По серому песку, без собаки и без подруги, в лучах заходящего солнца, в поисках душевного равновесия. Искупаться что ли?
Люди осуждают, ненавидят, изгоняют, боятся. Не сочувствуют, не сострадают. Эгоистичные! Можно ли страдать от болезни, если ты сам - болезнь?
Здесь, в отеле на берегу моря, я веду свое тихое существование, особо не вмешиваясь в дела людей. Если не считать мелких шалостей, вирусных интернетных атак и птичьего гриппа.
- Александр.
- Да, сэр.
- Гости прибыли.
- Прибывают сэр.
- Объяви им, что торжества отменяются.
- Да сэр.
- Опять всю ночь прошатался по игорным заведениям?
- Да, сэр.
- Не мучает ли тебя, Александр, что-либо, не впал ли ты в апатию, не гнетет ли тебя депрессия?
- После того как я получил от вас сердце игрока, все как рукой сняло, сэр.
- Не скучно ли тебе все время выигрывать?
- Какое там, сэр! Кругом воры, мафиози, то морду набьют, то ограбят.
- А как же женщины, Александр?
- Люблю, когда меня любят, сэр. Если бы Маша вернулась...
- Ты же выгнал ее, Александр! Ты - выгнал ее! Ты изменил ей! Ты бросил ее ради королевы! Гордись собой Александр! Возрадуйся! Ты был Саша машин или машин Саша, а стал - Александр.
- Королева.... Не подходим мы с ней. Характерами не сошлись, и в постели друг друга не устраиваем.
- Брось, Александр! Ты же мечтал возвыситься до короля! ... Почему ты молчишь?
- Я был близок.
- Как с другой стороны земли.
- Но мне казалось....
- Иди... Иди с глаз моих!
Александр послушно пошел к двери. Открыв ее, он быстро прокричал, не давая мне прервать монолог:
- Королева меня никогда больше не приблизит! А Машка, она ко мне всегда возвращается!
- Иди, иди уже! Со своим бумерангом!
Снова открыв дверь, Александр прокричал:
- Она, между прочим, вчера мне звонила...!- Я запустил в него туфлей и, кажется, попал. К сожалению, увидеть этого не смог потому, что туфля исчезла в дверном проеме, а дверь закрылась, потом Александр снова открыл ее и со словами: 'Извиняюсь, Сэр' и выставил туфлю рядом с дверью.
На одной ноге я уже допрыгал до середины коридора, когда явился Адам.
- Слушай, Адам, ты мог бы быть порасторопнее.
- Несомненно мог бы, сэр.
- Хотел спросить тебя, Адам, не скучаешь ли ты по своему пылкому человеческому сердцу?
- Ни в коем случае, сэр.
- А как поживает твоя семья? Сыновья? Эдвард, Руди? Их, по-моему, так зовут?
- Ричард, сэр, младшего, кажется, зовут Ричард.
- Кажется?
- Я редко к ним наведываюсь.
- А что так?
- После известной операции семейная жизнь мне стала мало интересна.
- Дорогой мой! Это же ради них, ради своих сыновей ты просил у меня сердце власти.
- Я понял, что лгал. Я просил его ради себя.
- И что, больше тебя ничего не смущает, Адам?
- Вы, сэр!
- Почему я?
- Моя власть не распространяется на Вас, сэр.
- Дорогой мой Адам! Адам Суровый, Адам Голубоглазый. Еще мой дедушка к закону номер14, гласящему: 'не сотвори демона подобного себе' внес поправку номер25: 'а так же и превосходящего себя, в чем-либо'. Дедушка! Если ты меня слышишь, спасибо!
- Не стоит благодарности, пользуйся, внучек. - Донеслось из угла.
- Сэр, у меня есть еще к кому обратиться.
- Адам, к кому бы ты не обращался, каждый предоставит тебе власть, но не над демонами, а над людьми. Да, кстати, ты пришел, чтобы подать мне туфлю?
- Я пришел доложить, что в малом зале ротонде ждут Астарта и Пинерта, они весьма недовольны тем, что Вы отменили ежегодный восточный осенний пир.
