Пип разбудил Вейона Финча в самый глухой и тёмный час южной ночи. Раскрасневшийся после бега служка был испуган до смерти, огарок свечи дрожал в его руке:
- Сир! Сир, проснитесь! - запыхавшийся Пип глотал воздух в паузах между словами. - Лорд Эрроумонт послал за вами. Вы должны немедленно явиться в Башню радости!
Всё ещё сонный, Вейон Финч присел на кровати, понемногу собираясь с мыслями.
- Лорд Эрроумонт, говоришь?
- Так точно, сир, - выдохнул Пип. - Велел поторопиться. Большая суматоха, сир. Боюсь, случилось большое горе, сир!
Остатки сна слетели с Вейона Финча, подобно омертвевшей листве с веток клёна. Капитан гвардии вскочил с ложа и принялся надевать рубаху.
- Что стряслось, Пип? - спросил он, пристёгивая меч. - И где Уолл?
- Сир Уолл тоже в башне, вместе с остальными. Во дворе уже много народу собралось, сир. А что за горе я не знаю. Просто глаза у лорда были совсем-совсем бешеные. Вот я и решил...
Пока они спускались по лестнице, Вейон Финч принялся гадать, что же могло нарушить покой Закатного замка этой ночью. Даже лорда Эрроумонта подняли с постели! Ничего хорошего это не сулило. Тем более сейчас, когда в замке гостило столько важных персон.
Вейон горько усмехнулся. С тех пор, как неделю назад к лорду и леди Эрроумонт прибыли Раймы, забот у капитана гвардии прибавилось вдвое. Геральд Райм - самый богатый лорд севера, и его свита была воистину огромна. Вейон помнил, как гости входили в Закатный замок: бесконечная река высокородных лордов и их отпрысков, рыцарей, пажей, фрейлин, музыкантов, оруженосцев, поваров и прислуги. Гостей оказалось несколько сотен. Вейон сомневался, что в Закатном замке найдётся достаточно места, чтобы разместить их всех, но его тревоги быстро развеялись - всей челяди и солдатам предстояло ночевать в шатрах за воротами. Впрочем, северяне не жаловались: им всё равно накрыли великолепный стол, за которым вино лилось рекой, а закуски подавались горячими. Щедрость Геральда Райма не знала границ. Гордый северный лорд явно хотел, чтобы свадьба его старшего сына запомнилась южанам надолго.
Ну а Вейону Финчу уже целую неделю приходилось поддерживать порядок в этом кипящем котле. В гвардии Закатного замка отчаянно не хватало людей, а разнимать захмелевших северных рыцарей его подчиненным приходилось каждую ночь бесконечного пира. Ещё нужно было следить за тем, чтобы кухонные девки и чашницы не потеряли свою честь в пылу застолья. И хотя некоторые явно были не прочь погреть постель заезжим рыцарям, других подобное не прельщало. А хмельные северяне не делали различий между первыми и вторыми.
Погруженный в свои мысли, Вейон Финч следовал за Пипом по коридорам Закатного замка. Они покинули пристройку, миновали великий чертог, оставили позади оружейную, кузню, псарню, оранжерею и библиотеку, и очутились перед Башней радости. Дворик здесь был вымощен красивыми мраморными плитами, однако сейчас их было не разглядеть - всю площадь заполонила толпа. Гвардейцы, стражники и слуги - все стояли плотным строем. Заметил Вейон и нескольких северян: этих можно было легко опознать по серо-белым полосатым плащам, на которых скалился снежный барс - фамильный герб Раймов.
На противоположном конце дворика возвышалась Башня радости, в которой жила Ханни. Вейон Финч даже на секунду улыбнулся, вспомнив это воздушное и весёлое создание. В свои неполные тринадцать зим единственная дочь лорда Эрроумонта отличалась редкостной красотой и грацией. Вейону было даже немного жаль, что этой солнечной девочке, настоящей южанке, теперь предстоит расти и взрослеть на заснеженном севере, в качестве жены Оуэна Райма, старшего сына лорда Геральда.
Протиснувшись сквозь толпу, Вейон Финч приблизился к Башне радости. У входа стояли часовые из личной охраны лорда Эрроумонта - рыцари в полном боевом облачении. Вейона они тут же узнали:
- Тебя ждут, - сказал сир Джой. - Уолл тоже внутри.
- Что стряслось? - спросил Вейон.
- Ханни стряслась.
Вейон нахмурился, но не стал терять время на разговоры и просто вошел в башню. Шум толпы затих позади. Пип тоже остался у входа.
Ханни стряслась.
