- Значит, ты призвал Тайшинкнах, чтобы уравновесить Пламя. Значит, почувствовал, что творится что-то неладное. Но кто же призвал самого Создателя? Я ясно слышал, что на Звездный Путь ступили двое, причем сначала Пламя, а потом Тайшинкнах, - Йут вычерчивал тонким прутиком схему, пытаясь в пыли Лабиринта проследить за своими мыслями.
- А кто такой Тайшинкнах? - поинтересовался Йей, присаживаясь рядом. Итог в удивлении поднял брови:
- Ты не помнишь? Ясно...
- Так кто это?
- Уже неважно. Скажи мне, Йей, за что ты так не любишь Пламя?
- Как за что? Он же разрушил Зеркало, уничтожил саму возможность возрождения Богини. А как жестоко поступил с ифирином?
- И прочие тоже так считают? - Йут внезапно позволил себе улыбнуться.
- Конечно! Разве может быть иначе? Он нас ведь запер здесь. Сидим, сторожим потоки, Лабиринт.
- Мне кажется, ни Лабиринт, ни тем более потоки не нуждаются в присмотре ифи. Мне кажется, у нас другая миссия. А еще, кажется, что это понимаю не только я.
- А кто еще? - Йей спросил совсем не то, что хотел изначально, но с Итогом всегда так, запутает, уведет в сторону, забудешь, чего хотел на самом деле.
- К примеру, тот, кто призвал Тайшинкнах и уравновесил присутствие Пламени, иначе Перекресток уже рухнул бы. И та, что отдала на откуп свою душу, приняв чужую, мается теперь, пытается понять, кто она и зачем. А еще та, кто не стремится исполнять свою работу, предпочитая продлевать оборванные жизни. Забавно, что именно эти трое помнят свое настоящее предназначение. Хотя, скорей пытаются вспомнить, зачем их поместили в Перекресток.
- А ты помнишь?
- Я никогда не забывал.
- Но разве твое понимание разнится с нашим?
- А становится все интереснее и интереснее. Тайшинкнах здесь, во плоти, а не эфирно... похоже, назревают нескучные события, - Йут снова погрузился в свои мысли, оставив Йея без ответа.
***
Состояние дома заставило Тайрена открыть рот и потереть глаза руками. Закрыть и снова потереть. Впечатление создавалось такое, будто постройку пытался пнуть ногой великан: крыша покосилась и местами осыпалась, разбросав битую черепицу по земле; окна вылетели из рам и грудой мусора спокойно почивали рядом с черепичным крошевом; кухонная утварь и большинство вещей из комнаты благополучно расположились там же - на траве у дома. Именно такую картину застал Лис по возвращении из долгих странствий.
- Ох ты ж! - присвистнул он, потеряв от изумления дар речи. То, что тут постарались не грабители, слишком очевидно: они воруют, а не разрушают. Эльфу сразу же припомнилось землетрясение. И отчетливо померещилась чья-то тень в причинах произошедшего.
- Тшим!!! - Тайрен был близок к тому, чтобы пристукнуть извлеченного из-за пазухи синего забияку. - Твоих рук дело? Лучше сам признайся! - он негодующе тряс крылатую белку перед собой, словно намереваясь, как минимум, испепелить взглядом.
- Бе-бе-бе, - картинно обиделся ифи. Ни малейшего проблеска страха, раскаяния или отрицания причастности не промелькнуло в аквамариновых глазах.
Соседи, наблюдавшие сцену возвращения наемника, тихонько подхихикивали: свои дома они привели в порядок еще неделей раньше, а над нерадивым Тайреном не грех и посмеяться. Тем более, когда он ругается с белкой. Синей. Крылатой. Говорящей. Хихиканье сменилось немым изумлением, и дальнейшая сцена происходила в тишине со стороны случайных зрителей.
- Так было нужно, иначе разрушения были бы больше. Много больше. И не расспрашивай меня, не твоего ума дело, смертный, - гордо надулся Тшим, сложив на груди руки и скривив мордашку.
- Ты у меня сейчас сам смертным станешь, истребитель пирожков! Ты натворил, тебе и исправлять! - Лис злился: его совсем не привлекала перспектива ремонта жилища. Однако здравый смысл подсказывал, что именно этим ему и придется заниматься ближайшие пару дней.
- Хи-хи-хи, попробуй сделать меня смертным, - съязвил ифи и, вырвавшись из хватки, завис над эльфом в недосягаемости. Тайрену оставалось лишь прыгать на потеху соседям, пытаясь поймать нахаленка - не швыряться же в него огнем.
- Проголодаешься - сам приползешь, - он махнул рукой на тщетные попытки поймать Тшима и направился в дом. С разрухой надо что-то делать, благо теперь наемник был при деньгах.
- Твоих подземных тшимов! - раздавалось из разоренного жилища по прошествии получаса после сцены во дворе. Завязав волосы в высокий тугой узел, и стянув их для страховки косынкой, Лис, облаченный лишь в штаны и высокие дорожные башмаки, метелкой выгребал из дома всё, что по размерам меньше мебели. И сваливал в кучу за порогом.
- Вот-вот, подземных и ругай, - добавлял масла в огонь неугомонный ифи.
- Лучше молчи, - огрызался Тайрен, вытаскивая остатки разломанной мебели во двор. В доме остались лишь голые, но целые стены, и наемник радовался, что пострадали только окна и крыша.
- Прибью заразу, - ворчал он, усевшись возле горы хлама и роясь в ней в поисках того, что уцелело. Скоро вокруг эльфа начало образовываться три кучи: еще годное бережно складывалось в стопки и ряды, из подлежащего починке рос такой же аккуратный холмик, и уж обычной грудой сваливалось испорченное безвозвратно.
Соседи с интересом наблюдали за мучениями Лиса и неутихающей перепалкой с белкой. Тайрен переругивался с ифи беспрестанно, но особой злобы в словах не было - обычное раздражение. И всё же соседи удивлялись, как вспыльчивый наемник еще не прибил назойливое странное существо. К самому существу они быстро привыкли - мало ли в этом мире необычных обитателей, - и шепотом со вкусом смаковали подробности возвращения эльфа. Он же внимания на шибко любопытных обитателей квартала не обращал и был всецело поглощен разбором и спасением имущества, а также руганью с неугомонным Тшимом.
- Ну и что мы имеем? Так, одежда и прочее тряпье в порядке, разве что стирать всё придется, а вот посуды я лишился вовсе. Но мебель можно починить, - подвел итоги Тайрен спустя пару часов. Непострадавшего имущества было больше, если, конечно, не считать окон и крыши. Поправить рамы он мог и сам, но стекольщика и кровельщика придется нанимать. Стекольщики появились в мире недавно, как и само понятие оконного стекла, и были нарасхват. По деревням, конечно, еще затягивали окна пузырем, но в городах, особенно в столицах, жители стремились украсить свои дома диковинной новинкой - она прочнее и прозрачней, чем пузырь.
- Эй, вихрастый, - окликнул эльф соседского мальчишку. - Сгоняй-ка, позови мне кровельщика и стекольщика, получишь монету. - Лис разумно рассудил, что лучше отправить посыльного, а самому заняться рамами и мебелью. Столярное дело он знал еще с дней учебы у колдуна, поэтому решил не тратиться на мебельщика и управиться самостоятельно, благо повреждения не так уж велики.
- Я мухой, но с тебя монетка, - блеснул зубами в улыбке пацаненок и побежал по пыльной улице. Заработок, тем более легкий и случайный, ценили на Нейтральной даже дети.
- И пирожок тоже с тебя. Ты не умаялся, может, отдохнем и перекусим? - примирительно замурлыкал Тшим над самым ухом Лиса.
- Приполз-таки, - ехидно ухмыльнулся эльф, ополоснул руки в единственном целом ведре и, отерев их о штаны, сел на траву с дорожной сумкой, в которой ждали своего часа заблаговременно купленные припасы.
