкновенная птица, пугливая и безмозглая. Серый кивнул ей, и та, неожиданно прервав свое беспрестанное верченье головой, подпорхнула ближе. Серый поднял руку и птица осторожно переступила на нее. - Ничего? - спросил Серый у Вячеслава. Мир в очередной раз становился чужим и незнакомым. Словно закрыты глаза, подумал парень. Ходишь, ходишь наощупь, по протоптанным, настроенным не тобою дорожкам-канавкам, хотя вокруг полно места, иди, куда хочешь. Поразительно! - Ничего... Серый поднес птицу к губам и стал ей нашептывать. Сорока косилась на Вячеслава и тихо, как первоклашка на первом уроке, слушала. - Поняла? - спросил Серый. Птица склонила голову набок. - Хорошо, подруга, лети! Сорока, вмиг смахнувшись с ладони, понеслась прочь. Вначале у земли, а затем взмыв высоко. - Доверять нельзя, выболтает потом все, - заметил Серый, - но то, что можно, сказал. Оксана поймет. Да не смотри на меня так, может потом и вспомнится все. Вячеслав думал о другом. - Ну, а теперь побежали, - сказал Серый, - работа сделана, нужно перекусить!
Поближе к вечеру, когда высохли волосы после ванны, ушла память об обеде и мысли о еде начинали вызывать новый интерес, Вячеслав позвонил Сергею Станиславовичу в Университет. Серый плескался в ванной, хотя Вячеславу думалось, что вода течет просто так, не совершая никакой полезной работы, а Серый просто чухается и скребется перед зеркалом. Тихо, как фон, работал телевизор, и голоса его изредка заглушались шумом из ванной, вообщем, обстановка располагала к долгой и коварной игре с противником. - Алло... - Да, - сказал там, на той стороне женский голос. Вячеслав не узнал говорящую. - Это Вячеслав Радушев. - Славик? Привет! - Сергей Станиславович на месте? - Да, должен быть. Секундочку. Есть, да. Через десяток секунд в трубке раздался знакомый голос. - Сергей Станиславович, добрый день. - Славик? Ты откуда? - Из Москвы. - Ты в Москве? Что-то случилось? Ты вернулся? 'Странно, он что, не знает, что я не уезжал в Америке? Или это тонкий расчет...' - Нет, ничего особенного. Дело в том, что я нашел ключ к Шестокрылу. - Как? - Да, - подтвердил Вячеслав. Шум воды стих и дверь ванной открылась. - Ключ к Шестокрылу. - А сам 'Шестокрыл'? 'Он или притворяется, или ничего не знает!' - С кем говоришь? - спросил Серый, - с тем самым ученым? Вячеслав кивнул. - Так ведь, что такое 'Шестокрыл' никто не знает! - Как не знает? Сергей Станиславович замолчал. - Ты где сейчас? - Дома... - неуверенно ответил парень. - На сколько приехал? - На... время есть. - Я сейчас к тебе приеду. Ты где живешь? Вячеслав сказал и вопросительно посмотрел на Серого. Тот утвердительно качнул головой. - Жди, я выезжаю. Трубка отозвалась короткими гудками Серый снова кивнул. - Странно, - сказал Вячеслав. - Сказал, что приедет. - Я слышал. - Похоже, он думает, что я ездил в Америку. Что, этот американец, мистер Роджерс меня не искал? Непонятно! - Это еще не непонятно, - заметил Серый. - Совсем не непонятно. Говорить можно все, что угодно, посмотрим, что делать он будет. - Да, - неуверенно согласился Вячеслав - И мы поступим соответственно. - Да... Серый удовлетворенно кивнул. Секунду он постоял, раздумывая, посмотрел на телевизор, на шкаф, а затем подошел к стеллажу, где, борясь за место, давили друг друга книжки. - А что у тебя тут? - Смотри сам, там книги и журналы. - Посмотрю. А это что, сказки? Какие? - Не помню. - Сказки, - мечтательно сказал Серый, - почитаю. И он, как ни в чем не бывало, спокойно занялся книгой. Вячеслав, поерзав на кресле, и увидев, что тот не собирается больше ничего говорить, попытался отвлечься телевизором, но внимание было поглощено услышанным по телефону и ожиданием встречи. Передаче или фильму просто не оставалось места. С завистью Вячеслав посмотрел на Серого, образец выдержки и бесстрастности. Тот не просто был поглощен текстом, а даже морщил лоб и что-то бурчал, вроде 'вот те раз' или 'ух'. Вячеслав вздохнул и в который раз глянул на часы - те двигались с особой медлительностью... Сергей Станиславович приехал через час и десять минут.
42.
Громкий беспокойный звонок заставил Вячеслава встрепенуться. Серый отложил книгу. - Он, - уверенно сказал напарник. Робея, Вячеслав, поспешил к двери, путаясь в замках, открыл. - Здравствуй, Вячеслав, - сказал Сергей Станиславович. - Добрый день еще раз, проходите. Научный руководитель прошел в прихожую, степенно разулся, освободился от длинного плаща, осмотрелся. - Познакомьтесь, это Се... Сергей, - произнес Вячеслав. - Проходите сюда. - Тезка, - вскользь кивнул куратор Серому, - очень приятно, Сергей Станиславович. Ну что, Вячеслав, рассказывай. Но Вячеслав вначале предложил Сергею Станиславовичу кресло, сам сел напротив, поближе к Серому, который устроился на диване, и только тогда ответил. - У меня есть сведения о 'Шестокрыле'. Сергей Станиславович недоуменно посмотрел на неожиданного участника. - Он все знает, - пояснил Вячеслав. Сергей Станиславович помедлил секунду, раздумывая. - Погоди, а как ты узнал? Так быстро?! Вячеслав глянул на Серого, но тот невозмутимо молчал. 'Рассказывать обо всем или нет? Ведь если Сергей Станиславович обычный человек, то знать ему подробности и не нужно. А если необычный? Если он только изображает, что не знает ничего...' Ситуация напоминала поединок разведчиков, работающих нелегально. Поединок слов и умов, весь смысл которых заключен в подтексте. Только, в этой дуэли Вячеслав был едва ли значительнее простого связника. А резидент сидел рядом и возмутительно отмалчивался. - Я был в одном месте, где и узнал о 'Шестокрыле'. - Так, так, интересно. Что за место? Серый предательски молчал. - Видите ли, - начал осторожно Вячеслав. Он думал о том, что нужно заговорить гостя, дать понять, что Вячеслав знает много больше того, что говорит, пошатнуть, заставить сделать ответный шаг - и не заметил, как слова пошли сами, словно внутри что-то заработало без его участия, какой-то еще один человеческий умственный механизм. - В наших трех мирах: Криви, Прави и Нави есть шесть странных образований, которые называются Книгами, но книгами на самом деле не являются. Говорят, что в придачу к ним существует еще два, но, в отличии от первых шести, никто их не видел, и даже не представляет, что это такое. В разных языках они носят разные названия. В русском чернокнижии последние два зовутся Зерцалом и Шестокрылом. Но это совершенно условные названия, поскольку Кривь, Земля в которой мы живем, искажает первоначальную сущность вещей. Считается, что все шесть предметов являются частями единого предмета, который был разделен сразу после разделения Мира. Сергей Станиславович удивленно поднял брови. - Погоди, Славик, - сказал Сергей Станиславович, - что ты рассказываешь, откуда это?! - Я рассказываю то, что существует на самом деле. Мы в человеческой жизни с этим не сталкиваемся. Живем в неведении... - Правь, Навь, - перебил куратор, - это ведь из воззрений древних славян на мир. - Почти. Мир можно разделить на три условные доли: Правь - идеальный образ мира, каким он должен быть. Он странный и обладает необычными свойствами меняться. Кривь - искаженный и неправильный мир нашей реальности. И Навь - часть мира, лежащая в пространстве инобытия. Сергей Станиславович выдвинул вперед нижнюю губу. - Он не совсем правильно сказал, - неожиданно вставил Серый. - Это три отпечатка единого образа. Просто они отпечатаны в трех разных местах. - В трех разных планах, - сказал Вячеслав. Он знал это всегда и сейчас начинал вспоминать. - В плане идеальном, который изменчив и принимает разные формы под влиянием сознания и разума, в плане реальном, очень неподатливом, и плане, противоположном реальному, мире иных. Когда-то все три соединялись в одно неразделимое целое, но затем мир расчленился. Или же его расчленили. Сергей Станиславович чуть прищурил глаза, слушая. - По одним предположениям если все восемь образований соединить в одно, воссоздать ту, первую Книгу, то она свернет три плана обратно. Но, это только предположения. - Это слухи, - вставил Серый. - Главное, что для того, чтобы использовать Книги, нужно иметь Ключи. К шести предметам ключи потеряны или же информации по ним нет никакой, зато два ключа к несуществующим Зерцалу и Шестокрылу известны. Ключ к Зерцалу - алмаз размером в кулак, имеющий двести шестьдесят девять граней. Ключ к Шестокрылу - браслет в виде двух переплетенных змеек, обращенных головами друг к другу. - Это в принципе совпадает с тем, что мне известно, - проговорил Сергей Станиславович. - Но я не знал про ключи. В его словах слышался обычный интерес интересующегося человека. Не более. При упоминании о браслете он даже не шелохнулся. - А что именно Вас интересовало в Сухаревой башне? - спросил Вячеслав. Сергей Станиславович чуть оживился. - Предметы, которые были там спрятаны. Так мог ответить кто угодно. 'Его нужно разговорить, засыпать сведениями, - подумал Вячеслав. - Подробностями и комментариями, чтоб он допустил оплошность в этом потоке'. - Все именно, или какие-то вещи особенно? - спросил Вячеслав. - Брюсом в Сухаревой башне, - сказал Серый, - были спрятаны: зеркало, чтобы общаться с обитателями мира Нави, списки заклинаний нижнего уровня, подлинная печать Соломона, заключенное в дощечку заклинание невидимости. А, кроме того, сундучок из кедрового дерева, в котором якобы хранилась так называемая Черная книга. Действительно, настоящая Черная книга, четвертая в списке восьми Книг представляет собой лист из черного материала, на ощупь похожего на пергамент. Она вполне может уместиться в сундучке. Серый сделал паузу. - Так, так, - взволнованно произнес Сергей Станиславович. - Если учесть, что настоящая Черная Книга считается утерянной уже две тысячи лет, то вполне можно допустить, что Яков Брюс владел подлинником. Но даже подлинник без ключа не имеет реальной силы... По наитию Вячеслав быстро спросил, перебив Серого: - Вы не знаете, каков ключ к Черной Книге? - Нет, - обернулся к нему куратор.- Я вообще ничего не знал о ключах. - А откуда Вам известно про Книги, Сергей Станиславович? - Из архивов ОГПУ, - доверительно ответил тот. - В свое время, сразу после развала Союза у меня была возможность покопаться в них вволю. Тогда, в эйфории перемен казалось, что все старое рухнуло, что мы строим новый мир, вообщем, была страшная неразбериха и вседозволенность. А еще - страх чиновников перед новой властью. В архивах я нашел очень любопытные вещи. Сергей Станиславович с удовольствием оглядел их, и, едва ли не смакуя, продолжил: - Оказывается, начиная с двадцатых годов, в ОГПУ активно и очень серьезно занимались оккультизмом. Был создан специальный отдел - он входил в подразделение, ведавшее шифрами и сохранением государственной тайны. Возглавлял его Глеб Бокий. Этот спецотдел собирал эзотерическую информацию, проводил весьма любопытные исследования и даже отправлял экспедиции, в том числе и за границы СССР. У них набралась масса литературы, в том числе, реквизированные архивы масонских лож, частные коллекции оккультной литературы, ну и отдельные материалы из уцелевших царских архивов. Целая гора информации, которую они тщательно просеивали в поисках эзотерических сведений! И, что удивительно, были результаты! Когда я читал об этом, у меня мурашки по коже бегали. Из пентаграммы, в самом деле, начинал идти дым, и появлялась расплывчатая фигура, которая могла говорить! Веришь ли, но меня, материалиста со стажем, это потрясло. Вот тогда-то я и подумал, что Вселенная гораздо сложнее устроена, чем мы себе представляем. Ты вот рассказал очень любопытные вещи: реальность как соединение Прави, Нави и Криви, но мне думается, что это опять таки образы, метафоры. Самое главное - и обидное для человека, считающего себя венцом творения, что в этом мире он занимает далеко не первое место. Совсем не первое! Сергей Станиславович на мгновение перевел дух. - Мы идем не тем путем. Используем не те средства. Рубим стену не там. С той стороны глухая стена, а вход в соседнюю комнату рядом, только искусно прикрыт. Я, может быть, скажу крамолу, Вячеслав, но наука - это вульгаризированная магия, более затратная и неправильная. Только магический способ постижения и управления мира способен сделать нас по-настоящему сильными и независимыми, позволит не быть игрушками в чужих руках. Да, друзья мои, только магия! Вот единственно правильное средство постижения мира! Вячеслав украдкой глянул на Серого, но тот невозмутимо слушал профессора. - Меня вот что смущает. Результаты исследований спецотдела ОГПУ не были использованы руководством страны, хотя о них и докладывали наверх. У меня на этот счет есть несколько гипотез... впрочем, не будем отвлекаться. В архивах я нашел упоминание про восемь столпов мира, или восемь Книг, которые когда-то соединялись в один великий талисман. По масонским сведениям именно этот талисман был на груди Денницы, когда тот был низвергнут с Небес. При падении талисман разбился на восемь частей. По другим данным, это восемь Книг, которые уцелели во время Потопа, когда была разрушена Атлантида, и в них заключена вся мудрость древних. Разумеется, мы имеем дело с мифологизированными объектами, вполне архетипичными. И как всякая мифологема, они достаточно условны, ну ты понимаешь, Славик, о чем я говорю. Вячеслав машинально кивнул, как делал не раз, слушая своего учителя. - Нас интересует рациональное зерно, скрытое за ворохом отвлеченных метафор, крупицы истины, рассеянные в пустой породе слухов и домыслов. Сергей Станиславович посмотрел на Вячеслава. - Поэтому, было бы крайне интересно заполучить артефакты из Сухаревой башни. Ну, или хотя бы узнать, где они могут находиться. Я рассчитывал, что ты там, в Америке, узнаешь что-нибудь... ' А я узнал совершенно другое, - подумал Вячеслав. Мысли бежали, отвлекая от слов руководителя, перетягивая внимание на себя. - Почти тоже самое, как если бы, отправившись в булочную за хлебом для ужина, попасть на планету другой звездной системы. Булочная, улица, и вдруг пространство и солнце другого мира...' - ... очень хорошо, что я нашел в тебе единомышленника. Вдвоем мы сможем продвинуться гораздо дальше... да, Вячеслав, ты так и не сказал, откуда у тебя эти сведения? Откуда ты узнал про Книги? Вячеслав оглянулся на Серого. Тот, поджав губу, невозмутимо молчал. - Я был там - в Прави. - В Прави? Это что? То есть, где? - Я, Сергей Станиславович видел воочию то, о чем вы говорите, - сказал парень. - Сложность мира, который состоит из слоев или Теней. Видел одну из этих Книг - Мясецеврат. - Любопытно, любопытно?! Ну-ка, рассказывай! Сергей Станиславович оглянулся на помалкивающего Серого. - Ты использовал методику погружения? Длительная медитация? Или же прямым магическим воздействием? - Меня перенесли туда. А потом обратно. Я был в своем теле. - Да, да, безусловно! Уровень магии, это уровень текущей реальности. Все эти астральные выходы не затрагивают материальную оболочку и поэтому не могут считаться по-настоящему магическими. Магия - это трансформация текущей реальности и вещественного мира, чтобы об этом не писали! Продолжай, продолжай! Вячеслав посмотрел на Серого. - Ну, вообщем-то, вы правы, Сергей Станиславович... я видел, как трансформируются предметы. Это достаточно просто и не требует особенных усилий. И магией пользуются все, кроме людей. Мы не знаем ее. Или, как я думаю, от нас ее скрывают - мы еще не доросли до магии, как дети до спичек. - Верно, Вячеслав, молодец! - удовлетворенно, как на экзамене, отметил профессор. - Думаешь! Я тоже пришел к этому выводу. Определенно, нас контролируют, и делается это исключительно любопытным способом. При помощи нас же самих! - Нас самих? - Да, мы сами сдерживаем себя. Как известно, лучший контролер - ты сам. Наша система обучения, исследования мира, весь модус вивенди, воспроизводимый в каждом поколении, поддерживают ложное мнение об исключительности человека, как венца эволюции. Начнем с того, что даже слабый антропный принцип исключает из мироздания... - А давайте я сделаю вам кофе? - вдруг предложил Серый. - Или вы чай предпочитаете? - Спасибо, не откажусь, - вскользь заметил Сергей Станиславович. Вячеслав с вопросом посмотрел на Серого. - Все равно, я мало что понимаю в научных разговорах, - простосердечно сказал Серый. Непонятно, он хитрил или был самим собой. - А ты Славик, не стесняйся, - добавил Серый, - поговорите, покажи Сергею Станиславовичу ключ к 'Шестокрылу' и обруч. Думаю, это обогатит его научный кругозор...
43.
- Добрый день, - произнес Вячеслав в трубку. - Это квартира Светлогоровых? - Да, - с достоинством произнесла женщина. - Скажите, а Лена... Лена Светлогорова дома? - Нет, ее сейчас нет, - обстоятельно ответили в трубке и замолчали. Вячеслав, ожидавший, что начнутся расспросы, кто звонит и для чего, смутился. Он не был готов к такой почти аристократической учтивости. - Извините, я могу узнать, когда она вернется? - Да, конечно. Вот уже должна вернуться, но звонила, что задерживается. Часы на стене показывали начало одиннадцатого. 'Говорить или не говорить, кто звонит... вроде неудобно не сказать', - подумал Вячеслав. - Это звонит Вячеслав Радушев, мы с ней знакомы по институту. - Да, - ответила трубка. - Она обычно всегда... - слова путались, не складываясь в предложения, - она всегда приходит в это время? - Нет, когда как. Вячеслав решился, тем более, что Серый, сидевший на кресле рядом, заерзал. Он листал книгу, но это ерзанье явно относилось к телефонному разговору, который вел Вячеслав. - Я хотел бы с ней поговорить по очень важному делу. - Вы ее в институте ищите, потому что утром она уходит рано. Будто бы я до этого не додумался, недовольно подумал Вячеслав. - А Вы не могли бы ей передать, что звонил Вячеслав Радушев по очень срочному делу? Я оставлю свой телефон, если она сможет, то пусть мне перезвонит. - Хорошо, я передам, - снисходительно, словно наблюдая за дурачествами детей, ответила женщина, - Если она сможет, то перезвонит. Вячеслав Радушев. - Спасибо большое!