Да нет, не может быть! Джой ошибается. Ханни Эрроумонт охраняли с особым тщанием. У покоев невесты днём и ночью дежурили три телохранителя. Не могло с ней ничего "стрястись".
Главная зала Башни радости встретила Вейона отнюдь не радостью, а оглушительным рычанием лорда: Джейвел Эрроумонт рвал и метал, брызгая слюной во все стороны. Лицо его раскраснелось, а диким взглядом, казалось, можно было рушить крепостные стены. Вытянувшийся по струнке старый Уолл Грасс, глава личной охраны лорда, старался не смотреть на обезумевшего Эрроумонта.
Вейону стало жаль седовласого рыцаря. Что бы ни случилось в башне, старина Уолл Грасс явно не заслужил тех чудовищных ругательств, которые изрыгал на его голову Джейвел Эрроумонт.
Помимо лорда и Уолла, в зале стояли три гвардейца и Поулен, лекарь. Едва Вейон Финч вошел в комнату, как взгляды присутствующих обратились в его сторону.
- Вейон! - лорд Эрроумонт выкрикнул его имя таким тоном, будто оно обозначало что-то грязное и неприличное.
- Мой лорд, - Вейон Финч склонил голову. - Я явился как только смог.
- Ты вовремя! - Джейвел Эрроумонт ревел, словно раненное животное. - Я хочу, чтобы вы его нашли! Немедленно нашли! Какой бы зверь ни сотворил это с малышкой Ханни - я хочу, чтобы его привели ко мне. Живым привели! Я хочу лично взглянуть в его проклятые глаза, прежде чем вырезать их и скормить собакам!
- Милорд, боюсь я не совсем понима...
- Мою дочь убили!
Вейон Финч мог поклясться, что южная ночь только что стала вдвое холоднее. Ханни мертва... От этих слов по затылку Вейона пробежала дрожь. Капитан гвардии видел на своём веку великое множество мертвецов - даже больше, чем ему хотелось бы. Да и сам он отправил в край вечного лета немало народу. Но Ханни, Ханни! Маленькая леди Эрроумонт, жемчужина Юга. Слишком она мила, слишком невинна...
- Ищите убийцу, - прохрипел Джейвел Эрроумонт. - Убита моя единственная дочь. Дитя, которое вы поклялись охранять и защищать! Ты, Уолл, и ты, Вейон. Вы обесчещены навеки. И только кровь убийцы может смыть позор с ваших имён! А если не найдёте убийцу - надеюсь у вас двоих хватит чести отправиться к берегу и упасть с обрыва на камни. Я сказал!
Эрроумонт выбежал из башни с такой скоростью, будто его травили собаками. Глаза лорда жгли слёзы ярости, и Вейон прекрасно понимал его чувства: Джейвел Эрроумонт десятки зим молил богов о ребёночке, но все его дочери и сыновья неизменно рождались мёртвыми. Леди Мелианна не отличалась крепким здоровьем и никак не могла подарить мужу наследника.
А потом родилась Ханни. День её именин до сих пор гуляется на юге с таким размахом, с коим не могут соперничать все прочие праздники королевства вместе взятые.
- Пойдём, Вейон, - Уолл Грасс поманил к себе капитана гвардии. - Ты должен увидеть это.
- Я вам нужен, сир? - подал голос лекарь.
- Да. Ты с нами, Поулен.
В гробовом молчании они поднялись на самую вершину башни, где глазам Вейона открылось поле чудовищной битвы. Молодой капитан не верил своим глазам - ночью в башне случилась форменная резня. Все три телохранителя Ханни лежали в большой красной луже. Липкая кровь забрызгала стены и потолок, впиталась в деревянные панели дверей, стекала по лестнице...
- Это были лучшие мои люди, - тихо сказал Уолл Грасс. - Дерик, Пат и Кирк. Опытные бойцы. Чтобы с ними справиться башню должна была штурмовать целая армия.
- Их тела передвигали? - спросил Вейон.
Уолл посмотрел на лекаря, Поулен покачал головой:
- Не трогал я их. Я обследовал только Ханни. Увы, помочь ничем не смог - к моему прибытию маленькая леди уже остыла. Тогда я занялся её служанкой, Лирой. У девочки стряслась нервная горячка. А этих молодчиков я и пальцем не тронул.
- Хм, - Вейон шагнул в кровь и склонился над мёртвыми солдатами. Перевернул каждого, осмотрел раны. У Дерика была перерезана шея, Пат и Кирк просто пронзены мечами. И вот ведь странность - клинок Дерика остался в его ножнах, а оружие двух других солдат валялось на каменном полу.
Покончив со стражниками, Вейон разогнулся и взглянул на запятнанные стены.
