Everything is God's will, and it so happened that in my 31st year of life I was walking along a dusty road 306 kilometers(*190 miles) from Ryazan, sweating in a thick cassock and waving away pesky gadflies. The July sun was at its zenith, but I did not hurry to undress for fear of meeting a random passerby. I was not mindlessly wandering, but going to a specific place and with a specific purpose. Every minute wiping sweat from my forehead with a handkerchief, I hummed an old song, immersed in my thoughts:

"Nature has no bad weather...Every weather is..."

***

"...Grace, Your Eminence!"

"Grace, Father Arseny! Do you know why I have invited you here? Have a seat."

I sat down in the chair next to Bishop Paul and nodded meekly, touching the cross around my neck, the Bishop continued:

"You are to help build a church in the village of Timoshkino in the Shilovsky district of Ryazan region."

"With God's help."

"The mission is responsible, complex. It requires time and maximum involvement in the process. And, of course, unwavering faith in our Lord."

"May the Lord help us. I have already been told a little about the different aspects of my mission, and the fact that it ends with the lighting of the temple. I am a man accustomed to the city: I was born in Siberia, baptized in Moscow. Your Eminence, I dare to repent that in spite of my faith in the Lord, I am tormented by doubts whether I am fit for this mission.

- Confess and receive Holy Communion more often. I myself come from Kelkish, and now I am in the capital city, as if I were next to Christ. Take it as a personal crusade, as a test of faith.

- Bless me, Your Eminence.

***

On either side of the road stretched a vast field, stretching to the horizon. I decided to take off my cassock, and as I was pulling it off, I heard it clearly:

"Arseny."

Hurriedly pulling the robe back on, I looked around, but there was no one behind me. Dazedly shaking my head around, I crossed myself.

"What the devilishness...Who's here?"

Crossing myself again, I stepped off the road, pushing the grass apart with my hands, expecting to find someone hiding in it. I had an uneasy feeling that I was being watched. But there was no one in the wormwood thicket, and I flinched when someone repeated my name again, seemingly close by.

"Arseny."

Turning around, I saw no one again, only gadflies buzzing in the clear sky. White with fear, I jumped out onto the road and crossed myself a third time, lurking and listening. The feeling that someone was following me disappeared, but I ran down the road, forgetting about the heat. When I ducked into the woods, I fell on the damp moss and clutched my stomach, trying to catch my breath.

"Hey man, did you see a devil?"

I looked up at the white-haired, disheveled kid of about thirteen, who was standing over me with a smile.

" I must have heard it. It's so stuffy here."

"When you feel something that isn't there, you need to cross yourself. What did you hear?"

"I heard someone call my name twice."

"In the field, by the road?"

I looked at the kid, who was carelessly taking sorrel out of his pocket and eating leaf after leaf.

"In the field, yes."

"So it's a fielder. Or demons. Who knows? Were there a lot of voices?"

"No, just one."

"Then it's a fielder. Did you get off the road?"

"I did. Then I crossed myself and came back."

The kid nodded approvingly.

"You were right to cross yourself. You could have stayed there."

"Where, there?"

The kid shrugged.

"Who knows where. In the field. A city boy?"

I shook off my cassock, stood up from the grass and extended my hand to the boy.

"From the Moscow. Father Arseny."

"Sanya. Do you like to pick mushrooms?"

"Mushrooms?"

"Yes, mushrooms. Have you seen mushrooms in the Moscow?"

"Yes, we have. I'm just a little... Because of what happened..."

Sanya waved his hand.

"Don't pay any attention, Father Arseny. We have all sorts of things here: fielders, foresters, demons, squirrels, all sorts of things. I've never been to the Moscow, only to Ryazan. My father recently brought a Playstation from there, but I broke it. Here I go..."

Sanya took a penknife out of his pocket.

"...To look at mushrooms. It's hot now, and it rained recently. I know all the places here, but maybe I'll find some new ones. Are you going to Shilovo or Timoshkino?"

"Timoshkino."

"Come with me."

***

I stayed with Anna Alexeevna, a pious and extremely God-fearing woman. I was given a separate room in a wooden hut, with as many icons in it as in the Assumption Cathedral, and the atmosphere in the house was kind and bright. Taking the Psalter out of my bag, I bowed my head in prayer, pushing away thoughts of the recent incident in the field.

"Father, would you like to drink some milk from the road?"

Anna Alekseevna's young daughter appeared in the doorway with a bag of milk in her hands.

"Thank you."

" We have our own cow, geese and twenty chickens. We bring products from the city, but mostly we solve problems on our own. So drink to your heart's content, Father."

"You can just call me Arseny. We're not in a temple. I want to ask you about a strange thing that happened to me..."

"Sanya told me that you saw a fielder."

"I heard."

"...You heard. We've had more than that happen here. Come to dinner tonight, mom will tell you many more stories. She's very interesting, she'll make you laugh. I mean..."

The girl looked at the icons in embarrassment.

"...You're going to be very surprised. I have to go."

The girl giggled into her fist and ran out the door, I smiled after her.

The church was to be built near the well, almost at the end of the main street. The workers came from the administrative center with machinery and were digging the foundation, I sat on a step in the shade, put my Bible next to it, and quietly whispering a prayer watched the bulldozers digging the dry earth.

"Are you sunbathing?"

An elderly gray-haired man in an old soldier's uniform sat down next to me. I politely moved over.

