Мимо огромного, во всю стену, окна скользнул серебристый флаер, чуть не задев его крылом. Спустя мгновение он превратился в черную точку, словно муха, кружащуюся в бездонном прозрачно-голубом небе. К нему подтянулось еще несколько флаеров, выстроившихся в прямую ровную линию. Мгновение - и флаеры исчезли, оставив в нем ощущение одиночества в бесконечном пространстве вокруг него. Подобное чувство всегда появлялось у Артема, когда он видел мир со своего 54-го этажа огромного небоскреба, узкой стрелой взлетевшего в небо. Он понимал, что оторвался от земли, но еще не поднялся в космос, и эта двойственность, межпространственность , как ему казалось, всегда определяла его мысли и поступки. Он был человеком мягким и нерешительным, в более зрелые годы друзья называли его "совестливым.
Из-за горизонта вставало солнце, ярким светом заливая верхние ярусы улиц, которые кольцом опоясывали город. Постояв в задумчивости у окна, он вернулся за стол, к "полезному" с овощами, омлету. Рациональное питание снова вошло в моду, и Артем покорно следовал настроениям жены, считавшей "правильное" питание непременной составляющей их жизни. Он неохотно жевал омлет, думая, что предпочел бы хлеб и сыр, но, ленясь спорить с женой, молчал.
-Я положу тебе с собой яблочный пирог. Отец такой любит.
Пирог, чуть теплый, с золотистой корочкой, лег в сумку на россыпь шоколадных конфет и разноцветных яблок. Сверху Ксана уложила легкий спортивный костюм и пушистый свитер. Свекор жаловался, что мерзнет по вечерам, выходя на прогулку, и просил привезти теплую одежду. В "Солнечной поляне" были магазины, где за небольшие деньги продавали все необходимое, от фруктовых таблеток до домашних тапочек и шуб, но свекор предпочитал "свою" одежду, которую носил, когда жил дома. Свекор, меньше года назад переселившийся в спецгородок, вступал в новую жизнь с трудом, и они делали все, чтобы ему помочь.
Ксана отнесла сумку в прихожую и оставила возле дверей. Она разбудила Степку, сладко спавшего под теплым одеялом, и послала в ванную. Сонный, еще не вполне проснувшийся, Степка вошел на кухню, зевая во весь рот.
-Па! Ты к деду?
Он увидел в прихожей сумку, с которой Артем обычно ездил к отцу, и с нетерпением ждал ответа.
-К деду. Хочешь поехать со мной?
Степкин большой рот растянулся в улыбке. "Лягушонок" - в порыве нежности его иногда называла Ксана.
-Да.
-Тогда садись и быстро завтракай.
Ксана положила ему тушеных овощей. Степка сморщился и затряс головой, выражая свое неприятие "правильной" пищи, но, взглянув на отца, стал торопливо есть, запивая овощи морковным соком.
-Одевайся, да не забудь надеть куртку.
Степка, взглянув в окно на высоко поднявшееся над городом солнце, нахмурился. Он готов был вступить в спор, отстаивая свою точку зрения, но Артем, боясь, что отъезд может слишком затянуться, шепнул:
-Не возражай маме. Станет жарко - снимешь.
Он нажал кнопку на пульте, и окно отворилось, открыв проход к крепившемуся на площадке возле окна флаеру. Они вышли на площадку, забрались внутрь, флаер взмыл в воздух, быстро набрав высоту.
"Солнечная поляна", где теперь жил отец, находилась вдали от крупных городских центров и магистралей, в самой гуще лесного массива. Здесь в изобилии водились лоси, лисы и медведи. Однажды, сев по какой-то надобности на поляне, они встретились нос к носу с лосем. Лось неторопливо объедал кору и ветки с деревьев и, казалось, cовсем не боялся людей. Степка завороженно следил, как он, неторопливо ступая, уходит в лес. C тех пор, как всякий ребенок, выросший в городе, среди металла, стекла и бетона, для которого встреча с собакой, кошкой или иным животным становилась событием, Степан надеялся снова увидеть лося, а может, кого-то еще. Он теребил отца, спрашивая о лисах и волках. Артем, уставший от его вопросов и просьб, подумывал о том, чтобы организовать экскурсию в заповедник, но все откладывал на неопределенный срок, а потом вовсе забыл.