- Уолл, дружище, подай мне факел.
Заполучив свет, Вейон Финч методично обследовал каждый сантиметр каменной кладки. Лекарь Поулен наблюдал за его действиями с интересом, а вот Уолл Грасс притоптывал от нетерпения:
- Вейон, что ты хочешь увидеть?
- Я уже всё увидел, - Вейон поднял факел над головой. Тени вокруг плясали нервный танец.
- Твоих людей убил один человек, - сказал Вейон Финч.
- Не глупи! - рявкнул старый рыцарь. - Никому не под силу перебить троих вооруженных стражников в одиночку! С чего ты это взял?
- Кровь сказала мне. Убийца был один. Он силён, словно буйвол, и быстр, как олень. А его искусство фехтования воистину изумляет! Он стоял один против троих, но перерезал твоих лучших людей, словно котят. А что самое странное - стража хорошо знала своего убийцу.
- Ты в плену странных фантазий, сир Финч! - насупился Уолл.
- Смотри сюда. Дерик был старшим в отряде, так? Но его меч остался в ножнах, кинжал тоже. Почему же он не обнажил оружие, когда приблизился враг? А я тебе скажу почему - по лестнице к нему поднялся кто-то знакомый, кого Дерик хорошо знал. Именно поэтому телохранитель выдвинулся вперёд, даже не вытащив меча. Но убийца не был настроен вести разговоры.
Вейон кивнул на труп Дерика, чья шея была рассечена ужасающим ударом, едва не обезглавившим могучего стража:
- Убийца выхватил меч и рубанул парня по горлу. Видишь пятно на стене? Тут-то и стоял Дерик. Кровь брызнула с большой силой. В тот же миг убийца кинулся к Пату и Кирку. Эти двое уже встретили врага мечами, но против столь невероятного фехтовальщика у них не было никаких шансов. Первым упал Кирк, а через несколько секунд - Пат. По брызгам и пятнам это хорошо видно. После расправы убийца направился к покоям Ханни. Вот след его сапога в крови и отпечаток ладони на двери.
Вейон Финч толкнул деревянную створку, и та со скрипом отворилась. Комната Ханни встретила капитана свежестью - ставни на окнах были распахнуты настежь, и внутрь свободно вливался солёный морской ветер. Над далеким горизонтом рождался рассвет.
Освещенная зарёй, Ханни лежала на кровати - просто мёртвая девочка, бледная и холодная. Руки её были аккуратно сложены на груди, тонкие голые ноги - укрыты одеяльцем.
- Это ты её так уложил, Поулен? - поинтересовался Вейон.
- Нет. Видимо, убийца.
Вейон Финч приблизился к покойнице. От взгляда на неподвижное лицо Ханни его покоробило.
- Служанка Ханни тоже спала здесь? - спросил Вейон, не обращая свой вопрос ни к кому конкретно. Ответил Поулен:
- Лира? Да. Маленькой леди не здоровилось, и Лира ночевала с ней.
- Ханни болела?
- Ничего серьёзного. Просто звёздная болезнь - лёгкий жар, слезы, сухой рот. Многие юные девы даже рады такому недугу: во время звёздной болезни глаза хворающего сверкают самым чудесным образом. Будто в них звёзды загораются. Ну а слёзы можно и платком смахнуть, эка невидаль.
Пока Поулен объяснял, Вейон осмотрел тело Ханни. На груди девочки, прямо в центре ночной рубашки, краснело небольшое пятнышко - выступившая из раны кровинка, пропитавшая шёлк. Кем бы ни был ночной убийца, он подарил девчушке милосердную смерть. Тонкое лезвие кинжала проникло под кожу Ханни и легонько кольнуло её юное сердечко. Убийца не надругался над своей жертвой, не стал чинить насилия. Ханни умерла быстро и безболезненно.
- А где была Лира? - Вейон взглянул на лекаря.
- Когда я пришел, Лира сидела в углу, забившись в щель между кроватью и сундуком. Служанка была не в себе - сидела с закрытыми глазами, заткнув уши и постоянно молилась. Я дал ей сонный чай.
- С ней позже поговорим, - сказал Вейон. - Скажи-ка нам, Поулен, а ты что-нибудь нашел в комнате? Может, убийца что-нибудь оборонил? Тебе в глаза ничего не бросилось?
Поулен указал на прикроватный столик. Там лежал выпачканный в крови сатиновый платок с вышитой монограммой Х.Э.
- Это платочек Ханни. Им она вытирала глаза, когда из них текли слёзы. Платок лежал на полу, когда я вошел. Видимо, убийца вытер им кинжал от крови, когда всё было кончено.
