- Эх, мне бы сейчас Арк не помешал, с ним проще вычертить пути. Давай свою ставленницу, - Игрок поместил на доску фигурку деревенской ведьмы, приняв её из рук маленькой девочки с сиреневыми волосами. Крохотная фея улыбалась, вглядываясь в серый мрак капюшона.
- Знаешь, это забавно, что ты управляешь сейчас моими действиями. По идее я должна использовать тебя.
- Полно тебе, так уж сложилось, что раз ты потеряла силу, то только я смогу пройти этот путь до конца.
- Осталось совсем недолго - вручить "Слезу вечности" этому мальчику, развязав тебе руки.
- Похоже, Риз не подозревает, что с ним тоже могут поиграть так, как обычно он развлекается.
- Он навсегда остался шаловливым пажом, не взрослея, в отличие от тебя.
- Всё это неважно, Тайшинкнах. Еще немного, и я смастерю клетку ифирину и разорву кольцо времени.
- Я не очень люблю, когда меня так называют, - фея фыркнула, уставившись обиженно в угол тёмной комнаты.
- Надеюсь, мне удастся выбить из ифирина твоё настоящее имя и вернуть твою силу.
- Было бы неплохо, а то, боюсь, мне не удастся завершить свой путь.
- Только скажи, почему все забыли о самом важном, спутав понятия?
- Потому что все еще остаются смертными в душе, а смертным свойственно путать светлое с правильным.
***
Рассвет стучал в окно спасительными лучами. Утро выдалось солнечным и потому - морозным. Вынырнув из постели, эльф пробрался в ванную комнату и после уж оделся и пустился вниз за завтраком. Похоже, это входило у него в привычку. Хотя скорей он просто попытался убежать, не смотреть на спящую девушку, давя в себе желание коснуться пальцами ее лица. Это было странно для самого Тайрена, ощущать такие вот желания вкупе с желанием защитить. А защищать было от чего, это наемник чувствовал кожей.
Вернулся в комнату эльф с подносом и неизменной беззаботной улыбкой. Тшим посмотрел на него, покачал головой и исчез, промямлив что-то про неотложные дела и прочую чепуху, в которую верилось с трудом.
Разбуженная каким-то скомканным прощанием тшима и эльфа, Нирайа села в постели, когда Тшимрис уже растворился в воздухе. В мгновение накатила усталость и волнение, она только смотрела на Тайрена и ждала. У него никогда не было такого выражения глаз. Сердце билось бешено. А потом эльф опустился рядом с ней на кровать и рассказал всё, что узнал. Сначала она просто слушала тихий голос Тайрена, а потом...
"Вот оно как... Странно знать, что даже имя моё - не моё. А что осталось моего? Амулет? Только лишь побрякушка, "от матери к дочери"... Что за бред?! Выбросить её в окно - и дело с концом. Или продать тому вампиру, а лучше - отдать старому гному, пусть гордится первым украшением... Из-за которого я потеряла всех! Так ведь была хоть какая-то надежда, где-то глубоко, там, что найдут, что вспомнят, зачем пошла выяснять, зачем влезла во всё это, втянула сама себя в какую-то жуткую сказку, где у меня отбирают всё... Всё, кроме бесполезного куска камня, которым я и пользоваться-то не умею... И что теперь? Искать головешки? Могилы? ... Волшебники! Не хочу я никаких волшебников! И магов не хочу, ни знать, ни слышать! Я хочу домо-о-ой... И дома-то у меня нет. Стоп! Это не мои мысли, это не могут быть мои мысли. Что-то я слишком вжилась в образ. Эх, плохая затея, самой пройти через всё это".
Она резко встала, забыв о том, что практически не одета, шмыгнула носом... и еще раз шмыгнула, уставилась на Тайрена опухшими от слез глазами и выдохнула, с трудом удерживаясь от всхлипа:
- Поедим, а потом решим, что будем делать дальше. Вовремя питаться необходимо. - Наставительно произнесла Нирайа, отерла лицо рукавом рубашки - и улыбнулась. Запихнув в рот булочку, она сосредоточено жевала, а из глаз теплыми ручейками текли слезы.
Тайрен сидел и молча наблюдал за тем, как девушка пытается самостоятельно погасить истерику, накрывшую ее с головой после рассказа эльфа. Молчал, и чувствовал себя ничтожеством, не способным что-либо сделать, чтобы изменить ситуацию, чтобы вернуть и так нечастую улыбку губам девушки. Молчал, и зачарованно смотрел на эти слезы, на эти губы, методично шевелящееся, пока Нирайа сражалась с булочкой. Булочка проиграла, оказавшись, наконец проглоченной. Наемник не знал, кому сейчас хуже: Нирайе или булке. Второй раз откусить эльф не дал, не сдерживая более своего желания коснуться пальцами щеки, стирая слезы.
- Не надо, хорошая, не плачь. Я верю, что они найдутся. Ведь принес кто-то из них тебя в деревню, - наемник осторожно обнял девушку за плечи, привлекая к себе, забирая дрожь. Склонился к ее лицу и осторожно осушал слезы губами, продолжая шептать что-то бессмысленное и утешительное. И умалчивая о том, что ему больно видеть ее слезы, что они ранят хуже ядовитых стрел. Молчал о том, что девушке нельзя плакать при мужчине, потому что он чувствует себя бесполезным и бессмысленным созданием, которому так хочется сделать хоть что-нибудь, хоть мир перевернуть и положить к ее ногам, лишь бы она не плакала больше никогда.
Три дня пролетели незаметно и хлопотно. Тайрен пытался беззаботно улыбаться, а сам тщательно прочесывал окрестности на предмет выживших после произошедшего двадцать лет назад пожара. Или хотя бы вестей о тех, кто тогда не погиб. Худо-бедно, но сведенья находились, все же наемник умел быть убедительным, особенно когда Нирайи не оказывалось рядом. Но эльф оставил девушку отдыхать на постоялом дворе, взяв на себя сбор информации, пока они здесь находятся, поэтому в "убедительных разговорах" у него были полностью развязаны руки, в которых иногда вспыхивало не самое безобидное пламя. А иногда и паленым явственно попахивало.
- Скажи-ка мне отец, чего ты знаешь про вооот тот пожар? Выжил ли кто, куда уехал? - недобрая улыбка заиграла на губах наемника, когда он в который раз пришел к хозяину постоялого двора с вопросом. Все, с кем говорил эльф до этого, указывали на трактирщика, мол, если кто и знает помимо ведьмы старой, то разве то он.
- Пожар? А что пожар? Частые они здесь какие-то, вот пять лет назад мой прежний постоялый двор сгорел. Так что, хоть кто-то озаботился помочь старому Меше? Так нет же, все сам, все этими руками отстроил заново, никто и не почесался подсобить, - начал причитать гном.
- Отец, я не о твоем хозяйстве спрашиваю, а о пожаре близ границы, что двадцать лет назад случился. Там поселение было вовсе небольшое, сказывают, волшебник жил, - Тайрен улыбнулся шире, отчего его улыбка стала кровожадней. Старик юлил, и это раздражало эльфа, который устал биться головой об стену не находя концов в этой истории.
- Так я и говорю, пять лет назад спалили подчистую мое хозяйство, сгорело все дотла, - не унимался Меша.
- Старик, оно сейчас сгорит еще раз, если ты не ответишь на мои вопросы, - Лис больше не шутил, хотя улыбка так и не сошла с его губ, но тон стал резок и угрожающ.
- Так ты про тех, что жили у границы? - внезапно оживился гном, истерично-смешливо-ошалело косясь на пламя в руке эльфа.
- Про них, родимый, про них уж битый час тебя спрошаю, - одобрительно закивал Тайрен. Со стороны могло показаться, что разговаривают два закадычных приятеля, развлекая друг друга шутками. Вот только наемник не шутил. И Меша это отлично понимал.
- Так они это, погорели вщент. Насчет волшебника не знаю, да кто про них, тшимовых отродий вообще знает? Небось, убег, наколдовал дракона и улетел. Кому ж оно про дела их ведомо, волшебников этих? - пожал плечами гном. Видать действительно не знал.
- А про кого знаешь? - не унимался Лис. И огонь в руке гасить не торопился.
- Нууу... один точно знаю - выжил. Полугном, кузнец хороший был, да после того пожара свалил к зверолюдам. Его же в клан не принимали, не чист кровью, хотя многих подгорных мастеров мог обставить по кузнечному делу. Гридней звали, - вымолвил наконец-то что-то дельное хозяин постоялого двора, и Тайрен потушил огонь.
- Вот так бы и сразу, отец, - наемник улыбнулся на прощанье и отправился в комнату. Пора в дорогу собираться, благо теперь понятно, куда ехать.
Перед тем как открыть дверь, эльф приосанился, поправил кудри, отчего те лишь сильней растрепались, окаймляя оранжево-пушистой рамкой лицо наемника. Были бы они черными, так Тайрен выглядел бы мужчиной суровым и решительным, были бы светлыми - отчужденным и мудрым. Но они огненно-рыжие, подчеркивающие хитро-лисье выражение лица и делающие эльфа внешне совсем юным и несерьезным. Почище любой маски прятался Лис за своим внешним видом, скрывая настоящего себя за мнимой несерьезностью и бестолковостью.
- Надеюсь, ты отдохнула, девочка. Нам снова в путь пора. Прокатимся к оборотням. Ты же не против? - Тайрен уселся на край кровати, рассматривая беззастенчиво Нирайу и невольно облизываясь.
