В. Д. В : другие произведения.

Распутья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
   Р А С П У Т Ь Я
  
  
  
   2006 г.
  
  
  
   Сиренево-мглистый шатёр
   Молчащего утра.
   Капелью застыло, ведя разговор
   Как будто.
  
   Ах, утро, прорвавши неволю и сон -
   Ты путь одиноким.
   Рассвет, разгораясь, спалил небосклон,
   И ветви воздеты в воздушный поклон
   Так тонко
  
   Что хрустнет и вздрогнешь в бессильный огляд -
   Ночь вылита бездной.
   И только молчащие так говорят
   Где мёртво и тесно.
  
   Туман густотой поселился в полях
   Там в инее плыли
   Светилися в искорках, стыли в ручьях -
   Берёзки нагие.
  
   А сосны, ликуя, разделись огнём
   И высились ветром.
   И мылись салатовым серебром
   Их гордые ветви.
  
   Под аркой - за далью погост, синева
   Равнинною льдиною.
   И выжгло глаза слепотой навсегда
   Мне солнце равнинное.
  
   Кого здесь оставили, кто всё вернёт?!
   Замёрзнув и тая -
   Разбегшись, берёзовый высится лёд -
   Тоска золотая.
  
   Деревни и сёла, пути, поезда
   И тишь в полустанках.
   И день не закончится здесь никогда
   Хоть утро так кратко.
  
   И не остановит и жаждой спасёт
   И в стылом рассвете
   Мне даль позабытая жизнь вновь вернёт
   В ликующем лете.
   _____________________________________________Власово, 26-е марта.
  
   Бессилие. Топи молочных равнин.
   Нависшее небо осколками льдин.
   Но плен одиночества вечного - там
   Где света не будет - никем, никогда.
   Где лес утопил - высокой горой,
   И только оставил мне смерть и покой
   Бессонный.как страшно сейчас никогда не заснуть
   В бездонный, безликий, заснеженный путь.
  
   Из ночи мне вырвано утр бытиё
   Но тяжко и млечно мгновенье твоё -
   Где лес растворил изумрудной волной
   Всю призрачность жизни - полёт и покой.
   Собой заслонив - в тяжёлых ветвях
   От чёрных руин, - от боли в глазах.
   От - серостью смёрзшейся смерти.
   От - неба.
   Где ветви
   Последним расчерчены - в утро огнём
   Жизнь смерти себя отдала...
   Смиренно... и в том, -
   Ни - ночи, ни дня в этот чёрный потоп!
   Забвенье? Не верьте!
  
   У вечного траура талой земли
   Есть память, когда-то снега замели.
   Закрыли и заперли белою тьмой.
   Ни жизни, ни Лета. Лишь млечный покой.
   Безветрье.
   Дорога изломом исчезнет вдали,
   Чуть выйдет из плена лесного -
   Но может, жизнь сбудется снова, -
   Когда лишь поклонится ей до земли,
   И белой рекой - в никуда раствориться?
   Не скрипнет, не вздрогнет, не вырвется крик
   Так днём похороненным - чашу испив
   Встречаются с светом, как с ужасом. Так
   Нам кажется смерть больше жизни, там, - в снах.
  
   Даль вытопит, сгубит живущих на ней
   И будет ничем, черным дном у морей.
   И сбудется солнцем, пустыней, рекой.
   Где стаял бесцветный и мёртвый покой...
  
   _____________________________________________
   Орехово, Егорьевск, Знаменское, Ново-Егорье.
  
  
  
  
  
   На побережье я одна.
   Всё в солнце, - до неба, до дна.
   И сосны. День и ночь без сна.
   Так просто -
   Тоску и горечь здесь спалить,
   Где голубой речушки нить
   Не поместилась в берега
   И горьким золотом тоска
   И боль растаяла.
   Кого то я тогда оставила,
   Кого не встречу никогда.
   Голубоглазая Вода.
   Проталины.
  
   ______________________________апрель, четвёртое____________
  
  
   Пять утра
  
   Идиоты ползли на работу.
   Все их мысли - пожрать б им чего-то.
   А собачка бежала за ними...
   У собаки - хоть честное имя.
  
