- Да что вы все молчите? Вы хоть понимаете, что происходит? - закричала Тар.
- Но разве мы не этого хотели? Разве это не поможет ифирину вырваться из плена? - вопросом на вопрос ответил Йей.
- Да вы ослепли, что ли? Его душа в огне, я слышу, как в этом пламени сгорает ифирин, я слышу его крик! - вмешалась Ран.
- Сделай что-нибудь, он же там погибнет! - запаниковал Йей, бросаясь к огненной ифи.
- Я ничего не могу сделать, этот огонь мне не подчиняется, - беспомощно развела руками Рин. Напуганная, она не понимала, как стихия может её не слушаться.
- Потому что это не твоя стихия, - спокойно произнес Йут, и все обернулись к нему, наконец-то заметив, что он тоже есть. Всегда был здесь, и вообще не любил покидать сердце лабиринта, в отличие от того же Риза, который вечно где-то летал. Долетался.
- Что это за огонь, почему ифирин не может вырваться? Ведь друид так слаб сейчас, он беззащитен, - зашелестели голоса наперебой.
- Это огонь тринадцатой стихии, обратная сторона огня, - меланхолично молвил Йут, наслаждаясь тем, что его наконец-то слушают.
- Ты, верно, шутишь, нас всего двенадцать, - влез Тил.
- Нет, он прав. Тринадцатая существует. Она не связана, она сама способна связать кого угодно, - решил вклиниться Саз.
- Ну да, вы чем-то иным были заняты, когда ее создали, но мы-то с Сазом это помним, - попытался объяснить Йут.
- Ты знал, ты это знал? То, что она вмешается? И что оно вообще такое - тринадцатая стихия? - все опять смотрели на Йута. Все, кроме Саза.
- Я не сказал бы, что у нее есть точное определение. Наверное, тот, кто сможет понять, что такое эта тринадцатая, - станет новым Пламенем Мироздания. Я не знал, что она вмешается, но предупреждал, что вы чего-то не учли.
- Как ты мог не знать? Ты же всегда знаешь, к чему приведет то или иное действие.
- Ага, знаю. Вот только, если хоть краем зацепить тринадцатую, то всё летит кувырком, и нельзя с уверенностью предсказать, что будет так, а не иначе. У нее вообще на всё свой взгляд, и если уж приложит руку к чему-то, то и миры могут сгинуть. Так уже было, верно, Саз?
- Угу, было, - задумчиво произнес Саз: ему явно не нравилось вспоминать те события.
- Вы, случайно, не о разбивании Зеркала?
- О нем, именно о нем.
- Ее рук дело?
- А то чьих же еще. Ее.
- Но что теперь-то делать? Да пусть ее, эту тринадцатую. Что делать сейчас? Ведь он погибнет, не уничтожит артефакт, не освободит Риза и Кир, зато сожжет ифирина. Вы хоть представляете, что будет?
- А я вас предупреждал: не играйтесь в такие игры, - отмахнулся Йут и сделал вид, что это его не волнует.
- Саз, что нам делать?
- Я ничего тут не могу решить. Только Йут и сможет развязать эти узелки.
- Йут!!!
- Какие же вы шумные. Будете знать в следующий раз, как не слушать старших.
- Но, Йут, миры погибнут. Думаешь, нас за это по голове погладят?
- Ладно. Выбора у меня нет, всё равно все завязаны. Отправиться в услужение к этому колдунишке не хочу, так что придется постараться разгрести кашу, которую вы заварили. И делать только то, что я скажу.
- Согласны!
- Саз, его душа почти сгорела. Если ты ускоришь рождение зверя, он заполнит пустоту - но лишь при одном условии. Ран, я знаю, ты сумеешь: раздели его душу, сотри из его памяти этот год. Иначе огонь не потухнет до тех пор, пока не убьет.
- Слушаемся.
- Это единственное, что мы можем сделать. Забыв причину своего безумия, он успокоится и сможет выжить. Рождение зверя даст хорошую встряску и пробудит жажду жизни, так что Саз, поторопись! - было в этом что-то смешное - торопить само Время.
- И еще, Рин, Зар и Арк... Вытащите его из этого леса!!!
Часть первая
Артефакт
Глава первая
- Проклятье! Чуть не достали. Еще бы миг - и всё, объятья богини мне обеспечены, - Сандр отряхивал одежды, поднявшись с земли после не совсем удачного приземления из портала, который по какой-то странной случайности открылся слишком высоко. Но до правильных ли расчетов дроу, спасающемуся от неминуемой смерти в лице стражей порядка? Уж лучше свалиться с высоты собственного роста, чем изжариться на костре или оставить голову на лезвии клинков ретивых стражей, у которых наверняка приказ убить, если взять живым не удастся. Меч блеснул так близко, что Сандр решил ретироваться мгновенно, открыв портал наугад. И оказался спасен.
- Эй-эй, куда это я попал? - дроу завертел головой по сторонам. Местность казалась совершенно незнакомой - а ведь Сандр много путешествовал и исходил вдоль и поперек много стран. Ну ладно, не путешествовал, был в бегах. Не всё ли едино? Повидал немало земель. Но ни разу не встречал таких мест, как это. Ни лес, что простирался у подножья гор, ни сами горы не выглядели диковинными - но ощущалось всё как-то иначе, нежели то, к чему привык колдун. Да, Сандр являлся колдуном, за что и натерпелся изрядно. Даже дома его недолюбливали, поскольку слишком властолюбив. Да только родом не вышел, так что на родине со всеми его магическими талантами мог стать лишь изготовителем ядов и никогда не шагнул бы выше - что, безусловно, не устраивало честолюбивого дроу. К тому же, из магических наук предпочитал управление стихиями, а не зельеварение, отчего и снискал презрение соотечественников и в итоге был изгнан за то, что не хотел жить по законам жриц.
Мыкался Сандр по разным землям не одну сотню лет, благо сам из бессмертной расы и помирать от старости не собирался. Предлагая услуги колдуна-провидца, шельмоватый дроу пытался втереться в доверие ко всем правителям, в чьи владения попадал. Однако не везло ему, хоть утопись: рано или поздно он попадался на попытках заговоров и дворцовых переворотов с целью захвата власти. Но родился удачливым и всегда ускользал, зарекаясь приходить в эти края, пока не сменится пара поколений властителей. Так и пребывал в постоянном бегстве; и к тому времени, когда его настигла очередная погоня, успел отметиться почти во всех странах своего мира и везде находился в списке преступников, приговоренных к смертной казни. И вдруг - такая чуждая местность. Сандр был неглуп и мыслил здраво даже в самых опасных ситуациях при самых необычных обстоятельствах; потрясающая интуиция не раз спасала ему жизнь. И мелькнувшая мысль была немедленно высказана вслух, чтобы лучше осознать ее:
- Это что, другой мир? Стоп-стоп, мне другой не нужен. В моем хоть и опасно, но всё знакомо, там я знаю, как сохранить голову на плечах.
Сандр, хоть и предпочитал стихийную магию начертательной, но был в ней весьма слаб: прирожденным стихийщиком он не являлся, хотя задатки имелись, а потому пользовался артефактом для управления и усиления. Вот и сейчас, рискнув попробовать вернуться домой, он сжал в ладони звездообразную побрякушку, концентрируя силы на стихии воздуха, чтобы создать портал. И раз уж он между миров, то силы требовалось вложить основательно: просто раскрыть стихию мало, необходимо воззвать к божеству, покровителю магов воздуха.
