Аннотация: Милая пародия на события, котрые так часто можно прочитать в газетах и посмотреть в новостях, про жизнь безумных людей, собственно очерк. Желаю Вам Приятных впечатлений)
Было солнечно, даже ближе к закату, аппетит был на нуле, а город жадно съедал энергию. Еще час и мегаполис укроют сумерки, мрачное настроение так и рвалось наружу. Тротуар пел под ногами прохожих, перебиваясь на кочках, путаясь, и спотыкаясь, все спешили к дому. Страх становится привычкой, толпы, массы в истерии топчущих ног безжалостно долбили асфальт. Под покровом голых деревьев, шлепая по лужам грязи и харчков, неуклюжа, спешат наружу фантазии и злость новых жильцов. Обитатели маленьких саманных норок, чуют запах пота жертв, их возбуждает свобода под небом темного города, они набирают силы, собираются в кучки и бродят молча, бесшумно поджидая новых жертв.
Федюнчик, не спеша, шатаясь после утренней бутылки, проползал сквозь помойку, ему некуда идти. Его глаза уныло шарили по подворотне, он отбился от своей стаи. Истерический страх, хотел вырваться наружу, пробивалась дрожь, Федюнчик был готов закричать. Тело онемело, холод побеждал, на допинг не хватало денег и бутылок, организм сдавался от огорчения. Черная кошка, вынырнула из помойного бака, и Федя успел схватить тварь за лапку, сопротивление подавлено, нелепый визг и "мяу" смешались с хрустом позвонков создания. Осколку стекла, шкурка не поддавалась, пришлось рвать кошку зубами, теплая кровь окатила грудь Федюнчика, за щеками появилось свежее мясо. Пережевывая в паштет, живое создание, истекало багряной кровью и билось в предсмертных судорогах. На зубах хрустели кости, аромат жертвы вгонял Федюнчика в экстаз. Дожевав трупик, Федя принялся жадно слизывать с черной шкурки кошки, запекшеюся жижу. Трапеза, дала силы встать и добрести до комка.
Студен Владик, принимал в комке ночную смену. Полночь в столице, город гаснет во мраке гор. Он не спеша, подносит спичку к свечке, фитиль обнимает пламя, и танец ночи начался. Влад обожал читать при свечах Кинга, его вставляла обстановка, мрак и тени вальсом на стенах гуляли вольно. Холодными пальцами, перенося страницы, гуляя по строкам косым взглядом; его настигла кровавая рука Федюнчика, схватив за воротник торгаша, он медленно подтащил трясущееся тело к окошку комка.
- Дай по хорошему мне белой, иначе четырехглазый, твои форточки ты не снимешь никогда.
- Я-я-я-я не понимаю вас - ручеек спускался к полу по штанине, теплый страх стекал в носки.
Федюнчик снял с Влада очки, освободил стекло от оправы и приподнял веки несчастного. Хруст стекла, пронзающего плоть раздался между черепом и кожей, и первая форточка навсегда осталась в глазнице у продавца.
- Ну что, по хорошему или продолжим?
- За что? - сквозь крик и слезы - Рука схватила за нижнюю челюсть, и вывернула ее на изнанку.
Федюнчик, отпустил студента, пожалел. Как за его спиной раздался детский голос.
- А вы случайно не Кэтмэн?
- Чего? - Спросил невнятно БОМЖ.
- Я заблудилась, гуляла на площадке, а потом увидела вас, когда вы кушали, а потом пошла и заблудилась, вот.
- И чего? - Дрожащим голосом спроси Федюнчик.
- Дяденька, помогите, пожалуйста найти мою маму и папу. - Рыдая, умолял ребенок.
Федюнчик молча подошел к девочке и вручил ей оставшуюся форточку от очков Влада. Взял на руки и побрел по темной улице, через лужи, вброд.
- Тебя как зовут Девочка?
- Меня Фетимоза, а тебя! - Радостно спросила девочка.
- А меня зовут Федюнчиком, давай дружить?
- Давай - Весело подхватила Девочка.
В конце пути, светились красные пятна, Федюнчик понял - это саманоройки; ему они были хорошо знакомы, бесчисленным количеством шрамов и переломов напоминая последние встречи. Обратного пути не было, они быстро бегают, не умею говорить, больно бьют и нападают стайкой. Фетимоза, сопела и только иногда всхлипывала маленьким носиком. Федюнчику нахватало дозы, ему нужен был допинг. Силы были неравные, отступать безумие, сражаться самоубийство. Огоньков было больше и больше, десятки, сотни... Они бурчали, харкали, иногда перемещались, готовились.
