ПРЕДВЕСТЬЕ

Лес намок. И нагими стволами

Умерла в нём зима, навсегда иль навек.

И больной в нём души вспепелённое пламя,

И -- туман, холод.... снег.

И бессонная дрожь неродившейся жизни.

Бессловесная тень, темень, синь, изумруд.

Лес нагими стволами взрыдал, обессилев, --

Ведь он тоже не камень.... косяками встают

Белолицыми далями сизые ели.

Взмах у сосен и светл и Божественно-юн....

Только солнца все ждут. Всё иссякло.... Всё верит...

След страстей. Склеп. Канун.

Слилось небо с землёй - цвет и вспылен и бледен...

Почти март.

Наития цвет - он виден в ночи...

Без воздуха, солнца и тайной свечи;

Без ложных камней, - а вот встретив Их - дрожь!

Наитие - жажда, узнавшая дождь!

Без слова, без звёзд, без тумана и утр!

Наития воздух - он крайнен и трудн;

Он цветом полей рождает слова..

Он - смертностью ночи - вдруг синева!

Он всё проводив, вдруг встречает рассвет!

Наития - час,

Наития - свет, -

Наития - гнев,

Наития - след...

Наитие бездн

Наития - Крест.

__________________________________________________

Белизною сквозит - цвет невидимых струй

Белизною - сгори! - свет наивен и юн.

Он до святости - бездной - на голых ветвях,

Белизною рыданья изошли - второпях...

А надежда - вдруг чья? И тот самый уют...

В эти ночи опять - до рассвета встают.

И кого так ждут, кто ушёл навсегда...

В ней бесцветная талая тает вода.

В ней замолчано всё, или скрыто навек

Бездной памяти - лепится, кружится снег...

И заносит проталин немые следы

Белизною изыйди, цветом белым - взойди.

___________________________________________________ мёртвый март

Из талой воды мне выпрастывать руки,

Тянуться под своды сквозь мрак.

И часто упасть несносимостью муки,

Что камнем зажата в устах.

На ветвях слеза от дождя или снега,

И жизнь - наваждением бьётся в зарю.

И свет, первый свет, - средь отчаянья, бега...

Он помнит, что я про него говорю.

Есть цвет чьих-то ран у проталины чёрной,

Есть след... он изломан и холоден, мёртв.

След талой воды, чуть рябью пронзённый,

И - кровь...

И мрамор у неба то бледен, бесцветен,

То оземь -- без слов...

Так вновь улетишь ты за близкое - перья

У облаков.

И вновь как всегда назовешь это имя,

Надеждой и тьмой.

И кровь на снегу, как забвением - ими,

Зимой.

Весна оголит почерневшее - вечно,

За камнем, за сталью, скалой.

И вновь не сольётся там море с безбрежьем

И тьмой.

Рассвет не начнется усталостью тихой,

С небес не прольётся гроза...

Вот так я узнала, - за солнцем, за ливнем,

Что молча - нельзя...

Нельзя замолчать ни - на год, на минуту,

Десятками лет, ни на век.

Тут лишь след забвенья, бездонья, беспутья,

Усталость - и каменный снег.

Его растопить - до прозрачности легкой,

Печали бессвязной, как бред.

И им утолить навсегда - одинокий

Тот крик, или - в жажде навек.

____________________________________________________ март

М. Цветаевой

Вне мира, до мира, и всё же надмирной тоской...

Закат косогором изорван и золото плачет рекой.

Рукою невидимой, тенью, звездою у талой земли,

Мечтой бессловесной, бестемьем, бессонницей, - что у петли.

На мир твой безумный отказ - значит, мир обезумь!

Какое предвестье - у марта, - цвет голый, без света и лун!

Цвет каменных лет, - что без жизни, обломом слепым, - наугад.

Надмирной тоской умирают, - и снова опять говорят.

_____________________________________________________

конец марта

Весной так страшно обнажается мечта,

Как будто прошлое - лишь камень без отсвета,

Испепелённый холодом и ветром...

Как будто прошлое - благая немота.

Как только снег сойдёт - он страшен смерти час

В проталинах медовой глубиною,

Голубизною пепельно-седою

В них отражается сожжённой жизни глас..

Как будто это солнце не для нас,

Отчаянно пронзившее - былое!

