- Я люблю пароходы. - Девушка на секунду закрыла глаза и улыбнулась. - Это, наверное, так здорово - куда-нибудь плыть. Я могу бесконечно смотреть на волны.
Паб ничем не отличался от сотен других ирландских пабов по всему миру, в которых с двух до шести вам предлагают пиво в пол цены и где на безопасном расстоянии от каменного камина торчит пластиковая елка, украшенная к Рождеству. Редкие посетители из числа западных бизнесменов, застрявших в старом трехзвездочном отеле через дорогу, заказывали себе только дешевые гамбургеры и гиннесс. Поэтому основной задачей молодых девушек в таком пабе было раскрутить посетителей на более дорогие напитки.
- Смотри, - Она изобразила рукой волну у него перед глазами. - Вот так. Правда здорово?
Он продолжал смотреть перед собой.
- А ты любишь волны?
- Нет, не люблю.
- Ты чудной. Почему тогда не полетишь на самолете?
- Там нет аэропорта.
Девушка удивленно посмотрела на собеседника. Он сидел ссутулившись на барном стуле, держа обе руки перед собой на стойке. В такой манере носят наручники пойманные беглецы.
- Ты какой-то совсем неразговорчивый. Тебе грустно?
Он оторвал взгляд от невидимой точки пространства и впервые посмотрел на нее. Ей было от силы лет двадцать. Что вообще она может понять? Впрочем, у китайцев невозможно определить возраст.
- Я не хочу умирать в одиночестве, - сказал он, испытывая ее.
- Ты что, болен?
Улыбка еще играла на ее пухлых губах, но она прикусила кончик языка от смущения.
- Нет.
Она выдохнула с заметным облегчением:
- Тогда будем веселиться. Ты знаешь что такое "ирландский карбом"? Закажи у Джун гиннесс и рюмку виски.
Он покачал головой, но послушно заказал у молодой китаянки за барной стойкой гинесс и виски. Та кивнула и меланхолично отставила в сторону стакан, который протирала салфеткой уже долгое время. Работы сегодня почти не было.
- Только еще, кажется, нужен молочный ликер. Да, точно нужен. Закажи.
Джун пожала плечами и поставила перед ними еще одну рюмку, наполненную бейлис.
Поморщившись девушка отпила половину рюмки с виски и тут же долила туда ликер.
- Надо делать вот так.
Взяв длинными пальцами рюмку она занесла ее над высоким бокалом с гиннессом. Ее ногти были темно синего цвета с серебряными блестками - как ночное небо над далеким Бруклином. Она заглянула ему в лицо и сказала заговорщицким тоном:
- Только нужно сразу все выпить залпом.
Он выпил почти до половины, прежде чем поставил бокал на стойку.
Она с неподдельным интересом спросила:
- Ну как? Правда здорово?
Он пожал плечами. Бронзовая полоска окаймляющая темно-красное дерево под его рукой была сырой. Он опять подумал про холодный дождь на улице.
- А куда поплывет твой пароход?
- На Ольхон. Это остров.
- А это где?
- В России, кажется.
- Ой, это же очень далеко.
- Дальше не бывает, - со вздохом согласился он.
- Перестань немедленно грустить. Почему вообще ты думаешь что умрешь? Ты совсем не старый. У нас было много клиентов старше тебя и никто из них не собирался умирать.
- Дело не в этом.
- А в чем? - Она наклонилась к его шее: - От тебя приятно пахнет. Ты хорошо одет. У тебя, наверное, есть деньги. От тебя ушла жена? Найди новую.
Что-то искавшая в телефоне Джун неодобрительно покачала головой и положила его на стойку перед девушкой:
- Вот это тот самый остров. Туда на пароходе никак.
Девушка почти с испугом посмотрела на собеседника. Ей стало страшно от того, что он совсем не был похож на сумасшедшего.
Тот рассеянно посмотрел на часы и его рука уже было скользнула в карман за бумажником, чтобы расплатиться.