   Рабство
  
   Идиоты пришли на работу.
   Все их мысли - продать б им чего-то.
   А собачке тем временем - мало!
   Она тайно рассвет созерцала.
  
   Смысл
  
   Идиоты - с работы свквозь вьюгу.
   Все их мысли - порезать друг друга.
   Запах вони их так одинаков...
   Не годится голодным собакам.
  
   ____________________________________апрель________________
  
  
   Мой тайный остров! Даль надежд!
   В молочной высушенной бури
   Всем обнажилось... Берег. Меж
   Сосновых стай - березьи струи.
  
   Они холодные, как лёд
   И голубы, чисты, как небо.
   В чаше пруда весь небосвод
   Стыл замороженно и немо.
  
   Остался камнем жизни след
   Солнца серебряной разлукой
   Окрасился седой рассвет.
   Мой тайный остров - сном и мукой.
   И в бледном призрачном дыму
   Мной недопитого тумана
   Он неизвестен никому...
   Мой тайный остров... Свет и рана.
  
  
   Амазонка. Первый выезд. 9-е
  
  
  
  
  
  
  
   К А М Е Н Ь
  
   (поэма)
  
  
   Я сегодня одна. В медной дали, утопленной в тень, в тишину.
   Бессловесно зовущей умыться всей зоркостью вод исчезающе талых.
   Я к себе позову, но сначала немного усну.
   Ведь и ждать и любить безответно - смертельно устала.
  
   Где поля под неровностью неба мне влили той жаждой тоску
   Я узнаю себя, чуть умершей, окаменевшей.
   День вчерашний я будто святыню понять не смогу,
   Но всё также иду - без сомнений, без смысла, без спешки.
  
   Я не знаю, что будет. Не верю в мгновения. Днём
   Запоздало застыв, облака отражаются в безднах.
   Ну, а ночью, когда полулунье рассыпится вдребезги - в нём.
   В крае вечной надежды мне ждать и рыдать бесполезно.
  
   Я одна. В океане, где лес побережьем навис,
   Косовато змеясь островами, стелясь и возвысясь, -
   Тёмным берегом - узеньким руслом ни вверх и не вниз
   Моя жизнь разлилась серебром не отсвеченным в ризах.
  
   Не до святости ... я не ропщу. Знать б где небо и море слилось
   И дошло вот сюда - всю залив меня первой волной бестелесной.
   Где поля чернотою своею дарят. Где меня позвало;
   Где и я всех звала, наклонившись над тёмною бездной.
  
   Никого не дозвавшись, а всех потерявши навек.
  
   И чуть видной дорогой - путь в мёртвой траве притаился...
   Будет жизнь. Она станет белой как камень, как снег.
   Будто возглас достигшей небес умирающей птицы.
  
  
   Поезд Куровское, Ильинский погост, Воскресенск, Ступино
  
  
   Мне в дне сыром давно дном притаилась вечность.
   Молчание дано - тому, кто не ответит
   На крик и на тщету безликого рожденья.
   Его я долго жду на каменистом тленьи.
  
   Его я узнаю в задумчивости ранней
   Когда в сыром - у верб сметёт и снова стает.
   Когда мне тихий дождь нахлынет в отраженья.
   Я нынешней весной жду светлого рожденья.
  
   От неба до земли обуглено стволами.
   Ими смешались пыль, листва... За облаками
   Там вечной тишиной в сне хмуром притаилось.
   Не счастье, не весна. А только плен и милость.
  
  
   Апрель, десятые
  
   Рассыпалось коврами лазурными
   По земле - забытье. Раскрывало
   Сотни хрупких ветвей - удивленно -
   Миллионы свечей. Задувало их утро
   Тихо плача, их солнце ласкало
   У развалин, над парком, и вновь - над рекой, в переулке...
   И зимы не бывало,
   И сна не бывало,
   Ни молчанья стенания гулкого...
   Всё сметало
   Лучезарной волной!
  
   За фабричной стеной
   Кораблём крепостным,
   Стена жизни в закат уплывала.
   Здесь - в котором из мест и который лишь раз
   Родилась я.
   И будто бы я не дышала
   Когда бисер темнея от земли обветшалой
   Одевает прозрачные утра.
  