- А ничего не выйдет, сколько ни старайся, - зазвенело откуда-то сверху. Сандр поднял голову. Странное существо зависло над ним в воздухе: телом и пушистым хвостом оно слегка напоминало белку, да и размером не больше этой зверушки. Вот только синего цвета и с крыльями нетопыря. И лицо у него было. Не звериная мордашка, а именно лицо. К тому же, существо обладало речью. Весьма язвительной, как отметил про себя Сандр.
- Это почему же ничего не выйдет? Сил не хватит? - решил спросить колдун. Опасным или сильным оно не казалось - возможно, просто разновидность местных пикси.
- Неа, силы тут не при чем. Будь ты хоть демиургом - не вырвешься из власти Перекрестка. Есть входы, но нет выхода. Смирись, - хоть существо выглядело мирно, тон, которым оно просвещало дроу, искрил явным сарказмом и высокомерием.
- Перекресток? - воскликнул удивленный дроу. Плохим бы он был колдуном, если б никогда не слышал об этом месте. Не сказать, что так уж хотел здесь побывать, - но разузнать побольше не отказался бы точно.
- Дроу? - передразнило его существо.
- Ты... ты хочешь сказать, что я попал в тот самый легендарный Перекресток? - Сандр был настолько изумлен, что пропустил издевку мимо ушей.
- А ты другие знаешь?
- Нет... не знаю. А почему ты мне рассказал?
- Святые ежики, за что мне этот идиот на шею? - выругалось существо. - Ты же сам меня призвал. Вот я и строю из себя придворного советника, отвечая на твои дурацкие вопросы. И, того, пора меня и отпустить.
- Я? Тебя? Призвал? - Сандр решительно отказывался понимать, как такое могло произойти, ведь магию призыва он точно не использовал.
- Точно идиот, - сокрушенно вздохнуло существо, сидя на воздухе без всякой видимой опоры, словно там кто подвесил жердочку. Колдун пристальней посмотрел на синее недоразумение, которое откровенно измывалось над ним, и постарался вспомнить, что же такого он сделал, чтоб спровоцировать появление этого язвительного мерзавчика. Каким-то странным чувством Сандр ощущал, что "это" - мужского рода.
Вывалился из портала. Отряхнул одежды. Попробовал снова открыть портал при помощи артефакта - единственное магическое действие, и явно не призыв; помолился покровителю. Или... или. Неожиданная догадка осенила Сандра. Он сосредоточился, пытаясь проследить потоки, идущие от амулета, и угадал: сила управления, исходящая от него, и удерживала синее создание. С учетом того, что для открытия портала дроу использовал определенную стихию...
- Ты... ты Повелитель воздуха?! - колдун даже сел на землю: ноги не держали. Этого не могло быть, но других объяснений не находилось: артефакт, управляющий стихийными потоками, теперь удерживал самого повелителя стихии.
- Повелитель себя? Ой, как смешно. Да что ж смертные все такие кретины? - существо скривило рот в ухмылке.
- Смертные? Я дроу, я бессмертный эльф, - не к месту проронил ошеломленный Сандр.
- Не смеши мой хвост. На тебя дунь - сдохнешь, тоже мне, бессмертный выискался. Хватит, развлекся и будет, отпускай, - пленник артефакта начал проявлять нетерпение.
- Ха, то есть, если я не отпущу, ты будешь слушаться моих приказов? - ум колдуна лихорадочно работал. Он привык из всего извлекать выгоду, а заполучить в подчинение самого повелителя стихии - это реальная власть. Кто сможет противостоять магу, у которого в руках такая сила?!
- Жду не дождусь твоих приказов. Аж спотыкаюсь, так бегу их выполнять. Не льсти себе, кретин. Всё, что ты можешь, - всего лишь удерживать меня в видимости и непосредственной близости от себя. Ни о каком подчинении речь не идет. Могу остаться, если желаешь, но учти: мне может и надоесть, - существо расплылось в ехидной ухмылке, и Сандр понял, что оно сказало правду. Удерживать, но не управлять.
- Хм, но с другой стороны, это ведь вопрос времени - заставить тебя исполнять мои приказы, - ответил не менее язвительной усмешкой дроу.
- Не перенапрягись со временем. Саз этого очень не любит, - о ком идет речь, Сандр не понял, но решил не уточнять.
- Я могу привести в этот мир Богиню, и тогда здесь установится ее полная власть, - колдун был распростерт на каменном полу святилища, впечатанный в него коленом стражника. Опиравшаяся о край алтаря жрица с любопытством рассматривала наглеца, осмелившегося прорваться сквозь охрану - и не просить, а требовать встречи с ней. Безрассудство, достойное того, чтобы быть удовлетворенным. К тому же, его речи заинтересовали жрицу, хотя и выглядели сумасбродными. Да кому может быть под силу открыть путь Богине в это забытое всеми гиблое место?
- И как же ты это сделаешь? - с насмешкой в голосе спросила она.
- Уберите вашего пса, и я покажу вам силу, способную открыть портал для Богини, - начиная злиться на подобное обращение, выдавил Сандр.
- Отпусти, - прозвучал короткий приказ.
- Так-то лучше. Вот тот, кто откроет путь, - колдун поднялся с пола, стиснул что-то на груди под одеждой, и рядом с ним появилось синее крылатое существо, известное ему, как Повелитель воздуха.
- Ты издеваешься?! - жрица вскипела и уже готовилась отдать приказ, чтобы его опять схватили, но Сандр успел сказать:
- Не торопитесь, госпожа, это он так маскируется. А теперь держитесь за что-нибудь крепче.
Жрица успела заметить, как зло сверкнули глаза существа, окатывая дроу молчаливым презрением. Да, управлять Ризом колдун не мог, но вынудить сбросить маску - на это даже силы Сандра хватало. Иллюзия рассеялась, и взору находящихся в святилище предстал ифи - как есть, без шутливой маски глумливого зверька. Плавные линии тела словно растворялись в воздухе, бирюзовой дымкой очерчивая силуэт Воздуха. Он был изящнее эльфийских девушек, стройнее, чем дриады. Струящееся марево сапфировых волос окутывало тело, как одежды. Взмах распрямляющихся прозрачно-струйных крыльев поверг всех присутствующих на пол мощным порывом ветра, придавливая высвобождающейся силой.
- Что, злишься? Меня-то достать не можешь, - колдун ощерился в победном оскале. Пока в его руках артефакт, Повелитель воздуха не мог ничего сделать с Сандром.
- Посмотрим, кто оскалится последним, - не остался без ответа Риз.
- Действительно, посмотрим, - зашелестел тихий голос, от которого всех пробил озноб.
Из тьмы, сгустившейся в углах святилища, вырисовалось, собралось из мерцающих частичек создание, настолько похожее на пленника артефакта, что сомнений не оставалось: еще один Повелитель стихий. Дымчатые очертания меняли цвет, перетекая из черного в белый, сменяясь синими и красными оттенками. В прозрачных перламутровых глазах застыла бесконечность. Первой опомнилась перепуганная жрица - и закричала, узнав, почуяв кожей, кто пришел:
- Проклятье! Это же богиня смерти! Ты нас всех убить решил?!