- Только один раз видела оборотня. - Нирайа опустила не стала выяснять, что именно он узнал, просто прикоснулась пальцами к серьге, слабо теплой и будто пульсирующей под её касаниями. - Не откажусь познакомиться с ними поближе.
Конечно, она бодрилась, но волнение перед новым витком дороги уже зажглось. Что-то выяснится совсем скоро, что-то волнующее всё её сознание на уровне чутья. Нирайа не стала говорить Тайрену - ей уже давно казалось, что он читает всё по её глазам - встала и принялась натягивать одежду.
- Когда мне будет позволено перестать рядиться, тшим знает во что? - Нирайа недовольно поправляла рукава рубашки, пытаясь завтракать, заплетать косу и сердиться на Тайрена одновременно.
Тайрен мог только снисходительно улыбаться на ворчание девушки. Он и сам не против видеть ее в платье, а не в мальчишеских лахах, но безопасность прежде всего. Было удивительно, что до сих пор их не настигли. Лис списывал это на свою рыжую удачу и несоразмерное везение, и тихо радовался выпавшему затишью, когда можно заниматься сбором информации, а не скакать без роздыху по заснеженным дорогам и тропинкам, сбегая от очередной погони.
И словно сглазил, выругавшись подземнотшимно, когда в дверь просунусь голова хозяина постоялого двора и сдавленным шепотом сообщила, что некого рыжего эльфа и девицу спрашивали весьма неприятного вида всадники в количестве трех штук, но до того жуткие, что Меша не решился им сказать, что искомый рыжий обретается в его комнатах. С девицей. Гном покосился на Нирайу, ехидно щерясь, мол, сколь не прячься, а давно прознал. Наемник раздраженно сплюнул, пытаясь поторопить девушку, чтобы скорее собиралась.
- Отец, ты мою лошадку оседлай да выведи к черному ходу, мы через кухню проскочим и уйдем по тихому. Тебе ведь не нужна здесь драка огнемага с неизвестно кем? - Тайрен мог быть убедительным, когда хотел. В последнее время так сложилось, что хотел он часто.
- Как скажешь, благодетель, всенепременно будет сделано. Десять минут, - язвительно откланялся Меша и побежал быстрее лани, не смотря на свои короткие гномьи ноги. Какой бы недоброй воли он не был на наемника, но сбережение собственного хозяйства дороже, поэтому лучше по возможности избежать здесь встречи тех, кто не только мечом махать горазд.
Лошадь была оседлана и ждала у второго выходы, как и договаривались Тайрен с Мешей. Не тратя особо времени на раскланивания и благодарности, Лис расплатился с хозяином, накинув несколько лишних монет, чтобы тот держал рот на замке хотя бы несколько часов. В том, что гном проговорится, эльф не сомневался. Этот точно сдаст, но не сейчас, когда опасность грозит постоялому двору, попозже, когда место развития событий переместится как можно дальше.
Сумки приторочены к седлу, Нирайа аккуратно усажена впереди наемника. Опущенный пониже капюшон скрывал огненные кудри эльфа, так, что даже разглядеть лица не представлялось возможным. Девушка же укутана в башлык по самые глаза, отчего вообще невозможно разобрать, что за создание сидит на лошади, и уж тем более, какого оно пола.
Нирайа была испугана. Вновь. Снова кто-то разыскивал их. А она словно бы привыкла к покою. Конечно, мысли о предстоящих опасностях возникали в голове неоднократно, и особой беззаботности не было, но всё же оказаться вырванной из последних дней необходимостью не то что уезжать с постоялого двора, а сбегать, выбило Нирайу из колеи. Она жалась к Тайрену, пока он тихо шептал что-то, принуждая лошадь бежать всё быстрее, оставляя постоялый двор далеко позади.
"Как долго будет молчать хозяин? Наверняка, испугается угроз и расскажет, ничего не утаит. Кто мы ему? Только лишь путники, готовые поделиться лишней монетой за услугу. А что такое - эти монеты? Хотя бы час, хотя бы час..."
Холод бил в лицо, срывал капюшон с волос, а страх гнался за ней, темными фигурами, появившимися из-за поворота, стоило девушке оглянуться. Они приближались столь стремительно, что даже Нирайа поняла бессмысленность попыток сбежать. С ними почти поравнялся высокий мужчина. Черты его лица скрывала маска, лишь глаза горели недобро, выдавая непримиримость и жестокость. На полном скаку, не останавливаясь, он приказал им остановиться.
- Отдай девчонку, наёмник! Сколько она заплатила тебе? Я дам тебе больше в два раза. Оставь её, на что она тебе?! Позабавился - и довольно. Оставь её нам!
- Да кто вы такие?! - Нирайа вложила в голос как можно больше силы, а потом быстро шепнула Тайрену, не вполне понимая причины того, что произносит:
- У тебя будет несколько секунд.
"И плевать, что обещала себе не вмешиваться и оставаться "бесполезной смертной". Мне уже порядком надоело!"
Девушка сжала в пальцах серьгу. Яркий, пронизывающий и слепящий свет окружил всё вокруг некой стеной, словно искривляющей пространство в легком изумрудного цвета сиянии. Гул в ушах и слёзы в глазах, кажется, что-то происходит, но увидеть было невозможно, потому что сама она словно бы стала светом, тратя всю себя на защиту... или возможность нападения первыми?
Тайрен проморгался, хотя и вовремя успел закрыть глаза. И все же оказался первее, быстрее тех, кто весьма невежливо попросил отдать им девушку. Наивные, нашли у кого требовать. И при былом раскладе наемник не отдал бы им Нирайу хотя бы из чистой вредности, а теперь и подавно. Не отдаст, разве что убьют. Вот только убить рыжего было не так уж просто.
Пока настигшая Тайрена и Нирайу троица протирала глаза, пытаясь снова научиться видеть после слепящей вспышки, наемник поспешил к свету добавить и тепла: темно-багровое, с опасным черным оттенком, оно полетело в троицу аккурат по центру, взрываясь ранящими сполохами. Лис редко применял именно этот вид огня, если не погасить особым способом, то даже самая малая искра въедалась в тело, выжигая до кости. Первыми отреагировали лошади, коим достался приличный сноп этих самых искр. Наемник болезненно поморщился, он не любил ранить животных, но другого выхода не находилось, поскольку он не знал, кто скрыт под темными одеждами и капюшонами и чем их бить, чтобы ощутимо. Кони взбесились, всхрапывая и с почти детским плачем, понесли всадников по заснеженной равнине, не разбирая дороги. Лис досадливо сплюнул. Остановят раненных лошадей. И снова бросятся в погоню. Не спрятаться теперь от них, вычислили, нашли. Осталось только убегать, пользуясь небольшой отсрочкой.
- Тише-тише, хорошая, они уже ушли, вернутся не так скоро, да и мы это, на месте стоять и ждать их не будем, - Тайрен прижал к себе девушку крепче, пришпорил лошадь и пустил галопом по проторенному тракту в противоположную сторону от унесшейся на раненных конях погони.
Проскакав приличное расстояние, наемник попридержал лошадь, дав ей отдышаться, перейдя на шаг. Загонять единственное транспортное средство глупо, поэтому Лис попеременно пускал лошадь то в легкую рысь, то снова замедлялся до шага, тем не менее, продвигаясь вперед без остановки.
- Нирайа, тут такое дело, либо и дальше пойдем по дороге, но тогда точно нас догонят, либо свернем в один лесочек, и они потеряют след. Правда есть одна заминка, лесочек тот совсем непрост, и я вот думаю, что опасней, столкнуться с погоней или же прогуляться по Проклятому.
Конечно, она слышала о Проклятом лесе. Столько страшных сказок рассказывали о нем, что он превратился в легенду, почти миф, который можно пересказывать ночью у открытой печи шепотом, но чтобы идти туда... Нирайа посмотрела на Тайрена, как на умалишенного. А затем взглянула на дорогу - новой стычки она не желала.
Нирайа только переводила взгляд с дороги на Тайрена, как если бы эльф воплощал и Проклятый лес, и обитающих там тварей и саму бредовую - или не такую уж бредовую - идею спасаться от преследователей в этом лесу. А затем кивнула, соглашаясь.
"Где наша не пропадала. Вот уж нелепая поговорка! Только не хватало нашей пропадать в Проклятом лесу. Не пропадем. Говорил кто-то, что удавалось кому-то по тому лесу проходить и в живых оставаться, а чем мы хуже каких-то там... Кто же был там?.. Наставница говорила... Не вспомню... Да и какой дурак рискнул бы там побывав, еще и заманивать туда несчастных рассказами о том, что ему выжить удалось... Сумасшедший был... Наверное, менестрель какой-то... Вечно выдумывают небылицы... А может, не такой и страшный этот лес, как о нем говорят... Конечно, перетрухают, а потом рассказывают всякое, чтобы оправдаться... Точно-точно... Не иначе!"
- Идем, Тайрен! Надо спешить. - В ее голосе было столько уверенности, словно идти в Проклятый лес её идея, а еще она любила позавтракать на одной из его полянок.
Проклятый лес был действительно проклятым. Как минимум свои проклятья оставили там те, кому довелось ступить на эти тропы и остаться навечно, осев в желудках всяко-разных тварей. Такая себе трапезная молитва по проклятолесному - рассказать в сакрально-скабрезных подробностях напоследок, чего думают об этом мире и об этом месте, и о милых зверушках, населяющих его, и чего им всем желают в долгой интересной жизни, которая последует после того, как изрекаемой пожелания жертвой не поперхнутся, и кость берцовая не станет поперек горла.