И мрамором в закате голубое

Оно - недосягаемость сейчас.

Всё обнажилось сумрачно, всё медь..

И голостволье бьётся в синь слепую.

И - обморок. Я камень тот целую

Я в смерть не верю, зная, что есть смерть.

Как снег исчезнет - шелестят слова

Сожжённой прошлогоднею листвою.

И каменеет мир, не знав покоя,

И всё прощая, светится едва.

________________________________________

У половодья тёмные глаза

А у предлесья - тайные озёра,

Всём растеклось - так розово, так скоро,

Обильно, как внезапная слеза.

И я не верю, что теперь нельзя

Построить мир, за бредом полноводным,

Тем даже нам, без имени, безродным,

Про это небо первыми сказав.

_________

И вспомня всё, закат уходит в ночь,

Мир ослепив бесщадно и несмело.

Рожденье новое так каменно, так бело,

Так обнажённо, что родить невмочь.

_________________________________________________________

ослепительный летний день, конец марта

Родиться мне безвременья запрет.

Рожденья дата - ни меня, ни даты.

Я рождена в пребывшее когда-то,

И канувшее вновь - в десницу лет.

Как благодарно воздаёт рассвет

Всем - страждущим забытым и распятым!

И каменное лето, словно бред

Ветхозаветным отсветом невнятным.

Тогда родившись... не было меня.

Печалью, жалостью, уже не сожалею.

И добротой и солнцем не согрею,

А лишь, отчаяньем, сожжённым в цвет огня -

Я мир прощу. Приму. Окаменею.

Его рожденьем родилась и я.

Рожденья дата - это след забвенья,

След позабытой тьмы и вечность дня.

Тень немоты и жажда искупленья.

Смеясь -- и плача. Каясь - и виня.

конец марта

Закат умертвлён, убаюкан,

Он красен как медь; и провал

У дня и у века - забудет

Чем был этот свет, что пропал

Растаял в последнем движенье,

Стал стоном в последней строке;

Закат - всегда завершенье

Того, что пребудет; - в тоске

В рыданьях, в конце, в безысходстве

Своём, - ты меня вспомяни...

Закат - он всегда докоснётся

Души, не коснувшись земли.

__________________________________________

начало, апрель

Нынче солнце не светит, а зябко и ярко горит...

У души замороженной взгляд так влюблённо-жестокий!

У конца и начала - одно лишь мгновение; - спит

Мир недавно живой - этот мир у руин одинокий.

Будет долго мгновение длиться - надежды отчаянной, белой, одной...

А потом пепелище души - тень настигнет - строга и надменна.

Тень судьбы недвижимой как камень, немой и нетленной;

Но прощается свет неродившейся робкой волной,

И надрестнутым криком кровавит и нощно и денно.

___________________________________________

апрель

Удивлением странным протянуты ветви в проталины неба;

В обезумевшей воле серебро в берегах, - или снег на стекле...

Я не рвусь, - я вновь там, - где мгновение, век - до меня - кто-то был или не был.

Я кричу так отчаянно, словно его умертвили в петле.

В рыже-серой болотистой дали, в мхе темневшем сосновья

В клочьях белых, изорванных снега, тумана, дождя, -

Я верну золотистым лучом то, что вам не додали, -

Когда вы обогрели меня через ночь, чрез себя.

После голых полей, - лишь на миг позабывших - рожденье!

Вновь сурово-прозрачным залесье обнимет, голодный мой взгляд просквозя;

Ненасытными искрами солнца - не знавшими тленья

Я могу прикоснуться, - войти же и выйти нельзя.

А потом будет день, захлебнувшийся в ярких потоках

Сине блещущей вязи - из вздрога, смятенья, огня.

Всё закончится ветром.... И вечер сомкнёт одинокий

Вековую мечту, что так прервалась чрез меня.

_______________________________________________________

середина апреля

СТИХИ ПРОШЛЫХ ЛЕТ

(90-93 ГОДЫ)

Млечный цвет западал окном...

Млечный след заставал - в окне.

Млечный свет зажигал огнём.

Млечный путь - остывал в огне

Простирал руки в млечный дым,

Дымом жизни он смерть встречал.

И лишь млечный огнём томим,

Он - конец всех земных начал.

Застигал он и всхлип и бред

Заметал он и след, - и в склеп...