   Апрель, конец, на Подгорной фабрике 
  
  
  
  
   Меж солнечных провалов - дым,
   И ветер рвётся пегий.
   Нанизано в ветвях одним
   Рассветом воскресений.
  
   Как слезы, капли у дождя,
   Как бисер в перламутре,
   Слепят - в провалах серебря
   Весь плен седого утра.
   Они родились! Листья - высь,
   В лавину, в рассыпную!
   Когда вся солнечная - жизнь
   Сметает тень слепую.
  
   Когда ещё совсем невмочь
   На дно озёр - сквозь волны.
   И соловей хоронит ночь -
   И горестно и полно.
  
   Листвою влажной мир омыт...
   Обвит, разлит, обветрен.
   И в дне прохладном леса скрыт
   Пожара жаркой тенью.
  
   Лазурный холод над волной
   Чуть вздыбленной равнины.
   И нежной, крохотной листвой
   Застыли солнца льдины.
  
  
  
   16 мая
  
  
   Забывчивость... нового мира порог?
   Туманного солнца стрелы.
   Средь крон где-то вниз - родился чей-то вздох.
   Они - и легки и неспелы.
  
   Водой голубою реки - небосвод,
   Неласковой этой порою.
   Они созерцая, прося, - в жар и в лёд,
   И - всё вынося над землёю.
  
   А может забывчивость та - чья-то жизнь,
   В последнем луче и в муке.
   Туманного света белёсая синь
   С теплом и счастьем - в разлуке.
  
  
   19 мая
  
   Первое купание в маленьком озерце
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   То блёстки, то ветер, то - жарко в цепях
   Цветений - сирень - от земли и до края!
   В подножье, в ручьях, в солнцах тысячах, в стах
   Гроза пролилась золотая!
  
   Лиловая, свежая, в стоне, в мольбе,
   В истоме, в слабеющем крике...
   Но.. может, всё это грустит о тебе
   О жизни твоей в избытке
  
   Несбывшейся. Здесь же рождённой вдвойне
   И - вновь всколыхнутой в огромной волне,
   И - за горизонт, за закатом - в дне;
   И в ряби утопленной, будто - в огне,
   И - в радости той и в пытке.
  
  
  
   Май, двадцать восьмое, ледяной ветер, после Исаакиевского озера
  
  
  
   В О С П О М И Н А Н И Е
  
  
   Дороги занесены движением ветра неистовым.
   Я снова забыла спросить - что это - обман или истина?
   В метелях весна отцвела, настала пора мироздания.
   На белых и нежных цветах - налет неземного дыхания.
  
   Я вспомню то утро, когда оно в темноте было первое...
   Не жаждой, не с тьмою оно... звезда всё рождала, наверное.
   И зыбкий, холодный рассвет, и долгий тот час - созерцания,
   И было мне то, чего даже нет,
   Дорога росла, как до неба - ветвь,
   И больше надежды - скитание.
  
   Умытая рябь в солнца дымке - и всплеск
   Навстречу - средь крон заветрено.
  
   Сегодня я вспомнила первый рассвет,
   Медовый, незримый трав в солнце букет
   И лестницу в даль и слабый тот свет
   Что я у подножья - встретила.
  
  
  
  
   Июнь, четвёртое
  
  
   Отречённость - во всём, навсегда.
   Одиночество. Мгла и ветрено.
   Сквозь - серебрены блики - вода,
   Утекает. Река. Солнце в вербах. Там
  
   Не проходит ни боль ни тоска.
   Лишь в ликующем небе сжигается
   Непочатая. Облака
   Медно-красные. Тают. Тянется
  
   Вечный день сквозь края берегов
   Вечный рай из надежд и отчаянья
   Из зацветий речных, из седых облаков
   Над притихшим и светлым дыханием.
  
   И - тоска ледяная, - без слёз, без оков!
  
  
  
   Июнь, 22-е, ночь
  
  
  
   Бесконечностью глади озёрной,
   То серебреной, островом горной,
   Серой в бликах, то в одымь грозная,
   У грозы! Я опять всё вспомнила
  
   Под горой, что погостом вздыблена
   Вся ты воля моя, вся ты сила моя!
   Всем ты небом седым - отчаянье,
   Бесконечность ты моя - тайная...
  