Тайрен кривился, корчил недовольную мину, мысленно ругался, но правил недрогнувшей рукой лошадку под загадочную призрачно-скалящуюся голодными пастями всякой мерзости сень Проклятого леса. Как известно, из двух зол выбирают меньшее и в данной ситуации наемнику казался приснопамятный лес именно меньшим злом в сравнении с неизвестными всадниками, которых неизвестно чем бить и как вообще с ними сражаться, и какого роду-племени эти негодяи, которые посмели тянуть свои лапы к его, Тайрена, Нирайе.
Лес встретил так, как полагается местам подобным - зловещей тишиной и заманчивыми отголосками сытого похрустывания и почавкивания со стороны чащи. Тайрен поморщил свой высокомерный нос, отчего тот задрался еще выше, и с мысленным девизом "нам горы по плечо" поехал по тропинке, неизвестно кем протоптанной до того, как эльф решился на подобное путешествие, не лишенное приятной остроты и продирающего по спине мороза. Нирайа храбрилась не меньше наемника, но, тем не менее, жалась сильнее к по петушиному выпяченной груди смельчака.
- Да ладно, лес как лес, подумаешь, деревья странные и пахнет подозрительно, и кто-то там обедает неподалеку, довольно похрустывая чьими-то костями. Тропинки есть, а значит, кто-то по ним ходит, так что не так уж и непроходим этот лесочек, - ободряюще рассуждал Лис, но говорил все же на грани шепота, прокрадываясь как можно тише по лесным сугробам, словно боялся разбудить кого. И правильно боялся, но все же еще был день, а, как известно, всякая мерзость выползает ближе к ночи, но кто же знает, как себя именно ведут местные обитатели, боятся ли они солнечных лучей и насколько голодны.
- Твою ж тшимову тещу! Началось! - зло прошипел наемник, уловив чутким эльфиским ухом всхрапы лошадей. Погоня сунулась за ними в лес, - Теперь таится нечего, теперь если кого разбудим, то тварям будет кем обедать, но не нами. Держись! - он прижал девушку к себе покрепче, пришпорил лошадь, срываясь с места в карьер не смотря на глубокий снег. Лошадка понеслась как заводная, она давно прядала сторожко ушами, ей лес не нравился, а значит, надо быстрее выбежать из него.
Обычно в зимнем лесу пахнет снегом и подмерзающей хвоей. В обычном лесу. В этом же запахи витали более чем мерзкие, словно сам воздух здесь отравлен. Поначалу Нирайа боялась даже вдохнуть, однако вынуждена была это сделать, когда почувствовала, что едва ли не задыхается. Во все глаза она смотрела прямо перед собой, а ужас расползался под кожей, хотя кроме омерзительных звуков, раздававшихся из чащи, ничего не происходило такого уж страшного.
"Все-таки недаром говорят об этом лесе всякое... Ой, не даром! Судьба, будь милостива ко мне, не дай мне больше попасть в этот кошмар. И почему его до сих пор тшимы не сравняли с землей? Даже мне жутко от этого местечка!"
Тайрен что-то тихо-тихо говорил, успокаивая то ли себя, то ли Нирайу, то ли лошадку, обе они ему верили. И боялись. Однако когда Тайрен - в свойственной себе манере - весьма изящно выругался, услышав погоню, и пришпорил лошадь, Нирайа бояться леса перестала почти мгновенно. Вспомнила злобный прищур вожака охотящихся за ними людей, жадный взгляд вампира на амулет, размышления Тайрена о том, что так просто их не оставят в покое - и перестала пугаться, только прижалась к эльфу плотнее и зажмурилась, мысленно приказывая "я не вижу - и меня не видно, я не вижу - и меня не видно".
Все же многие люди гораздо опаснее, страшнее и кровожаднее всех тех тварей, что обитаются в этом славном местечке, они казались - да и являлись во многом - гораздо более опасными, чем все те чудовища, о которых Нирайи когда-то рассказывали.
"Странно, что я боюсь. Почему я вообще боюсь? Что со мной станется? Вот незадача..."
Лошадь бежала с возможной скоростью, кажется, вовсе не разбирая дороги, только каким-то своим животным чутьем определяя, где же выход из этого леса. Девушка с трудом подавляла в себе желание вцепиться несчастной лошадке в гриву, лишь бы не вывалиться из седла, не смотря на то, что Тайрен прижимал Нирайу к себе крепко.
Снег, неправильный, пахнущий чем-то странным серый снег густыми хлопьями срывался с веток и летел в лицо, залепляя глаза, мешая смотреть на дорогу. На полное отсутствие дороги, обозначенное лишь неприметной звериной тропкой, проторенной в этом странном сером снегу.
Лошадь неслась как сумасшедшая, ломая грудью трескучие промерзлые ветки кустарников, попадавшихся на пути. Видимо, страх животного перед этим лесом столь велик, что это животное летело как угорелое, не разбирая дороги и не стопорясь перед препятствиями в виде коряг и тех же кустов. Тайрен лишь успевал подхватывать Нирайу, приподнимая над седлом и поднимаясь сам на стременах, чтобы в прыжке на спину лошади не пришелся их вес, иначе хребет хрустнет как те самые ветки, что трещали под несущимся ураганом, именуемым кобылой.
Со всех сторон послышался весьма голодный жадный вой неизвестного зверья, учуявшего добычу. Наемник спиной чувствовал всплески магии и понимал, что их погоня захлебнулась в сражении с теми тварями, которых разбудили наши беглецы, стремительно несясь вперед. И Тайрен мысленно злорадно потирал руки, мол, развлекайтесь, авось недосуг теперь гонятся.
- Твоих же растреклятых и подземных в душу и в тещу мать! Со всеми же потомками и предками! - разнеслось душевно по лесу, когда Тайрен полетел кубарем с седла, едва успев вывернуться так, чтобы упасть удачно и девушку не выронить из объятий, чтобы она не дай Светлейшая, не ушиблась. Не то, чтобы случилось неизбежное, но вполне понятное и объяснимое - до полусмерти перепуганная нарастающим воем лошадь со всего маху ухнула ногой в засыпанную снегом рытвину, споткнулась и, конечно же, послужила вполне себе таким трамплином для короткого, но впечатляющего полета всадников.
- Не ушиблась? - Тайрен поставил на ноги Нирайу, и наскоро ощупав по конечностям, убедился, что они как минимум целы, так что если девушка и ударилась, то отделалась синяками, не более того. И тут же выругался еще более смачно, чем при падении - с конечностями лошади не так удачно. Одна нога сломана, и это слишком очевидно, - Отвернись, - сдавленно приказал эльф девушке и вынул меч из ножен.
Лишь на секунду Нирайи показалось, что вот-вот и они покинут этот лес, она даже приготовилась вдохнуть свежий воздух всей грудью, прекратить жмуриться и морщиться от противно-едкого снега и хлещущих ветвей - лишь на секунду до того, как она едва ли не кубарем скатилась в снег. Что произошло, как, почему? Первые мгновения она вообще ничего не понимала, только утвердительно кивнула на вопрос Тайрена о том, в порядке ли она.
- И не поворачивайся, - произнес еще более глухо после того, как после взмаха клинка противно чавкнуло. Спасти лошадь нет возможности, оставлять раненной и живой на съедение местным обитателям - слишком жестоко. Лис сделал то, что должен был сделать. Поднял сумки, взваливая себе на плечо, вернулся к девушке, что так и не посмела обернуться, взял ее за руку и сделал шаг.
- А теперь побежали, лес скоро закончится, носом чую. Только не останавливайся и не оглядывайся, - и эльф стрелой сорвался с места, утаскивая Нирайу за собой.
"Кажется, в порядке, смогла подняться, зачем-то отряхнуть колени, поправить плащ... Зачем "отвернись"?.. Что?.. Ох... Дыши, дыши, Нирайа... Уши, нужно закрыть уши... Что за мерзкий звук... Нарастает... За нами, они идут за нами... Тай..."
Но Тайрен уже тащил её за собой, даже не позволяя додумать его имя. Они бежали так быстро, насколько могли: тропинка оказалась слишком узкой, эльф бежал впереди, почти волоча за собой Нирайу. С такой скоростью ей никогда не доводилось бегать, и девушка была уверена, что больше никогда и не придется - поэтому как могла быстрее передвигала ноги, неслась, всего на шаг отставая от Тайрена, чувствуя, как за спиной разворачивается кровавое пиршество, как почти вот-вот... вот сейчас... через секунду... кто-то схватит её и потянет - и ничего нельзя будет сделать.., если не бежать еще быстрее. Нирайа не оглядывалась, не смотрела по сторонам, только в спину эльфу, словно подталкивая. Дышать становилось невозможно больно, каждый вдох отдавался разъедающей слабостью в мышцах, девушке хотелось упасть и больше не подниматься, и будь, что будет...
Неожиданно яркий свет заходящего солнца резанул по глазам, а тропинка кончилась, словно всё движение останавливалось, дойдя до определенной черты и разворачивая тропинки обратно в лес. Увязая в сугробах, они всё еще бежали. Тайрен не позволял остановиться, а Нирайа не смела - только бы подальше от проклятого Проклятого леса. Кажется, позади кто-то завывал, но девушка не рискнула оборачиваться, однако чувствовала облегчение, словно бы давящий ужас был стерт после того, как они выбежали из-под сводов леса. Еще несколько шагов - и Нирайа всё же упала, запутавшись в полах плаща. Невероятная усталость захлестнула сразу же, стоило только остановиться. Отчаянно хватая ртом воздух, Нирайа заставляла себя подняться, но ноги отказывались слушаться, каждый раз подгибаясь, стоило ей собраться с силами.
