*DESOMORPHINE (Dihydrodesoxymorphine; dihydrodesoxymorphine-D; Street Name: Krokodil, Crocodil) Desomorphine is a synthetic opioid-like substance synthesized in the 1930s in the United States.
*The golden prick..Junkie jargon. The last (before death) injection of a drug that gives an addict especially intense pleasure
"Here we are in October. There's nothing left of my leg. A yellow bone sticking out of a cellophane bag. The whole thing smells awful. What am I supposed to do? I called Annushka and asked her to come over. I found a pencil, a sheet of paper, and began to write this letter. Who is this letter addressed to? To all people. Let someone read it, maybe someone will find it useful. Annushka is my sister, she always helped me. Even when I was in Buryatia jail, she didn't leave me alone, sent me parcels with tea, cigarettes, and sugar. What a girl! Although she's not even a girl anymore, she has two older kids. There is enough solution for another week, Seema did not lie, even though he stole the kettle from the kitchen. I saw it, but I didn't say anything. I'll say goodbye to Annushka and shire a gold one*. Do I have doubts? Doubt is long in the past. So is pain, fear. I have no emotions at all, they are all consumed without residue by my last friend..."
Someone is coming.
"Pashka! Pashka, are you there? Open up quickly, it's Anya."
"Annushka, hello, my dear. I can't get up, my leg hurts... Take the key under the doormat."
"Does your leg hurt? Where is it... I'll be right back!"
There was a rustling in the keyhole and the door opened.
"Pashka, and what do you have so... Mother fu..! You're like...You... I call an ambulance immediately!"
"Wait, Annushka, don't call an ambulance, help me up."
"Your leg... Holy Mother of God, fuck! I'm not coming near you, sit and wait for an ambulance... It's horrible... Holy God, how did you manage to... Hello? Hello, is that an ambulance? Ambulance to 13 Bulgakov st., urgently, a man is dying here. Me? I'm his sister Anna Alexeyevna..."
Anna's voice was fading as she left the apartment for the stairwell.
"Here it is, the moment of truth. It's at least half an hour before the ambulance arrives. The dispatcher will find out there's a junkie in the apartment, they won't be in a hurry. I wrote about doubts, I guess they're still there. Doubts are a defensive reaction of the psyche, protecting us from ill-considered actions. Only the dead don't doubt, rest assured. If you're alive and you think you've surmounted all doubts, consider that you have one foot in the grave: don't doubt it."
"I already called an ambulance. It's fucked up in there, I'm speechless. Yeah. Yeah. And take some Corvalol, because I have a heart attack..."
"...Until the fifth grade, I sat at a desk with a girl named Masha. She was such a sweet girl, and I loved her fiercely. I loved her as much as a boy who's never been with a girl. One day she said to me:
"You draw great, Pasha, but all your drawings are evil. Can't you draw something nice - a river, the sun, the sky, your mother smiling? Your pictures always make me want to cry, they won't do you any good."
" ...Pashka, are you alive in there? An ambulance is coming, wait. Stepan, my husband, will help you to the car."
"Annushka, I need some water..."
"I won't go to your place, you've got... I won't."
"Mom, let me go and get some water for uncle Pasha."
"No way. Get out of here, punk, why did you come here?"
"Let him go, Anka. I don't want to go there again."
"What if there's some kind of infection?"
"Mom, I'll be quick!"
"What! Wait! Sanya!"
Sanya, a clever boy about twelve years old, yurked into the apartment straight into the dirty kitchen, soaked with the smell of gasoline, iodine, and drugstore. Glancing over the smoky tiles on the walls, he took a yellowed ceramic mug from the table, poured there muddy water from the tap, and entered the room, covering his face with a T-shirt.
"Here, Uncle Pasha."
"Sashka! Thanks, kid."
"Yeah."
Sanya reached the door leading out of the apartment with a calm step, but as soon as he crossed the threshold, he ran at full speed.