"The heat here is unbearable. I move from shadow to shadow."

"I see you're new to these parts. Will you be working for us?"

The old man nodded toward the site where the temple was to be built.

"No, I'm only here for the laying of the foundation and the consecration."

"I see. My name is Gregory. And where did you come from?"

"Arseny, from Moscow."

"Do you, Arseny from Moscow, go fishing?"

"And where can I go? Just services and prayers. I used to go when I was a kid, but now... You can't catch many fish in the Moscow River."

"I was in Moscow. At my grandson's swearing-in. During the war I was a partisan, one bullet got stuck here..."

Gregory rolled up his sleeve and showed his wrist.

"Right between the veins, you see. And the other one in the temple. Nothing, but a lot of awards, you should have seen how proud the grandson was when grandfather, in full parade..."

Gregory laughed merrily.

"Come tomorrow to Pig Hill by six o'clock, I'll give you a fishing rod. You'll have a human rest."

"Pig Hill? And why is it called that?"

Gregory stood up from the log and spread his hands.

"There used to chop pig's heads, that's why they called it that. Now they don't chop any more. Sometimes you pass by, hear grunting, look around, and there is no pig. Just a shadow running along the ground. And grunting. That's all..."

Gregory waved his hand.

"Devilishness, one word. Come back in the morning, don't be late."

Gregory turned around and leisurely walked away, leaving me in a thoughtful daze.

"Do you have a cigarette?"

A swarthy Caucasian man jumped out of the cab of the bulldozer and headed in my direction. I looked at him dumbfounded and pulled out a cross from under my cassock:

"I can't do that."

"Аh"

The Caucasian smiled.

"Forbidden?"

"It's not healthy. I didn't feel like it."

The worker spat under his feet and laughed.

"Whoever doesn't smoke and drink will die healthy, is that what they say?"

"Of course. And when he dies, where will he go?"

"To Allah."

" And whom will Allah accept more willingly: the one who smokes and drinks, or the one who is sober and decent?"

The worker scratched his head thoughtfully.

***

"Come on, go into..."

She whispers in my ear. So ripe and unbelievably unbelievable.

"What? That's all?"

It was a little fast the first time. What need to say in these situations?

"Look, my spiritual ministry..."

"You're not disposable, are you?"

I'm relieved.

"No... No, damn it. You stay here, I'll get some air and then I'll come back."

I kiss her ear and go outside. The nights in Ryazan are darkest. There is not a sign in the sky, a dim lantern illuminates the wooden porch of the barn and the gooseberry bushes. I take a ladle of water from the barrel and pour it on myself, the air is clean and fresh. Suddenly I hear a cautious rustling in the darkness.

"Who is there?"

The rustling stopped for a moment, then resumed again. Remembering the incident in the field I stomped my foot on the porch:

"Hey, come out!"

Something invisible rustled the bushes and disappeared behind the fence. My heart beat fast in my chest, I listened: silence. Only in the distance young people were shouting drunkenly near the club, and crickets were chirping in the grass.

"Something in the grass was rustling...What's going on here? Sanya says..."

"...It's probably a hare. Are you scared?"

"I'm not scared of anything, God with us. But what the hell is going on here?"

"It's a hare. But there are different kinds of hares..."

"..?"

"Six months ago, grandfather Dima had a hare eating cabbage in his garden. He decided to catch them. He waited on the porch at night with a rifle to catch the intruders. He heard a rustle in the grass, and a shot from his shoulder. Hare go into the bushes, grandfather after him...."

"Well?"

"He swung over the fence, ran through the neighboring garden, small drops of blood on the ground. He saw a gray lump in the distance, sat down on his knee, took aim: bang! Silence. He approaches the hare, and the hare raises his head and says: "Ha-ha-ha. You killed me."

"...Hare say this?"

She stretched out in bed and yawned.

"Are you not paying attention?"

"What happened next? The hare spoke like human...Then what happened?"

"Nothing. Grandfather came home, his wife asked him: "What's the matter with you?" He told her everything, sat down on the bench and died of a broken heart."

I swallowed loudly and looked down thoughtfully.

"It's not a happy story."

"Listen..."

She stretched once more, arching her back slightly.

"Are you so interested in hare stories?"
***

"Have you ever baited a worm on a hook?"

I look at Grigory in confusion.

"Baited?"

"Why do you put it on the hook with his ass: here its head. You take worm like this, look. Ok. And it won't go anywhere. Just make sure you can't see the hook. Do you understand?"

"I understand."

"Why are you so sleepy?"

"I didn't sleep well."

""Didn't sleep well." In Forty-third we were taken prisoner by the German fascists..."

Grigory looked at me seriously. In the shallow water near the shore, bushes of water hazel swayed in the water, the early sun was blinding my eyes: it seems that at this time even the insects were asleep.

"...People were skinned alive there, I saw. That's the place where we didn't sleep well"

"I just..."

"Pull! Hook it up, kid, it's biting!"

I looked dazedly at the bamboo rod, then sharply swung the rod sideways, and a small fish flew out of the sparkling water and into the air.

"Good! A redfish! About seventy grams!"(*70 grams=0,15 lbs)

Grigory laughed out loud.

"Bait the worm, I'll throw a mormyshka(*fishing tackle) on the pike. Here they say pike walks. We should check it out. See that cliff?"

"I see it."

