Когда в отдельности триумф остается доступной формой бессмертия, гуттаперчевый позвоночник наблюдается только у эквилибристов, обходные маневры практикуют только в армии, пресмыкающиеся остаются лишь классом животных, а подковерность обозначает только наличие пола под коврами - это входит в понятия естественного положения вещей и пониманий. Но когда все это в изощренном виде выявляется в одном лице среди власть предержащих - ждите прихода казуистики, мозгового недовольствующего взрыва и направления общественных процессов в сторону обширной деградации, топорного цинизма и пещерного мракобесия...
Вы поначалу удивитесь, даже искренне, если я здесь пониже, чуть попозже вряд ли напишу, что по правилам шахмат, шашек, военных рангов и якобы незыблемых карьерных продвижений нельзя из пешек, шашек, лейтенантов и низов номенклатуры сразу же без продвижения стать ферзем, дамкой, генералом или генеральным прокурором. Они, все эти правила, ведь для того и пишутся, чтоб ими руководствовались без исключительности, хоть и с самой благожелательной из целей. Все. И везде. Согласно им проводят и чемпионаты мира, и назначают генералов, и составляют ранги для чиновников в стране. Делается это в мире всеми, только касаемо вовсе не нас. Ибо Россия - воистину страна для исключений. И исключений феерически непредсказуемых и недоступных здравому уму, где иногда пешки даже не стояли на доске. Где генерал не становился поначалу лейтенантом, не знал правил устава и запросто мог отдать честь без головного убора на голове. И где фалангу в виде боевого построения он запросто мог спутать с частью пальца или паука. Кандидатские чиновничьи подвижки существовали только виртуально в чьей-то обычной голове, но с самой большой ответственностью того же всероссийского масштаба. И были случаи другие, когда олимпийские чемпионы работали на кладбище, а популярные певцы работали грузчиками в магазине. Разброс возможностей упасть или взлететь из никого в высшие органы власти чрезвычайно будоражлив, интересен и широк. Именно поэтому непредсказуемость России могла сквозь мировые вехи перемен до сих пор ее оставить самой последней из имперских территорий, где прямо сейчас, почти ничего толкового в стране не производя, в океане неисчерпаемых ресурсов, народ живет в страшнейшей нищете, но до безумия ... любит напрочь израненной душою всех своих правящих господ, бывших совсем недавно рядом с ними начальниками цеха и парторгами, мастерами и директорами.
Воистину: "Умом Россию не понять..."
И это лишь начало сказки.
Предкавказье. Весна. И год 47-й. В стране - разруха и во второй раз за последние 15 лет царит большая голодуха. Войска после войны расквартированы почти по всей Европе. Семья нашего первого указанного в сказочке военного героя из охраняемой в конце войны от Турции южной окраины Болгарии перебирается сначала в Ставрополь, потом - в родимую Ростовскую область. Отец, бывший политработник -28-й стрелковой дивизии 3-го Украинского фронта, устраивается в новую, сугубо мирную жизнь. Председателем сельсовета в возрасте 20 лет он поступил в 1939 году в Брянское военно - политическое училище. Отучился. Прошел войну. И прибивается к тем же руководящим должностям сельскохозяйственного назначения в районе. Обычная, казалось, жизнь фронтовика, но с примесью какой-то недосказанности, завесой скрытой тайны, навеянной совсем уж подозрительной стыковкой фактов массовых награждений политработников данной дивизии именно во время переподчинения другим корпусам, армиям и фронтам. Создается впечатление, как будто на подножку уходящих поездов многократно одними и теми же людьми бросались в спешке документы, которые на бывшей станции уже никак не отследить, а по приезде все они фиксировались только сухим и никому не нужным фактом: "Вы погрузили. Мы забрали..." Разграничение этих событий "от" и "до" во временнОм ракурсе и будет той изумительной клубничкой на этом сложном торте круто замешанных на горе людских судьбах в жестоком молохе армейских перипетий...