- Не злись, ну, правда, так надо было, очень надо. А пирожок? - почти скулил проголодавшийся ифи.
- Да что ж с тобой поделаешь, держи, - торжествующе ухмыльнулся наемник.
Пока Тайрен с Тшимом обедали, успели прийти мастера. Вскоре немногочисленным окнам был возвращен надлежащий вид - Лис помогал стекольщику, и дело спорилось быстро. Кровельщик осмотрел крышу, прикинул вслух, какой и сколько черепицы надо, и ушел, сказав, что завтра займется починкой, и пусть хозяин молит небо, чтобы не было дождя.
Рыжий наемник старательно изображал домохозяйку, склонившись над большим тазом и отстирывая от последствий домокрушения одежду и прочее тряпье. Ифи, с неизменным пирожком в зубах, вышагивал по согбенной спине эльфа и каждый раз возмущенно трепыхал крыльями, когда тот разгибался.
- Скажи-ка, Тшим, как ты умудрился тогда запутаться в силках? Я за тобой наблюдал, тебе избавиться от птичьих пут - два раза плюнуть. Так что это было, а? - поинтересовался Лис, в очередной раз выпрямляясь и потирая натруженную поясницу. За спиной сразу послышался обиженный шорох крыльев, однако эльф давно понял, что ифи не летает, а левитирует, и зачем ему крылья - тшим знает. Ну да, именно он и знает.
- Ишь ты, какой глазастый выискался, - съязвил Тшимрис, - У вас ведь есть понятие - ловля на живца, вот и у нас оно тоже есть.
- Так ты меня ловил, выходит? - наивно удивился Тайрен.
- Может, тебя, а может, и кого другого, - ифи строил из себя всего такого загадочного и неприступного, так раздулся от важности, что Лис не выдержал и захохотал.
- Задаром забирай, только потом не плачь и не неси обратно, - от души хохоча, согласился Лис.
- Понятно, раз задаром отдают, то никаких денег потом не хватит, чтобы избавиться, - подхватил веселье старый оборотень, улыбаясь во весь рот.
- Я сейчас кого-то как продам... на запасные части для солдат, - праведно возмутился "предмет торговли".
- Подземный тшим, оно еще и говорит! - глаза вербовщика попытались вылезть из орбит от изумления, но вовремя вернулись в привычный прищур. Кого только не встретишь в этом мире, и удивляться говорящей крылатой синей белке более пары секунд для такого побитого жизнью старика несолидно.
- В общем, Лис, дело есть, - заявил он.
- Всё Тшим да Тшим, и почему всегда подземный? - проворчал окончательно оскорбленный ифи, скорчил кислую мину и, скрестив лапки на груди, по-хозяйски расселся на плече наемника.
- Я воровать не буду! - мгновенно взъерошился Тайрен.
- Да и не надо. Речь о затерянном сокровище. И затерялось оно очень давно. Ты загляни ко мне вечерком, обскажу всё детально, не здесь же разговоры говорить, - поставил точку оборотень и, развернувшись, пошел прочь, не дожидаясь ответа.
- Вот табуреткой чую, опять подсунет что-то эдакое. Не зря же сам явился, задница старая, - раздраженно сплюнул в траву Лис и снова возвратился к стирке, склонившись над тазом, отчего ифи едва не бухнулся с плеча в воду.
***
- Хм, забавная цацка. И лежит бесхозная. Прям, сама в руки просится, - Рован стояла у алтаря и вертела в руках амулет, который до сего момента спокойно лежал на этом самом алтаре.
- Ах, ты ж вор! Вампир! Верни немедленно! - раздался возмущенный голос за спиной, и, развернувшись, Рован обнаружила бегущего к ней дроу, намерения которого явно не отличались дружелюбием. Да-да, вовсе не на свидание он пригласить решился.
- А что, раз вампир, то сразу вор? Не воровала я, только посмотреть... - растерянно произнесла она, отступая вглубь святилища. Всё еще сжимая амулет в руке.
- Держи вора! - разнеслось по подземелью, и, увидев, что на помощь орущему начинают сбегаться другие подземные эльфы, Рован поежилась, как от холода... и растворилась, исчезая.
- Я найду тебя! Всё равно найду! Сдохнешь в страшных муках! - грозил ей вслед высокородный дроу, попутно отдавая распоряжения о поисках. Но Рован не судилось услышать все эти угрозы. Она уже была далеко.
- Вот и нужна мне эта побрякушка? Таскаться с ней теперь, - поспешно удаляясь от земель дроу, вампирша сокрушалась о судьбе, которая опять подкинула тележку неприятностей: ведь не было у нее даже мысли о том, чтобы украсть амулет. Три сотни лет оно ей не надо, и столько же не надо будет. С магическими цацками чуждых рас она предпочитала не сталкиваться по одной-единственной причине - недолюбливала магию как таковую. С горем пополам смирилась со способностями, что давала вампирская кровь, - но по старой привычке хваталась за оружие, когда дело доходило до драки... и лишь потом вспоминала, кем она сейчас является.
Всё еще не совсем привыкнув быть вампиром, Рован чуждалась клана и его законов, водила редкие знакомства с некоторыми дамами, но сторонилась явного сближения с "сородичами по крови". Попав на Перекресток много лет назад, она давно успела осмотреться и прикинуть, что к чему. И если для других иномирян выжить здесь представлялось сложным, то кровопийцам было много легче.
Будучи приспособленцем и сибаритом, вместо мрачных особняков клана кровопийц Рован предпочла найти приют среди людей. И не простых, а желательно - власть имущих. Нынешним пристанищем любительницы легкой жизни стало, в кои веки, не поместье очередного молодого купца, а замок князя людей - блистательная синеглазая вампирша без труда очаровала юношу и коротала дни в его опочивальне. Околдованный молодой правитель счел Рован едва ли не божеством, снизошедшим до пусть титулованного, но всё же смертного. Мошенница лишь усиливала такое впечатление и роскошествовала, ни в чем себе не отказывая, но осторожно - не устраивая кровавой бойни ради утоления жажды. "Питаться" она предпочитал в чужих землях. Благо скорость, дарованная перевоплощением, позволяла за ночь побывать в Нейтральной или у оборотней, не привлекая внимания жителей земель, в которых обосновалась.
- Послушай, князь, вот что бы ты сделал, если бы к тебе попала магическая побрякушка неизвестного назначения, и от нее наверняка тянется след, по которому тебя могут найти те, кому назначение этой побрякушки известно? - Рован вальяжно разлеглась на постели, не удосужившись снять обувь. В одной руке она вертел злосчастный амулет, другой накручивала на палец прядь собственных светлых волос. Не нужен был вампирше совет князя, но поговорить хотелось, вот она и нашел тему. Может, заодно и в мыслях прояснится.
- Выбросил бы куда подальше? - робко предположил юный правитель, присаживаясь на край кровати. Престол ему достался по случайности. Прежнего самодержца отравили, но оставшиеся ему верными подданные нашли виновников и казнили, а корону вручили племяннику убитого князя, как самому ближайшему из родственников по мужской линии. Небывалая справедливость престолонаследия для клана людей. Монарха из юноши не получилось, но это вовсе не огорчало советников, в чьих руках сосредоточилась абсолютная власть. Неуверенный в себе князь не смел им слова молвить поперек, пока... однажды ночью в его покоях не появилась "богиня".
- Выбросить? Нет, слишком просто. К тому же, мало ли зачем сгодиться может. Правильнее будет спрятать до поры до времени, пока не утихнут страсти. Но где? - Рован оставила в покое свою прядь и переключилась на поглаживание волос князя, от чего тот вздрогнул и затрепетал. Для самой Рован плотские утехи остались там же, где человеческое тело и желания, - в далеком прошлом. Однако то, что ритуал кровопийства приносит людям определенное удовольствие, она знал давно. Естественно, если жертва отдает кровь добровольно. Она не горела жаждой убийства и потому решила, что стать таким иллюзорным подобием любовницы "еде" вполне приемлемо. И безопасно.