"Once I went fishing, I stood on this very spot where you are now. I see a troika(*an old Russian harness of horses for fast riding over long distances) with young people coming. The horses are snorting, the youths are yelling: it's fun. And they're going straight to the cliff. I shouted: "Stop, you wretches! There is a precipice, where are you going?", but they are at full gallop... And there are twelve meters(*39.37 feet) high and rocks from below. Boys from neighboring villages jump from this cliff: they test their courage. There are stones near the shore and a little farther away there is a whirlpool, so you have to jump into the whirlpool, otherwise you'll be crushed to death. And those on horses..."

"They are died?"

"Don't interrupt me. I'm shouting at them, but they don't seem to hear. They're having fun, yelling, and then they go over the cliff... I closed my eyes and stood there, but I didn't hear a splash. I opened my eyes, there were no circles on the water. And silence. So what is this?

I felt uneasy, so much so that I shuddered. I looked anxiously at the cliff, Gregory shook his head.

"There is something... Some thin invisible matter. And words cannot explain, but only those who died, maybe not dead at all. Have you ever lost family?"

"I have. My grandparents died, rest in peace."

"Don't forget them, they stand behind you and help you always. But you cant see it. All your ancestors is behind you. Cast your line."

I looked into Grigory's eyes: he had a very kind look.

***

We are sitting at the table, Anna is cutting a watermelon with a huge knife:

"Smaller for the oldest, bigger for the youngest."

She gives her daughter the biggest piece. In the semi-darkness of the room, the antique clocks are counting down the time: "Tick. Tock. Tick. Tock." I take a bite of juicy watermelon:

"Anna Alekseyevna, they say you know a lot of entertaining stories?

"They say..."

She waves her hand away.

"Well, you've heard of the Fiery Woman?

Tick. Tock. Tick. Tock.

"No, I haven't."

"Ilya the carpenter from Zheludevo went home from the club. The club was only in Timoshkino then, they went three miles away to woo girls. He was drunk, his soul was wide open, and then the Fiery Woman flew at him from above.

"Fiery Woman?"

Daughter giggled, Anna Alekseevna shushed me:

"Are you going to listen, or ask questions?"

"Listen..."

"The Fiery Woman flew at him and started to smack him. Ilya's eyebrows were scorched. And it's scary: alone on the road, no one around, drunk. And then such a misadventure. Ilya sat down on the ground and shit himself..."

The daughter giggled again, barely restraining her laughter.

"And Fiery Woman does not calm down, flying around, blazing with heat: "Uuuh! Uuuh!""

Anna Alekseevna showed with her hands how the Fiery Woman flew.

"Well Ilya was not confused, scooped up shit from his pants, and launch it for her..."

Tick. Tock. Tick. Tock.

"The fiery woman hissed and went out, only soot fell to the ground."

"I've heard that story before. I'm going to bed, Mother."

Annas daughter got up from the chair, kissed Anna Alekseevna and left the room, I saw her off.

"So what about Ilya?"

"What about Ilya? He wiped his ass with a burdock and went on his way. There are two roads to Zheludevo: you can take a detour, or you can go straight through the cemetery. "Well"- Ilya thought: "After such a story nothing will happen to me for sure", and went through the cemetery. It's dark all around: You've seen for himself, the nights are darkest in Ryazan..."

I nodded my head.

"But Ilya was drunk, and fell into a freshly dug grave. He was climbing, trying to get out. The grave was deep, and Ilya couldn't get out. He sat down, crossed himself, and suddenly he heard: "Baaa". He can't see a damn thing, he searches blindly with his hands: beard, horns. "That's the end of me." - thinks Ilya: "The devil is here.""

I tensed, remembering the recent incident in the field, wanted to ask something, but looking into the stern eyes of Anna Alekseevna did not. Anna, seeing my reaction, smiled.

"Well, what can you do, the end is the end: Ilya curled up in the grave and fell asleep."

"With the Devil?"

"But it wasn't the Devil at all: Ilya woke up in the morning and there was a goat sleeping next to him, who had fallen into the grave in the darkness. Ilya smiled, his head was cracking with a hangover, and suddenly he heard a horse with shod hooves clucking from above: "Tsk, tsk, tsk"."

Tick. Tock. Tick. Tock.

"A young coachman from Zheludevo was traveling on business in the morning. Ilya stood on the goat's spine, leaned out of the grave: swollen, disheveled, with scorched eyebrows and eyelids...He asked the coachman cheerfully: "Hey!". - He says. - "Are you going?" And the goat from the grave echoes him: "Baaa."

I laughed, Anna Alexeyevna smiled back.

"Such a story...Laughter and sin."

"And then what? What about the coachman, what about Ilya?"

"What about Ilya, he got out of the grave, and wandered home. He frightened the coachman for nothing: he was a young guy... He drove home like a madman, came home, sat down on a bench and died."

I swallowed.

"From a broken heart?"

"God takes him, even though he was young. Well, it can't be helped."

Anna Alekseevna waved her hands.

"In this land all stories end badly?"

"You eat. No, not all. Listen, it happened about a year and a half ago. There was a woman living on the next street. She had her vegetable garden, chickens, all that was left was to find a man and live in peace. But no, she started to cast spells. She sweeps with her rotten tongue like a broom and tries to jinx the neighbors. In this yard the pigs will die of plague, in that one the cow will be barren, in that one the aphids will eat all the berries. And she doesn't seem to have anything to do with it. She looks with her fucking eyes, and together with the neighbors she sighs: "Oh, what are you saying? Oh, I feel sorry for you. God forbid, and you can't think of anything on purpose." And then the witch found herself a new amusement. It started turning into a wheel and scaring the drunken youth."