- Нет, он вытер либо лицо, либо руки, - сказал Вейон, развернув платок. - Лезвие оставило бы на ткани совершенно иной рисунок. Это всё?
- Ещё вот это, - подал голос доселе молчавший Уолл Грасс, запуская руку в карман. - Записка лежала на лбу Ханни, словно компресс.
Уолл протянул Вейону кусочек пергамента. Капитан гвардии бережно подхватил его двумя пальцами и подошел к окну, чтобы прочитать послание:
"Негоже барсу играться с жемчугом"
Вейон дважды перечитал записку. Намёк совершенно прозрачен: барс - герб северных Раймов, а жемчужина в ракушке - герб Эрроумонтов с юга. Кому-то сильно не понравилось, что два самых могущественных дома королевства решили связаться кровными узами.
- Что дальше, Вейон? - спросил Уолл. - У меня чувство, будто мы теряем время. Нужно куда-то идти, что-то делать!
- Я понимаю твоё нетерпение, старый друг. Но убийца никуда не денется. Ворота были заперты всю ночь, а через крепостную стену никому не перебраться. Убийца всё ещё в Закатном замке. Затаился, ждёт. И пока лорд Эрроумонт не откроет ворота - он здесь как в ловушке. Так что не будем спешить.
У выхода из башни они столкнулись с Оуэном Раймом. Свежеиспеченный вдовец пытался прорваться сквозь кордон взмокших от пота стражников. Причем потели рыцари отнюдь не из-за тяжести собственных доспехов, а от необходимости перечить столь высокородному гостю.
Вейон уже видел Оуэна Райма свадебном пиру, но тогда мальчишка не произвел на него особого впечатления. Разодетый в шелка и парчу, постоянно улыбающийся и нежно сжимающий тонкую ручку Ханни - Оуэн казался типичным беззаботным лордёнышем. Но сейчас глаза мальчика горели суровым огнём севера. Вряд ли юному лорду исполнилось хотя бы пятнадцать зим, однако в гибком теле Оуэна Райма чувствовалась недюжинная сила, а ростом он превосходил Вейона как минимум на голову.
- Пустите меня внутрь, - наседал он на стражу. - Я хочу увидеть свою невесту!
- Простите, милорд, - стоял на своём сир Джой. - Приказ лорда Эрроумонта: никого не пускать в башню.
В этот момент рука Оуэна легла на рукоять меча. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы в дело не вмешался Уолл:
- Оставьте клинок в ножнах, милорд Райм. Угрожать моим людям может быть небезопасно. Даже вам.
- Я хочу знать, что произошло! - Оуэн скалился точь-в-точь, как снежный барс, украшающий эфес его клинка.
- Скоро лорд Эрроумонт сам всё расскажет. А до тех пор вам лучше вернуться в свои покои, милорд.
Лицо Оуэна менялось стремительно, словно штормовое небо: от ярости - к ещё большей ярости. Но через секунду буря прошла, и лицо юного лорда Райма разгладилось:
- Что с Ханни? - спросил мальчишка, смягчив голос. - Просто скажите, с ней всё в порядке?
Их неловкое молчание сказало Оуэну всё, что нужно.
Лиру, служанку Ханни, они застали в самом плачевном состоянии. Девушка металась в горячке, сбив постельное бельё в бесформенную кучу. Нервное потрясение превратило Лиру в перепуганного и ничего не соображающего зверька. Сонный чай Поулена явно не смог успокоить истерящую девушку. Лира лепетала бессвязный бред и сумбурные молитвы. Имена богов струились из её рта полноводной рекой.
Едва увидев Вейона и Уолла, Лира перепугалась ещё больше - буквально оцепенела от ужаса.
- Тысячеликий! Боги лета и зимы, смилуйтесь надо мной!
После этого девчушка заорала так сильно, что в комнатку даже заглянул Хис - ассистент Поулена, которого лекарь обязал присматривать за Лирой:
- Простите, господа, но сейчас от девушки мало толку.
- А то мы не видим! - буркнул Уолл. - Делать нечего, пойдём отсюда, Вейон!
Но Вейон Финч не спешил уходить:
- Тысячеликий? О чём она говорит? Я никогда не слышал о таком боге.
Хис улыбнулся:
- Тысячеликий - это не бог. Тысячеликий - прозвище одного древнего алхимика с востока, о нём немало историй ходит.
- Расскажи.
- Мы теряем время! - недовольство Уолла наконец-то прорвалось наружу. - Мы должны искать убийцу, а не слушать сказки да легенды!
