Вахтин Николай Михайлович. Ностальгия

ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

В шесть утра отзвонил

Мне подъём телефон,

Но для сна сохранил

Три часа всё же он.

Было раньше - не встать,

Хоть домкратом тяни,

Но бессонница - тать

Поднимает сквозь дни.

Поднимает меня

И толкает к перу,

Всё на свете кляня,

Ручку в руку беру.

Снова в прошлое я

В мыслях вдаль убегу,

Ностальгия моя,

Без тебя не могу!

Не могу позабыть

Детских лет нищету,

До сих пор не изжить

Жить в довольстве тщету.

Ни кола, ни двора...

Лишь наследье моё -

Без людей хутора,

Да в бурьяне жнивьё.

Вижу скорбный погост -

Не во сне - наяву,

Прошлой памяти мост

Тянет в грусти к нему.

На всеобщем погосте -

И друзья, и родня,

Их истлевшие кости -

Оберег для меня.

И выходит - за всех

Надо жить в мире злом,

И сквозь дождь, и сквозь снег

Мне идти напролом.

Ну, так пусть телефон

Мне всё чаще звонит,

Пробивая сквозь сон:

"Хватит спать!

Надо жить!"

22.11.07

Неотложная кардиология

* * *

Где зорька та рассветная - в полнеба?

Ведь до сих пор я не забыл пока

Сосущий запах подового хлеба

И теплоту парного молока.

Там клён с густою тенью у колодца,

Там сплетничают липы на ветру,

И о терновник можно уколоться,

И о росу обжечься по утру.

Там не дымятся трубы заводские,

Не застят свет панельные дома,

И судьбы деревенские, людские

Насквозь ясны, как истина сама.

* * *

Опять прокручиваю мысли,

Как зорьки светлые, с утра.

Деревня. Мать на коромысле

Несёт тяжёлых два ведра.

А я - пацан. Мои заботы

Усталой маме не понять:

Как улизнуть бы от работы -

В хоккей с ребятами гонять?

Домой в то время не тянуло...

Но много лет прошло лихих,

И - ностальгия бьёт под дых,

Как будто холодом подуло.

И стал ночами дом мне сниться,

Мать у колодца...

И с утра

Опять мне хочется напиться

Воды холодной из ведра.

19. 05. 05

НОСТАЛЬГИЯ

Тоска о прошлом закружит, как лист осенний...

Я телом - здесь, душою - там, где мир деревни.

К родным бы холмикам припасть в тиши погоста.

Но как, ну как туда попасть?.. Совсем не просто.

А вот бы взять да бросить всё - туда уехать!

Ну сколько можно от себя в запои бегать?

Ведь вроде просто: взял билет - вагон плацкартный.

И сам с иголочки одет - костюм шикарный

И вот уже родной перрон. В такси - и дома!

И жизнь безоблачна опять и невесома...

Но закружили, как всегда, семья, работа...

И не уехать, не сбежать - кружусь в заботах.

2004

* * *

Не бывал давным-давно,

И, видать, не суждено

В деревне пожить, где мать похоронена.

Меня там не ждут.

Домишко - снесут.

Пойдут под топор весной

Сирень да смородина...

Годы вспять не повернёшь.

Не закуришь, так запьёшь,

Коль память зовёт наведаться в прошлое.

Там в дали седой

Отец молодой...

А гляну в окно - лишь темень безбожная.

Но привидилось во сне,

Что сбежал я по весне -

На тройке лихой за мной не угонятся!

И видел я мост,

А там - десять вёрст

Всего-то дойти, доползти до околицы.

Но берег Дона больно крут,

И льдины серые плывут.

От мутной воды шуга баламутится.

Река холодна -

Исстыла до дна.

И мост понтонный разводят в распутицу...

Не бывал давным-давно,

И, видать, не суждено

В деревне пожить, где мать похоронена.

И меня там не ждут,

Моих песен не поют.

Без меня одряхлела моя малая родина.

АКРОСТИХ НА ПОКРОВА

Застоялась полевская осень,

Оскудела жухлая трава,

Стынет над горою неба просинь...

Есть примета: снег - на Покрова.

Не стихает стрекотня сороки.

А над лесом - птиц прощальный клин

Манит за собою в край далёкий,

Но в краю том я давно не сын.

Оглянусь на прошлое с тоскою:

Где оно? Разбито в пух и прах.

А под старость где найти покою?

Я-то знаю, - не в чужих краях...