- Я все слышал, - произнес Серый, когда Вячеслав опустил трубку на телефон. - Я так и думал, что ее не будет дома, - с небольшим упреком произнес Вячеслав. - А я это знал. Главное, что ты позвонил, и сказал, что хочешь ее увидеть. Чем больше ты будешь об этом говорить, тем лучше. - Наживка? - Да. Это ... как его... очевидно, - сказал Серый. - ТОчно. Кстати, ты обещал, что после звонка скажешь, для чего мы показали обруч и ключ к Шестокрылу Сергею Станиславовичу? Сергей Станиславович, спохватившись, что поздно, ушел не более десяти минут назад, и едва за ним закрыли дверь, как Серый стал настаивать, чтобы Вячеслав позвонил Лене. Той самой Лене, которая училась в институте Вячеслава, и портрет которой парень видел несколько раз в Прави. Разъяснить Серый обещал после. - Уже говорю, - согласился Серый. - Сергей Станиславович не тот, кто нас интересует. Это я понял через несколько минут разговора. К тому же, он слишком увлечен самой магией, а не тем, куда ее применить. Этой, как ее, методикой! - Методологией, - автоматически поправил Вячеслав. - Да! Рассказать или показать ему что-нибудь - не опасно, он способен ценить доверие. Надежный человек. Как и ты... - Спасибо. - Это не комплимент, это замечание, - усмехнулся Серый. - Значит, Черная Книга - это не предлог, а просто случайность. Совпадение. Ложный импульс... - Что значит случайность? Что значит, импульс? - Понимаешь, я пытаюсь найти логику в событиях. Я нахожу Ягу, вас, а затем вдруг оказывается, что мой патрон давно занимается подобным. Вдруг появляется задание найти Черную Книгу... как такое может быть? - Логику в событиях? - Серый чуть подхрюкнул. - Можешь не искать. Она есть, но это не логика. - Почему? Что ты имеешь ввиду? То, что все очень запутано? Причинно-следственные связи перемешаны и невозможно вычленить целую последовательность? Серый задрал голову, задумываясь. - Вот, нашел. Очень точный пример. Хороший, все-таки, журнал 'Знание-сила'. Был. Как сейчас - не знаю. Вячеслав молчал, ожидая продолжения. - Ты слышал про совпадения? Например, совершенно одинаковые истории, в которых участвуют люди, носящие одну и ту же фамилию. Нет? Например, вторжение в Нормандию в 1944-ом и в 1066 году. В обоих случаях фамилии полководцев были Монтгомери. Или история с немецким журналом, который присудил премию за рассказ про катастрофу Сессны 421. Появился второй человек с той же фамилией, который рассказал, что он точно так же летел на Сессне 421 и так же потерпел аварию между Сардинией и Сицилией. Или вот молния, которая последовательно убила деда, отца и сына с промежутком в тридцать лет на том же самом месте. - Совпадения? - сказал Вячеслав. - Но что-то мне говорит, что если это случалось на самом деле, то здесь - закономерность. - Вот именно. Это то, что ты ищешь. Логика. - Разве это логично? - Это не человеческая логика. Это логика иной части мира. Вячеслав задумался. - Значит, он не познаваем... а, жаль... - Кто не познаваем, мир? А-а, ты боишься, что как человек не сможешь понять то, что свыше тебя? Серый улыбнулся. - А ты учись и не думай. Вопросы возникают на одной ступеньке, а ответы на них приходят на другой. И как будто не связаны друг с другом. Вот и вся проблема. - Ого... - Одно дело не успеет закончится, а на смену ему уже идет другое. А между ними - третье. А как ты хотел, это же не сказка с простеньким сюжетом: задание-решение. Это.. это... система реализации магических состояний! - эту 'систему' Серый проговорил осторожно, прислушиваясь к ней, словно не привык еще к таким словам. - Вот, поэтому, не наполняй голову заботой, почему так случилось. Думай, как использовать то, что тебя настигает. - Да, хорошо, - как ученик ответил Вячеслав и улыбнулся этому. - Значит, Сергея Станиславовича и его интерес запихиваем в дальний ящик. На повестке те, кто интересуется Ключом. - Верно. Кто будет интересоваться. И мы обязаны Ключ показывать всем, чтобы как можно сильнее пошла зыбь по тем местам, где оседают проговоренные слова. - Оседают? Слова? - Да. Мы узнали, что Сергей Станиславович к нашим делам не имеет особого касательства, следовательно, следующий шаг: встретиться с Леной. Или обозначить для белого света желание встречи. Серый кивнул, соглашаясь сам с собой. Вячеслав тоже кивнул. - Кажется, я понимаю! Пространство сказанного такое же реальное, как и другие! И любое слово, намерение формирует свой след, который могут увидеть остальные! - Не догадываешься, а вспоминаешь. Вячеслав подумал об Оксане и ее книге 'Детское питание'. - Это вот то, что она мне наговорила? - Разумеется. - Ну, хорошо, - произнес Вячеслав, - А что мне сказать Лене? Она входит в круг подозреваемых? - А ты как сам думаешь? - Серый посмотрел на часы. - Большая стрелка после двадцати, маленькая - после десяти. Двадцать десять? Нет, что-то не то... - Я как думаю? Вначале нужно на маленькую стрелку смотреть. - Да, вижу, очень поздно. - Я думаю, что Лена тут не причем. Она каким-то образом связана с портретом, возможно, что и с ключом, но она не организатор! - Как знать, как знать, - зевнул Серый. - На лицо красива, на язычок - крапива. - Нет, ну что ты! Ты бы ее видел, такое нежное невинное лицо... - Самые невинные - самые хитрые и самые вредные. Серый снова зевнул. - Понял, понял, - улыбнулся Вячеслав. - Уже ложимся спать. Ты, как гость, на диване, а я улягусь не полу, на спинках от кресел. Значит, ты полагаешь, что Лену стоит опасаться? - Настоящий друг, - согласно зевнул Серый. - Хорошо с тобой дело иметь. Не знаю, не знаю... в такое время давно спать пора. - А почему невинные - вредные. Это ты про кого говоришь? Серый засыпал на ходу. - Слушай, - пробормотал он, - сон, чтобы он приносил пользу, должен быть не менее восьми часов. Все, только спать... Главное, что начало положено, теперь самое основное и нужное - отдых...
Ни вечером, ни утром Лена не позвонила. Понятно, что она не знала Вячеслава, а минутный разговор, случившийся однажды, и не обязывал отвечать на подобные звонки. Ну что такого важного хотел Вячеслав, что следовало ему звонить? Серый, накормленный и довольный, внимательно выслушал объяснения Вячеслава, затем секунды две морщил лоб, отчего брови ходили вверх-вниз, а после произнес: - Первая работа, первая забота, колесо на пальчик не входит отчего-то... - Чего-чего?! - поразился Вячеслав. - Это я вслух думаю. И из меня 'Детское питание' выходит, ну, та книга заклинаний. - Ужас какой. - Да нет, это бывает. И у людей тоже. Значит так, придется твою Лену искать вне дома. - В Университете? - Ну, тебе лучше это знать. - Не уверен. Я знаю только, что она дочь декана одного факультета. А кто сама и где искать. Разве что Тане позвонить... - Позвони. - Не хочется ей звонить. Она начнет спрашивать, для чего, будет поддразнивать... нет, не хочу. А в Университете появляться Вячеславу тоже не хотелось. Мысль о том, что предстоят объяснения, расспросы, где он был и почему вернулся, игривые намеки, а в ответ придется придумывать складные объяснения, лгать, вызывала отторжение. Серый задумался. - Так значит... И ты этого избегаешь? Да, просто отстань от них и никто тебя спрашивать не будет. - Как это, отстань?! - удивился Вячеслав. - Разве это я пристаю к ним с расспросами?! - Ох, - сказал Серый, - извини, забыл. Ты еще не до конца мозглый. - Какой-какой?! - Ну, а как? Безмозглый - это понятно. А противоположное слово - мозглый! Вот я - мозглый. А ты еще нет. - Ну, в принципе, да, - улыбнулся Вячеслав. - Ты прав. Так что там такое с приставанием, поясни, пожалуйста. - Очень просто. Своими мыслями ты призываешь происшествия и внимание других людей. Оксана про это что-то такое говорила, но так, что я точно никогда не повторю. Я тебе скажу по-простому: не привязывай себя к местам, где ходишь, тогда тебя никто не заметит. - Как это, думать о другом? - Не думать - быть в другом. Вообщем, чего говорить, пошли. Сомневаясь, и очень сильно, Вячеслав тяжело вздохнул и последовал за Серым. Всю дорогу парень пытался преобразовать идею в действие, гнал мысли о том, что им предстоит делать, пробовал вообразить себя в другом месте - в Прави, но мысли упорно, непослушно возвращались к пустякам. К соседу по маршрутке, который назойливо толокся рядом, к женщине, которая наступила на ногу, оставив на носке отвратительный грязный след, к обилию людей и невозможности идти быстро. Поэтому, когда они входили в знакомое Вячеславу здание, парень был привязан к тому, что делает, даже больше чем обычно. - Серый,- шепнул он напарнику, - у меня ничего не получается. - Ничего, - громко ответил тот, не обращая внимание на студентов вокруг, словно они были в одиночестве - в лесу, - возьми меня за руку. Ну, или на плечо положи, если боишься. И следи за мной. Вячеслав послушно ухватился за куртку Серого в районе локтя. - Куда идти? - В деканат. Прямо, на лестницу, затем налево. Серый кивнул и пошел чуть впереди. Странно, но несколько знакомых, шедших навстречу, в том числе и один доцент с его кафедры, прошли мимо, не обращая внимания. Да, они видели его, но и тени узнавания не отразилось на их лицах. Словно он был невидим! - Серый, что произошло? - спросил Вячеслав. Серый, беззаботно влекущий его вперед, даже не оглянулся. - Ты о чем это? - Как получается, что меня не видят?! - А кто тебя должен видеть? Мы идем там, где они не ходят. Их мысли и зрение гораздо ниже. Запоминай, что чувствуешь! - Да, Серый. Вячеслав, словно оказавшись в другой стране, стал жадно оглядываться вокруг, замечая, прислушиваться к себе, сравнивать с тем, что чувствовалось раньше. Была ясность, ясность сна, в котором проснулся и понял, что всего-навсего спишь, был необыкновенно чистый ум, не залитый блуждающими незваными мыслями и направленный целиком на восприятие. На мгновение Вячеславу подумалось, что если он остановится, и, раскинув руки, громко запоет, не боясь показаться не в себе, то и тогда никто этого не заметит: люди по-прежнему пойдут, поглощенные, оглушенные блуждающими отрывочными образами - своими мыслями и своим воображением об окружающем мире. Вячеслав и Серый пришли на факультет менеджмента в средствах массовой информации, и Вячеслав, оторвавшись от локтя Серого, принялся выяснять, где можно найти Лену Светлогорову, дочь декана. Это казалось очень просто - получив дерево нужных сведений: расписание занятий, корпус - этаж - аудитория, среди множества сотен и тысяч выйти к единственному человеку. Но у них не получилось, чужой механизм случайностей, провернувшись, отдалил их встречу в неизвестное будущее. 'Лены сегодня не было на занятиях. Кажется, куда-то уехала'. Фестиваль реконструкторов или просто встреча друзей - этого никто не знал, да это и не имело значения, время оказалось потраченным зря. - Что теперь? - выпадая из состояния ясности, спросил Серого Вячеслав. - А ты не ощущаешь, где она может быть? - с надеждой спросил Серый. Он увидел растерянный ответный взгляд парня. - Ладно, я думал, может ты что-нибудь начал вспоминать. Ну нет, так нет. Но искать ее без подсказки - значит профессионально зарабатывать мозоли на ногах. Серый с сомнением оглядел свои ноги. Человеческий поток вокруг обтекал, овладевал вниманием, отвлекал. Вячеслав боялся увидеть знакомых и тревожно всматривался в лица. - Будем ждать, когда она вернется назад, домой, - продолжал рассуждать Серый. - Да не смотри ты так по сторонам. Не привязывайся! - Я стараюсь... - Меня волнует еще вот что. - Да? - Вячеслав насторожился и перевел взгляд на Серого, готовясь внимательно слушать. - Вот то, что продается на улицах, такая куча мяса на вертеле, шаурма. Так почему его нельзя есть? Вячеслав выдохнул воздух. - Что? - удивился Серый. - Нет, нет, это я так. Пошли. - Пошли. Но ты скажешь про это мясо? Странно, вроде на вид съедобное. - Скажу, скажу. Так как ты говорил, нужно не привязываться к тому месту, где находишься? - Да очень просто! Вот прислушайся к себе. Это легко, смотреть издали на все, как бы со стороны. И главное, чтобы эта сторона была как можно дальше отсюда. Вячеслав, смеясь в душе над злополучной шаурмой, дрянной уличной едой, очень легко отдалился от места, где был. Пряча улыбку, он повел Серого за собой, на улицу.
44.
День промозглый и ветреный, осенний октябрьский день, насытился, наполнился событиями, обманув ожидания. Сидеть перед телевизором, строя планы на будущее в пустом медлительном времени, не довелось. После института Вячеслав повел напарника в дорогой ресторан, чтобы в обстановке торжественности, размеренности и обходительности продемонстрировать превосходство культуры и настоящей еды над пищевыми заменителями и красочными суррогатами. Серый утонченные, изысканно украшенные кушанья оценил, сказав: 'Вкусно'. Виталий усмехнулся в бутерброд с икрой, вызвав этим ответный монолог Серого. Напарник чувствовал себя вольготно в любой обстановке и, вызывая косые взгляды соседей, вовсю голосил, как это он умел. Серый не стеснялся никого и это немного стесняло Вячеслава. - И совершенно зря, - увидев или почувствовав, заметил приятель, - Получается, что ты ведешь себя как чужой. Но это же твой мир! - Такое часто бывает, - сконфузился Вячеслав, - мы как чужие в своем мире. - Почему? - простосердечно спросил Серый. - В самом деле, почему... тяжело объяснить. Может быть оттого, что мы не властны над своим будущим... Вячеслав осмотрел сидящих за столиками людей, важных и самоуверенных, наверняка считающих, что они свое будущее знают определенно. - И они тоже. В нашем большом человеческом мире каждый за себя. По большому счету каждый - за себя... наверное, поэтому мир всех людей такой непредсказуемый и такой разный. - Точка зрения человека, - заметил Серый, присматриваясь ко второму блюду и лежащим сбоку вилкам и ножам. - Что, ими и есть? - Да, смотри, как я делаю, и повторяй. - Это и понятно, - сказал Серый. - Кривь, она и есть кривь. - Я, когда был в Прави, видел совсем другое. Других совершенно людей. Безупречных, настоящих... неужели это только оттого, что мы живем в неправильном месте? - Я, вообще-то, не философ, чтобы такое разъяснить, сам понимаешь. - А если мы здесь попробуем изменить себя, поступать так, как в Прави, что, разве не удастся? Не получится воссоздать Правь прямо тут, в нашем мире? - Ты чересчур усложняешь простые вещи... - Да ничего я не усложняю, чего уж проще! - По-человечьи. Какие-то сомнительные вопросы, все ведь и так понятно. Чего в тебе больше: Прави, Криви или даже Нави? - Во мне? Ну, не знаю. - Главное то, что в тебе. Во мне. В каждом из вас. Не вовне, а именно внутри. Вот, что определяет место, где ты живешь. Тем больше в тебе Прави, тем ближе ты к тому месту, где она находится. - Кажущаяся простота, которая все усложняет, - устало произнес недовольный собой Вячеслав, - я не понимаю этого до конца. - А чего понимать, - пожал плечами Серый, - просто используй. Может, и вправду, это такая особенность людей, думать там, где нужно просто чувствовать? - Но вот ты говоришь, что чем больше внутри Прави, тем ближе к ней. В тебе-то, я думаю, гораздо больше Прави, правильности, чем во мне. Почему же ты здесь, в мире людей, в Криви? - Славик, а вот после этого мяса ничего больше не будет? Это весь обед? - Почему весь... - Вячеславу с трудом переключился на другую тему, постороннюю и мелкую - как если бы с одной колеи на полном ходу перескочить на другую. Без скрежета, искр и тряски - никак. - Еще десерт, ну, сладкое. - А нельзя ли вместо сладкого опять того же мяса? Ты же знаешь, я не особо десерт люблю. - Хорошо, я закажу еще. - Так вот, - радостно сказал Серый, - А кто тебе сказал, что я в Криви? Конечно, я не в полной Прави, но близко к ней. Если надо, могу враз перескочить. - Как? - Я думал, ты это понимаешь... 'Враз перескочить... Так вот, что он имел ввиду, говоря, быть как можно дальше... ему-то хорошо об этом рассуждать. А мне, если у меня нет подобного опыта?!' - Тебе-то хорошо об этом рассуждать! А если у меня нет твоего опыта?! - Уже есть. Только ты боишься его пустить в себя. Вот как я мясо в себя впускаю. А ты еще боишься. А когда пустишь, поймешь, как все просто. И вкусно. - Про вкусноту не сомневаюсь. И мне очень хочется ее ощутить. - Ощутишь, ощутишь. И попроси, чтобы его не сильно зажаривали, ну мясо. И того, что вокруг, поменьше клали. Вячеслав улыбнулся. Волк, сидящий напротив в обличье человека, показался совсем родным, до неприличия единокровным и своим, гораздо более близким, чем сидящие вокруг мужчины в костюмах и деловые женщины. Как брат, как двоюродный брат, до того не знакомый, вызывает перетекание чувств: от отчуждения, стеснения и робкой осторожности к странному новому доверию, к откровенности и задушевности. Хотя люди, сидящие вокруг были генетически, единоутробно ближе. Да вот хотя бы этот кавказец, лицо которого показалось Вячеславу, показалось... 'Точно! Это же тот самый кавказец, который ввалился на наше купе!' Мужественный и многословный уроженец юга сидел в компании соплеменников. Из середины стола, уставленном блюдами и тарелками, небоскребами поднимались бутылки со спиртным. Вячеслав отвел взгляд, но кавказец успел его поймать и незлобиво улыбнулся. Следующие пять секунд он говорил с товарищами, а затем понес свое грузное тело к столику, где сидели Серый и Вячеслав. Только этого не хватало, подумалось парню. - Приветствую! - сказал кавказец. - Какая встреча! 'Интересно, чего ему надо, - ласково улыбнувшись, подумал Вячеслав. - Или он сам по себе такой. Навязчивый и бестактный'. - Здравствуйте, - подчеркнуто равнодушно сказал он и посмотрел на Серого. Тот не знал, в чем дело и усердно подчищал тарелку. - Смотрю, знакомое лицо! Извини, друг, за то, что тогда разбудил. Все двери в темноте, как моя, вот и ошибся! Вячеслав кивнул, но так, чтобы кивок не выглядел поощрением продолжать. Кавказец его тяготил. - Ты ведь тогда обиделся, я увидел, - продолжал южанин. - Не простил. 'Ну, какая, собственно разница, - подумал Вячеслав. - Будто бы это имеет какое-то значение: простил - не простил'. - Люди - братья, - со значением изрек истасканность кавказец. - Должны жить в мире. - И в счастье, - добавил Серый. - О, маладэц! Панимаэт! - восхитился незваный гость. - Почему Вы думаете, что я не простил? Ну, с кем не бывает, ну ошибся. Ничего страшного, обычная житейская ситуация. Какие могут быть обиды?! - Нэт, ты нэ прав. Хароший ты человэк, сразу видно. И когда хароший чэлавек огорчается, это видно, можешь мне павэрить! 'Правь, - понял Вячеслав, - это влияние Прави! Меня числят чуть ли не за образец... нужно будет следить за своими эмоциями...' В душе уплотнилось слабое чувство вины. - Извините, но я в самом деле вас простил, и совсем не обижаюсь! - Да, - вздохнул кавказец, - можно сэсть? Он посмотрел на парня, Серого, и решив, что их взгляды означают согласие, сел третьим. - Эй, офицант, - призвал он служителя культа. - Бутылку коньяка! - Я не пью коньяк, спасибо, - обрезал его намерения Вячеслав. - Вина! - реакция кавказца была молниеносной. - Лучшего! Друзья непрошенного гостя шептались за столом, не обращая внимания на своего товарища. Вячеслав уныло посмотрел на них, затем на бутылку дорогого французского вина, которую поднес официант. - Выпьем, - предложил кавказец. - За то, чтобы между людьми не оставалось недоразумений на пути к их счастью, как сказал твой друг! Вячеслав улыбнулся. Кавказец был истинным сыном своей родины, и тосты говорил витиевато и сочно, как и приличествует сыну гор. - Хотя, сколько неприятностей бывает, - выпив бокал, продолжил южанин. Вячеслав кивнул, но уже более дружелюбно, чем в прошлый раз. - Вот меня, например, ограбили! Кавказец посмотрел на них твердым взглядом, не просящим сочувствия. Он просто делился обидой. - Самый ценный груз, который вез, украли! Вячеслав, осторожничая, только кивнул. - Абидна! Даже не абидна - подло! И дело не в том, что это очень ценный груз... 'Какая-нибудь контрабанда, - подумал Вячеслав, - не иначе!' - ... а то, что я потратил столько сил на него, столько времени! Это как в сердце нож всадить! - Понимаю, - произнес Вячеслав, стараясь, чтобы его слова выглядели как можно нейтральнее. - Это очень плохо, - согласился Серый. - У меня тоже такое бывало: однажды Оксана прямо из пасти вырвала такой кусок... Он осекся и замолчал. Кавказец, поглощенный в себя, не заметил странности сказанного. - В то врэмя, когда я не ждал. Исподтишка, тайно! И ведь знали, что я вэзу такой груз! Не золото, не камни взяли, а именно вот то! Кто, кто мог узнать?! Или кто-то из друзей продался. Ух, узнаю... - Вы не отчаивайтесь. А в милицию заявляли? - Вячеслав сам пожалел, что заикнулся про милицию. При чем здесь милиция, может, и не нужна она вовсе в таком деле, где есть золото и камни. Ох, подумалось парню, а не буду ли я невольным свидетелем ненужного дела, совершенно меня не касающегося?! - Какой милиция?! При чем здесь милиция? Что она может найти?! - Да, Вы правы, - поспешно согласился Вячеслав. - Вот скажи, чтобы ты сделал на моем месте? Вот оно, подумал Вячеслав, влияние Прави. Ответственность перед теми, кто тянется к тебе. Кто чувствует в тебе истинную честность и рассудительность. - Не знаю. А давно у вас украли... ну, этот груз? - Эх, если бы я знал. Вот только вчера увидел, когда караван пришел! 'Какой караван?!' - Недостает двух тюков, самых важных, которые я вез из самой Аравии, из Руб аль Кхали! 'Саудовской Аравии?' - И спросить не с кого! Все клянутся, что ничего не видели! Вот скажи мне, такое может быть? - Может! - заметил Серый, с точки зрения Вячеслава - совершенно напрасно. - Вот и я говорю, может. Опудрили им мозги, опоили! - Наговорили, - согласился Серый. - Вот они и не помнят ничего! Ну и где теперь искать? 'Через свои мафиозные каналы, - про себя сказал Вячеслав. - Как это у них обычно бывает... встречаются и начинают клятвенно уверять, что найдут того, кто это сделал. Солидные мужчины в строгих костюмах, с сигарами и кольцами на пальцах'. - А пробовали гадать? - спросил Серый, выказывая ненужную заинтересованность. - Пробовал, как не пробовал! Гадал по звездам, по числам, даже здесь, в Москве к одной гадалке обращался. Словно песком все засыпано! Вот только знаю, что товар где-то рядом! - Значит, кто-то от него глаз отводит, чтобы не разыскали! - Отводит, отводит, кто-то отводит! Ух, попался бы он мне! 'Поразительно...' - подумал Вячеслав - Вообще-то, я человек мирный, - виновато добавил южанин, - но дело такое... ну не могу я. Я ведь не для себя их вез, и не мой это товар. Обещал доставить... что теперь я скажу?! - Похоже, что здесь не человек замешан, - сказал Серый, - если нельзя гаданием узнать. Это от просто украденных или пропавших предметов след четкий, ясный. А если мутнеет или туман, или не видно, то это первый признак двоения будущего - такое человеку не под силу. Обычному человеку, то есть... - Товар не обычный... - в сердцах обронил кавказец, - от него будущее тоже меняться. Вот, что плохо. - Может меняться? - переспросил Серый. - Из известного мне такими свойствами обладают только всякие исполнители желаний. 'Что он говорит! - удивился Вячеслав. - Он же нас выдает!' - Да - печально согласился кавказец, - так оно и есть. Шесть кувшинов, полных, с нетронутой печатью Сулеймана ибн Дауда...