В малом зале открыты все окна и занавеси. Обе мои прабабки сидят на подоконнике, свесив наружу босые ноги. Вокруг них на полу разместилось около трехсот девушек. О! Прелестные цветы! Как только я вошел, они набросились, пытаясь содрать с меня одежду.
- Отпустите! Отпустите сейчас же! Вам уж по пять тысяч лет каждой, а ведете себя как....!
- Как!? Как они ведут себя!? Хорошие девочки. Да как ты смеешь невежа напоминать женщинам о возрасте!? Негодный мальчишка! - Закричала Астарта!
- Мы тебя накажем! - Вскочила Пинерта.
- Только за то, вам нечем удовлетворить свое разыгравшееся либидо.
- Ф-у-у! Какой грубый!
- Да, какой невоспитанный мальчишка.
- А ведь он прав, Пинерточка, прав. - Астарта зароняла слезы.
- Конечно, прав Астарточка, и сделал он это потому, что ему самому грустно.- Пинерта принялась утешать подругу и вытирать ей слезки, - мы не будем его наказывать, он не виноват, родная. Это все - люди. О! Я помню эти обильные жертвы и великие праздники, а теперь.....
- Люди - единственное наше счастье и единственное наше горе они забыли нас. - Астарта встала во весь рост и затрещала как вышка линии высоковольтных передач. Что свидетельствовало о гневе, ищущем, на кого бы разрядиться.
Пинерта стала одного с ней роста и обняла подругу за плечи.
- Ведь ты не на них гневаешься, милая?! На кого скажи?!
- На Бога! - С этими словами Астарта взорвалась столбом огня. О! Зачем! Прекрасный паркет из карельской березы! Опять придется чинить ротонду. - С тех пор как они уверовали в Него, они забыли Нас!- Продолжала свою гневную речь Астарта.
- Бога нет, - тихо произнес я.- Тщательные обследования космоса не подтвердили существования таковой силы.
- Глупый мальчишка! - Астарта продолжала пылать. - Он существует не как некая сила, а как нечто чему они поклоняются и что мешает им поклоняться нам! Мы - изгнанные! - Пинерта вылилась на нее шквалом соленой морской воды. Черные и слегка обуглившиеся подруги сидели на подоконнике и плакали. Девушки из свиты побежали хлопотать, чтобы им приготовили ванную и прочее.
- О! Силы небесные! И какому из демонов взбрело в голову раскрутить эту телегу про всемогущего?! Я не помню, пытаюсь вспомнить и не могу! То ли это началось в Египте, то ли в Персии? Неужели мы такие старые Пинерточка?
- Ну, я немного младше тебя, Астарточка. Пойду я сделаю им какую-нибудь гадость и успокоюсь.
Пинетра улетела с порывом ветра. Астарта протянула ко мне руки.
- Малыш, ну иди ко мне. - Я ринулся в объятия прабабушки, она всегда была такая добрая и веселая, немного озорная. - Прости, что я назвала тебя глупым. Каким ты был хорошим малышом, какие оргии устраивали люди в твою честь! Пифагорийцы все-таки испортили моего мальчика, но я никогда не перестану тебя любить. Эта твоя странная любовь к математике...
- Астарта, я завидую твоей свите. Твои красотки - как цветы.
- Да, глупые наивные цветы, принесенные в жертву много лет назад.
- А что, мои умнее? Один - пижон в лакейской ливрее, другой - злобный дед мороз-сизый нос.
- Шеф, неприятно мне это... - Александр делал вид, что подбирает обуглившиеся паркетины.
- Да ладно, сэр, валяйте, если не устраивает мой нос покрасьте его в красный. - Адам тоже здесь.
- Красный тебе не пойдет, не твой цвет. - Проворчал Александр.
- Ты как с начальством разговариваешь?!
- А что?! Так, я забочусь о гармоничности Вашего, сэр Адам, образа.
- Этот гармоничный прохвост, мадам Астарта, ухитрился соблазнить королеву. Только чувства у него быстро остывают, сообразив, что влез не в свою колошу, он продал свою любовницу.
- Зачем же так грубо? Вовсе и не продал, а уступил, колбаснику Иехезкелю Хайю за остаток долга.