   То ли серая, то ли притихшая,
   Вся - приземлена, - ах, ты высь моя!
   Приземлилось здесь созерцание -
   Долголетьем озёрным бескрайним тем.
  
  
  
   Воиново, конец июня
  
  
   Лавиной зелёной - грозой опаленный
   Серебряный ветер змеится.
   И будто - покорны белёсые волны
   Когда в них и ветер и птицы.
  
   Долиной озёрной
   В шторм - белой теченьем
   Ослепло, змеясь, предгрозовье.
   Полётом над ними - застынь отреченье
   И - в буйстве, в покое и в крови.
  
   _______________________________________
  
   Куровское, Шатура, Орехово. июнь, конец
  
  
  
   И Ю Л Ь
  
   После ненастья - облака
   Несутся голубой грядою;
   И растревоженной волною
   Костром расколота река,
  
   Осколки мёртвого заката...
  
   Весь белый свет воскреснет завтра -
   В жемчужной розовой пыли!
  
   Как же всё вспомнить мы могли -
   Тогда - в безвольи, в восхищеньи?!
  
   Ах, чёрной молодости след!
   После ненастья - словно бред,
   Зажжённый вихрь мелколистный,
   Лазурный, в синеве неистовый,
   В лесах - горой, в полях он низок,
  
   Поднят надеждою одной,
   На дне озёрном свет пролистанный -
   И ветер - бледно-золотой...
  
  
  
  
  
  
  
  
   Будешь ты долго потом вспоминать
   Жизнь недожитую.
   Вьётся рекой простветлённая гладь
   То ль в неизвестность, то будто как вспять
   И над ней ивы, упавши - стоят
   Солнцем и инеем.
  
  
   Июль, шестое
   ______________________________________________
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОД ПОЛДНЕМ
  
   1
  
   Змеится лентой голубой
   Прозрачная река.
   И зазывает за собой
   Немые облака.
  
   В пруду - серебряный покой;
   Душа светла, легка.
   Вот только взгляд в ту даль порой
   Чернеет - в облаках.
  
   А может, прошлого не жаль?...
   А, может лишь, - тоской,
   Под сизым небом вмёрзла даль....
   И в светлом серебре - такой
   Плывёт под небом голубой
   Прозрачная река.
  
   И день был чист, и ночь такой...
   И ночь опять в слезах.
   И всё не так...
   И лишь - покой
   В прозрачных облаках.
  
   2
  
   Сквозь берег там - не низкий штиль,
   И лёд притихших туч,
   И медью перистой застыл -
   Порывом - ветер. Кручь
  
   Изгибом, воздухом, сосной,
   И золотом полей.
   И надо всем свет воли той,
   Что высится над ней.
   Цвет воли - мёртвой иль живой...
  
   А ниже - тихо. Глубоко
   Сквозь огненную рябь -
   Закат сочится далеко.
   Ты это не оставь
  
   Не вспомяни - прошедшим днём,
   И не уйди - без слёз;
   Как здесь соломенным огнём
   Цветы вплелися врозь
   В прибрежье...
  
   _______________________________________________________
   Окраина Городищ. Клязьма. Пруды. Июль, двадцатое, перед поездками
  
  
  
   В пропасть отчаянья хлынет
   Светлой волной листопад.
   Будет одно лишь Имя,
   Будет - и сон и ад.
  
   Утром - взрыхлённое море
   Тёмных кленовых стай.
   Будет одно лишь горе.
   Но и его не отдай.
  
   День. В мелколесье зернится
   Сотканною - седина.
   Ночь. Солнце. Небо. Птица.
   Это Любовь. - Одна.
  
   Может - одна надежда,
   Верь в неё иль не верь.
   Дождь. Листопад всей нежностью
   Хлынет из тех дверей...
  
   Мир - как цепями созданный
   Лиственных колоннад.
   Ветром и смертью - взорванный.
   Выжженный - листопад.
  
  
   Начало августа, холод, дождь
  
  
  
   Тенью взорваны берега
   А закат из огней и мается.
   Зачерпнула всю жизнь я, пока
   Тихой заводью свечи плавятся.
  