Лижет пёс лохматый мою руку -

Есть ли где вернее существа?!...

Тихо как! Засыпал всю округу

Акварельный снег на Покрова.

2005

* * *

Какими мы были беспутными,

Бежали из сёл в города,

Машинами, чаще попутными,

Стремились незнамо куда.

Под старость, хоть жизнь и устроена,

И близок мне стал Полевской,

Но боль ностальгии утроено

Всё давит на этот покой.

И маясь тоской беспредельною,

Даю объявленье в тираж:

"Меняю квартиру отдельную,

Но в отчем краю, на шалаш!"

ГОРОДОК ПОЛЕВСКОЙ

(вальс)

Здравствуй, мой город уездный,

Пропитанный грустью лесной,

Кому-то совсем неизвестный,

А мне ты до боли родной.

Твои невеликие реки

Великую силу дают,

Тому, кто прославил навеки -

Наш город и тихий уют.

И когда я тебя, ненадолго совсем покидаю,

Расставания миг мою душу наполнит тоской.

И посадку на рейс "120", томясь, ожидаю,

Из больших городов тороплюсь я к тебе, Полевской.

Ты близок святою своею

Глубинкой исконной Руси,

А зори над Думной согреют

Огнём самоцветной росы.

Не будят тебя электрички,

Трамвайных не слышно звонков,

Лишь сетуем мы по привычке

На давку в маршрутном авто.

Городок Полевской, ты - история края живая,

И богатства свои чужеземным купцам не продашь.

С ермаковских времён дух казачий несёт Чусовая,

Евро-Азии столб твой - бессменный, недремлющий страж.

Пусть звоном твоих колоколен

Наполнятся эти слова,

И мир добротою наполнен,

И в лучшее вера - жива.

Но всё же порою обидно,

За что мы несём этот крест?

Ведь стелется дым криолитный

В посёлках твоих и окрест.

Городок Полевской, ты история края живая!

И богатства свои чужеземным купцам не продашь.

С ермаковских времён дух казачий несёт Чусовая,

Евро-Азии столб - твой бессменный, недремлющий страж.

Пусть стены умолкнувшей домны -

Музейными стали для нас,

Но труд наших пращуров скромный

Был в сказах помянут не раз.

Так пусть же в сердцах сохранится

Любовь к местам этим родным,

Хочу я тебе поклониться,

Мой город, поклоном земным.

А когда я тебя ненадолго совсем покидаю,

Расставания миг мою душу наполнит тоской,

И посадку на рейс "120", томясь, ожидаю,

Из больших городов тороплюсь я к тебе, Полевской.

ДОРОЖНЫЙ РАЗГОВОР

Сказал шофёр попутного "зиска":

- В деревню, паря, в отпуск едут летом.

А ты - зимой. Замучает тоска.

И - перебои с радио и светом.

А если на неделю запуржит,

Тогда - хана, до центра - сотня с гаком.

Впустую тут попутку сторожить,

А коль прижмёт - пешком по буеракам.

Да стоит ли об этом говорить -

Коль едешь, то обдумал всё заране.

Дай лучше городскую закурить,

А то уже тошнит от местной дряни...

Он закурил... Не смог я объяснить

Никчемность слов - "Нет к прошлому возврата".

Хоть с прошлым нас связующая нить

Тонка, но - крепче всякого каната!

Он тормознул на свёртке у леска,

Сказав: "Бывай..."...

Я вышел на опушку...

Шофёр был прав - гнала меня тоска

Из города в родную деревушку.

ДРУЗЬЯМ ДЕТСТВА

Вижу я тени старого сада,

Ветхий дощатый забор,

Даже девчонку по имени Надя

Я не забыл до сих пор.

Помню Серёжку, и Славку и Лёшку -

Словно расстались вчера.

Вместе играли в войну понарошку,

Вместе кричали "ура".

Детство моё, деревенское детство, -

Длинный, в картинках, рассказ.

Ты мне оставило шрамы в наследство -

Память ребячьих проказ.

Мамы, бывало, ругали нас строго -

С нами и Бог согрешит!..

Кто-то в тюрьме отбывал свои сроки,

Кто-то - в могильной тиши.

Кто-то до смерти остался Серёгой,

Кто-то стал важен и груб.

Нас разметали по жизни дороги -

Вертится жизненный круг.

* * *

Славе Тычинину

Вода ключей - холодная, целебная,

И тишина просёлочных дорог...