- Только, мадам Астарта, королева она и есть королева, обнаружив, что к ней на свидание вместо возлюбленного Александра притопал колбасник Иехезкель Хай она распорядилась обоих посадить в одну камеру и держать до тех пор, пока один другого не прикончит. У Иехезкиля были все шансы, если бы хозяин не отговорил королеву.
- Cherche la fame, милый, Cherche la fame. Я надеюсь, пир все-таки состоится. - С этими словами прабабушка направилась принимать ванну.
Полторы тысячи лет мы в изгнании. Не то, чтобы люди перестали устраивать оргии, увы, теперь не в мою честь. Да, видимо Пифагорейцы сильно определили мою беспредельность. Искать женщину? Опыт милашки Париса.... Впрочем, он был лишь слуга, будучи царем он оставался слугой, увы. Верный, преданный, с начала мне, затем Елене, немного трусливый. Пришлось его удалить от себя, чтобы он не мешал моим отношениям с женщинами. Надо же, сколько тысяч лет прошло, а помню как вчера. Астарта она старше, опытнее и просто так слова на ветер не бросает. Если она сказала, значит, так оно и произойдет. Сегодня! Я это чувствую.
Красный луч заходящего солнца упал на пол. Так он падал на пол храма, возведенного в мою честь. Мне так захотелось вернуться. Что за сила тянет нас всех обратно? Что за чудовищный магнит?
Я вижу происходящее там, в любом зеркале, в любой капле воды, в любой отражающей поверхности, я слышу, как песок шуршит в пустыне и мерно бьются о берег волны, отсчитывая чье-то время. Чье-то, но вовсе не мое. Мое давно кончилось. Я умер. Может, Ницше прав, может, их новый бог тоже умер? Его время вышло, и его изгнали, как нас, в такое же подобие старого мира? Ладно, будем наслаждаться тем, что имеем.
- Александр! Что ты там делаешь за дверью?
- Мы ждем Вас, сэр. В Сити Холле уже началась кислотная дискотека, намечаются оргии. Адам уже готов.
Над морем в виде черной вороны болтался Адам. Он разгонялся навстречу порыву ветра и кувырком летел назад. Ну что ж, я не очень люблю кислотную музыку, а так же попсу. Хожу на дискотеки только потому, что после этого обычно устраивают оргии. Вся беда в том, что мы, предпочитаем хорошую музыку, хорошую литературу, если вы не в курсе, поинтересуйтесь у специалистов. Если вам вздумается однажды изгонять бесов, включите попопсовей мотив или кислоту пооднообразнее. Тем же, кому зад слегка воспламенила искра таланта, могу сказать, мы с вами. Все здесь, ваши благодарные слушатели из мира духовного. Ничего, что вас не понимают эти закоренелые материалисты, умрете, мы о вас позаботимся.
Пока мы летели к Сити Холлу, наблюдали, как убирают следы ужасных разрушений, которые сердитая Пинерта нанесла городу. Женщина! Разгневалась на человечество, а пострадал тот, кто первый под руку попался. Ну, вот и четыре знаменитые башни Сити Холла.
Для начала мы заняли места у стойки бара.
- Не понимаю, сэр. Какого черта вместо того, чтобы повеселиться на пиру сил сверхъестественных мы приперлись на эту бездарную дискотеку?
- Александр, сверхъестественное, оно ведь таковое не для всех.
- М-да? - Александр сделал вид, что внимательно изучает меню. - Что-то я не вижу здесь амброзию. Э-гей! Бармен! Амброзии моему господину!
- Медикаменты в аптеке по рецептам, - отозвался бармен.
- Ну, ты грубиян, бармен. Хотя, скажи, это мне кажется, или я ощущаю запах фимиамов-амброзий.
- Это не фимиамы-амброзии, это миазмы с кухни, кажется, там что-то сгорело.
В отличие от своего активного коллеги Адам медленно пил водку, не разбавляя ее ничем, даже словами. Внезапно бледное лицо его стало наливаться кровью.
- Никакого уважения к богам! Эй! Ты!
О! Этого следовало ожидать, может я единственный бог, который не любит насилия. Я люблю веселье. Впрочем, извините, ошибаюсь, кажется, нас таких несколько.
- Оставь его, Адам! Уважаю природную смелость в людях! Скажи, парень, ты разгневался на богов?