- Где? Хм, разве что в Темном лесу, в Нейтральной. Там точно не найдет никто, - рассеянно проронил князь, млея под пальцами "богини", ласкающими его волосы, изредка поглаживая по плечам. А Рован призадумалась. Много ходило слухов об этом лесе. Поговаривали, что как-то вампиры выслали отряд разведать, не удастся ли присоединить к своим владениям казавшиеся бесхозными обширные земли. Никто из разведчиков не вернулся. Об этом она узнал от одной из клановых знакомых. И всё же идея спрятать там амулет прочно засела в мыслях: ведь если не лезть на рожон, а быстренько прошвырнуться по окраине леса, вполне можно устроить там схрон и уцелеть.
***
Неделю Аш отлеживался, ничего не делая и лишь изредка выходя на кухню поесть. Ученик, вернее, ученица, наконец-то решила, что она все же девушка, но сути это не меняло. Для эльфа она осталась все тем же загадочным и странным существом, под названием Тварь. Неделю Ранко молчала, наблюдая за друидом, когда они садились за стол. И нахально укладывалась спать в одну с ним постель, словно испытывая на прочность слова эльфа, что ее пол ничего не изменит. Но сумеречник только устало ухмылялся, по крупицам восстанавливая силы.
- Не мешало бы починить дом, а то если дождь пойдет - затопит, - произнес Аш однажды вечером, когда уже смог встать с кровати без противной дрожи в ногах.
- А почему вечером? Разве не лучше это делать утром? - удивилась ученица.
- Не лучше. Дневной свет я не люблю, хоть здесь и густая тень, - ответил друид, внимательно оглядывая дом.
- Тебе видней, - пожала плечами Ранко. - В чем помогать-то?
- Учиться. В этом вся твоя помощь и заключается. Наблюдать, как сплетаются потоки, пытаться воспроизвести плетение. Ты же хотел знать, что случилось тогда, - хитро прищурился в ухмылке эльф. - Вот тебе и первое знание - Стихия Земли, Тшим-Тар. С нее и начнем.
- Даа? - протянула ученица, явно не ожидавшая, что Аш начнет настолько издалека, а не сразу расскажет всё о событиях, которые она пропустила. Не с прогулки же он вернулся настолько вымотанным. И уставилась колючим недовольным взглядом, словно стремилась просверлить в сумеречнике дырку. Отступать она не собиралась: все равно душу вытрясет из клыкастого отшельника, если тот не расскажет ей все как есть.
- Ну да. Так вот, мироздание состоит из двенадцати элементов, иначе говоря - стихий.
- А как же тринадцатая? - немедленно вставила Ранко.
- К ней перейдем в последнюю очередь. Я и сам не знаю, что такое эта загадочная тринадцатая. Так что давай начнем с тех, которые известны, - сумеречник внимательно посмотрел на ученицу. Он понятия не имел о тринадцатой стихии до прошлого "спасения мира". А вот откуда знает Ранко? Может, это знание из ее мира?
- Угу, к самому интересному всегда в последнюю очередь, - ученица состроила еще более недовольную мину и принялась слушать урок. Отчасти она выглядела не столько иномирной, сколько отстраненной. Словно в полусне. Хоть и любопытствовала безмерно, и ершилась едва ли не на каждое слово.
- Стихия земли считается началом, жизнь дающим. Ее потоками создана твердь и всё, произрастающее на ней, а также связь меж всем живущим. Только некоторые разумные эту связь утратили. Звери и птицы, гады и насекомые - все они наполнены силой Тар. Ею пронизано каждое живое создание, будь то былинка в поле или медведь. Поэтому, управляя потоками земли, ты получаешь власть над птицами и зверями, травами и деревьями... и над самой твердью, конечно, - Аш вытянул руки вверх ладонями, и видимые лишь стихийным магам потоки завихрились вокруг его пальцев, сплетаясь в причудливое кружево заклинания. Плющ, густо увивающий дом, ожил, и под его натиском строение пошатнулось и задрожало, принимая свою обычную форму, словно и не было перекоса. Подхваченные его побегами, возвратились на место упавшие с крыши куски черепицы, закрывая зияющие дыры в кровле и закрепляясь гибкими плетями, а осколки слюды окон вернулись в рамы. В считанные минуты жилье стало таким же, как до землетрясения, если не считать того, что по прозрачной слюде проросли тонкие веточки, скрепляя разбитые части.
- Ух. Здорово! А почему с окнами так? - поинтересовалась Ранко, словно пропустив мимо ушей рассказ о стихии. Она схватывала на лету; более того, Аш отметил у нее сильную предрасположенность к стихийной магии всех видов: в свое время она с одинаковым успехом продемонстрировала копирование как друидского заклинания, так и воздушного.
- Наверное, потому, что землей слюду не переплавишь, а с огнем соваться не стоит - еще дом сожжем, - усмехнулся Аш. Он уселся на траву и отдыхал: даже такое плетение забирало много сил, а он не полностью восстановился после событий в лабиринте.
- И то верно, - девушка смутилась: сама могла бы догадаться, а не задавать подобных вопросов. Однако ее смущение больше походило на недовольство собой: это же надо - так сесть в лужу.
- Дальше - огонь. Тшим-Рин. Объяснять, в чем суть огня, не стану, ты и так знаешь. Владея стихией огня, можно сотворить и видоизменить всё, что подвержено огню, - начиная от пожаров и заканчивая ковкой металла. Огонь в нашей крови, позволяющий жить и чувствовать, - тоже Рин. И самая маленькая искра, и солнце со звездами - всё это огонь. Самая разрушительная стихия, но и самая животворящая. Из огня рождались миры, и в нем им суждено погибнуть... хотя это немного другой огонь - не тот, что считается стихией. Но мы ведь не о нем, правда? - Аш вздохнул, вспоминая грустную прощальную улыбку живого Пламени. О чем он грустит, это вечноюный бог? Не бог - Создатель.
- Не о нем, хоть и хотелось бы, - эхом вздохнула Ранко. Она оттачивала заклинание, заставляя дерево склонять к ней ветви, а мыслями витала где-то далеко - но, тем не менее, внимательно слушала всё, что говорит учитель. Она была похожа на рассеянного гения. И иногда обдавала друида таким высокомерным взглядом, что Ашу впору было самому записываться к ней в ученики.
- Вот и ладно. Значит, следующий. Тшим-Саз. Время. Потоки времени пронизывают всё мироздание. Такая вот вездесущая стихия, держащая все миры в хрупком равновесии, не позволяя им погрузиться в хаос безвременья, соблюдая установленные для всего сущего циклы прохождения пути. Даже у камней свой путь, и если вычленить из него поток времени, камень перестанет существовать, рассыпавшись и затерявшись в первозданном хаосе. Время почти неразделимо с Путем. Тшим-Арк. Его потоки прокладывают дороги наших жизней. Всех жизней. Иначе говоря, он - предопределение. То, что иногда по незнанию называют судьбой. Те, кому дано их постичь и научиться управлять потоками этих двух стихий, становятся демиургами.
- Как ты? - девушка исподлобья посмотрела на сумеречника. Тот вздрогнул, поняв, что от нее не ускользнуло то, что носит в себе эльф.
- Нет, я не демиург, я всего лишь носитель ифирина - держателя стихий. Но есть стихии, неподвластные даже демиургам. Тшим-Кир, Тшим-Ран и Тшим-Йут. Сущность, она же - названная смертью. Вероятность, она же истинная судьба, изменчивая и капризная, в отличие от Арка. Ну и Итог. Еще его можно назвать Великим Знанием. Достигшие понимания и управления этими тремя превращаются в тех, кого мы зовем богами, - принявшие знание, управляющие смертью и судьбой. Этим они и отличаются от демиургов, которые подошли близко, но всё еще топчутся у границы предначертания, не в силах постигнуть его.