Впереди показался спецгородок, с высоты казавшийся игрушечным из-за однотипных разноцветных домишек, стоявших вдоль прямых, точно по линейке разлинованных улиц. Артем завис, выбирая место для приземления, и опустился на парковку в северной части города - отсюда до дома, где жил его отец, было рукой подать. Флаер мягко сел , его крылья сложились и ушли в корпус, едва шасси коснулись земли. Флаер замер, превратившись в странную горбатую птицу, неподвижно стоявшую в стае других таких же птиц. Двери раскрылись, выпуская пассажиров на волю, и Артем спрыгнул на площадку и поймал в охапку вывалившегося следом за ним Степана.
-У вас здесь кто?- доброжелательно спросил мужчина, державший за руку девочку чуть постарше Степана.
-Отец.
-А у нас бабушка и дедушка! - торжествующе сообщила девчушка, глядя на них круглыми голубыми глазами.
-Ну и как? Нравится им тут?- спросил Артем. Он сел на корточки, чтобы быть вровень с девочкой.
-Нравится.
-Что-то нравится, а что-то нет, - вздохнул мужчина. - Жалуются, то одно не так, то другое. Выбиваемся из сил, чтобы заработать на место в спецгородке, а они жалуются.
-Да это всегда так, -сказал Артем. -Одно нравится, другое нет. Главное, их здесь двое. Если что не так, они могут найти опору друг в друге.
-Это верно. Беги, Алина, к бабушке, скажи, что мы приехали. Удачи вам!
Он кивнул Артему на прощание и зашагал по дорожке к голубому домику, выглядывающему из зарослей сирени. На крыше дома крутился флюгер-мишка яркого зеленого цвета. На нем крупно была выведена цифра 35. Дом Ивана Владиславовича, отца Артема, был в самом конце улицы, возле ограды, тонкой металлической лентой опоясывавшей городок. Сразу за оградой начинался лес. Газон возле дома был аккуратно подстрижен, вдоль дорожки, ведущей к дому, росли анютины глазки. Они подошли к дому и, не найдя звонка, постучали в дверь.
-Входите, не заперто! - донеслось изнутри.
Отец сидел за столом, просматривая газеты. Он так и не привык читать с экрана. Артем огорчился, что не подумал и не купил отцу книг и журналов. Разыскать бумажную продукцию становилось все труднее - спрос на нее в последнее время сильно упал.
-Деда! - Степка бросился к Ивану Владиславовичу, вскарабкался на колени и обхватил за шею. Дед растроганно поцеловал мальчишку в край лба, в местечко, где у него начинали расти густые светлые волосы. На глазах у него заблестели слезы.
-Может, чайку? - cпросил он, пытаясь скрыть волнение. - У меня есть конфеты и печенье.
Он засуетился, разыскивая на полках чай, cахар, доставал из шкафчика чашки и блюдца. Антон наблюдал за его хаотичными действиями с какой-то тревогой и растерянностью. За последние несколько недель, что они не виделись, он стал визуально меньше ростом и похудел. Старый спортивный костюм висел на нем мешком.
-Постой! Я привез пирог, шоколад, конфеты... Вот свитер.
Артем стал вынимать из сумки продукты и одежду и класть на обеденный столик.
-Вот и хорошо! - обрадовался отец. Он нарезал пирог, заварил и разлил по чашкам чай и, успокоившись, сел за стол. Артем со смешанным чувством жалости и неловкости следил, как он размачивает в чае печенье и торопливо кладет себе в рот. Крошки от печенья падали в чашку. Они пили чай из старенького сервиза в красный горошек, подаренного отцу на какой-то юбилей. В доме отца оказалось неожиданно много вещей из прошлой жизни, словно он пытался защититься от нового, что ему пытались навязать и которое ему трудно было принять. На полках вместе с книгами лежали старые альбомы с фотографиями. Когда-то они смотрели альбомы вместе, и Артем смеялся его неожиданно точной и остроумной характеристике лиц, изображенных на фотографиях. Он помнил всех поименно и удивлял отца своим интересом и памятью. На стене висели старые часы, которые давно перестали ходить, но которые Иван Владиславович хранил с неожиданным упорством. Старый кошелек, ручки и еще много такого, от чего , по мнению Артема, следовало избавиться, валялось тут и там.