- Да, нет, просто настроение дурацкое. - Вытерев хорошенько салфеткой бокал, добавил - Это я из-за Пинерты. Что она сегодня в городе наделала, кошмар какой-то! А к Вам, лично я, к стати очень неплохо отношусь, регулярно совершаю возлияния в вашу честь.
Закончив тереть бокал, поставил его и наполнил чем-то божественно ароматным.
- Не Амброзия, конечно, но Вам понравится. Если вы уж здесь, сэр, то будет великолепный праздник, правда?
- Ну, ладно, если ты поможешь.
Я осмотрел зал. Огромное помещение было заполнено людьми только наполовину. Для начала нужно что-то сделать с музыкой.
- Да ты че, офигел, братан! - У ди-джея глаза полезли из орбит, - ты какого на мою стойку залез?
- Не обижайся, я скажу сейчас банальность, но твоя музыка дерьмо и сам ты мне не нравишься.
- Слышь, ты, чувак! Думаешь, я позову охрану?! - Он ударил меня в ухо. - Это была моя левая. - тут же он подскочил от удара и с криком - Бли-ин!!! - приземлился в двадцати метрах от своей стойки под раскатистый хохот двух вызванных мной сатиров. Один из них, ди-джей Пан-Че. Показывал копыто и кричал:
- А это была моя правая.
- Охрану можешь не звать. - Крикнул я вслед убегающему ди-джею, - твой отпуск дирекции уже проплачен и замена найдена.
Ди-джей Пан-Стэн, второй сатир налаживал аппаратуру доставал диски и приговаривал:
- У черных есть чувство ритма, у белых есть чувство вины, а у нас с тобой дар от природы.
- Ага, - усмехался Пан-Че, - и чудовищная сексуальность.
Что за музыка! Дано ли кому-нибудь из смертных создать нечто подобное?! Да, было, кое-что, было припоминаю. Хоть многие и пытаются, мастеров, создавших шедевры способные соперничать с магической песнью пана, было немного в истории человечества. Музыка, которая, пьянит, дурманит, переворачивает душу, заставляет вспомнить, и забыть и вдохновляет на подвиг, и подстрекает к убийству. В общем, волшебная штука. Народ завелся с полуоборота.
Теперь дизайн помещения.
- Александр! Что посоветуешь?
- Может розовые громадные воздушные шары под потолком.
- Нет, нам это не подходит.
- Сэр, лучше факелы, или огненные чаши. - Предложение Адама было, конечно интереснее.
- А вокруг них пусть летают нимфы. - Добавил Александр.
Под крик всеобщего восторга с потолка свесились болтающиеся на цепях стеклянные платформы, по стенам загорелись факелы, испускающие ярко красные языки пламени. Четыре чаши, пятая посередине. Окна под самым сводом зала распахнулись, пустив внутрь свежесть ночи. Влетели феи и стали раскачиваться на стеклянных платформах, бросать в огонь чаш благовония, и посыпать друг друга лепестками цветов, затем они начали соревн6оваться в магических игрушках.
- Эй! Бармен!
- Как тебе?
- Великолепно, но я бы добавил еще выпивки и обслуживающего персонала.
- Как ты все правильно видишь, возьму-ка я тебя к себе на службу. Есть у тебя какие-нибудь невыполнимые желания?
- Хоть отбавляй, сэр.
- А одно, самое важное.
- Мир во всем мире, сэр.
- Ну, ты еще, пожалуйста, подумай.
- Подумаю.
Кого же подобрать ему в помощники? Может змей? Нет, они распугают всю публику. Птиц. Розовые фламинго важно зашагали по залу, неся подносы с пирожными. Удоды полетели с кувшинами, разливая по чарам вина. Грифы выволокли столы и заполнили их явствами.
- Ну как?
- А теперь, пожалуйста, пусть на столах пляшут голые танцовщицы. - Попросил Александр.
- Я категорически против. - Возразил Адам. - Мы тут ужинаем, а они по столу ногами? Пусть пляшут наверху, между фей на этих стеклянных платформах, да, и пусть хоть слегка оденутся, а то есть противно.
- Только ради тебя, Адам, - на стеклянных платформах заплясали танцовщицы. Их одежда то была подобна морским волнам, то крыльям птиц, то приоткрывала прекрасные их тела, то обрисовывала силуэты.