С ледяных павших гор - букет

Распустил он и свет и - лет

Не считая, сковал до искр,

Он словами сгорал - в костёр.

Млечный сон на мгновенья быстр,

Млечный сон на слова остёр.

__________

Первый тихий мой день - в цвету!

Нынче млечные струи - ту

Вспоминают меня - сквозь дым;

Средь древесных земных руин.

Нынче сожженный камень - в тьме,

То в беспамятстве, то в огне.

Этот день снова станет - мной, -

Ведь в избытке бессилен зной.

У протянутой ветви рек,

У - раскрывшейся жизни - бред!

Будто ветер и будто- снег...

Но меня - вместе с миром нет

Толь меня, то ли мира нет.

Будет ночь, будет млечный свет...

И предутренний млечный край

У зари - будет всё как встарь.

90, ред.2004

Веки, раскрывшись, - губы сжимали,

В них обнажались вешние дали.

Взглядом застыли, - ветров поцелуем

Губы сжимались от боли; и - всуе

День начинался открытым прибоем

Счастлив продлиться - таким аналоем!

Всё у судьбы завернув и отрезав, -

Счастлив светить был, - и свет был так резок!

Белой ли, чёрной весною, не знаю,

Веки раскрывши, губы сжимаю.

93 г.

Смирение есть - дом, и чьей-то жизни дым.

До неба - в голубом - смирением томим!

И даже след такой смиренья на челе,

Что даже свет слепой в ночной немой дыре

Меня не усмирит...

И не очертит круг.

Смирением разлит день, вычерченный в круг,

Не высказанный вдруг, не прожитый за смерть...

Смирения игла, смиренья круговерть...

Смирение есть жизнь в обломе бытия;

Смирением навис конец, - закат, петля.

Конечность за одно, конечностью одной,

Оправдывает - но,

Оправдывает дно.

Весь мир струясь за мной

Весь мир сожжён за ним,

Смиренностью одной -

Смирением за дым. 93г.

2004.

Бело! Было бело...

В берёзовой чаще светало и пело!

Сгорало зарёй золотой и сгорело

В берёзовой дали штормило, летело

Сжигались там в пепел мечты; и хотелось

Чтоб всё было ветром... счастливым и белым!

Бесщадным и злым, одиноким, бездомным

Чтоб было всё дым, без стаи, безродно...

Чтоб рано, чтоб - снова...

Берёзье бездонье!

Чтоб светлые в вечер - берёзовы свечи...

Чтоб всё родилось, омывшись в тумане.

В израненной в кровь - безизбыточной рани.

апрель

P O S T C R I P T U M

Одиночества тень - всплыла в тайных озёрах,

Вдруг возникнувших в узком залесье дорог.

Одиночеством болен и страждущ, - тот, кто тебе дорог,

Не узнавший, не помнящий, вскрикнувший - Бог!

Кто же знает, когда же тебя осенило,

В том темнеюще-страждушем буйстве лесов!

И под вечер - темнеющей песней застыло,

Заштормило дождём иль заплакало вновь...

Бессловесною музыкой тишь зашептала

Быстро дни пролистали нагую печаль.

Там, где небо разверглось, расчистились дали,

И последним лучом окровянилась даль.

Вслед за этим костром наваждение стыло,

Ветер вздыбил затишье - умершее вновь...

Я осталась одна. Мной одною пробыло

Это время одних, одиноких без слов.

И остались в ночи - среди звёзд чьи-то крылья,

Нас позвавших в страну обречённых - Любовь.

______________________________________________

июнь, ночь

В листве медно молодой - голубое небо.

Утра вновь озноб седой стынет в слепках ветра.

Утро снова позовёт, а потом растает...

Скажет мне, - ведь прав не тот, кто не умирает.

_____________________________________________

В тенях под солнцем воздух недвижим,

Молчит и тает мир, струится, пьёт и льётся.

Тень серых облаков растает сине-голубым

Сквозь солнце..

Неназванный, неопалимый дым

Под утро он умрёт и не проснётся!

И вспомнится: ты начинала с ним...

Твои шаги замёрзли в ряби тихой;

В нагой листве, что шорохом привыкла

Считать года и опадать сквозь дым.

Быть одиноким - вовсе не одним.

