Просыпаться мучительно не хотелось, но пришлось. Петрович вышел из сторожки отлить и зажмурился. По глазам ударило непривычно яркое солнце. Он помотал головой, но кошмар не уходил - вместо родного желтенького светила на небе яростно пылал голубой шар. Допился! Или нет? Чужое солнце казалось удивительно реальным, заставляя болезненно жмуриться.
-Голубые! - мелькнула в одурманенном мозгу страшная догадка. - Они-таки устроили гей-парад на Красной площади, и солнце не выдержало! Но как это получилось? Почему?
Петрович, наконец, опустил глаза и огляделся. Привычного леса вокруг не оказалось - вместо него впереди простирался широкий галечный пляж. Чуть дальше виднелись невысокие скалы. Где-то вдалеке шумело море, но чаек слышно не было.
Позади стояла сторожка Кузьмича. Ну да, там они вчера и пили. И повод был отличный - сын Кузьмича, сбежавший в Канаду еще в советские времена, прислал отцу тысячу баксов по Мани Грам. На похороны. Все другие доводы на канадца уже не действовали.
Счастливый, старик накупил дешевой водяры, и весь вечер спьяну убеждал Петровича, что обязательно допьется до смерти, чтобы, значит, деньги не пропали зря. Да, хорошо вчера посидели. Но только это не объясняло чужого солнца и пляжа. И где же он оказался? Может быть, Крым? Его похитили враги и перенесли?
Когда-то в детстве Петрович, тогда еще просто Санька Фролов, побывал в Крыму - в эпоху продвинутого застоя поездку могла себе позволить даже мать-одиночка: путевку в дом отдыха ей дали в профкоме бесплатно. Сегодняшний пейзаж здорово походил на Симеиз. Море осталось самым светлым воспоминанием юности, но Крым, говорят, давно уже продали англичанам, да и вообще он достался хохлам.
Да и зачем бы вообще кому-то понадобилось похищать Петровича и тащить его в такую даль? Опять же чужое солнце?
Беглый взгляд назад, в сторожку, ничего не объяснил. Кузьмича там не было, да и другие исчезли, если вообще с ними пил кто-то еще - этого Петрович припомнить не мог. Привычная обстановка - заляпанный столик, два трехногих табурета, пустые бутылки, продавленный диванчик, застеленный вытертым покрывалом в красно-коричневых разводах, кучки грязи по углам, несколько пар вонючих стариковых носков, таких грязных, что они даже не лежали на полу, а стояли - все это никак не объясняло чужого солнца и моря.
-Инопланетяне, - наконец, сообразил Петрович. - Голубые человечки уничтожили жизнь на Земле и перенесли ее к чужому солнцу. А он, Петрович, случайно выжил и остался на планете один!
Несчастному хотелось сесть и заплакать от горя и одиночества, но его остановило появление инопланетянина. На удивление, тот оказался не голубым, а зеленым, довольно приятным на вид. То есть, чужак смахивал на обычного зеленого черта, но почему-то с перепонками на пальцах и ластами на ногах.
-Изыди! - неуверенно сказал Петрович, отмахиваясь, пытаясь перекреститься и отступая в сторожку. Получалось не очень, но зеленый, похоже, достаточно впечатлился.
-Нас избрали с тобой, - объяснил зазвучавший в голове голос почему-то по-русски, - чтобы сразиться за Землю. Кто победит, тому и будет принадлежать планета. Как видишь, для битвы избрана нейтральная территория. Но выбор оружия за тобой.
Петрович заколебался. Что выбрать? Табуретки? Коврик? Бутылку? Наверное, он размышлял слишком долго. Инопланетянин угрожающе приблизился, вломившись в сторожку. В лапах он держал какую-то белую тряпку с резким запахом - явно смертельное оружие.
И Петрович решился.
-Я выбрал, - решительно заявил он, и, схватив носок Кузьмича, поднес его к носу пришельца. Тот пошатнулся, побледнел, потом рухнул на пол, прямо рядом с оставшимся там вторым носком, и, еще раз вдохнув убийственный аромат, испарился бесследно, то есть, просто исчез, не оставив никаких следов.
-Ты победил, Земля достанется человечеству, - торжественно возвестил голос в мозгах. - Это была великая битва.
Проснувшись следующим утром, Петрович как никогда обрадовался желтому солнышку и хмурому ворчанию Кузьмича.
-Вали, давай, отсюда, - сказал старик. - Залежался! Лишь бы нажраться на халяву!
-Да я и сам уйду, - беззлобно огрызнулся Петрович. - Воняет тут у тебя и вообще. Носки бы хоть постирал!
Он так никому и не рассказал о битве под чужим солнцем. Земля не узнала имени своего спасителя.