- Ты прав, Адам, - сказал Александр, - так гораздо лучше, красивое зрелище.
Все действительно шло прекрасно, сатиры страшно распалились от проделок фей и танцовщиц они буквально стояли на рогах. Допив вино, которым так любезно угостил меня бармен я сказал:
- А теперь самое время позвать богов.
- Я, конечно, доверяю тебе, но не испортят ли они нам праздник?
- Сегодня ежегодный осенний пир, понимаешь, думаю стоит вас помирить. Они обижены, бармен, их очень сильно оскорбили.
- Мы, то есть люди?
- Люди, но не вы, другие, очень похожие на вас. Длинная история, я расскажу тебе потом, а сейчас...
- А ты пытался решить этот вопрос с королевой?
- Ф-ф-ф... Не заставляй меня учить тебя крамоле, ты знаком уже с моим слугой, Александром? - Тот как раз повернулся ко мне.
- Сэр! Видите тех двух кокеток, пожалуйста, превратте их кока-колу во что-нибудь покрепче.
- Королеву, - продолжал я свою беседу, выполнив просьбу Александра, - интересуют ее личные отношения с Александром, а не отношения богов и людей. Хотя, она, конечно - совершенство. Чтоб тебе совсем все стало ясно. Этот, по правую руку от меня, ее муж - король Адам, а этот, по левую - ее любовник, шулер и катала Александр.
- Честь имею, Ваше величество. То-то мне ваше лицо знакомым показалось. Значит и королева сюда прибудет? Ну, раз такое дело, делайте, что задумали. Раз боги решили отметить ежегодное торжество вместе с людьми, разве я, обслуживающий персонал могу быть против?
- Можешь.
- Нет. Я - за.
На пегасах, на грифонах, на магических животных и волшебных машинах, через окна, двери, а то и просто через стены стали прибывать на пир боги. Пинерта появилась на облаке, из которого сыпались золотые монеты и драгоценные камни. Бывают гневные, бывают щедрые, что тут скажешь? Боги!
Последней прибыла королева, она остановилась у входа. Адам поспешил занять свое место на возвышении в противоположной части зала. Она прошла к нему и встала рядом, среди девушек ее свиты я узнал Машу, Александр побледнел. Я прошел к центру зала все расступились.
- Люди и духи! Ежегодный осенний пир мы отпразднуем вместе, как это было много веков назад!
С начала я обращусь к вам - духи! Лишь некоторые из вас родились здесь, остальные же были изгнаны из старого мира. Полторы тысячи лет мы стремимся вернуться , но не приблизились ни на шаг. Вспомните, люди с самого начала возмущали нас, воровали нашу магию, чего стоила одна только кража огня?! Но разве мы перестали их за это любить? Напротив. Мы гневаемся на тех, которые заперли нас в этом мире, но виноваты ли эти? Простите людей.
Теперь я скажу вам - люди. В каждом из вас есть дух. Каждый из вас в чем-то подобен нам. Там, откуда мы радом нам поклонялись и просили о помощи, строили храмы. Вы - другие. Вы не умеете поклоняться, но что поделать духи к этому не привыкли. Простите духов.
На этих словах я ударил посохом в каменный пол и в месте удара забил мощный родник вина.
- Я пью во здравие короля и королевы! Я пью во славу всех богов и духов! Я пью за любовь да снизойдет она до всех здесь присутствующих ! А так же за мир во всем мире! На этих словах я подмигнул бармену.
Король и королева наполнили свои кубки из винного фонтана, сатиры снова зарядили улетную музыку и веселье понеслось новой волной. Я вернулся к бармену.
- Не думаешь ли ты, о, мой веселый кудрявый бог, что выполнил мое заветное желание?
- Да нет, я просто поддержал тебя в твоем благородном порыве, о, виночерпий. А о желании ты подумай. Хорошо подумай.
