Вам не желаю ездить там, чтоб дать такой "респект" лифтам...
Оговорюсь сразу: это не выдумка. Так что можно прочитать предлагаемое в литературном изложении и просто выбрать сам разговор попавших в лифт людей с записанной на этот случай информацией. Ненормативную лексику в рассказе я точно не придумывал. Лишь зафиксировал кусочек нашей сочной и простонародной жизни. Прошу как можно искренней: немного извините...
Была обычная суббота. Утро. И Москва. Дымились лишь обязанно котельные да визжал изредка на перекрестках уступающий дорогу беспредельщикам городской транспорт. А в остальном во всем работал принцип свалившейся на ваши плечи лени после сладких снов - "бодрствуй подольше, лежа. Забудь про тапки и не включай в прихожей свет". И потому ближний до старинного парка Кусково юго - восток большой Москвы просыпаться без охоты хоть даже с благостными видами на отдыхавшую вовсю столицу явно не желал. Пощелкивал за окнами легкий морозец и солнце редким гостем выползало от востока. На ветках, что были так расхристаны ветрами и всем видом своим метлам подобны, раскаркались от голода вороны, подгоняя персонал ближней "Пятерочки" быстрее начинать торговлю. По доброму обычаю уже минут через пятнадцать к мусорным бакам на тележках смуглые люди тихонько покатили бы просрочку. Которая и была тем самым вожделением, заставлявшим птиц с вполне заметным всем глазам опережением рассвета плотно дежурить, отслеживая весь процесс утилизации на верхах всех ближних деревьев. Ягоды облепихи и рябины - черноплодки за городской чертой успешно были ими исклеваны и курс к снабжению до конца марта был ими взят на мегаполис. Сегодня же спокойствие извне тянулось к 10 часам уже в этом огромном доме в виде "человейника" на улице Михайлова с 30-м номером. Прибит он был совсем уж параллельно к горизонту на углу повыше, чтоб даже кто из нехороших лиц с гвоздодером в донельзя шкодливых ручках без настроения в душе просто не мог его бы оторвать. Гораздо хуже было то, что большинству жильцов там было очень трудно парковаться, но департамент по жилью эту проблему не заметил и здешним людям за рулем навсегда наметилась большая головная боль.
...Семь пар вдавивших легкий снег выходом в утренний мир строчек людских следов с 4-го подъезда уже слегка присыпало новым покровом, а вот четыре завело уже обратно и все они остановились в половинном расслоении по полу возле лифта. Потом одна из женщин отошла зачем-то к своему почтовому ящику и тройка бодро впрыгнула в новейший лифт. Кто-то в высоких праздных мыслях мнил себя уже под боком у чужой жены. Кому-то после жуткого вечернего "ерша" с коллегами хотелось загасить быстрей парой стаканчиков кефира не затухающий к утру огонь похмелья. И лишь единственная женщина с заметной удрученностью при четком отражении на мимике лица возвращалась восвояси в тяжелом сочетании со смыслом выражения какой-то явной неудачи, умещающейся в целлофановом пакете неким признаком знакомой поговорки: "ни богу свечка, ни черту кочерга". В просторечии это обозначало: "Купила, что и не надо". Потому что вместо так необходимых ей сегодня сыра "Сваля" и "Классических пельменей" пришлось просто, чтобы зря не обнулить свою такую нужную на завтрак раннюю вылазку, схватить с полки какой-то непонятный сок и без разбора прикупить мужу носки даже на два размера больше. Конечно же, она на кассе разругалась за отсутствие товара и даже что-то норовила высказать кассирше не из запаса словаря Даля. Но очередь продвинула ее слегка подальше и это слово заплелось на языке, вылетев вслед за закрывающейся дверью обрывками при грубой голосьбе в понятном текстовом определении: "Да чтобы я... Сюда даже ногой... Еще хотя бы раз!.."