Вейон хмуро взглянул на старого рыцаря:
- Старина Уолл, почему бы тебе не сходить к лорду Эрроумонту? Передай ему, чтоб ни в коем случае не открывал замковые ворота и не опускал мост, иначе убийца ускользнёт. А я, если не возражаешь, всё-таки послушаю сказки и легенды.
Уолл в сердцах махнул рукой и вышел прочь. Вейон вновь обратился к Хису:
- Так что там с алхимиком?
Ассистент Поулена пожал плечами:
- На самом деле эта история и правда походит на сказку, сир Финч. Люди разное болтают. Говорят, будто один алхимик с востока нашел способ забирать себе человеческие лица - лица тех, кого он убил. Говорят, что Тысячеликий живёт уже долго - меняя обличья, как обычные люди меняют перчатки. Убивая человека, он сам становится на его место, заполучая его молодость, силу, красоту, воспоминания... За бесчисленные зимы алхимик стал мастером меча, обрёл великую мудрость и тайные знания. Он стал легендой, сир Финч.
- И почему же Лира о нём заговорила?
Хис развёл руками:
- Не могу знать, сир Финч. Но это дурной знак! Легенды гласят, что Тысячеликий появляется только там, где требуется его вмешательство. Там, где назревают чудовищные войны и заговоры. Тысячеликий хранит равновесие в королевстве, но даже сам государь не может чувствовать себя в безопасности, если задумал дурное. Тысячеликий убьёт любого, кто расшатывает мир.
Чем больше Вейон слушал Хиса, тем сильнее мрачнело его лицо. Конечно, всё это сказки, но кто-то ведь убил троих опытных телохранителей в одиночку. Кто-то, кого стражники хорошо знали...
Покинув врачевальню, Вейон ещё долго размышлял над услышанным. И к тому моменту, когда утреннее солнце взошло над замковыми стенами, капитан гвардии был вынужден признать, что у легендарного Тысячеликого были все мотивы убить Ханни.
Кровный союз между Раймами и Эрроумонтами был политическим изначально. Иначе зачем лорду Джейвелу выдавать дочку замуж в столь раннем возрасте? У Ханни даже регулы ещё не начались, ей предстояло стать женщиной уже на севере, когда распустится её цветок. Именно поэтому Ханни даже после свадьбы коротала ночи в Башне радости, а не в постели Оуэна Райма.
Вейон Финч знал твёрдо: два богатейших рода объединились не просто так. Последние годы королевство лихорадило: слабость короны, набеги варваров из-за моря, высокие поборы, страх, недовольство в западных землях, пустая казна, голодные бунты, кровавые чудачества светлейшего государя... Финч догадывался, к чему всё шло. К восстанию. Если бы Эрроумонты и Раймы вместе поднялись против короля - более мелкие дома поддержали бы их.
Но южане и северяне никогда не доверяли друг другу - как же решить их противоречия? Проверенным путём - через брак. В наследнике, которого породили бы Ханни и Оуэн, плескалась бы кровь юга и севера, так что фундамент грядущей узурпации власти закладывался уже сейчас. В животике юной Ханни должен был вырасти новый король, который устроил бы всех. Но теперь надежды Раймов и Эрроумонтов пошли прахом. Смерть маленькой девочки поставила крест на любых притязаниях двух домов на престол.
Вейон покачал головой. Тысячеликий обладал очень тёмным мышлением. Алхимик убил маленькую девочку, чтобы не допустить гражданской войны. Он чудовище. Очень умное, рациональное и рассудительное чудовище. Которое Вейон Финч намеревался прикончить как можно скорей.
Уолла он повстречал через несколько часов - старый рыцарь сам нашел Вейона и рассказал, что лорд Эрроумонт прилюдно объявил северянам о смерти Ханни. В глазах Уолла Грасса даже стояли слёзы, когда он рассказывал об этом:
- Проклятье, я становлюсь сентиментальным, как баба! - Грасс потёр переносицу. - Когда Джейвел сказал, что Ханни умерла - половина зала рыдала, даже северяне, даже Раймы. Все любили малышку Ханни. И я любил... она же на моих глазах выросла!
- Раймы рыдали? - рассеяно спросил Вейон, весь погруженный в собственные мысли.
- Младшие только. Кайта и Ройри. Вдовец Оуэн не проронил ни слезинки. А Лорд Геральд и леди Кассия казались больше злыми, чем расстроенными. Кстати, Эрроумонт объявил награду за голову убийцы. Тысячу самых лучших жемчужин из его сокровищницы.
Вейон его почти не слушал, потому сразу перескочил на другую тему:
- Как думаешь, Уолл, если бы Тысячеликому нужно было подобраться к Ханни - чьё лицо ему лучше всего надеть?