"Wait, wait, Anna Alexeevna. And how did she turn? Into what kind of wheel?"

"It's like this: she was a woman, and now she's a wheel. Dark magic. And this wheel rides at night after boys and girls, chasing them. And that time, a soldier was walking from the club in a hop. The wheel follows him. He senses that someone is following him, turns around: the wheel is lying on the ground. He walks another two hundred meters(*656 ft), turns around, and again the same wheel is lying on the ground at the same distance as before. The soldier couldn't stand it any longer, took a wooden stake, went to the wheel and stuck it into the hole in the hub...And the wheel was seized by blue flames at once."

Anna Alexeevna stretched and crunched her knuckles.

"That's the story."

"And what's next Anna Alexeevna? What's next?

"Next, next..."

Anna Alekseevna smiled and showed me her tongue.

"Nothing next. The witch disappeared. One day she was gone, two days she was gone. On the third day the neighbors came to their senses and visited her: maybe she was sick or something. She lies on the bench and won't get up. "I'll die soon," she says: "Don't bury me. Burn me, let the ashes go to the wind, and before that say the words:...". And she told them a strong but dark spell. And you know what the most interesting thing is?

"What?"

"She's lying on a bench with a meter-long wooden stake sticking out of her ass. Ha-ha-ha."

I looked at Anna seriously.

"Didn't you say the story ends well?"

"Well, the witch was punished. Don't muddle the waters and slander the good people. There's no honor for such people in Russia."

"So they burned the witch? Did they say a dark spell?"

"Who gives a shit about her... They pulled out the stake, put the corpse in the ravine and forgot about it. You're leaving tomorrow, aren't you?"

"Yes". I nodded. "At dawn. I've got a train to catch."

"Why did you spoil my daughter? I know about your affairs in the barn."

"Im..." - I'm blushing. "God forbid! In all seriousness, and with love only..."

"Don't talk to me like that, mister seriousness. If you don't marry her, I'll curse you. I know a Word. My grandmother told it to me, and her grandmother told it to her. This Word will be stronger than others..."

"I'll be back, Anna Alexeyevna. I have to report back, and then I'll be right back..."

"You come back and marry her. She's a girl, and there's nothing for her in the village...The men here are nice, but not of her size. And it's time to give birth... You'll take her to the city. And if you don't..."

Anna Alexeyevna shook her fist.

"Do you know what will happen to you if I say that Word?"

"I will marry her. Here's the cross, I'll do it."

"Do you have any money? How is it in the Moscow with money for the clergy?"

I took out of pocket a pack of three-thousand-rubles bills with the image of the Novosibirsk Opera House, which I had put aside in advance for the hostess for the night's lodging.

"All is fine with money in the Moscow. We'll live: we won't die."

"Good. Then go to bed, little one. But in the morning when you're coming down Pig Hill, don't look to your left. There is a drowned man, his head bobbing like a float. A priest from Shilovo came, read psalms, divers searched for the body, but he doesn't care, he wants to scare people. Don't look at him.

"Got it."- I got up from chair and bowed. "I won't."

***

The morning sky was covered with clouds. I packed my bag, Anna Alekseevna, who usually got up at dawn, gave me a refreshing coffee and ordered me not to wake her daughter. Having bowed goodbye, I wandered down the deserted country road. Walking along Pig Hill, remembering Anna's instruction, I looked only to myself. The sky flashed, then rumbled, I stood near the crossroads.

"How did Sanya bring me here? I don't remember this crossroads..."

The sky rumbled again, it started to rain. Thinking about it, I heard someone behind me grunting several times. Having crossed myself and without turning around, I went straight ahead: this road is better.

Чертовщина.

На все воля Божья, и так уж случилось, что на 31 году жизни шёл я по пыльной дороге в 306 километрах от Рязани, потея в плотной рясе и отмахиваясь от назойливых оводов и слепней. Июльское солнце стояло в зените, но я не спешил раздеваться, опасаясь встретить случайного прохожего. Шёл я не бездумно слоняясь, а к конкретному месту и с конкретной целю. Ежеминутно вытирая платком пот со лба, я напевал старую песню, погружённый в думы:

- У природы нет плохой погоды...Каждая погода...

*

- Благодать, Ваше Преосвященство!

- Благодать, отец Арсений! Известно ль вам, зачем я пригласил вас? Присаживайтесь.

Я сел на стул возле епископа Павла и кротко кивнул, дотронувшись рукой до креста на шее, епископ продолжил:

- Вам предстоит помочь в возведении храма на территории деревни Тимошкино, что в Шиловском районе Рязанской области.

- С Божьей помощью.

- Миссия ответственная, трудная. Требует времени и максимальной вовлечённости в процесс. И конечно непреклонной веры в Господа нашего.

- Помоги Господи. Мне уже рассказали о различных аспектах моей миссии, и о том, что заканчивается она на освещении храма. Я человек привычный к городу: родили в Сибири, крестили в Москве. Ваше Преосвященство, дерзну покаяться, что несмотря на веру в Господа нашего, меня терзают сомнения, гожусь ли я для этой миссии.