Стан одиночеств мир, - однажды в миг сожжённый,

И умерший, и снова воскрешенный.

Мир из аллей, без солнца.. из руин.

Забытых встреч, пережитых надежд -

Испепелённый гнётом и несчастьем.

Стать одиноким - первое причастье

Сто раз отвергших жизнь - но ты ответь

Что привело тебя сюда в покойный мир

Миг жизни торжествующий?! Где снова

Растают оловом, грозой прольются дни

И в небо превратятся на полслова.

______________________________________ июнь, середина

Ночь, сожженная в тоске,

Из объятий выпускает

Утро в белом молоке,

Ночь очистилась и тает

Россыпью у звёзд в клубке.

В желтой ряби в озерке.

Мель и тишь; мгновенья тают

Всплеск волны, плач белых чаек,

Робкий птицы перелёт.

Кто один остался, знает

Утра тайну, блеск и гнёт.

Час его свободы тот

Одиночества не знает.

Бледной рябью день растает

И, как солнце, упадёт.

P. S.

Бледность утра, боль и тайна

Переживший кто - уйдёт.

Без следа - за океаном

Небо утра блеск и взлёт.

___________________________________ конец июня

В восхищении, во мгле,

В бледной сырости туманной

В синеватой звёзд игле,

В преизбытке предзакатном

Даль утоплена в реке;

Свежесть в белом молоке

Облаков немые пятна...

И грозы след - воли внятной

Чуть остался на песке..

Всё затихло.. но в тоске,

В полыме, в ознобе летнем,

Ждёшь ты снова день творенья,

Первый, что пронёсся в сне.

И в туманной той волне

Утро не начнётся пеплом.

Памятью, налётом, ветром,

Островом и морем - вне.

Замкнуто над побережьем,

Утро вновь не станет прежним...

Как ждалось в былой весне.

И никто мир не спасёт

Растворившийся в мгновенье.

Крестное ли искупленье

Слёзы смертных переждёт?

Свет рассыпан над рекой

Будто неземной... так снегом

Жизнь бесследна... и покой

Ледяной покой бесследен.

_________________________________ июль

Ближе к августу тонут лучи в пресыщённом изгибе

Тенью мокрой укрытом под небом, - зелёном раю...

И теперь навсегда мне уйти за аллеи, где хочется выпить

Бессловесье, бестайность, бескрайне - о ней говорю!

В этой чаше седой под закатом, серебряной, горькой от жажды,

Тихой рябью укрыты несказаны чьи-то слова.

Здесь не утро придет вновь спасением чьим-то однажды,

В ней блеснет и погаснет отчаянных слёз синева.

Здесь не вспомнится жизней ушедших провал и скитанья,

Не воскреснут и собственной муки немые - в рассвет...

Лишь спасёт и спасутся безжизненно - воспоминанья,

Лишь останутся жизнью, но тою, которой здесь нет.

Листопада зачатком покроются чёрные тропы.

И в последних лучах, еле слышно в безветрье шурша,

Вновь умрет этот мир, и воскреснет; страдая безропотно

Будет жить тенью вечной в провалах озёрных - душа.

_______________________________________________________

июль, конец

Шиповник в цвету - будто пятна

На розово-рыжем ковре! Предвестие осени...

Рано... в слезах, что у ветра в петле.

Прощальное солнце сжигает

Бесследные - вдаль облака.

И в вечер так жалобно тает

Хотя с прежней силой пока.

И хочется лёгкую память

В шершавой листве потерять.

Растаять, заснуть в белой ряби,

Отчаяться, плакать, взлетать...

Лучом длинным жгуче просквожен

Свежайший лесов изумруд.

В канун близкой осени тоже

Уходят, но долго встают.

Всё топят - любовь и признанье,

И силу и жизнь, и полёт.

Обманчивое созерцанье -

Луч солнца ударился в свод.

И всё ослепил бледной ранью,

Последне сверкнувшей в уход...

Изогнуты сумерки. Давне.

Кто был отречён, тот уйдёт

И в вечера спасшейся тайне

Себя, может быть, и спасет.

Середина августа.

____________________________________

То ли сон, то ли явь...

Средь грозы - взорвавшей! - вплавь.

Средь грозы сгоревшей - лес

Чаша, остров, буйство, всплеск!

Холод утренний, роса.