- Хух, голова сейчас вскипит. Наверное, на сегодня хватит, нужно переварить услышанное. Просто назови остальные пять, - Ранко оставила в покое деревья и внимательно слушала друида.
- Ты права, нужно отдохнуть. Нам еще в доме убирать. А оставшиеся: Тшим-Син, Вода. Тшим-Риз, Воздух. Тшим-Йей, Свет. Тшим-Тил, Металл. Тшим-Зар, Молния. Думаю, с ними и сама в итоге разберешься, ничего сложного, - подвел черту эльф, поднимаясь с травы и направляясь в дом.
- Угу, разберусь, куда ж я денусь, - проворчала ученица, встряхнула пожарно-алой челкой и последовала вслед за сумеречником. У учителя сложилось впечатление, что Ранко слушала о тшимах ради развлечения... и ничего нового не почерпнула.
В доме до сих пор царил учиненный землетрясением хаос: полки сорвались со стен, от посуды и большей части мебели остались обломки. Возиться тут, понял Аш, придется долго: магией не справиться, да и сил на нее еще не было. Однако до наведения порядка руки так и не дошли: не успел он приняться за разгребание мусора, как ощутил, что в лес прокрался незваный гость. И это беспокоило волков, а их тревога не могла укрыться от хозяина леса. "Гость" был вампиром, о чем поторопились сообщить ему серые братья.
- Не до драк мне сегодня, но прогнать стоит. Слышь, Ранко, нам с тобой скука не грозит, - оскалился эльф в хищной ухмылке, сбросив облачение и обливаясь водой из бочки, стоявшей в небольшой нише и служившей именно для омовений. Вода стекала по желобку и уходила в подпол, в трубу, ведущую наружу. Это устройство друид давно подсмотрел у изобретательных людей.
- Я вообще проникаюсь мыслью, что тебе никогда не бывает скучно, хоть ты и жалуешься постоянно на одиночество, - пробормотала себе под нос ученица.
Всё еще слабому после лабиринта телу от холодной воды стало немного легче. Обернув бедра полотенцем, Аш откопал среди завалившего пол хлама серебряную флягу, сделал пару глотков и уселся на чудом уцелевший стул, кривясь от горечи.
- Не знаешь, почему самые полезные снадобья всегда самые горькие? - спросил он, роясь в развалившемся сундуке с одеждой. Выбрал самые чистые рубаху и штаны, сверху накинул просторный темно-зеленый балахон. Надевать что-то, более подходящее для стычки с кровососами, не хотелось: тело нуждалось в передышке и от одежды тоже.
- Чтобы жизнь медом не казалась, и впредь неповадно калечиться было, - с готовностью ответила Ранко. Девица оказалась из тех, кому в рот палец класть не надо - отхватит по плечо всю руку.
- Ну что, пойдешь со мной вампиров гонять или подождешь здесь? - приободрился Аш после лекарства и, перехватив ножны с мечами за перевязь, закинул на плечо, как мешок.
- Ты еще спрашиваешь! - определенно, возмущаться ученица умела.
Сумеречник вышел за порог, поднял лицо к потемневшему небу, на которое поторопилась выплыть ранняя луна, и с удовольствием ловил, вдыхал ее мягкий свет. Рука взметнулась вверх, собирая в маленьком вихре хоровод листьев цветов и трав, свивая их в венок, усеянный мерцающими светлячками. Распущенные из косы волосы спадали по плечам, иссиня-черными змеями струясь по балахону чуть ли не до колен.
Хозяин леса дышал силой земли, впитывая лунный свет, неслышный звон многотравья, стрекот сверчков. Оживая на глазах, Аш становился неотъемлемой частью леса, сверкая волчьими глазами, шелестя ветром в лозах плюща, запутавшимися в черных прядях так, словно были частью самих волос.
Друид перехватил Ранко за талию, не обращая ровным счетом никакого внимания на молчаливое возмущение, выражаемое блеском глаз и впивающимися в руку ногтями. И помчался, словно полетел, перескакивая с ветки на ветку, по знакомой лишь ему тропе к озеру, где замечен нарушитель, и совершенно не беспокоясь о том, что думает девушка о таком способе перемещения. Повинуясь призыву, волчья стая сорвалась с места и неслась вслед за ним. Стоило Ашу спрыгнуть с последней ветки перед незваным гостем, как серые братья сделали шаг вперед, обнаруживая себя. Несколько десятков озлобленных оскалов повернулись в сторону кровососа.
- Ба, кто это к нам забрел? - саркастично осведомился сумеречник, ставя Ранко наземь. - Никак вампирчик? Даже не стану спрашивать, какого тшима тебе здесь понадобилось. Просто убирайся, если не хочешь стать удобрением для этой земли, - эльф улыбался, однако ничего хорошего улыбка не сулила, в довесок к волчьим глазам демонстрируя острые клыки.
- Ой, эльф! Говорящий! - вампирша картинно удивилась, изображая изумление при виде якобы неизвестного существа.
- Я сегодня малость устал и добродушен, поэтому позволю тебе уйти, шутница. Или ты настолько самоуверенна, что можешь помыслить о том, чтобы справиться в схватке с целым лесом? - улыбка Аша стала шире, и волки сделали еще пару шагов по направлению к кровопийце. Ни сильной, ни особо голодной и агрессивной та не выглядела. Можно даже оставить волкам. Но к такому Аш прибегал лишь в крайних случаях.
Похоже, вампирша искреннее изумилась, что ей здесь не рады, раздражена, словно помешали в чем-то важном, и продолжала упражняться в язвительности.
- Мальчики, - манерно протянула она, удостоившись от Ранко столь гневного взгляда, что Аш рядом с ней выглядел поистине дружелюбно: такого уничижительного тона она вампирше явно прощать не собиралась. - Вам что, делать больше нечего? Вот, вас двое, можете заняться друг другом. Знаете, настроение резко повышается, и все вокруг делаются милые и добрые, и небо особенно голубое над головой. Не задумывались? Так подумайте, всяко больше пользы, чем кидаться на первого встречного.
Попытка оскорбить (или просто неудачная шутка) не могла задеть друида. Чего не сказать о Ранко: ее глаза засияли синим, и казалось, сейчас прожгут в вампирше сквозную дырку; меч с тихим шелестом вышел из ножен. Магом она еще не стала, зато с клинком управлялась мастерски. Аш впервые увидел, насколько она может быть молниеносна: он успел только моргнуть, как ученица срезала с головы зарвавшейся кровопийцы прядь волос и вернулась на место. Приказа убивать не было, иначе нахалка уже почила бы, рассыпавшись пеплом.
- Неудовлетворенность, да? - сарказм вампирши набирал обороты: выходка Ранко её явно обеспокоила. - А как же свободные эльфийские нравы и общая любовь? Врут слухи-то. А ты, - она взглянул на девушку, - уже заранее мне не нравишься! Прощайте, извините, что без драки, - она ослепительно улыбнулась, обнажив клыки, и растворилась в ночном воздухе.
- Ранко, ты говорила, что видела много миров. Вот скажи мне, там тоже вампиры превратились в бесцеремонных хамов, которые вламываются в чужой дом, а потом еще и возмущаются?
Ученица выразительно пожала плечами: дескать, везде одинаковы. То, что вампирша сбежала, эльфа вполне устраивало: он давно вырос из горячей юности, когда любое слово задевает, и на подначки не велся. Да и не до драк ему - отдохнуть бы и дом в порядок привести. Уточнять подробности встреч с вампирами в других мирах Аш не стал, но всё еще находился под впечатлением того, как быстро двигалась с мечом Ранко. Если и похожи Твари на людей, то разве что внешне. Возможно, в силе проигрывают и эльфам, и тем же вампирам, но в скорости - фору дадут и тем, и другим.