"...I remember I called Masha a fool in response, and pulled her braid. And it turns out she was right, that's the thing. We generally do not think about the symbolism of certain events in life, until life gives us a kick in the ass. But anyway, I'm ready. No excuses or apologies here. And don't feel sorry for me - it's my life, my choice. Goodbye, World."
***
"...Come in, come in, doctor, he's here."
Fyodor Borisovich almost audibly sighed and grimaced.
"Let's see what we have here. There's a pungent smell of iodine, gasoline, and rotting tissues in the apartment. What does that tell us, Alexander?"
"Damn. A crocodile* den, Fyodor Borisovich?"
"That's right, our old "friend" desomorphine has grabbed another lost soul. Who was the dead man to you, lady?"
"I'm his sister... Wait, what you mean "dead man"? He asked for water fifteen minutes ago."
"He won't ask for more. Abyssus abyssum invocat."
"What?"
"I said the syringe is sticking out of his hand, and his face is blue. It must be an overdose of desomorphine, accompanied by what? Alexander?"
"M-massive... N-necrosis..."
"Continue."
"Massive necrosis of the soft tissues of the tibia, bleeding ulcers, presumably caused by vascular thrombosis."
"Presumably? This is no time for doubt, Alexander. Sister is call the police, and you go into the room and fix the time of death."
"T-time of death?"
"That's right. Mors sua, vita nostra... Do you keep asking me if it's a bad manners or shock?"
"Sh-shock."
"Let's go out. You go down to the car, get the gray folder and the ammonium chloride in the orderly's medicine cabinet. I'll write down... Fuck! Get out of here!"
The shabby black cat, which Fyodor Borisovich had tripped over, hissed, and jumped into the apartment, but, once in the hallway, sharply shook his head, snorted, and shot like black lightning down the stairs. If there was any food in the apartment, it had gone bad.
Дезоморфин
"Вот и наступил октябрь. От ноги совсем ничего не осталось. Желтая кость торчит из целлофанового пакета. Воняет все это ужасно. И что мне делать? Я позвонил Аннушке, попросил прийти. Нашел карандаш, листок, стал писать это письмо. Кому это письмо адресовано? Всем людям. Пусть кто-то это прочитает, быть может, кому-то пригодится. Аннушка - моя сестра, она всегда мне помогала. Даже когда меня этапировали в Бурятию - не бросила, не оставила одного, передачки слала с чаем, сигаретами, сахаром. Молодец девчонка! Хотя она уже и не девчонка совсем - два ребятёнка взрослых. Раствора хватит еще на неделю, Сема не обманул, хоть и стырил с кухни чайник. Я видел, но ничего не сказал. Попрощаюсь с Аннушкой и ширну золотой. Сомневаюсь ли я? Сомнения давно в прошлом. Как и боль, страх. У меня вообще нет эмоций, они все без остатка сожраны моим последним другом..." Кто-то идёт. -- Пашка! Пашка, ты там? Открывай скорей, это Аня. -- Аннушка, здравствуй, моя хорошая. Встать не могу, нога больная...Возьми ключ под половичкой. -- Нога болит? Да где же он...Я сейчас! Послышалось шуршание в замочной скважине, дверь открылась.