- Чаще исповедуйтесь и причащайтесь. Я сам с Келкишей приехал, а теперь в столице, как у Христа за пазухой. Воспринимайте это как персональный крестовый поход, как испытание веры.

- Благословите, ваше Преосвященство.

***

По обеим сторонам дороги раскинулось бескрайнее поле, упирающееся в горизонт. Махнув рукой на приличия, я всё таки решил снять рясу, и пока стягивал её с себя отчетливо услышал:

- Арсений.

Торопливо натянув одеяние обратно я оглянулся, но сзади никого не было. Ошарашенно мотая головой по сторонам, я перекрестился.

- Что за чертовщина...Кто здесь?

Перекрестившись еще раз, я сошел с дороги, раздвинув руками траву, ожидая, что в ней кто-то спрятался. Не покидало тревожное ощущение того, что за мной наблюдают. Но в зарослях полыни никого не было, я вздрогнул когда кто-то снова повторил мое имя, кажется совсем рядом.

- Арсений.

Обернувшись, я снова никого не увидел, только слепни гудели в ясном небе. Побелев от страха, я выскочил на дорогу и перекрестился в третий раз, затаившись и прислушавшись. Ощущение того, что кто-то следит за мной исчезло, но струхнув не на шутку, я побежал по дороге, забыв о жаре. Нырнув в пролесок, упал на сырой мох и схватился за живот, пытаясь отдышаться.

- Мужик, ты черта увидал что ли?

Я поднял глаза на белобрысого взъерошенного пацана лет тринадцати, который с улыбкой стоял надо мной.

- Услыхал. Показалось наверное. Духота такая.

- Когда кажется креститься надо. Что услыхал-то?

- Услыхал, как кто-то по имени меня назвал два раза.

- В поле, возле дороги?

Я удивленно посмотрел на пацана, беззаботно доставшего из кармана щавель и поедающего лист за листом.

- В поле, да.

- Так эт полевик. Или бесы. Кто их разберёт. Голосов много было?

- Нет, один.

- Значит полевик. С дороги сошёл?

- Сошёл...Потом перекрестился и вернулся.

Пацан одобряюще покивал.

- Эт ты правильно, что перекрестился. Мог бы там остаться.

- Где, там?

Пацан пожал плечами.

- Кто его знает где. В поле. Городской что ли?

Я отряхнул рясу, встал с травы и протянул мальчишке руку.

- Из столицы. Отец Арсений.

- Саня. Грибы любишь собирать?

- Грибы?

- Ну да, грибы. Вы в столице грибов не видали?

- Видали. Я просто немного...Из-за того, что произошло...

Саня махнул рукой.

- Да ты внимания не обращай, отец Арсений. У нас тут всякое бывает. Лешие, бесы, белки кого только не увидишь. Я в столице не был, только в Рязани. Отец недавно оттуда приставку привез, только я её сломал. Пошел вот...

Саня достал из кармана перочинный нож.

--...Грибы посмотреть. Сейчас жарко, а недавно дожди были. В августе говорят тоже будут, я тут все места знаю, но вдруг какое новое найду. Ты в Шилово, или в Тимошкино?

- В Тимошкино.

- Ну айда провожу.

***

Поселился я у благочествивой и чрезвычайно богобоязненной женщины Анны Алексеевны. Мне выделили отдельную комнату в деревянной избе, икон в ней было не меньше, чем в Успенском соборе, атмосфера в доме была благая и лёгкая. Достамши из походной сумки Псалтырь, я склонил голову в молитве, гоня прочь мысли о недавнем случае в поле.

--...Батюшка, не угодно ль вам испить молока с дороги?

В дверном проёме появилась молоденькая дочка Анны Алексеевны, держащая в руке крынку молока.

- Благодарю.

- У нас корова своя, гуси, курей двадцать штук. Из города продукты тоже возим, но в основном решаем свои проблемы самостоятельно. Так что пейте на здоровье, батюшка.

- Можно просто Арсений. Мы ведь не в храме. Хочу вас спросить, приключилось тут со мной странное происшествие...

--...Саня сказал, что вы полевого видели...

- Слышал.

- ...Слышали. У нас тут еще не то бывало. Вы приходите вечером на ужин, матушка вам почище истории расскажет. Она очень интересно рассказывает, закачаетесь! Ну то есть...

Девушка смущенно посмотрела на иконы.

--...Будете весьма удивлены. Приходите. А мне пора.

Девушка прыснула в кулачок и выскочила за дверь, я с улыбкой проводил ее взглядом.

Церковь предполагалось возвести недалеко от колодца, почти в самом конце главной улицы. Рабочие приехали из административного центра на технике и рыли фундамент, я присел на завалинку в теньке, положив рядом с собой библию и наблюдая за бульдозерами, роющими сухую землю.

- Что, загораете?

Рядом присел мужчина преклонных лет, седой, в старенькой гимнастерке. Я вежливо подвинулся.

- Жара тут у вас невыносимая. Из тени в тень передвигаюсь.

- Вы я смотрю человек новый в этих краях. Работать у нас будете?

Мужчина кивнул на место, где запланировали возвести храм.

- Нет, я только на закладку фундамента и освящение.

- Ясно. Меня Григорий зовут. Откуда вы приехали?

- Арсений, из Москвы.

- А что ты, Арсений из Москвы, на рыбалку-то ходишь?