Хоть говорят, что вежливость - долг добрых людей и королей, но впереди ее вбежал в лифт все же тот мужичок с кефиром. Какая уж тут вежливость, когда трубы уже дымят. Хорошо еще, что не стал прикладываться там прилюдно к освежителю весьма страдающего тела. Давление - как у инфарктника в самой активной фазе. Он до того был донимаем этой внутренней физиологической проблемой, что даже вблизи не смог увидеть у соседки по принимаемому их в свою утробу лифту ее прическу в стрёмном стиле "быстренький шалаш", в которой даже перед пьяным мужем выходить ей было б чрезвычайно стыдно. Впопыхах накинутая шапка тоже нормы приличия с боков заметно опускала. Она сразу жалко забилась в угол лифта... И вдруг - такой нежнейший завораживающий голос из металла микрофона, от которого даже всем микробам на площадке стало вдруг приятно:
- Здравствуйте! Вас приветствует умный лифт. На какой этаж вы хотите подняться?- Благость всегда располагает. Публика вынужденного времени жаворонка заметно оживляется.
- Двадцать третий мне нужен...- Говорит "кефирный" мужичок, будто живому человеку.
- На какой этаж вы хотите подняться?- Аппарат что-то недослышал.
- Вас не слышно. Пожалуйста, повторите.- Сыплется мягкое сопрано, от которого покорно вянут все шесть ушей.
- Семнадцатый этаж.- Осмеливается с легкой боязнью вдруг выдавить из губ заказ дама с "шалашиком" на голове и красивыми даже без подведения глазами.
- Двадцать три.
- Двадцать первый этаж нужен мне.- Успевает подобрать слова в заказ вошедший в лифт последним. Он еще нейтральный в отношениях и к лифту, и к соседям по подъему. Сам крепко выспался сегодня у любовницы и, пока муж под Ялтой в долгой и служебной командировке, наизусть выучил прилеты крымских самолетов. Ведь до 17 часов может спокойно подарить этот букет из своих рук своей временно любимой, побаловать ее "шампусиком" и даже выгулять собаку. Только без нее. Мало ли кто заснимет парочку на телефон. А так он выползет на нужном этаже как таракан и тихо проскользнет в теплый уют квартиры, жильцов которой даже ушлые соседи за весь год вряд ли увидят. Разве что кого они ниже зальют. Так что пока нету детей у этой пары, вовсю используется принцип как "гуляй, рванина".
- Номер этажа принят. Пожалуйста, подайте команду для закрытия дверей, сказав: "Закрытие".
- "Закрытие".- С легкой сумятицей мычит "кефирный". Женщина вдруг замечает, как он уже нервно теребит синюю шапочку на голове.
- Можешь меня на двадцать третий довезти?- Протискивается вдруг к панели и второй попутчик.
- Пожалуйста, подайте команду для закрытия дверей, сказав: "Закрытие".
- Закрытие.- Повторяет мужичок с кефиром.
- Двери закрываются. Лифт начнет подниматься после команды: "лифт - вверх". Просто скажите: "лифт - вверх".
- Ты что, прикалываешься надо мной...Что это за херня?- Женщина слегка дерзит.- Лифт - вверх! Давай, поехали уже.
- Начинаем движение. - Все тот же ровный голос из лифта упрощает ситуацию и снимает напряжение.
- Да ладно.- Под мерное движение кабины радуется вдруг "кефирный".
- Третий этаж. Желаете выйти здесь?
- Нет, не желаю я здесь. Двадцать первый этаж нужен, б...дь!- Снова закипает в синей шапочке "кефирный", будто через минуту шкварки в сковородке. Снег у него на голове растаял побыстрей, чем у других.
- Третий этаж. Желаете выйти здесь?
- Я желаю с человеком поговорить. Вызвать диспетчера.- Предложение с панели не согласуется с желанием у женщины контакта с человеком, что сидит на пульте.
- На какой этаж вы хотите подняться?
