Три дюжины длинноволосых воинов-варваров племени Гут, стояли плечом к плечу, щитом к щиту против могучего противника. В тот день они готовились биться до конца. И не важно, каким он будет победным или фатальным. Их вожак - Тор из рода Одина - могучий воин и мудрый правитель, находился в центре строя. Он знал, что отступать уже некуда. За спиной, там, где края ущелья становились песочного цвета - их деревушка. Несколько каморок выдолбленных в каменной породе приютили семьи Тора и его соплеменников. Дети, старики, женщины - все, кто не мог держать оружие, просили у богов покровительства для своих мужчин. Кровавое зарево неба предвещало несчастья и смерть. Цена поражения - забытье. Тридцать семей - все, что осталось от некогда многочисленного народа.
Рядом с вожаком стоял его единственный сын - Барлог. Такой же высокий и широкоплечий, как и его отец. Юноша выглядел старше своих семнадцати лет. Крупные черты лица, массивный подбородок, нос, похожий на гриф орла, заставляли врагов крепко призадуматься, прежде чем скрестить мечи с молодым воином из рода Одина. Когда Барлог родился, Тор сразу признал в нем достойного приемника.
- Смотри Изольда, какие у него глубокие синие глаза и цепкие пальчики. - говорил он жене. - Мой сын станет самым сильным и мудрым правителем из всех, что знал наш народ.
Шли года. Барлог быстро креп и мужал. Тор учил и поддерживал его, воспитывая сына настоящим мужчиной. В пятнадцать юный варвар уже мог соперничать с лучшими войнами деревни, а в шестнадцать участвовал в набеге на соседнее племя.
Теперь же, стоя подле отца и погрузившись в себя, Барлог слушал стук сердца. Оно билось в унисон с отцовским и было полно молодой горячей крови.
Вдалеке показались наконечники копий. Отряды противника неспешно маршировали по дну ущелья в направлении деревушки. Варвары крепче стиснули зубы и напрягли мышцы.
- Никому не покидать строй. Стоять как один, брат за брата! - громогласно крикнул Тор. - Не подставляйте врагу спины! Им не сломить нас!
Дружный рев собратьев стал ответом на призыв.
Удары сердца Барлога теперь заглушались топотом сапог имперской армии. Копьеносцы грозно надвигались на кучку варваров, стоявших как плотина на пути волны. Кончики копий засверкали на солнце зловещими искорками. Имперцы перестроились в боевой порядок.
Тор, прищурил глаза, спокойно взирая на надвигавшегося врага. Не спеша, он извлек из-за спины меч. Барлог хорошо знал это оружие. Старинная реликвия рода, символ власти, а может и источник проклятья их народа. Клинок был древнее, чем самые старинные упоминания о нем. Вечно сочащийся кровью, меч давал своему владельцу небывалую силу. Предки завещали использовать его лишь при крайней необходимости.
Копьеносцы постепенно ускоряли шаг, и теперь перешли на бег. Все ближе и ближе. С громким шипением волна обрушилась на плотину. Наконечники копий встречены стеной щитов. С хрустом лопались древки. Варвары держали строй. Имперская армия не могла протаранить эту хрупкую заслонку, в которой кучка дикарей, ведомых лишь жаждой жизни и чувством долга перед предками, словно упрямые быки, уперлись босыми ногами в каменистый грунт, выставив перед собой тяжелые кованые щиты. Острые края камней прокалывали варварам ноги. Но они держались, превозмогая боль.
Тор взмахнул мечом. Запах крови наполнил воздух. Первая волна атакующих испуганно отринула. Но лишь на пару мгновений. Поняв, что копья бесполезны против плотного строя из щитов и доспехов, имперские пехотинцы бросили их и схватились за короткие, бронзовые мечи.
- Смотри сын, - прохрипел Тор, указывая Барлогу на перегруппировавшихся солдат Империи. - Теперь начнется настоящий бой. Не бей первым. Наноси удар, как только враг даст тебе такую возможность. Противник сам допустит ошибку.
Барлог кивнул головой. Отец положил ладонь на плечо сыну.
- Будь сильным и верь только себе! - прокричал он перекрывая рев приближающегося противника.