- Кир! Беги! - только и успел воскликнуть Риз. И всё же Сандр оказался быстрее и расчетливей, чем думал Воздух. В считанные мгновения путы артефакта сковали пришедшую на помощь Ризу ифи.
Ломать волю Повелителей стихий оказалось делом непростым и отнюдь не быстрым. Но жрица была готова ждать хоть вечность, отчетливо увидев, что колдун и вправду обладает силой, способной открыть путь Богине. Она прекрасно понимала, кто будет обласкан и одарен всячески, едва их покровительница войдет в мир. Жрица здраво рассудила, что сама с артефактом не управится, а вовлекать сторонних не хотела, поэтому Сандр вполне ее устраивал. Тем более, он ничего особо и не просил, только поддержки и помощи в проведении ритуала. Не дурак - понимал, что благодарность лучше получить из рук Богини, потому и не требовал сейчас каких-либо привилегий. Результат обещал превзойти все ожидания вечного изгоя-колдуна. Цель была уже близка.
***
Аш почуял клыки у своего горла и резко открыл глаза, пытаясь осознать, где находится и что вообще происходит.
- Я бы не советовал, в моей крови яд, и он тебе явно не по зубам. Да и просто так я свою жизнь не отдам, - умирать друид не собирался. Слова звучали хрипло; воздух надрывно врывался в легкие, судорожными выдохами выходя наружу, мешая говорить. Даже от такого небольшого напряжения Ашу стало хуже, он заметно слабел. Главное, умело скрыть это от кровопийцы, склонившейся над ним.
- Какие заботливые жертвы нынче попадаются, - хищница досадливо щелкнула зубами: одно дело отведать кровушки бессознательного обессилевшего эльфа-мечника, и совсем другое - пытаться встрять с ним в драку, когда очнулся. Неизвестно ведь, насколько пришел в себя и восстановил силы. Поговаривают, у друидов регенерация не хуже вампирской. Она склонила голову набок, словно насмехаясь над полумертвым эльфом, который еще и трепыхается.
- А чего не уходишь? - поинтересовался Аш. Ему было невдомек, почему неудачливая охотница не уходит из... пещеры. И снова непроизнесенный вопрос о том, где он и как здесь оказался.
- Видать, ты головой повредился, ушастый. День, солнце, прочие неприятности, а я еще пожить хочу, - гостья смерила эльфа презрительным взглядом ярко-синих глаз.
- Сунешься опять - обеспечу такие неприятности, что солнце покажется меньшим из бед, - предупредил Аш. Он понимал, что в подобном состоянии не справится с матерым кровопийцей, но то ли вампирша была из "не матерых", то ли словам друида верила больше, чем своим глазам.
- Больно надо. Я же любопытства ради, только вкус оценить. Никогда эльфов не пробовала. Эх, неблагодарный, - она обиделась и демонстративно отвернулась.
Он пришел в себя лишь на третьи сутки. Синеглазая вампирша все еще находилась рядом.
- Где я? - это было первое, что произнес Аш, наконец-то вынырнув из горячки.
- В пещере.
- Кто ты?
- Добрая душа, не иначе.
- Я тебя знаю?
- Нет. И вообще, говори поменьше. Ты был на волосок от смерти, но всё же выжил, так что побереги силы.
Эльф прислушался к совету: замолчал и уснул. То ли поверил кровопийце, что он в безопасности, то ли еще не полностью осознавал, где находится и что вообще происходит. И что произошло до того, как он попал сюда.
***
- Не хочешь попробовать товар на вкус, прежде чем продать? - Назаку убрал в сторону прозрачную ткань, словно она могла мешать обзору, раздвинул ноги шире и бесстыдно поглаживал себя двумя пальцами по срамным местам. При этом похотливо улыбался и облизывал губы кончиком языка. И все его тело, и лицо выражали животное желание, вожделение, и чем скорей, тем лучше. Но там, куда никто и никогда не смел заглядывать, глубоко в душе, хашан зверел. Он ненавидел любые оковы, любое ограничение его свободы. Поэтому сейчас, попав в плен к разбойникам-работорговцам, Назаку злился. И лихорадочно думал о спасении.
"Так, их всего чуть более десятка, и если к каждому найти подход, то можно тихо и бесшумно оставить всех заснуть навечно в этом чертовом логове. Твари, просто твари. Ненавижу! Да что ты тормозишь, придурок, думаешь, тебе еще хоть раз в жизни выпадет отыметь такого, как я? Да-да, хашаны здесь прям везде и всюду", - Назаку был готов уже порвать главаря, в комнате-пещере которого он оказался. Главарь оказался не дурак и здраво рассудил, что оставлять такую сладкую игрушку с другими пленниками под охраной своих головорезов весьма опасно - еще товар испортят. А товар был ценный, таких красавчиков он никогда не видел. И теперь тупо пялился на то, как этот самый красавчик, бесстыдно раздвинув ноги, соблазнял его.
- Да ты готов с любым и каждым, как я вижу, - попробовал отделаться главарь от шлюхи, нутром учуяв, что это не к добру. Да и вообще, он предпочитал женщин. Хотя пленник так смазлив, что краше любой девки. И это не могло не возбуждать. Весь воздух комнаты уже пропах и сладкими духами пленника, и его телом, жаждущим утех.
- Нет, что ты, конечно, не со всеми. Но ты такой мужественный, такой сильный, что я просто не могу устоять. Я весь горю от одного твоего присутствия, - простонал Назаку. - Ах нет, этого мало, я так не могу, возьми же меня, - призывно прошептал он, схватил одну из свеч и задул ее, погрузив комнату в полумрак.
Спустя полчаса хашан вышел на поиски новой жертвы. Поддавшийся соблазну главарь валялся задушенным в собственной постели. Стоявший на посту у входа стал вторым.
- Ах, ваш главарь такой слабак - один раз... и уснул. Но ты такой сильный, уххх, у тебя такие плечи... ты ведь сможешь меня удовлетворить? Ты ведь сможешь мне вставить так, чтобы я был доволен? - томно прошептал Назаку на ухо караульному, обнимая его со спины и с ходу запуская руки в штаны новой жертвы.
Рассвет только едва забрезжил, когда хашан открыл подвал, в который скинули всех остальных пленников.
- Выходите. Вы свободны. Разбойники мертвы. Нет, мне на вас плевать, я просто ненавижу рабство, - сказал Назаку, развернулся и пошел прочь, предоставив освобожденным самостоятельно позаботиться о себе. Редкий момент, когда хашан не улыбался и не вилял развратно бедрами при походке. Он смертельно устал (пропустить через себя десяток этих жеребцов оказалось утомительно даже для него), но все равно шел без остановки, подальше от этого страшного места, где его хотели лишить того единственного, чем он дорожил - свободы.
Позвякивая мелкими бубенчиками на ножных браслетах, Назаку шел, присвистывая и пританцовывая. Маска серьезности и напряжения давно сползла с его лица, и беззаботное веселье с оттенком томной похоти заняло свое привычное место на кукольных чертах хашана. Босые ноги выплясывали в пыли, легкий ветерок развевал не менее легкие одежды при каждом движении, оголяя стройные бедра в разрезах того, что лишь сравнительно можно было назвать юбкой. Сколотые брошами на плечах два куска прозрачной ткани заменяли верх одежды и так же разлетались в стороны от движений воздуха и постоянно взмывающих в танце рук.