   Сколько ж вычерпано - темнотой
   Из обугленных солнцем сумерек!
   И мгновенная боль и покой
   Всё дотает здесь, что не умерло.
  
  
   Солнцем сотканы берега
   Белой тишью небо окунуто.
   И дорога моя далека
   Где-то светится жизнь... а пока
   Я не буду - та. Я не буду с той.
  
  
   Амазонка. Вечер. Август, 11-е
  
  
  
  
   Жизнь - это абсолютное разочарование по сравнению с полнотою мечты о ней.
  
   Д.В.
  
  
   В золотистой заката печали той
   Белый свет, оттенивший отчаянье.
   Цвет мечты, мир проклявшей, свет пролитый -
   Теплотой и слезами свет воли той.
  
   Под оврагом - запруд малахитовых
   Там спокойны моря неиспитые.
   От рассвета и солнца спрятанные
   Всю жизнь плачу я здесь, вся расплата моя.
  
   Растекается лента бездонная -
   Вширь река - одинокими волнами.
   За закатом стальным - каменею я
   В - бедном счастьем - изорванном времени.
  
  
  
   Август, восемнадцатое.
  
  
  
  
   В подножье - первые листы
   Как капли золотого бисера.
   Дождём невидимы. И ты
   Огромной тенью мир свой высветлила
   Средь шелестящей немоты.
  
  
  
   После Родников, двадцать первое
  
  
  
  
   Мир - пустыня. Я одна.
   Мир, как белая волна.
   Ни рождение. Ни смерть.
   Непочатый свет и твердь.
  
   Мир - пустыня. Навсегда.
   В солнцах - чёрная вода.
   Берега в цветочной пыли...
   И небывшей нашей былью
   Светлоглазая звезда.
  
  
   Берега Клязьмы, август, 22-е
  
  
  
   З А Б Ы Т О Е
  
  
   Имение Гончаровых
   Имение Чернышёвых
  
  
  
   1
  
   Здесь мглой тумана воскресают
   Мои забытые шаги;
   Тугою прядью у реки
   Широкой, медной - разрезая
   Косые, мощные холмы, -
   Бежит, и ни конца, ни края...
  
   Бурь лиственных в то утро стая
   Усталостью свой день встречала.
   А сосны - мрачны и немы.
  
   Восход серебряной зарницей
   Обрызган красною волной.
   Я снова, без всего, как птица,
   Опять лечу к себе домой.
  
  
   2
  
   Всё свет воскресший заливает
   Своим - в крик - штормом золотым.
   Беда и горечь здесь растают
   Так сладостно пережитым.
   Всё будет днём, коль ночь нагая
   Тебя, коснувшись, обожгла.
   И осень непочатым раем,
   И август свежестью крыла.
  
   Тогда ты шла сюда, не зная;
   Тогда ты просто не дошла.
  
   Блестит равнина золотая -
   Туманом высохшая мгла.
  
  
   3
  
   В подножье парка - Обелиск.
   Стрелою чёрной в небо - тесной.
   Аллеи тонкие слились
   Вновь разбежась за прудом - лесом.
  
   Мне показалось, будто так
   Душа уставшая скликает
   Ещё живых. - И на волнах
   Живого неба горстью тает
   Рассыпанная впопыхах.
   Среди цветов, колонн, надкрестий
   И может, - быть хоть с кем-то вместе
   Чуть легче, нежели не так...
  
   Средь башен - свод, он ввысь несёт
   Звёзд приземлившееся пенье;
   И сладок был бы день Творенья
   Как если б не наоборот...
  
   Аллея чёрно вниз ведёт,
   Ворвавши мир во страсть теченья.
   Быть может, это лишь мгновенье,
   А может - солнце, выплеск, взлёт?!
   - Речушки узкой пёстрый лёд
   В подхолмья близком отдаленьи.
  
  
   4
  
   Мы учим долго умирать
   Себя, не знавши притяженья.
   Не зная жизнь, не ведав тленья,
   Одно умеем лишь скрывать
  
   Благое естество; и чудом
   Ещё свежи и в жажде мы.
  
   Тень. Солнца. Гордым полукругом
   Дворцы возвышенно немы.
  