Пехотинцы империи шли в атаку. Их короткие клинки взметались в воздух и вновь опускались на щиты и доспехи варваров. Резкие, быстрые, точные удары заставляли Гутов медленно, но неумолимо отступать, оставляя после себя множество трупов. После часа изнуряющей схватки варвары недосчитались пятнадцати соплеменников.
Барлог размашисто рубил с плеча. Доспехи противников крошились в мелкие щепки под ударами его топора. Сил в мышцах юного варвара было много, кровь кипела, а глаза сверкали, как у хищного зверя. Незначительные раны на его теле в области предплечья и запястьев сочились кровью. Барлогу было не до таких пустяков, он стремился угнаться за отцом. Тот был великолепен. Молча, не произнося ни звука, Тор методично размахивал кровавым мечом. Проклятое оружие убивало противников быстрее, чем коса срезает молодую, сочную траву. С каждой минутой вождь варваров становился сильней и яростней. И когда солнечный свет перестал проникать в ущелье, а пространство боя освещалось многочисленными факелами, Тор перешел в наступление.
Один, без поддержки собратьев он вгрызался в строй противников и рубил, рубил, рубил. Барлог хотел было поддержать отца, и последовал за ним. Но вскоре он был вынужден отступить, получив слишком много ран.
- Не трать сил понапрасну. - сердито крикнул Барлогу Рутберг, самый старый из оставшихся в живых варваров. - Твоим отцом овладела ярость проклятого меча. Теперь он не победим.
..Барлог тяжело дышал, утирая кровь. Виски пульсировали, глаза застилала пелена. Он с трудом разбирал слова.
- Кровавый меч, очень древнее оружие. Его владелец получает души и силу всех убитых им врагов. С каждым ударом с каждой смертью Тор становится сильней - устало объяснил Рутберг. - Нам лучше остаться здесь. Твой отец закончит битву один.
Изумленный Барлог положил топор перед собой на землю и встал на колени.
- О, бог войны и разрушения, могучий и яростный Тавр, даруй моему отцу победу и доблесть. - Крикнул он так громко как мог.
Гул схватки звучал все тише и отдаленней. Армия империи отступала не в силах одолеть одного единственного война. В ту ночь Гуты отстояли свое право на существование.
На утро Тор вернулся. Его лицо было испачкано засохшей кровью. Правая ладонь, с белыми от напряжения костяшками, сжимала рукоять меча. В течение следующих трех дней вождь не произнес ни слова.
***
Со времени битвы в ущелье прошло семь лет. Армия Тора росла и крепла. Все большее количество деревень и поселений добровольно или под угрозой насилия вставало под флаг Гутов. Варвары теперь стали могучей силой, не то, что раньше. Даже император боялся их клинков, и каждую ночь просыпался, в тревоге прислушиваясь к ночной тишине. Не гремит ли где под стенами имперского замка громогласный рык Тора?
Барлог, как единственный сын вождя теперь командовал левым крылом армии варваров. В сражениях он всегда находился рядом с простыми войнами, убивая врагов и получая боевые раны. Солдаты любили и уважали сына Тора за его открытость, честность и справедливое обращение с людьми.
Не в пример отцу Барлог жалел воинов, доверившихся ему. Тор же, напротив, с каждой победой становился все более жестоким и непохожим на того человека, каким он был раньше. Во время последней битвы вождь в ярости зарубил Рутберга.
"Что с ним происходит?" Спрашивал себя Барлог, сидя в тишине у походного костра. "Рутберг был ему как брат. Они вместе, бок о бок бились с императорскими псами-войнами. Вместе ходили за хребты. Неужели небольшой оплошности достаточно чтобы отрубить голову старому другу?" Мрачные думы не давали Барлогу уснуть. Он во что бы то ни стало, решил найти ответ на свои вопросы.
На следующий день он отправился к отцу.
Тор находился в огромном шатре полководца. Вход в резиденцию вождя охраняли два огромных великана-телохранителя. Узнав Барлога, они дружно взмахнули руками в приветственном жесте и впустили его внутрь шатра.
Отец, полулежа, дремал на топчане. Вокруг, по полу были разбросаны цветные и золотые украшения, узорчатые ковры, пушистые меха и шелковые одежды. На лице Тора читалась отстраненность, вызванная то ли изрядным количеством спиртного то ли наркотическим дымом. Барлог не мог без боли смотреть на отца, погрязшего в роскоши и лености.