Эх, Головище, Разино, Зацепное, -

Всё забывал, а вас забыть - не мог!

Да и сейчас, из лет моих рабочих,

Среди забот и вечной суеты

Бывает, что не сплю до поздней ночи

И вижу детство, словно с высоты.

Я вижу, как вдали чернеют пашни,

В садах от яблок - ветки до земли,

Как скачет жеребёнок бесшабашный

И за селом скрывается в пыли.

* * *

Не судьба стихи слагает,

А моя душа.

Мысли в детство убегают,

Память вороша.

Сам за мыслями вдогонку

Босым припущу,

И родимую сторонку

В сердце запущу.

Я заветные местечки

Знаю наизусть:

Здесь вот - лес,

А здесь вот - речки

Ивовая грусть.

Где-то здесь, у речки, детство

Прятало весло...

Небогатое наследство,

А душе - тепло.

* * *

Церквушка моя деревенская,

Оградка да тихий погост.

Здесь веет прохлада вселенская

Среди тишины и берёз.

Бреду я травою нескошенной,

А в горле - отчаянья ком.

Стоишь ты, церквушка, заброшенной

Со ржавым пудовым замком.

А вороны кружатся чёрные,

Картавят, пророча беду.

Крапива растёт подзаборная

В заброшенном старом саду.

Дома кособоко накренились,

На окнах горбыль - крест на крест.

А там, где черёмухи пенились,

Растут лопухи - до небес!..

Хоть жизнь и носила, и маяла, -

Пришёл на замшелый порог!

Но где здесь могилушка мамина

Никто показать мне не смог.

1997

* * *

И поле, и дорога,

И чахлые кусты -

Не мало и не много

Для сельской красоты.

И мне с годами ближе

Неброская краса:

Я здесь яснее вижу

И верю в чудеса.

Здесь явственней зарница,

Приветливей ручей,

Понятнее синица,

Не ставшая ничьей...

* * *

Где-то рядом, в берёзовой роще,

Мне о прошлом поёт соловей.

Что же может быть лучше и проще

Этой песни для грусти моей?

Эта песня запала мне в душу

И, тоскуя под сердцем, саднит.

Видит Бог, я её не нарушу,

Помолчу у притихших ракит.

Тихий вечер овеет прохладой

И с полей донесёт запах ржи.

А на небе вселенской лампадой

Свет луны невесомо дрожит.

* * *

Топчу лесную вязь тропинок...

Мир воедино нынче слит:

Задену ветку - град росинок

Лицо и душу оросит.

Из детства сказочная небыль

Пугнёт забытой тишиной...

Давно в лесу я этом не был,

Давно я не был сам собой.

* * *

Уходит день с полоскою заката,

Приходит ночь, вся в конопушках звёзд.

И месяц смотрит как-то виновато,

Одним рожком уставясь на погост.

Горбатятся причудливые тени.

Мир призрачный вступил в свои права...

К чему витиеватые слова

Среди почти что сказочных видений?

И никакая маска не нужна,

Когда нас двое - я и тишина,

Когда и ветер затаил дыханье.

Но в сердце - грусть. Наверно, оттого,

Что всё же нет со мною никого.

Лишь тоненькой осины трепетанье.

* * *

И осозналось вдруг в ночной тиши,

Что легче стало жить мне с той минуты,

Когда порвал я всех сомнений путы

И камень стопудовый снял с души.

Мне стал яснее слышен мир ночной.

За перекатом - тот же шум речной:

И рыбы плеск, и шёпот камыша.

И в эту ночь я говорю с листвой,

И след веду сквозь росный травостой...

А Млечный путь струится не спеша.

* * *

Виктору Лепендину

Снова стихли над всею планетой

Перезвуки дневных голосов,

Только в поле гудят до рассвета

Вереницы трудяг-тракторов.

С каждым кругом загонка всё шире,

И свободнее дышит земля,

А в ночном потревоженном мире

Чутко слушают гул тополя.

БАБА НАСТЯ

Баба Настя стряпает блины,

Время одиноко коротает.

Дух исконно русской старины

По избе, как облако, витает.

Коврик домотканный на полу,

На окне - герань вовсю пылает.

Печка изразцовая в углу

Старость бабы Насти согревает.

Ярко пышет самовара медь -

Может, дети с внуками нагрянут?

Хоть одним глазком на них бы глянуть,

А потом - спокойно умереть.