- Дай мне твою руку.
Он на секунду задумался, но послушно протянул ей ладонь.
Девушка с деловым видом согнула его пальцы словно отмеряла что-то важное. Ее щеки немедленно зарделись, когда Джун, наблюдавшая это из-за барной стойки, обратилась к ней на китайском. Она наклонилась к нему близко-близко и глядя на него озорным веселым взглядом сказала ему что-то по китайски. От нее пахло виски. Отпрянув, она добавила:
- Закажи нам еще Джемисон.
Он заказал еще виски.
- Не молчи. Почему ты грустный?
- Я же уже сказал - не хочу умирать в одиночестве.
- А я никогда не бываю одна. - сказала она глотнув виски. - Я снимаю комнату еще с тремя девушками. Две из них работают в другую смену, так что, можно сказать, мы с Джун живем в нашей комнате практически вдвоем. Шикарно ведь?
Похоже, что она сама в это верила, ибо сказано это было серьезным тоном, которым матери намекают детям, что жизнь намного дольше сиюминутных капризов. Он посмотрел на нее оценивающе.
- Ты не поняла. Одиночество - это не отсутствие священника или сиделки. Одиночество - это когда нет никаких других эмоций, кроме страха перед смертью.
Она посмотрела на него недоверчиво.
- Почему ты говоришь о священнике? И как это нет эмоций? Разве хотя бы я не вызываю у тебя никаких эмоций?
Он решил не спорить. В двадцать лет небо намного ближе.
Девушка неверно расценила его молчание и продолжила:
- Ты, не сомневаюсь, наверняка не менее счастлив, чем я. Ты просто этого не понимаешь. А я ведь ужасно счастлива.
Он никогда не видел человека, который не стеснялся бы своего счастья. Может быть, даже никогда не видел и счастливого человека. Должно быть, взгляд отразил удивление, потому что девушка радостно затараторила:
- Ну смотри: я живу в самом лучшем городе в мире. Это раз! У меня очень хорошая работа. Под крышей и здесь даже кормят. Это два! В феврале, на новый год, я поеду в Нанджинг навестить свою сестру. Я ее не видела несколько лет. Это три! Более того, наша хозяйка меня очень любит и обещала дать мне дополнительный день в следующем году, чтобы я смогла навестить родителей. Это четыре.
- Как, у тебя нет отпуска? - искренне удивился он.
- В Китае ни у кого нет отпуска, - она равнодушно пожала плечами. - Вот скажи, на твоем острове у тебя все должно быть близко: и родители, и сестра, и хорошая работа?
Ее желание его спасать было непоколебимо, за что он был бесконечно благодарен. На мгновение показалось, что если даже эта девушка умудряется быть счастливой, то все его несчастья не должны стоить и выеденного яйца. Страх перед одиночеством отступил, как будто алкоголь впервые за всю последнюю неделю возымел должное действие. Господи, было бы хорошо, если бы ничто и никогда больше не менялось. Вообще. Вздохнув, он признался, стараясь не смотреть на нее:
- Не знаю. Я никогда не был на том острове.
Девушка положила руку на его плечо, дотянулась и поцеловала его в сомкнутые губы. Он не отстранился. Ее пухлые губы были нежнее шелка. Ее дыхание пахло виски. Когда она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, он уже знал, что нужно делать. Он виновато улыбнулся:
- Извини, мне нужно срочно позвонить.
* * *
- В Нанджинг, правда? Навестить сестру, которую не видела несколько лет? - переспросила Джун, наливая в очередной высокий бокал гиннесс для посетителей за столиком в углу. - Где ты только берешь все эти душещипательные истории?
Девушка закинула голову и довольно улыбнулась подруге, ничего не сказав.
Джун сокрушенно покачала головой и только пожала плечами:
- Вечно любишь ты их спасать. А между прочим, они гораздо больше тратят, когда несчастны.