-- Пашка, а чем у тебя так...Мааатушки! Ты как...Ты...Фу...Я немедленно вызываю скорую! -- Подожди, Анечка, не надо скорой, помоги мне встать. -- Да у тебя же нога...Пресвятая Богородица, б***ь! Я к тебе не подойду, сиди, жди скорую...Это же ужас...Святый Боже, как тебя угораздило...Алло? Алло, это скорая? Машину на Булгакова 13, срочно, здесь человек умирает. Я? Я его сестра Анна Алексеевна... Голос Анны удалялся по мере того, как она выходила из квартиры на лестничную площадку. "Вот он, момент истины. До приезда скорой не меньше получаса. Диспетчер выяснит, что в квартире наркоман, торопиться они не будут. Я писал про сомнения, наверное, они всё же есть. Человек не может не сомневаться, сомнения - защитная реакция психики, оберегающая нас от необдуманных поступков. Не сомневаются только покойники, будь уверен. Если ты жив, и считаешь, что переборол все сомнения, считай, что одной ногой ты в могиле: не сомневайся в этом." --...Уже вызвала скорую. Там просто полный п***ц, у меня нет слов. Да. Да. И корвалол захвати, сердце прихватило... "...До пятого класса я сидел за партой с девочкой Машей. Милая такая девчушка была, я ее неистово любил. Так любил, как может любить пацан, который ни разу не был с девочкой. Как-то раз она мне сказала: -- Ты здорово рисуешь, Паша, но все твои рисунки - злые. Разве ты не можешь нарисовать что-нибудь хорошее - речку, солнышко, небо, как мама улыбается? От твоих картинок всегда хочется плакать, они не доведут тебя до добра." -- ...Пашка, ты живой там? Щас скорая приедет, подожди. Степан пришел, муж мой, поможет тебя до машины донести. -- Аннушка, мне б водички... -- Я к тебе не пойду, у тебя там...Не пойду в общем. -- Мам, давай я сгоняю, наберу воды дяде Паше? -- Еще чего. Дуй ка отсюда, шпана, чо прибежал вообще? -- Да пускай сходит, Анка. Я-то уж точно туда лишний раз не пойду. -- А если там зараза какая? -- Мам, да я быстро! -- Куда! Стой! Саня! Саня, смышленый пацан лет двенадцати, юркнул в квартиру прямиком на грязную кухню, пропитанную запахом бензина, йода и аптеки. Скользнув взглядом по закоптевшему кафелю на стенах, он взял со стола пожелтевшую керамическую кружку, налил туда мутной воды из-под крана, и зашел в комнату, прикрыв лицо футболкой. -- Нате, дядь Паш. -- Сашка! Спасибо, пацан. -- Ага. Саня дошел до двери, ведущей из квартиры, спокойным шагом, но едва переступив порог, побежал со всех ног. "...Помню, я обозвал Машу в ответ дурой, и дернул за косу. А получается, она была права, вот какая штука. Мы вообще не задумываемся о символичности тех или иных событий в жизни, пока жизнь не даст нам пинка под зад. Но в любом случае, я готов. Не будет здесь извинений и оправданий. И меня не жалейте - это моя жизнь, мой выбор. Прощайте, Люди..." *** -- Проходите-проходите, доктор, он здесь. Федор Борисович чуть слышно вздохнул и поморщился. -- Давайте посмотрим, что у нас здесь. В квартире резкий запах йода, бензина, гниющих тканей. О чем нам это говорит, Александр? -- Крокодиловый притон, Фёдор Борисович?. -- Верно, наш старый друг дезоморфин сцапал еще одну заблудшую душонку. Женщина, вам покойник кем приходился? -- Сестра я его...Постойте, как приходился? Он же пятнадцать минут назад воды просил. -- Больше не попросит. Abyssus abyssum invocat. -- Что? -- Шприц, говорю, у него из руки торчит, и лицо синее. Не иначе как передозировка дезоморфином, сопровождающаяся чем? Александр? -- М-массивным...Н-некрозом... -- Смелее. -- Массивным некрозом мягких тканей голени, кровоточащими язвами, вызванными предположительно тромбозом сосудов. -- Предположительно? Не время для сомнений, Александр. Сестра пусть вызывает полицию, а вы пройдите в комнату и зафиксируйте время смерти. -- В-время смерти? -- Так точно. Mors sua, vita nostra...Вы постоянно переспрашиваете - это дурные манеры, или шок? -- Ш-шок. -- Давайте выйдем на лестничную площадку. Вы сейчас спуститесь до машины, возьмете серую папку и нашатырь в аптечке санитара. А я пока запиш...Б***ь! А ну брысь! Плешивый черный кот, об которого запнулся Федор Борисович, зашипел, и прыгнул было в квартиру, но оказавшись в прихожей, резко мотнул головой, фыркнул, и выстрелил черной молнией вниз по лестнице: если в квартире и была еда, то она испортилась.