-...Твою мать! На двадцать третий этаж я хочу подняться.- Нейтральный взмаливается еще спокойным тоном, предчувствуя что-то неладное в сбое программы.
- Номер этажа принят. Теперь скажите: "лифт - вверх".
На площадке этажом повыше почтенная пара старичков и парень возраста призывника слышат обрывки разговора.
- Чуваки, знать, наверху перепились с какой-то там шалавой. И нажимают кнопки все подряд.- Поучает их половозрелый.- Так что бухать с утра по закуткам как бы не очень-то и надо...- Делает умными глаза.- А то еще и лифт против работы подрихтуют.- Пенсионеры повжимались скромно в пол и в стенку. Вспоминают втихомолку. Сколько же лет назад прикладывались к рюмке. Молча переваривают, нужно ли им теперь такое с ног сшибающее средство, когда полностью трезвым даже за угол на прогулки тяжело уже ходить.
- Здорово.- Нейтральный снова влез в капсулу спокойствия с твердой уверенностью, что цветы через минуту будут облюбованному адресату вручены.
- Теперь скажите: "лифт - вверх".
- Лифт - вверх.- Говорит тот мужичок, что едет точно не к своей жене.
- Начинаем движение.
- Начинаем уже, б...дь... Движение.- Девушка заводится. Ей почему-то хочется скинуть перчатки и ухватить невидимого диктора за волосёнки.
- Просто повторите фразу: "лифт - вверх". Пока не доедете до нужного этажа.
- Лифт - вверх!- Букет с цветами непонятным образом вдруг оказался у панели. Жуткий запах перегара достигает кнопок на панели.
- Лифт - вверх.- Дама с носками уже в левой руке покорно повторяет ту же команду. Она еще не осознала, зачем вынула из пакета носки.
- Лифт - вверх. Сколько раз тебе говорить?- Пакет с кефиром вдруг становится теплей. Руку владельца как кто-то неловко дергает со стороны в сторону. Так бывает с больными в средней фазе болезни Паркинсона.
- Восьмой этаж. Желаете выйти здесь?
- Нет, не желаю.- "Кефирный" отвергает грубо подвох. Теперь трясет уже его другую руку.
Да, б...дь, семнадцатый этаж!- Вынутый из пакета уже и сок выпадает из женских рук и поднимает бодро на полу "ушки" упаковки. Не течёт. Соседи ей это молча прощают.
- Не желаю выйти!- Голос любителя кисломолочного становится покрепче камня.
- Скажите "да" или "нет".
- Нет!- Уже орет не выпивший кефир.
- Ал-л-ё-о!- Женщина в полном психическом расстройстве тыкает пальцами по всем кнопкам, ища свое спасение. Панель в квадратном виде розовеет гнездами указанных обеими руками этажей..
- На какой этаж вы хотите подняться?- Лифт явно держит мимо смысла предложение услуги.
- Фу, б...дь! Двад-цать пер-вый этаж.- По слогам, как детям в первом классе, "кефирный" популярно объясняет, где ему надо сойти. Он уже не понимает, от чего теперь больше болит его головушка. Женщина со страхом замечает, что его синяя шапочка встала как-то не так вверху и на лице бровей из-за ее, опущенной противно набок, уже совсем не видно.
- Теперь скажите: "Лифт - вверх".
- Б...дь, я бы сказал тебе, на х..., очень просто! Лифт вверх. Вверх! Вверх!- Сторонник нынешний кисломолочного выдувает весь воздух из легких и хрипло лезет голосом в четвертую октаву.
- Начинаем движение.- Легкая и убаюкивающая нервы музычка снимает напряжение вольт так под сто с синей шапочки любвеобильного.
- Лифт вверх!- Уже жестко командует, будто ротой вояк на фронте, женщина.
- Вы нарушили технику безопасности. Аварийное возвращение на первый этаж.- Пассажиры переглядываются с жуткой тревогой между собой. Все будто бы так и стояли. Только тупо говорили по команде. Каждый с тревогой думает, что браные слова точно могли бы и нарушить этикет в доставке к нужным этажам.