- Возвращаемся, здесь нам больше делать нечего, - по его ощущениям, присутствие кровопийцы исчезло даже из воздуха, а значит, та была уже далеко отсюда. Вампирша показалась Ашу очень странной и... накомой. Невольно друид задумался о незваной гостье. Она была слишком... человеком, что ли? Этим и запала в память. А еще - ярко-синими глазами. Насмешливыми. Живыми. Он точно где-то видел этот взгляд.
Домой добирались спокойным шагом. Аш больше не спешил и устраивать повторную пробежку по ветвям не собирался. Он просто позволял себе дышать ночным воздухом родного леса, впитывал лунный свет, дарящий облегчение, прогоняя усталость. Сумеречник редко спал по ночам, но сегодня ему это было необходимо. Молча прожигая взглядом спину учителя, Ранко следовала за ним.
Тишина и уют дома, пусть и потревоженного землетрясением и по причине оного пребывающего в бардаке, все же оставались именно уютом и тишиной домашнего очага. И это успокаивало, убаюкивало. Ранко даже не дошла до кровати: так и уснула стоя, прислонясь к стене Аш без лишних раздумий сгреб ученицу в охапку, уложил и завалился рядом сам. На то, чтобы снять одежду, не стал тратить сил; только сапоги стащил и бросил возле кровати.
Неистовая погоня за неизвестным и случившееся потом, - наконец-то всё было позади. Теперь лишь присутствие Ранко напоминало ему о том, что произошло в лабиринте... и еще - засевшее в памяти пророчество.
Глава семнадцатая
Рован ругалась вычурно и смачно, вышагивая по опочивальне. Перепуганный князь оттуда сбежал, решив заняться делами государственными, лишь бы не попасть под горячую руку "божества". Чем сильно удивил советников. Нерадивый правитель всё чаще и чаще своим словом перекрывал их распоряжения, а то и голос повышал. Словно почувствовал защиту, покровительство, - и вдруг вспомнил, что именно он здесь государь, и это его должны слушаться беспрекословно, а не он кого-то. Советникам, привыкшим помыкать князьком, такие перемены не понравились. И они уже точили зуб на фаворита, что объявился неведомо откуда несколько месяцев назад и выхватил из-под их власти правителя.
- Проклятье! Откуда он взялся? Такое мирное местечко... и на те! Эльф! Да что ж мне так везет на ушастых? - оставшись наедине с собой, вампирша продолжала возмущаться. Ведь всё так замечательно сложилось! Проникла в лес, нашла место для тайника, всё обустроила, припрятала амулет. Ничто беды не предвещало. И вдруг - оскаленные волчьи пасти и этот эльф! И наглец-мальчишка, слишком ретиво размахивающий мечом. Рован была вне себя оттого, что лишилась пряди волос, пусть и небольшой, - пришлось причесаться ровнее и аккуратно стянуть лентой светло-каштановые локоны на затылке, чтобы скрыть поврежденную часть. Не нужно быть особо мудрым, чтобы понять, кто именно пришел во главе звериного войска. Хозяин этих мест. Истинная причина смерти тех, кто так и не вернулся из-под сени вековых деревьев Темного леса, прозванного также Волчьим.
Из-за злополучной побрякушки, случайно взятой с алтаря, Рован неожиданно оказалась меж двух огней. Вернее, меж двух эльфов. С одной стороны - разъяренный кражей амулета дроу, который, судя по дорогим одеждам, наверняка принадлежит к аристократам. И уж точно не спустит "вору" святотатства. А как еще расценивать похищение из святилища? И понесла же ее нелегкая заглянуть в злосчастный храм! Ведь без задней мысли, просто любопытство. Окрестности осматривала, всего-то. Оно же интересно, как они там живут, под землей? Да и удобно для ненавидящего солнце вампира. В планах было - очаровать прелестного эльфика и перекочевать в подгорный клан, а то у людей как-то неспокойно. А вышла вот такая... неприятность. Другой же эльф и вовсе был непонятным. Уж у него Рован точно ничего не брала. Просто в лес зашла. И едва не лишилась головы. И если дроу обозлился вполне обоснованно, то лесной хозяин, похоже, благодушием не страдал от рождения. Вампирша смутно догадывалась, что нажила себе двух могущественных врагов на ровном месте. Практически ничего не совершив. И не получится стать "мышкой, которая их съест", не та "добыча", как бы саму не проглотили за обедом.
- Ты знал, что у Темного леса есть хозяин, и что он - существо весьма злобное? - спросила Рован вернувшегося князя.
- Ты про лесного царя, госпожа? Неужели он действительно существует? Я думал, это сказка, - молодой правитель уселся на кровать, разглядывая немного успокоившуюся "богиню" недвусмысленным томным взором.
- Лесной царь, говоришь? Хм, а похож. - Рован восстановила в памяти образ эльфа: выше, чем привычные ушастые, как-то крепче телом, плечистее, что ли. Венок из листьев и трав, как корона. И если прочие представители лесной расы окатывали высокомерием и презрением всех и каждого, у кого уши покороче, то этот мог и соплеменников с землей сравнять, одним лишь взглядом дав понять, сколь они ничтожны. В крови у них это, что ли, у бессмертных? Вампирша отлично понимала различие между своим бессмертием и их. Она была "не мертвой", а они - живыми.
- Ну... так его называют у нас. Но он из сказок. Вот уж не думал, что и вправду есть такой, - князю явно не хотелось говорить о хозяине леса из легенд: он придвинулся к кровопийце вплотную и обвил руками за шею, умоляюще вглядываясь в синие глаза "божества".
- И, правда, ну его... соскучился, да? - и, не дожидаясь ответа, Рован погрузила клыки в услужливо подставленную шею. Она была голодна и ни о чем больше думать не хотела. По крайней мере, сейчас.
***
Сон был коротким и тревожным. Даже не сон, обрывки воспоминаний. Эльф проснулся и сел, стараясь не потревожить спящую девушку. Навеянное дремотой виденье разбудило его окончательно - оставалось лишь сидеть и молча слушать тишину. Всё же он не умел спать по ночам, и тело входило в привычный режим, едва успело немного отдохнуть.
Тихонько встав с кровати, Аш покинул комнату, а затем и вовсе вышел из дому. Луна бледнела в предрассветной мгле, но до первых солнечных лучей еще было достаточно времени. Достаточно для прогулки по родному лесу. Стоя босиком в траве, сумеречник улыбался рассеянному свету звезд. Немного магии - и чело хозяина леса увенчал венок из васильков. Просторный балахон не стеснял движений, трава приятно щекотала голые ступни Аша, неторопливо шагавшего по тропам своих владений.
Тропинка вывела его к озеру, где недавно "мило беседовали" с вампиршей. А еще озеро хранило воспоминания, скрытые от Аша плотной вуалью перерождения в метаморфа. А может, кто-то просто похитил эти воспоминания. Он не помнил, что здесь происходило, - только обрывки. Зеленые глаза. И песня. Его песня. Когда-то он умел и любил петь.
- Да вот не для кого больше, - эльф грустил. Он что-то потерял когда-то. И память берега хранила смутные тени ушедшего безвозвратно.
Привычка, оставшаяся от времен, когда Аш был наемником, взяла свое: он сел на край берега, опустив ноги в воду, достал из потайного кармана неизменную флягу с вином и сделал глоток. Хмельное зелье растеклось приятным теплом по телу и тихой грустью по мыслям. Повинуясь беззвучному зову, из воды вынырнула кувшинка, раскрывая венчик белых лепестков навстречу бледному лунному свету. Друид любил цветы, особенно такие, светящиеся в темноте. Пальцы бережно коснулись хрупких лепестков.