Валерик Семенчеко вырос мальчиком смышленным. Трех лет отроду начал считать. В четыре - одолел почти весь алфавит и врезавшегося в память про ученого кота стишок читал запоем. Любил, сидя сзади на багажнике, с отцом кататься на трофейном велике, не обижал младших и не участвовал в набегах на соседские сады. К первому классу он усвоил твердо, что иметь медали - это хорошо. А иметь много - даже лучше. Только не догадывался мальчик, что медалью "За отвагу" награждали на фронтах войны только солдат и совершенно за особые заслуги, а орден Красной Звезды вручали лишь за подвиги с особым героизмом. Потому что ими Валерин папа, помощник начальника политотдела по комсомольской работе -28 стрелковой дивизии 3 Украинского фронта, действительно был награжден, находясь вне линии соприкосновения боевых сил враждующих сторон. И первое награждение медалью "За отвагу" приказом от 26 октября 1943 года было произведено при переподчинении данной дивизии приказом от 19 октября 1943 года из Юго - Западного фронта в составе N-ской гвардейской армии 2-му Украинскому фронту после ликвидации Запорожского плацдарма немцев. То есть Семенчеко уже ехал навстречу приказу о награждении уже ... другим фронтом. Из 15 награжденных там данным орденом было ... 7 (!) политработников и штабистов. Все последующие награждения Семенчеко Павлина Петровича также будут осуществлены именно при времени переподчинения данной дивизии другим фронтам. Я буду иметь смелость дальше называть все имеющие вопросительные знаки факты воплощенными чужой фантазией явлениями некой сказки. Все обстояло удивительно и просто. Кто-то награды в голове себе придумывал. Про себя тихонько загадывал. А оно - раз! - за время переподчинения дивизии и воплощалось...
Кстати, для пущей затравки я могу еще красиво описать, как будто воевали в ту войну на укачливых рессорных тарантасах, стреляли отчасти из луков и спали на перинах пуховых. Но это будет несерьезно, неуважительно к фронтовикам, попахивать глумной, отброшенной назад во времени фантастикой и станет неудобоваримым для серьезных чтений. Кусочек сказки, вброшенный в реальность - самое то...
...Боевую обстановку за январь - февраль 1944 года на участке данной дивизии в районе Старо-Константиновки Донецкой области можно охарактеризовать согласно записям в журнале боевых действий: "...Противник активности не проявляет...". Обычные позиционные бои. Не нам судить про неизбежность награждения именно той медалью, но приказом от 01 02 1944 года, в первый день, когда дивизия была передана из 2 -го Украинского фронта в подчинение 3-му Украинскому фронту, он вместе с еще 5 (!) политработниками и 5 бойцами был представлен к ордену "Красной Звезды". В Политотделе по комсомольской работе -7 армии 3-го Украинского фронта он позже завоевал орден Отечественной войны ... 1 степени всего меньше, чем за месяц: с 1 по 23 08 1944 г. при переподчинении -28 дивизии в распоряжение -3 армии 2-го Украинского фронта без обязательного описания в приказах этих подвигов. Но самое интересное было перед награждением. Приказом по указанной выше армии он был вначале представлен в числе 15 действительно боевых офицеров к ... ордену Александра Невского за некий подвиг от 23 августа, когда дивизия была на марше в Бырзештий с указанием штаба армии "Перейти и сосредоточиться... Быть в постоянной боевой готовности...". Мы отмечаем только странности, облаченные в форму сказки, по нарушению обстоятельств, порядка и формы возможных ошибок при награждениях в данной дивизии.
Первое зернышко превосходства над другими с легким искажением действительного положения дел было взращено Валерой уже в первом классе, когда он принес в школу папины медали с орденами. Сидевший рядом с ним Витя Полупанов восхищенно цокал языком после красивых и насыщенных героикой отважных подвигов отца, сокрушаясь искренне при этом:
- А мой батяня ничего не заслужил. Только вернулся очень злой и без руки. Про войну даже не хочет говорить. Только сильно ругается, как "Солнцедара" выпьет...- Напоследок смачно шмыгнул от съедавшей его зависти, едва не уронив себе под нос совсем ненужную сейчас соплю.
- Может, не там он воевал, где сильно били немцев. Мой папочка везде много сражался. И всем командовал, как нужно. Его всегда туда самым первым из всех главных посылали.- Внимательно глядит навстречу в искренне удивленные глаза, четко и радостно фиксируя в уме победную психологическую подоплеку. Он этим приемом будет успешно пользоваться до тех пор, пока не укрепит своими сочными рассказами незыблемо довлеющий авторитет в двух параллельных классах.
- А танки были у него?- Интрига разжигает разум собеседника.