- Финч, ты до сих пор со сказками носишься?! - взревел Уолл. - Ханни убил человек из плоти и крови, а не какой-то там древний маг!
- Одно другому не мешает, - парировал Вейон. - Однако вернёмся к моему вопросу: почему Дерик не достал свой меч, когда глухой ночью в Башню радости поднялся посторонний? Чьё лицо увидел телохранитель?
- А мне почем знать? - огрызнулся Уолл. - Чьё угодно!
- О нет, далеко не чьё угодно! Поднимись в башню северянин - стража встретила бы его с оружием в руках.
- Не обязательно. Если бы пришел тот мальчишка, Оуэн, или даже сам Геральд Райм - мои ребята не стали бы хвататься за оружие. Точно также, как если бы в башню вошла женщина.
- Справедливо, - признал Вейон. - Но я не думаю, что Тысячеликий спрятался под обличьем северян. Будь это так - у него была б ещё тысяча шансов добраться до Ханни, когда через несколько дней девочка бы уехала отсюда вместе с Раймами. До Зимогорья путь не близкий, и алхимик мог убить Ханни по дороге на север. Нет, он набросил маску одного из нас, из южан. Ему нужно было прикончить Ханни, пока её не увезли.
Уолл нахмурился:
- В твоих словах не густо со смыслом, Финч. Прости. Я не могу всерьёз обсуждать эти безумные фантазии!
- Если не хочешь помогать - надевай траур и оплакивай Ханни! - вспылил Вейон. - Но не мешай мне думать!
Уолл молча поднялся со скамьи. В глазах старого рыцаря застыла боль:
- Я просто не хочу гоняться за легендами, Финч. Пойду, поговорю со стражниками. Может быть один из ребят видел, кто входил ночью в Башню радости.
После обеда Вейон Финч вновь отправился во врачевальню. Лира должна рассказать хоть что-то! У служанки было время отдохнуть и придти в себя. Его надежды оправдались сполна: Лира выглядела значительно лучше. По-прежнему смертельно бледная и с глазами на мокром месте, однако от её бреда не осталось и следа. Благодаря снадобьям Поулена горячка отступила.
- Я не видела его, сир! - воскликнула Лира, сверкая глазами. - Едва это чудовище шагнуло в комнату, как все свечи погасли. Я видела лишь тень во мраке... Просто запятнанную тень, воняющую кровью и смертью.
Лира закрыла лицо руками:
- Леди даже не пыталась бежать, она всегда была смелее, чем я. Ханни встретила мучителя с высоко поднятой головой. А когда всё было кончено - эта тварь взглянула на меня. "Закрой глаза и уши" - сказало оно. Я была так испугана, что послушалась.
- Но ты же всё равно подглядывала, так?
- Да, - смущенно призналась Лира. - Я видела, как этот душегуб уложил Ханни на кровать, а потом вытер свою морду от крови.
- Как он выглядел?
- Это было хуже всего, сир Финч! На нём был плащ с жемчужиной! Это единственное, что я заметила.
- А с чего ты решила, что этот человек - Тысячеликий?
Вопрос поставил Лиру в тупик:
- Я не знаю, сир. Я действительно повторяла это имя в бреду, но не могу вспомнить почему так решила. Я была не в себе.
Вернувшись в свою комнату, Вейон Финч взял перо, чернильницу и методично составил список всех обитателей Закатного замка, носящих плащ с жемчужиной и при этом обладающих достаточным авторитетом, чтобы телохранители Ханни не обнажили меч в их присутствии. Себя капитан гвардии тоже включил в список.
Перечитав получившийся документ, Вейон скомкал пергамент и швырнул его в чернеющий зёв камина. Бесполезно! Как найти убийцу, который набросил на себя лицо чужого человека? Он может оказаться кем угодно, спрятаться под любой маской. Тысячеликий может носить лицо сира Уолла, сира Джоя, да хоть самого лорда Эрроумонта! Или одного из десятка младших офицеров.
Из своего окна Вейон мог видеть ворота Закатного замка. Они по-прежнему были заперты, а мост через ров - поднят. Убийце бежать некуда. Но как вычислить растворившегося в толпе алхимика? Ведь он ворует не только лица, но и воспоминания, и даже личность...
Вот малыш Пип, который чистит сапоги Вейона. Откуда знать, что это не древний алхимик, обернувшийся верным слугой? Возможно, что человек, учинивший бойню в Башне радости, уже и не существует вовсе. От него осталось одно лишь лицо, нашлёпка из кожи, выброшенная на съедением крысам. А неуловимый убийца бродит в новой маске.