- Приветствую тебя о могучий Тор. - варвар с трудом сдерживал эмоции. - Я слышал, что Рутберга больше нет с нами.
- К чему этот этикет? - Тор говорил с напряжением. - Оставь его для придворных, сын! Ты можешь говорить со мной как с простым варваром, коим я и являюсь. - С этими словами он извлек из-за спины мешок с вином и сделал сильный глоток.
- Отец, я хочу знать, что произошло с Рутбергом. Чем он провинился перед тобой? За что ты казнил его без суда племени?
- Суда племени? - Тор расхохотался. - Без этого сборища немощных стариков, шамкающих беззубыми ртами о том, чего им знать не положено? Ты про этот суд говоришь?
- Но послушай Тор, ты всегда учил - традиции надо уважать.
- Я тогда командовал кучкой дикарей, стремящихся выжить в жалких лачугах на дне русла иссохшей реки, где только песок и камни. Но все меняется. - вино стекло по усам Тора. Глазки весело блестели.
- Я не узнаю тебя отец. Ты не похож на прежнего Гута, честного и отважного.
Тор встал с топчана. Ноги его еле-еле держали. Шатаясь, он подошел к большому деревянному сундуку, украшенному резьбой и позолотой.
- Смотри Барлог! Посмотри и пойми. - Тор говорил, словно в трансе. - Вот эта вещь. - вождь обнажил изящный клинок. - Этот кровавый меч, дает мне право на все, что я хочу. С ним Гуты сильней, чем когда-либо. Боги не забыли нас, и клад лежал под самым носом.
Со свистом меч разрубил воздух и воткнулся в сундук, застряв в волокнах древесины. Тор резким рывком выдрал его обратно, занес над головой и вновь ударил по сундуку, тот не выдержал и раскололся. Монеты, перстни, цепочки и прочая мишура разлетелись по внутреннему пространству шатра.
- Сила - это власть. Запомни сын. - Тор ухмыльнулся себе в усы. - Всегда бей первым. Не дай противнику ни одного шанса.
Не в силах боле смотреть на то чем стал некогда великий и мудрый Гут, Барлог молча вышел наружу.
В сильном смятении он оседлал верного боевого коня, вдарил ему по бокам и поскакал в поле, туда, где только ветер и небо.
***
Бескрайняя степь зеленым ковром лежала под синевой дневного неба. Взор не мог различить на горизонте ни одинокого деревца, ни деревушки. Только зеленое море, играющее волнами колышущейся травы, бегущее рябью вслед за ветром и пестрящее редкими островками цветков. Порой, кажется, что кроме этого моря, этой бескрайности однообразия больше ничего не существует и не имеет значения. Любые мысли, любые тревоги и печали растворяются здесь и превращаются в текучую тоску, меланхолический шепот, звучащий над самым ухом.
Одинокий всадник несется, перегоняя ветер сквозь зеленые волны степи. Его конь словно корабль рассекает океан травы а он сам, прижавшийся к спине скакуна, подбадривает его своими криками. Всадник мчится уже не один час. Он будто пытается убежать от кого-то, но за ним никто не гонится. Конь резво летит на встречу горизонту, солнце греет его бок, а запах травы щекочет ноздри.
Вдруг всадник резко дергает узду, и конь усмиряет бег. Постепенно они останавливаются, и человек спрыгивает в траву, она высокая почти по колено. Устало, вздыхая, всадник ложится на спину и смотрит в небо. Его глаза закрываются, и он целиком отдается воображению и мыслям, что пульсируют в его мозгу.
***
Мать Барлога умерла три года назад. Она не могла смотреть на то, что стало с ее мужем. Из честного, сильного, справедливого война он превратился в самодовольного, черствого, подлого властолюбца. Ее сердце не перенесло такого предательства, и однажды ночью уснув, она больше никогда не открыла глаз.
Барлог тяжело перенес смерть матери. Часами он сидел один в тишине и смотрел на луну. Его мучила бессонница. И вот однажды в те редкие ночи, когда он мог забыться на пару часов, она приснилась ему. Ее облик стал иным, не человек смотрел в лицо варвару, но большая ночная птица с маленьким загнутым клювом.