45.
Вячеслав изумленно посмотрел на кавказца. Тот опустил уголки рта вниз, выражая этим предельную глубину горя. - Золото было, алмазы, изумруды, ничего этого не взяли. Взяли только кувшины. Украли! Тонкой нитью в голове потрясенного Вячеслава родилась последовательность: Правь, иная Москва, кувшин, полученный просто так, кавказец, которого обокрали, тайно похитив полудюжину точно таких же кувшинов с заключенными в них джиннами. 'А сколько я тогда видел кувшинов? - попытался вспомнить парень. - Один предлагали мне. А рядом лежали несколько. Пять? Или меньше? Или больше? Или это другие, похожие кувшины? Ведь Соломон судя по легендам, с духами не церемонился, запечатывал пачками...' Фасад мира качнулся. Волшебное настигло Вячеслава в самом центре его мира, мира, замешанном на житейском опыте и скрепленном здравым смыслом. Одно дело видеть чудеса и участвовать в них на окраине вселенной, а другое - в том месте, где родился, где вырос, в незыблемом и вечном оплоте бесчудесного, старательно обыденного и прагматичного. - Их могли уже использовать, - задумался Серый. - Могли! Ох, как могли! Официант, проходящий мимо, покосился на кавказца. Серый сочувственно молчал. Замолчал и кавказец. Хотя, какой это был кавказец! Скорее всего, какой-нибудь шумер. Или ассириец. Халдей! Да, типичные черты халдея: то же лицо, бородка, глаза, брови... Вячеслав отвел взгляд, чтобы не выглядеть бестактным. ' Может, в самом деле, кувшин, который достался мне, краденый?! И настоящий хозяин сидит рядом?' Вячеслав посмотрел на Серого. Тот задумчиво вглядывался в свои пальцы. - Ладно, - сказал шумеро-халдейский торговец, - извиныте, что вас в свои дела впутываю. Серый промолчал, думая о своем. - Ну что вы, - сочувственно ответил за них обоих Вячеслав, - это вы меня извините. - За что? - Что позволил вам думать плохо о себе. - Ах, да, теперь вижу! - улыбнулся торговец. - Уже спокойнее на душе стало. Он протянул руку, и Вячеслав пожал ее. - Знаете, что... - сказал Вячеслав, когда тот начал поворачиваться, чтобы уйти. - Если нам что-нибудь станет известно... о вашей пропаже... как мне Вас найти? - Телефон? - спросил торговец. - Да, да. Он начал диктовать номер. Вячеслав засуетился, ища ручку и бумагу, но Серый его остановил. - Я запомнил, - сказал Серый торговцу. - Да и он тоже. - Звоните, - без уверенности в хорошем исходе сказал торговец, - всегда вам буду рад. - Я позвоню, - пообещал Вячеслав.
Торговец не стал засиживаться. Через пять минут он вместе с компанией покинул ресторан. А еще минут через десять расплатились и ушли Вячеслав с напарником.
На улице Вячеслав осмотрел ряд дорогих автомобилей, стоявших перед входом, посмотрел вправо и влево. Их недавний гость, наверное, был уже далеко. Парень вздохнул полной грудью тяжелый московский воздух, химический и вредный. Люди, что проходили мимо него, важные и не очень, обычные рядовые горожане и те, кто имел какой-то вес, принимал решение и тем влиял на жизнь других - никто из них не представлял, что происходит по-настоящему вокруг, никто не знал того, что только что услышал Вячеслав. Это казалось удивительным, невероятным. Как в детской игре, когда один, с завязанными глазами, носится за остальными, натыкается на стены, стулья, буфет, слышит гогот, визги, топот и не видит ничего! Только в его случае зрячим был Вячеслав, а остальные с закрытыми плотно глазами на ощупь кружили вокруг, пробовали, ушибались, пятились, шли не туда, куда нужно. И он, он один обладал знанием, как надо и куда надо идти. И правом? Правом знающего? Или обязанностью? Да, подумал Вячеслав, это, наверное, самая опасная власть. Знания правильного пути. Решать за других... тут бы за себя решить правильно! - О чем задумался? - беззаботно спросил Серый. - Об этом человеке? - А он человек? - Ну да. Только древний и много знающий. - Мне кажется, нужно отдать ему кувшин, - сказал Вячеслав. Серый промолчал. - Это молчание что-то означает? - Ты должен сам решить, нельзя советовать. - Почему это? - Потому что в случае с кувшином будущее очень тонко. Кувшин ты получил неспроста, а это значит, что ткань твоего будущего кто-то или просмотрел, или сшил, и ему известно, как ты поступишь в том или другом случае. - Так, и что? - А то, что для того, чтобы спутать планы вот этому неизвестному, нужно все время выбирать, как поступить. Чтобы узоры будущего двоились и делали его совсем непредсказуемым. - Да, согласен. Но из этого получается... - А из этого получается, что я тебе не должен давать совета. Именно по этой причине! - Не понял... - Потому-что, это самое непредсказуемое! - раздосадовано сказал Серый. - А кроме того, это твое будущее, а не мое, и я не должен в него влезать! - Да, Серый, спасибо, теперь я сообразил. Значит, решать мне... Серый кивнул и беззаботно посмотрел по сторонам. Женщина преклонных лет, проходящая мимо, враждебно посмотрела на него. - Чего встал на дороге? Проходи! - зло бросила она. Серый послушно сделал шаг назад и посмотрел на Вячеслава своим беззаботно-невинным взглядом. - Решил? - Да, - вздохнул тот. - Поехали к священнику!
Отец Николай звонку не удивился, словно ждал его. И встретиться согласился тотчас. Когда Вячеслав и Серый пришли на указанное место, ко входу в монастырь, Николай Степанович, одетый в черную солидную рясу уже ждал их. Приветливо улыбнувшись, он провел гостей через ворота, мимо ряда торговых павильончиков на широкую площадь. На площади повернул направо, и, обогнув здание с классическим треугольным фронтоном и колоннами, привел Серого и Вячеслава в небольшую безлюдную аллею с растущими на ней елями. - Здесь обычно никто не ходит, - пояснил батюшка, осматриваясь. Вячеслав решил, что после такого предисловия можно сразу приступать к главному. - Николай Степанович, мы за кувшином, - сказал он. Священник посмотрел куда-то поверх них, на здание зеленого цвета, затем оглядел Серого, и лишь тогда посмотрел Вячеславу в глаза. - Хотите забрать, значит. - Да, вроде бы объявился настоящий хозяин. - Даже так? - Да, - Вячеслав задумался, стоит ли говорить про торговца, или же ограничиться общими объяснением. - И это его кувшин... - Да, он вез его, точнее, их, из Аравии, но по дороге сюда кувшины кто-то украл. - Из Аравии? - переспросил Николай Степанович. - Да, он еще называл какое-то место... - Руб аль Кхали, - подсказал Серый. - Руб аль Кхали, - задумчиво повторил батюшка и поправил висящий на груди массивный крест.- Пустыня, в которой находится Ирем. Значит, все-таки, из Ирема. Продвинутый батюшка, подумалось Вячеславу, даже про него знает, про невидимый город Тысячи и одной Ночи. - И Вы решили отдать кувшин хозяину? - священник отчего-то медлил, спрашивая совершенно не относящееся к делу. Или может, так пытался продлить свое участие в таинственном невозможном в обычной жизни деле. - Да, решили, - подтвердил Вячеслав. 'Отдам кувшин, сразу гора с плеч свалится', - подумал парень. - А как зовут этого человека? - спросил священник. - Не знаю... От торговца остался только телефон и запечатленное в памяти загорело лицо с запоминающейся черной растительностью на нем. Серый молча наблюдал за священником. Батюшка вновь глянул поверх них, в конец аллеи, где стояло невысокое здание. - Торговца зовут Аль Хафиз Абдульхак, - задумчиво произнес Николай Степанович, - Хранитель и Слуга Истины, и он, в самом деле, вез полдюжины кувшинов с демонами внутри. Вячеслав потерял дар речи. Серый продолжал невозмутимо слушать. - Чтобы передать их... впрочем, неважно кому. Главное, что это добрый и незлобивый человек. Вячеслав поймал себя на чувстве, что у него приоткрывается рот. Кажется, от удивления. - И поэтому он не прибег к самому действенному средству, - размеренно говорил батюшка, - к заклинанию связывания. - Связывания? - уточнил Серый. - Вы должны знать, - снисходительно кивнул священник, - что оно имеет такое название. На самом деле, его действие заключается в другом: украденный предмет начинает искривлять дороги будущего так, что они приводят вора к невозможности действовать дальше. Обычно все заканчивается физической гибелью. Серый сглотнул слюну и Вячеслав подумал, что сейчас пришло время пугаться. Но страха не было, парень никак не мог поверить, что священник, стоящий перед ним, может нести зло. 'А ведь каким простаком он казался там, в поезде... - вилась спиралью мысль. - Впрочем, слово 'вор' здесь достаточно условно. Любой хозяин украденного предмета, то есть, принявший его сознательно и без условий, автоматически подпадает под действие заклинания. В голосе священника даже появились какие-то наставительные нотки. - Сами понимаете, что хозяином кувшина я быть не могу, поскольку брал его на время у Вас, Вячеслав, с условием вернуть по первому требованию. Вы же приняли его, согласившись стать его владельцем, следовательно, права обладателя предметом полностью перешли с вора на Вас... 'Вот почему тот отдал кувшин так легко! Нет, не отдал, всучил, избавился!' - ... Эрго, действие заклинания обернется против Вас, Вячеслав Александрович. - Погодите, - сказал Серый, - насколько я понимаю, это случится, если Вы не вернете нам кувшин. И, мне думается, отдавать его Вы не намерены. Но, в таком случае право владения кувшина переходит к Вам? - Вы проницательны, мой нечеловеческий друг, - почти благосклонно произнес Николай Степанович. - Дело так и обстоит, Вы не получите кувшин. Но это не значит, что я превращаюсь в правообладателя. Я хочу его вам отдать, искренне желаю отдать предмет, мне не принадлежащий, но... не могу. Не могу в течении трех суток, поскольку кувшин сейчас находится в очень и очень далеком месте. Сами понимаете, пока я сообщу, пока его привезут, пройдет столь необходимое время, которое Аль Хафиз Абдульхак потратит, разумеется, не зря. Кроме того, у меня есть сведения, что его поставили перед нелегким выбором: достать все кувшины к завтрашнему полудню. Так что, вопрос заклинания - это вопрос нескольких часов. - Умно, - задумчиво сказал Серый. - Очень умно. - Как и должно быть, - согласился священник. - Ввязываясь в подобную историю, Вы должны были предусмотреть последствия. Серый что-то пробормотал. - И вообще, это не человеческое дело, - благодушно сказал священник Вячеславу. - И вы хотите... - начал Серый и замолчал. - Разумеется, - ответил батюшка. - Ключ к Шестокрылу. - Змейки? - И обруч. - Значит, ключ к Шестокрылу, это змейка одновременно с обручем, - тихонько проговорил Серый. Священник досадливо поморщился. - Ну, хорошо, Вы это узнали. Это Вам как-то поможет? - Нам нужно время, Николай Степанович, - сказал Серый, - Согласитесь, что носить с собой такой предмет глупо. - Это понятно и разумно. Сколько Вам нужно? - До завтрашнего утра. Священник улыбнулся. - Вы полагаете, что сумеете как-то вывернуться? - Нет, Вы все предусмотрели. Просто нам нужно время. - Предположим даже, что Ключ не в Москве, чему я не верю. В любом случае, вам нужно часов... максимум, шесть. Сейчас же половина третьего... - До восьми утра. - Исключено. До двенадцати вечера. - До шести, обруч не успеют привезти. Священник задумался, потом внимательно вгляделся в Вячеслава. - Нет, глупости, у вас никаких шансов! Впрочем, чтобы потешить Ваше самолюбие... хорошо, пусть будет до восьми. Ровно в восемь на том же месте, что и сегодня. - Да, Николай Степанович, - благодарно ответил Серый. - Вы привозите кувшин, мы - змейку и обруч. Только нам нужны гарантии, что до этого времени Аль Хафиз Абдульхак не сотворит заклинание связывания. - Не беспокойтесь об этом. - Тогда, до свидания. - До свидания, - насилу выговорил Вячеслав. Во рту у него пересохло, и он с трудом разнял слипшиеся губы. - До свидания, до свидания, - кротко и миролюбиво произнес священник. Кивнув, он развернулся и направился размеренным шагом в конец аллеи, прочь от них.
46.
- Пошли, - сказал Серый. Очень быстро, почти бегом они вышли на центральную площадь монастыря. Здесь Серый поднял до того опущенную в задумчивости голову и остановился. - Что теперь? - спросил Вячеслав, переводя дух. - Главное - не паниковать! - Я не паникую. Еще не успел испугаться... - Это хорошо. Вначале - быстрее отсюда, подальше от него. - Все что он сказал, это... - Это плохо, очень плохо. Они снова взяли прежний темп, только теперь Вячеслав держался наравне с Серым, чтобы слышать его ответы. - Мы ничего не можем сделать? - Ничего... очень, очень умно. И зло. Единственный выход - переправить тебя в Правь, где такое заклинание нанесет самый малый вред. Да только они все просчитали и предусмотрели: Правь сейчас закрыта для тебя. - Почему? - Потому что по времени не успеем. Тебя ведь Яга очищала перед тем, как отправить с сапогами. Если бы она или Оксана были здесь, то можно было бы попытаться. Но до восьми утра никто из них к нам не доберется. Но мы попробуем! Серый еще припустил. Они почти пролетели, к удивлению туристов и верующих, через арку входа и свернули на улицу, по которой шли сюда. - Ты сказал, они? Их несколько? - Не знаю, но думаю, этот Николай Степанович не один такой. Но это не главное. Серый на ходу осмотрелся. - Нет, чуть дальше! - А что, что главное?! - Главное, теперь узнать, он это затеял с ключом к Шестокрылу, или кто-то другой?! Вячеславу было непонятно. - Послушай, а если найти этого торговца и все ему объяснить? Ведь как-то можно его отыскать в Москве? До завтра успеем... - Не найдем. Скорее всего, нам уже нагаданы неприятности. Будем искать и только опаздывать: был, но уехал вот только что. Нет, ты этим голову не забивай, это мое. Ты вот что лучше сделай. - Да?! - Постарайся вспомнить все, что делал в Прави?! Вплоть до самой мелочи. Может, есть что-то, чем она тебя держит. Серый остановился. - Вот! - сказал он. Вячеслав на несколько шагов проскочил вперед. - Что? - с надеждой спросил он. - Кто, - поправил Серый. - Ворона! В метрах трех от него за оградой сидела на ветке дерева ворона. Наблюдала за ними переливчатыми бусинками глаз. - Иди сюда, иди, не бойся, - позвал ее Серый. - А ты не стой, вот вторая. Зови! Вячеслав хотел спросить, получится ли у него, но передумал. Первая ворона послушно перемахнула с ветки на ограду. Серый подошел к ней вплотную и стал тихо втолковывать. Вячеслав осмотрелся. Навстречу им шли люди, но были они еще далеко. Не веря в свое умение, Вячеслав подошел к ограде и позвал толстую птицу, вышагивавшую за оградой. Та бесцеремонно махала клювом туда-сюда, раскидывая в стороны сор - точь-в-точь как нерадивый дворник разметывает пыль. - Иди сюда... не бойся. Ворона только покосилась. - Не бойся! Ворона остановилась и наклонила головенку набок, чтобы лучше рассмотреть Вячеслава. - Ты же умная! - сказал дурацкую фразу Вячеслав. Зачем сказал, сам не понял - ну не польстить же вороне. Черная птаха сделал острожный шаг назад. Комплимент не сработал. - Не так зовешь, - сказал из-за плеча Серый. - Быстрее, сюда люди подходят. - Не получается у меня что-то. - Ты думаешь не о том. Вспомни Правь, и как там было. Снова стань человеком Прави, тогда они к тебе пойдут. Идя сюда, черная, иди, не бойся. К удивлению Вячеслава та самая ворона взмахнула крыльями и шумно подлетев, села на ограду. - Представь Ягу и ее дом, - наставил Серый, - а затем говори... а, ладно, я сам! Он подался к птице. - Лети к Яге, скажи, что Славка в опасности, объявился один охотник за ключом. Времени до восьми утра, потом они наведут на кувшин заклинание связывания. Запомнила? Ворона кивнула головой. - Лети, не медли. Послужишь - получишь награду! Ворона смахнулась с ограды и понеслась прочь. Серый удовлетворенно посмотрел на Вячеслава. Мимо прошли парень с девушкой. Парень курил и смотрел вперед. А вот девушка, кажется, видела как двое незнакомцев гипнотизировали ворону. Девушка во все глаза смотрела попеременно то на Серого, то на Вячеслава. А еще теребила руку своего друга, пытаясь незаметно привлечь его внимание. - Видел? - тихонько спросил Вячеслав. - Мы себя не выдадим? - А-а, пустяки! - отмахнулся напарник. - Ну, запомнит. И что? Будет в ее жизни случайный эпизод, не поддающийся объяснению. И о котором она будет изредка рассказывать близким людям. - Ты прав... да ты психолог прямо таки... - С волками жить... - сказал задумчиво Серый. - Так вот, сейчас мы едем домой, будем ждать вестей. А ты постарайся вспомнить каждую мелочь. Может, ты что-то забыл сделать в Прави, кого-то случайно задел или обидел, не исполнил обещанного, это очень важно! Думай, не отвлекайся! - Да, уже думаю. Только один вопрос. А вороны успеют? Ты, наверное, первую к Оксане отправил, - Серый кивнул, - а вторую к Яге. Так туда сколько лететь! - Ну, все-таки они не настолько глупы, чтобы лететь напрямик. Полетят через Тени. Часа через четыре будут на месте. А за это время мы должны сами что-то придумать. - Да, Серый... Тот ласково посмотрел на Вячеслава. - Не переживай, мы тебя в обиду не дадим! И мы видали, как бояре едали!