После того, как Вейон самолично проверил караулы и переговорил со стражниками на стенах, у него появилась некоторая идея. Снова и снова мысли Вейона Финча возвращались к Лире, выжившей служанке леди Ханни. Должно быть алхимик обладает зачатками чести, раз не стал убивать невинную девушку. Но не слишком ли это самонадеянно с его стороны? Да, в комнате было темно, но Лира всё равно могла увидеть Тысячеликого, увидеть лицо, которое он нынче носит.
От этой мысли Вейон похолодел. Алхимик не дурак, он мог пощадить девушку только в одном случае: если имел намерение вновь сменить лицо. А это значит, что грядёт ещё одно убийство.
Едва придя к этой мысли, Вейон её тут же отринул: если бы Тысячеликий вздумал сменить обличье, то он не стал бы медлить и взял себе новое лицо ещё ночью. Видимо, он всё-таки не любит убивать без нужды.
А что же Лира? Можно ли использовать её в качестве приманки? Если распустить слух, будто девушка пришла в себя и вот-вот вспомнит, кто убил Ханни той жуткой ночью... Как поступит убийца? Придёт к Лире и заставит её замолчать или же просто возьмёт себе новое лицо?
Вейон покачал головой: опасная игра. Лучше не тревожить покой алхимика. Пусть пока ходит в том обличье, в котором он сейчас.
Мысли Вейона прервал стук в двери. На пороге стоял личный посыльный Джейвела Эрроумонта:
- Сир Финч, лорд Эрроумонт требует немедленно явиться к нему.
Уже вечерело, когда Вейон Финч вышел во двор Закатного замка. Вокруг царил угрюмый траур. Многие женщины прогуливались с мокрыми от слёз глазами, оплакивая маленькую Ханни.
Проходя мимо оранжереи, Вейон заметил юную Кайту Райм, младшую сестру Оуэна. Девочка гуляла одна среди цветочных клумб и, время от времени, промакивала свои красные глазки ажурным платком. Даже северянка скорбела по Ханни, хотя знала её всего неделю.
Платок в её руках помокрел от слёз.
Платок?
Вейон Финч остановился. Ошарашенный, он снова посмотрел на Кайту Райм. Девочка заметила этот странный взгляд и, смутившись, поспешила скрыться. А Вейону вспомнился другой платок - тот самый, сатиновый, с монограммой, из Башни радости. Пропитавшийся кровью и выброшенный убийцей, словно мусор. Этим платком Ханни вытирала слёзы. Ну да, у неё же была звёздная болезнь. А потом платком воспользовался алхимик - вытер своё лицо от крови телохранителей.
Мог ли алхимик тоже подхватить звёздную болезнь? Определённо да! Точнее скажет Поулен, лекарь.
Вейон Финч быстрым шагом вернулся в свою комнату, где нашел слугу:
- Эй, Пип, беги к лорду Эрроумонту и скажи, что я немного припоздаю. Извинись. Всё понял? Ну, ступай.
Когда маленький Пип убежал, Вейон Финч полез в холодный камин, где выудил из сажи и пепла скомканный кусочек пергамента. Расправил его в руках. Не такой и большой список он составил накануне. Если алхимик действительно подхватил звёздную болезнь, то вычислить его не составит труда. Просто нужно искать мужчину, который не может сдержать слёз, и в чьих глазах горят звёзды.
Переговорив с Поуленом и заручившись поддержкой лекаря, Вейон Финч направил свои шаги в караулку, где собрал столько солдат, сколько смог. Хитрый план следовало претворять в жизнь абсолютно тайно, поскольку доверять младшим офицерам Вейон не мог. Значительную часть своих гвардейцев капитан сосредоточил во дворе рядом с врачевальней и усилил патрули рядом с великим чертогом. А вот для сира Джоя у него было особое задание...
Раздав последние указания, Вейон направился к лорду Эрроумонту. Под лёгкими доспехами из вареной кожи у капитана позвякивала кольчуга, а на поясе висел его лучший меч - прекрасный изогнутый клинок, выкованный из метеоритного железа и отточенный до синевы.
В покоях лорда кипели страсти. На совете присутствовали все старшие офицеры Закатного замка, сам лорд Эрроумонт, а также высокородные северяне - Оуэн и Геральд Раймы и ещё несколько человек со снежными барсами на плащах. Их имён капитан не знал.
Тысячеликий тоже был в зале. Вейон Финч чувствовал его дух - неуловимую и опасную тень, растворившуюся среди дорогих одежд и самых породистых лиц юга и севера.
- Какие новости, Вейон? - спросил хмурый Джейвел Эрроумонт, привлекая всеобщее внимание к капитану гвардии.