Со стороны Назаку походил на захмелевшую фею, которой вздумалось потанцевать среди дороги. Хашан кружился, плавно изгибал стан, подставляясь ветру, как ласкам любовника, экстатически заламывая руки, словно на пике сладострастия и всячески изображал танцующего бога, которому достаточно опоры под ногами, чтобы движения стали совершенством, небесной музыкой, недосягаемой и крайне соблазнительной. Глаза застила туманная поволока, и теперь они светились влажным теплым золотом, способные расплавить любого, кто рискнет в них заглянуть.
- Эй, чудо, ты куда танцуешь? - послышался насмешливый голос, перебиваемый цокотом копыт.
- Домой, в Нейтральную. Я с караваном шел, но нас ограбили и взяли в плен, а я сбежал. Сбежал. Свободен, я свободен, - томно вздохнув, напевно произнес Назаку и поднял туманные глаза на незнакомца, поравнявшегося с ним, - подвезешь, если по пути?
- А не боишься, что я с тобой какую непотребщину совершу? - продолжая насмехаться, осведомился всадник.
- А мы не гордые, мы просто дорогие. Заплатишь и попадешь в рай, - без тени застенчивости предложил хашан.
- Ха-ха, а ты смешной. Полезай, вдвоем все же не так скучно, - незнакомец улыбнулся более дружелюбно и протянул руку.
- Да, я смешной. Обхохотаться можно, - прошептал на ухо ему хашан, живо вскочивший на лошадь за спиной незнакомца, - Меня зовут Назаку. А тебя?
- Лисом зовут, кому позвать охота. Наемник я, еду к оборотням, караван сопровождать. Потом в Нейтральную. Так что покатаешься со мной. Я эльф, но ты, как вижу, тоже не из людей. Ты что за зверь такой, Назаку? - спросил всадник, чуть вздрогнув от обдавшего висок горячего дыхания.
- Я хашан. Здесь таких больше нет, и вряд ли будут. Я создан, чтобы приносить радость и удовольствие таким, как ты, - продолжал убаюкивающее нашептывать Назаку, но на Лиса это не подействовало.
- Таким, как я, такого удовольствия не надо. Уймись, малыш, мне твои чары, как табуретке. А чтобы совсем остудить твой пыл - так денег нет, лошадь и та предоставлена караванщиком, верну, когда закончу, - кривовато ухмыльнулся наемник. Отдавать лошадь было жалко.
***
"Я твоя мышка, я тебя съем", - плотоядно облизнулась летучая мышь, следуя за спятившим берсерком. Черноволосый мечник явно не отдавал себе отчета в том, что творит. Пока он брел по тракту, размахивая клинками, "мышка" не собиралась нападать. Она наблюдала, выжидая случая сменить лик и предстать прекрасной синеглазой смертью перед сумасшедшим эльфом. Когда же тот сошел с проторенной дороги и проследовал в Проклятый лес, она занервничала: добыча уходила из-под носа, сейчас ведь кто из жителей гиблого места первый встретится, тот и схарчит наглеца. Тихо же надо здесь ходить, очень тихо...
Вовсе не тихое прокрадывание на цыпочках, в попытке проскользнуть незамеченным мимо местных обитателей. Нет, наоборот, эльф оказался шумным: ломился напрямик через искореженные почерневшие кустарники, сшибал ветви и вовсе не заботился о том, чтобы избежать опасности. Когда он вышел к логову какой-то твари, "мышка" досадливо крякнула. Ни о какой осторожности и речи не велось. На двух обнаженных мечах, которые он держал в руках, виднелись следы недавней крови. Воин, не заботящийся об оружии, настолько невменяемый, что даже кровь не стер с клинков? "Мышка" дернула ухом. Нет, незнакомец явно лишился рассудка: сунуться в чащу Проклятого леса, шуметь так настойчиво, что твари сбежались со всей округи - на такое лишь безумец мог решиться. Хотя об отсутствии разума подумалось еще на тракте.
У логова быстро собралась целая свора, примчавшаяся на шум и запах крови: воин был ранен, и настолько могла видеть вампирша, - ранен серьезно. Только вот на свои раны не обращал никакого внимания, чего не скажешь о тварях, которые уже жадно щелкали челюстями в предвкушении еды, но не рисковали вступить в схватку - видать, побаивались хозяина логова больше, чем стремились заполучить добычу.
"Ох, это еще смотря кто станет тут жертвой", - подумала кровопийца: в янтарных глазах эльфа полыхало безумие, смешанное с жаждой крови... и смерти. Он пришел сюда умереть, а заодно и забрать побольше тварей в мир иной. Ей знаком этот взгляд... так же смотрела она сама на тех, кто пришел забрать ее жизнь за убийство, которого она не совершала. Тогда она убивала без числа, не жалея себя, не думая о том, что теперь у поселян появятся все основания считать ее убийцей. И сейчас снова увидела такой же взгляд. Обреченный. И решительный. Беспощадный, в первую очередь - по отношению к себе. Слепая ярость берсерка.
Тварь вылезла из логова, огляделась по сторонам, обнаружила добычу. И начался ад. Вампирша думала, что всё закончится почти сразу, но, увидев, как быстр и ловок незнакомец, решила присмотреться к нему более пристально. Времени у нее до рассвета.
А безумец, что сошелся в схватке с монстром, оказался слишком стремителен, слишком смертоносен... для человека. Одно слово - эльф. Только совсем непохож на местных остроухих. Слишком высок и плечист. А еще у него были совершенно не эльфийские глаза. Волчьи. И когда он с криком ринулся на тварь, то охотница заметила еще и длинные острые клыки, обнажившиеся в оскале ухмылки.
И всё же предпочла считать его эльфом, хотя бы для удобства: назвать молниеносного воителя человеком она не могла. Даже привычные к темноте и скорости глаза вампира не всегда успевали уследить, как взлетают мечи в ударе, как уклоняется от атак твари этот... эльф. Поляна перед логовом наполнилась криками, а скорее, рыками воина и воем, визгом искромсанной клинками мерзости.
Мечи двигались с такой ошеломляющей скоростью, что "мышка" не успевала моргать, чтобы не пропустить очередной удар. Эльф не сражался - он безжалостно крошил свою жертву, посмевшую счесть его добычей, и не замечал в пылу схватки, что получает раны одну за другой. Но стоило твари упасть, как сразу же из-за деревьев десятками хлынули другие, более мелкие, наваливаясь кучей на воина. И всё же он вырвался, вращая мечами столь быстро, что они казались серебристыми бликами. В стороны полетели куски вонючей плоти. Перекрывая визг раненых монстров, воздух разрезал яростный выкрик:
- Я сказал, по одному!
Ладонь эльфа засветилась слепящей белой вспышкой. Он хлопнул пятерней о землю, и из почвы рванулись ввысь скрюченные, покореженные коренья, разрывая чудовищ на куски и словно ограждая воина высоким густым плетнем.
"Так он еще и маг?!"
Внизу происходило нечто невероятное: безумный воин сражался с неистовой яростью, уничтожая тех, кто по трупам, сквозь сеть корней, ухитрялся прорваться на поляну. Однако магических атак больше не последовало - похоже, эльф вложил всю свою силу в тот единственный раз. "Мышка" убедилась, что потерявший рассудок герой всё же обречен, несмотря на то, что к безумной выходке прилагалась недюжинная сила воина-мага. И не спасти его никак, даже если она вмешается; просто полягут вместе под лавиной мерзости. В груди что-то неприятно дернулось... уж очень не хотелось, чтобы безрассудный эльф вот так погиб. Странное ощущение - вроде и не её вовсе. Но знакомое и родное. Из какого-то забытого прошлого.
