Ну и денек! Только я, дорогой отец, мог умудриться ввязаться сразу в три дуэли в первый свой день пребывания в стольном граде Париже, да еще в один и тот же день, да еще с такими небезысвестными господами. Не беспокойтесь, отец, я, как вы догадались, остался жив после всех трех дуэлей, и даже не ранен. Я чувствую ваше удивление... Позвольте же обо всем по порядку.
На самом деле, я долго и настойчиво сам искал дуэли лишь с одним мерзавцем-тем самым, который похитил у меня ваше драгоценное рекомендательное письмо. Все остальные дуэли свалились на меня сами. Мерзавец же словно сквозь землю провалился, но клянусь вам, я достану его, где бы он ни был, несмотря на то, что почтеннейший господин де Тревиль велел мне остерегаться его.
Хуже всего еще и то, что мне пришлось так спешно покинуть кабинет господина капитана, что он наверняка совершенно уверен в том, что я кардинальский шпион. Теперь мне надо уж очень ловко извернуться, чтобы завоевать его доверие. Я чувствую, это будет нелегко.
Но однако, вернемся к моему мерзавцу, из-за которого мне пришлось нечаянно толкнуть господина Атоса... я чувствую, как вы улыбаетесь, но я на самом деле не знаю настоящего имени этого славного господина. К тому же в приемной я успел услышать, что он один из лучших фехтовальщиков во всем Париже, и хоть вы, дорогой отец, тоже мастер этого дела и многому успели меня научить, господин Атос старше меня лет на десять, и опыта у него гораздо больше... не думайте только, что я хоть на секунду испугался. Наоборот, я ему докажу, что не только в Париже умеют держать в руках шпагу.
Так что, ничего страшного не произошло. Все складывается мне на руку-господин де Тревиль убедится, что я не трус, не дурак и не кардинальский шпион...
Все это, разумеется, при условии, что я останусь жив после второй дуэли, на которую я нарвался, увидев истинное лицо, то есть тыл, достойнешего господина Портоса. Видит бог, я не хотел этой дуэли. Первой я тоже не хотел, но раз уж так вышло, деваться некуда. Единственно, чего я опасаюсь в этом случае-это то, что господин Портос выше меня в два раза. Но зато я в два раза быстрее. При условии, конечно, что господин Атос не убьет меня, я докажу господину Портосу, что не только в Париже умеют владеть шпагой...
Причина третьей дуэли, дорогой отец, вас несомненно порадует, так как эта дуэль из-за дамы. Не моей, разумеется. Конечно, я мог бы и в первый свой день в Париже встретить прекрасную даму и защитить ее честь, но я был занят несколько другим... поэтому, повторяю, дама не моя, но видимо достаточно знатная... Какая-то Камилла де Буа-Траси... словом, если я убью господина Арамиса, при условии, разумеется, что прежде не буду убит господами Атосом и Портосом,--это не должно составить особого труда, так как он примерно одного со мной роста и возраста, то обязательно найду способ познакомиться с этой красавицей, а она, безусловно, должна быть красавицей...
Вот так получилось, дорогой отец, что я невольно стал причиной трех дуэлей сразу, так что вероятность того, что моя военная карьера может закончиться, даже не начавшись, весьма велика.
Утешение одно-если меня убьют, то я буду убит мушкетером...
Письмо второе, оно же последнее.
Мой дорогой отец, я остался совершенно один.
Вас уже нет давным-давно, но я все равно пишу вам. Черт возьми, мне необходимо поговорить с умным человеком. Не все же время разговаривать с самим собой!
Итак, они все ушли. Все люди, которые были в моей жизни, меня покинули. Людовик 13ый, великий кардинал, господин де Тревиль, герцог Бэкингем, даже ее величества уже тоже нет, хотя мы все полагали, что уж ей-то положено жить вечно, ведь она королева... или хотя бы, пока не уйдет последний из нас... Констанция умерла так давно, что я уже вобще почти забыл об этом, хотя все это было... иногда кажется, что не со мной... частично это правда-я ведь был тогда совершенно другим... Рошфора, каюсь, я сам убил, но клянусь, я этого не хотел. Он просто был в неправильном месте в неправильное время...
Вы мне можете возразить, и будете совершенно правы, что Арамис все еще жив и что он все еще мой друг. Но мы с ним никогда не были особенно близки, хотя когда-то он мне помог, но мы тогда были молоды, а в последнее время его стало так заносить, что разговаривать с ним совершенно невозможно. Мне сдается, что он на самом деле не то, за кого себя выдает. Это только мои догадки. Когда я поделился этим домыслом с Атосом, он только улыбнулся и заметил, что если Арамис найдет нужным, он посвятит нас в свою тайну. Ага, значит, ты тоже думаешь, что у него есть тайна... но тоже мне открытие-чтоб Арамис был без секрета или интриги. Знать бы только, что он скрывает на сей раз...
Вы скажете, дорогой отец, что жизнь меня ничему не научила, и что даже после всех потерь я думаю не о душе. Это не правда, я думаю о душе Арамиса...
Мой дорогой отец, среди ваших бесценных советов, которые вы мне дали, когда я покидал ваш дом, но было одного, самого главного. Вы мне не сказали, что в жизни самое главное-это друзья. Ибо ты можешь быть нищим, но если у тебя есть друзья, они дадут тебе денег. Твоя возлюбленная может обмануть тебя, друзья тебя утешут и никогда не оставят. Все остальное может быть очень приятным дополнением, но на самом деле совершенно не важным... Вы скажете, что я все еще хочу стать маршалом, но это, скорее, мой долг перед вами, армией и Францией... А вот наш дорогой Арамис, мне кажется, все еще спит и видит себя папой, в смысле, Римским...
Хотя, грешно клеветать на отсутствующих. Наверное, раз мы оба еще живы, нам наверняка предстоит встретиться. Хоть он порядочный хитрюга, я буду рад его обнять...
Мой дорогой отец, простите меня, я был плохим сыном. Я редко вас навещал и еще реже писал. Но что уж поделать, я предпочитаю держать в руках шпагу, а не перо... Мне очень долго казалось, что жизнь продолжается целую вечность, а она промелькнула, как миг, и мне кажется, что я никогда не понимал вас так хорошо, пока не проводил в последний путь нашего дорогого мальчика...
Все-таки, я счастливый человек, ибо иметь всю жизнь таких друзей-это и есть счастье.
Клянусь вам умереть не раньше, чем стану маршалом Франции. Хорошо, я признаю, это моя маленькая навязчивая мечта, но в конце концов, я имею на это право...
Зачем я все это написал? Я не сочинитель, как господин Мольер, и не умею писать рассказы и мемуары. Кроме того, для рассказа это слишком много, а для мемуаров-слишком мало. Но может быть, кто-то из потомков увидит в этом предмет для своего развлечения?
Остаюсь навеки ваш, в жизни и смерти, ныне капитан королевских мушкетеров, в недалеком будущем--маршал Франции, Шарль д'Артаньян.