- Нельзя, девочка моя, совсем нельзя, - прохрипел Тайрен, останавливаясь над упавшей девушкой и помогая ей подняться, и с сожалением убеждаясь в том, что больше Нирайа ни шагу не сделает. Как бы то ни было, даже если она не человек, но до эльфийской выносливости и скорости ей далеко.
- Нельзя, совсем никак нельзя, - повторил эльф, взваливая девушку себе на спину и продолжая брести по колено в снегу, прислушиваясь к сорванному дыханию. Только не останавливаться. Потому что смерть, незримая, но неотвратимая идет по пятам, подгоняя, заставляя увеличивать расстояние между Тайреном и лесом, между беглецами и погоней, которая возможно выберется даже из той мясорубки, в которую попала. Ведь если нежить, то вполне смогут, их есть не станут, наверное, но в любом случае потреплют изрядно. Поэтому пока есть время нужно с умом его использовать и увеличить расстояние настолько, насколько выдастся возможным.
Солнце давно скрылось за горизонтом, закончив и без того короткий, промелькнувший мимо зимний день. Лис изредка переговаривался с Нирайей, неся полную околесицу, попросту убеждаясь в том, что девушка не уснула, пригревшись на спине наемника. Мороз такой, что на нем можно уснуть лишь вечным сном, стоит поддаться искушению дремоты. Путь через ночную пустошь вдохновлял на ошалевшую ухмылку самоубийцы - нарваться на голодного охотящегося волколака проще простого, но видимо рыжая удача все же хоть иногда была на стороне рыжего эльфа.
Редкие огни селения замелькали вдалеке, и Тайрен ускорил шаг, не смотря на усталость: все же тащить на спине несколько часов пусть и легкую девушку, но по колено в снегу - задача не из легких, и самые выносливые падут. Наемник хрипел, когда, наконец, добрел до первого двора, прогребся через снег к темному окошку и отчаянно забарабанил по закрытым ставням кулаком.
- Крепись, хорошая, уже добрались, - прошептал он Нирайе, когда раздалось низкое и недовольное:
- Какого тшима?!
- Пусти, хозяин, иначе сдохнем на твоем пороге, - неудачно пытаясь отдышаться, прохрипел наемник.
- Кто такие? - прозвучало недоверчиво из-за окна.
- Тайрениэль Аранои, светлый эльф. Со мною девушка людская. Помощи...- с последним словом Тайрен осел в снег, не в силах больше произнести даже звука, лишь хриплая одышка вырывалась из груди, и сорвавшийся кашель окрасил губы кровью.
- Да что ж ты изверг людей хоро... ой, в общем, что ж ты их морозишь?! - визгливо прозвучало уже где-то со стороны входной двери женским голосом. Тайрен еще услышал отголоски виновато-то ворчания мужика и прикрикивания на того жены (по всей видимости) перед тем, как провалиться в забытье.
Глава тридцать седьмая
Нирайу терзало, волновало и раздражало одновременно то положение, в котором она оказалась. То, что эльф просто тащил ее на себе, сквозь снег, сквозь холод, уставший, хоть и сильный - убивало, но только какими-то проблесками, когда нужно отвечать на его сбивчивые фразы и осознавать себя и ситуацию, а потом она словно проваливалась куда-то, словно неведомой силы усталость утаскивала ее за собой. А потом был, кажется, свет... и тепло... снаружи и внутри... и кто-то подносил к губам глиняный край кружки с чем-то ароматным и горячим... и сон.
Долго ли спала, Нирайа не знала, только догадывалась, что было утро, а какого дня... и где Тайрен...и...
- Тише, тише, девочка, не пугайся. Тут он, спит еще... - Последний вопрос девушка, видимо, произнесла вслух. Селянка смотрела на Нирайу то ли с удивлением, то ли с состраданием, но во взгляде ее точно было больше понимания, чем в чуть сердитом пронзительном внимании, очевидно, ее супруга.
- А...
- Поспи еще, и дня не прошло...
- Но...
- Да-да, дай девчонке рассказать. - Старик желал получить объяснения, немилосердно сверля Нирайу взглядом. И она рассказала. Не все. И не совсем так, как было: разбойники, а они с мужем заблудились, побежали, куда глаза глядят, а выбрались к деревне едва ли не случайно - и как хорошо, что не перевелись добрые люди!
То ли хозяин только с виду был таким суровым, то ли просто простодушным, то ли Нирайа научилась убедительно лгать и выглядеть наивно, но селянин тут же кивнул понимающе, поохал, даже улыбнулся и, кивнув жене, отправился на улицу; а та не стала уговаривать девушку полежать еще, как только увидела, сколько беспокойства в глазах Нирайи, стоило ей лишь упомянуть о "муже".
Девушка более чем скромно попросила у хозяйки травок и приготовила отвар. Она знала, что эльфы могут исцеляться самостоятельно, но помочь тоже не мешает. Отпаивая Тайрена, натирая виски целебными травами, поправляя ежеминутно одеяло, Нирайа виновато улыбалась, обменивалась редкими фразами с хозяйкой и всё смотрела и смотрела на лицо эльфа, словно бы сосредоточенное, и проводила кончиком пальца по бровям, разглаживая, по переносице, стирая складку, тихо-тихо дыша, боясь потревожить.
Тайрен очнулся на второй день после прихода в деревню оборотней. Не раскрывая глаз, и ничем не выдавая того, что пришел в себя, эльф осторожно ощупал ложе, убедившись, что находится в постели. Это радовало. Так же как и дневной свет, струившийся сквозь прикрытые ставни. Значит, ночь давно закончилась, и если до сих пор преследователи не настигли их, то предположения наемника о том, что путь незнакомцев прервался в Проклятом лесу, верны.
А еще кроме постели Лис почувствовал заботливые руки, пальцы, прикасающиеся к лицу осторожно, словно боятся потревожить. Эльф невольно улыбнулся, узнав эти пальцы и поймал ладонь девушки в свою. Конечно же, это была она, его Нирайа, больше никто не смог бы быть таким нежным по отношению к сорвиголове-эльфу.
- И долго я спал? - открыл наконец-то глаза Тайрен.
- Еще поспи лет сто, - Тшимрис материализовался так же неожиданно, как и всегда, но, тем не менее, заставил вздрогнуть от внезапности, - И чем вы развлекались без меня, негодяи? Не могли подождать, совсем забыли бедненького ифи, а он проголодался и соскучился.
Никогда ранее Лис не хотел с таким воодушевлением прибить синего мерзавчика, который слишком довольно ухмылялся, испортив трогательность момента, чтобы считать его в самом деле обиженным и бедненьким.
- Святое небо, кто это? - всплеснула руками хозяйка дома, входя в комнату и вперив перепуганный взгляд в Тшимриса.
- Да мало ли кто, - пожал плечами виновник перепуга женщины и вовсе наивно осведомился, - А есть чего поесть? А то там где я был - не кормят. Совсем уморили маленького, издеваются все кому не лень, а не лень многим, - запричитал как можно жалобнее ифи.
- Ой, божечки, оно еще и говорит и... голодное? Да что ж вы дитятко не кормите? - хозяйка сурово блеснула глазами на Нирайу, - Пойдем бедненький, тётенька тебя покормит, - поманила она Тшимриса, а тот и рад, отправился за ней немедля, повернулся к эльфу в дверях и, показав язык, исчез вслед за женщиной в недрах кухни.
- Вот гад же! - обиженно констатировал Тайрен, все еще удерживая ладонь девушки в своей.
Нирайа удивилась скорее не внезапному появлению Тшимриса, а тому, что не удивилась этому - начала привыкать, а вот ворчание хозяйки и довольное чавканье тшима всё же заставили ее изогнуть бровь. Наверное, в негоднике всё же есть свое обаяние, иначе не объяснишь, почему хозяйка с таким умилением провожала взглядом каждый кусочек, который съедал тшим. Нирайа перевела взгляд на эльфа и облегченно вздохнула. Тот продолжал что-то ворчать насчет Тшимриса, но взгляд улыбался - у девушки отлегло от сердца. Тихим шепотом она пересказала ему их вымышленную историю и события последних дней, что он проспал. Несколько раз девушка выходила в селение, всё еще скрывая свое лицо и взяв с хозяев обещание, что те не раскроют тайну её пола, объяснив это тем, что вышла замуж совсем недавно, несмотря на запрет родителей, которые теперь разыскивают девушку, желая увезти от любимого. Как результат, если она будет скрываться под личиной юноши, то никто и не заподозрит в путешественниках супружескую пару и "не отберет у них надежду на тихий уголок счастья где-нибудь вдали от злых людей". Так же девушка немного приплатила хозяевам за постель и еду, что, в общем, можно было считать и платой за молчание. Оборотни, впрочем, лишних вопросов не задавали, Нирайа умудрялась мимоходом помогать старушке, улыбаться старику - и селяне едва ли не влюбились в "красотульку", как и нарекли её.
Кажется, Тайрен остался доволен вымышленной историей, а Нирайа несколько смущенно протянула ему чистую одежду - объяснять, что именно ей пришлось обнажать эльфа, чтобы омыть тело и постирать его вещи, и как-то оправдываться необходимостью это сделать, не стоило, судя по довольнейшей улыбке и хитрющему взгляду Тайрена.
- Ну и как, все на месте? - подшутил Тайрен над и так смутившейся девушкой. Та смутилась еще больше, и эльф предусмотрительно юркнул под одеяло, чтобы досмотр не был произведен повторно и с особым пристрастием.