Осторожно потянув стебель из воды, Аш вытащил кувшинку, не навредив ей, и распластался на земле, раскинув руки в стороны, оставив белоснежный цветок там, где сердце. Было когда-то... Ночь перед рассветом всегда была чарующей, а сегодня вообще особенной. И всему виной - сон. Тот самый короткий сон. Те обрывки воспоминаний, которые сумеречник потерял.
Он отдыхал - скорее даже, отстранился от мира вообще и пребывал в своих мыслях, в мечтах. И от этого сладко ныло под ложечкой, окуная в зыбкий туман памяти о чуде, которое исчезло и не повторится. Друиду было тоскливо и одиноко из-за этих воспоминаний, словно, утратив их, он потерял что-то очень важное. И лишь приходя на этот берег, мог коснуться тени. Когда-то здесь произошло нечто важное, чего больше нет. И никто не скажет, где искать.
***
- А что будет, если он вспомнит?
- Не вспомнит. Смертному это недоступно. Он ведь даже не демиург.
- Ну... а если узнает как-то?
- Ой, это уже пугает.
- Да, нам точно не поздоровится. С его-то нравом...
- Мде, нас он и так недолюбливает. Страшно подумать, что он в гневе может натворить.
- Да откуда ему узнать? Кто скажет?
- Никто не скажет. Ведь, кроме нас, никто не знает. Правда, Риз?
- Ась? А я при чем? Я не при чем. Меня вообще здесь не было, когда вы его душу разломали.
- Так ты у нас теперь чистенький, значит? А девица? Не твоих ли рук дело?
- Ну да, моих. Послушал вас тогда, идиотов. Просто не знал.
- Чего ты не знал?
- Ничего не знал. Тринадцатую не знал.
- А теперь, значит, знаешь?
- Больше, чем вы.
- Риз, ты стал странным с тех пор, как связался с этим твоим смертным.
- Это вы странные. Бессмертные сути стихий, а всё такие же дети, забывшие, что важно.
- А ты не такой, значит?
- Уже не такой.
- Риз, да что случилось-то?
- Я создал жизнь.
- Ты?!
- Ты же воздух, как ты смог?! Это не твое предназначение!
- А мне плевать. Зато это было здорово. И вообще, пора мне. Засиделся я с вами.
***
Воспоминания уносили сумеречника всё дальше, маня призрачным щемящим теплом того, что было... было здесь когда-то. Тревожно тренькнула натянутая струна, не пуская дальше, оставляя лишь тусклый свет луны, которого хватило, чтобы растворить в своем сиянии обрывки прежнего эльфа. Обрывки памяти.
И в тот же миг, выныривая из тягуче-сладкого тумана, Аш осознал, что на берегу он не один. Приторно-тленный запах увядающего цветка болезненно резанул по тонким ноздрям друида, заставляя узнать в чужаке вампира: лишь кровопийцы издают запах умирающих цветов.
"Да что же им неймется? Еще один, паломничество устроили в мой лес, что ли? Или... или?" - сумеречник поймал себя на том, что именно этот запах ему знаком. Память услужливо подсунула образ недавней незваной гостьи, рисуя синие глаза на смуглом лице, светлые волосы, изящный стан. Эльф даже потянулся за мысленным образом. И отмахнулся, одергивая себя.
"Проклятье, что за наваждение? Ох уж мне эти летние рассветы и кувшинки", - он снял с груди цветок и вернул в воду; светящийся венчик сразу же закрылся и нырнул, прячась в смолисто-черную темень ночного озера.
Но чужак не померещился, он точно был здесь. Это Аш осознал, едва смахнул все призраки чарующей предрассветной ночи. И оставить это просто так друид не мог. Он сосредоточился, прислушался к шорохам и звукам. Ему не нужно было видеть, где вампир, - он просто знал.
Незаметной тенью сумеречник скользнул меж деревьев. Вампирша украдкой пятилась от берега, её шаги были осторожны и неслышны; но спрятаться от звериного чутья Аша в его владеньях невозможно. В такие моменты хозяин леса был больше зверем, чем эльфом.
- Каким же медом тебе здесь намазано, или кто пролил зелье приворотное? - выдохнул он над самым ухом нарушительницы, успев поймать её в захват: удерживая в левой руке кисть вампирши, а правой прижав спиной к себе так, что достать Аша оружием или заклинанием становилось весьма проблематичным.
- Ага, соскучилась несказанно, всё искала, где обитает звезда моя, с тех самых сладких ночек в пещере искала, - зашипела Рован.
Лишив нежданную гостью свободы действий, сумеречник улыбнулся. Сейчас в нем спала жажда крови, заставляющая убивать всех, кто осмелился ступить под сень его леса. Но проснулась совсем иная жажда. От скуки или волшебной ночи, серебрившейся лунным сиянием в предрассветной мгле... а может, от наваждения воспоминаний. Сначала припугнуть, почувствовать испуг, растерянность жертвы.
- Неужто кровопийца может оценить очарование рассвета на берегу лесного озера? Тебе понравится, если выпьют твою кровь? - шепнул он, обдав дыханием ухо вампирши, и вонзил клыки в беззащитную шею. Тягуче-густая приторная сладость заполнила рот... и, растерявшись от неожиданного вкуса, он глотнул. И, как зачарованный, укусил сильнее, продолжая высасывать странную, с дурманящим запахом, кровь.
Голова закружилась. Он пошатнулся, цепляясь за пленницу, стискивая в кольце рук. Перед глазами поплыли круги, растекаясь миражом, путая видимое и то, что мерещится. Аш словно впал в прострацию, не понимая, что происходит, где он, с кем он... и что делает.
"Это я тут кусаться должна!" - донеслась до сознания обрывочная мысль вампирши.
- Решил отыграться на мне, да? - прошипела кровопойца, внезапно оказавшийся в роли жертвы, едва скрывая клокочущую внутри ярость и огромным усилием воли заставляя себя стоять спокойно, ощутив внезапно накатившую слабость. - Давай, животное...
"Зверь..."
- Да, я зверь... - отстраненно произнес Аш. И он когда-то говорил уже эти слова. На этом самом месте. И кто-то был в его объятьях. Провести пальцами по вырезу туники... по кружеву шелковой сорочки. Рывком развернуть лицом к себе, всматриваясь в полыхающую бессильной яростью синеву глаз.
... изумрудный взгляд с золотыми искрами...
Навалиться всем весом, роняя вампиршу на землю. Густой аромат разнотравья, смешанный с дурманно-сладким запахом мертвых цветов... шиповника. Да, так пахнет увядший шиповник. Рука пленника взметнулась в попытке отстранить, казалось, спятившего эльфа.
... изящная хрупкая рука коснулась черных прядей, осторожно проводя по ним кончиками пальцев...
Пьянея от запахов утреннего леса, раскрывшихся кувшинок, крови и росы, эльф отпустил руку вампирши и неистово рванул тонкий шелк, обнажая плечи, безжалостно впиваясь поцелуями. Он больше не был эльфом, не был друидом, в нем кипел первобытный азарт голодного хищника. Вот только жаждал он иного: его добычей стала страсть, которая заставляла дрожать, терять слова; от которой сбилось, став прерывистым и тяжелым, дыхание. Забывшись, запутавшись в том, кого видит, и кто на самом деле извивается в его руках.
... горячие губы робко ответили на поцелуй...
Его властные ладони шарили по прохладной смуглой коже, скользя повсюду, исследуя... или пытаясь что-то найти. Аш сдернул одежду, теснее приникая к пленнице, задыхаясь от едва сдерживаемого желания. Жажды.
... стройное, тонкое, как тростиночка, тело выгнулось навстречу прикосновениям, отдаваясь в их власть слабым стоном...
