Аннотация: Рассказ вышел в сборнике "Русский фантастический", 2015 Љ 01. "Черновики мира". АСТ
День первый
Клиент с самого начала не понравился Одиновичу. Был он какой-то скользкий, все высматривал, вынюхивал, расспрашивал что да как.
- А ядро что? Тянет?
- Сами ж видите.
Клиент окинул Одиновича очередным подозрительным взглядом. Кажется, восьмым по счету.
- Молодой человек, я не люблю врать, и маскарад тут устраивать не намерен, - это так в Одиновиче взыграла гордость. - Если хотите знать, я вообще не тороплюсь продавать. Не вам, так другому.
- Нет, что вы, я совсем не хотел вас обидеть, - сказал клиент самим мирным тоном, впервые одарив хозяина столь же мирной улыбкой. - Просто, мне же здесь жить, ну и хочу знать все ли нормально, не рухнет ли в тартарары.
- Уж на наш с вами век хватит.
- Так что там насчет ядра?
- Сами подумайте. Шестнадцать километров плотной атмосферы. Тянет же.
- Стало быть, железное?
- Железное. - с нескрываемой гордостью подтвердил Одинович.
Клиент, скривил рот.
- Железное сейчас никто не делает. Вчерашний день.
- А какое же делают, - опешил Одинович.
- Водородное.
Глаза Одиновича полезли на лоб.
- То есть как, водородное?
- А они водород прессуют, получается вроде керамзита, но долговечнее, не фонит и тепло держит лучше.
- У меня железное, я двадцать лет тут живу и оно меня устраивало.
Клиент попытался было просверлить Одиновича взглядом, но ему не хватило харизмы.
- Спустите цену. Девяносто тысяч - нормальная цена. Ни ваша, ни наша.
К слову, Одинович изначально рассчитывал минимум на девяносто пять, а в объявлении претендовал на все сто десять.
- Я ж вам уже до ста спустил, куда дальше! Ни ваша, ни наша - это как раз сто. Круглая цифра, красивая.
Старик Одинович попытался искренне улыбнуться, но улыбка вышла кривой - врать он действительно не умел, даже лицом.
- Вы уверены?
Одинович, задумался. Это был первый клиент, другие вполне могли заплатить и больше.
- Почему малогабаритную, - обиделся Одинович за планету. - Вполне себе нормальную.
- Радиус то какой?
- Двенадцать и шесть, - похвастался он. - Тысяч.
- Стало быть малогабаритную, - как бы искренне вздохнули на том конце провода.
- Знаете что, я вас вообще-то не звал. В газете ясно было написано "риэлторов прошу не беспокоить".
- Так я их и не беспокою, - усмехнулся собеседник.
- Я имел в виду, чтобы они не беспокоили.
- А, понял.
Положить трубку Одиновичу не позволила врожденная интеллигентность.
- Так я приведу клиента? - спросили на том конце, после недолгого молчания.
- Не стоит, пока.
- В смысле, пока не стоит?
- Я имею в виду, "до свидания".
- А, понял, понял. До свидания, Саваоф Иеговович.
"Еще и имя отчество откуда-то узнал", - подумал про себя Одинович, предпочитавший представляться по фамилии.
До вечера Одинович просидел у окна загадывая желания на звезды. Но в тот день ни одна не потухла, и не взорвалась, да и клиентов не было.
День третий
Утром маклер все же пришел. Одинович не был уверен, тот ли это что звонил вчера, и потому претензий предъявлять не стал. Тем более что прежде чем прийти с клиентом, риэлтер деликатно позвонил.
Клиентом же оказалась похожая на крысу крашеная блондинка средних лет.
Она брезгливо прошлась по планете, потерла каблуком грунт, многозначительно поцокала языком. Вид у клиентки был такой, словно она угодила в канализацию, и не уходит сию же секунду исключительно из вежливости перед пригласившими ее подругами-крысами.