- Да где ж мне. Всё службы, да молитвы. В детстве ходил, а сейчас...В Москве-реке не шибко рыбу половишь.

- В Москве я был. На присяге у внука. Я в военные годы партизаном был, одна пуля здесь застряла...

Григорий закатал рукав и показал запястье.

- Прямо между вен, видишь. А другая в виске. Ну ничего, зато наград много, видел бы ты, как внук гордился, когда его дед, при полном параде...

Григорий весело рассмеялся.

- Приходи завтра на Свинячью горку к шести, удочку я тебе дам. Отдохнёшь хоть по-человечески.

- На Свинячью горку? А почему ее так назвали?

Григорий встал с бревна и развел руками.

- Там свиньям головы рубили, оттого и назвали. Сейчас уже не рубят. Иной раз мимо проходишь и хрюканье слышишь, оглянешься, а свиньи-то и нету. Только тень по земле бежит. И хрюкает стало быть. Ну это всё...

Григорий махнул рукой.

- Чертовщина, одно слово. Приходи с утра, не опаздывай.

Григорий развернулся и неторопливо пошёл прочь, оставив меня пребывать в задумчивом оцепенении.

- Сигаретки не будет?

Смуглый кавказец выпрыгнул из кабины бульдозера и направился в мою сторону. Я ошарашенно посмотрел на него, достал крест из-под рясы:

- Так мне нельзя.

- А.

Кавказец улыбнулся.

- Запрещают?

- Это вредно для здоровья. Не очень-то и хотелось.

Рабочий сплюнул под ноги и рассмеялся.

- Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, так говорят?

- Конечно помрёт. А после смерти куда отправится?

- К Аллаху.

- Кого охотнее примет Аллах: прокуренного и пьяного, или трезвого и благопристойного?

Рабочий задумчиво почесал голову.

***

- Иди, давай уже...

Шепчет мне на ухо. Такая спелая и невероятно невероятная.

- Что...Всё?

В первый раз всё получилось как-то слишком быстро. Что нужно говорить в таких ситуациях?

- Понимаешь, мой духовный сан...

- Ты же не одноразовый?

Вздыхаю с облегчением.

- Нет...Нет, чёрт побери. Ты оставайся, я подышу воздухом и приду.

Целую в ухо и выхожу на улицу. Ночи в Рязани очень тёмные. На небе ни зги, тусклый фонарь освещает деревянное крыльцо сарая и кусты крыжовника. Зачерпываю из бочки ковш с водой и поливаю на чресла, воздух чистый и свежий. Вдруг возле дальней грядки слышу осторожный шорох во тьме.

- Кто здесь?

Шорох на мгновение затих, затем возобновился снова. Вспомнив происшествие в поле топнул ногой по крыльцу:

- Выходи!

Что-то невидимое зашуршало кустами и скрылось за забором. Сердце в груди учащенно забилось, я прислушался: тишина. Только вдалеке молодежь что-то пьяно кричала возле клуба, да сверчки стрекотали в траве.

- Что-то в траве шуршало...У вас что здесь вообще происходит? Сашка говорит...

- ...Да это заяц поди. Испугался что ли?

- Да ничего я не испугался. Чертовщина у вас творится какая-то.

- Да заяц это. Только зайцы разные бывают.

- ...?

- Полгода назад у деда Димы повадились зайцы капусту на грядке есть. Решил он их подкараулить. Выжидал ночью на крыльце с ружьем, чтобы поймать злоумышленников. Услыхал шорох в траве, и как даст дробью с плеча. Заяц в кусты, дед за ним...

- Ну.

- Перемахнул через забор, по соседнему огороду бежит, на земле маленькие капли крови. Видит вдалеке серый комок, присел на колено, прицелился: бах! Тишина. Подходит к зайцу, а тот голову поднимает и говорит: "Ха-ха-ха. Убил."

--...Заяц?

Потянулась в кровати и зевнула.

- Ты невнимательно слушаешь?

- А что было потом? Заяц заговорил по-человечески...По-людски. Что потом?

- Да ничего. Пришёл домой, бабка спрашивает: "Что с тобой?", тот рассказал ей всё, сел на лавку, да и помер от разрыва сердца.

Я громко сглотнул и задумчиво посмотрел вниз.

- Невеселая история.

- Слушай.

Еще раз потянулась, слегка изогнув спину.

- Тебе интересны истории про зайцев?

*

- Червя-то наживуливал хоть раз на крючок?

Непонимающе смотрю на Григория.

- Наживуливал?

- Ты чего жопой его на крючок насаживаешь: вот же голова у него. Берешь вот так, смотри. Раз. И не денется он никуда. Только чтоб крючка не было видно. Понимаешь?

- Понимаю.

- Чо квёлый-то такой?

- Да не выспался.

- "Не выспался". В сорок третьем мы в плен к фрицам попали...

Григорий серьёзно посмотрел на меня. На мелководье возле берега колыхались в воде заросли водянного ореха, раннее солнце слепило глаза: кажется в это время спали даже насекомые.

--...Там с людей кожу живьём сдирали, я видел. Вот там мы не выспались.

- Я просто...

- Тяни! Подсекай, малый, клюёт!

Я ошарашенно посмотрел на бамбуковое удилище, потом резко повел удочку вбок: из искрящейся воды на воздух вылетела маленькая рыбка.

- Хорошо! Краснопёрка! Грамм семьдесят будет!