   Окаменели. Всё - потерей.
   Весь свет, исчезнувший навек.
   Но где-то - плачу, вскрикну, верю
   Та белым изваянье ветвь -
  
   Родит мне жизнь и вновь укроет,
   Чтоб снова выпустить - на дно
   Той непочатой чашей моря,
   Которой знать нам не дано.
  
  
  
   Конец августа
  
  
  
  
   Леса и низины - волнистыми косами,
   Поля окунаются в чёрную ширь -
   Пора за рассветом. Холмами белёсыми
   В росу одевается видимый штиль.
  
   Шпиль высветен ввысь за оградою ветхою
   В деревне заброшенной, в предкрестье долин.
   И спит редколесье там птицею белою
   Грозой перелётной - средь царствия льдин.
  
   Когда ж до тебя доберусь, ах страна моя?!
   Сейчас я до края опять добралась,
   Где дремлет дождём седина золотая,
   Что камнем черневшим в степи вознеслась.
  
   Леса и озёра, долина без края...
   Быть может здесь я - опять вновь такая,
   Что в сонной степи в мёртвый час родилась.
  
  
   Раменки, Егорьевская земля, четвёртое сентября, утро.
  
  
   Пусть не станет личным горем
   Мир, окунутый во мрак.
   Посветлело рыжим морем
   В степных, долгих берегах.
  
   Рвётся, бьётся ветер звонкий,
   Он и холоден и тих.
   И ветвей тень - кружев тонких
   Чуть огонь немой застиг.
  
   Пережди. В тумане белом,
   В голубом ознобе дня, -
   Ты один, как вся вселенная
   Непочатого огня!
  
   Мир забыт. Затоптан. Проклят.
   Он не дышит, не живёт.
   Лишь озёр дыханьем робким
   Синеглазый гололёд...
  
   Лишь - уйди. И всею силою
   Я дыхание сожму.
   Пусть не станет личной битвою
   Мир во грязи и дыму.
  
   Поздний свет золой окрасился
   Красным пурпуром и льдом.
   Пусть не станет мир собачий тот
   Твоим личным естеством.
  
   Всё для Бога. Свет и молодость
   И падение во тьму.
   Мир - глазницами, не обликом.
   Мир не нужен никому.
  
   Города, на миг присевшие
   На высоких берегах.
   Улиц стены поседевшие,
   Полднем башни побелевшие
   В позолоченных крестах.
  
   Старый камень над аллеями,
   Одинокий обелиск...
   Мир воскресший, мир потерянный.
   Ты к нему опять вернись.
  
   _________
  
   Ну, а тот, сухою жвачкою,
   Весь обгаженный вдвойне,
   Он, мирок, стал сучкой падшею,
   Уничтожен на войне.
  
   __________
  
   Пусть метелями закружится
   В мрамор влитый листопад.
   Кто виновен, тот не сбудется...
  
   Ну а ты не виноват.
  
  
  
   18-е, сентябрь. Золотой холод.
  
  
  
  
   Прелюдия. Зыбкий рассвет.
   Над первой порой увяданья.
   Безмолвная трепетом ветвь
   Роняет листву... и страданье
  
   Само уж не помнит себя
   В пресыщенности безответной.
   Ах, дымная степь сентября -
   Озёрное сонное лето!
  
   Таким я тебя не ждала,
   Такой я себя не забыла.
   И чёрный мой лес в необъятных стволах
   Звенит предзакатьем остыло.
  
   Я, может, тебя здесь ждала впопыхах,
   Твоё я здесь - вспомнила имя.
  
   И неземной холод и солнце в стволах,
   Чуть отблеск... и чёрное - ими.
  
   Я вспомню ту мелкую рябь
   Под сном умирающим в солнцах.
   Но здесь ты меня не оставь
   Я лишь восхищеньем опомнюсь...
  
   Лесная закатная гладь
   И первой сукровицей - грёзы.
   На клёнах, раздетых кустах...
   На ранних путях неопознанных.
  