Ждёт она гостей который год,

Да почтарь, спеша, проходит мимо...

Хоть чадит сквозь щели дымоход,

Но глаза слезятся не от дыма.

ТИШИНА

Тишина упала с неба

И притихла средь полей.

Запах подового хлеба

Ощущаю всё сильней.

Запах хлеба, привкус соли...

Это ты их поднесла,

Мне знакомая до боли,

Тишь российского села.

Мне средь этой

Сельской тишины

Баба Маня

Испечёт блины.

Из графинчика

Наполнив стопочку,

Скажет ласково:

"Сидай-ка, хлопчику.

Я присяду, всё же в гости

Прибыл к ней издалека.

Все родные - на погосте,

А она - живёт пока.

Есть в настойке из калины

Горечь ягод прошлых лет...

Путь обратный - очень длинный,

Коль быльём затянут след.

А баба Маня

Всех оповестит:

"Приехал вот унучек погостить".

Займёт деньжёнок

У кого-нибудь, до пенсии.

Свои бы дал,

Так выскажет претензии.

С тишиной меня разбудит

В росах вскормленный рассвет.

И никто здесь не осудит -

Где, мол, был ты столько лет.

На душе легко, отрадно,

И слова тут - не нужны.

Не захочется обратно

Уезжать от тишины.

Но на большак,

Ссутулясь, побреду,

Сорвав с межи

На память лебеду.

А бабы Мани взгляд,

Чуть взмокнув у околицы,

Надолго гостю

Непутёвому запомнится.

1987

* * *

Был в церкви дьяконом мой дед,

Второй - из казаков.

Растаял прошлого их след,

Пропал в пыли веков.

Но ветер памяти не стих

В далёком том краю...

Так пусть Господь помянет их

И всю родню мою.

ОТЕЦ

Он трудился на износ,

Жизнь прожив не в радость:

Не всегда бывал тверёз,

Не любил парадность.

Бился крик его души

В грани стенок стопки -

И последние гроши

Утопали в водке.

Лихолетье и войну

Оттрубил по чину...

Через много лет пойму

Пьянок тех причину.

И во мне вовсю порой

Водка колобродит.

Да и смерть не за горой -

Где-то рядом ходит.

* * *

Боже мой, где ж та извечная

Древней деревни краса:

Свадьбы, фата подвенечная

И старины образа?

Где моя молодость славная?

Где ширь полей?

Где погост?

Память ответила давняя:

- Ты их с собою увёз...

* * *

Грусть моя, грустиночка

Лёгкой паутиночкой

Пролегла по жизни

По лихой моей.

То ли жить и маяться,

То ль в грехах покаяться...

Ты зачем запел так рано

В роще соловей?

Эх, соловей-соловушка,

Серая головушка,

Ты не пой так рано -

Не до песен мне.

Свет в окошко цедится,

Огонь в лампаде теплится.

И грустит со мной икона

Спаса на стене.

Помолюсь Всевышнему,

Встав к простенку ближнему:

Ведь за правду Божью

Он взошёл на крест.

Верю в эту правду я

На кресте распятую.

За неё утрами в храмах

Звонит благовест.

Эх вы, сестры-братья!

Судят не по платью,

Судят не по сану,

Не по словам пустым.

Ложь - что медь звенящая.

С верой в правду вящую

Я уйду туда, где веет

Фимиама дым.

И, войдя в церквушку,

Поклонюсь старушкам,

Припаду к Распятию,

На колени встав.

И старенькому батюшке,

Словно в детстве матушке,

Во грехах покаюсь,

Жизнь перелистав.

ПРОЩАНИЕ

Я тёплую, нежную руку

Сжимаю и прячу глаза -

Про близкую нашу разлуку

Ни слова тебе не сказал.

Но ты и без слов понимала,

Что скоро придёт этот миг.

И шум городского вокзала

Поглотит твой сдавленный крик.

И сколько их будет, не знаю, -

Разлук и коротеньких встреч.

Я вновь твою руку сжимаю,

Тепло в ней стараясь сберечь.

* * *

Мне сегодня опять по-осеннему грустно.

Али годы мои на юга с птичьей стаей летят?

Мне сказали вчера (не из книг, а изустно!):

Запалённые кони в степи одиноко хрипят.

А я столько хрипел, надсажая свой голос бездарно.

Пел и пил (было дело!), и буянил в хмельном кураже...

Но вот осень пришла, лист роняя хрустящий сухарно,

И не в рощах-лесах, а в моей истомлённой душе.