Григорий громко рассмеялся.

- Наживуливай червя, я пока мормышку на щуку закину. Тут говорят щука ходит. Проверить надо. Видишь тот обрыв?

- Вижу.

- Раз пошёл я на рыбалку, вот на этом самом месте стоял, где ты сейчас. Вижу тройка с молодежью едет. Кони фыркают, молодёжь орёт: весело. И едут прямо на обрыв. Я кричу: "Стойте, окаянные! Там обрыв, куда гоните?", а они на полном скаку, да сверху...А тут метров двенадцать и камни снизу. Мальчишки из окрестных деревень с этого обрыва прыгают: на пацана проверяют. Возле берега камни, а чуть дальше омут, так надо точно в омут угодить, иначе расшибёшься насмерть. А эти на лошадях...

- Убились?

- Ты не перебивай. Кричу значит им, а они будто и не слышат вовсе. Веселятся, орут, и с обрыва кааак...Я глаза зажмурил, стою, а всплеска не слышно. Открыл глаза, кругов на воде нет. И тишина. Что вот это такое?

Стало не по себе, да так, что передёрнуло. Я с тревогой посмотрел на обрыв, Григорий покачал головой.

- Что-то есть...Какая-то тонкая незримая материя. И словами не объяснить, да только те, кто померли, может и не померли вовсе. Ты родных терял?

- Терял. Дедушка с бабушкой умерли, земля им пухом.

- Ты их не забывай, они за спиной твоей стоят, и помогают всегда. Только ты этого не видишь. Весь твой род за тебя. Закидывай удочку.

Посмотрел в глаза Григорию: взгляд у него был очень добрый.

***

Сидим втроем за столом, Анна разрезает арбуз огромным ножом:

- Старому поменьше, младшему поболе.

Отдает дочери самый большой кусок. В полумраке комнаты старинные ходики мерно отсчитывают время: "Тик. Ток. Тик. Ток." Я откусываю сочный арбуз:

- А что Вы, Анна Алексеевна, говорят историй много знаете занятных?

- Говорят...

Отмахивается рукой.

- Ну скажем про Огненную Бабу слышал?

Тик. Ток. Тик. Ток.

- Не слышал.

- Плотник Илья из Желудево пошел раз из клуба домой. Клуб тогда только в Тимошкино был, ходили за три версты к нам девок ухаживать. Идет во хмеле, душа нараспашку, и тут сверху Огненная Баба на него летит.

- Что за Огненная Баба?

Дочь хихикнула, Анна Алексеевна шикнула на меня:

- Ты слушать будешь, или вопросы задавать?

- Слушать...

- Летит на него Огненная Баба, да как давай охаживать. Жаром пылает, Илья брови опалил. А страшно ведь: один на дороге, вокруг никого, пьяный. И тут такое злоключеньице. Испугался, сел на землю, да и обосрался...

Дочь опять хихикнула, еле сдерживая смех.

- А Баба-то Огненная не успокаивается, летает вокруг, жаром пышет: "Ууух! Ууух!"

Анна Алексеевна показала руками, как летала Огненная Баба.

- Ну Илья не растерялся, зачерпнул говна из штанов, да как запустит в нее...

Тик. Ток. Тик. Ток.

- Зашипела Баба Огненная и потухла, одни головёшки наземь осыпались.

- Я уже слышала эту историю. Пойду спать, матушка.

Дочь встала со стула, поцеловала Анну Алексеевну и вышла из комнаты, я проводил ее взглядом.

- А Илья что?

- А что Илья? Лопухом подтёрся, да дальше пошел. До Желудево две дороги: можно крюка дать, а можно напрямик через кладбище. "Ну"- думает Илья: "После такой истории со мной точно ничего не случится", и пошел через кладбище. Темнота вокруг: сам видел, в Рязани ночи тёмные...

Я покивал головой.

- А Илья пьяный был, да и в могилу свалился свежевырытую. Карабкается, вылезти наружу пытается. Могила глубокая, а Илья пьяный: не вылезти никак. Сел, перекрестился, вдруг слышит рядом: "Беее". Не видать ни черта, руками вслепую рыщет: борода, рога. "Вот и конец мне пришел." - думает Илья: "Диавол по мою душу".

Я напрягся, вспомнив недавнее происшествие в поле, хотел что-то спросить, но посмотрев в строгие глаза Анны Алексеевны не стал. Анна, увидев мою реакцию, улыбнулась.

- Ну что поделать, конец и конец: свернулся Илья калачиком в могиле и уснул.

- С Диаволом?

- Да только не Диавол это был вовсе: проснулся Илья утром, а рядом козёл спит, видать так же в потемках в могилу упал. Улыбнулся Илья, бошка с бодуна трещит, вдруг слышит сверху лошадь подкованными копытами цокает: "Цок, цок, цок".

Тик. Ток. Тик. Ток.

- Кучер молодой из Желудево по каким-то своим делам собрался спозоранку. Встал Илья козлу не хребет, высунулся из могилы: опухший, взьерошенный, с опаленными бровями и веками...Да весело так спрашивает у кучера: "Что?" - Говорит. - "Едешь?". И козёл из могилы ему вторит: "Беее".

Я рассмеялся, Анна Алексеевна улыбнулась в ответ.

- Такая история...И смех и грех.

- А дальше-то что? Что кучер, что Илья?