- П...ец! Просто можно двери где-то открыть? На любом этаже. Я выйду, б...дь.- Играют желваки у еще не опохмелившегося.
- Слушайте, можно ли двери открыть где-то наверху?- Как живому организму, говорит уже не нейтральный информатору, сварганенному где-то в чипах и упорядоченному на панели.- Когда же выйду, б...дь?
- Во время движения запрещается стоять не по центру, опираться на стенки или раскачивать лифт.
- В центре лифта счас стою.- Кефирный точно говорит правду. Девушка молча в такт кивает.
- Лифт не может сейчас начать движение при таком количестве пассажиров.
- Я один пассажир. Да двое хиленьких рядом совсем... Тут же написано: "До 900 кило".- Женщина напрасно ищет в лифте что-то из живого и ходящего, кроме их троих. Втайне думает, а не сошла ли она часом с ума. Щипает больно вдруг себя за нос. Боль прошибает аж до слёз: точно - не чудится.
Вдруг дверь открывается на не указанном в голосовой заявке нижнем этаже.
- Датчик веса работает некорректно. Для сброса датчика, пожалуйста, подпрыгните.- Глупо настаивает запись женского голоса на панели управления.
Женщина со смехом прыгает. Это ж еще пока в охотку. И даже много раз.
- Подпрыгните еще раз.- Женщина вновь, но уже с радостной тревогой, прыгает с явным намеком на свое определение в психушку.
- Ты чё, прикалываешься?- Пассажирка, все еще не теряя настроения, готова даже и на танец.
- Весы в норме...- Хладнокровие тоже заложено в программу.- Пожалуйста, подайте команду закрытия дверей, сказав "закрытие".
- Закрытие.- Любовник обреченно мямлит повторение, уже забыв, куда он и за чем ходил.
- Начинаем движение.- Дверь действительно тихонько закрывается.
- Куда?- Кричит ей выпивший вчера.
- Семнадцатый мне нужен, б...дь! Один раз отвези меня на семнадцатый этаж!- Девушке к не купленным пельменям добавляется еще одна беда.- Заколебала...
- Вас приветствует умный лифт.- Теперь уже все трое наконец должны понять, что все они - умалишенные.
- Ни х... не умный!- Женщина заводится уже сильней через секунды после прыжков посреди лифта.
- Ехать-то будем?- "Кефирный" мужичок становится щуплее и невыносимее. Недовольство потихоньку складывает его стройную несколько минут назад фигуру явно в старичка.
- Начинаем движение.- Розовая стрелка, остриём направленная вверх, уже троих совсем не вдохновляет.
- Ага, давай - давай. Давай, поехали уже.- Успокаивает автомат любовник, постепенно ощущая свой букет в своих руках.
- Вверх...- Снова корректирует движение лифта уставшая от всех полнейших безобразий женщина. Она за эти две минуты как бы и состарилась.- Хорошо, лифт - вверх, б..дь!- Умоляет, как живого. Хорошо, что за кабиной никого нет.- Лифт - вверх!- Уже грозит, будто наездник совершенно норовистой лошади.- Вверх, вверх - лифт! Семнадцатый!- Никак не может хоть на миг уговорить прочно "съехавшую с катушек" программу, вложенную операторами где-то за панель.
- Седьмой этаж.- Поправляет равнодушно женским твердым голосом все тот же аппарат.
- Семнадцатый, а не седьмой!- Ей кажется, что от напряжения всех ее нервов уже трескается куртка.- Семнадцатый!- Отчаянно жмет нужную кнопку этажа на металлической панели.
- Мы не срабатываем на сигнал ошибки. Поездка отменена.- Голос доносится оттуда до того уж равнодушный, как будто это предложение просто сойти с качелей.
- Лифт - вверх!- Женщина уже из крика не выходит.