Через час после того, как они приехали в квартиру Вячеслава, зазвонил телефон. В ненарушаемой посторонними звуками тишине сигнал прозвучал оглушительно и властно, заставив Вячеслава вздрогнуть. Он с тревогой глянул на Серого, но тот только недоуменно качнул головой. Бежевая трубка с каждым перезвоном источала все больше тревоги, и Вячеслав поспешил схватить ее. - Добрый день, - раздался знакомый голос. Но поначалу Вячеслав не узнал его, мистера Роджерса, американца, к которому должен был приехать. Америка и все, с ней связанное - работа, прежние надежды выглядели теперь засохшими плодами ненужного растения, которое перестали поливать. На вкус они горчили и вызвали досаду. - Американец, - прикрыв трубку ладонью, шепнул парень Серому, - тот, который меня приглашал в Америку. - Да, мистер Роджерс, - вежливо сказал Вячеслав, думая как бы его спровадить быстрее, без лишних объяснений, - добрый день. - Что же Вы, Вячеслав Александрович, так внезапно пропали. Не позвонили, не предупредили... 'Началось!' - подумал парень. - У меня было очень срочное дело. Извините, мистер Роджерс. - 'Извините', это плохое слово между деловыми людьми. 'Сейчас он будет рассказывать, что такое американская деловая этика. Америки теперь мне не видать...' - без печали отметил Вячеслав. - Это есть прежде всего неуважение к себе, вы позволяете быть неточным и неответственным. Любая компания не возьмет на работу такого человека. - Да, - согласился Вячеслав. - Такое могут позволить себе только очень важные персоны, которые не зависят от мнения и услуг других людей. - Да... - А поскольку в данное время вы не являетесь такой персоной, Вам не следует поступать, как они. 'Обычно, в американских фильмах в таких случаях говорят: 'Да, сэр', - нужно ли мне поступить также? Ведь от него я вовсе не завишу!' - Любопытно. - Не есть ничего любопытного! Вы слишком много воображаете о себе. - Я другое имел ввиду. - Зато я имею ввиду именно это! 'А еще они говорят: 'звучит заманчиво', - рассеянно подумал Вячеслав. - Идиотское словосочетание'. - Впрочем, - сказал мистер Роджерс, - у нас недостаточно времени, чтобы обсуждать, что каждый хотел сказать. Вот что, Вячеслав Александрович, собирайтесь и приезжайте ко мне. Я буду вас ждать... скажем, у музея Изобразительных искусств. - Извините, мистер Роджерс, но это невозможно, - твердо ответил Вячеслав, - дело в том, что у меня поменялись планы и я не собираюсь в Америку. - Глупости, я вовсе не в Америку вас зову. Я хочу поговорить о том деле, которое Вас так занимает. - Что? - переспросил Вячеслав. - Вы сейчас дома. Если не будете мешкать, до доберетесь до Кропоткинской за час. Я буду ждать вас у входа. И этого своего друга тоже прихватите. Как его зовут, Грэй... Серый? Вячеслав посмотрел на Серого. Тот еще ни о чем не подозревал. - И побыстрее соображайте, это же в ваших интересах. Сколько вы выторговали у этого церковнослужителя? Вячеслав сильнее сжал трубку и сглотнул слюну. - Жду вас, до свидания, - сказал мистер Роджерс и кинул трубку, не дожидаясь ответных слов. - И как? - спросил, занимаясь каким-то своим делом, Серый. - Невероятно! Одеваемся, Серый. - Что, что такое?! - Он знает обо всем. Он будет ждать нас у музея изобразительных искусств. - О чем, о чем знает?! - Да о священнике! - Вячеслав второпях оглядывал квартиру: что взять с собой.- Спросил, сколько мы у него выторговали. Ключ брать с собой? - Спрашивал? - спокойно уточнил Серый, становясь в дверях. - Как, говоришь, его зовут?
47.
Мистер Роджерс ждал их у лестницы, ведущей к главному входу. Представительный мужчина, с короткой деловой прической и бульдожьей челюстью. На улице такой человек сразу вызывает мысли о посте директора корпорации, о властных распоряжениях, которые должны выполняться немедленно и которые даже в мыслях нельзя обсуждать. И легкомысленная одежда - невзрачные бежевые брюки, яркая желто-зеленая куртка и рубашка в клеточку под ней, не могли растереть, развеять это впечатление Большого Босса. Мистер Роджерс одарил их внимательным взглядом, кивнул, а в знак приветствия сказал: - Я взял вам билеты. - В музей? - спросил Вячеслав. Получился почти светский разговор, как и полагается джентльменам. - Правда, пришлось переплатить, - заметил американец, - у вас разные цены для жителей страны и иностранцев. Даже бывшие жители СССР пользуются скидкой. Вячеслав захотел предложить доплату, но через секунду передумал. - В этом есть элемент дискриминации, - заметил мистер Роджерс. - Вы по-прежнему считаете иностранцев людьми второго сорта. Вячеслав промолчал. Упрек выглядел разумным. Серый тоже молчал, присматриваясь к новому знакомому. Они прошли вход, поднялись по лестнице вестибюля. - Прекрасный музей, - сказал американец. - Монументальное здание. Впрочем, внимание заслуживают лишь отдельные залы. Вячеслав выжидал. Американец шел первым, выбирая дорогу. - Меня больше привлекает испанская культура, - рассуждал он тоном заправского экскурсовода - немногие посетители, мимо которых они проходили, даже оглядывались на его слова, - когда-то Испанская империя была самым могущественным государством в мире. Испанцам не хватило совсем немного, чтобы утверждать, что именно над ее землями никогда не заходит солнце. Вячеслав посмотрел на Серого, но тот невозмутимо шел рядом, слушая. - Этот сплав арабской непоседливости и почти детской восторженности миром, европейской набожности и целеустремленности, а затем и языческой невинности, не знающей греха... да... а ведь когда-то испанские золотые дублоны были самой стабильной валютой в мире... 'Зачем это он говорит?' - подумал Вячеслав. - Один дублон стоил сто двадцать американских долларов. И тяжелые галеоны везли их через океан на родину. А вместе с дублонами и непонятые тайны инков и ацтеков... Они вошли в зал Древнего Египта, к мощным неподъемным саркофагам. - У испанцев был шанс. Но они не воспользовались им... и тайные знания так и остались неузнанными европейцами. Мистер Роджерс замедлил шаг. - Мировоззрение современного человечества, вообще, очень косно. Я полагаю, что в этом виновата эпоха Ренессанса. Именно тогда появилось столько денег, что их обращение вызвало абстракцию: векселя и безналичный оборот. Вячеслав мучительно пытался открыть смысл в его словах, но смысл не открывался, парень плавал в неожиданных суждениях, на поверхности слов. - Вот египтяне не знали денег, наших денег на протяжении трех с половиной тысяч лет и поэтому легко обращались с магией. - Вы полагаете, что второе следует из первого? - к облегчению для Вячеслава прервал молчание Серый. - Нет, я думаю, что второе определяет первое, мой молодой друг, - ответил американец, - вот взгляните на это превосходное ущебти. Он наклонился к фигурке человечка, стоящей за стеклом витрины, деревянной куколке с узором иероглифов на тельце. Смотрительница, строгая женщина в синем костюме, вооруженная очками и путеводителем, привстала, чтобы в случае чего произнести заклинание 'Руками трогать нельзя', но иностранец вел себя прилично, и она осела на стул назад. - Да, так и есть, Среднее царство. Судя по заклинанию, двенадцатая династия. Точно, вот тут написано, Аменемхет четвертый. Американец выпрямился и назидательно взглянул на них, лицеистов, стоящих перед учителем. - Вы бы видели, каковы они были в то время, когда краска еще сохраняла свежесть и блеск... Он промолчал. - Впрочем, краска не главное. Главное заклинания, которые позволяют их оживлять. К сожалении, вы не можете понять меня полностью, поскольку не видели оживленного ущебти... Да, так вот, о чем мы говорим. О том, что египтяне были невероятно информированы именно потому, что материальная часть мира никогда не заслоняла у них духовное. В частности, им было известно о путях мира и о его восьми великих артефактах. Вы никогда не задумывались, отчего во всех культурах число восемь имеет магический смысл? - Я - нет, - сказал Серый. Мистер Роджерс снисходительно посмотрел на пошалившего ученика. - А ведь это оттуда. Я полагаю, именно египтяне первыми правильно указали на восьмой артефакт, как на определяющий. Нечто вроде замкового ключа, который держит весь свод. Потом, вплоть до средневековых мистиков все гадали, где он может находиться. И только в тринадцатом веке... впрочем, это неважно. Главное и так известно. Что ключ находится в той части мира, которая расположена в пространстве непроявленного. Как вы ее называете? - Правь, - сказал Серый. - Образно, - согласился американец и оглянулся по сторонам. В зале кроме них и смотрительницы больше никого не было. - Так вот, ключи находятся в Прави и их достаточно легко можно достать. Вопрос заключается в том, чтобы сделать это так, чтоб не привлечь внимание других, которые не меньше вас заинтересованы в нем. - Вас, а не нас, - поправил Серый. - Естественно, что нас. Так вот, Вы не оправдали наших надежд, Вячеслав Александрович. Всюду наследили, везде оставили следы. Вячеслав замер. - Зачем нужно было брать этот кувшин? Тем более, брать, чтобы впоследствии не открыть! Неразумно, очень неразумно! Вот и последствия неразумные от первого глупого поступка. Сколько времени вам дал Николай Иванович? - Степанович. До восьми утра, - ответил Серый. - Надеюсь, вы не собирались за это время совершить какие-нибудь новые неразумные поступки? Против него у вас никаких шансов. Да? Но самое гнусное, что пришлось бы отдать ключ человеку, не имеющего к нему абсолютно никакого отношения. - Значит, ключ - это Ваш труд? - спросил Серый. - Да, да, абсолютно точно, труд. Именно я столько сил положил, чтобы он проявился, и затем еще, чтобы Вячеслав вынес его в наше пространство. Решите сами, кто должен получить ключ: подлинный хозяин, который его разыскал, приманил, или какой-нибудь самозванец? - И что же вы хотите? - спросил уверенный в себе Серый. - Разговор делового человека, - осклабился американец, - Вячеслав Александрович, учитесь управляться эмоциями. С вами, Вулф, приятно иметь бизнес. Вы понимаете всю обоснованность моих притязаний. Я требую, не прошу, а заметьте, требую браслет и обруч. По настоянию Серого Вячеслав вынес магические предметы из дома. Но с собой их не взял, а оставил у соседки завернутыми в газету и залепленными скотчем. Обходительность Серого сделала свое дело: соседка ни слова ни говоря, взяла пакет и унесла в свою квартиру. Сейчас Вячеслав ощутил нечто вроде облегчения оттого, что браслет и обруч не находятся ни у него за плечами, ни дома. - Если мы не вернем? - спросил Серый. - Не мы, а он, - американец кивнул на Вячеслава. - Вы останетесь в качестве заложника. Да, Вячеслав Александрович, так. Ваш друг останется здесь, а Вы решите небольшую этическую задачу, насколько жизнь Вашего друга ценнее каких-то украшений, хоть и магических... Серый сделал шаг назад. Вячеславу показалось, что он вроде как начал меняться: волосы сами собой взъерошились, взгляд загорелся злым огнем, а лицо приобрело чужое острое выражение, готовности к бою. - Ну, ну, - тихо усмехнулся мистер Роджерс. Американец вытянул руку в сторону от Серого, к витрине, в которой стояли ущебти. Его пальцы покрылись синими искрами, в воздухе запахло озоном. Стекла витрины потекли, окутанные голубоватым сиянием, а две фигурки ущебти зашевелились, подобно Ванька-встанькам. Вячеслав не успел среагировать, Серый толкнул его вбок, а сам кинулся к американцу. Тот выкрикнул нечленораздельное 'хэмэв' и попытался оттолкнуть налетевший сгусток ярости. Звон рухнувшего стекла на мгновение покрыл все звуки. Не думая, Вячеслав кинулся на помощь Серому, но две высокие мутные синие тени опередили его, он ткнулся в плечо Роджерса и отскочил: Серый, его друг и напарник уже лежал на полу, скрюченный и неживой, а над ним присели два странных создания - полу-люди, полу-куклы с замершими неподвижными лицами. Роджерс недовольно растирал грудь. Вячеслав сделал шаг назад. - Этого следовало ожидать, - недовольно проворчал американец, - уметь проигрывать - привилегия сильных натур. Ну, и чего он добился? Серый не подал признаков жизни. - Уберите его вот в тот саркофаг, - приказал Роджерс и двое ущебти нескладно поволокли безвольное тело Серого.- Вот так, Вячеслав Александрович... - Это подло! - выдохнул Вячеслав. Ему хотелось кинуться с кулаками на эту самодовольную тушу. Да, он причинит американцу ни малейшего вреда, более того, и сам получит - и хорошенько, но желание сбить улыбку и спокойствие превосходства, которыми тот был пропитан, билось в унисон с пульсом, отдавалось в голове и требовало действия. - Ну, ну, Вячеслав, только не последуйте примеру вашего друга. Вячеслав отвернул голову, чтобы не встретиться с Роджерсом взглядом. Смотрительница парализовано сидела не своем месте, уткнувшись в путеводитель. - Мое требование в силе. Я жду от вас браслет и обруч, от них зависит в настоящий момент жизнь вашего друга. 'Теперь я один, - безнадежно подумал Вячеслав, - и как поступить, подсказать некому!' - Если я привезу вам ключ к Шестокрылу, то Вы... - Незачем торговаться, человек! - властно бросил Роджерс. - Я уже сказал. Вячеслав едва не отшатнулся от этой смеси силы и непререкаемой чуждости. - Я буду ждать в этом месте. 'Везти? Да! Какой может быть разговор!' Парень сделал шаг в сторону, в затем, спохватившись, посмотрел на часы. - Сейчас без пятнадцати шесть. Музей закрывается через пятнадцать минут. - Об этом не думайте. Просто привезите их сюда. - Хорошо, - покорно произнес Вячеслав. Ему вспомнилось, как торговался Серый. Тот знал что-то такое, что было далеко от Вячеслава, чего парень не мог постичь. Или же не хотел, надеясь, что ему подскажут в нужное время? Вячеслав подавил первое желание выторговать задержку. Более того, он поторопился покинуть зал, боясь, что Роджерс сам заговорит о времени возвращения. В соседнем зале парень глубоко вздохнул. Маленькая хитрость удалась! Поскольку об этом не упоминалось, то вернуться он мог и в восемь часов вечера, и в десять, и даже позже. 'Теперь все в моих руках, - твердо подумал Вячеслав. - Да, я с Вами, мистер Роджерс, сыграть на равных не смогу, но все-таки постараюсь сделать все, чтобы ключ вам не достался!' Почему так должно быть, Вячеслав и сам не понимал ясно. Просто казалось правильным, что такой человек, или кто он там, не должен владеть столь могущественными предметами, которые, определенно, способны изменить этот мир. Торопя и подгоняя себя, парень пронесся по всем залам, проскользнул через сгущение людей при входе и вырвался на улицу в едва-едва намечавшийся вечер.
48. Здесь было неторопливо и чинно. Впитавшие запланированных развлечений иностранцы галдели на ступенях, впереди, на скамейках веселилась молодежь. Свет еще не ушедшего дня обещал городу мирный спокойный вечер. Никакие ожившие чудовища не смотрели жутким взглядом разрисованным глаз, никто не изменял законов мира, извергая из пальцев синие молнии. Вячеслав встряхнулся, убирая внезапно подкативший ком к горлу. Предательски увлажнились глаза. Быстрым шагом парень прошел короткое расстояние до улицы, и, оглядываясь, двинулся по направлению к храму Христа Спасителя. Пришлось пройти метров триста, прежде чем он нашел ее, первую одинокую птицу, ходившую вдали от людей. Он спустился к ней, осмотрелся еще раз, видит ли кто его, и властно позвал: - Подойди сюда! Ворона глянула на него исподлобья, иначе не скажешь. 'Ну же, - подумал мысленно Вячеслав, - да иди же, времени нет с тобой возиться и ублажать!' Ворона, осмотревшись точно так же, как и Вячеслав перед этим, подскакала к нему. Он протянул руку, и птица послушно вскочила на предплечье. - Слушай меня внимательно, на тебя вся надежда! Ворона склонила голову набок. - Лети к Яге, - голову Вячеслава услужливо заполнил знакомый образ дома и огорода при нем, - скажи, что объявился второй человек, который требует ключ. Он парализовал Серого. Я еду за браслетом и обручем домой. Ворона кивнула, а затем, осмотрев материал куртки Вячеслава, вытерла о нее свой клюв. - Пожалуйста, поторопись, милая! У меня совсем немного времени, часа два, и я боюсь наделать глупостей! Парень вытянул руку и ворона, словно спущенная с тетивы, понеслась в небо. 'Странно, - подумал Вячеслав ей вслед, - получилось. Ворона поверила в меня... удивительно'. Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не подсматривал. Улетевшая птица чуть убавила тревоги, место которой заполнило сомнение напополам с удивлением. Это была первая птица, которая послушалась, которая откликнулась на его слова. Что-то изменилось, но в нем это изменение не ощущалось никак. Было разве что больно и противно, гадко, что его, их обманули, что он не смог ничем помочь, что он совсем как бумажный кораблик, зависимый от чужого дуновения. Кто сильнее дунет, туда его и тянет. Вячеслав пробежался по ступеням и вернулся на улицу. 'Куда сейчас, в метро?' Не позволяя расслабиться, парень быстрым полушагом-полубегом дошел до светофора. Как назло, зеленый перед ним погас и снова надолго зажегся красный. Неприязненно Вячеслав глянул на трехламповое, трехглазое устройство, а затем на поток машин слева и справа, поток без единого просвета. Светофор вдруг мигнул, и машины стали тормозить - вернулся зеленый. Вячеслав бросил удивленный взгляд на ярко светившийся изумрудный круг и поторопился на противоположный тротуар. Размышлять, доискиваться, почему так случилось, не хотелось. 'Я ведь просто подумал, что зеленый должен быть, и все! Просто подумал, что неправильно, когда вот так перед носом злорадно вспыхивает красным! Подумал, пожелал - и забыл!' 'Что-то сломалось', - послышалось сбоку. - 'Повезло'. Вячеслав не слушал. Вход в метро забила толпа, неспешно втягиваемая внутрь. Подчинившись ее ритму, парень пошел медленно, но мысли продолжали вращаться и бежать с прежней торопливостью. Робкая надежда мелькнула и погасла. Нечаянное прикосновение к магии, вера в свои возможности сменилась горечью реальности. Он был слишком неопытен, по детски наивен в сравнении с теми, кто прожил не одну сотню лет, кто учил и знал ту сторону мира, где необычные шестеренки странного механизма своим движением определяют ход событий и законы этой, нашей стороны. Так ничего и не решив, Вячеслав приехал домой. Поднялся на лифте на пятый этаж, открыл дверь в общий коридор и остановился перед своей дверью с ключом в руке. Он не мог этого объяснить себе, казалось, что нельзя, неправильно, неумно заходить в свою квартиру. И отталкивающий импульс сидел глубоко внутри, как необнаруживаемый нерв, ныл, делал свою отвлекающую работу. Тихонько Вячеслав надавил на звонок в квартиру соседки. Когда та открыла, Вячеслав кивнул и попросил вернуть оставленное на хранение. - А чего так тихо? - громко спросила Марья Ильинична. - Голос сорвал? - Да, - просипел парень и тревожно обернулся на свою дверь. - На, держи. Вячеслав хотел спросить, приходил ли кто к нему, но новая внутренняя осторожность, дело все того же нерва, заставила промолчать. Он распрощался и спешно покинул коридор. На улице парень схоронил маленький газетный сверток во внутренний карман куртки и, еще не веря хиленькому, только что родившемуся плану, отправился искать место, откуда можно было позвонить.