Сначала она что-то недовольно бурчала себе под нос, потом как-бы про себя, но так чтобы все слышали, выдала:
- Конечно, тут не хоромы...
- Да, - сочувствующе закивал маклер.
"Что ж, ты змей, мне цену сбиваешь!", - подумал про себя Одинович, но мысль эту озвучивать не стал - опять таки, из-за своей пресловутой интеллигентности.
- Кору давно меняли, - поинтересовался маклер.
- Давненько, уж двенадцать годков как, - признался Одинович. - Но она у меня добротная.
В подтверждении он топнул ногой, как-бы демонстрируя прочность.
- Ну, - затянул маклер. - Стало быть, четыре миллиарда оборотов назад.
- Вы еще мне в секундах посчитайте, - насколько хватало характера огрызнулся Одинович.
- Ну хорошо, какая ваша цена? - спросил маклер.
- Девяносто пять, - ляпнул Одинович.
Клиентка и маклер переглянулись, а затем отошли посоветоваться. Когда они заворачивали за хребет Гималаев, он увидел как маклер стал что-то шептать клиентке на ухо, а потом обнял женщину-крысу за обширное нижнее полушарие.
- Мы можем заплатить восемьдесят, - сказал маклер спустя пять минут.
День четвертый
Ночью Одинович, мучимый размышлениями, почти не спал. Четырежды вставал покурить и выпить чаю. Это ж надо было так с ходу признаться про девяносто пять тысяч! Надо было так ляпнуть! А если бы сказал сто, то, может быть, и до девяносто пяти естественным образом скинули бы. И все - продал бы он планету и перебрался ближе к центру Галактики, где и теплее и со светом нет перебоев.
Невеселые мысли тяготили Одиновича и утром. Казалось, не продать ему злосчастную планету ни в жизнь.
Наконец, зазвонил телефон.
- Здравствуйте, третью желтого карлика вы продаете?
- Отлично, я знал что вы здравомыслящий, интеллигентный человек, - не ответил на вопрос маклер.
- Спасибо, это и я знаю.
- Как насчет семидесяти пяти.
- Спасибо. Но мне уже предлагают девяносто пять, - по телефону врать было проще.
- Знаете, я не первый год в этом бизнесе. И можете мне поверить, все это просто разговоры. А у меня для вас есть реальный клиент. Придет, если понравится, заплатит на месте наличными. Наличными!
- Спасибо, я не тороплюсь.
- Саваоф Иеговович, но вы же знаете, что цены падают. Ипотеку вот недавно опять прикрыли, это очень сильно подорвало рынок. Вот цифры, - зашуршала бумага. - В сравнении с аналогичным кварталом прошлого года, цены на недвижимость на окраинах Спирали упали на пятнадцать процентов. Как заявили нашему корреспонденту в...
- Не звоните мне больше.
- Но Саваоф Иеговович. Я ведь столько времени на вас потратил, и вот экономический бюллетень для вас выписал. Он ведь денег стоит. А вы меня подводите.
- Не звоните мне больше.
- Саваоф Иеговович...
День пятый
Целый день не было ни звонков ни визитов. В обед Одинович поймал себя на мысли о том что упустил того первого клиента, который предлагал девяносто. Предательская, пораженческая мысль говорила что "от добра добра не ищут" и "надо было соглашаться". Он отогнал ее от себя самым надежным способом - размышлениями о еде.
Хлеба не было. Он долго стоял босиком перед выбором между уличными тапками и ботинками. С одной стороны - холодало, с другой - ботинки надо было шнуровать. Победила лень.
В ларьке хлеба не оказалось, в магазине напротив тоже, в супермаркете охранник суровым взглядом проводил его грязные мокрые, почти босые и покрытые грязью ноги. Было неловко и стыдно. Конечно, если бы Одинович мог знать что будет дождь, он надел бы ботинки.
У подъезда он вдруг вспомнил одно из своих жизненных правил, о том что "не хлебом единым...", но в ларьке вина не было, а возвращаться в супермаркет сквозь слякоть было, опять таки, лень. Пришлось взять воду, с тем расчетом, что дома превратит ее в вино.