Без друзей я, один, как во поле заросшем берёзка,

И шатает меня то на запад, а то - на восток.

Николай Чудотворец, мой заступник и тёзка,

В бренной жизни земной лишь один мне помог.

Хоть и редко молюсь Чудотворцу-заступнику, всё же

Я с надеждой смотрю, проходя, на церквей купола.

Что ж ты, осень моя, изнутри меня подлая гложешь?

Ведь была же - весна! Понимаешь, когда-то была...

ЗАБРОШЕННАЯ ДЕРЕВНЯ

Там, у дальнего леска,

Детство в Лету кануло.

А из хат пустых тоска

В душу мою глянула.

Исчезают без следа

Сёла позабытые -

Без вины и без суда

Городом убитые.

Лишь растёт полынь-бурьян,

Не таясь, под окнами.

Дедов дом, как будто пьян, -

С выбитыми стёклами.

Да крест-на-крест, в две доски,

Двери заколочены.

Захирели от тоски

Клёны у обочины.

Запустел мой отчий край,

Отжил днями давними.

Лишь безбоязно ветра

Тешатся со ставнями.

Да колодезный журавль

На ветру качается.

И хрипит в душе печаль:

С прошлым связь кончается.

Звал, аукал и кричал:

- Где ж вы, люди? Сгинули?

Но никто не отвечал -

Все мой край покинули.

Брёл, ссутулясь, на погост,

Где печаль народная.

А вокруг на много вёрст -

Тишина загробная.

* * *

Осень снова взахлёст

Душу ранила мне,

Вижу сельский погост,

Колею по стерне.

Нет, она не наезжена,

Но к могилкам прямей,

Тишина не изнежена -

Много скорби на ней.

Я по прежнему в гости,

Тарахтит тракторок.

Чьи-то бренные кости

Упокоились в срок.

Три скорбящих старухи

Белят новенький крест,

Тракторочек с натуги

Тарахтит "благовест".

* * *

Анатолию Азовскому

Постарела деревня моя,

Обветшали от времени срубы,

И с подгнившею ножкой скамья

Покосилась у старого дуба.

От сарая остался скелет,

А забор - как мехи у тальянки.

И калитка под тяжестью лет

Растеряла шарнирные планки.

В колее зацветает вода.

На забытую Богом дорогу

Поналезла полынь-лебеда,

Не пуская к родному порогу.

Постою. Даже в дом не войду.

Я - проездом. Всего на минутку...

Как слепой на большак побреду,

Ожидать до района попутку...

* * *

Осень. Солнце рыжее - светит, но не греет.

Рябина лишь бесстыжая - горит и не стареет,

А над нею высится - елей бахрома,

Скоро, скоро выстелется саваном - зима.

* * *

Как грустно,

Как страшно и пусто -

Морозы кругом да снега.

И режет щемящее чувство:

Ну хоть бы завыла пурга!

Ну хоть бы опять всколыхнула

Те чувства - из давности лет...

Но тишь лишь ворона вспугнула,

Крылами крестя санный след.

***

Опять моя душа блуждает где-то...

Над Думной стонет зорька в холода.

Здесь пронеслись и жизнь моя, и лето -

Теперь бреду неведомо куда.

Куда идти? Увы, и сам не знаю -

Ни матери, ни братьев, ни отца...

И чаще я с тревогой вспоминаю

Терновый путь Спасителя Творца.

Забытый дом, забытые молитвы,

И - сотни километров от судьбы:

Как подлый трус, оставил поле битвы -

Моей родной плетневой городьбы.

Но я вернусь туда, где зреют вишни,

И упаду в крапиву-лебеду.

Да только буду там ненужным я и лишним:

Мол, вот приехал поминать беду.

***

Хорошо у печки

Дома посидеть,

Мать затеплит свечку

И уйдет в подклеть.

Принесет оттуда

Грусти невода -

Рухнули запруды

В прошлые года.

В тех годах я молод,

Но без Бога жил,

Лишь февральский холод

Надо мной кружил...

Я один у печки

Полон дум и грёз.

Сладко на крылечке

Дремлет старый пёс.

Оставить комментарий © Copyright Вахтин Николай Михайлович Размещен: 17/03/2013, изменен: 17/03/2013. 33k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия СБОРНИКИ СТИХОВ		Ваша оценка:

Вахтин Николай Михайлович : другие произведения.

Ностальгия