Голос батюшки был преисполнен радушия и внимания. - Вячеслав Александрович? Рад Вас слышать. - А я Вас не очень, Николай Степанович, потому-что хочу огорчить. - Даже так? Но почему? Казалось, он искренне расстроился - как расстраиваются взрослые, когда опекаемые ими дети шалят. - Но это не по моей вине. - Так-так, говорите. - Ключ и браслет требует еще один... - Вячеслав замялся, - человек. Он взял Серого в заложники. Я понимаю, для Вас это не имеет никакого значения, но для меня очень важно. И выберу я именно спасение Серого, даже если и сам погибну... Вы слышите меня? - Прекрасно слышу. Современная связь обеспечивает очень хорошее качество разговора. Вячеслав смутился. Объяснить еще раз? Кажется, Николай Степанович не проникся серьезностью ситуации. - Поэтому я буду вынужден отдать Ключ этому мистеру Роджерсу... - Он кто? - Вроде как американец. Я зову его мистером Роджерсом. Я отдам ему Ключ, даже зная, что против меня используют заклинание связывания... - Вячеслав Александрович, нет смысла повторять, я прекрасно все понял. Я раздумываю, как мне поступить. Сколько Вам дали времени? - Мы не оговаривали это, я просто должен привезти ему ключ. Думаю, что часа два есть. Честно говоря, я хотел бы отдать Ключ именно Вам. - Так уж и честно... Расскажите подробнее, как все произошло. Все уместилось в несколько предложений, в полминуты торопливого сообщения о музее, благовоспитанном американце, о разговоре, который закрутился, подобно улиточной спирали и стянулся в короткий бой. - А ключ сейчас с Вами? - осведомился священник. - Нет, - откровенно ответил Вячеслав. Ключа, настоящего ключа, он, действительно, не имел. - Николай Степанович, в моих и Ваших интересах освободить Серого... - Насчет Ваших интересов я не сомневаюсь, но вот моих... тут нужно подумать. - Да... - Я далек от мысли, что Серый мог все предусмотреть, но в проницательности ему не откажешь, отсрочка оказалась кстати. Мне нужно поразмыслить. - Да, конечно... - У вас есть телефон? Мобильный телефон? - Нет, не купил, как-то не было необходимости. - И напрасно... Как мне Вас найти? Вы дома? - Нет, домой я пока не вернусь. Священник замолчал, а затем, после паузы спросил: - Это Вам Ваш друг посоветовал? - Нет. - Очень любопытно. Хорошо, Вячеслав Александрович, позвоните мне через полтора часа. - Хорошо. До свидания. - Да, это правильное слово, 'до свидания'. Вячеслав положил трубку.
Похоже, он сделал все, что мог, теперь следовало только ждать. Целых полтора часа томительного песочного времени, которое размеренно и несуетливо ссыпается через узкое устьице настоящего. Не убыстрить, ни забыть о нем, только смотреть и ждать... Следовало придумать какой-нибудь запасной вариант, но мысли не соединялись, не строились, всплывало совершенно постороннее, не относящееся к делу и уводящие неизвестно куда, какие-то цепочки воспоминаний, сожалений и идей о том, как следовало бы поступить, чтобы настоящее не случилось таким паскудно-безрадостным. Неосознанно Вячеслав пришел к станции метро, спустился под землю и только на перроне, очнувшись среди людской сутолоки и ритмичного хода метрополитеновских поездов, сообразил, где находится. Да, согласился он с самим собой, нужно быть поближе к музею. Через пять минут пришла первая бодрая и полезная мысль - позвонить Сергею Станиславовичу. Впервые Вячеслав пожалел, что при себе нет мобильного телефона. Парень сошел на следующей станции, вышел в город, огляделся в поисках свободного автомата. Через полминуты он услышал знакомый голос профессора. - Да, слушаю. - Сергей Станиславович, это я, Вячеслав. Я хочу с Вами поговорить. - Добрый вечер, добрый вечер, Славик. Рад тебя слышать. - Сергей Станиславович, мне нужен совет или помощь. Помните наш разговор? - Разумеется. Слушаю тебя внимательно. - Я столкнулся с силами, с которыми не могу справиться. То есть, намного могущественными, чем я. Серый попал в беду, да и я сам, собственно, тоже. Мне нужно действовать, но я не знаю, как! - Это связано с тем, что ты занимался в последнее время? С магией? - Да, именно! - Вполне тебя понимаю, это серьезно. Я читал о подобном; в самом деле, на какой-то ступени адепт становится беззащитным. Возможно, причина лежит в перестройке стереотипов сознания, ломке старых связей с миром, и это проявляется как внешне, в виде череды неудач, так и внутренне, в виде болезней и изменении модели поведения. Вячеслав вздохнул. Все это не имело никакое отношение к тому, что произошло с ним. - Вспомни, что во всех культурах приобщенность к знанию высшего уровня связывалась с внешней выделенностью субъекта. Юродивые на Руси, как наиболее близкие к Богу, даосские святые с их асоциальным поведением... - Да, да, Сергей Станиславович, это понятно. Но как мне поступить в моем случае?! Давайте, я расскажу, что случилось. - Да, Славик, конечно, я слушаю. Когда Вячеслав закончил говорить, профессор замолчал секунд на десять. - Видите, как все... - начал Вячеслав, чтобы убить растущую паузу. - Да, очень сложно. Откровенно говоря, мой опыт ничего не подсказывает мне. Но ты поступил совершенно правильно, что попробовал столкнуть их лбами. Ты нашел адекватное противодействие, которое требует минимальных усилий с твоей стороны. Одобряю. - Да это самое очевидное! Но я не знаю, как поступить дальше. Может Вы читали о чем-нибудь подобном? Какие-нибудь общие рекомендации, советы? - Нет, Славик, увы. Ничего подобного мне не встречалось... Но ты не должен отчаиваться. В крайнем случае, просто отдай Им ключ. - Его нельзя отдавать. Хотя бы потому, что мы не знаем, что случится, когда ключ соединят с Шестокрылом. Даже если мир и не начнет свертываться, он в любом случае изменится! - Ты не преувеличиваешь? - Нет, Сергей Станиславович, это именно так. - Ты полагаешь, что на тебе лежит некая ответственность? - Как это ни глупо звучит, но думаю, что да. Поскольку сейчас я полновластный владелец ключа, то я отвечаю за него и его использование. - Достаточно сложный вопрос. Лично я полагаю, что существуют некоторые компенсаторные механизмы, которые препятствуют радикальным изменениям. У тебя ключ, не у тебя, это не имеет ровно никакого значения. Сам наш мир, как стабильная устойчивая система стремится восстановить равновесие, вернуть все в прежнее положение. 'Да нет же, нет, не так все! В нашем мире кто обладает большей силой, властью, деньгами, тот и управляет качанием мира. Это ведь не Правь! - в сердцах подумал Вячеслав. - Хотя, почему он пытается мне это внушить?' - Поэтому, Славик, на твоем месте я бы не паниковал. Попробуй по возможности потянуть время, поторговаться, прощупай их намерения. - Да, да, - думая о своем, согласился Вячеслав. - Вообщем, я считаю, ты справишься. - Да, да... - Кстати, перед самым твоим звонком звонил американец, ну этот, мистер Роджерс... Вячеслав насторожился. Имен он не упоминал, поэтому, кто главный виновник, Сергей Станиславович знать не мог. - ... который тебя в Америку приглашал. Спрашивал, где ты. Сам понимаешь, ты не поехал, вот он и разыскивает. - Прямо сейчас звонил? - Да. Сердился. Я тебя прикрыл, сказал, что не знаю, где ты можешь быть. - Спасибо, спасибо Вам огромное, Сергей Станиславович! - Ничего, ничего. Удачи тебе. Они распрощались.
Телефонный разговор ничего не прояснил. Вячеслав отошел от автомата и задумался. До повторного звонка священнику оставалось время, которое нужно было употребить... употребить - на что? Следовало снова позвонить Светлогоровым, поговорить с Леной. Разговор с девушкой мог многое объяснить. Да, звонить следовало немедля, и плохо, что он до сих пор этого не сделал! Близко каркала ворона, отвлекала. Но кроме мысли позвонить лезло в голову странное, смущающее желание - хотелось спуститься в метро, сесть в поезд и соединить долгие минуты ожидания с бесконечными ускорениями и остановками, ритмичной сменой станций и черных перегонов. Попросту, хотелось кататься, не думая ни о чем. Ворона, раскаркавшаяся рядом, на газоне, не унималась. На нее стали оглядываться прохожие, какая-то бабка цыкнула, мужик пнул ногой в сторону неугомонной птицы. Ворона стояла метрах в двух и целенаправленно, толково и умело выкаркивала Вячеслава. На парня посмотрели. Цыкнувшая перед тем бабка, неповоротливая, все замечающая, подошла ближе и сообщила удовлетворенно: - Вот раскричалась! А ведь на тебя кричит. Вороны все видят! В средние века таких сразу волокли пытать, подумалось Вячеславу. За сглаз, колдовство и пособничество. Парень глянул на ворону. Та хотела подойти поближе, очень хотела подойти, но ее пугали люди, которые были невозможно близко, страшные люди с их ногами. Ворона пробовала сделать шажок, но это было выше ее маленьких черных сил, она отскакивала назад и злилась на себя. Вячеслав понял. Он сделал шаг, другой - радостно и с надеждой, и присел рядом с птицей. Та облегченно каркнула в последний раз и вприпрыжку подбежала к парню, под его защиту. - Славная ты моя! Лапка вороны была огипсована бумагой и ниткой. Вячеслав освободил птицу от записки, торопясь, развернул. Неровный почерк принадлежал, скорее всего, самой Яге. 'Приезжаем завтра утром. Тяни время'. Короткая фраз словно снесла часть невыносимо тяжелой ноши, стало легче дышать, и появилась надежда. Вячеслав посмотрел на птицу. - Дорогая ты моя, спасибо... даже не знаю, как отблагодарить! Ворона, не слушая, подобралась по руке в голове, поднесла клюв к самому уху и негромко закряхтела. Удивляясь, Вячеслав понял, что она говорила! 'Яга сказала ишшо: никому не верь. Никому!' Вячеслав хотел расцеловать вестницу, но та увильнула от ненужных нежностей. Соскочила на землю, покачала пару раз головой, довольная собой, и полетела прочь, подальше от скопления людей. Парень выпрямился. Он перестал чувствовать себя одиноким и беспомощным. Да, он будто бы попал в ледяную яму. Ее гладкие стенки не держат пальцы, на них невозможно удержаться - каждый раз срываясь, человек свергается на дно! Теперь же ему посветили оттуда - сверху, сказали терпеть и пошли за веревкой. Бабка, неразоблаченная наветчица, стояла с открытым ртом и ела Вячеслава глазами. Парень обошел ее. - Мужик, ты что, с воронами разговариваешь? - спросил изумленно тот, кто перед тем пытался показать птице, кто здесь главный. Вячеслав попытался пройти, отмолчавшись. - Я что, не к тебе обращаюсь? Вячеслав сделал еще шаг. - Эй ты! Парень обернулся. - Вы хотите, чтобы я и с Вами поговорил? - спросил он, чувствуя, насколько глупы все эти разговоры и выяснения отношений перед тем, что ему предстоит. - Как с вороной? Поговорите лучше с бабушкой, она вам все про них расскажет. Он не мог отказать себе в этой маленькой мести. Бабка закрыла рот и сделала глотательное движение. Мужика тоже, словно срезало.
49.
Перед входом в метро Вячеслав нашел свободный таксофон, набрал номер Светлогоровых. В этот раз ответил мужской голос. - Добрый вечер... Константин Всеволодович? - Да, - ответил сам декан. - А Лена... Лену можно? - А кто ее спрашивает? - Ее знакомый. - Фамилия у знакомого есть? Или имя? - Простите. Вячеслав Радушев. Я ее знакомый по институту. - По институту? Радушев? Декан замолчал на секунду. - Вячеслав Радушев? Кажется, у вас научный руководитель - Кощеев? Сергей Станиславович? - Да, - удивился Вячеслав. - Слышал. Так значит, с Леной хотите поговорить? А отчего только по телефону? Приезжайте к нам, чаю попьете. Мы народ мирный, не обидим. - Спасибо, - смутился парень. - Лена о вас говорила, - Вячеславу показалось, что декан усмехнулся. - Да. Приезжайте, как раз и Лена к тому времени подъедет. - А ее сейчас нет? - Да вот должна вернуться с минуты на минуту. 'Может, в самом деле, поехать к ним? У декана меня вряд ли кто будет искать, - подумал Вячеслав. - Спасибо. - Не спасибо, а мы вас ждем в гости. И Лена будет рада. - Спасибо... - Вы адрес знаете? Константин Всеволодович начал говорить адрес. - Я только немного задержусь, - уже почти согласившись, произнес Вячеслав.
Спустившись в метро, парень сдержал порыв сесть в первый же подошедший состав. В вестибюле он разыскал свободную скамейку, сел и начал приводить в порядок мысли. Яга передала 'никому не верь', а это значило, что все, услышанное сегодня, следовало продумать еще раз. Следовало ли ее слова, что его обманывают, применять ко всем: к священнику, мистеру Роджерсу, теперь вот, Константину Всеволодовичу, а самое главное, к Сергею Станиславовичу?! Но его руководитель - единственный их всех, кто ничего не требовал! Или это свидетельствует о более изощренном воздействии? Ответы не приходили. Девушка в широких джинсах, куртке, с прической из множества косичек, со сногсшибательно красивым лицом прошлась по перрону, мельком глянула на Вячеслава, посмотрела на часы. Еще слова Серого тревожили колючей, неизвлекаемой занозой: вспомнить все, что случилось с ним в Прави. Чтобы найти, найти... что? Что-то, что выпало из общего ритма, зацепления? Высматривая добычу, прохаживались два милиционера в серой балахонистой форме. Калейдоскопом поднялись из памяти образы тех дней, когда Вячеславы был в Прави. Их следовало рассортировать и составить последовательность пар, причин и следствий. Возможно, Серый имел ввиду именно это, что какое-то событие не нашло своей реализации в Прави, осталось незаконченным. Парень с бегающими глазами, с бутылкой пива в руке, осмотрел Вячеслава, присел на краешек сиденья, положив ногу на ногу, нервно стал качать висящей в воздухе стопой. Сразу появился первый не решаемый вопрос. Пахом спрашивал, вернется ли Вячеслав к ним. Нужно ли считать тогдашний ответ незакрытым звеном? Вариантом, событием, намерением, тропкой в будущее, которая не нашла воплощения? Прибывший поезд выплеснул из себя поток людей, втянул другой. На перроне на короткое время стало свободно. Деревня, клад, который закапывали древние мужики, река, усадьба. Несколько тихих задушевных дней. Тогда впервые появился портрет Лены... Дерганый парень с пивом сорвался с места и скрылся за углом. Затем, затем дорога... стоп! 'Стоп! - сказал себе Вячеслав. - Я ведь вынес шестьдесят пять копеек из Прави! Кроме предметов, которые мне подарили, остались еще эти случайные деньги. И они в отличии от других вещей не поменяли вид! Не изменился ключ: браслет и обруч, но на то он и ключ, и не изменились монетки!' Вячеслав полез к кошельку, где все это время покоились вынесенные из Прави копейки. Ленту прошлого пришлось разматывать с противоположной стороны. 'Значит так. Когда я приехал в Белокаменную, у меня оставалось девяносто копеек. Сейчас - шестьдесят пять. Может, я должен был все деньги потратить там?! Ну, же, ну... может, их следовало отдать за кувшин? Но продавец отказывался брать. За рыбу для кота? Вроде, больше возможности платить не представлялось'. Вокзал, завтрак в столовой, люди, которые проявляли участие. Тамошний милиционер... 'Передавайте братский привет товарищам на местах!' Передавайте... А что значит, передать привет?!' - Ваши документы, - здешние милиционеры, те, самые, на очередном круге нависли над Вячеславом. - Документы? - не понял парень. Он посмотрел поочередно на стражей порядка. - Знаете, товарищи, а я ведь должен передать вам привет, - сказал Вячеслав, удивляясь, тому что говорит, - братский пламенный привет от столичных товарищей. Мы должны оправдать возложенное на нас доверие, потому что там, честно говоря, мне было стыдно за всех нас... Стражи закона переглянулись. Вячеславу показалось, что он словно ухватил нить, нить, которая руководит человеческими поступками. Вестибюль метро, низкие полукруглые своды расступились, стало необычно ясно и четко, и шагающие люди перестали быть просто чужим движением: они вплетались в сеть, строгую и последовательную, которая управлялась. Словами. Желаниями. Два узла этой сети, стоявшие сейчас перед Вячеславом, были погружены неглубоко - вырви их, ничего не изменится. Зато совсем близко ощущалось уплотнение важности. Вячеслав встал, всматриваясь в пространство. Ближайший милиционер шевельнулся, назойливо и отвлекающе. - Идите, не мешайте, - отмахнулся от них парень. Стражи развернулись и отошли. Какой-то слой сознания, далекий летописец всего, что происходит, отметил без удивления, что слова, воздействие далось легко и без усилий. А ведь если бы Вячеслава повели в отделение, стали досматривать, и нашелся бы сверток - а в нем явно подозрительные браслет и обруч, последствия были бы тягостными и долгими. Совсем ненужные последствия. Вячеслав перенес внимание на окружающих. Всплыло то, к чему он пытался подобраться рассуждениями: шестьдесят пять копеек стоил билет на поезд, тот самый первый поезд в Прави. Вячеслав не имел тогда денег и нужную сумму взял взаймы у начальника станции. И словно напоминанием Правь оставила их ему, эти деньги, те же шестьдесят пять копеек, чтобы он привел уравнения человеческих отношений в равновесие. 'Их следовало вернуть. В кассе вокзала, через Комиссариат Путей сообщения, просто телеграфом, все равно как!' Обдав ветром и ревом, подскочил очередной состав. Вагоны проносились мимо, замедляясь, но находившиеся в них люди еще долго сливались в одну неразборчивую массу. 'Их нужно вернуть прямо сейчас... - подумал Вячеслав. Он попытался почувствовать - не слова, а действия, но что-то отвлекало внимание. Поезд? Люди на перроне? Там, в вагоне? Толпа стала члениться, стараясь угадать место напротив дверей. Образовались просветы, и через один такой Вячеслав увидел сидящую в вагоне Лену. Застенчивую дочку ректора в этом мире, таинственную Софью Потаповну в Прави.
