Сквозь шелест волн и крики чаек начал пробиваться смутно знакомый женский голос. Кого-то зовут, просят очнуться. Интересно, почему это в моем сне кого-то зовут? А может не кого-то - шепчет пробуждающееся подсознание - может, это тебя и зовут?.. Может и меня. Но мне-то что с того? Мне хорошо и здесь, в покое, среди белых птиц и шелеста воды. Но голос не унимается, и на одних взываниях к моей совести не останавливается - трясут за плечо. Если так и дальше пойдет, то могу и оплеуху заработать, а мне этого совсем не хочется. Открываю глаза: по-прежнему этот странный новый мир, рядом со мной на коленях сидит Ира и уже заносит руку для пощечины - какая я сегодня проницательная! Пытаюсь подняться, но резкая головная боль укладывает меня обратно, а из горла вырывается невольный скулеж.
Что произошло? Меня что, по голове били?
Нет. Никто тебя и пальцем не тронул? Ты что, ничего не помнишь? - удивляется она.
Помню... помню, что обрубила веревку... а потом что-то говорила судье... и много чаек! Было много чаек вокруг! - не смотря на новую вспышку боли, резко сажусь на месте и озираюсь по сторонам: ни одной белой птицы в округе нет и в помине, однако вокруг все белеет от птичьего помета и мелких перьев - не приснились. - А что произошло потом? Кажется, я потеряла сознание...
Они сожгли тело того эльфа, как ты велела. А теперь ждут, когда ты будешь в состоянии передвигаться самостоятельно - нас собираются вести в Мееров, в храм этого их Силентиса. Судья объявил, что якобы он говорил твоими устами, и такова воля бога. Но не смотря на это, на особый комфорт, думаю, нам в путешествии рассчитывать не стоит: как я поняла, нам придется поспевать за конными на своих двоих, как говорится, - деловито начала объяснять девушка. - Но мне вот интересно, как тебе удалось устроить весь этот спектакль с птицами? Их действительно налетела целая тьма, когда ты упала рядом с мертвым эльфом. Здесь ведь даже нету в ближайшем обозрении пригодных для них мест обитания!
Я... не знаю. Я ничего этого не делала... Я только обрубила веревку... И подставила вас всех, - промямлила я в ответ, опуская глаза.
Ира хотела было что-то нелестное мне сказать на это признание, но вдруг схватила меня за подбородок и повернула мое лицо так, чтобы видеть глаза:
Какого цвета у тебя глаза? - вдруг спросила она.
Серые, разве не видно?
Сейчас - да. Но, когда здесь были чайки... они были у тебя зелеными... Я тогда еще подумала, что красивые такие, необычные...
Думаю, тебе это показалось. Они никогда не были зелеными. Даже оттенка такого никогда не было... Разве что этот их бог действительно проявил к нам интерес, - криво усмехнулась я. - Ладно, над этими местными загадками думать будем позже. Мне почему-то очень интересно посмотреть на этот их храм Силентиса.
Тогда вставай - там тебе оставили немного еды, - согласилась Ира, помогая мне подняться на ноги и не вляпаться при этом в одну из многочисленных кучек птичьего помета. - Удивляюсь, как эти птицы только не нагадили ни на тебя, ни на твои вещи. Я от помета еле отмылась. Как и остальные, впрочем.
А чайки всегда меня любили, - улыбнулась я. - Я с детства жила на набережных, где их тьма тьмущая.
Все удобства, которыми нас все же соизволили обеспечить, сводились к небольшому сухому пайку, старым одеялам (изрядно дырявым, но это все же было лучше, чем ничего), маленькому старенькому котелку на всех и одному огниву. В принципе, как говорится, и на том спасибо - ведь могли ничего и не покупать у сельчан для нас. Вопреки ожиданиям некоторых из моих спутников, меня из общей группы ни солдаты, ни судья не выделяли. Разве что некоторые из местных иногда неприязненно косились в мою сторону, видимо, завидуя, что именно меня их бог выбрал на роль несущей его волю в нерадивые массы.