И тут начало происходить такое, что вампирше стало не просто страшно, она впала в панику. Небо взбесилось. Посыпавшиеся с него огненные шары и молнии точно попадали в цель, уничтожая тварей, - и магия явно исходила не от воина, погребенного под множеством кровожадных туш. Она не могла понять, откуда всё это взялось, но это "что-то" явно метило по обитателям леса, аккуратно обходя эльфа. "Мышка" решила, что погибать в лавине пламени ей нет смысла, и спешно ретировалась за границы леса.
Перед самым рассветом сменившая облик вампирша наткнулась на ночного безумца: на опушке, сразу за барьером, лежал израненный мужчина. Эльф.
Глава вторая
Он появился на поляне словно из ниоткуда. Когда Тари подняла взгляд, у нее перехватило дыхание: нет, незнакомец не был красив. Он ужасал, этот неизвестный... эльф. Настоящий лесной эльф, сумеречник, о каких девушка слышала лишь в детских сказках-страшилках. Густые волосы цвета воронова крыла струились по плечам и спине тяжелой волной, спадая ниже бедер. Чело венчала корона из дубовых листьев. Слишком широкоплеч и высок для эльфа - для светлых эльфов, среди которых родилась и выросла Тари. Точеные черты лица хищно заострены, тяжелый взгляд янтарных глаз из-под летящих росчерков бровей лишь подчеркивает опасное выражение лица. Глаза же... волчьи, с вертикальными зрачками и дикой жаждой крови. Глядя на девушку, он ухмыльнулся, обнажив в кривой улыбке внушительные клыки.
"Проклятье! Метаморф! И не эльф вовсе - зверь!" - Тари запаниковала. А как не запаниковать, если еще несколько часов назад она купалась в озере, в родном лесу, а вот теперь очутилась на этой странной поляне. Вынырнув из воды в очередной раз, девушка не узнала местности. Не то озеро, не тот берег. Ныряя снова и снова, эльфийка пыталась вернуться в родные места, но словно кто-то подшутил над ней. Выбившись из сил, девушка выбралась на берег и добрела до этой поляны, считая, что ее всего-навсего прибило течением к дальнему краю озера, и нужно всего лишь немного отдохнуть перед тем, как отправиться искать дорогу домой. В любом случае, это должны быть всё еще родные леса ее племени - леса светлых эльфов. Других здесь и быть не могло, а значит, она в безопасности. И вдруг этот незнакомец. Сумеречный друид-метаморф.
- Чего тебе, чужак? Уходи подобру-поздорову, пока я не позвала воинов! - Тари попробовала приободриться и припугнуть незваного гостя.
- Зови. Посмотрим, кто придет на твой зов... в моем лесу, - сумеречник оскалился еще нахальнее, и девушке стало по-настоящему страшно. Нет, не вел он себя, как случайно забредший в эти края, - он явно чувствовал себя здесь хозяином. Тари прислушалась к духам земли, к деревьям...
"Ашшш", - напевно прошептал ветер - и она содрогнулась, понимая, что это значит. Пришельца зовут Аш, и... власть его здесь настолько безгранична, что даже ветер признает его хозяином. Мысли полетели кувырком, разлетаясь многоцветным калейдоскопом. Как же так? Она никогда не слышала, чтобы берег озера соприкасался с владениями сумеречного друида. Но это ведь не иголка в стоге сена, такое невозможно утаить! И если земли чужие, то как появились тут ее вещи - одежда и лютня с дудочкой, с которыми она никогда не расставалась? Да и откуда взяться сумеречнику в их краях?! Их нет, остались лишь легенды об этих страшных чужаках... Тари лихорадочно завертела головой в поисках спасения и вдруг заметила то, на что сперва не обратила внимания: лес чужой, он вовсе не походит ни на один из лесов, которые она видела прежде. Деревья незнакомые, воздух пахнет иначе. Нечто неуловимое в сознании эльфийки забило тревогу: она вовсе не на другом берегу - нет, она очень далеко от дома. Неизвестно где. Чужой, пугающий лес. И жуткий звероглазый эльф - хозяин этого леса. И... утро, хотя Тари пошла купаться на озеро далеко за полдень. Произошло нечто неправильное, непонятное.
***
Перламутровые капли росы еще дрожали на сочной зелени лесного разнотравья, и робкие солнечные лучи только пытались просочиться сквозь плотную завесу разлапистых ветвей, когда скучающий сумеречник выбрался из дома и отправился обходить свои владения. Это давно вошло в привычку, и изменять ей Аш не собирался. Ему нравился непроходимый дремучий лес, выстилавший тропинку под ноги своему хозяину. Родное детище, которое берег больше всего в жизни: единственное, чем всё еще дорожил угрюмый эльф-друид. Могучие деревья, дарившие полумрак даже самым солнечным днем, напоминали о других местах и рождали легкую ностальгию - обрывочные воспоминания о северных лесах родины. Темные тропинки манили сумеречника под сень своих аллей. Дикие звери - дикие для посторонних - чувствовали своего хозяина и ластились к нему. Но из всего лесного зверья эльф больше всего любил волков, ведь тотем именно этих хищников принял он, становясь друидом.
Неспешным шагом уходил Аш к опушке, всё дальше от дома, скрытого от лишних глаз в самой чаще, у подножья гор. И внезапно почувствовал тревогу зверей и птиц. Казалось, даже ветер шептал о чужаке. Сумеречник двинулся туда, куда указывали лесные жители, и вскоре заметил нарушителя... эту светлоухую, как презрительно называли сумеречники светлых собратьев-эльфов. Вторженка лежала на поляне среди цветов и жевала травинку, глядя в небо и совсем не замечая хозяина леса. Не то, чтобы Аш хотел серьезно навредить или убить, но припугнуть девицу стоило.
- Как гуляется в моих владениях?
Эльфийка изумленно - видимо, еще не осознав, где находится и кто перед ней, - посмотрела на него широко распахнутыми изумрудными глазами, тут же резко подобралась и уселась, обхватив руками колени. Ее взгляд стал настороженным, затравленным - точь-в-точь мальчишка, пойманный кухаркой на воровстве пирожков! Но всё-таки перед ним была девушка, хоть и походила на сухощавого угловатого подростка. И она явно не понимала, в какие неприятности попала, придя в этот лес: ни добротой, ни миролюбием нрав Аша не отличался - скорее уж, наоборот. Сумеречник присел на корточки, поймав ее рукой за подбородок, притянул ее лицо к своему, почти соприкоснувшись носами, и спросил:
- Ну и что мне с тобой сделать, нарушительница моего покоя?
Чужачка молчала, испуганно глядя на него. Легкий ветерок запутался в длинных волосах друида, ласково шепча: "Ашшшш". Только он устанавливал тут законы - и, надо заметить, жесткие: нарушителям не было пощады, их ждала смерть. Однако убить беззащитную девочку казалось лишним; да и скучал он в одиночестве, а незнакомка пробуждала определенный интерес. Интерес волка к забредшей в его владения волчице.