Вампирша взвыла и, вывернувшись, всадила в Аша клыки. Не подозревая, насколько отличается кровь эльфов от человеческой, к которой привыкла... особенно от крови древнего друида, отмерившего много сотен лет жизни. Стон перешел в глухой рык. Рован трясло, как в лихорадке.
... она отвечала так неумело, робко притрагиваясь к его волосам, плечам, гладя пальцами лицо, с какой-то неистовой обреченностью отдаваясь...
Она цеплялась ногтями за плечи Аша, расцарапывая, раздирая. Сознание эльфа затуманилось окончательно, он рвал зубами чью-то кожу, впивался до кости, ненасытно глотая приторную пьянящую влагу. И ему отвечали тем же. Сплетаясь, казалось, в борьбе не на жизнь, а на смерть; в лихорадочном возбуждении растерзывая друг друга, словно стремясь выяснить, кто чьей крови сможет выпить больше.
... хрупкая фигурка вскинулась в объятьях, стоны сменились криком; дрожа и затихая, прижимаясь, ища губами поцелуя...
Разорванный вскриками раскаленный воздух. Крупной дрожью по всему телу от накатившей волны экстатического шока. Отшвыриваясь друг от друга, и встречаясь взглядами. Янтарный в синий. Не понимая, как случилось такое. Как такое вообще могло произойти. Стараясь отдышаться, сумеречник вдруг осознал, что всё это нельзя объяснить знаменитым вампирским очарованием: на эльфов оно не действует, а на таких, как Аш, и подавно. И судя по растерянному взгляду, вампирша ошеломлена так же, как и он сам.
Иллюзия исчезла. Он ясно видел перед собой того, кто шокирован не меньше самого Аша и с трудом пробует выскрести остатки самообладания. Тяжело дыша, они смотрели в глаза друг другу, пытаясь осознать то, что между ними произошло. Не говоря ни слова, друид поднялся, добрел до озера и резким прыжком нырнул в чернеющую воду.
Когда он вышел, кровопийца по-прежнему сидела на траве, но, кажется, уже пришла в себя. Сумеречник тоже успокоился, смыв пелену наваждения, будто бы зачерпнул новых сил из черных глубин. Прозрачные струйки воды стекали к ногам, волосы облепили тело блестящими, словно живыми, змеями-прядями. Друид отжал их, собрал в высокий узел и закрепил подвернувшейся под руку веточкой.
- Тебе пора, уже рассвет, - бросил он, зная, что не сможет убить. Хотел сначала, когда поймал в захват, когда хотел посмеяться, сделав её жертвой кровопийства. Он собирался это сделать. И теперь не станет, не её. С таким пронзительно-синим взглядом, в котором чудился совсем другой взгляд. Изумрудный. С солнечными искрами.
Первые лучи показались над горизонтом, отразившись в зеркальной глади озера. Лес всё еще уютно прятал берег от утреннего света, туманным маревом скользящего по воде. Природа просыпалась неспешно, словно позволяя жителям подлунного мира успеть погрузиться в сон, пока пробуждаются дети дня.
Не сказав больше ни слова, хозяин леса развернулся и по невидимой тропинке пошел прочь, предоставляя вампирше самой позаботиться о себе, и уже не видел, как та встает и собирает свою одежду - то, что от нее осталось. Не видел, как поднимает она оброненный эльфом венок из васильков и долго смотрит вслед.
***
Кровь эльфа оказалась... слишком пьянящей, слишком живой. То ли раньше Рован попадались неправильные ушастые, то ли этот был самый неправильный. Забрав из тайника амулет, за которым, собственно, и ходила, вампирша возвратилась в покои князя и, растянувшись на кровати, погрузилась в размышления. Произошедшее нельзя назвать рядовым случаем. Скорее ожидалось, что хозяин леса попытается убить нарушителя, но чтобы такое...
- Забавные у тебя пристрастия, лесной царь. Очень забавные. Интересно, часто на тебя такое находит? - Рован обращалась к невидимому собеседнику, раскручивая прихваченный с поляны венок на пальце. Искристая кровь эльфа всё еще бушевала в ней, не отпуская из хмельной эйфории. Она не знала, не понимала, что случилось там, на берегу озера. Но за столько времени, за все годы, что была кровопийцей, - она впервые согрелась. Живое, настоящее тепло. Почему забрала с собой венок, Рован тоже не могла понять... и не хотела над этим думать. Словно пряталась от желания испытать еще раз тот жар. И всё же пыталась сохранить хотя бы память об этом рассвете.
***
Аш сидел на пороге и улыбчиво жмурился на лучи, пробившиеся сквозь густую листву даже здесь, в самой чаще. Обычно он был с солнцем не в ладах, но сейчас играл с ним в гляделки, прищурив янтарные глаза с вертикальными зрачками. Иногда ему нравились такие "поединки" с дневным светилом. И это означало, что настроение у друида на редкость хорошее - к явному удивлению белок-сплетниц, неугомонно перещелкивающихся на ветвях дуба. Чело хозяина леса венчала ромашковая корона, на лице застыла хищная довольная усмешка. Ему удалось выхватить, украсть у неизвестного вора фрагмент своей памяти. И это радовало.
Прогулка к рассветному озеру озадачила сумеречника. Несмотря на располосованную острыми когтями спину, на исцарапанное и искусанное во всех доступных местах тело, мысли о том своеобразном сражении приносили какое-то неясное удовольствие. Даже боль от ран этого не меняла. И он подозревал, что именно кровь вампира вернула ему часть потерянных воспоминаний. Не наваждение, нет - воспоминания. Больше сомнений не было. Ему не померещилось, он действительно был в жизни Аша, этот изумрудный взгляд. В воздухе отчетливо запахло медом.
Находясь в самом благодушном расположении духа, эльф вернулся в дом и, завидев проснувшуюся Ранко, усмехнулся еще шире, обнажая острые клыки в опасной улыбке. Такое выражение лица выглядело невероятно странным - и насторожило бы любого, кто хоть мельком успел столкнуться с хозяином волчьего леса. В туманных желтых глазах проскальзывали искорки безумия. Венок переместился на волосы девушки.
- Аш, у тебя с головой всё в порядке? - осведомилась ученица. Она давно уже поняла, что может позволять себе вольности в словах. А учитель вполне заслуживал таких слов: блуждающая на его губах улыбка скорей походила на ухмылку помешанного, чем на отражение радости.
- Не уверен, но меня это устраивает. - Сумеречник рухнул поперек кровати, заложил руки за голову и уставился в потолок.
- Бывают в жизни огорченья, - пробубнила Ранко себе под нос. Такой Аш ей был незнаком. Не пугал, но настораживал. Видеть насмешку - это привычно. Но чтобы вот так... Она пребывала в растерянности.
Дни полетели за днями. Аш с невиданным усердием взялся обучать Ранко, словно в этом была какая-то особая цель. Девушка радовалась и схватывала всё с полуслова. Из пяти стихий, доступных магам, лучше всего ей давался огонь, хотя и прочие не остались без внимания. Столь стремительного обучения друид не ожидал, но решил, что умение понимать стихии наверняка присуще народу Ранко. "Тварь". Что это значит, он не выспрашивал, предпочитая наблюдать и пытаясь постичь эту расу самостоятельно. И лихорадочно выплескивал на ученицу всё, что знал. А ученица досталась жадная до знаний. Настырная. И если заклинание не выходило с первого раза, упорно продолжала пробовать снова и снова... пока не получится.
Иногда Аш задумчиво мерил шагами поляну перед домом. Тогда Ранко замечала, как дико горят его глаза, хотя внешне он оставался сдержанным и спокойным, - и однажды все-таки решилась спросить, что же так мучает ее учителя.
- Знаешь, Аш, наверное, схожу я мир поглядеть. Откуда посоветуешь начать? - подступила как-то ученица к друиду.