- Я скучал по тебе. - обратился Барлог к птице. - Никогда не думал, что это так тяжело. Ведь мы мало общались.
- У воинов нашего народа принято почитать предков, но мало кто грустит, когда они уходят к богам, оставляя этот мир. - заговорила сова человеческим голосом.
- Тогда почему я не могу спать? Что гложет меня так сильно, словно червь поселился в сердце.
- О, мой бедный сын, тебе не дает спать предчувствие беды. И я пришла к тебе, дабы помочь. Ты знаешь, что наш род восходит к самому Одину, а его отец Тавр - бог войны и разрушений. И потому вот уже много веков мы правим народом Гутов. И как потомок бога каждый из нас имеет власть, о которой даже не догадывается. - сова взмахнув крыльями слетела с ветки к ногам Барлога. - Знай же, мой могучий сын, в тебе есть часть божественной силы, силы которой одарил нас Тавр. Тебе достаточно пожелать и желание исполниться. Но за это придется заплатить, и цена будет высока. Поэтому, подумай, прежде чем использовать власть и имей мужество пожертвовать самым дорогим во благо народа, чья судьба зависит от тебя.
Барлог многое еще хотел услышать от матери, но она опередила его вопрос.
- Тебе не нужно знать больше чем я сказала. - произнесла птица. - Каждый воин должен сам вершить свою судьбу и его решение это его решение, за которое он несет ответственность и платит свою цену.
После того как сова закончила фразу, сон начал растворятся в легкой дымке. Барлог открыл глаза и ощутил спокойствие и решимость. С той ночи он больше никогда не вспоминал о матери, но твердо верил в то, что в случае опасности сможет найти выход для себя и своего народа.
И теперь, когда он лежал в высокой траве, посреди степного моря то был готов к тому чтобы пожелать и заплатить за это. Он смотрел в чистое небо и гадал, что же отберет у него судьба в замен. Жизнь? Ну что ж воин не боится покинуть этот мир. Как и любой другой Гут Барлог презирал страх смерти. Силу и здоровье? И с этим можно расстаться ради своего желания. В итоге варвар так и не смог назвать ту цену, которую испугался бы заплатить.
- Я хочу... - прошептал Барлог, сжав кулаки. - Я хочу, чтобы Тор освободился от проклятья кровавого меча и вновь стал тем могучим и справедливым вождем, которого я знал.
Ветер пробежал по верхушкам травинок и подхватил слова Барлога, унеся их в даль степи. Молодой варвар вскочил на коня и помчался прочь.
Под вечер сын вождя прибыл к месту расположения армии варваров. Лагерь стал похож на большой муравейник. Войны разных деревень поспешно надевали на себя доспехи и подготавливали оружие. Конные отряды разминались в поле неподалеку. Было ясно - они готовятся к сражению.
Барлог ветром пронесся сквозь лагерь до шатра Тора, и ловко спрыгнув на траву, ворвался в покои отца.
- Что происходит? Почему я ничего не знаю? - прокричал он, увидев вождя примеряющим позолоченные наплечники.
- Тебя слишком долго не было. Уехал не сказав. Я не намерен ждать. - Тор недовольно поправил ремни кожаной кирасы. - Мы выступаем к замку императора.
- Ночью?
- Ну и что? Я не боюсь трудностей. Сегодня имперский лазутчик попытался выкрасть мой меч. Гуты не прощают подобной подлости. Мы осветим себе путь факелами.
- Это безумие, отец! Многие погибнут еще на подступах к крепости. Мы не столь сильны. У нас даже нет осадных машин и таранов. Чем ломать стены?
- Ты пришел, чтобы ныть? Трус! Если тебе страшно сиди в шатре и молись за нас.
- Я не собираюсь принимать участия в этом безумном мероприятии.
- Слизняк, я так и знал. - Тор окинул сына мрачным взглядом.
Ни говоря боле, ни слова он вышел. Барлог остался один.
Снаружи доносились голоса варваров, ржание коней, лязг оружия, команды военноначальников. Армия выступала.
Барлог неистово метался из стороны в сторону, пытаясь придумать, как остановить отца, удержать его от бездумного поступка и спасти тысячи воинов, которых Тор обрекал на смерть этим ночным штурмом. Но ничего путного в голову не приходило. Правда, оставалась одна возможность. Так как Тором завладел проклятый артефакт кровавого меча, то и решать проблему надо при помощи магии.