У грозы такой нельзя

Чашу жизни вдруг отнять.

В ветре облаков закат

Розовый...

У грозы - такой разбег

Мир не умер, - человек.

Конец августа.

_____________________________________

Лунная ночь, пламенея,

В розовом утре тонула.

Так и сегодня скорее

И ничего не жалея,

Вечера светом обдуло.

Был он несчастен и жарок,

Был он - последним; и в небе

Бледным от грусти пожаром

В блёстках, осколках и перьях.

Бледность - похожа на вечер,

Розовость - вылита в утро.

Может - сквозь листья - свечи?!

Может, - так мёртвых - будят?!

Свет золотой... голубая

Свежесть - последней тайной.

Есть у последнего часа такая

Сила, что так умирает, сгорая,

Но и живёт - бескрайне.

______________________________

начало сентября

Б Е Л Ы Й С Т И Х

Есть долгая повесть о жизни; она - в слова не срываясь, стальная струна,

И так - оставаясь... есть ночи без сна, и сумерки длинные...

Бездонность.. без солнца. Следы - тоже мнимые.

Сентябрь молодой бьёт в набат - поскорей! - ты выйди, очнись, - забудь этих стен

Уют и сокрытье. Ты Храм тот души - в небосвод отнеси, живою рекой в этот мир привнеси - отчаянье скрытое.

Туманами взрытое - дождливое море в счастливой горсти синевы; и - гладь, острова под серебряной пылью, река полноводною лентою бьётся у ног;

Есть вечер тревог, глаза так всему - как будто рожденье! - открытые...

дома - сенью крыш; и лик притянувший - окон, дождём - будто плач - не умытые.

Оплаченный мир! И жизнь в зазеркалье - за тени забредшая.

И эхом успевшая - взглянуть отражением - в эти пруды.

И розовость ласковой, мерной воды,

О берег - шептавшая, - на берег зашедшему...

Как будто бы вешняя...

И тёплый закат, - гнев, не знавший беды.

____________________________________________________

середина сентября

Белой кровью - вдаль поля.

Одиночества земля - не приемлет.

То же - солнце, тот же дым.

Одиночеством одним

Волны, ветер.

Посеребренны, как дым.

___________________________________

Сентябрь, десятые, озеро-море близ Ярославской дороги.

Падают, падают искры,

Стужу и лёд золотят.

Будто - полёт их немыслим -

И умирать - не хотят.

Падают, падают листья.

Стынет аллеи ряд.

И над закатом - повиснув,

Грозного неба набат.

Розовый след созерцаний,

Бедности счастье в дыму.

Будто - ни с чем расставаний,

Будто никто - никому

Эти слова не прошепчет,

И, не простя, - не уйдёт.

Так листопадова нежность

Бьётся о будущий лёд.

Долог был час у скитаний,

Дольше всегда - у разлук.

Но от внезапных сгораний -

Чаша невыпитых мук.

Вновь до краёв долитая,

Не докоснувшись небес,

Падает, падает, тая, -

Жизнь, - не узнавши конец.

Октябрь, третье, после пруда.

Безлучье в бескрайней тиши..

Безмолвье бездонной души.

Горсть пепла, распутье дорог.

Кто верил, кто знал, - тот Бог.

Кто вновь мир узнал - былым.

А нынче - в подножье - дым.

Дым ветра, листвы, дождя.

Того - угадать нельзя.

Кому не осталось - быть.

У голых ветвей - в небо взрыв..

И музыки слышной - тень,

И - то ли ночь, то ли день...

И то ли свет, то ли мрак

ОН вновь всё оставил - так...

Конец октября

Метели в перехлёст с дождём.

Дождись же ночи... а потом

Но не рожденьем торопиться...

Метелью выбитым окном.

21-е, ноябрь

________________________________________

У безоглядной тишины -

Час полнолунья. Миг заката.

Всё сковано, всё в лунных пятнах;

В молочный струях белизны.

Бездонность сна... стволов раздетых

Голубизна и тень. Во тьме

Нет ни вопросов, ни - ответов,

Конца - ни жизни, ни зиме.

Рощ островных седая тень,

Ветвей - зигзаги, вскрик, дыханье.

Ты тишиной - опять одень

Благое с жизнью расставанье.