А светлая испугалась всерьез, едва заглянула в вертикальные зрачки янтарных глаз: она начала догадываться, что извинениями не отделается, и никто не собирается оставлять ее безнаказанной. Поняла: не он здесь чужак, это она - незваная гостья. Ей стало ясно, о ком говорят духи земли и воды, о ком шепчет ветер... Даже столь юная эльфийка обязана знать, как наказывают сумеречные друиды тех, кто посягает на их территорию. А это не простой друид, это метаморф, а значит... силен невероятно и может превратиться в зверя и растерзать ее, разорвать на части. Уже не легенда - перед ней стоял живой, настоящий хищник в обличье эльфа. Ожившая страшная сказка. И всё же - завораживал. Вот этой самой дикой, первозданной силой.
"Куда же я попала?"
Она дернулась в отчаянии и случайно задела рукой лютню. Та отозвалась ровным мелодичным звуком. Лютня и дудочка.
"Может, и с ним сработает?" - с надеждой подумала Тари, глядя на весьма устрашающего сумеречника, и попыталась улыбнуться чужаку как можно дружелюбнее:
- Тебя ведь Аш зовут? Хочешь, я тебе песню сыграю? - прозвучало неимоверно глупо, но это было единственное, что сейчас светлая могла предложить за свою жизнь.
Хозяин леса всматривался в глаза незваной гостьи, раздумывая, что же на самом деле сделать с ней. С той, что сама пришла к нему, пусть даже и случайно. Сумеречник не сравнивал этот лес с теми, что остались на родине, - он был не такой, он был ЕГО. Часть самого эльфа. А значит, девушка уже вошла в его жизнь. И она не из тех, кого за подобные вторжения убивал без раздумий. Он и не злился, скорее, просто насмехался, пробуя характер. О да, конечно, он знал песни светлых. За них можно бы и простить, но он уже определил другой путь для заблудившейся девочки, и даже дивная песня не могла этого развеять - слишком долго он пребывал в вынужденном аскетическом одиночестве. Он сжал подбородок нарушительницы, приблизился губами к ее острому уху, скользнув щекой по щеке, и прошептал:
- Песню? Думаешь, песни хватит, чтобы заплатить за покушение на мою собственность? Нет, ты заплатишь кое-чем другим, а именно - собой, - свободной рукой он скользнул под ткань ее туники, проехался ногтями по нежной коже груди. - Такая плата будет достаточной.
Эльфийка сжалась сильнее, стараясь защититься хоть как-нибудь. Испуг на мгновение отступил, выдавая совершенно другую сторону характера: она подняла глаза и с вызовом посмотрела на хозяина леса:
- Никогда! Ни один светлый! Не назовет никого хозяином! Я лучше умру! Да как ты посмел, наглец?! - ее мысли заметались в ярости, слова срывались словно помимо воли; даже страх куда-то испарился. Она готова была принять всё, что с нею сделают, а потом с гордостью умереть. Надеяться больше было не на что. По крайней мере, в тот момент ей так казалось.
"Вот и пригодится твой кинжал, отец".
Но сумеречник рассмеялся:
- Бесполезно. Глупая светлоухая гордячка... ты не понимаешь, куда попала. Запомни: ты не умрешь, пока я тебе не позволю. Ты не в своем мире. Это мой лес. И ты тоже теперь принадлежишь мне. По праву владения.
Повинуясь мысленному приказу, деревья протянули ветви над поляной, закрывая солнечный свет, даря благословенный полумрак, пробуждая в Аше первозданную мощь природы. Все его чувства обострились: эльф дышал невероятной, необъяснимой силой, слыша каждый шорох, видя каждую травинку. Ветер, словно желая прикоснуться к хозяину, шаловливо раскидал иссиня-черные пряди по плечам. Сумеречник был дома - и его дом, его родной лес, придавал сил, баловал, ласкал, щедро одаривал звенящими ощущениями пьянящей власти над всем живым. В звериных глазах заплясал янтарный огонь. И сквозь испуг и ярость проступило что-то новое, непонятное... девушка невольно протянула руку и кончиками пальцев провела по этим черным прядям. Все же он зачаровывал больше, чем пугал.
Друид сорвал с нее тунику окончательно. Поверженная наземь, распластанная на траве, Тари могла видеть лишь лицо Аша, который снова нагло ухмыльнулся и властным жестом раздвинул ноги пленницы. Она не сопротивлялась. Мысленно - да. Но тело словно принимало это проклятое право владения. Где-то глубоко в душе она знала: иначе и быть не может, - и это не пугало.
"Может, мне больше и не будет одиноко?" - мысль заставила сумеречника улыбнуться почти тепло. Он неторопливо разделся и, склонясь над замершей в страхе девушкой, укусил за губу и слизнул выступившую рубиновую капельку. Инстинкты диких зверей, родных ему волков, проснулись, разбуженные вкусом крови. Теперь его невозможно было остановить.
Тари вздрогнула, словно удавка захлестнула шею, выжимая, отбрасывая покорность. Она попыталась вырваться, но ее лишь крепче прижали к земле. Девушка зажмурилась в тщетной попытке отстраниться от происходящего; по бледной щеке скатилась слеза. На миг Аш удивился столь резкой смене поведения, но тут же все стало понятным.
- Надо же, какая пугливая. У тебя это первый раз? Ох уж эти светлые, с их высокой моралью, - Аш забавлялся - ему было весело наблюдать за реакцией неопытной эльфийки. Касаясь дыханием ее уха, он прошептал:
- Не опускай ресниц. Просто смотри на меня. И не бойся, не съем.
Она зажмурилась сильнее и вдруг распахнула глаза, всматриваясь в янтарный взгляд. Испуг... и что-то непонятное, странное, новое, от чего вспыхивают щеки. Слишком ощутима ее беззащитность в лапах этого зверя... День, ничем не отличавшийся от остальных, внезапно превратился в ад: чужой лес, чужое небо, чужак, бесстыдно разглядывающий ее, обнаженную, распростертую на земле. Его руки, его губы - казалось, они везде. Если бы она могла укрыться за болью, было бы легко его возненавидеть, но проклятый насильник и не думал причинять ей боль: его умелые пальцы находили самые чувствительные места, непостижимо дразня, пробуждая желание. Тари ненавидела свое тело, так быстро сдавшееся под ласками, предающее ее. Он не был груб, и если не считать того, что удерживал силой, - был нежен. Одного взгляда в его глаза ей хватило, чтобы увидеть самое страшное: там не было ни похоти, ни животной жажды. Только смех. Друид смеялся над ней, над ее гордостью, прекрасно понимая, что делает ее податливой игрушкой, тянущейся за запретным удовольствием. Он околдовал ее.
- Каково оно, когда тело знает лучше, чем ты сама, девочка моя?
- Ублюдок! - выкрикнула Тари, не представляя, о чем он говорит, дрожа от ярости и в то же время утопая в невероятно остром наслаждении - и презирая себя. - Ублюдок, сукин ты сын... за что... за что?
- Не так уж плохо, когда твоим первым мужчиной становится кто-то опытный, не правда ли? - и снова неприкрытая насмешка. Он наслаждался не телом, он получал удовольствие от того, как мечется ее душа, отказываясь принимать происходящее, протестуя против нахлынувших лавиной ощущений. Просто делал ее своей. Как умел. Как понимал это, еще не совсем одичав среди волков, но многое переняв от них. И это - тоже.