Особенно наемника порадовало то, что прошло двое суток с того момента, как они оторвались от погони, а значит, если и пустят кого нового по следу, то те настигнут не скоро. Образовалась неожиданная передышка, и ее нужно использовать с максимальной пользой для дела - скрыться от преследователей, которые рано или поздно все равно появятся, и получить как можно больше информации, которая приблизит их, Лиса и Нирайу к загадочному Саливану, предполагаемому отцу девушки. Того, что наемник не сомневался в их родстве, было мало, хотелось доказательств. Не зря же они пустились в это путешествие. Не возвращаться же домой с пустыми руками, удовлетворившись лишь тем, о чем догадываются и тем, что усадьба сгорела двадцать лет назад.
- А не подскажет ли нам почтенная матушка, где искать кузнеца Гридню? - поинтересовался Тайрен, когда, умывшись и одевшись, вышел к столу, за которым уже давненько пировал Тшимрис.
- А зачем вам кузнец-то? - мгновенно насторожилась хозяйка.
- Да лошадь мы потеряли, купить бы новую, к кому попало обращаться не охота, а кузнецы вроде как всегда подскажут. Рекомендовали нам когда-то Гридню как неплохого кузнеца, - Лис улыбался как можно более очаровательно, строя из себя святую невинность, что впрочем, ему с успехом удавалось.
- А вы к нашему-то сходите, лошадников он вам не присоветует, никто у нас не продает коней, но про кузнеца вашего, быть может, слышал, - ответила тут же сердобольная старушка, смягчившись на умильное лицо эльфа.
Местный кузнец, как и было, сказано лошадников не подсказал, но про Гридню слыхивал. Да кто ж не слыхивал про Гридню, великого мастера, которого давно к себе сманил вожак, он же старейшина, князь и почти бог, в общем - предводитель. Из высокопарных восхищенных высказываний Тайрен понял, что искать им полугнома надобно в столице, и там уж явно быстро сыщут. Пора в дорогу собираться, благо самочувствие пришло в норму. В путь было решено выступить на рассвете.
Как только необходимые сведения были получены, Нирайа начала собираться в дорогу. Старательно и с такой тщательностью, которую прежде за собой не замечала, она убирала вещи в дорожные мешки, готовила нехитрую еду в дорогу и пыталась не смотреть Тайрену в глаза, чтобы не выдать волнения и беспокойства, которые понемногу захватывали девушку, заставляя сердце ее биться всё чаще. Тшимрис же продолжал быть беззаботным и даже позволил хозяйке прикоснуться к себе, неизвестно, правда, кому это доставляло больше удовольствия. Нирайа предполагала, что хозяйке, которая восторженно щебетала и кормила тшима выпечкой без счета.
"Хорошо, наверное, ей. Спокойная и размеренная жизнь, а приключения случаются только тогда, когда такие же как мы, всем ветрам предоставленные, врываемся в её дом. Наверное, она думает: "Ах, до чего же хороша жизнь молодая, как же легко им и просто - собрался и пошел, и только звезды с неба подмигивают"... Знала бы ты, добрая женщина, как я завидую тебе, как хочу определенности и покоя... И чтобы никто не гонялся... И чтобы окна с занавесочками... И венки над камином... Проклятье! Да что это со мной? Совсем себя забыла!"
Тепло попрощавшись с хозяевами, Нирайа и Тайрен покинули свое временное убежище, выдвигаясь по дороге к столице клана. Эльф то и дело поправлял капюшон плаща девушки, скрывая ее лицо. Нирайа обиженно фыркала, но подчинялась попыткам Тайрена спрятать её.
"... Словно бы он самый неприметный в мире! Тоже мне! А Тшимрис! Вот уж безобидный и самый обычный зверек: синий, пушистый и говорящий... Конечно-конечно! Только я должна прятаться, самое бесполезное и самое опасное создание..."
- Эй, милейший, - она скинула капюшон и ослепительно улыбнулась. Мельник-оборотень вез товар в город, но остановился перед симпатичным личиком с такой наивной и почти радостной улыбкой. - Не подвезешь ли меня с мужем до города?
- Подвезу, чего уж там...
Мельник только подслеповато покосился на Тшимриса, но тот состряпал серьезную физиономию, гнездясь на плече Тайрена, издали походя на синее чучелко - мало ли какие чудеса везут люди в столицу - и кивнул паре на задок телеги. Нирайа победно уставилась на Тайрена, утраиваясь рядом с ним. Телега медленно покатила по дороге. Эльф молчал, а потом резко надвинул капюшон девушке на глаза.
Как и говорил кузнец из поселения, отыскать Гридню в столице оборотней оказалось вовсе несложно. Постаревший полугном давно сам не подходил к наковальне с молотом, но справно муштровал подмастерьев, выковывая из них новых мастеров. И надо заметить справедливости ради, что ученики не посрамили мастера и были нарасхват по всем землям зверолюдов. Поскольку не принятый в свое время в подгорный клан кузнец несвязанный гномьей мастеровой клятвой без зазрения совести обучал своих последователей многим секретам ковки, известной лишь подземным коротышкам, которые в свое время учили его, Гридню.
- Доброго. Зачем пожаловали? - из кузни выглянул шустрый юнец, не в меру быстрый, несмотря на тучность тела настоящего молотобойца, но был безус и слишком непоседлив, чтобы казаться взрослым.
- Доброго. Нам бы лошадку подковать, - ответил ему Тайрен, войдя под крышу, и мигом выловив взглядом мастера. Полугном здесь лишь один, поэтому ошибки быть не могло. Гридня тоже обратил внимание на вошедших и сразу уставился на девушку, подслеповато щурясь в неярком освещении кузницы.
- А чего ж не подковать, подкуем, знатно подкуем. А где лошадка-то? - подмастерье оказался явно охоч до разговоров.
- А ты купи ее для нас, потом и подкуешь. Спрос будет с тебя, как с мастера. Кобылку любой масти, попроще, да повыносливей, нам не для княжих конюшен, а для дороги дальней, - улыбнулся наемник, похлопав дружелюбно "добра молодца" по плечу и вручив ему кошель с деньгами.
- Так может вы того, со мной пойдете, я вам лошадников добросовестных скажу? - молодой мастер с любопытством уставился на эльфа. Уж кому-кому, а не оборотню, хоть и кузнецу спорить с ушастыми в выборе коней.
- Мы тут пождем, устали мы с дороги, - Лис уже не смотрел на парня, перехватив взгляд седого кузнеца. Тот неловко поежился под слишком пристальным взглядом эльфа.
- Иди, сынок, пусть гости тут погреются, - кивнул Гридня подмастерью, и тот как был в штанах и кожаном фартуке, так и пошел, словно мороза нет на улице, - Эх, кровь молодая, горячая, - неодобрительно покачал головой старик и повернулся к Тайрену с Нирайей, - Зачем пожаловали, гости дорогие? Ведь точно не кобылу подковать, которой нет.
- Здрав буде, мастер Гридня. Ну что ты, и кобылу тоже, да и купить ее надобно, а то пешком в дорогу как-то неуютно, - наемник заступил собой девушку, чтобы кузнец так откровенно на нее не пялился.
- И вам здоровья. И в дальний путь собрались? - старик присел на табурет и, вынув трубку, принялся ее набивать, сосредоточившись на этом.
- А вот ты нам расскажешь, насколько дальний. Сдается мне, что ты дорогу знаешь, - Лис знаком показал Нирайе, мол, молчи пока.
- Ты девоньку не прячь, я сразу ее признал, да и по тебе видно, что не враг ей. Мне дочку Саливана обижать ни к чему, хороший он, хоть и колдун, но лиха не творил, все больше помогал. За что и поплатился, - Гридня, наконец, закончил с трубкой и закурил.
- Сыскать его поможешь? - успел спросить наемник, пока Нирайа не ринулась со своими расспросами.
- Не знаю, помогу ли. Мало чего знаю просто. Захаживал он часто, коня ковать, повозку править, все по делам мирским. Как-то упоминал, что уехать хочет, мол, нашел путь портальный в землях светлых, семью хотел увезти, боялся вроде как чего. Да не успел, пожгли его, и все селение в придачу. Я молод был, на сеновале спал... да и огня не очень-то боюсь, потому и спасся, - стариком о чем-то умолчал про сеновал, но Тайрен внутренним чутьем понял, что к делу не относится, а вспоминать об этом Гридне больно. Видать произошло что-то свое на сеновале, может не спас кого... того, с кем спал. Эльф в душу кузнецу лезть не стал. И понял, что стар тот не по годам, ведь, поди, нет и пятидесяти, даже по человечьим меркам должен быть еще крепок, а вон как сдал. Не от хорошей жизни Гридню скрючило и голову посеребрило, и не от труда тяжелого, - Так что ежели искать его, то разве что тот путь портальный, а то бы я о нем хоть что-либо услышал. Искал его тогда. Чего ж скрывать, хотелось мести, а он наверняка знал поджигателей, да думается, и сам и не прочь лета укоротить, - Гридня умолк, задумчиво пуская клубы дыма.
Кузнец смотрел на нее без злобы, скорее с пристальным вниманием, словно бы оценивая. Под таким взглядом впору было смутиться, но Нирайи так хотелось задавать вопросы, что она то и дело выглядывала из-за плеча Тайрена, а он только затыкал ей рот, не позволяя и слова вставить. На самом деле, Нирайа не знала, что хотела бы узнать. Мысли смешались в голове, кружились, сбивались.
Нирайа смахнула слезы, попыталась дышать, но из груди вырывались только всхлипы, а легкие никак не наполнялись воздухом. Она чувствовала легкое удушье, когда кузнец только начал говорить, теперь же девушка просто задыхалась. Раскаленные искры медленно опадали на пол. Кажется, Тайрен еще что-то говорил Гридне, тот что-то тихо отвечал, а Нирайа смотрела на искры... Пока в глазах не потемнело, а пол не ушел из-под ног...