Здесь - больше ночи длится день,

Здесь - больше дня - смерть и скитанье...

Но в безоглядной тишине

Безумье, сладость созерцанья;

Подлунных стай слёт, стон, рыданья,

Всё - как бессонница - во сне.

26-е, ноябрь, лес...

\

Там в плену у нахмуренных сосен и елей встаёт - послесловье заката.

Бессловесным раскатом день нахмурился, - жаждет и плачет и пьёт.

Замерзает и жжёт даль белёсая в ярком тумане начата.

И обрыв - как разбег; черным устьем реки будто - жалобой в пропасти вод.

Одиночество - больше, чем жизнь, как б отчаянье вслед не тянуло

Провести нить дорог, заметая чужие следы...

Там закат выпьет день; будто клочьями этими сдуло

Ожидаемой где-то надежды благие черты.

Есть у дня окончанья счастливый надлом - он бесцветен,

Он неслышен и тих, он же узок петлёю дорог.

И лишь только растает закат - чьей-то тенью

Он шуршит листвою и камнем; водою талой у ног.

Он заставит всё вспомнить, того, что с тобой не бывало

Или было, но кончилось днём, или днями вперёд.

Косогорная тень у оврага закат красноглавый впивала...

Превращая нагие струи в поднебесье в холодный и каменный лёд.

Двенадцатое декабря, бессонница.

После Авдотьино, Громково, Воскресенского.

Над Ворей.

Белой бурей снежной ветви бились нежно.

Чёрный лес был прежним - раем для отверженных...

Черный лес - как смерчем, - всё костром да ветром,

Этот мир стал смертью, но душа - лишь пеплом.

За концом начало.... ветром всё скликало

Жгло... и созерцая, чаще умирало...

Этот мир был тесен; был тюрьмой да песней.

Тех, кто не воскреснет. Кто уже воскрес, но...

Тринадцатое. Пустота и холод. Всё почти безнадежно.

Над чашей низкою пруда

Где слепнут в солнцах трели,

Мой дом бездомьем был туда -

Куда ведут аллеи.

Мой дом несчастье и беда

И боль, и сожаленье.

И не стоять здесь никогда

Ему - средь звёзд сплетенья.

В озёрах высохла вода -

Пролёт, провал, забвенье.

И будто - осени смятенье

Как будто это навсегда.

И в белом полыме у неба

След гроз - как будто без следа.

Снег стает, высохнет вода

И снова ты как будто не был.

След слёз, благая немота,

Молчанье в этом синем небе...

Мой дом бездомьем был всегда

А может быть и - не был.

Тринадцатое.

Лес облачён - в чёрном мокром крыле

Лес обречен править жизнью во сне.

Лес бел и чёрн.

Он - одинок в светлой неба игле.

В каждом стволе, в ветви, в ветра игре.

Лес - растворён.

В зверстве, в ничтожестве жизни людской,

Лес - как святой.

В белом безмолвии - смерть и покой,

Лес в белостволии как голубой.

Он не разбужен безлунья порой,

Море и - боль.

Семнадцатое декабря.

Б У Л Ь В А Р Ы

Сейчас опять чисты бульвары

От посторонних вскользь - шагов...

Так - полнолунье - ищет слов;

В цепь невесомую ограды

Слились на страже чьих-то снов.

Всегда тебя боготворя,

Как будто тихо умирая,

Уже - из ада иль из рая, -

Брожу, чернее декабря.

И перелистывая день,

Что мраморно застыл - в аллеях,

Я ничего уж не жалею...

А только жду, когда апрель

Зажжёт белёсые ручьи,

Лавиной яркой заискрится,

И вновь те бледные лучи

Над городом взлетят, как птицы.

Бульваром - видны дня сирень,

Дождя потоп, ветвиный вихрь;

Там белой осени моей

Был узнан цвет, - взопей и вникни!

Переплетаются слова

У окон - каменной преградой

И - никого не ждут.... так надо

Так с смертью, выросши едва.

Цвет чёрный - сушит декабрём

Воспоминанья, даты, мысли.

Зигзагом чёрным их нанизан

Тот плач по городу - вдвоём.

Они бездонные ручьи,

Так не уведшие куда-то.

Бессонницей жестокой - спят ли

При свете призрачной свечи?

31-е, декабрь 2004 г.