Вышли мы ближе к середине того дня, когда отряд и прибыл в деревню (вышли бы и раньше, если бы я не провалялась без чувств несколько часов). Как и предполагала Ира, отряд конных не делал особой скидки, что мы-то идем пешком, в отличие от них, и заданный темп лично я выдерживала с трудом. Кто-то из молодых людей начал было ныть спустя несколько часов после отбытия из Черпаков, но, после предложения так и остаться на месте (ибо неволить нас ни судья, ни тем более гвардейцы не в праве), тут же прикусил язык. Когда через часов пять пути командир гвардейцев скомандовал привал, все мои спутники повалились на землю, где стояли, за что заслужили презрительные взгляды и комментарии от гвардейцев. Правда, я сильно сомневаюсь, что кому-либо было дело до их мнения - никто из нас не привык к таким долгим переходам в таком темпе. Незадолго до того, как мы вновь снялись с места я вспомнила вдруг про пустую пластиковую бутылку, все это время болтавшуюся в моем рюкзаке. Самым ужасным во время ходьбы было отсутствие у нас какой-либо воды, так что, наступив на горло своей неприязни к гвардейцам, я отправилась узнавать у них, где они здесь брали воду. Первый из них, к кому я обратилась, сделал вид, будто бы меня тут вообще нету, и никто к нему и не обращается. Его товарищ, сидевший рядом, гнусаво заржал:
Неужто устам бога как и нам, простым смертным, может быть нужна вода, - издевательски поинтересовался он. - Видно вы издеваетесь над нами, сударыня.
Я ничего не ответила и пошла дальше - видать теперь мой удел - получать плевки ото всех, кому не лень. Что ж, будем терпеть - другого выхода просто нету. После еще двух не более удачных попыток. Я осмелилась подойти к командиру гвардейцев: если уж от него я ничего не узнаю, то тогда придется шастать по всей округе, и надеяться, что мне все же повезет раньше, чем отряд снимется с места и вновь отправится в путь.
Но, на удивление, командир даже и не подумал надо мной издеваться. Он спокойно выслушал мой вопрос и подробно объяснил, как дойти до родника и с какой стороны к нему лучше спуститься, чтобы не свалиться и не взбаламутить воду. Я поклонилась и поблагодарила его за информацию (как в моем представлении было должно вести себя в таком случае), после чего почти бегом направилась к столь желанному объекту моих чаяний.
Вода в роднике была просто обжигающе ледяной, но просто умопомрачительно вкусной, так что сначала я просто вдосталь напилась, не обращая внимания на то, что зубы просто сводит от холода, а потом наполнила полулитровый пластиковый сосуд драгоценной жидкостью. На обратном пути, уже у самого лагеря, я наткнулась на командира гвардейцев:
Я уж было решил, не заплутали ли вы, сударыня. Долго вас не было, - предупреждая какие-либо вопросы заметил он.
Простите, просто уж очень хотелось пить - я просто не смогла оторваться от воды, пока не утолила жажду, - извинилась я. - Да и места у вас тут очень красивые, а в нашем мире таких диких уже почти и не увидишь нигде.
И куда ж они у вас там все подевались-то?
Вырубили. Люди все вырубили. А теперь постепенно начинают расплачиваться за свое неподобающее обращение с природой.
И поэтому вы пришли в наш мир? - удивленно спросил мужчина.
Да нет, - засмеялась я. - Мы вообще не знаем как мы сюда попали. Все как-то очень быстро произошло, что мы даже и не поняли, что собственно происходит. А у вас уже бывали случаи попадания к вам гостей из других миров?
Да побасенки разные рассказывают, сударыня. А чему из них верить можно, не мне знать. Вот в Меерове у жрецов спросите, как доберемся, - уклонился от ответа он.
Да, кстати, а когда приблизительно мы должны туда добраться? Если конечно это не какая-нибудь военная тайна...
Да какая тут тайна, сударыня, - хохотнул командир. - К вечеру четвертого дня, коли от завтрашнего считать, и доберемся. Ежели ничего по дороге не случится, конечно.
А что может случиться? - навострила я уши.
Дык, война же с Лесными, сударыня, - удивленно воззрился на меня солдат. - Они конечно редко нападают на нас на нашей территории, но всякое случиться может. Тем более после того, как мы казнили их лазутчика, - он вдруг осекся и как-то странно на меня глянул. - Вы конечно правы были, негоже так покойников оставлять, но на будущее, сударыня: лучше держитесь от них подальше. В этот раз вам просто крупно повезло, что Силентис снизошел до явления своей мудрости и справедливости, но все время уповать на Бога... По моему разумению, не сильно это разумно, сударыня.
Я отвела глаза и ничего на это не ответила, тем более что мы уже пришли к лагерю. Все уже было готово к отправке, и мы не стали больше задерживаться на месте. До темноты нужно было еще очень приличное расстояние пройти, и успеть разбить на ночь лагерь.
Уже вечером, когда мы всемером сидели у своего отдельного костерка, и все, разбившись на группки, разговаривали о чем-то своем, Николай вдруг обратился ко мне (хотя я и сидела в сторонке ото всех):
Я гляжу, у тебя на удивление легко получается находить общий язык с местным населением, Лис. Не узнала ли ты еще чего-нибудь интересно от их командира?