- Конечно!- Брови быстро поползли на лоб.- Он же полковником служил. Был первым после генерала. Всё, что давали, тем и командовал.
- И самолетами?- От Вити вместе с выдохом летит тому навстречу огромнейшее удивление.
- А то! Кричит им всем по рации, чтоб немцев всех внизу на танках там быстрее разбомбили. Ну, летчики туда и налетели что есть силы с его заданием справляться... Вот так!- Не знал, бедняга, что раций и в помине не было тогда на аэродромах, чтобы командовать полетами.- Главный майор ему тогда медаль и нацепил прямо на фронте.
Подошедший после урока Селиванов Юра начал было умолять.- Дай хоть немного орден поносить. Хотя б на этой переменке...
- Не дам, сказал. И не проси.- Валера враз повел себя согласно ситуации, интуитивно чувствуя слабость просящего. А вот Яцкову Женьке так он не сказал бы, боясь принять оплеуху.- Папа мой крови за него столько пролил, а ты с ним будешь расхаживать по школе. Его сначала надо заслужить.- В голову Валеры исподволь стала закрадываться мысль о преклонении людей перед наградами и чинопочитании.
Вдруг набежавший второклассник Симаков выхватил из открытой, щупленькой ладони орден и быстро убежал в свой класс. Валера твердо знал, что папа не простит ему изъятие своих наград и накажет очень строго.
Он заспешил к директору, в пути соображая, как все это надо будет преподнести самому папе, чтоб обойти карательные меры. Жаловаться напрямую об отъеме означало выдать себя. Позвонить папе на работу самому по телефону означало то же. А вот если директор позвонит отцу и скажет, что Валеру обижают, то он просто вызовет к себе похитившего орден и заставит передать его Валере. Из трех наличных вариантов он выбрал последний, что ни на есть самый удачный. Он просчитал его пошагово, осуществив потом вполне успешно. А так как ему безумно нравились шахматы, в которых он любил через подставы забирать под зевки соперников за свои пешки в следующих ходах то вставшего не в ту клетку коня, то обреченного погибнуть ни за что слона, он стал переносить предусмотрительно решения вперед и в жизни. Мог ненавязчиво в несколько прямо заданных вопросов узнать все про собеседника, натужно - обходяще и неопределенно что-то крохами доз выдавливая нечто пустое и незначащее о себе.
Отец с полковничьих военных должностей при мирной жизни сразу сел в районное начальственное кресло и не слезал с него 72 года. Уже к власти пришли совсем другие партии и люди, но закаленный в разных жизненно - военных битвах Павлин Петрович пережил и все это пришествие с легкостью необычайной.
Мать у мальчишки была тоже фронтовичка. Характером была помягче и нежней отца; в обществе вела себя гораздо проще. Служба в медсанбате явно к этому располагала. Но только были у Ксении Яковлевны вполне заслуженные ею две награды - медали "За оборону Кавказа" и особенно - "За боевые заслуги", которую она завоевала, спасая под огнем секретные армейские документы. Она после войны окончила педагогический институт и весь ее авторитет в семье держался, подкрепляясь каждый день работой, воспитании Валеры и сестры, уборке, стирке и всегдашней стряпке. Она вышила крестиком красивый натюрморт и подарила его сыну. Валерий Павлинович до сих пор с любовью и нежностью хранит его в своей семье.
Лето 1962 года выдалось в Шахтах обычным. Все так же теплыми ночами неугомонно пели песни соловьи и пышным цветом отцветала духовитая черемуха.
3 июня в гости к Павлину Петровичу по предварительному раннему звонку прибежал после работы давний знакомый терапевт местной больницы Виктор Русаков. В красивенькой, легкого оливкового цвета, двухэтажной "сталинке", где жила семья Семенчеко, они, кроме узкого круга знакомых, никого не принимали. Гость как раз входил в тот круг на правах лечившего всегда главу семьи от приступов некой тайной болезни, суть которой никому, кроме жены, не объяснялась. Поэтому за применяемые способы успешного на некоторое время для домашнего лечения и совсем короткий язык встречи с ним были всегда желанными.