- Повторите фразу "лифт - вверх", пока не доедете до своего этажа.
- Лифт - вверх! Лифт - вверх...- "Кефирный" в разных интонациях подбегает и озвучивает ту же просьбу. Затихает следом в полнейшем отчаянии.
- Лифт - вверх, с...а!- Женщина уже забыла, что все ее четыре поколения слова такого низкого площадного пошиба никогда не произносили.
- Вверх.- Мнимым равнодушием выпавший из нейтралитета хочет успокоить людей рядом.
- Лифт - вверх!- Не успокаивается рядом мужичок, уже давно забывший про похмелье.- Лифт - вверх давайте там.- Придумывает попутно некого в панели собеседника.- Двадцать первый... Отлично!- Корректирует, как будто тут какая - нибудь пушка, а не кабина, что идет только по рельсам.
- Лифт - стой!- Женщина дает ненужную совсем команду. Будто там не механизм, а просто лошадь. Видно, с отчаянья уже не знает, что и делать.- Стоп!
- Семнадцатый этаж.- Тот же ласковый и нежный женский голос выдает новую остановку.
- Нет, лифт, не стой. Лифт - вверх!- Переигрывает вдруг движение кабины тот, что очень любит женщин.
- Вверх мне нужно, вверх.- Резко выскакивает на этаж потерявший спокойное отношение к ситуации пассажир.- Пошла ты!..- Вместо двери своей квартиры направляется сначала к черному ходу.
- Желаете выйти здесь?
- Да!- Соглашается вдруг женщина с окаменевшим сознанием.- Открыть двери!- Ведет рукой в сторону открытия, как будто лифт все это видит.- Да, желаю выйти здесь!
- Перед тем, как выйти, оцените качество работы лифта по шкале от одного до десяти.
- Я ваш лифт!..- Женщина аж задыхается. Видно, пытается припомнить, где ж в непотребном виде она раньше увидела его. Вся трясется. Чуть ли не встала на колени в исступлении. Но взяла вскоре себя покрепче в руки и стала зрительно напоминать по всем параметрам всемерно образованного человека, достигающего мыслью звезд.
- Ноль!- Поддакивает сбоку ей насчет оценки мужик с цветами. Слово во всю ширь закрытого объема раскрывает свою злую силу.
- Можно двери открыть просто.- У не похмелившегося до сих пор человека выползает изо рта жалкая смыслом просьба.
- Номер этажа принят.
- П...ец!- Предвкушающий похмелье обрывает резко лексикон. Его уже по полной раздражает совсем не вредный для любого восприятия серебристо - серый цвет кабины лифта.
- Ошибка. Двери открываются.- И они действительно показывают выход на площадку этажа. Хоть не того, что надо. Выскакивают все оба последние, пока их там не укатали до конца дня. И - в рассыпную. Как тот горох, упавший со стола.
- Шутница, б...дь, ну!- Если бы розы понимали наш язык, они бы сразу и завяли там. Хоть их "кефирный" даже не держал в руках.
- Если вам понравилась поездка, хорошего дня.- Звучит прощально правильно подобранная музычка, как издевательство над убежавшими оттуда. Дверь закрывается. Кабина будет ехать к старичкам и пареньку за новым приключением, может, похлеще нынешнего разогрева.
- Иди в ж...у!- В похабность некрасиво оправляется опять миг расставания уже и вволю навлюблявшимся в этом прекрасном доме за ночь ловеласом.
Почти что пять минут неземных мук как бы уходят вслед за пассажирами, которые теперь будут ходить пешком даже со штангой хоть на крышу дома. На лестнице не будет ни интриг и ни затей с катушек смысла съехавшего механизма...
Непонятно только снаружи было, кто же сошел с ума: тот "умный" лифт или все же случайная компания жильцов. Но если бы жильцов сразу у лифта подхватили санитары с длинными рубахами для буйных, они бы вряд определили их до обыкновенности всегда живое, только не психическое, состояние после таких "душевных" разговоров с самым безбашенным из всех российских лифтов. Может, хотелось козырнуть кому-то из начальства чем-то лучшим, а вышло даже не таким, как и всегда, а совсем хуже прежнего...