- Посоветую начать с вербовщика. Письмо сейчас состряпаю, возьмет к себе. Заодно и мир посмотришь, - не стал сопротивляться сумеречник.
***
Князь волновался: "божество" впало в задумчивость. Вампирша словно потеряла аппетит - он уже несколько дней не прикасалась к молодому правителю. Тот нервничал, но спрашивать не решался и, чтобы не думать, почему Рован так себя ведет, переключился на дела государственные, всё глубже вникая в систему управления страной. Многое ему не понравилось. Сосредоточившись на изучении законов, юный государь стал вносить в них поправки, желая принести пользу своим подданным, а не просто штаны на троне протирать.
Советники молчали и кусали губы, наблюдая, как тихий робкий юноша расправляет крылья и сует нос туда, куда им не хочется. И ладно бы только совал; но когда последовало снижение налогов для крестьян, а для монастырей и аристократии подати повысились, высокопоставленные чиновники и знать потихоньку начали закипать. Однако не замутненное влиянием советников сознание князя подсказывало ему: именно так и надо. Не то чтобы он проникся сочувствием к простолюдинам - просто считал, что это правильно, и исходил из арифметики, а не политики. Недовольство аристократии и священников росло, как на дрожжах.
Покопавшись в причинах поведения осмелевшего правителя, советники быстро поняли, с чего всё это началось. А началось с того, что однажды в покоях князя объявилась фаворитка. И не простая, а сумевшая завладеть полным доверием государя. Устроить дворцовый переворот казалось неразумным, поскольку очевидных наследников не было, и это посеяло бы смуту. А ввергнуть и без того слабую страну в междоусобицы - преподнести ее на блюдечке вражеским кланам: лишь соблюдение видимой сплоченности не позволяло недружелюбно настроенным соседям развязать войну. Потерять всё в попытке захвата власти советники не хотели - всё же, в отличие от молодого князя, они были политиками. И головы на плечах имели не только для ношения шапок.
Таким образом, советники пришли к выводу, что лучше устранить первопричину и вернуть князя под свое влияние. Это было разумно и безопасно, но требовало тонкого подхода. Нельзя пойти против фаворитки в открытую: правитель разгневается, а осчастливленные снижением налогов простолюдины примут его сторону. А где крестьяне и ремесленники, там и армия. Значит, надо действовать более изощренно.
- Проклятье, как ей удалось так очаровать юнца?
- Очаровать? Стоп, а это мысль. Нам нужно доказать, что фаворитка - колдунья.
- Нет, не докажем, не похожа она на колдунью. Навет будет слишком явным. Не замечена в магии, да и священники поняли бы сразу.
- Но князь будто приворожен. Или... - советник прикрыл рот рукой, не смея произнести вслух догадку, которая уж точно всё расставляла по местам.
- Что?!
- Или он вампир.
- Вампир? Не может быть. Ни в столице, ни в окрестностях никто не убит вампиром. За всё время, что она живет в палатах князя, - ни единого происшествия, указывающего на кровопийцу.
- Осторожна и хитра.
- Но как тогда мы докажем, что она вампир, если даже она таковым является?
- Выманить её на солнце?
- Не выйдет. Я видел, как она стояла у распахнутого окна, и рассветные лучи не причиняли никакого вреда.
- Говорят, высшие вампиры хоть и боятся солнца, но не гибнут от него.
- Высшая?
- Может быть. Тогда всё сходится, и князь действительно очарован вампиром.
- Но как мы это докажем, если она не сгорит на солнце?
- Есть идея. Нужно позвать охотника на вампиров. Тот точно определит.
- И нужен нам самый лучший охотник. Из наемников. Тогда и на нас подозрений не падет.
***
На приведение дома в порядок ушло порядка двух недель. Тайрен устало растянулся на полу свежеотмытой, заново обустроенной починенной мебелью гостиной. Эльф раскопал в себе актерские таланты и усиленно изображал помирающую нежную девицу.
- Не могу больше, убейте меня кто-нибудь, - жалостно простонал Лис.
- Убить? Это запросто, - съехидничал в ответ ифи.
- Вот-вот, только и можешь, что гадости говорить и делать, а за пирожками ко мне ползешь, неблагодарный, - тоскливо подвывал Тайрен, полируя спиной отмытые до блеска половицы. Домашними делами он занимался редко - обычно порядок наводила очередная девица, видимо, надеясь, что эльф оценит ее таланты хозяйки, и отношения продлятся больше, чем сутки. Но наемник оставался непреклонен и жил бобылем вот уж которую сотню лет. Это являлось еще одной причиной, почему он страстно не желал вернуться в клан - там бы уже женили, особо не спросив согласия.
Но даже такой разгильдяй, как Тайрен, не посмел бы привести девицу в этакую разруху, поэтому и прибрался сам. С непривычки тело ломило от усталости, зато дом сиял чистотой. На место вернулись настенные полки, где расположилась всяческая утварь, которой посчастливилось уцелеть; солнце и ветер сушили белье, заполонившее на натянутых веревках весь маленький дворик перед домом. Лис отдыхал от праведных трудов, валяясь на полу и периодически постанывая на манер принцессы, которая сломала ноготь.
- Тшиииим, принеси водички умирающему, - как можно трагичнее протянул наемник.
- Хочешь, ветерком подую, сразу оживешь? - злорадно осведомился ифи.
- Ну, пакость мелкая, ты труп! - притворно разозлился Лис. - Эх, валяться - это хорошо, но надо бы сходить на рынок за посудой и едой, а то есть нечего и не из чего, да заодно к вербовщику заглянуть, - устало вздохнул он и встал. Как ни приятен отдых, оставались незавершенные дела, и откладывать их не стоило.
Послеполуденный город шумел разноголосьем, и рынок являлся основным источником шума. Но в кои веки Тайрен не с похмелья, а потому не придерживал голову рукой, гордо вышагивая среди торговых рядов. В дорогих шелковых одеждах, которым позавидовали бы принцы, с подвязанной и закрепленной на макушке непослушной гривой полыхающих осенним пожаром волос, Лис был действительно похож на того, кем все-таки являлся - высокомерным светлым эльфом. Налет облика наемника как ветром сдуло, и если учесть, кто церемонно восседал на его плече, становилось ясно, кто именно изобразил этот ветер.
- Тайрен, святое небо, ты ли это? - охнула, облокотившись на прилавок, одна из торговок. Лис был на рынке частым гостем: девицы иногда попадались скандальные, и битая посуда давно стала привычным явлением в жизни эльфа, так что периодически приходилось покупать новую.
- Мать, да ты, никак, меня не признала? Или влюбилась, может? - расплылся в похабной ухмылочке Лис, облокачиваясь на тот же прилавок. - Ты мне собери всё по полной, тарелки-миски-чашки-кубки и прочее, да пацана пошли какого, пусть домой снесет, а то мне еще по делу надо.
- Прям все-все? Опять шумят твои девицы. Ох, ты бы поспокойней, что ли, выбирал. Влюбилась в тебя, как же, что я - враг себе? - открыто засмеялась торговка: можно не признать в непривычно-трезвом красавце всё того же Тайрена, какого знала много лет, поскольку именно у нее он всегда покупал посуду.
- Приму твой совет и больше с той девицей не свяжусь. Ага, прям все-все, а еще оставлю денег, провизии закупить. У тебя шустрые мальцы, управятся, - по-прежнему панибратски усмехнулся наемник.
- Вот женишься, так у тебя мальцы и пошустрее будут, - съязвила в свою очередь торговка.
- Чур меня, чур к тшимам лучше, чем жениться! - осенил себя охранным знаком Лис.
- Эх, непутевый ты. Разве же так можно? - посовестила его тетка.
- Нам, гордым эльфам, не положено жениться на короткоухих. Где я тебе сыщу порядочную эльфийку на Нейтральной? - беспроигрышно оправдался Тайрен.