Павлин Петрович по пути домой наведался в ближайший гастроном, прихватив с собой бутылку "Зверобоя", грамм 800 "Одесской" колбасы из - под полы знакомого завмага, трёхлитровую банку огурцов, кильку соленую в развесе и твердоватый почему-то батон черного хлеба. Тот испуганно взглянул на бывшего полковника. Чуть было заикнулся в неком стремлении что-то особо важное сказать тому, но страх ляпнуть не то и не ко времени дачи оценки происшедшему всё остальное пересилил в голове разумное и очевидное, поэтому он только пугливо - отрешенно намекнул на суть удержанного связками под кадыком известия:
- М - да-а-а, Петрович... События... День ото дня совсем не лучше.- Завмаг загадочно отвел выцветший взгляд уставших в долгой жизни глаз сначала на прилавки, а потом и вовсе далеко наружу, к цветущему, сверкавшему в ярких лучах послеполуденного солнца и обделенному глубоким боковым обзором заоконью.
- Семья-то как, здоровье?..- Так же мимо осмысления и суховато - трафаретно закруглил никому не нужный разговор военный тыловик. Подумав вскользь: "Ох, и темнишь же ты, плешивый шельма, как и все в моем совхозе. Я первей вас, гнобливых недоумков, узнал об этой заварухе".
- Семья в порядке. А здоровье где ж то в моем возрасте добыть?- Хмыкнул раздраженно - ядовито.- Часом бы старое не расплескать...
- И то правда. Ну, тогда бывай...- Проворно развернулся и через минуту уже вдыхал все еще душный под вечер уличный воздух на улице Буденновской.
Они бы никогда в жизни не общались, если бы заведующий гастрономом не имел в подвале дефицит товаров, в Семенчеко не был членом горкома партии, который доставлял на местные партконференции к столу весь этот дефицит, который город не видал. Для характеризации сложившейся с основными продуктами питания ситуации народ придумал умный анекдот:
Мужик заходит в магазин и спрашивает продавца:
- А у вас рыбы нет?
Тот отвечает:
- У нас нет мяса. Рыбы нет в магазине напротив.
Взаимовыгодное мимолетное общение их примиряло, но никак не объединяло. Так чувствуют себя на встречах господин и проститутка. И если господину нет нужды в естественной потребности похотливого тела, то эта дама ему вовсе не нужна.
По дороге Павлин Петрович обратил нечеткое внимание на группки суетливо собиравшихся людей по переулкам, шныряющих невдалеке милиционеров, серьезных, но явно что нездешних людей черном и услышал раздавшийся зачем-то неурочно колокольный звон от звонницы ближайшей церкви. Ему вдруг показалось, что гулкий басовитый звук исходил от церкви Покрова Пресвятой Богородицы на проспекте Победы Революции. Но он ошибся. То кликал сбор язык семипудового колокола мелкой церквушки Ксении Петербургской на улице Шевченко. За это позже настоятель церкви отец Феофилакт будет смещен и лишен сана. В монашестве дотянет он свои земные дни в Оптиной Пустыни и будет похоронен там под именем святого старца Антифея за два года до Московской Олимпиады. А пока звонил призывно колокол и почти 5 из всех 14 тысяч работников электровозостроительного завода второй день подряд серой лавой высыпали к зданию заводоуправления с грозными, не стихающими криками:
- Долой такую власть!
- Что нам дать завтра есть нашим детям?
- Давай прежние цены на товары!
- Мяса, мя- са-а!..
- Оставить старые расценки!
На электровозе поезда, прибывшего из Саратова, мелом написали: "Хрущева - на мясо!"
Вот это и хотел донести врач Павлину Петровичу, депутату и начальнику того полета, который что-то мог и знать. Его на части рвал вопрос судьбы старшего брата Александра, второй день подряд ходившего на митинги к заводу...
Ксения Яковлевна споро накрыла стол и уже собралась уходить. Муж повернулся резко к ней. Сказал резко и серьезно:
- Зови сюда Валерку.
- Отец, его-то же зачем?
- Зови, зови. Ему тоже будет полезно это знать.- Грозный взгляд заставил женщину подняться и пойти за сыном.- Поди, уже не пай-мальчик. - Прокашлявшись для виду и посерьезнев на минуту, вежливо спросил врача:- Так как тема разговора предстоит серьезная и я хотел бы донести ее до отпрыска. Он паспорт гражданина получил, так что уже вступил в сознательную жизнь и должен за поступки отвечать...- Все излагалось в строгой, но умягченно - благожелательной форме умудренного огромным жизненным опытом человека.- Вы, я думаю, не против, Виктор.