Тайрен едва успел подхватить оседающую на пол девушку. Гридня там что-то причитал о том, что пришлось пережить бедненькой и как ей все воспринимать, потерявшей родителей и прочее и прочее. Однако же старик за причитаниями проводил эльфа с девушкой на руках в небольшой дом за кузней, где Нирайа была положена на кровать, пока придет в себя от обморока.
Пока девушка оправлялась от нахлынувших эмоций, а подмастерье не вернулся с лошадью, Тайрен расспросил старика подробнее о Саливане и его семье, узнав тем самым, что они были вроде и люди, а вроде и не совсем, но не эльфы точно - уши короткие. Но магией владели знатно. Сам же волшебник частенько отсутствовал, и где он пропадал - никому не известно. Один раз отсутствовал почти полгода, а по возвращении сорвался с места сразу же, вернулся через неделю злой на всех на свете. Вскоре после этого родилась дочка, а потом и пожар случился.
За разговорами вернулся подмастерье. Тайрен одобрил лошадь и велел ковать зимними, и снаряжать в дорогу.
- Отдохнули бы, слаба ведь заноза твоя, - предложил Гридня.
- Заноза? - улыбнулся Тайрен.
- А то не видно. У меня глаз наметан на такое. Оно и правильно, дело молодое, горячее, - впервые за все время кузнец позволил себе тень улыбки.
- Вот сам говоришь, молодое. Справимся. Погоня за нами будет, так что недосуг рассиживаться, объяснил наемник спешку, но на слове "молодое" едва не поперхнулся смехом - даже по эльфийским меркам он был давно взрослым мужчиной, а не юношей.
Девушка пришла в себя, и Лис поспешил ее провести на улицу и усадить на лошадь. Сердечно поблагодарив старика, наемник вскочил в седло и поторопился к выезду из города. Времени на отдых действительно не было. Нирайа все еще молчала, видимо до сих пор пытаясь осознать услышанное от кузнеца.
- И долго я еще буду изображать немое украшение? - послышался недовольный голос с плеча эльфа. Тайрен не сдержался и прыснул смехом - ифи, который молчал столько времени, что о нем забыли - это невероятно!
За всё время Нирайа так и не сказала кузнецу ни слова, ничего не спросила и даже не поблагодарила за помощь. Она послушно следовала за Тайреном и молча сидела рядом с ним, не разбирая дороги и не реагируя на происходящее. Никаких мыслей не было, только тоска в сердце - много-много грусти, а еще ожидание и... ненависть. Нирайа резко встрепенулась, оборачиваясь на оставшийся позади город: их догонял тот самый подмастерье, что за лошадью ходил.
- Чего тебе? - спросил мальца Тайрен.
- Вот, старик отдать просил, говорит, едва не забыл. - Юноша протянул перстень. - Еще сказал что-то про то, что до пожара ему Саливан отдал, мол, виновника кольцо. Я ничего не понял, но возьмите.
- Я не поблагодарила... Тайрен, я даже не узнала, как звали моего отца... И меня... Я не спросила... Не спросила...
Нирайа умоляюще смотрела на эльфа, а тот на несколько секунд остановился, крепко прижал девушку к себе и, лишь дождавшись, пока она кивнет, пришпорил лошадь.
- Куда мы теперь?
- К дроу, - обреченно ответил Лис.
- Дроу?!
- Но сначала опять в Нейтральную.
Улицы города были привычными и родными, пусть грязные и несуразные, но все же ощущение дома и безопасности не покидало Лиса, стоило лишь пройти слегка ошалевших караульных Северных ворот. Вояки удивились не на шутку, даже спросить: кто и зачем в столицу - позабыли. По дороге к дому Нирайа чувствовала невероятное облегчение, почти граничащее с радостью. Долгие дни путешествия, наконец, привели их обратно, вряд ли можно было желать большего. Конечно, девушка все еще сожалела об утрате, волновалась о том, что ждет их впереди, но сейчас ей хотелось думать только о том, что она всё же оказалась дома, в относительной безопасности ... и живая.
- Тайрен, а можно я буду называть это место и своим домом тоже? - Вопрос сорвался с уст быстрее, чем Нирайа успела одернуть себя. Однако виду не подала, улыбнулась и прошла внутрь вновь промерзшего и пустого - пока - жилища.
Эльф сразу же занялся разжиганием камина, нагревом воды и сметанием пыли с посуды. Выходило это у него быстрее, чем обычно, Нирайа списывала такую скорость на желание Тайрена скорее забраться в постель и уснуть, поэтому не мешала, сидела на низкой табуреточке у стены, только изредка плотнее прижимая к груди колени, чтобы Лис, мечущийся по домику, не споткнулся ненароком. Как только комната начала прогреваться, девушка почувствовала всю ту невероятную усталость, что накопилась за время их странствий: эмоциональную и физическую. Глаза неумолимо слипались, но Тайрен время от времени трогал её за плечо, призывая подождать.
Проснуться дома - это счастье. Даже если оно омрачено невыносимой усталостью и не самыми радостными новостями, принесенными из дальнего странствия. А еще хотелось надеяться на то, что скоро все загадки разрешатся, и можно будет отдохнуть по-настоящему, а не такими перебежками. И что вопросы все закончатся, вернув жизнь в прежнее русло беззаботности наемника и легких приключений, а не таких головоломных походов и расследований. Куда как проще нежить покрошить или разбойников пугнут с дороги, не только проще, но и веселей. Но пока было не время расслабляться, хотя несколько дней можно было пожить дома, узнавая некие подробности о кольце, к примеру - чей герб изображен на печатке. А там и до первопричины недалече. Хотел бы знать наемник, какой это из дроу и за каким интересом так истово преследовал семью Нирайи. Теперь уже не только дело чести, но и сугубо личное. Дом пах уютом, хоть и холостяцким, но привычным, впитавшимся в стены за многие годы, что жил здесь Тайрен.
- Доброе утро, милая, - улыбнулся Лис, потягиваясь сладко и смыкая руки в кольцо, обняв Нирайу и прижав к себе, - Вот только нежится пока что некогда, пора вставать, - он поцеловал девушку и выполз бодренько из одеял, пока она не успела отреагировать на неслыханную наглость.
За завтраком решили, что Тайрен быстренько пройдется по неким правильным знакомствам на предмет выяснения, чей герб изображен на перстне, а девушка тем временем отдохнет, все же она устала больше эльфа.
- И не бойся, сюда не сунутся. Тут такие соседи, - многозначительно произнес Тайрен, вспоминая коллегу по ремеслу, жившую неподалеку, с нравом таким же пылким, как и цвет волос. Да и другие не подарок. Все же квартал населен наемниками и магами, так что сюда клановые соваться не любили: как бы не ворчали соседи друг на друга, но если кто посторонний вторгался на тихие улочки столицы Нейтральной, то этому постороннему мигом рассказывали, где выход не только из дома, но и из города, причем с почетом провожали, раскланиваясь вежливо со стражей.
Проводив Тайрена до дверей, Нирайа не спешила одеваться. Она бродила по домику эльфа, осторожно касаясь вещей, представляя их историю, разворачивая в своей фантазии какие-то немыслимые истории, связанные с чайниками, ковриками, рамами окон. Волнение о том, что за новости может принести Тайрен, заставили девушку собраться. Нирайа, наконец, позволила себе презрительно хмыкнуть на мужскую рубашку и брюки и надеть платье. Любовно расправив складки, девушка сплела волосы в привычно-сложную прическу и улыбнулась себе - всё же ей нравилось быть красавицей.
Несколько часов - и Нирайа, устав ждать без дела, осторожно выглянула на улицу. Легкий мороз и высоко стоящее солнце вселяли чувство уверенности; дышалось легко и хотелось улыбаться. Выйти за ворота девушка не решилась, но и возвращаться в дом не хотелось. Она набирала в ладошки чистый искрящийся снег и смотрела, как он тает, пока пальцы ее не замерзли окончательно, а незнакомый голос не окликнул её:
- Ты чья такая будешь, красавица? - Высокий мужчина приветственно улыбался из-за калитки. Привычка бояться незнакомцев заставила Нирайу похолодеть, но чувство это отпустило, как только незнакомец добавил: - Неужто наш Тайрен подругу жизни завел? А то всё ходит со своим зверем...
- Его Тшимрис зовут, - зачем-то уточнила Нирайа и улыбнулась.
- Ага, так ентот Тшимрис в том годе у меня булку схарчил, не спросясь. Я на него веником, а он: "Тай-Тай, выручай!"
Девушка рассмеялась, представив описываемую картину, а мужчина махнул рукой и посмеиваясь зашагал к дому:
- Если что надо, того, зови, красавица.
- Спасибо, только веником не махайте.
Всё еще улыбаясь, Нирайа вернулась в дом и спустя минуту увидела до боли знакомую рыжую шевелюру Тайрена, гордо вышагивающего по дороге к дому.
Вербовщик был покладист в этот раз, ведь Лис всего лишь хотел спросить, чей герб на перстне, а кому, как не старому проныре это знать. Вопрос, ни к чему не обязывающий да и простой, узнать ответ Тайрен мог даже в ратуше, но там было бы медлительней. Хотя вербовщик все же покосился на эльфа, скорее взглядом, чем словами, дав понять, мол, вот ты и нашел загадку амулета Саливана, дерзай, только не сгинь совсем. В глазах старого оборотня застыла тревога, но говорить о чем-либо не стал, видать и у этих стен были уши, причем такие, что лучше помолчать. Но все же сказал старик, чей герб отображен. Тайрен поблагодарил и отправился домой, попутно заскочив на рынок и закупив продуктов, поскольку дома из еды разве что воздух, а им питаться может лишь Тшимрис, но он и вовсе пропал в своих делах.