Заряженный крепче злом от недосыпа и все еще пылавший внутренним огнем похмелья гражданин сначала даже повернул туда, куда не надо. Пнув по дороге жестяную банку от зеленого горошка с недокуренными до конца "бычками", он ломанулся в дверь коридора так, что окна чуть не вылетели на него. Начал злиться на стоявшую уже который месяц рядом с его квартирой детскую коляску соседа. Не взял в учет тот фактор, что у него самого рядом стоял с прошлой весны велосипед. Никак не попадал дрожащей донельзя рукой в личинку своего замка на входной двери, обматерив несколько раз все его содержимое. Открыл все же ту дверь. К жене под теплый бок уже и не тянуло. Телу было как-то муторно и тошно, что даже взгляд не мог поднять, куда же вешал куртку. Казалось, что его помимо воли крутили взад - вперед на центрифуге. Кое-как добрался к кухне и в один заход выпил так тяжело доставшийся кефир и сразу начал жизнь воспринимать не как кручину. Теперь уже твердо решил - уж если баловаться чем-то на подпитии, то лишь испытанной "кровавой Мэри". И то, чтоб не была разбавлена палёной водкой из ночного магазина. Снял все одежду до носков: они слезать хоть при каких усилиях не собирались. Включил зачем-то телевизор. Лег поудобней на диван. Сладко зевнул. Расслабился. Да и уснул. Он уже не ощущал, как облегчено в правом подреберье все явственней переставала шалить печень. Уже в изломе легких снов ему приснилось нечто, заставившее его даже улыбнуться. И тут же на губах всплыла беспричинной улыбка. Видно, жизнь предложила вдруг обеспечительной мерой рассудку массу душевных облегчений, как некий прочерк в кратком и не нужном афоризме. Мятежный дух в таком раскладе быстро прибрался на покой.
"Нейтральный" же любитель дарил опять клубок прекрасных чувств прямо с порога едва умывшейся своей подруге, расставшись мигом с тем окаменевшим перед этим вдруг сознанием. Букет цветов, будто пароль, услужливо был ею принят как призыв к показавшимся вдруг после неземными ему нежным женским ласкам. Она была телом уже не той, вчерашней: до простоты душевной мягкой и кокетливо - смазливой. Но, осыпая его щеки поцелуями своих сухих, предельно терпких губ, она в нем разжигала огонек вчерашней и доступной вновь любви. И он дарил ей сполна чувства, утопающие в горячих объятиях. На не застеленной еще постели тела их вдруг в неописуемой порочности сплелись, содрогаясь до предела от приливов почти не контролируемых, до края вожделенных и исступленных в мыслях чувств. Но у него не было никаких насущных сил на упованье благостному слову. А ей в эти минуты наплывшего блаженного бессмыслия казалось, что благоуханный запах роз пьянил ее похлеще девственниц чистейшего разлива...
Они точно не слышали, как пел разноголосо ветер за стеной. Как легкий и пушистый снег сдувал он белым прахом со ступенек. И как кружившаяся беспредельно в своем чудном танце кутерьма звала обоих к упоенной сладости, оцепенению и ослабляющему умиротворению никак н устававших от такой желанной, но и грешной в своей сути неги жадных к страсти тел...
Внезапно растворившись в освинцованном объеме туч, матовый остаток солнца вовсю светил уже другим местам бренной Земли. За громадиной этого дома лениво притаился ни к чему радостному не взывающий рассвет, медленно вползая в сонные объятья зарождавшегося дня. Пышный поначалу световой аккорд разразился вскоре безобидным декадансом со своим банальнейшим сюжетом. Жизнь потекла неторопливая и скучная с кроткой претензией хоть на кусочек благодати...