Колдунов Барлог терпеть не мог, считал их гордецами и занудами, но сейчас не до личной неприязни.
Стремглав выскочив из шатра, варвар успел различить на горизонте авангард армии Тора, уходящий в сторону замка императора. Времени оставалось не много.
Повозка шамана находилась поодаль от остальных палаток и шатров. Старик чуждался простых людей и не выходил к ним без особой нужды.
Традиции Гутов предписывали перед каждым походом или путешествием, посещать колдуна, спрашивать у него совета. С детства Барлог пренебрегал этим ритуалом и предпочитал сам решать свои проблемы. Но теперь был иной случай.
Подойдя к старой повозке, варвар с усмешкой, осмотрел ее. Наскоро сбитая из уже местами подгнивших досок, колымага представляла собой странное подобие телеги и алтаря. Полотнище, что служило одновременно и крышей и стенами для жилища шамана, пестрело всяческими символами и черепами. Над входом болтались бусы, составленные из клыков, зубов и костей, принадлежавших как животным, так и людям.
Барлог знал, что в молодости шаман баловался черной магией и любил приносить в жертву людей, гадать на их внутренностях и заниматься иными мерзкими делишками. За это суд старейшин приговорил его к ослеплению. С тех пор минуло много лет, и теперь колдун Гутов всего лишь безобидный старичок, собирающий травы и верящий в приметы.
Варвар надеялся на то, что в старике еще жива память о временах его молодости, и он сможет дать совет по поводу того, как снять проклятье кровавого меча с Тора.
Замявшись перед входом в повозку, Барлог старался забыть о неприязни к колдовству и сосредоточится на максимально учтивом обращении. В детстве отец учил его различным правилам вежливости, чтобы выбить из будущего воина природную грубость и дикость
- А вот и молодой потомок Одина. - раздался скрипучий старческий голос из глубины повозки. - Почему же он не входит? Незачем ему стоять на пороге.
Мысленно ругая себя за нерешительность ,Барлог раздвинул края полотнища и оглядел внутреннюю обстановку. Посреди кучи глиняных горшочков, ступиц, колбочек со всяческими варевами и травами сидело нечто человекоподобное, облеченное в грязные беспорядочные лохмотья. Изумляла голова шамана, торчащая из путаницы одеяний сморщенным грибком.
- Последний раз сын Тора посещал меня в семилетнем возрасте, тогда я посвятил его в войны. Что же привело его на этот раз? - неспешно прошамкал старик.
- Ты знаешь, колдун, что я бы не пришел без крайней нужды.
- Так оно и есть. Я видел вождя Гутов во сне. - тут шаман повернулся к Барлогу и варвар заметил на его лице две омерзительные складки кожи вместо глаз. - Я не уверен, что он теперь выглядит именно таким, каким был в моем видении, но это не важно. Часто достаточно просто знать и чувствовать. Не доверять глазам, они слишком много лгут.
- Если тебе все известно, то скажи, как мне снять проклятье? - нетерпеливо спросил Барлог.
- Это просто. Когда сын победит отца в битве, то чары спадут.
- Я не смогу. Тор слишком силен. В нем души тысяч воинов.
- Я слышу шепот предков. - шаман напрягся, будто действительно пытался уловить некие звуки. - Они говорят, что потомок Одина уже загадал желание, он использовал власть рода Тавра. Боги назначат свою цену за это ...
Колдун не успел договорить. Барлог не желал ждать боле ни секунды, он выбежал из повозки и, оседлав коня, направил узды на север, туда, где Тор и его армия готовились к штурму.
***
Когда первые отряды варваров достигли сторожевых постов, расставленных на подступах к замку императора, солнце уже садилось за горизонт. Вскоре подтянулись основные силы и кавалерия.
Армия Гутов состояла из воинов сотен различных племен. Потомки Одина составляли лишь малую ее часть. И все они имели власть благодаря Тору. За семь лет варвары не знали ни одного поражения. О такой силе и могуществе не мог мечтать ни один из племенных вождей. Все они в тайне завидовали Тору, но вместе с тем почитали его словно бога. Поэтому когда Барлог, примчавшийся на взмыленном коне, перепачканный в пыли и колючках кустарника, подъехал к отцу и громко крикнул: "я вызываю тебя на поединок!" - они были настолько шокированы подобной наглостью, что даже не догадались оттащить зарвавшегося молокососа в сторону.