Единственное, что может вас заинтересовать, это то, что до этого их Меерова мы ориентировочно доберемся через четыре дня. Где-то к вечеру. Больше мне рассказать вам нечего, - немного помолчав, ответила я.
И о чем же вы там в лесу с этим человеком разговаривали, если не секрет, - продолжил расспросы он.
Да собственно ни о чем. Он поинтересовался, почему меня так долго не было, я ответила, потом спросила, сколько нам еще идти. На этом мы и подошли к лагерю, - пожала я плечами. - А вас что, что-то очень не устраивает? По-моему, единственное, что вы можете вменить мне сейчас в вину, это обрубленную веревку виселицы. Больше ничего предосудительного я не сделала.
Да по мне так и этого вполне хватает, - прорычал мужчина. - Если бы не стечение странных обстоятельств, которое они сочли проявлением воли этого их Бога, болтаться бы нам всем рядом с этим чертовым эльфом...
Не "этого их Бога", а Силентиса! - непонятного с чего, я перешла на крик. - И не смейте никогда больше пренебрежительно отзываться о здешних Богах! Вы меня поняли, Николай?!
Я была готова вцепиться ему в горло за такие слова, хотя сама не понимала, почему это вызвало у меня такую волну возмущения и ярости: религиозностью я никогда не отличалась. Но факт оставался фактом, в горле клокотала ярость, а кулаки сжались до побелевших костяшек. Я затихла лишь из-за того, что заметила на себе взгляды некоторых гвардейцев, сидевших у ближайшего к нам костра. Да, наверное, я все-таки немного переборщила. Нужно начинать учиться сдерживать свои эмоции.
Николай же аж отшатнулся в сторону, словно я плеснула ему в лицо какой-нибудь гадостью:
Ты совсем что ли спятила уже, девчонка? - зашипел он в ответ. - Еще громче заорать не могла?
За ваши слова вас даже мало просто вздернуть. Здесь другие законы жизни, и если вы этого еще не поняли, здесь Боги так же реальны, как и все, кто здесь находятся. И вам стоило повнимательнее слушать "этого чертова эльфа", тварь вы неблагодарная. Ибо именно благодаря ему мы сейчас можем избежать хотя бы самых глупых и нелепых ошибок, которые тем не менее могли бы стать для нас роковыми, - не осталась я в долгу.
На моей памяти, какие-либо ошибки пока допускаешь только ты.
Вы абсолютный идиот. Неужели вы думаете, что не проявись тогда воля Силентиса, судья стал бы вас слушать? Разве что для того, чтобы развеять скуку новой побасенкой! Нас бы вздернули там же! И никто, слышите, никто бы вам ни на секунду не поверил! Как не поверил тот старик-пастух. Вы ЭТО можете себе уяснить?! Или разума на это у вас не хватает? Не стоит думать, что все здесь так уши и развесили, на ваш скулеж из разряда "сами мы не местные". Здесь никому до нас нет дела, если только длань кого-либо из Богов не коснется вас, причем обязательно прилюдно и во всеуслышание. Отличием от нашего мира будет только в том, что вас не упекут в психушку и не станут припаривать как инопланетянина, а просто вздернут или сожгут заживо, - взорвалась я от возмущения. - Больше мне сказать вам нечего. А на счет общего языка с местным населением: просто есть тип людей, и не только, для которых не чужда роль доброго покровителя или иначе говоря - курицы-наседки, присматривающей за всеми цыплятами будь то свои собственные или чужие. И мне просто повезло в их глазах оказаться тем самым цыпленком.
На этом разговор закончился, потому что я встала со своего места и начала расстилать свое одеяло, готовясь ко сну и даже не глядя в сторону остальных. Более мне не было до них никакого дела - я сама по себе, они - сами по себе. Последние мосты я только что собственноручно обрубила... А во сне меня снова ждал шелест мерно накатывающих на берег волн и перекрикивания чаек, снующих над водой в поисках неосторожно подплывшей к поверхности рыбешки. Словно я снова была дома и сидела у залива. И так хорошо и спокойно: ветер треплет распущенные волосы и на лицо временами попадают мелкие морские брызги. И на утро, естественно, очень не хотелось покидать это пристанище покоя и возвращаться в этот неизвестный и пугающий своей непонятностью мир. Но выхода естественно не было: меня разбудил сам командир (видимо заметил вчера, что с остальными я умудрилась рассориться в пух и прах).