Вячеслав бросился в вагон, но плотная толпа не пропускала, он влез последним, задержав закрывающиеся двери. Вызывая недовольство, протолкался к девушке. Встал перед ней, выдохнул воздух. - Здравствуйте, Лена. Она читала книжку, толстую глыбу, судя по обложке - обычную фэнтези-сосульку, которая исходит мелкими каплями придуманных событий и отношений и никак не закончится. Деушка его узнала сразу. Улыбнулась, несмело и без радости. - Мне нужно с вами поговорить. Слова лезли, путаясь. Их было слишком много, и все важные. Лена посмотрела на свою книгу, как спасительницу от нежданного домогателя. Сидящий рядом с ней мужчина читал журнал, парень по другую сторону, откинув голову, слушал музыку через маленькие наушники. - Вы слышали о Шестокрылые? Лена подняла на него взгляд, мотнула головой. - А у вас сестры нет, похожей на Вас? Она ответила, нет - почти не раскрывая губ, и смущенно улыбнулась. Разговор был ей неинтересен и тяготил. - Ее зовут Софья Потаповна, - по инерции произнес Вячеслав. Он говорил второстепенное! - А в магию Вы верите? Мужчина с журналом покосился на Вячеслава. Девушка промолчала, видимо считая, что эта тема не для общественного транспорта. - Давайте поговорим в каком-нибудь спокойном месте? Лене этого отчаянно не хотелось, и ответ читался у нее на лице. Вячеславу так же отчаянно этого хотелось. - Я не была дома три дня... Всем своим желанием, боязнью неудачи, надеждой, что она поймет, он окутал девушку, а заодно и пространство вокруг нее. Нужно было отыскать самые емкие и краткие слова, чтобы в нескольких сразу завладеть ее вниманием и одновременно рассказать главное! - Что? Что Вы сказали? Глаза девушки расширились, она потрясенно оглядывала застывших неподвижных людей вокруг. - Сказал? Ах, да! Это было заклинание лунной ночи, погружающее в оцепенение и беспамятство. 'И как это я его вспомнил?!' - подумал Вячеслав. Парень с наушниками запрокинул голову, казалось, он был без сознания. - Это Вы наделали?! Вы спросили о магии, а потом сказали... - Лена, это мелочи! Главное, что я Вас нашел! Вы не представляете, как это важно, и во что Вы замешаны! Лена, пытаясь вернутся в тихий уютный мир своих фантазий, едва ли не с мольбой взглянула на книгу в своих руках. - Слушайте меня внимательно. И главное, не перебивайте! - произнес Вячеслав. - Чуть больше недели назад меня отправила одна колдунья в другой мир...
50.
- Вот здесь есть скверик, - сказала Лена, когда они вышли из метро. - Вот этот. Вячеслав, приноравливавшийся к походке девушки, кивнул. На первой же пустой скамейке он сели так, чтобы смотреть друг другу в глаза. - Ключ этот с Вами? Вячеслав осмотрелся, нет ли поблизости людей, затем аккуратно достал газетный сверток, развернул и протянул девушке. Лена задумчиво взяла в руку обруч, тут же бросила. - Ой! - Что?! - Он дрожит и горячий! Вячеслав схватил украшение. Тонкая полоска золота пульсировала, ощутимо грела пальцы. - Такого никогда не было! Парень притронулся к браслету, ощущения были теми же. - Но отчего? Лена осторожно взяла браслет к себе в руки. - Не знаю. - произнесла она, - Разве такое может быть? Как настоящие эльфийские предметы! В них прячется сила и волшебство. - В них много волшебства... знаете, Лена, мне кажется, они так реагируют на тебя! И твой портрет в Прави оказался неспроста, это ведь указание тебя найти! Девушка смущенно усмехнулась. - Не верится совершенно. Какая из меня чародейка?! - Тебе, в самом деле, эти предметы ничего не напоминают? Может, что-то подобное видела когда-то? Во сне снились, в книге о них читала? - Я пытаюсь вспомнить... нет, не получается! Они совершенно чужие. Девушка задумалась. - Если они на меня так реагируют, то выходит... Она с тревогой глянула на Вячеслава. - ... я - избранная? - Так и получается! А у тебя в жизни были какие-нибудь странности? Она кивнула. - Были. Я иногда слышу голоса... думаешь, сумасшедшая? - Ну что ты! - Я в школе так думала. Никому не говорила. Разные голоса, словно вокруг кроме нас еще кто-то ходит, и я ловлю обрывки разговоров. И сейчас, если прислушаться, слышно. Девушка замерла. - Нет, теперь тихо. - А что они говорили? - Разное. Как радио. Заклинания иногда. Я тогда выучила их много, только у меня не все получались. 'Лунную ночь' я тоже знала, но у меня оно никогда не исполнялось, не то, что у тебя! - Значит, ключи я вынес именно для тебя... - Почему? Я до сегодня не слышала ни о каком Шестокрыле. - Я до сегодняшнего вечера тоже не подозревал, что знаю такие заклинания. И не верил, что могу такое. - Полагаешь, что знание скрыто внутри меня? - Наверняка. - И ровно в полночь я изменюсь, - усмехнулась без особой радости девушка, - хотя нет, я должна их надеть, и обруч и браслет. Лена осеклась. - Именно, я тоже об этом подумал. - И я превращусь... боюсь подумать в кого! - И я боюсь. - Нет, невозможно! - она сердито привстала. - Разве можно вот так, без моего согласия меня использовать?! Вячеслав осторожно передвинул обруч к себе. - Испугался? - Мне нужно еще выручать Серого. Я думаю не только о тебе или себе. 'Сказать ей, что настоящие обруч и браслет спрятаны у Яги, а сейчас мы смотрим на подделки, или умолчать?' - подумал Вячеслав. Хотелось ей открыться. - А может, давай сделаем вид, что я ничего этого не знаю? Что ты не встретил меня, не показал их... - Можно, но я ведь не просто так тебя нашел! Я и не думал об этом! Меня словно подвели к тебе. - Это нечестно и не по-рыцарски, делать все исподтишка! - возмутилась Лена. - Увы... - А ты что, сам не можешь им противодействовать? Обязательно нужно меня вовлекать? Вячеслав опустил голову. - Извини, Вячеслав. Я просто в первый раз в такой ситуации. Предлагают, а что - непонятно. Или трон, или эшафот. Знаешь, что? Поехали ко мне домой! Прячь их обратно, и поехали. Поужинаем хоть. - Да, мне твой отец тоже предлагал в гости приехать. - Предлагал? - Только погоди, я перезвоню священнику. Вячеслав поднялся. Лена странно задумалась. - Возьми мой мобильный. Говоришь, предлагал? Странно. - Да нет, очень гостеприимный такой. Он не услышал, как она то-то проговорила негромко.
Священник взял после первого же гудка. - Вячеслав? - Да, я. - Что-то Вы со звонком задержались. С Вами все в порядке? 'Ох, как он заговорил!' - Пока все нормально. - Нам нужно встретиться, потому что по телефону многого не пересказать. - Встретиться? - повторил парень вслух, чтобы услышала Лена. - Вы плохо слышите? Или с Вами еще кто-то есть? - Нет, нет, очень хорошо слышу. - Я... мы подумали, что у Вас могло составиться неправильное представление обо мне, особенно после угроз, и для чего нам нужен ключ к Шестокрылу. Поэтому будет правильно вам объяснить некоторые вещи, которые не были затронуты в первом разговоре... Вячеслав удивленно молчал. - Я понимаю, Вы беспокоитесь, но мы даем Вам полную гарантию, даже если и ключ с Вами, что не будем предпринимать никаких действий. Мы хотим просто поговорить. - Мы? - Да, я и те, кого я представляю. - Этот торговец? Али, Али... - Он не причем. Вы еще не отдали ключ? - Нет. - И правильно. Никому не спешите отдавать, даже нам, пока тщательно все не взвесите. - Хм... - Где мы Вас можем встретить? Выберите место сами. Еще раз подчеркиваю, что мы гарантируем Вам полную безопасность. Вячеслав на мгновение задумался. Затем прикрыл телефон ладонью и посмотрел на Лену. - Меня, нас приглашают поговорить. Это те, кто охотился за ключом. - Просто поговорить? - Да, обещают, что мы будем в безопасности. - Они дают гарантию? - Да. - Соглашайтесь, Вячеслав! - донеслось из телефона. - Ты как? - Соглашайся, - ответила Лена. - Только сам выбери место. Например, например... - Какой самый шикарный ресторан в Москве? - тихонько спросил парень. - Вячеслав, - с укором воззвал батюшка, - откуда эти купеческие замашки? Вам нужна эта показная мишура? Внешний блеск? - Ну, вообще-то в Прави я... - Но мы-то сейчас не в Прави! Хотя, если Вы предлагаете, то я согласен. Итак... Лена назвала ресторан. - Я слышал, - вставил батюшка. - Приезжайте, как можно скорее, мы будем вас ждать. - Невероятно, - сказала Лена, когда Вячеслав протянул ей трубку. - Во что меня втравили! Она посмотрела на Вячеслава. С робостью, сомнением и одновременно восторженным задором. - Ты знаешь, что нас ожидает? - спросила она, поднимаясь вслед за Вячеславом со скамейки. - Думаю, просто поговорим... - Да, наверное. А потом во время разговора спрятавшийся в кустах арбалетчик стрельнет в тебя, а меня похитят... - Там не будет кустов. - Тогда кто-то пройдет рядом с тобой со стилетом, - задумчиво сказала Лена. - И меня похитят. Ты умеешь фехтовать на шпагах? - Нет. - Плохо, что современные мужчины не владеют шпагой. Или хотя бы саблей. Ведь совсем другое дело, когда на поясе собеседников шпаги. Тогда любое слово или поступок приобретает вес. Вот скажи, почему ты не научился фехтовать? Вячеслав хмыкнул. - Тогда меня точно похитят, - вздохнула девушка. - А потом изнасилуют. - Это непременно. На твоих глазах. А тебя посадят на кол. Вячеслав искоса глянул на девушку. Но та не улыбалась. - Тогда я, пожалуй, научусь фехтовать. - Но будет уже поздно... - А я ведь заклинания знаю. - Да, ты еще не полностью испорчен, на исправление надежда есть. Вячеслав не выдержал первым и засмеялся. Только тогда Лена пустила на свои губы озорную улыбку. - Ты не представляешь, как это удивительно, - произнесла она, - влезть в такие приключения! Мы будем красться по ночам, убегать, прыгать через крепостной ров! - И падать в него, не долетев до края стены, - вставил Вячеслав. - Кое-кто и долетит. Пить отравленное вино из золотых кубков. - Почему отравленное?! - Нас попытаются отравить. Это неизбежно; так всегда бывает. Ты ведь научишься владеть шпагой, тебя никто не сможет перефехтовать, и поэтому враги прибегнут к яду. - Однако! - Мы будем скакать на лошадях... Лена с сомнением глянула на Вячеслава. - Я буду учиться одновременно: фехтовать и ездить верхом! - поспешил ответить парень. - Как чудесно, что это случилось со мной! - И со мной. И только лошади не знают, что им предстоит. Лена засмеялась. - А ты умеешь вести куртуазный разговор! - Это входило в мое образование. В нашем замке было мало лошадей, совсем не было шпаг, но зато было много-много куртуазности. Они незаметно для себя замедлили шаг, а потом и вовсе остановились при выходе из сквера. - Нам нужно решить, как мы будем себя вести с нашими противниками. И вот что я еще подумала: ключ нужно разделить. Вячеслав потянулся за свертком. - Да, и я так считаю. - Тем более, дело касается меня. Я возьму обруч или браслет, и буду держать у себя. А у тебя останется вторая вещь. Если с одним что-то случится, второй сможет продолжить торговаться и спасти тех, кто попал в беду. Вячеслав развернул бумагу и подал Лене. На газетном листе, как на блюде лежали два золотых украшения, тонкий браслет - две переплетенные змейки, и золотая полоска обруча. - Я возьму вот его. Лена помедлила, а затем осторожно раскрыла ладонь. Вячеслав разорвал бумагу надвое, а затем упаковал каждый из предметов в отдельный сверток. Обруч он вернул во внутренний карман, а браслет положил в протянутую ладонь девушки. Лена прислушивалась к ощущениям. Они немного помолчали, а затем девушка спросила. - А вот этот Серый, он кто, твой давний друг? - Да, мне кажется, что очень давний. Он - волк. Оборотень. Лена посмотрела на парня широко раскрытыми глазами. - Настоящий? - Я видел его волком. - И теперь он околдованный? - Я его все равно спасу! - Вячеслав непроизвольно стиснул зубы. - Да. Только мы не должны действовать поспешно! - Спешить мы не станем... Кстати, Лена, а ничего, что твой отец нас ждет? - Вот. Во-первых, Славик, он отчим. А во-вторых, он очень плохо относится ко всем моим знакомым. Особенно парням. - Как это? - Очень просто. Он всегда говорил, что я никогда сама не сделаю правильного выбора, он в этом разбирается лучше. - Ого! - Угу. Поэтому очень необычно, что тебя он пригласил к нам домой. В этом тоже нужно разобраться. А чего мы стоим? - Не знаю... - В метро? - Долго! Поехали на такси. Девушка потупилась. - У меня денег нет. - Лена, ну что ты! Во-первых, это я предложил ехать, поэтому мне и платить. Она покачала головой. - Это теперь наше общее дело, и все расходы - пополам. - А во-вторых, у меня есть деньги. Много денег! Лена посмотрела на парня полным разочарования взглядом. - Нет-нет, - поспешил сказать он. - Они не настоящие. - Точно? - Честное слово! - Нет, ты не шутишь? - Мне их сестра Яги дала, киевская ведьма. Они наколдованные. - Хорошо, ты реабилитирован в моих глазах. А можно их посмотреть?! Вячеслав передал девушке толстую пачку. - Я не знаю, что мне сказать,- потрясенно проговорила Лена. - Что обычно говорится в таких случаях? - Каррамба и раздери меня гром, - Вячеслав выглядывал такси. - Ром. - Не ром, а гром! - У тебя неверные сведения. Именно ром. - Ну не знаю, тебе виднее. - Пожалуй, я заберу назад свои слова о куртуазности. Держите Ваши деньги, соблазнитель! - Надеюсь, тут все? О, такси! Такси! - И не надейтесь. Серый автомобиль остановился рядом с ними. - Прошу Вас, Прекрасная Дама! Лена плюхнулась на заднее сиденье, Вячеслав - рядом с ней. - Нужно было садиться в третью по счету машину, - шепнула девушка. - Что? - спросил шофер, недовольный чем-то парень. Его челюсти ритмично двигались, гоняя жевательную резинку. - Нет-нет, это мы не вам.
51.
Батюшка ждал их у входа молчаливым неподвижным айсбергом. Он выделялся даже на фоне двух неестественно дорогих, журнально-обложечных автомобилей, пришвартованных у ресторана, затмевая их своей значительностью и внутренней мощью. - Сюда? - с сомнением переспросил водитель, останавливаясь. - Да, да, - подтвердила Лена. Вячеслав расплатился, и они выбрались на улицу, под недреманные очи батюшки. Тот мельком посмотрел на парня, а затем перенес взгляд, сразу же ставший внимательным и расчетливо-острым, на девушку. - Лена, - представил ее Вячеслав. - Она знает? - спросил Николай Степанович. - Да. - Да, знает, - подтвердила девушка, и тихонько добавила, так, чтобы слышал только Вячеслав, - И полностью признает свою вину. - Мне кажется, я чего-то не учел, - задумался вслух батюшка. - Но Вы - человек? - Да, - согласилась Лена, - во всяком случае, сейчас я чувствую себя человеком больше, чем когда-либо. - Конечно, это Ваше дело, - сказал священник, - посвящать своих друзей в подобные дела, но мне казалось, Вы понимаете, насколько все серьезно. Вячеслав почувствовал маленькое удовлетворение. Не такие уж они и всемогущие, кто пытается отобрать у него Ключ. - Ваше предложение поговорить по-прежнему в силе? - спросил парень. Мимо них прошествовала в ресторан пара: демонстративно развязный мужчина в темном костюме и высокомерно-брезгливая дама в дорогом облегающем платье бордового цвета. Дама обошла троицу, нарочито отвернув голову. - По-правде сказать, Вам следовало одеться не так затрапезно. Священник скептически осмотрел их джинсы и куртки. - В Прави моя одежда ни у кого не вызывала вопросов. И точно, - спохватился парень, - в этой куртке я был в ресторане, и никто не заметил, что я одет не так, как все. - Мы же не в Прави, Вячеслав Александрович! - вздохнул священник. - Правь -совершенно иное. - Я сам внимания не обращал, - сказал Вячеслав Лене, - что выгляжу по-другому. И они тоже; никто не заикнулся ни разу, что моя одежда другая и не соответствует правилам. Николай Степанович приглашающим движением указал на вход в гостиницу. - Лицемерие, ханжество, стремление соответствовать каким-то образцам,- попутно вставил он, - не только особенность искаженного мира. Это скорее, особенность мира людей. Мира неутоленных страстей и грехов. Батюшка проплыл через вход, бросил два коротких слова швейцару, обернулся к Вячеславу и Лене. Следуя за Николаем Степановичем, они беспрепятственно перешли сложным путем в зал с круглым сводом, стены и потолок которого были полностью покрыты пестрым растительным орнаментом. Немногочисленные посетители подчинялись колдовству белых скатертей и сервированных прямоугольных столов - тихие разговоры не заглушали фарфорово-хрустальных обеденных звуков. Вячеслав поймал недоуменный взгляд дамы в бордовом платье, той самой, с улицы. Ему стало немного неловко, но он отогнал неприятное чувство. Их ждали. Молчаливый официант, сама услужливость, усадил за столик у стены, принес и открыл две бутылки вина, добавил кувшин с чем-то фирменным и безалкогольным. Подал как челобитную меню. Вячеслав глянул на Лену - та украдкой осматривала зал. Затем девушка вобрала в себя вид стола, полного белых и серебряных цветов, осторожно коснулась взглядом меню. И обернулась к Вячеславу, ища поддержки. Парень кивнул ей взглядом и перевел взгляд на батюшку, который вел себя свободно и по-хозяйски: двигал крахмальную салфетку, листал меню, как программу телепередач - небрежно и по привычке, двигал вилки. - Вы здесь были раньше? - спросил Вячеслав священника. - Я? Почему Вы подумали? - Вы слишком непринужденны. - Ах, вот это... отчего же, я всюду такой. Если хотите, то это в продолжении разговора о Прави. Мы сами творим мир, который нас окружает. - Мне Серый говорил об этом по-другому. Вы имеете ввиду, что больше находитесь в Прави, чем в этом мире? - Это вопрос не содержания, а формы, - заметил священник, - и как всякий метафизический вопрос имеет несколько толкований. Я бы сказал так: весь мир это совокупность нескольких толкований. Метафоры, если хотите. Разными его делают именно они. Вы читали Борхеса? - Вселенная как библиотека? - спросила Лена. - Как единственная книга, которую читают по-разному: слева - направо, справа - налево, а то и через слово. Получающиеся метафоры, описания иначе описывают единственную реальность. Но мы явно удаляемся от интересующейся нас темы. Священник кивнул и подозвал официанта. Лена протянула Вячеславу меню и показала пальцем на цены из трех и четырех цифр. Вячеслав едва не присвистнул. Такой набор был способен вызвать трепет даже у его колдовской стопки денег. - Мы не погорячились с местом? - шепнула Лена. Вячеслав взглядом показал на батюшку, который с легкостью жонглировал названиями блюд. - Вы позволите мне угостить Вас? - спросил Николай Степанович, закончив выбирать. - Если это Вас не обидит... - Зачем же, нисколько. Вячеслав хотел вернуть меню Лене, но та отрицательно качнула головой. - Я бы посоветовал уху по-царски, - подсказал батюшка, - тут написано, что к ней подается кулебяка с осетриной. Рыба вообще очень полезна, особенно для работы мозговых клеток. - Хочешь крабов? Лена скромно кивнула. - Крабы в молочном соусе, - откомментировал батюшка, сверяясь с меню - с помидорами 'Кон кассе', коньяком, мускатным орехом, шафраном, под слойкой. Любопытно... Не обращайте внимания на цены, вы меня этим не стесните. - Это очень гостеприимно с Вашей стороны, но я в состоянии заплатить. Вячеслав посмотрел на Лену. - Мы в состоянии заплатить, - добавил он. - Смелое заявление, - тихо заметила девушка. - Проявляете независимость, - улыбнулся священник. - Ну, зачем же так, Вячеслав Александрович, это не та категория, где нам стоит соперничать. Тем более, Вы были в Прави и могли убедиться воочию, что деньги не имеют ровно никакого значения как в отношениях между людьми, так и в отношениях с миром. А кроме того, мне думается, у нас вообще не должно быть разногласий. В том числе, и относительно ключа к Шестокрылу. Священник говорил, не обращая внимания на официанта, который заполнял стол тарелками. - Вам известно, что это такое? Вячеслав посмотрел на Лену. Девушка внимательно слушала. - Это объект очень большой силы, принадлежащий нашему миру только отчасти. - Их восемь таких, - вставил Вячеслав. Батюшка продолжал рассуждать, не обратив внимания на эти слова. - Здесь имеется достаточно тонкий богословский вопрос, в какой мере они являются правильными с точки зрения христианского понимания мира. Ранние отцы церкви так и не пришли к единому ответу на этот вопрос. Являются ли эти предметы божественными в своей сущности, как например, чаша Грааля, или даже Копье Лонгина, принявшая от Спасителя часть его природы, или же Они являются вместилищем совсем иного смысла? Официант ушел, оставив любовно заставленный стол и ощущение нетронутой девственной красоты. Батюшка пробормотал славословие, перекрестился со знанием дела и овладел блинами с зернистой икрой. Но еда не помешала ему продолжить: - Впрочем, проблемы зла как таковой не существует, поскольку не существует никаких природ, отделенных от Бога. Можно рассуждать лишь о неполноте бытия, о недостаточности благости, которая в своей объективности сугубо личностна, а не сущностна... Вячеславу вспомнился кот Яги. - Однако, эта неполнота существует не только в человеческом мире, но и в ангельских мирах. А их природа, как это доказано уже в Средних веках, отлична от нашего мира и индивидуальна, как всякий отдельный большой мир. Поэтому, зло выступает здесь в виде единоличной категории, не влияющей на абстрактное единство целого. Простыми словами, зло отдельного ангела не распространяется на ангельскую природу, тогда как в случае с человеком единая природа распространяет первородный грех на весь людской род. 'Какое значение, эти рассуждения имеют отношение к Шестокрылу?' - подумал Вячеслав. - Вы спросите, какое отношение мои слова имеют к Шестокрылу, - риторически вопросил Николай Степанович, - я отвечу: самое прямое. В отличии от иных существ, последствия поступка одного человека влияют на все человечество. Николай Степанович замолчал, приступая к гусиной печени в клюквенном взваре. Вячеслав посмотрел на задумавшуюся Лену. - Вы ждете от нас одобрения или осуждения?- спросил парень. Лена усмехнулась. - Я хочу Вам объяснить вот что, - сказал Николай Степанович. - Предположим на минуту, что к вам попал ядерный чемоданчик. Тот, который носят за президентом и который управляет ядерными ракетами... - Да. - Просто чемоданчик, внутри устройство с кнопками. Оттуда вам знать, что это такое?! И вы по любопытству, по озорству начинаете жать кнопки. - С особым цинизмом, - тихо добавила Лена. - Согласен, - сказал батюшка, - сравнение не очень подходящее, но тем не менее. Сейчас у вас в руках такой чемоданчик. Спросите себя, есть ли у вас право владеть им или даже использовать? Вячеслав помолчал несколько секунд. - А Вам? - И у меня права нет, - произнес священник. - Вообще, я читаю, люди не должны владеть такими вещами. Николай Степанович поймал вопросительный взгляд Вячеслава. - Именно поэтому мы стремимся завладеть Ключом - чтобы обезопасить человечество от ненужных ему и очень опасных инструментов. - Героическая профессия, - тихо проговорила Лена. Николай Степанович вдруг поднялся из-за стола и повернулся ко входу в зал. Не нарушая покоя и тишины, у входа появились двое молодых людей, внимательных и несуетливых. Затем они подались в стороны, пропуская важного мужчину, одетого в серый костюм. Размеренным шагом мужчина сразу направился к столу, за которым сидели Вячеслав с Леной. Охрана статуями осталась стоять у дверей. Лена скрытно коснулась руки Вячеслава и, когда он повернулся к ней, прошептала: 'Тяжелая артиллерия'. Парень согласно кивнул. Судя по круглому благообразному - елейному лицу, новый гость тоже имел какое-то отношение к церковной иерархии. Он подал руку для поцелуя Николаю Степановичу, перекрестил того коротким, почти потайным движением, и сел на свободный стул. - Добрый день, друзья, - произнес гость приятным, хорошо поставленным баритоном, - приятного аппетита.