- Меня? На поединок? - усмехнулся Тор, окинув сына холодным взором. - С каких это пор? Ты что хочешь занять место отца? Стать вождем?
Глаза Барлога застилал туман. Он был в гневе, но хотел положить конец проклятью. Решив не объяснять истинных причин, он согласился на блеф.
- Да отец! Мне надоело вечно теряться в твоей тени. Я хочу стать самым могущественным из Гутов. Я лучше знаю, как распорядиться той силой, что у нас сейчас есть.
- Дурак! Тебе не одолеть меня! Я преподам моему сыну хороший урок уважения к старшим. Только знай, этот урок может стоить жизни.
Без предупреждения Тор еле уловимым движением извлек меч из ножен и в мгновение ока нанес удар. Барлог даже не успел испугаться, как его руки сами вскинулись, блокировав лезвие кровавого меча защитными браслетами. Будто во сне молодой варвар схватился за топор и круговым движением расколол череп коню отца. Животное рухнуло на траву. Со всех сторон послышались беспокойные крики военноначальников.
Два командира бросились к упавшему Тору, но Барлог преградил им путь. Топором он разрубил кольчугу одного из них, оттолкнув второго ударом сапога. В это время отец успел очухаться и попытался напасть со спины. Барлог отскочил в сторону. У него появилось чувство, что некая сила вошла в тело и управляет им. Громко свистнув, варвар метнул кинжал. Мимо!
Тор был неприятно удивлен, встретив такое сопротивление. Его глаза сверкнули недобрым блеском, в них читалась ненависть и жажда убийства. Издав боевой клич, он яростно потряс мечом и кинулся на сына. Барлог быстрее молнии ушел от первого удара, пригнувшись и подставив рукоятку топора.
Войны кружком обступили сражающихся, осветив поляну факелами. Тепло огня ощущалось кожей.
В течение двух часов отец с сыном бились на равных. Постепенно Барлог стал терять скорость. С каждой секундой ему было все тяжелей уходить из-под удара. Тор же, напротив, становился мощней и уверенней.
- Тебе не одолеть меня. - усмехнулся он оскалив ряд желтых зубов. - Кровавый меч высосет из тебя все силы.
В ответ Барлог с грудным рыком провел серию ударов. Отец, шутя, парировал, подранив сыну плечо. Проклятый меч, попробовав крови, засиял в темноте.
"Как же мое желание. Я не смогу долго отражать его удары" - в отчаянии взмолился Барлог. В ту же секунду он опять ощутил, что его тело взято под контроль чьей-то силой. Не успевая уследить за собственными ударами и движениями, он словно смерч накинулся на Тора. В панике, отступая, отец подставил бок и Барлог, сам того не желая, нанес удар. В туже секунду он кожей горла почувствовал острие клинка.
Оба воина застыли.
Барлог смотрел на отца. Тот тяжело дышал, его лицо было мертвецки бледным.
- Ты плохо запомнил мои слова сын. - усмехнулся он. - Никогда не нападай первым. Ты раскрылся и теперь твоя жизнь в моей власти.
- Ну же убей меня. - взревел в ответ Барлог. - Ты этого хочешь? Раб кровавого меча!
- Ты сильный воин, но еще слишком молодой. - Тор улыбнулся, его взгляд потеплел. - Я не хочу смерти своему сыну. И благодарен тебе за то, что ты избавил меня отчар.
С этими словами он отбросил проклятый меч в сторону.
- Спрячь его в горах. И забудь дорогу туда. - прошептал он, сплюнув кровь. - Правь честно и справедливо.
***
В ту ночь к колдуну Гутов пришло видение. Он узрел огромный замок, охваченный огнем. Орда варваров двигалась на север. Во главе армии шел молодой воин. Его глаза пылали как два вулкана, а сердце было холоднее льда. В руках он нес меч, сочащийся кровью, которая стекала на траву. И там, куда она попадала, земля становилась бесплодной.
- Он заплатил цену. Слишком большую для всех. - прошептал колдун. И из складок кожи на месте его глаз потекли слезы.