- Ублюдок... ублюдок... ублюдок, - шептала она, глотая слезы обиды и растерянности и совершенно по-детски прячась за злыми словами.
- Не самая высокая плата за то, что ты останешься жить, - меланхолично произнес Аш, укладываясь рядом и наблюдая, как девушка сворачивается клубком, пытаясь закрыться от него.
- Зачем мне теперь жить? - эльфийка на ощупь нашла в траве возле разорванной туники кинжал - подарок отца, который всегда носила с собой. Крепкая рука друида схватила ее запястье:
- Даже не думай. Если я кому-то оставляю жизнь, то только я имею право ее отнять. Такое у меня правило.
- Да что ты за чудовище такое? Дай хоть умереть, выродок! - воскликнула в сердцах Тари.
- Умереть? В этом мире ты всегда успеешь умереть. Иди и умри. Только нет тут ни доблести, ни чести. Найди в себе силы жить. Ненавидь меня, убей, если сможешь. Живи столько, сколько потребуется, чтобы однажды суметь убить меня. Живи и каждый день становись сильнее, чтобы не опозорить того, кто подарил тебе этот кинжал. Чтобы смыть кровью то, что я с тобой сделал, если считаешь, что я совершил что-то плохое, - глаза сумеречника были холодны, как лед.
- Жить, чтобы ненавидеть?
- Не самая плохая цель. Научись ненавидеть, - Аш усмехнулся и накрыл ее губы поцелуем. То был самый первый поцелуй. От него.
Сопротивляться было бессмысленно. Она и не сопротивлялась, позволяя делать со своим бесстыдным телом что угодно, цепляясь за новое рождающееся чувство. И ненавидела каждое прикосновение, каждый поцелуй, заставляющий вздрагивать от неправильного удовольствия. Счет времени потерялся, Тари тонула в волнах счастья и жгучей злости - на бессилие, на невозможность запретить телу ощущать эту страсть, эту ласку. Сходила с ума, не в состоянии прекратить это, вновь и вновь выгибаясь в экстазе под умелыми действиями сумеречника. И копила в себе ненависть, желая увидеть тот день, когда уничтожит чудовище, надругавшееся над ней, заглушая тихий голос, говоривший, что всё не так. Совсем не так.
Вечерние сумерки накрыли лес, когда Аш вытянул шнурок из ворота ее туники, захлестнул петлей рукоять кинжала и, как подвеску, нацепил себе на шею.
- В тот день, когда сможешь снять его с меня, ты будешь свободна.
- Зачем тебе это?
- Да незачем вообще-то, но иногда становится скучно жить в одиночестве, - отозвался эльф, одеваясь и вешая лютню на плечо: к музыкальным инструментам он испытывал уважение и оставлять их на поляне не собирался. Затем подхватил на руки пленницу:
- Ты не сможешь идти, ведь так?
- Я никуда с тобой не пойду!
- Хм, а я тебя и не спрашиваю. Я сам решаю, что мне с тобой делать. Смирись, - равнодушно хмыкнул сумеречник и понес девушку прочь от поляны.
Дом показался вскоре - то ли он был недалеко, то ли эльф шел слишком быстро, то ли Тари вовсе потерялась во времени. Внешне строение и на дом-то не походило: густо оплетенные плющом стены, поросшая мхом крыша, деревья, столь тесно обступившие хижину, что ее и вовсе не заметно, если не знать, куда смотреть. Эльфийка невольно поежилась, представляя, как жилище должно выглядеть внутри. Друид неслышно произнес заклинание, и дверь открылась. Крепкая дубовая дверь со стальной оковкой.
Настало время удивляться: жилье оказалось очень уютным. По-простому, без изысков: небольшая чистая кухонька, более просторная спальня. Аккуратный очаг, добротная кровать, кованый сундук. Полки с магическими книгами, дверь в кладовую. Скромное, но приветливое убежище отшельника. Тари изумилась. И только сейчас обратила внимание, как одет Аш: зелено-серая легкая льняная туника с вышивкой по краю, серые штаны тонкого и явно дорогого сукна, мягкие сафьяновые сапоги. Висящие на стене изящные клинки эльфийской ковки дополняли общую картину, говоря о том, что друид вовсе не беден - и не такой бирюк, каким показался вначале. Не чужд утонченности и красоты в вещах, которые носил; да и дом его опрятней, чем у многих жриц. Простота не указывала на бедность - скорее, на неприхотливость хозяина.
- Как же так? - не сдержалась Тари: она-то готовилась к медвежьей берлоге! Жилище может многое сказать о своем хозяине, и в ее голове не укладывалось, как чудовище, насильник, мог обитать в таком приятном доме. С другой стороны - насильник ли, ведь в своем праве? Скорее совратил, чем силой взял, да и не чудовище вовсе... Но этот слабый голос снова был задавлен.
- Как-то так, - пожал плечами Аш, положил лютню на постель и унес эльфийку из спальни.
- Что ты опять надумал? - обреченно спросила Тари.
- Да ничего особенного, помыть тебя малость надо, - сумеречник был воплощением спокойствия.
- И скольких ты уже... мыл? - вспыхнула она. Вроде бы после произошедшего на поляне стесняться уже не имело смысла, но почему-то от мысли, что почти двухметровый увалень будет ее мыть, девушке стало не по себе.
- Ты первая. Не волнуйся, я осторожно, - во взгляд эльфа вернулась насмешка. Он поставил пленницу на пол, удерживая одной рукой, чтобы не упала, и принялся поливать ее из большого чана, стоявшего в очаге. Тари порадовалась теплой воде... и закрыла глаза, сгорая со стыда, когда его ладонь заскользила по мокрой коже, смывая пыль и комочки земли, оставшиеся после поляны. Слишком уж приятные прикосновения. Тело отреагировало мгновенно, а он, казалось, издевался, выглаживая все потаенные места, словно опять лаская, соблазняя. Когда ловкие пальцы проникли между бедер, девушка не выдержала и застонала.
- Проклятье, только не снова, - неслышно прошептала она. И услышала смех в ответ.
- Святые небеса, ну что за девица, стоит притронуться - уже горит желанием.
- Скотина!
- Да-да, пой, птичка, пой, мне голос твой приятен, - не унимался он. Завернутая в пушистое полотенце, отмытая пленница была доставлена обратно в спальню.
- Как зовут тебя? - неожиданно осведомился друид.
- Тебе зачем?
- Не могу же я тебя девкой звать.
- Тари, - огрызнулась она: перспектива откликаться на девку вовсе не радовала.
- Соловей? И вправду, птичка, - усмехнулся Аш. - Лежи здесь и не чирикай, птичка, - наставительно произнес он, давясь смехом при виде разъяренной раскрасневшейся эльфийки, туго спеленатой полотенцем, и направился к двери.
- Ты куда собрался? - спросила Тари, безуспешно пытаясь выпутаться.
- Уже соскучилась? Не волнуйся, вернусь скоро.
- Да кому ты нужен? - возмутилась девушка, но вышло неубедительно и как-то по-детски обиженно.
Сумеречник воротился посвежевшим, переодетым. И с большим подносом, где аппетитно громоздились фрукты, овощи, нарезанное ломтиками вяленое мясо, сыр, лепешки и два кубка. Всё это дополнял кувшин, от которого исходил запах тонкого вина, настоянного на травах.