Вечером подкралась простуда. Забравшись с ногами в кресло, надев вязанные носки и шапку, накрывшись одеялом и грея руки о чай с кизилом Одинович смотрел в окно, где сквозь барабанящий по стеклу дождь светил в рентгеновском диапазоне далекий квазар. К вину он так и не притронулся.
Раздался звонок в дверь. Обернув вокруг себя одеяло на манер тоги, Одинович подошел и посмотрел в глазок.
- Меня нет, - сказало он.
- Но ведь я знаю что вы есть, я ведь говорю с вами, - ответила женщина, та самая давешняя блондинка-крыса.
- Одна тоже думала что говорит со мной. Потом ее за это сожгли.
- Я пришла без маклера. Я согласна на девяносто пять. Маклер, понимаете ли, хотел с меня десять тысяч. А так девяносто пять меня устраивает.
- Значит вы хотите чтобы я участвовал в обмане?
- Ах значит вы меня слышите?
- Слышу, но я не стану помогать... грешникам. Уходите.
День шестой
Ночь была тяжелой. Одиновича знобило так сильно, что пришлось несколько раз воскреснуть и ждать в астрале, пока не сойдет лихорадка. А утром началась мигрень.
И тем же утром начались звонки. Звонили маклеры - требовали, угрожали, умоляли, давили на жалость и на "здравый смысл".
Логичным продолжением стали беспрерывные стуки и звонки в дверь.
Одинович в отчаянии лежал на кровати под одеялом и накрыв голову подушкой. "Меня нет, меня нет", - шептал Одинович. Он думал о том что давно бы продал эту планету, если бы умел вот так запросто как эти маклеры вилять, врать и "втирать". Но что-то мешало. Может быть пресловутые честь и гордость, а может придуманные им когда-то заповеди.
В дверь застучали сильнее.
Наконец он собрался с силами, встал и пошел к телефону. Долго искал измусоленную старую записную книжку, потом с трудом нашел в ней написанный карандашом и почти стертый номер участкового.
- Я не могу в это вмешиваться, не в моей компетенции, - сказал участковый. - Но если подогреешь, может чего и придумаю.
- В Аду тебе подогреют, - пообещал Одинович. И не соврал.
Дверь была единственным слабым местом его планеты. Не прошло и часа, как петли зашатались и она рухнула. "Гости" без труда преодолели нижние слои атмосферы, вошли в комнату и встали вряд. Их было восемь. Маклеры, блондинка, и еще трое бородатых смуглых парней в чеченках и спортивных костюмах с надписью "Дагестан" на широких спинах.
- Решай, старик, - сказал один из маклеров.
- Выбирай, дядя, - пояснил бородач. - А то огорчим.
- Планета не продается, - ответил Одинович.
Врачи говорят, после простуды с сильным ознобом, иногда наступают эйфория и странный прилив сил.
Старик Одинович шагнул к врагам по воде аки посуху.
Под ногами занялся штормом Тихий Океан, а в руке появился длинный кусок арматуры. Одинович взял его наизготовку.
- Ну-с господа хорошие! - Сказал Одинович и замахнулся в первый раз.
День седьмой
Ровный, пахнущий свежей древесиной забор плотным кольцом охватил Солнечную систему чуть дальше Пояса Койпера. Почти через каждый миллиард километров на заборе красовались новенькие таблички с предупреждением: "Осторожно, злой демиург!".
Далеко за забором в глубоком синем небе боролись с ветром оптимистки-чайки. Солнце приятно согревало тело, гонимый ветром песок щекотал пятки, а шум прибоя казался лучшей во всей Вселенной музыкой.
"Хорошо что я не продал ее, - размышлял Одинович, - Экология тут лучше, конечно, не то что у них в центре". Он, лежал на спине, закрыв глаза и вдыхая соленый морской воздух.