- Нет, нет... Ну, что вы, Павлин Петрович.
Через минуту тот внезапно всполошенным предстал перед родителями и гостем.
- Здравствуйте, Виктор Александрович.- Элегантно поздоровался с врачом Валерий, с показным удивлением осваивая обстановку. Он уже слышал от родителей вчера, что в Новочеркасске вспыхнуло восстание народа. Даже догадывался в общем о наборе будущих слов в фразах отца, интонации при изложении в многозначительно расставленных между словами паузах.
- Садись, сынок. Это и тебя прямо касается.
Разлив неспешно водку на троих, отец вместе с кивком чуть поседевшей головы строго вполоборота обратился к сыну:
- Тебе еще употреблять все это, конечно, рановато. - Поморщил крупный лоб.- Произошло событие, к которому не знаешь, даже как и подступиться.
- В школе уже об этом говорят. Очень просили нас к заводу не ходить.- Легкий испуг чуть исказил лицо Валеры. Глаза расширенно в тревоге и с огромной верой глядели на отца.
- Пусть о бузе нынешней этой брешет кто угодно. Только не ты!- Палец отца сквозь воздух уткнулся сыну прямо в грудь.- Как говорится: "Язык мой - враг мой". Ибо на власть плевать - в своей слюне и захлебнешься.
- Я понял, папа.
- Да, точно! Плетью кнута не перешибешь.- Робко добавил врач, искоса опасливо поглядывая на хозяина.
- Ничего-то ты пока еще не понял! Посиди и помолчи. Послушай лучше старших. Знай: слово скажешь где, так оно ж тебя потом и выдаст с потрохами... Ну-ка, Ксюша, принеси нам помидорчиков своих. Ты же знаешь, как наш Виктор Александрович их любит.- Нежный бархат тенорка снивелировал высказанную перед этим резкость. Сын знал этот психологический прием отца и иногда уже успешно пользовался им. Всю поразительную неординарность Семенчеко - старшего он неизменно много раз переносил на свое общение с людьми. В соединении с природной хитрецой Валерика все это производило на его собеседников поразительное впечатление. И он поистине купался в океане удовольствия от такого представления себя. Факт чтения серьезных книг со второго класса оставался для Валеры неизменным. Булгакова любил за четкость и необычную прозрачность речи. С огромнейшим пристрастием в четвертый раз он одолел к 16 годам и "Бесы" Достоевского.
- Касаемо тебя могу только сказать, что пить тебе хоть даже рядом с нами, рановато. А разговор послушать - в самый что ни на есть раз... Итак, приступим. Будем здоровы.- Поднял на уровне груди на треть заполненный водою огненной простой граненый стакан.
Врач закусывал не очень-то охотно, держа в себе тугую думку про сегодняшнюю заварушку в Новочеркасске, где в сборочном цехе работал его брат.
- Павлин Петрович! - Дрожащим голосом решился все ж спросить все знающего пациента.- Как же-то с Саней моим быть? На заводе он сейчас.
- Что я тебе скажу... При всем моем уважении к тебе и всей вашей семье. Валить Сашке оттуда надо! И как можно быстрее...
-Я с утра сегодняшего самого с ним созвониться не могу.-Умоляющий и униженный взгляд сквозь выдавленную вдруг предательски слезу уткнулся поначалу в брови, потом - в пустые чувствами хозяйские глаза.
- Не хныкай. - Счас мы быстро с этим разберемся. Пошел решительно широкими шагами к телефону. Мелкими шажками туда засеменил и Русаков.
Под твёрдо упершимся указательным пальцем завертелся диск набора цифр. Набирался номер директора бастующего завода Курочкина.
- Борис Николаевич?..
- Это Семенчеко. Помните, мы еще с вами после партконференции в Ростове у Басова встречались. С Логиновым вы еще к нам ездили в "Ростовуголь".
- Да-да... Припоминаю. Но мне сейчас не до этого, извините...
Павлин Петрович не раздосадован. Он снова набирает номер телефона. Уже другого.
- Алло, это горком партии?
- Ах, товарищ Семина! Людмила Владимировна! Крепкого вам здоровья. Это Семенчеко, член Шахтинского горкома КПСС, из "Ростовугля". Скажите, пожалуйста, нельзя ли соединить меня с Тимофеем Михайловичем по очень важному делу.