52.
- Спасибо, - ответил Вячеслав. - И Вам того же, - произнесла Лена. - Надеюсь, я не помешаю? - спросил гость. - Меня зовут Владимир Ростиславович. Вы - Вячеслав, а Вас, девушка, зовут... - Елена. - Елена Прекрасная? Очень приятно. - Да, мы, Елены, славимся красотой. - Приятно, когда девушка еще и обладает чувством юмора. Владимир Ростиславович оглядел стол, невидяще посмотрел на подошедшего официанта, которого тут же перехватил Николай Степанович. - Оттрапезнечаете, Владыко? - тихонько осведомился тот. Тот неопределенно кивнул. - Вячеслав Александрович знает уже, для чего мы разыскиваем ... м-м-м... этот предмет? - И девушка тоже, - добавил Николай Степанович. - Вот как? Поспешно, поспешно. - Я как раз рассказывал им об ответственности человека, имеющего власть над будущим нашего мира. - К сожалению, так бывает, - согласился Владимир Ростиславович, - что бремя принятия решения взваливает на свои плечи одна личность, в то время, как дело касается всех. Я считаю, что это несправедливо. - Безусловно, - вставил Николай Степанович. Владимир Ростиславович кивнул. - А вы давно знакомы? - осведомился он, имея в виду Вячеслава и Лену. - Нет. Вячеслав не решился уточнить, что это время не превышает нескольких часов. - Но Вы ей рассказали о... о предмете, который нам всем интересен? - Все рассказал, - подтвердила Лена. - Ничего не утаил. - Разумеется, люди... близкие люди должны друг другу доверять... во всем... однако... - Я подписала подписку о неразглашении, - заметила Лена, - если Вы это имеете ввиду. Владимир Ростиславович задумался. - Я пока что не вижу логику в таком поступке, но думаю, сейчас это несущественно. Он сделал паузу, а потом продолжил. - Так получилось, что уже две тысячи лет существует организация, которая стремиться сгладить последствия судьбоносных решений, о которых мы только что говорили. Но, согласитесь, упреждать гораздо продуктивнее, чем устранять результаты уже содеянного. Во имя всего, заметьте человечества, а не только вас или меня. Мы, можно сказать, стоим на страже людской безопасности. - И решаете за них, что им полезно, а что - нет? - ровным голосом спросила Лена. - Ну что Вы, Лена, Вы зря пытаетесь присвоить этому диалогу ранг этического конфликта. Вас же не удивляет, что за вас решают политики, определяя движение страны? Вы спокойно предоставляете им действовать, полагаясь на их опыт и чутье, не так ли? В нашем же случае все гораздо важнее. И драматичнее. Никто не знает, что последует после того, как Шестокрыл соединят со своим ключом. Владимир Ростиславович откинулся на спинку стула, отпил вина, еще отпил вина. - Возможно, вы сомневаетесь в том, как мы поступим с Ключом? Не беспокойтесь, обман исключается. Мы спрячем ключ так, чтобы никто не смог бы его вновь вернуть в наш мир. Рядом приглушенно зазвонил мобильный телефон, и Лена поторопилась поднять сумочку. - Алло! Да. Привет. Нет еще. Ужинаю. В одной приятной компании. Не знаю еще. А что случилось? Приятный молодой человек? - Лена посмотрела на Вячеслава. - И что? Хорошо, постараюсь. Нет, я в городе. Да, пока. Она задумчиво посмотрела на телефон, затем на Вячеслава, вернула телефон на свое место. - Поэтому в наших общих интересах сделать так, чтобы Ключ не смогли использовать. Владимир Ростиславович замолчал. Ни Вячеслав, ни Лена не отвечали. Пришла и нависла над столом, растягивая секунды, тишина. - Мы знаем, что у вас неприятности, - продолжил Владимир Ростиславович, когда пауза стала чересчур долгой. - С Вашим другом. Если Вы расскажете подробности, мы постараемся помочь. - А как же торговец и его заклятие? - Торговец? Вас смущает, что по отношению к Вам мы прибегли к достаточно жестким методам? Но, согласитесь - у нас нет другого выбора. К тому же, беспомощное добро - нонсенс! - И Вы были способны привести свои угрозы... - К сожалению, к сожалению, Вячеслав Александрович, и не только были, но и приведем, если не договоримся. Вы не должны обольщаться дилеммой средств и допустимых методов. Человечество и его выживание слишком важно, чтобы учитывать устремления только одного человека. Поэтому, мы не остановимся. Так что там с Серым? Насколько я понял, его окаменили? - Не просто окаменили, мне поставили условие: отдать ключ в обмен на свободу Серого. Этический конфликт это или нет, но я решу его только одним способом: спасу Серого. А с вами... ну что ж, что должно случиться, пусть случается. Я уже говорил Николаю Степановичу, что мне приятнее отдать Ключ именно вам и мне не хотелось бы, чтобы он попал к другие руки. - Так, - задумался Владимир Ростиславович. - Вам поставили еще условие? Можно узнать подробнее о том человеке? - Нет, больше условий не было. А человек... обычный человек, посторонний, вроде Николая Степановича. Никогда бы не подумал, что он имеет какое-то отношение к Шестокрылу. - Так, так... - Он завел разговор о Ключе, стал требовать, чтобы мы отдали его, а потом оживил двух ущебти, и те схватили Серого. - Требовал? - Да. Он утверждал, что именно он разыскал Ключ в Прави. - А вы... вы Ключ не отдали? - Да, мы не отдали. - Нам нужно посоветоваться, - вдруг сказал Владимир Ростиславович и посмотрел на священника. Тот кивнул, соглашаясь. Владимир Ростиславович выжидающе замолчал. Под его взглядом Вячеслав встал из-за стола, помог подняться Лене. - Вы можете обождать за соседним столиком, - дружелюбно подсказал Николай Степанович и показал взглядом на стол неподалеку, с сиротливо стоящими пустыми тарелками и рюмками. Но парень с девушкой выбрали место подальше от своих собеседников, в дальнем конце зала. К ним направился официант, явно собираясь попросить не пересаживаться, но щелчок руки Николая Степановича притянул служителя к себе. Им никто не помешал. - Что ты думаешь? - спросил Вячеслав. - Мне сейчас звонил отчим. Спрашивал, когда буду. И самое странное, сказал, что меня искал молодой человек, наверное, ты. Ничего не понимаю. - Он сразу понял, кто лучшая пара для тебя. - Нет, не это. - Лена осознала слова Вячеслава, широко и открыто улыбнулась. - Хорошо, занесу тебя в список женихов. Будешь последним. Теперь улыбнулся Вячеслав. - Почему отчим так переменился? Но нам нужно решать с ключом. Серьезные типы. Все они знают, и за себя и за всех. - Вот и мне не хочется отдавать. Но как тогда поступить? Они меня достанут с этим заклинанием. А Серого я просто должен спасти! - Скажи, Слава, ключ это два предмета, или один? - Вроде как два. - То есть, без второй части он действовать не будет? - А ведь вторую часть, - добавил Вячеслав, развивая ее намерение, - мы можем отдать Роджерсу. И пусть они грызутся! - Нет, вторую часть мы должны оставить у себя в любом случае. - Не обязательно, - шепнул Вячеслав, наклоняясь, чтобы оказаться ближе к девушке. - Наш ключ - не настоящий. - Как это?! Почему?! - Об этом никто не должен знать! Яга предчувствовала, что у меня, нас могут из-за ключа возникнуть неприятности, и наколдовала его копию, полный клон. Этот ключ даже немного магический, но все равно, он не настоящий, тот Яга спрятала где-то у себя. - Стоило ли тогда так мучиться?! - Не знаю! В самом деле, весь этот торг и упрямство не имели смысла, но Вячеславу отчего-то казалось - он сам не понимал, отчего,- что так правильнее, что и копии не должны попасть к неприятелю. - Что же теперь делать? Отдать им и пусть дерутся друг с другом?! - Да надо бы отдать, но понимаешь, я боюсь, что они быстро сообразят, что получили подделку. Сейчас мы хоть можем торговаться - а потом что? И самое главное - Яга сказала тянуть время. - Ох, интриган! - довольно сказала Лена. - Приходится... - Вячеслав улыбнулся, отгоняя тревогу. - Ты можешь мной гордиться. - Да? Точно, я передвину тебя в своем списке с последнего места в середину. - Ох, чувствую, обманешь! - Конечно, обману. А как иначе?! Лена хитро улыбнулась. - Значит, все, что мы можем, это тянуть время? - Да, Лена. До утра. Яга не сказала, когда именно приедет, но можно посмотреть расписание, там не так много поездов. - Как думаешь, Эти нас отпустят? - Обещали, что не тронут. - Поторгуемся, попросим, чтобы помогли с Серым, а заодно потянем время. - Да, - благодарно шепнул Вячеслав. Они поднялись из-за стола и под недружелюбными, как деньги в бумажнике банкира, взглядами немногочисленных посетителей, вернулись к своему столу. Владимир Ростиславович пытался подружиться с блинами и икрой, а батюшка что-то нашептывал ему, бегая взглядом по столу. - Возможно, возможно, - услышали Вячеслав и Лена слова Владыки. Они сели на прежние места и, не сговариваясь, принялись за еду, давая свободу аппетиту. - Посоветовались? - осторожно спросил священник. Он испытующе смотрел на Лену. - Да, - ответил за нее Вячеслав. Лена была занята крабами. - А ведь мы, Вячеслав Александрович, - заметил Владимир Ростиславович, - вас недооценили. Вячеслав замер с набитым ртом. - Этот ход с вашей подружкой... признаюсь, он отвлек. Лена тоже застыла, слушая. - Ведь вы все рассчитали, не так ли? И Вячеслав, и Лена молчали. - Не стоит недооценивать противника. Особенно, если он из всех сил старается выглядеть бесхитростно. Вячеслав хотел увидеть взгляд и выражение лица Лены, но не решился повернуть голову. - Столкнуть противников лбами, наблюдая за ним со стороны, это Вячеслав Александрович, почерк очень умного и расчетливого игрока. - Не совсем понимаю... - А я полагаю, что Вы все понимаете. Если не вы, так те, кто стоят за вами. И с этой, новой точки зрения ход с Серым выглядит очень дальновидно. Да, очень! Вячеслав все-таки посмотрел на Лену. И поймал ее настороженный, обеспокоенный взгляд. Владимир Ростиславович сделал странное движение правой рукой, очерчивая в воздухе перед собой трехмерную фигуру. Тонкий след тающего дыма на мгновение проявил ее формы. Священник перекрестился и неразборчиво прошептал несколько слов. - Да, нас это беспокоит, - продолжил Владимир Ростиславович. - Значит, Вы отказываетесь помочь? - быстро дожевав, спросил Вячеслав. - Зачем же так? Мы принимаем правила. Но оставляем за собой свободу поступать не во вред себе. Владимир Ростиславович встал. - Рад был с Вами познакомиться. Точнее, рад был найти в ваших лицах сильных соперников. Впрочем, вы должны знать, что институт церкви существует не одну тысячу лет. И сталкивался и не с таким. Вячеслав моргнул. - Николай Степанович, - напоследок обронил Владыка, - похлопочите потом о присутствующих. - Да, конечно. Владимир Ростиславович поправил пиджак и быстрым шагом направился к выходу. Его охрана отлипла у дверей и приклеилась к нему, и вся троица покинула зал. - Я думаю, мы не будем лишать себя удовольствия докончить трапезу, - произнес Николай Степанович, - какие бы разногласия нас не разделяли бы. Вы согласны? - Конечно, - растерянно ответил Вячеслав. - А что не съедим, попросим, чтобы завернули с собой, - добавила Лена. - Николай Степанович, а что это за упоминание о присутствующих? - Помочь им, - откровенно и охотно пояснил батюшка, - забыть то, что им совершенно не нужно и прямо не касается. В частности, наше присутствие и разговоры. Не стоит людям отвлекаться на ваш не очень ресторанный вид, Вячеслав Александрович. - Да... а что имел ввиду Владыка, говоря, что институт церкви сталкивался и не с таким? Вы что-то прятали уже? - спросил парень. - А Вы любопытны... впрочем, если Вы знаете о Шестокрыле, то скрывать мелочи нерезонно... а все-таки, хороша у них кухня, впрочем, за такие-то деньги... так вот, нечто подобное происходило в 13 веке, когда едва не открыли Врата в Инферно. А потом еще в 17 веке... - В Инферно, это в Навь? - В Навь, да. И только усилиями церкви Врата были закрыты, а демоны, которые прорвались на Землю, изгнаны. Священник замолчал. - А в семнадцатом веке что случилось? - А Вы, как будто, специализируетесь по Латинской Америке? - осведомился батюшка. - Да, по мезоамериканским доколумбовым культурам. Тольтеки, ольмеки, майя. - А временами Конкисты не интересовались? - Отчасти. Ацтеки, инки, но они вторичны. Гораздо интереснее ку... - Так, так. А ведь и там происходило немало удивительного. Так вот, в конце семнадцатого века церковь снова оградила весь мир от Иных. Вы, Лена, что-то знаете об этом? Лена, которая напряженно слушала, опустила плечи, расслабляясь, и несмело улыбнулась. - Нет, в то время, когда проходили этот материал по истории, я болела. Священник улыбнулся. - Впрочем, это мелочи. Мы почти все обговорили. И попробуем помочь Вам с Серым. Ну, а Вы, Вячеслав... - Да, восемь в монастыре, я помню. - Превосходно. Похоже, разговор был окончен. Лена поняла с полуслова и поднялась одновременно с Вячеславом. - Я должен здесь остаться, сами понимаете, - сказал батюшка. - Работы невпроворот, мы знаем, - сказал Лена. - До свидания. - Бог Вам в помощь. - И Вам.
53.