- И если ты скажешь, что не хочешь есть, то соврешь. Тебе ведь надо набираться сил, чтобы отомстить мне, - ехидно произнес он, устанавливая поднос на постель и разворачивая девушку из полотенца, освобождая ей руки.
- И пить тоже хочу, - огрызнулась Тари, налила в кубок вина и осушила залпом.
- Ну-ну, - Аш поперхнулся смехом.
- Сего ню-ню? Ик, - эльфийка опьянела мгновенно. И дело даже не в том, что вино было крепким, - просто его, как и мужчину, она попробовала впервые лишь сегодня.
- Закусывай, - друид уже откровенно хохотал во весь голос над захмелевшей пленницей.
- Рскмынвлси тыт, - пробубнила Тари, пытаясь поймать хоть что-то съестное. Охота на еду оказалась неудачной: пальцы отказывались слушаться и всё время хватали воздух вместо лепешки.
- О, мстительница растет! Рот открой, - безуспешно пытаясь унять хохот, сказал друид, запихивая ей в рот кусочек неуловимой лепешки. Девушка недовольно зарычала, но принялась ожесточенно жевать. Так он и кормил ее с руки, пока Тари не замотала головой - мол, не хочу больше, - и не свалилась в подушки, уснув почти на лету. И не увидела, как задумчиво смотрит на нее Аш - звероглазый друид-метаморф, сумеречник, чудовище из детских сказок.
- Смешная девочка, - тихо произнес друид, уложив Тари спать, как полагается: сняв с нее полотенце и укрыв одеялом. Она и вправду была смешной. Совсем не такая, как эльфийские красавицы, воспетые в балладах. Да и не красавица вовсе. Узкие, почти мальчишеские бедра, маленькая, твердая, как зимние яблоки, грудь, которая не просто помещалась в ладонь, она в ней утопала. Слегка вьющиеся волосы пшеничного цвета коротко острижены, едва закрывают шею, не достигая плеч, и непослушными вихрами торчат во все стороны. Аш не задумывался, почему у девушки такая прическа, - слишком очевидно, что она из другого мира, и возможно, там принято стричь волосы в такой манере. Он изучал ее пальцами, едва касаясь этих непослушных кудрей, проводя по тонким линиям лица, по курносому, высокомерно вздернутому носу, прочерчивал невидимые линии по изгибу шеи, по груди. Ладонь спустилась вниз по животу... девушка чуть слышно простонала во сне и, вздрогнув, раздвинула бедра.
- Вот же ж... ненасытная, - усмехнулся сумеречник. Похотливое тело. Это он понял еще на поляне, впервые дотронувшись до нее и получив отзыв на прикосновение. И решил, что этим не воспользоваться просто грех. Нет, он вовсе не искал оправданий своим действиям. Если бы девушка была другой, вела себя иначе, он все равно не отступился бы: не так часто забредали эльфийки в его волчий лес. Пусть даже и светлые. Иногда звериные инстинкты в Аше были сильней разума; он давно смирился с тем, что иногда принимал решения как волк, а не как эльф.
Но Тари и вправду была смешной. И беззащитной. Оставить в лесу - всё равно, что убить. А так - возможно, приживется. Девица оказалась не молчуньей и острой на язык, так что поговорить теперь будет с кем. Да и другие развлечения предполагались. Аш еще не знал, как реагировать на появление в его жизни таких перемен, но сама жизнь явно изменила цвет с однотонного на буйство красок, а скука отправилась спать до других времен.
***
- Мы правильно сделали?
- Не знаю. Другого способа пока не вижу.
- А что я? Мне сказали - доставить, я и доставил.
- Что скажет ифирин?
- Он молчит, его не слышно.
- Да, крепко он связал ифирина.
- Кто же знал, что он так силен?
- Думаете, это поможет?
- Должна же быть брешь в его защите.
- А если мы просчитались? Если это не поможет освободить держателя?
- Не должны, девушка именно такая, как надо.
- Ох, сдается мне, чего-то мы точно не учли.
***
Пробуждение было теплым и почти уютным, если бы не странная тяжесть, придавившая к постели. Тари не открывая глаз, попыталась ощупать причину тяжести, и внезапно осознав, что это не что иное, как мужская рука, распахнула веки. Он лежал совсем близко, по-хозяйски обнимая ее, и безмятежно спал. Он. Сумеречный эльф, друид-метаморф, чудовище из ее сна. Или это был не сон? Ее сердце испуганно забилось с такой силой, что рисковало вырваться из груди. Нет, не сон. Всё было наяву. И этот кошмар спал без малейших угрызений совести, да еще и обнимал её так, словно имеет на это право.
Первым порывом было сорвать отцовский подарок с шеи Аша. Только теперь он оказался в ножнах, а шнурок заменила стальная цепочка. Попытка осторожно вытащить клинок провалилась: лезвие прочно удерживалось чарами и отказывалось покидать чехол. Застежки на цепочке не было, а значит, снять ее, не разбудив друида, не получится. Вспомнились его слова: "Заберешь - и можешь быть свободна". Выходит, вернуть кинжал можно, лишь сняв его с трупа. А на стене над изголовьем кровати так заманчиво висел целый арсенал... Всё еще барахтаясь в остатках сна и толком не сознавая, что ей приснилось, а что является правдой, Тари потянулась за ближайшим оружием, инстинктивно пытаясь покончить с кошмаром раз и навсегда, но обнимавшая ее рука тут же вернула ее на подушки.
- Не шуми, я еще сплю, - сонно проворчал эльф, не открывая глаз.
- Спишь? Ты... ты... чудовище! День за окном, - попыталась праведно возмутиться Тари, но вышел лишь бессвязный лепет, что спать в такое время не положено.
- Уж кто бы говорил, сама проспала трое суток, - хмыкнул Аш, разлепив веки и уставившись на неё туманным взглядом.
- Т... трое суток?
- Ну да, видать, устала от утех любовных. Да и вина не стоило пить в таком количестве, - усмехнулся сумеречник, подминая девушку под себя и зависая над ней, почти соприкасаясь носами.
- Мерзавец! Сволочь! Ублюдок! Да как ты посмел?! Ты... ты... даже умереть спокойно не даешь! - закричала Тари. Отвратительная картина происшедшего на поляне отчетливо вырисовалась в памяти. Изнасилованная, обесчещенная, она в бессильном гневе билась маленькими кулаками в грудь эльфа, безуспешно пытаясь выкарабкаться из его хватки. Или же просто вырванная из детства, ставшая кем-то другим, больше не ребенком? Но эту мысль Тари прогнала, едва та появилась.
- Святое небо, какая ж ты шумная, когда проснешься. Хочешь умереть? Да пожалуйста, дурное дело нехитрое, - устало произнес Аш и, поднявшись с постели, сгреб в охапку брыкающуюся девицу, снял меч со стены и пошел из комнаты.
- Ты... куда меня несешь? - запаниковала Тари.
- На улицу. Не убивать же тебя в доме, потом полы мыть придется. Кровь плохо отмывается, - лениво объяснил он, словно собрался сходить к поленнице за дровами, а не лишить жизни разумное существо.
- Ублюдок!
- Я это уже слышал, - отозвался Аш и швырнул эльфийку на траву. Меч поднялся в замахе, готовый безжалостно опуститься на жертву.