Веселье продолжалось до первых лучей зари, можно было бы, конечно, расстараться на трое суток. Но, такая традиция. Осенний пир с первыми лучами солнца нужно прекратить, кажется, это со времен пифагорийцев пошло. Пора собирать пьяных слуг и отправляться домой. Адам спал на стойке. Куда, кстати, пропал Александр? Не поискать ли его в уборной? Я спустился по лестнице, как это ни досадно, а об этом помещении я, кажется, и не позаботился. А ведь это важная деталь, ничего, в следующий раз все продумаю тщательней. Ужасное место! Я уже развернулся, чтобы уйти, но, через полуоткрытую дверь заметил лежащую полу девушку изо рта синяя пена. Я же отменил кислотную дискотеку? Ее, наверное, кто-то отравил. О! Люди! Вдруг я узнал ее, это именно та женщина. Я вынес ее из вонючего помещения, смыл синюю пену и поцеловал. Одно дыхание нейтрализовало действие яда. Приятно почувствовать себя чудотворцем и целителем. Она с трудом открыла глаза и сказала:
- Какого черта! Я же отравилась! Ой, как голова болит.
- И что же тебя толкнуло на этот необдуманный поступок, красавица?
- Очень-очень обдуманный. Верните меня сейчас же в прежнее состояние?
- Нет, сначала мы пойдем и выпьем с тобой вина, а потом ты мне расскажешь все.
- Почему Вы так добры ко мне?
- Потому, что вчера моя бабушка сказала 'Шэрше ля фам', что значит. Ищите женщину. Странно, что я нашел Вас здесь. Хотя, так даже интереснее.
Уже убирали залы, Александр где-то мирился со своей Машей, это как всегда у них происходило с пощечинами, поцелуями, слезами, всхлипами, закончится к завтрашнему утру, должно быть, если он мне раньше не понадобится.
Бармен поставил перед девушкой бокал вина, она отпила.
- Есть один человек - поэт, художник, пишет музыку. Он страшно одаренный, за что бы он ни взялся - выходит шедевр. Я люблю его безумно, но он пьет, бьет меня, изменяет на каждом шагу. Исчезает сутками, порой на месяц может исчезнуть. Тогда я хожу по городу и ищу его, звоню - не отвечает. Он хороший, добрый, я уверенна, что бес вселился в него.
Вот тебе и раз. В этом месте рассказа красавица залпом осушила бокал. Бармен тут же подставил ей полный.
- Это вы, духи виноваты во всем! Вы разрушаете людей изнутри и снаружи, сжигаете и травите! Мучаете! Проклятые бесы! Демоны! Черти! Твари! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу вас! Отпустите его!
Я выждал пока пройдет шквал рыданий, и проклятий и заговорил, как можно тише и проникновенней.
- Послушай, может, мне и не следовало бы тебя спасать, но моя бабушка, мудрая богиня, а меня учили уважать старость и внимать опыту. Так внемли же и ты мне, о, дева.
Что есть человек? Плоть, населенная духом. И не одним духом, разными духами сплетениями тонких энергий и лучей. Со временем люди все более познают мир и себя. Что вы знаете о бактериях, населяющих человеческий организм? Мелкие разрушители, твари, живущие в плоти. А изгони их и человек заболеет. Духи, они, конечно не бактерии, но каждый сущий в человеке есть часть человека. Можешь называть это симбиоз.
Дева осушила новый бокал вина и крикнула.
- Ты лжешь!
Бросив бокал в меня она взбежала на сцену и стала читать стихи со страстностью Эмира Кустурицы и Гарсиа Лорки взятых вместе.
- Крик распорол горло, верхом на крике прорвался страх!
Взмах пера благородного распотрошил пах
Месть холодная леди любит горячую кровь
Взбей ее вспень в шейкере, бокал себе приготовь
Пей!
Пространство за ее спиной отодвинулось, я впервые за столько лет увидел путь назад, и лежал он через нее, деву, которая так ненавидела меня. Так вот, что имела в виду Астарта. Мне показалось, что сейчас она сделает случайный шаг назад и растворится в старом мире, бросив меня здесь.
- Стой! - Закричал я. - Стоп! Достаточно.
- Что? - Спросила она очнувшись.
- Считай, что ты принята в команду. Быстро говори, чего желаешь.
- Чтобы вы, демоны отпустили его! Чтобы в нем остался только дух, с которым он был рожден! И чтобы, чтобы он был счастлив.
- Ладно, красавица. Но за это ты должна поклясться, то будешь служить мне везде, где бы ты ни была.