Антон доел пирог и задал вопрос, который задавал всегда и который стал частью какого-то ритуала, в который, собственно, и превратились их встречи:
-Ну как ты здесь, па?
-Ничего, потихоньку. Как вы?
- Да более-менее.
Он думал, что рассказать отцу. Cтепка болел каким-то сложным гриппом, Ксана перешла в новую компанию... У него не ладилось на старой работе и он подумывал об уходе. Жизнь как жизнь. Артем выкладывал новости скороговоркой и внезапно осекся, уловив какой-то незрячий, погруженный в себя отцов взгляд. Он болтал ложечкой в мутных остатках чая, гоняя по кругу крошки размокшего печенья. Артем растерянно подумал, что их жизнь стала отцу неинтересной, чужой. Может, так и должно быть и это правильно?
-Еще чаю? - вдруг встрепенулся отец, заметив, что наступило молчание.
-Да нет, спасибо.
Артем вспомнил, каким энергичным, активным был отец прежде, всего какой-нибудь год назад. Каждое лето они со Степкой отправлялись на рыбалку. Степка нес за плечами маленький рюкзак со свитером и разную мелочь, которая казалась необходимой в длительных пеших переходах. Они возвращались вечером с уловом, и Степка, блестя яркими глазами, оживленно рассказывал, как они копали червей, насаживали на крючок и ловили рыбу. Пойманный окунек бился на крючке, когда его тащили на берег, и плавал в ведре, пока не бывал отправлен в суп. Костер и суп, приготовленный на костре, - такова была часть ритуала. Остатки приносились домой, их мгновенно съедали, но, по мнению Степки, они пахли не так и на вкус были не такими. Артем был благодарен отцу за помощь в воспитании Степана. По его мнению, он давал ему то, что больше никто не смог бы дать - интерес к природе.
-Жаль, что ты сегодня так поздно, через полчаса обед. Приехали бы раньше - сходили б на рыбалку, - отец словно услышал его мысли. -Помнишь, как мы с тобой ездили на озера, ловили щук?
-Но ведь обед можно пропустить? - предположил Артем. Идея ему очень понравилась. Возможно, рыбалка вернула бы их отношениям прежнюю теплоту. Да и отдохнуть от жизни в городе было бы неплохо.
-Нельзя. У нас с этим строго. Твои же деньги берегут.
-Неужто считают по головам? - иронически спросил Артем.
-А ты думаешь! Иван Владиславович сполоснул чашки под краном и расставил на полках.
-Кормят-то здесь хорошо? - и этот вопрос снова был ритуальным.
-Вот флюгер на крышу поставили. На каждом домике разного цвета, заметил? Это чтобы не заблудились. Не жизнь, а малина.
Артему почудилась в его голосе ирония.
-Ты дверь не запираешь? - спросил он, когда они вышли. Отец прикрыл за собой дверь, оставив маленькую щель.
-А от кого запирать-то? - отец насмешливо взглянул на сына. - Здесь нет жилья на сотни километров. Одни спецгородки.
Они вышли на центральную аллею, ведущую к комплексу административных зданий, среди которых была столовая. Вдоль дороги росли липы.
-Липовая аллея, - сказал отец неожиданно. - Что здесь хорошо - воздух, зелень. То, о чем я всегда так тосковал в городе. Но... - Он вздохнул. - Этого недостаточно. Тебе, Артем, этого не понять. Ты считаешь, я старик и мне уже ничего не нужно. Есть - пить - гулять. Пойми: все люди разные, нельзя всех под одну гребенку.
Артем молчал, неприятно удивленный. Он считал, что сделал все, чтобы обеспечить отцу достойную старость. Не каждый мог оплатить пребывание в спецгородке - стоимость жизни здесь была очень высокой.
-Пойми, Артем, в жизни любого человека должна быть цель. А смыслом жизни искусственный рай стать уж никак не может, ты уж поверь.
-Папа... - Артем попытался собраться с мыслями и говорить спокойно. Выяснение отношений, обида ни к чему хорошему не приведет. - Не нравится жить здесь - возвращайся домой. Мы всегда будем рады принять тебя обратно. Никто и не думал тебя выгонять из дома. Вернешься на работу, будешь жить, как прежде. Ты сам принял решение, считая его единственно правильным.