Свет фар пронзил мглу, и машина повернула на Федю, это был шанс, который нельзя упустить. Когда транспорт остановился перед Федотом, он поставил ребенка перед машиной, и вытащил шофера из авто. Кулаки нежно вбивали нос в глотку, вот он принцип носоглотки, природа все рассчитала. Саманоройки суетились, они боялись больших и красивых машин. Шофер так аппетитно стонал под ударами, что Федор не удержался и перевернул тело, фэйсом к земле. У Федора давно не было женщины, он компенсировал этот недостаток, и ему стало значительно легче, шофер уже не стонал. Натянув порванные в клочья, совковые брюки он посадил девочку в машину, и они поехали прочь, сшибая столбы.
Дорога была нелегкой, комок был близко, тапочка прилипла к полу, и доступ к драгоценному нектару был открыт. Федюнчик долго ругался, когда понял что пластиковая тара не в моде. Он упал на колени и лизал асфальт, осколки стекла ранили его язык и небо. Но запах спирта не давал остановиться. Рядом была лужа, утолив жажду и сполоснув пасть Федюнчик снова сел за руль. Так хорошо ему уже давно не было, но вот беда, Фетимоза пропала. Совесть взыграла, скупая мужская слеза скатилась над щетиной. Федор вылез из машины и увидел удаляющиеся силуэты во дворах. Бежать было тяжело, осколки ранили босые ноги. Кровавый след оставался за Федюнчиком, боль пришла, допинг перестал действовать. Сбавив бег, Федор снова пополз, было не так больно, но обидно, образы двигались быстрее. Переборов боль, Федюнчик собрался, встал и с ревом волка устремился в погоню. Похитители скрылись в темном подъезде, Федюнчик понимал, там могут жить буржуи, аппетитный запах коньяка манил в темный подъезд. Входя в здание, сложно было определить, где лестница, а где верх и низ. Все троилось, даже темень в глазах разбегалась, Федюнчик положился на нюх, ему повезло. Шум генератора, свет и открытая дверь это мечта, а на столе красовался коньяк хорошей выдержки, вот он допинг, подумал Федор. Понять буржуев было всегда приятно, а вот буржуям гость не понравился, они были толще и больше, Федюнчик летел, летел с балкона. Смачный хруст позвоночника, ноги и руки отказали. Федюнчик печально смотрел в небо, рядом помойка, из баков вынырнули котята, они радовались, опухшая плоть алкоголика и его беспомощность, подарила котятам шанс увидеть рассвет.
Фетимоза пришла в сознание. Когда машина въехала в комок, ее выкинуло из машины, удар отключил девочку. Одна во тьме, кровавые следы на асфальте единственный путь к людям. До рассвета оставались считанные часы, девочка понимала, что друзей бросать нельзя. Какое огорчение, когда следы пропали, а жуткие дома призраки, нагнетали страх. Фетимоза бежала, куда глядят глаза, пока не оказалась на помойке где Федюнчика безжалостно грызли котята.
- Мне не больно - Прошипел Федюнчик.
- Ты их мама? - Спросила Фетимоза.
- Нет, но мне впервые приятно осознавать, что я съедобный.
Фетимоза схватила одного из котят и сломала ему шею, их было настолько много, что сил девочки хватило на пару десятков.
- Откуда только эти твари берутся - Рыдая, выкрикнула девочка.
Треск сухожилий вгонял Федора в уныние, он понимал, что осталось недолго.
- Фетимоза, беги, тут есть и собаки.
- Нет, я друга, не брошу, ты хороший.
Лай помойных псов, дал Федору уверенность, что рассвет он уже не увидит, пушистая тварь выкусывала глаз. Вторым он увидел стаю псов, которые быстро закусили котятами, и принялись за него. Какие пышные похороны и поминки в одном действие, продолжал умиляться Федор.
Рассветало. Фетимоза смотрела на бездыханное тело Федюнчика и понимала, что он скоро кончится, и бежать некуда. Схватив охапку трупиков котят, она залезла в бак, откуда отбивалась трупиком животного от жадной стаи. Слабые твари смачно обсасывали косточки Федюнчика. Выносящая мусор старушка, не смогла отбиться от псов помойным ведром, это был отличный шанс Фетимозы для побега. Старушка попалась крепкой, ее крик разбудил сонный город. Хриплый визг и птицы прочь с деревьев, на балконах этажек, как в театре собрались зеваки. Фетимоза успела, пробежать во двор и понять что она уже дома. Всю ночь девочка находилась рядом с домом.
Горы осветились золотым светом, снежные макушки переливались цветами, и новый день нес новую суету.