Соседи приветливо махали, дескать, с возвращением, давненько не заглядывал домой, чай миссия выдалась непростая, и помотало по всем весям, раз столько пропадал. Тайрен кривил в улыбке губы, приветствуя соседей без особого энтузиазма, отклонив пару приглашений на рюмку чая в компании приличных (в смысле цены приличные у них) девушек, чем поразил не меньше непривычного трезвого собственного облика. Лис после миссии - и трезвый? Наверное, все дроу передохли, раз уж этот рыжий баламут прекратил пить и, о святое небо, не бежит по девкам, едва вернувшись в Нейтральную. Квартал наемников тихо начал сходить с ума, спросив у Тайрена на всякий случай о здоровье, что выглядело весьма дико, поскольку эльфы если и болеют, то разве что похмельем с перепою, и то - недолго. Пока не доползут к таверне.
- Да у него там барышня, зачем ему еще? - внезапно один из соседей решил выступить просветителем, отчего любопытные соседи наперебой ринулись расспрашивать про барышню, подозревая, что она и есть причина всех причин.
- Пожгу... и пепел скормлю дроу, - пригрозил Тайрен сплетникам, приблизившись к дому, для убедительности показал кулак и скрылся за дверями.
- Я дома. И с новостями. И с едой. С нее и начнем, - перейдя от слов к делу, Тайрен улыбнулся Нирайе и принялся колдовать на кухне на предмет приготовления еды.
За трапезой Лис рассказал девушке, чего узнал. Оставалось еще уточнить некие подробности и...собираться к дроу. У Тайрена появилось много вопросов к главе одного из главенствующих домов подземного клана. И вопросы эти не сулили добра тому, кому их эльф собрался задавать.
Если Нирайа могла быть полезной на кухне этого дома, то только в качестве украшения. Тайрен не позволял помощи, мастерски орудуя продуктами, ножами и тарелками с такой скоростью, словно от неё зависело, будет ли совершать солнце свой оборот чаще. Изредка вставляя свое веское женское на "а подай во-о-он ту тарелку", девушка только наблюдала, стараясь быть полезной максимально и максимально же не мешать. За ужином, слушая рассказ Тайрена, Нирайа старательно жевала кусочки жаркого, предпочитая помалкивать, показывая свое присутствие в разговоре только кивками. Снова невеселые мысли закрались в голову девушке. Нирайа внимательно посмотрела на эльфа, спокойно продолжающего ужин.
"... И он ведь не из тех, кто отступит... И мне не позволит сдаться. Тоже, придумала, ха! Что-то я с этими смертными совсем забылась..."
Девушка даже подскочила от злости, которая вдруг нахлынула на нее. Нирайа часто задышала, однако, заметив обеспокоенный взгляд Тайрена, резко выдохнула, сделала глоток вина и ослепительно - со всем усердием, что можно было вложить - улыбнулась:
- Всегда мечтала поговорить с живым дроу.
Тайрен вздохнул. Он с удовольствием оставил бы Нирайу здесь, под присмотром стражей Нейтральной и соседей, еще бы из соратников по ремеслу приглядывать приставил. Но разве такая остановится? Боится, но все равно пойдет, все равно не отступит, раз уж рискнула еще в самом начале сунуться к вампирам в одиночестве. Значит, придется брать с собой в подземье дроу и вместе с ней искать того, кто сможет рассказать, за что устроена охота на семью Саливана двадцать лет назад и почему спустя столько времени охота продолжается, едва мелькнули следы выжившей при пожаре дочери волшебника. Что такого было и есть в этом амулете и семействе Саливана, раз кто-то так неистово стремится заполучить Нирайу?
Вопросов меньше не ставало оттого, что Лис прокручивал их в голове раз за разом, все больше обрастая новыми вопросами. От этих мыслей голова начала раскалываться, поскольку к подобным упражнениям была не приспособлена - наемник предпочитал действовать огнем и мечом, но никак не головой. Скажи кому, что рыжий эльф умеет думать, и смеха было бы на час, как минимум.
Глава тридцать восьмая
На границе между кланами вампиров и оборотней оказалось невероятно спокойно. Казалось, временное перемирье коснулось этого места в полной мере. Ранко и Рован попеременно ухаживали за ослабевшим Ашем, переругиваясь, швыряясь друг в друга кухонной утварью, но неотступно выхаживая раненного эльфа. Спустя пару недель друид пришел в видимость нормы, и злобно скрипел зубами на обеих девиц, которые без устали вздорили. Однако выздоровление привело к тому, что вампирка засобиралась в дорогу.
- Ну уж нет, теперь ты без меня никуда не пойдешь, хватит, набегалась, - прорычал эльф, намекая на стычку у людей.
- И когда же ты от меня отвяжешься? - не осталась в долгу Рован, зарычав не хуже Аша.
- Никогда. Смирись.
- Мне нужно остановить войну, так что не ходи за мной. Вот всё утихнет, тогда и встретимся.
- Мне до войны нет дела, но от тебя я больше ни на шаг. Заруби себе это на носу.
- Дела-а, - тихо протянула Ранко, наблюдая развернувшуюся сцену. И так же тихо последовала за этими двумя, не переставая удивляться: эльф, которому положено заботиться о мире, наплевал на войну, но побежал за вампиркой, которой не должно быть никакого дела до грядущих событий, но которая сорвался как стрела с тетивы, едва услышал о войне.
Вампирка не удосужилась объяснить, почему они пришли именно сюда, и вела себя напыщенно и фамильярно - сумеречник почти ожидал, что тот вот-вот назовет его Ашиком. Поместье было, можно сказать, традиционное для вампиров и вовсе не похожее на те сооружения, к которым привык эльф. Тяжеловесно, громоздко и претенциозно. Да что с них взять - хоть многие кровопийцы и не первую сотню лет топчут землю, но всё равно остаются людьми. На этом друид и успокоился. Ранко же заняла свою обычную позицию - бессловесного наблюдателя. У нее это отлично получалось. Иногда.
Рован же чувствовала себя здесь, как дома. Видать, и у вампиров есть определенная иллюзия отношений, основанных на корысти и взаимополезности. Она прямо-таки расплывалась в счастливой улыбке, ощущая себя в своей стихии. Аш снисходительно повел плечами и последовал за девушкой во внутренние покои, не удостоив слуг даже презрительного взгляда. Ученица незримой тенью шла за ними и щурилась, пытаясь в обступавшей их темноте разглядеть, что к чему и где они находятся.
Большие стрельчатые окна плотно драпировались тяжелыми занавесями - солнце здесь не в почете. Но сумеречника это устраивало: в полумраке он видел отлично, а яркий свет раздражал и его. Мебель и прочую обстановку Аш не замечал - его это не интересовало. К предметам обихода он относился с точки зрения удобства и нужности и не любил излишней вычурности, столь изобильно присутствовавшей здесь.
Хозяйка поместья, вышедшая им навстречу, оказалась маленькой хрупкой женщиной с поистине неувядаемой вампирской красотой. Пока она рассыпала приветствия и улыбки Рован, сумеречник поймал себя на мысли: "Карманная", - ибо росточком вампирша была ниже Ранко, едва выше локтя самого эльфа.
- Элика, - представилась она, заглядывая Ашу в глаза, и тот едва сдержался, чтобы не оскалиться в ответ, демонстрируя собственные, не менее опасные клыки. - Госпоже Рован я склонна доверять, поэтому будьте, как дома. Но не забывайте, что в гостях, - зеленоглазая красавица доброжелательно улыбнулась, сверкнув острыми зубками, и повела гостей в дальнюю комнату особняка, где был растоплен камин и накрыт ужин. И снова расплылась в улыбке, обращенной к Рован: - Я рада вас видеть, мой друг.
- Для вас... хм, язык сломаете. Просто Аш. А это мой ученик Ранко, - кратко завершил знакомство друид. Ученица коротко кивнула, привычно играя роль парня, на что Рован ехидно ухмыльнулась и моментально была вознаграждена начавшим наливаться сияющей синевой взглядом, не обещающим ничего хорошего.
Пока Рован и Элика расшаркивались друг перед другом, не торопясь перейти к делу, Аш бегло осмотрел угощения на столе и ядовито ухмыльнулся, видя людскую пищу, и отдельно, в графине, как вино, - кровь для вампиров. И когда хозяйка сделала паузу, повествуя о начавшейся войне, вставил, словно ненароком:
- Мне тоже можно крови. Предпочитаю вампирскую, - и всё-таки хищно оскалился... почти дружелюбно. Ранко прыснула в кулак, накладывая яства на тарелку. И неизвестно, во что бы вылилась "невинная" шутка, если бы в этот миг не раздался звон стекла, и через разбитое окно в комнату ввалилось нечто, запутавшееся в шторе, а следом - мальчишка. Аш оказался самым любопытным... и не боящимся солнечного света. Он подошел к окну, игнорируя перепуганного не на шутку паренька, и рывком сдернул с нежданного "гостя" покров. Вампиры, едва успевшие отскочить в тень, ошеломленно молчали. Ранко едва не сползла под стол от смеха: пленником шторы оказался пес. А мальчик, влетевший вслед за ним, - псарем. Человеком. Иногда люди целыми семьями уходили на службу к кровососам. Чего Аш решительно не понимал - впрочем, как и многие другие поступки людей.