От обиды, что его несправедливо обвиняют, он не сдержался:
-Что тебе надо? Отличное медицинское обслуживание, питание, свежий воздух... Да я мечтал бы о такой жизни!
Он спорил возбужденно и остановился, чтобы перевести дыхание. Отец молчал.
-Но у тебя всегда есть возможность выбора. Все можно переиграть.
-Правда? У меня есть возможность выбрать?- Отец внимательно взглянул на сына. Что-то вроде надежды промелькнуло вдруг у него в лице. Артем замешкался с ответом. Ему хотелось прекратить этот болезненный для обоих спор. Но...
Спецгородки являлись частью нового государственного проекта. Это была программа борьбы со старостью, центром которой и стали спецгородки. Проект широко обсуждался в средствах массовой информации и назывался раем для людей третьего возраста. Как всякое новое начинание, он имел своих противников, и каждый отдельный случай мог был использован для антирекламы. Слишком нерешительный и осторожный, Артем боялся быть втянутым в кампанию, на которую еще не выработал собственную точку зрения. К тому же он опасался за свою карьеру. Времена впереди были сложные, и ему нужно было думать о семье. Жена, сын... В жизни всегда приходится выбирать, что для тебя важнее.
Они вошли в столовую и заняли столик у окна. Столик был накрыт белоснежной скатертью с изящными кружевами. В центре стола стояла ваза с голубыми цветами.
-Ты перекусишь? На обед у нас бывает вкусная селедка и голубцы.
-Да нет. Я пирогом наелся.
Артем смотрел, как отец, ровно ступая, идет к раздаче, наливает суп, берет второе. Он кивал знакомым, улыбался и, повернувшись в их Степкой сторону, что-то говорил, очевидно, объясняя, что приехали сын и внук. Наконец он вернулся, поставил на стол поднос и сел за стол.
-Будешь компот, медвежонок?
Так когда-то звали Степку, в его глубоком детстве, когда он был малышом с перевязочками на розовых пухленьких ножках. О прозвище Артем забыл, но то, что отец помнил, тронуло его до слез. Cтепка залпом выхлебал компот и остановился, только когда закончил.
-Вкусно! - cказал он удовлетворенно. Степка был водохлеб, им всегда приходилось брать с собой бутылочку с водой или сок. Отец молча съел суп и принялся за голубцы.
-Много теряешь! - cказал он, поддразнивая Артема. -Попробуй голубцы. Ксанке такие не приготовить.
-Не приготовить. - спокойно согласился Артем. Он уже успокоился и смотрел на жизнь оптимистичнее, полагая, что у отца был приступ плохого настроения, который случается у каждого из нас. Просто он подвернулся под руку. Не подвернись ему Артем, выплеснул бы свое недовольство жизнью за вечерним чайком у друзей. Бывает.
Отец выпил компот и встал.
-Пошли? Тебе пора домой.
-Ничего. Можно и попозже. Может, прогуляемся к пруду? ТЫ покажешь мне городок. Я ведь его толком так и не видел.
-В следующий раз, Артем. Ты прилетишь пораньше и у нас будет время на все. А сейчас возвращайся домой и ни о чем не думай. Все будет хорошо.
Он снова, как раньше, излучал уверенность, улыбался и вспоминал какие-то забавные случаи из прошлой жизни.
... Он проводил их до забора и смотрел, как они идут к флаеру. Высокий мужчина и мальчик, растягивающий шаг, чтобы попасть в ногу с отцом. Он чуть было не рассказал сыну о появившихся у него в последнее время проблемах со здоровьем и об анализах, которые должны были решить его будущее, но вовремя удержался. У сына и так забот выше головы. За последнее время, что они не виделись, он сильно осунулся и похудел. Он немногое рассказал отцу, но Иван Владиславович и так все хорошо видел. Очевидно, что-то с работой, сейчас большинство из них переживало трудности. Ничего, все будет хорошо, сын.
Он глядел, как над лесом взлетел серебристый флаер и, прощаясь, помахал крыльями. Отец улыбнулся и махнул ему в ответ рукой.