- Да что с Ильёй, выбрался из могилы, да до дому побрёл. А кучера он зря напугал: парень молодой...Гнал до дому как оголтелый, приехал, сел на лавку, да и помер.

Я сглотнул.

- От разрыва сердца?

- Хватил Кондратий, хоть и молодой был. Ну ничего не поделать.

Анна Алексеевна развела руками.

- В ваших краях все истории заканчиваются плохо?

- Ты ешь-ешь. Нет, не все. Слушай вот, года полтора назад случилось. Жила тогда на соседней улице цыганка. Свой огород, кури, вроде мужика найди, да поживай себе спокойненько. Так нет, приколдовывать повадилась. Гнилым язычком как помелом метёт, да всё соседей сглазить норовит. В том дворе свиньи от чумки попередохнут, в том корова бесплодной окажется, в том тля всю ягоду пожрёт. А она вроде и не при делах вовсе. Зыркает блядскими глазками, да с соседями вместе охает: "Ой, да что вы говорите? Ой, как мне вас жаль. Боже упаси, и нарочно не придумаешь". А тут нашла себе ведьма новое развлечение. Оборачивается колесом, да молодежь пьяную шугает.

- Постойте-постойте, Анна Алексеевна. Как это оборачивается? Каким-таким колесом?

- А вот так: была баба, а стала колесо. Магия тёмная. И катается это колесо по ночам за парнями и девьками, преследует значит. А тот раз шёл солдатик с клуба во хмеле. Колесо за ним. Тот чует: следит за ним кто-то, обернётся: колесо на земле лежит. Пройдет еще метров двести, обернётся, опять то же колесо на месте лежит, да на том же расстоянии, что и прежде. Не вытерпел солдатик, взял дрын, подошёл к колесу, да как воткнёт в отверстие в ступице...И колесо синим пламенем схватило сразу.

Анна Алексеевна потянулась и хрустнула костяшками пальцев.

- Вот такая история.

- А дальше? Дальше-то что?

- "Дальше-дальше".

Анна Алексеевна улыбнулась и показала мне язык.

- Ничего дальше. Пропала цыганка. День нет, два нет. На третий соседки опомнились, наведались к ней: можа заболела, иль чего. Та на печке лежит не встаёт. "Помру скоро" - говорит: "Хоронить меня не вздумайте. Сожгите, да прах пустите по ветру, а перед тем скажите слова:...". И заговор им пересказала сильный, но тёмный. А самое-то интересное знаешь что?

- Что?

- Лежит она на печи, а из задницы у ей дрын метровый торчит. Ха-Ха-Ха.

Я серьезно посмотрел на Анну.

- Вы же говорили, что хорошо история заканчивается?

- Так наказали ведьму-то. Неча воду баламутить, да на добрый люд наговаривать. К таким на Руси почёта нет.

- И что, похоронили цыганку? Сказали заговор?

- Да кому она нахрен сдалась...Кол вытащили, труп в овраг, да и забыли. Ты это...Уезжаешь завтра чтоль?

- Да. - Покивал. - На рассвете. На поезд надо успеть.

- А дочу мою зачем испортил? Я ведь знаю про ваши шашни в сарае.

- Так я... - Покраснел. - Я ведь, Боже упаси! Со всей серьёзностью, и по любви исключительно...

- Ты мне зубы не заговаривай, исключительный. Замуж не возьмёшь, прокляну. Я слово одно знаю. Мне его моя бабка сказала, а моей бабке её бабка. Слово это посильней других будет...

- Так я ведь вернусь, Анна Алексеевна. Мне отчитаться, а потом вернусь сразу.

- Ты возвращайся и забирай её. Заходилась она в девках, а в деревне...Ну то есть уже в селе, делать ей неча. Мужики здесь хорошие, но не ейного размаху. Да и рожать пора, годков-то сколь...В город ее заберёшь. А не заберёшь...

Анна Алексеевна погрозила кулаком.

- От слова этого знаешь, что с тобой будет?

--...Заберу. Вот те крест, заберу.

- Деньги-то есть? Как у вас там в столице с деньгами для духовенства?

- Я...

Достал из кармана пачку двухтысячных купюр с изображением Оперного Театра Новосибирска, которую заблаговременно отложил хозяйке за ночлег.

--...Нормально в столице с деньгами. Живы будем: не помрём.

- Ну и славно. Тогда дуй спать, касатик. Только утром когда со Свинячьей Горки спускаться будешь: ты налево не смотри. Там утопленник, голова как поплавок качается. Уже и поп с Шилово приходил-крестил, и водолазы тело искали, а ему хоть бы хны. Людей пугает. Не смотри вобщем.

- Понял. - Привстал со стула и поклонился. - Не буду.

***

Небо с утра было затянуто тучами. Я собрал походную сумку, Анна Алексеевна, обыкновенно встающая на заре, напоила бодрящим кофе и приказала не будить дочь. Поклонившись на прощание, я побрел по безлюдной сельской дороге. Проходя по Свинячьей горке, помня наказ Анны, смотрел только перед собой. На небе вспыхнуло, потом громыхнуло, я встал возле перекрёстка.

- Как же Сашка меня сюда привел? И распутья этого не помню...

На небе снова громыхнуло, пошёл мелкий дождь. Задумавшись, я услышал, как сзади кто-то нагло хрюкнул несколько раз. Перекрестившись и не оборачиваясь, пошел прямо: там дорога лучше.