- Всё чудесатее и чудесатее, - проворчал эльф, наблюдая за чересчур активно развернувшимся действом: вампирка решила вмешаться и пыталась успокоить незадачливого псаря, обещая, что его не накажут. Однако удивило другое: реакция Рован на солнце оказалас вовсе не как у прочих кровопийц. Заметила это и Элика - что не прошло мимо внимания Аша. Перехватив ее изучающий взгляд, он подумал, что хозяйку не помешает отвлечь от созерцания таких перемен.
- Госпожа Элика, у вас всегда так весело, или только когда эта шутница в гости заглядывает? - он подал ей руку, помогая опуститься в кресло. - Да тшим с ними, расслабьтесь. Есть занятия гораздо интереснее, чем разбираться в недосмотре псаря. Уверяю вас, Рован с ним отлично справится. - Элика заметно нервничала и злилась; похоже, одному синеглазой вампирше ой как не поздоровится, хотя её-то вины в том, что пес разбил окно, уж точно не было. Но сумеречника это не волновало. Он взял со стола два пустых кубка, наполнил вином из фляги, что всегда была на поясе, и протянул один хозяйке:
- Поверьте, иногда это лучше, чем кровь, - доверительно прошептал он и отпил, показывая, что это безопасно. Женщина явно привыкла к осторожности и сделала совсем маленький глоток, едва пригубив пахнущий травами напиток. Её глаза расширились в удивлении. В отличие от некоторых, она не обожгла горло большой порцией, а распробовала вкус, смакуя. И улыбнулась.
- Вы правы, иногда это помогает. Кстати, о войне... - теперь её внимание принадлежало эльфу, и Рован могла воспользоваться моментом, разбираясь с прислугой и вставляя свое веское слово в защиту мальчика, пока друид успешно отвлекал вампиршу, а Ранко предпочитала делать вид, что ее здесь и вовсе нет.
Элика подтвердила то, что Аш уже слышал раньше: войну объявили светлые. Как и рассказала ученица, поводом послужил отказ главы вампиров выдать преступников, убивших у светлоухих какую-то большую шишку. Причина сама по себе ничтожная и смахивала на притянутую за уши, но очень удобную для тех, кто давно лелеял мысли о войне. Похоже на светлых - найти малейшую зацепку для нападения. Месть за убийство важной персоны вполне подходила.
Вампиров ждали нелегкие времена: светлые - на то и светлые, сражаться будут днем, когда кровососы не могут выступить в открытой схватке; им останется полагаться лишь на людей, заключивших контракт, и наемников. И мстить светлоухим по ночам, уничтожая лагерь на привале. Однако очевидно: без союзников вампирам не обойтись. Нужен "дневной" заслон, иначе совсем туго. И неожиданно таким заслоном стали оборотни, заключив союз с извечными врагами.
А со светлыми судьба сыграла злую шутку: между их землями и землями вампиров пролегала обширная территория сумеречников, а те не пропустили бы чужую армию. Тем более, что сами были не прочь развязать войну, вот только не решили, с кем, - но зуб точили и на кровососов, и на светлых. И причина намного серьезней - похищение посоха Верховного, что означало покушение на основы власти клана сумеречных, попытку пошатнуть их боевую мощь. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: так просто посоха сумеречники не простят.
Этими размышлениями и поделился Аш с госпожой Эликой, обнадежив, что пока сумеречники не уладят своих проблем, армия светлых вряд ли сюда доберется. Как минимум, увязнет в войне с сумеречными, если рискнет прорваться силой. Вот только интересно, на кого падет гнев сумеречников, когда они узнают, кто покусился на посох. Хотя их клан был самым малочисленным, сумеречные являлись, наверное, сильнейшей боевой мощью на Перекрестке, если не считать Нейтральную. Наиболее воинственная ветвь эльфийской расы не была связана временем суток, как дроу, и не страдала излишками морали, как светлоухие собратья. К тому же, сумеречники ненавидели всех (опять-таки в отличие от светлых, иногда миролюбиво относившихся к людям). Нехватку воинов они с лихвой компенсировали, посылая в бой зверей, крупных лесных хищников - волков, медведей, рысей; а иногда и сам лес двинуть не гнушались, хотя это и крайняя мера. Картина грядущей войны выглядела безрадостно: едва сумеречные вступят в сражение, начнется бойня. И не похоже, что остальным кланам удастся остаться в стороне.
Страсти с разбитым окном улеглись, и всех распихали по гостевым комнатам - отдыхать с дороги. Рован задержалась поговорить с хозяйкой, и Аш остался наедине со своими мыслями. Он понятия не имел, что движет вампиркой в этой войне, слова ифирина или нечто иное, - та не торопилась пускаться в откровенность, а друид не спрашивал, предпочитая просто быть рядом. Но сейчас, в одиночестве ожидая её возвращения, он не знал, чем себя занять, поневоле уходя в уже привычные нерадостные раздумья.
Случившееся с ним не поддавалось никакому осмыслению. Не любовь, нет, точно не она. Безумие какое-то, помешательство. Одно лишь ясно: его сердце, столько лет молчавшее, ноющее пустотой, - билось в груди вампирки. Этому не было никаких объяснений, как и тому, что кровь Рован пробуждала осколки воспоминаний, но так и не давала полной картины.
- Ты стала высшей? - с ходу спросила Элика, едва осталась наедине с Рован.
- С чего такие мысли?
- Тебя не обжигает солнце. Не могла же я не заметить. Только высших не испепеляют солнечные лучи. Хотя ощущения все-таки не из приятных.
- Нет, высшей я точно не стала. Хотя определенно стала другой.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Примерно это, - Рован взяла руку вампирши и приложила ладонью к своей груди. Глаза Элики широко распахнулись в удивлении: она услышала стук сердца. Это было недостижимо даже для высших.
- Ты... ты снова стала человеком?!
- Нет. Я всё еще вампир. У меня еще есть неутолимая жажда крови, как видишь, - ухмыльнулась Рован, отпивая из бокала рубиновую жидкость.
- Это то, что связывает тебя с этим друидом? - спросила хозяйка, усаживаясь в кресло и пристально разглядывая девушку.
- Возможно. Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?
- Есть интерес к твоему спутнику. Ты знаешь, кто он такой?
- Угу, конечно. Сумеречный эльф, друид, прожил полторы тысячи лет, что редкость даже среди эльфов, зовут Аш. Видишь, как много я о нем знаю, - с ироничной усмешкой отозвалась Рован.
- Вижу, что не знаешь ничего. Ты совсем недавно появилась здесь и не можешь помнить войну. Нас тогда было много. Очень много. И мы набирали мощь. И вполне могли захватить полную власть над Перекрестком - если бы этот твой хваленый друид не объединил армии сумеречников и светлых. И не послал на нас всех волков, какие только водятся в эльфийских лесах. Ты вообще понимаешь, кто он? Для нас, вампиров?
- Элика, мне по большому счету нет до этого никакого дела. Я сама по себе. И мне он точно не враг.
- Тогда я расскажу тебе, как этот "не враг" уничтожал нас. Похоже, ты не представляешь, насколько он силен. Война... ха, войной ее можно было считать, пока он не вышел на поле боя, а тогда это превратилось в бойню. Жутко было смотреть, как силы вампиров, вначале превосходящие противника, буквально тают под мечами этого монстра. Ты знала, что они у него заточены и закляты специально на нас?
- Не знала, но подозревала. Он говорил, что является охотником на вампиров.
- Я слышала, что именно его наняли люди для охоты на некоего вампира, который свил себе гнездышко прямо в покоях князя. Каков наглец, не находишь?
- Да что ты, Элика, я сама невинность. Князек вовсе не внакладе был, - расплылась в улыбке Рован, понимая, что у клана кровопийц везде есть глаза и уши, и её похождения точно не укрылись от их внимания.
- Глупо. Совсем не представляешь, во что ввязалась. За ним охотится весь клан вот уже не одну сотню лет. А он уходит постоянно, утекает как вода сквозь пальцы, - она вздохнула. - Почему ты не осталась в клане? Я ведь предлагала. Здесь спокойно.
- Элика, к чему ты ведешь? Почему столько разговоров о друиде? Мне кажется, это мое личное дело, где быть и с кем. Я не присягала на верность повелителю. И я ведь не одна такая, вольная. Что за повышенный интерес ко мне, и это твое приглашение? - вампирка недоумевала.
- Да ты действительно размякла и очеловечилась, как я погляжу, - неожиданно прозвучал новый голос. Рован дернулась, но не успела ничего сделать, как к её горлу приставили кинжал, а руки выкрутили за спину и связали. Выскользнувшие из тени оказались Гончими. Самыми свирепыми и сильными стражами из тайной гвардии повелителя.
- Что это значит, Элика?! - девушка попыталась вырваться, опрокинула ногой кресло на одного из Гончих, но все усилия оказались бесполезны. Скрутили её всерьез.
- Прости. Мне приказали. Я не могла иначе. Тебе не причинят вреда, иначе я бы не стала... - залепетала вампирша, отводя взгляд в сторону.
- Тише-тише, ты просто приманка. Просто невероятная удача, что ты связалась с этим эльфом. Проклятье, как же долго я охотился на эту звероглазую бестию! - начальник Гончих явно был доволен.
- Приманка? Элика, ты меня... из-за него? - Рован отказывалась верить в происходящее. В предательство.
- Успокойся и не дергайся. Тебе не причинят вреда. И твоему друиду - тоже. Нам он нужен живым. Скажи, вправду ли он столь силен, что держит в подчинении весь Темный лес? Это ведь его люди прозвали лесным царем?