На улице они посмотрели друг другу в глаза. - Жуть какая! - Нет, не какая, просто жуть. Во что только ты меня втравил! - Да, но вот этот Владимир Ростиславович... Что он имел ввиду? Или он принял нас за кого-то другого? - Очень похоже на то, - согласилась Лена. - Знаешь, профессионалы рассуждают логически и многоходово. Он наткнулся на какую-то последовательность действий и решил, что имеет дело не с дилетантами. И поэтому присвоил нам совершенно другие мотивы и намерения. - Значит, не мы его обманули, а они сами? - Это нам на руку. Или тебя задевает, что по сравнению с ними мы мозгляки ? - Давно не задевает. К тому же, это правда. - Не все это понимают, - сумрачно сказала Лена. - Хорошо, что ты не такой. Улыбка расчистила ее лицо и придала взгляду лукавство. - Одно плохо. - Что? - У тебя нет королевского патента капитана мушкетеров. Вячеслав усмехнулся. - У меня только лейтенантский. - Вот видишь... - А если я был капитаном мушкетеров? Лена задумалась на секунду. - Ну, тогда пришлось бы выйти за тебя замуж. Нельзя же такого человека просто так отпускать. - Хм. А приданое у тебя есть? - Приданое? Ах, точно! - Сама понимаешь, может ли капитан королевских мушкетеров брать в жены девушку без приданого? - И впрямь, нужно срочно искать приданое. Где бы его найти. Не подскажешь? Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. - Знаешь, Слав, что меня беспокоит? Он стал серьезным. - Да... - Совпадения. Странные совпадения. Нет, давай, я тебе расскажу сначала. Чтобы не стоять посреди улицы, они медленно двинулись вверх, к Лубянке. Ночь давно прогнала дневной свет, разбавила наступившую темень мутным, словно взболтанным - так перемешиваются в стакане прозрачный чай и белое молоко, - искусственным светом. Темные громады автомобилей со слепящими фарами-глазами сплошным потоком проносились мимо, оглушая. Родители Лены погибли, когда ей было три года. Пропали, снесенные лавиной в Алтайских горах. Их друг, спасшийся тогда, удочерил и воспитал девочку. - Понимаешь, вроде нет ничего неестественного, лучший друг воспитывает ребенка погибших товарищей. Красивый и благородный поступок. - Да, очень. - И у друга есть маленькие странности. Тоже, с кем не бывает. Когда Лена призналась о голосах, которые начала слышать, странных обрывках чужих предложений, разговоров, читок, отчим сказал загадочное. - Кому еще я могла рассказать, как не ему? Все-таки, самый близкий человек... Отчим внимательно выслушал, успокоил, а затем долго и обстоятельно пояснял, что голосов не нужно бояться, они - как новое обучение, еще один школьный предмет. Который нужно внимательно слушать, запоминать, а отдельные страницы накрепко заучивать наизусть. - И главное, он сказал, чтобы я никому об этом не говорила. Ни в коем случае врачам, ни в коем случае подружкам. Вообще никому, только одному отчиму. Голоса слышались не часто. Иногда они сообщали полную бессмыслицу, часто погружали в чужой разговор ни о чем, нашептывали будущее - но недалекое и постороннее, а иногда диктовали заклинания. Тихо и внятно. Заклинания Отчим просил учить. К друзьям Лены отчим относился неприязненно. На словах - радушно, за спиной - пренебрежительно. - Начиная с восьмого класса, ну, когда все начали друг в друга влюбляться, он стал мне выговаривать за то, что дружу с мальчиками. 'Лена, это не твое. Я знаю лучше, что тебе надо. Не ломай свое будущее'. Эти слова в разных вариациях появлялись постоянно. - Потом к нему приходил один тип, Зурита. - Кто? - переспросил Вячеслав. - Ну, я его так называла. В 'Человеке-амфибия' есть такой персонаж. Я его таким и представляла. Острый нос, узкое лицо, тонкие губы. Только тонких усиков не хватало. Кажется, Зурита, был историком. Я слышала, о чем они говорили. Часто о Латинской Америке и об упущенных возможностях. Зурита настолько детально все знал, что меня это потрясало. Он говорил не какой-нибудь там тысяча шестьсот семьдесят четвертый год, а обязательно с месяцем, с числом! Жутко, когда человек говорит о прошлых временах так, как если бы они случились в этом году... И даты у них относились именно к семнадцатому веку. - Никак не могу вспомнить, а что у них там такое произошло в семнадцатом веке? - Да. Я пыталась потом отыскать в библиотеке, но ничего не нашла. Пираты плавали: Дрейк, Морган, грабили испанские колонии. И все: никаких открытий, катастроф, ничего! - Любопытно. - Да, очень. И вот представь, что мне думать, когда я слышу, что отчим приглашает тебя к нам! И еще эти слова про семнадцатый век и Латинскую Америку! - Это все связано. - Вот именно! И я боюсь, что... - Что? - Тоже самое, о чем подумал ты. Вячеслав помолчал, а затем неуверенно спросил. - Что ты связана с Ключом к Шестокрылу ? Лена поощрительно молчала. - И твой отчим знал этого с самого начала и готовил тебя? Девушка молча шла рядом, глядя себе под ноги. - И он знает этого американца? - Славик, расскажи мне, что такое Шестокрыл? Вячеслав задумался. - Трудно объяснить. Потому что никто не знает что это такое. Их вроде бы восемь, восемь странных предметов - как восемь чудес света. Я видел один из них, Мясецеврат. Каменная плита с квадратным отверстием посреди. Отдаленно напоминает каменные арки в Тиауанако, в Перу. Просто глыба, неподвижная, неживая. Кот говорил, что это Врата, ведущие куда-то. Судя из того, что я слышал... и понял, эти предметы - магические вещи очень большой силы. Только они неактивны - к ним нет ключей. Есть ключ, нашелся, вот только к Шестокрылу. Но тут вот в чем дело: всего предметов восемь. О шести знают всё: какие они, и где находятся. Всё, кроме того, как их открыть, заставить работать. О двух последних, наоборот, ничего не известно, кроме самих ключей. К Шестокрылу - вот эти наши браслет и обруч, а к Зерцалу - большой алмаз. И главное, никто не может сказать, что случится, когда эти предметы активируют! - Как странно. - Меня тоже это смущает. Есть двери, к которым нет ключей. И есть ключи, к которым нет дверей. - Ты думаешь о том же, что и я? - Не знаю. А ты о чем думаешь? - Что эта запутанность намеренная. Что предметов-дверей всего шесть. И ключи подходят к одной из шести. - Из пяти. Мы с котом проверяли Месяцеврат. Тот не отозвался. Ты можешь оказаться правой. И кто-то специально все запутал. - Вот именно. - Но только... помнишь, как задрожал и Браслет, и Обруч? - Да, Славка, и я об этом думаю. Это значит, что... - Это ничего не значит! - решительно проговорил Вячеслав. - И окажется, что я и есть спусковой крючок... - Но ты же человек?! - Я уже сама не знаю... - Нет-нет, Лен, и не думай про это. И вообще, я не дам тебя в обиду! Лена удрученно молчала. - Как будущую жену капитана королевских мушкетеров! Да, придется взять тебя даже и без приданого. - Я тебе завидую, - тихо проговорила Лена, улыбнувшись. - Ты уже столько видел... - Не завидуй. Я еще столько не видел! Тем более, что и ты это увидишь, ты же наша. - Наша? - Да, - уверенно сказал Вячеслав. - Из тех, кто знает. Ты не представляешь, что мне рассказали! Что рядом с нами существует мир Их, древних обитателей Земли. Леших, русалок, ведьм, эльфов, наверное, троллей. Когда людей стало слишком много, они не стали воевать с нами, а ушли, спрятались, прикинулись другими. - Не стали воевать за место под солнцем... я этому верю! - И я тоже верю. Потому что, наверное, только люди способны воевать из-за территории, богатства, возможности управлять себе подобными. Они поступили умнее. Скрылись, смешались с нами, и сейчас живут рядом, по-прежнему оставаясь собой и занимаясь тем же, что и раньше. И открываются не всем, а только тому, кто сможет сохранить тайну, кто поможет им остаться собой в человеческом мире. Кто сможет подняться на их уровень открытости, благородства, честности... Ну, по крайней мере, я так понял. - Я верила, что где-то есть такое... и не ошиблась. - Да, Лена. Девушка встряхнулась и огляделась. - Мы куда идем? Остановился и Вячеслав, озираясь: в самом деле, куда они направлялись? Дальше тротуар заканчивался, начиналась огромная площадь, справа сияло 'М' метрополитена. Несмотря на позднее время, оживленный ток людей возле него не прекращался. - Что мы решили? - Что ты берешь меня замуж и без приданого. Больше ничего существенного не придумали. - Ленка, какая же ты милая! - не выдержал Вячеслав. - Хочешь отвертеться комплиментом? - Знаю, не отверчусь. Лена улыбнулась, весело, проказливо. - Ну что, поехали выяснять, кто такой мой отчим на самом деле? - Да. То есть, нет. Осталось еще одно дело. - Какое? - Шестьдесят пять копеек, которые я занял в Прави, и которые мне нужно вернуть. Только, совсем не представляю, как лучше это сделать! Лена выслушала, не перебивая, историю с деньгами, задумалась на полминуты. - И что? - осторожно спросил Вячеслав. - Молчи, не отвлекай. Она снова затихла на короткое время. - Я еще мало знаю про эту Правь, но... но... весь смысл в том, чтобы совершить само возвратное действие? Так? Ведь все равно кому отдавать, деньги в любом случае вернутся к заимодателю. - Вообще-то, так. Ты права, в том мире события так друг с другом слеплены, что тебе не нужно возвращаться по всей цепочке к началу. Достаточно начать ее сматывать обратно. - У нас это принцип может действовать? - Вообще-то, мой опыт говорит, что нет. - Правильно, потому что мы имеем дело с обычными людьми. Но ты-то должен человеку Оттуда? - Я думал об этом. Пойти и отослать деньги почтовым переводом. Нет, бандеролью. - Вот видишь! - А кому? - Да тому начальнику вокзала! Вячеслав с сомнением посмотрел на Лену. - А что, давай попробуем! Ну что я тебя уговариваю! - Лена засмеялась. - Будто, это не ты Правился, а я! - Ладно, идем! Вячеслав подумал, что чересчур осторожничает. Возможно, причиной являлись неудачи последних дней, или, быть может, таким образом он пытался оградить девушку, которая была рядом, от возможных неприятностей? А еще он удивился точному, емкому слову Лены: правился. Был в Прави... - На Главпочтамт? - Да!
54.
Они вышли из здания Почты, Лена - довольно улыбаясь, словно после зачета, Вячеслав - без улыбки, но с приятным облегчением и ожившей верой, что пошатнувшееся будущее выправится. А ведь казалось невыполнимым отправить деньги в Правь. А еще не верилось, что почта работает в столь позднее время.
Решив идти, они быстрым шагом поднялись пешком по Мясницкой - казалось, так будет быстрее, чем ехать на метро. А еще хотелось двигаться, не пассивно ждать, а идти, напрягать мышцы, гнать застоявшуюся и ленивую кровь. В темноте шагалось легче и скорее и уже через десять минут они подходили к угловому зданию почты. В окнах горел свет. Еще больше Вячеслав удивился, когда поддались входные двери, открывая проход внутрь - Странно, я думал, закрыто. - Даже если и должно быть закрыто, ты должен верить, что почта работает! Это принцип магии. Ты сам творишь мир, своим желанием. - Да? Не знал... - А как же ты заклинания говорил? - Никак... сами говорились. Причиной открытого Почтамта оказались не Вячеслав с Леной; отделение на Мясницкой работало круглосуточно, без перерыва на обед. Об этом им сказала женщина, давшая заполнить бланк. - И междугородний тоже работает, - заметила она вслед.
Они устроились у стойки, в нескольких метрах от женщины. - Кому будем писать? - спросил Вячеслав у Лены, и та посмотрела смешливым и укоризненным взглядом, как на ребенка, который не понимает очевидного. - Начальнику станции. - А какой? - задумался Вячеслав. - В таком деле не нужно слишком уточнять. Ты его помнишь? - Конечно! - Вот так и пиши, помня. Сомневаясь, Вячеслав надписывал сопроводительную бумагу, а Лена читала через его руку. - Вот-вот, - засмеялась девушка на 'Милостивый государь!', которым он начал кроткую записку.- Молодец. Адрес парень придумал. Индекс составился из случайного набора цифр и выглядел правдоподобно. Напоследок Вячеслав достал из кошелька и ссыпал в Ленины ладони горку разных по диаметру металлических кругляшек, тяжелых и значительных. - Есть во что завернуть? - Найдем. Дай прочитаю еще раз! Лена пробежала взглядом по листку, улыбнулась довольно. - Оно!
Женщина за стойкой столь довольной не была. - Начальнику ж.д станции, - прочитала она, - Как? Правь? Или в Прави? Это буква 'В' ? - Она так называется. 'Железнодорожная станция в Прави'. - Тогда 'Вправи' нужно писать слитно. Это где, Алтайский край? Вроде, по индексу похоже. - Да, - почти хором согласились парень с девушкой. - Давайте. С минуту перед глазами Вячеслава и Лены совершалось священнодейство, совсем магический ритуал. Женщина открывала одну книгу, сверялась с другой, делала записи; в ее руках при помощи скотча, испещренного буквами, светло-голубого полиэтилена 'Почта России' и ножниц, родился массивный пакет, в желудке которого лежали шестьдесят пять копеек несуществующей страны. Пакет отправился в предназначенный новорожденным пакетам угол, а женщина стала отбивать чек. - Он отправится не раньше утра, - шепнул Вячеслав Лене. - Какая тебе разница! - тоже шепотом ответила она. - Помнишь, сам говорил, что главное - захотеть отдать, начать разматывать цепочку. - Это ведь в Прави... - Что, - спросила женщина за стойкой, приняв их шептание на свой счет, - дорого? Ваше почтовое отправление идет не как бандероль, а как 'отправление первого класса'. Поэтому цена выше. Она сказала сумму. - Нет-нет, нормально. - Дорого, дорого, - не согласилась Лена. Женщина улыбнулась. - Правильно, девушка, воспитывайте мужа, как нужно деньги считать. Вячеслав смутился и его щеки залило теплом. Лена хмыкнула.
Ночь властно усыпляла город, щедро наливала темной пустоты в переулки, забавлялась с огнями, слизывая с них свет, и те светили по ночному неярко и немощно. Ночь, которая, делясь на два коротких отрезка: почти ничего до полуночи и рваные шесть часов после, оказывалась совсем не всевластной и вечной. Ночь, в которую столько еще предстояло сделать! Сейчас они стояли на лестнице входа, украв у времени три секунды передышки. - Ты не устала? - заботливо спросил парень, думая о том, что будет впереди. - Пустяки. Я утром выспалась. - Может... - Не может! Сил у меня хватит. В его голосе вдруг появилась резкость, рожденная желанием отстоять самостоятельность. - Извини, я не подумал. У тебя же есть опыт, ты играешь в эти, как их... - Ролевые игры? Уже не играю. Просто я ненавижу рыхлых и дебелых. Вячеслав с уважением посмотрел на свою спутницу, тонкую и внешне хрупкую. - В Японии во времена сёгуната существовало правило: жена самурая должна быть способна защитить себя и добро в отсутствии мужа, - сказал парень. - Я знаю об этом. Немного не так, но смысл верный. - Я не подумал, извини. Просто мне не попадались такие девушки... жены мушкетеров. Лена улыбнулась. - Ну, хорошо. Теперь мы куда, к отчиму? Вячеслав кивнул.
Они сделал пару шагов в сторону Чистых прудов и остановились, хотя светофор приветливо сиял зеленым. Черное пятно, возникшее где-то на периферии взгляда, там, где темнели деревья, пронизав пространство, с карканьем опустилось метрах в трех от них и подскакивая на лапках, двинулось наперерез. - Смотри, какая ворона! - выдохнула Лена. - Нет, это ворон! - Да! Ворон, странный и непривычный среди городских домов, остановился в выжидающей позе, осторожно крутя головой. - Кажется, это ко мне! - Ворон? - Да, от Яги. Наверное. Иди сюда, черный, мы тебе не причиним зла. Иди, иди... Парень опустился на корточки и ласково протянул руку недоверчивой умной птице. Лена через пару секунд присела рядом. Ворон, поверив, прыгнул ближе, а затем взобрался на руку Вячеславу. Зажегся красный и ринулись с дальней стороны улицы автомобили. Вячеслав потянул Лену и за собой и поднялся, осторожно держа птицу на вытянутой руке. Они вернулись на тихую Мясницкую. - Ты от Яги? - тихо спросил парень. Ворон переступал с лапки на лапку, взмахивая хвостом и изредка расправляя крылья, чтоб удержать равновесие. Одна лапка была с запиской. Вячеслав передал записку Лене. - Глянь. Девушка стала с запинкой читать, ловя коротким клочком слабый фонарный свет: ' Не отдавай ни за что ключ! Подделку украли. В шесть тридцать на Кропоткинской '. И тут еще приписка, но почерк мелкий, не разобрать. Они подошли к дверям Почтамта и при ярком свете прочитали записку еще раз. Ворон терпеливо балансировал на руке парня, внимательно смотря то на Вячеслава, то на Лену. 'Не отдавай ни про что ключ! Подделку украли. В шесть тридцать на Кропоткинской. Это была ее идея про Кропоткинскую, я предлагал др'. Дальше текст отсутствовал. - Ты понимаешь? - спросила Лена. - Это все? - Вячеслав повернул голову к ворону. Тот каркнул два раза, то ли настраиваясь, то ли прочищая горло, а потом невнятно закряхтел: 'Велено было тебя найти и вернуться. Не нашел, хотел уже возращаться. Тут - ты'. Это могло оказаться просто совпадением. Что птица нашла их в самый последний миг, уже собираясь лететь назад к Яге. - Что передать? - прокашлял ворон. - Скажи, скажи... вообщем, мы будем ждать Ягу. Это... - парень посмотрел на Лену, - та девушка, из Прави. Ключ отзывается на нее'. - Хорошо, - это слово получилось у птицы лучше всего. Ворон еще раз перевалился с ноги на ногу - словно вежливо прощался, затем распустил крылья, быстро и сильно забил ими, заставив парня отвести голову, и взлетел в прямо в ночь. Вячеслав и Лена молча и долго смотрели ему вслед. - А вот вторая строка, - наконец произнесла Лена, - 'Это была ее идея про Кропоткинскую', что означает? - Это кот Яги. Кот Баюн. Ты бы его только видела! Точнее, слышала; трепло потрясающее! Я произнес Те слова, подумал Вячеслав, слова, которые боялся сказать, согласиться с ними. 'Ключ отзывается на нее'. Она поняла! Удивительная девушка, которой предназначено быть... быть... а что случится с ней после того, как ключ и обруч начнут свою непонятную и тайную работу?! Неужели вся эта красота, ум, надежды, мечты, девичье прекрасное тело - только для того, чтобы ожила зловещая, несущая угрозу древняя сила? - 'Подделку украли', значит, у нее была подделка. А у нас, получается, - оригинал? - задумчиво сказала Лена. - Я сам этого не знал. Яга сказала, что отдала мне ненастоящий Ключ. - Хороший ход. Ты не знаешь, не станешь беспокоиться. 'Так не должно быть! И не будет! Пусть со мной делают что хотят! Я не отдам им Ключ, ни за что!' Лена опустила руку с запиской и их руки на мгновение коснулись. Неожиданно для себя Вячеслав взял ладонь девушки в свою. Лена замерла. Мгновения, доли секунды растянулись, меняя ход времени. Ее рука лежала неподвижно, доверчивая и покорная. Обездвиженный захватившим его чувством, Вячеслав не двигал кистью, только чувствовал ее пальцы и тепло, идущее от них. Секунды толкались на месте, задние налетали на передних, и маленькая толпящаяся кучка никак не могла преодолеть магию застывших ладоней и двинуться своим путем в прошлое. Наконец время пошло вновь прежним темпом, обозначая, начиная совсем другой отсчет. 'Только что, - подумал Вячеслав, - был чужой человеком, просто знакомой, просто девушка и вот все переменилось, и будущее осветилось по-другому - в нем открылась новая дверь и новая дорога, общая для двоих'. Это чувство было непередаваемо словам, и они просто молчали, стоя рядом. Когда парень осмелился перевести взгляд на Лену, он увидел только упавшие длинные волосы, закрывшие ее щеки. Образ Прекрасной Дамы, средневекового идеала и мечты рыцарей, пришел сам, словно до того лежал в готовности рядом. Дамы, стыдливо ступающей в воды глубокой реки. - Знаешь, - тихо произнес Вячеслав, - ты так похожа на нее, Прекрасную Даму, от которых сходили с ума закованные в броню мальчишки. Мне сейчас вдруг показалось: привал, возле деревьев переступают расседланные кони, рыцари в тяжелых панцирях и белоснежных плащах столпились за кустами, боясь повернуться лицом к реке, и девушка в тонкой сорочке до пят, взявшись рукой за свисающую ветку ивы, нежно, мягко, с робостью, ожиданием блаженства и одновременно боязнью короткого холода ступает в тихий поток, великий и широкий. Волосы Лены качнулись, открывая ее лицо. Она посмотрела прямо в глаза Вячеславу. С той самой надеждой, робостью, боязнью. Нежно, мягко...