  
  
   19 сентября, после заплыва в Амазонку и счастливейших, позолоченных часов, проведённых на его берегах. Вода голубая, ледяная до бестелесности.
   ________________________________________________________
  
  
   Золотая тишь не спит... тихий всплеск в воде глубокой -
   Ива медленно горит; солнца раненое око
   Толь ласкает, то ли спит.
   И на кронах молодых полукружий позолота.
Золотая тишь стоит
   Вновь - последним днём; - и что там...?
  
   Рукав медленной реки
   Вдаль чернеет под закатом.
   Свет обманный впереди
   Свет не нежный, свет распятый.
  
   ______________________________________21 сентября, купание
  
   И тень над пустыней, обиду безропотную
   Я всё безнадёжно, безмолвно приму.
   У клёнов вершины медовой зарёй горят,
   И звёзды - в горячечном, бледном дыму.
  
   И с кротости крон - вихрь слетает в подножье -
   То тихо так тая, - то бурно таясь;
   Под вечер настала пора безнадёжья
   Сквозь пряди в берёзках огнём золотясь.
  
   ________
  
   И первый тот день и слепую ночь чёрную -
   Я снова как крест долгожданный приму.
   Возьмёт новый день меня в жизнь непокорную
   В спокойной тревоге и горьком дыму.
  
  
   В поезде. Бессонница. 25-е сентябрь
  
  
  
  
   Последний день лета.
   Березы раздетыми
   Солнечным кругом стоят у воды.
   Их медное кружево -
   Как небом задето
   Таким голубым, словно тень от звезды.
  
   И не шелохнётся
   Огромное море.
   В песчаных и ивовых
   Вкось берегах.
   Уже и не знаешь
   Иль счастье иль горе.
   И солнечной пылью
   Воздето в стволах.
  
   Последний день света...
   Дорога залесьем
   Смыкает - и вновь пропадает в полях.
   И я словно здесь родилась будто где-то,
   Где дном предвечерья дотает земля.
  
   Последним согрета...
  
  
   27 сентября, купание в озере Святом-Чёрном.
   Бывшая Рязанская земля.
   Близ Шатуры.
  
  
   Осколки жаркого огня
   Вдаль - невесомою завесой.
   Там облакам на небе тесно,
   Там жизнь не кончилась; там - бездна.
   И - будто не было меня...
  
   Оврагом рыжие ступени
   Впадают - в чаши серебра.
  
   Настала тихая пора;
   Иль зрелость, или - лишь прощенье.
   Иль - это я была лишь тенью...
   Или кого-то позвала...
  
   Рожденье призраком туманным
   Сродни со смертью. Тот же цвет;
   Но - эти огненные раны...
   Ягод рябиновых букет
   Застывшей кровью! Свет и бред.
  
   Руин окаменевших - рана.
  
  
  
   12 октября, Клязьма за Воиновой горой, после первой за пять лет поездки в дальние города - Муром.
  
  
  
   Мягкий и влажный, засыпанный кровью ковер из листвы...
   Он лишь предвестник - прощанью; и огненный луч серебристый
   Вдоль по реке - так отчаянно, ждуще, так чисто -
   Словно б - не гасли огни, - и слова, будто вечность, немы.
  
   Я пропою это вечной тоской - и в руинах прибрежных,
   влекомых волной листопада,
   Снова лишь буду такой, что меня не узнав, погребли.
   Белая степь, заморозив, мне будет - в ночь долгой прохладой,
   Вечным поклоном - до горькой и чёрной земли.
  
  
   Городской парк. Фабрики над Клязьмой. Западающее солнце.
   Семнадцатое.
  
  
  
   Был покров на земле. То ли спал, то ль стелился,
   И ночною метелью обуглилась степь.
   Я покинула время, где плакать и биться, -
   Растерять свою твердь.
   Обелилось, раскинулось... стало светлее;
   Оправдав свою смерть, умирая в тоске, -
   В чреве парка - теснее и гуще аллеи.
   Мглистый свет их на звёздном, немом молоке.
   Я оставила день. Всеоставленность больше
   Чем рыдать в пустоту. Чем не падать, - стоять.
   Эта ночь пронеслась густой теплой порошей,
   Над обугленным утром, где времени - вспять.
  
  
   30 октября.
  
   А интересно, кто-нибудь еще помнит, что происходило на месте обыкновенного московского квартала на Лубянской площади шестнадцать лет назад?...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   20
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"