- Да мне вообще-то все равно, я же умирать собиралась. Кстати, меня зовут Анна. Клянусь! Буду выполнять все твои приказы, кроме тех, которые причинят вред ему!
- Ну что ж, Анна, если ты мне понадобишься, я позову тебя, а если, вдруг понадоблюсь я, позови.
Мы с Адамом вернулись в отель. Таким счастливым я не был уже лет двести-триста. С одной стороны пиршество удалось на славу, с другой открылась дорога в старый мир. И эта Анна, она очаровала меня, даже ненависть ее прекрасна, стихи я конечно люблю, но дев люблю в тысячу раз больше. Как она на меня обрушилась! И тут меня осенило. Она оттуда! Ее прислали, чтобы изгнать нас, из нашего пристанища, почти зеркального отражения того мира, отличающегося от того лишь тем, что нас там нет. И населить здесь веру в их Единого и всемогущего. Дайте мне вернуться туда, дайте только увидеть, понять, кто заварил эту кашу и тогдая ему устрою за все проведенные нами здесь годы! Может сообщить Астарте.....? Нет, этого делать не стоит, это никому не понравится. Даже, если моя догадка верна, Анну связывает клятва, а это не шуточки, она будет служить мне. Насколько я мог понять из наблюдений за старым миром, люди, которые обладали способностью проходить в новые миры, стали жертвой собственной новой веры. Их уничтожила инквизиции. Нас хотели надежно замуровать, для этого уничтожили проводников, как это у них, у людей ведется, весь род до седьмого колена. Неужели кто-то остался? Вряд ли она причастна.
Я решил подождать неделю, но уже на пятый день Анна позвала меня из Сити Холла. Она сидела на том же месте у стойки бара, и бармен наливал ей то же вино. И она пила его, обильно приправляя слезами.
- Что случилось на этот раз? Одолели желания? Я же не золотая рыбка.
- В день, когда мы расстались, он вернулся ко мне. С тех пор он пил в меру, спал долго и много смотрел телевизор. Стихи писать не перестал, но раньше его никто не печатал, а теперь все издательства нарасхват. Он счастлив.
- Ну, вот, видишь, как хорошо, милая дева. Что же ты слезы в бокал роняешь.
- Хорошо?!!! Его стихи, картины, музыка стали другие. Ширпотреб. Я так виновата!Он стал пустышкой.
- Да что ты говоришь?! Но он же теперь счастлив, а ты его любишь. И он тебя?
- Я.... Я наверное... В общем вчера он сказал, что все это время обманывал меня и жил двойной жизнью, у него есть семья и дети, к которым он намерен вернуться.
- И что ты ответила?
- Сказала, что ему давно пора уйти. Он не хороший и не добрый, он стал какой-то даже не красивый. Это дух, который в нем жил был... - я чуть было не взлетел от радости, кажется она любит меня!
- Ты права, дева, красота страшная сила, которая обязательно когда-нибудь спасет мир. Кстати, как тебе моя божественная красота?
Она рассмеялась и коснулась моей светлой кудряшки.
- Но ты такой невысокий. И лицо совсем юношеское, почти детское.
- А сила какая! А голос! Вообще,может слегка измениться?
- Не надо, пожалуйста. Ты мне так и не сказал, понравились ли тебе стихи.
- Если бы дело было только в стихах...
Я самый счастливый бог на свете! Беспредельный в своем счастье, несмотря на пифагорейцев. А про то, что это я стихи написал не буду говорить сразу, пусть сама догадается. Любовь, провидение, суть этой женщины и моя собственная суть открыли путь домой. Пора собираться в дорогу.
Когда мы уже выходили, бармен окликнул меня.
- Извините, понимаю, время сейчас не очень подходящее, но у меня есть желание.
- Да что ты! Время самое подходящее! Я как раз собираюсь в поход.
- Если я правильно понял,там, куда вы отправляетесь вас ждет холодная леди, любящая горячие напитки?
- Ты необыкновенно догадлив.
- Я буду рад служить Вам, но прошу оставить за мной право оставить службу, когда я решу сам. Это и есть мое желание.
- Ладно, виночерпий, в конце концов, не в рабство же ты себя продаешь, да будет так!