- Говорите, с утра на заводе... Извините, ради бога. Всего хорошего.
Хозяин все еще вдохновлен. Сверх меры настырен. Снова крутится диск телефона.
- Мне бы Тимофея Михайловича... Да-да, самого Логинова. Скажите, что просит Семенчеко из Шахтинского горкома КПСС.
- Да, вопрос очень важный...
Трубка с минуту лежит на том конце провода и доносятся чуть слышимые голоса:
- Едут Козлов и Микоян...Звоните ж Плиеву... Срочно, срочно, мать твою!.. Нам не выбраться отсюда, это ж очевидно. Подтягивайте танки, что ли, КГБ...
- Тимофей Михайлович, вы уж меня извините, что отвлекаю вас от важных дел.
- Да, да, только коротко. На заводе сейчас находится Александр Русаков. У него в семье случилось несчастье. Очень прошу вызвать его срочно домой.
- И все... Спасибо большое.
- Павлин Петрович! Какое несчастье?
- А вы знаете другой способ вытянуть его оттуда?
- Нет...- Смущается вдруг Русаков, ясно осознавая обреченность брата и бесперспективность своего сомнения.
Ксения Яковлевна удручена обманом и молча выходит на кухню, откуда уже больше не появляется.
Никому уже не пьется. Русаков, скромно поблагодарив хозяина, молча уходит.
Отец выпивает залпом еще один полный стакан и говорит тихо и внятно сыну:
- И вот так всегда... Делаешь людям добро, а они этого не понима-а- ют...- Пальцы на его жилистой руке расправляются в форму веера... Если все вскроется, то я подставился. А этот пень неблагодарный даже спасибо не сказал. Посмотрим, чем вся эта каша завершится...
Он налил себе еще. И, даже не закусывая, вовсе не пьянел. Вдалбливал в голову сына прописные истины его богатой опытом жизни:
- В политику вмешиваться никогда не надо. Крутиться около нее - совсем другое дело. Я всю войну, как ты прекрасно знаешь, всегда был при штабах. У нас только два ординарца и один штабист во всей дивизии только погибло за всю войну. А вот дивизию три раза по кусочкам собирали... Три раза! Но я свой выбор сделал до войны, где каждый воевал в свою силу и на своем месте. Другие перед войной занимались на гражданке каждый своим делом, а я впрягся в свою военную лямку. На моем месте мог бы оказаться другой. Даже любой из них. Никто ж нас не жалеет, когда нас гоняют с семьями по гарнизонам. Здесь мы завидуем гражданским, на войне - они нам. Это живая правда жизни. И перед выбором всё хорошенько про себя продумай, куда пойдешь работать...
Расскажу тебе в некое назидание ходкий военный анекдот, чтоб точно знал - в армии всё просто не дается:
Наглость - это жить в тылу, спать с женой фронтовика и искать себя в списках награжденных.
- Я все равно хочу, папа, как ты. Мне даже сон позавчера приснился, что я сижу большим начальником в Москве. И при погонах генеральских. Вокруг полковники снуют да угождают...
- Хороший сон для дураков... Но ты же знаешь, что мать против.- Голос отца вдруг огрубел. Таким он был лишь в редкие моменты.
- Мы скажем ей, что поступил на инженера. Три года бегать в кирзачах- не ахти какая прелесть. Солдатом никому и ничего я в армии не докажу. Просто впустую потрачу время. На два года больше проучиться - и ты уже с высшим образованием. Перед тобой - весь мир.
- Без такой помощи и связей, какие я тебе показал сегодня, на весь мир надеяться не надо.
Я по партийной линии стою ближе к ростовским, областным. Правда, кое-кто есть толковый из знакомых в нашем военкомате. А на производстве я - простой руководитель.
На этом все и не закончилось, Высшие курсы поведения себя в дальнейшей жизни сын осваивал еще не раз, вплоть до поступления в военное училище. Так как он вымарал из своей сверхчудесной биографии безжалостно этот период из-за того, что оставил его незаконченным, то и здесь оставим место сказке. Будто бы он туда совсем не поступал. А что ж тогда с военной службой делать? Ведь три года Родине на службе надо было все же отдавать. И обязательно! В сказке это вполне возможно отменить. В жизни - нет. Но и здесь нам с помощью папы героя вполне поможет нынешняя сказка в пустоте житейской перескочить этот период и из небытья сразу вскочить Валере Семенчеко в Азово - Черноморский институт мелиорации и электрификации.