Последующие дни путешествия прошли по большей части в молчании, прерываемом лишь редкими просьбами Иры что-нибудь спросить или попросить у гвардейцев: теперь все контакты с ними проходили исключительно через меня. Хотя гвардейцы и откровенно временами издевались надо мной, но более ни с кем из нас разговора у них вообще не начиналось. На попытки поговорить моих спутников они заявляли, что те говорят на непонятном им языке и они их не понимают: остальным просто было крайне трудно приспособиться к местной манере речи и избавиться от многих непонятных местным людям сленговых словечек. Я же иногда и дома начинала говорить подобным образом (за что получала зачастую подзатыльники от приемных родителей), приученная к этому еще родителями. Так что мне пришлось сжав зубы выслушивать все издевки и шпильки в свой адрес от гвардейцев, выполняя очередную просьбу своих товарищей - постоянно донимать своим присутствием командира отряда я не решалась, ибо у него и без меня хватало забот (хотя отдать должное, он никогда не отказывал в помощи, и никогда при этом не издевался, в отличие от своих подчиненных). Лишь к концу четвертого дня путешествия Ира попыталась снова навести мосты: так уж получалось, что я оказалась им нужна - единственный мост между ними и местными.
Слушай, а как у тебя получается так легко изъясняться в такой манере? Ты что, из толкиенистов что ли? - начала она разговор.
Я - нет, а вот родители были ролевиками. И за то время, что они были еще живы, они успели привить мне и такую манеру речи, - ответила я и снова откинулась на импровизированную спинку из ствола старого дуба, местечко под которым я оккупировала как только мы встали на ночную стоянку.
А можешь рассказать, какого это было?..
Ты о том, что было в деревне?
Она кивнула и затаила дыхание, словно я должна была продемонстрировать ей все на ее примере.
Просто как будто внутренний голос подсказывает, что нужно говорить. Как бывает в стрессовых ситуациях, - ответила я и чуть не рассмеялась, увидев море разочарования на ее лице. - А ты рассчитывала услышать что-то виртуозно-нереальное? Что-нибудь вроде "это было как единение с чем-то неописуемо прекрасным и неземным"?
Честно говоря - да, - немного покраснев, призналась она. - Если все было так... буднично, почему ты так уверена, что это действительно было явление их бога?
Потому что были его глаза - чайки. Им ведь совершенно неоткуда было там взяться. Или ты про это забыла?
Ну, в природе всякое случается. Но я одного не пойму тогда: почему он явился именно нам? Я всегда считала, что если боги и приходят к кому-то, то только после долгих и упорных молитв и возложений им.
Боги являются туда, где по их мнению они нужны, Ира. Не даром ведь говорят "на все воля Богов".
Тебе бы в проповедники идти, Лис.
Здесь проповедники и не нужны, здесь все и так знают о существовании богов. А пустые религии проповедовать просто кощунственно и глупо, - возразила я. - Ну а если ближе к делу, о чем ты хотела поговорить?
Так заметно? - усмехнувшись, спросила она.
Мне - да. Как другим не знаю. Так что говори - я сегодня хотела еще немного послушать плеер перед сном.
Нам просто хотелось бы быть уверенными, что, когда завтра мы прибудем в город, ты снова выступишь посредником между нами и местными. Это очень важно теперь, когда мы попадем к последней инстанции, которая будет решать нашу дальнейшую судьбу. Если мы не смогли договориться с простыми солдатами, то про жрецов бога, которому не то что не поклоняемся, но даже не знаем о нем ничего, и говорить нечего, - на одном дыхании выдала она заранее подготовленный монолог, и теперь ждала моего ответа.
Я не удержалась, чтобы не накалить момент до предела затянув молчание: какая-то внутренняя моя сущность просто упивалась ситуацией, когда от меня кто-то так жаждет помощи и готов почти на все, чтобы я только согласилась. Вот она, сладость власти над людьми, тебе безразличными. Вот как настроение будет, так и распорядишься выпавшими тебе картами.
Ну а куда я, по-твоему, денусь? Я пока что с вами в одной упряжке. Однако, если у нас все получится, и нам поверят и примут, то нас вероятнее всего разделят. И тогда можете забыть обо мне - вы сами по себе, я - сама по себе. Чтобы ни произошло.
Она удовлетворенно кивнула, встала и ушла обратно к костру. Я же вновь прикрыла глаза и включила плеер: скоро батарейка окончательно сядет и последняя ниточка из того мира оборвется, так что я каждой клеточкой впитывала каждую ноту, каждое слово, каждый мотив...