Но парень как-то почитал у Чехова пьесу "Три сестры" и тоже захотел в Москву. Знал, что такое только в сказках и бывает. Туда, в столицу, можно было попасть только по вызову на повышение в работе, женитьбе или по лимиту для работников на производстве. И везде нужна была прописка. И она в нашей сказке появилась. Валерик просто ... захотел и полюбил москвичку, приехавшую отдыхать на юг. Обхаживал. Окручивал. Потом уж и женился на Марине. А ее папочка - крупный партийный босс в Москве. Так вне игры на управленческо - партийной шахматной доске вдруг появляется ничем не видная фигура. У него сразу же появилась, кроме прописки, и квартира, и не престижная пока, но перспективная работа. Ни много и ни мало, а три, решающие много, козыря в одной руке. В одном лице. В одной особе.
Потом в Москве Семенчеко уже заочно подтянул себя по электрификации. Там же нашел себе полегче работёнку. Упорно продвигался во ВНИИЭ сельского хозяйства по должностям, вплоть до 1976 года. (После того, как стал генералом фельдъегерской службы, с женой, любимой ради новой любовной выгоды, пришлось-таки расстаться. Было намного больше женщин красивей и помоложе, которых можно было просто полюбить, а не взамен прописки. Одну Валера, ставший на то время генералом фельдъегерской службы России, как раз из молодых и полюбил). А потом - опять шикарный взлет по той заветной политической стезе, которая на фронте вознесла штабиста Семенчеко - старшего до высших офицерских должностей и наградила боевыми орденами. Его вдруг без длинного хвоста заслуженной карьеры и заслуг берут ... инструктором в Волгоградский райком КПСС, один из крупнейших в Москве. Папа жены Марины раньше постарался. И снова - рост, как на дрожжах, Все та же сказка с помощью подстав и оговоров, лизоблюдства и притворства. Не уходивших даже в этих случаях ... переводили на работу в параллельные структуры других районов. Упрямцев даже повышали, расчищая путь Валере. И рост его продолжился до должностей уже повыше среднего московского масштаба. Папина наука воплощалась в жизнь широкими шагами. И Семенчеко выжимал из всех немыслимо высоких возможностей по полной, оставляя за собой все тот же негативный шлейф и зажигался бурной и неизъяснимой радостью, торжественно -важно въезжая в кабинеты поверженных или отстраненным им прежних владельцев . А в МГК КПСС в должности заведующего Общим отделом уже без сказки, а по случаю общения лично с Ельциным, сумел оставить у того привычно благостное впечатление. Ведь оба обожали волейбол и любили нестандартные, просчитанные наперед ходы, в карьере. Очень жаль, что наши чиновники не играют в обязательном порядке в шахматы и шашки. Они вполне не знают, что в шахматах бывают рокировки, что пешки могут запросто в четкой и слаженной игре с просчитанными наперед толковым игроком ходами пройти в ферзи и что прямому продвижению прямых фигур бывает скромная альтернатива в виде коней, что ходят нестандартно - криво, но все ж таки вперед. И в шашках простенькая шашечка доходит прямо в дамки, перескакивая многократно через битые в пути фигурки...
И поплыли в руки должности одна экзотичней и привлекательней предыдущей. Особенно поражает то, что с 1997 по 2000 год он был ... членом Военного Совета ВВС РФ, не имея даже понятия о видах самолетов. Служил и в фельдъегерской службе начальником при новом руководстве. Входил дважды и в инвалидность, и выходил из нее, когда так было нужно. В сказке ведь все возможно. С 2006 по 2011 год он назначается заместителем руководителя аппарата крупной палаты РФ. А с 2011 года по настоящее время он - председатель профкома этой палаты. Незаменимый кадр, разъезжающий на служебном автомобиле по личным делам на дачу и по магазинам. По примеру папы у него много медалей, орденов и всяческих почетных званий, в особенности академиков: Академии проблем безопасности, Международной академии бизнеса, Азово - Черноморской агро - инженерной академии. Боюсь, что не учел каких-то званий, но если вдруг объявится какая-то из не учтенных академий, например, Академия учета всех нечистых сил, то он будет, без сомнения, и там.