Прежде, чем ответить, Вейон медленно обвёл собравшихся взглядом. Где те глаза, что должны слезиться и блестеть? Их не было. Звёзды горели только в глазах самого Эрроумонта - опасные, красные блики, не сулящие Вейону ничего хорошего. Увы, но Джейвел не был алхимиком - суровые глаза лорда просто отражали пламя свечи, стоявшей на столе.
Вейон вздохнул:
- У меня хорошие новости, мой лорд! Убийце недолго осталось топтать эту землю.
- О чем вы, сир Финч? - поинтересовался Геральд Райм.
- После беседы с лекарем мне стало известно, что боги прокляли человека, поднявшего кинжал на Ханни и наградили его болезнью - песочной хворью. Поулен обследовал тело убитой леди Эрроумонт и обнаружил, что её кровь несла в себе заболевание. А служанка поведала, что убийца после расправы пользовался платком Ханни.
Северный лорд злобно посмотрел на Эрроумонта:
- Ты выдал больную девочку замуж за моего сына, Джей? Мальчик мог заразиться!
Эрроумонт ударил руками по столу:
- Я об этой песочной хвори первый раз слышу, Гери! У Ханни была звёздная болезнь, а она совершенно безобидна!
- На первых порах симптомы песочной хвори легко спутать со звёздной болезнью, - соврал Вейон Финч. - Как бы там ни было, убийца вашей дочери вскоре умрёт в превеликих мучениях, мой лорд. Его глаза вытекут из орбит, а кожа покроется гнойными бубонами. Скоро мы узнаем кто отнял у вас дочь, лорд Эрроумонт. Убийцу ничто не спасёт.
- Есть ли в замке лекарство от этой болезни? - спросил Оуэн Райм. - Если есть, его нужно немедля поместить в сокровищницу и приставить охрану!
- Мальчик дело говорит! - усмехнулся Эрроумонт. - Я распоряжусь.
Лорд уже хотел подозвать к себе посыльного, но Вейон поднял руку:
- Я бы не стал этого делать.
- Что?!
- Господа, позвольте говорить откровенно? Я не считаю, что кто-то из присутствующих замешан в смерти Ханни. Поэтому сам убийца пока ещё не знает, что он заражен до мозга костей. Но вскоре он поймёт, что болен. Если лекарство будет в сокровищнице, то убийца поймёт, что мы в курсе его болезни. Но если оставить снадобье во врачевальне...
- То он придёт к лекарю, чтобы его попросить! - воскликнул Оуэн. - И мы его схватим!
- Прекрасный план, сир Финч! - одобрил Геральд Райм. - Отныне врачевальню нужно охранять и днём и ночью, но чтобы это не бросалось в глаза.
- Я уже распорядился, - сказал Вейон Финч. - Мои самые надёжные люди присматривают за ней. Лекарь Поулен тоже извещен.
- У вас острый ум, Вейон, - кивнул Эрроумонт. - Если ваш план увенчается удачей, то вас будут величать уже не сиром, но лордом.
Перед сном к Вейону заглянул Уолл Грасс. Капитан как раз полировал свой клинок - он никогда не доверял эту работу слуге. Уолл мялся у входа, не зная, как начать разговор. Наконец, старый рыцарь выпалил:
- Я не понимаю твой план, Вейон! Днём ты сказал, что алхимик скрывается среди высокородных, а лорду Эрроумонту на совете заявил ровно обратное! Как это понимать? И что за песочная хворь? Поулен ни о чем таком не говорил!
Вейон улыбнулся:
- Я сказал ровно то, что следовало услышать убийце. Теперь алхимик будет думать, что смертельно болен и станет искать способ добраться до лекарства. А как это сделать? Просто обратиться к лекарю он уже не может, поскольку выдаст себя. И Тысячеликий будет вынужден сменить лицо, понимаешь? Я не оставил ему выбора. Ему придётся взять обличье Поулена, либо его ассистента, Хиса. Все прочие лица для него бесполезны, даже самые титулованные. Таким образом я ограничил список возможных целей алхимика. Поулена и Хиса уже охраняют мои люди. Не врачевальню, а людей.
- Понятно. Умно придумано! - Уолл по-стариковски закивал головой. - Ну а что насчет звёздной болезни?
- А что с ней?
- Ханни ведь и правда болела. Тысячеликий мог заразиться.
- А мог и не заразиться, - пожал плечами Вейон. - В любом случае это несущественно. Даже если он болен - как найти плачущего человека в Закатном замке, когда все вокруг и так рыдают в три ручья?
- И то верно, - вздохнул Уолл Грасс. - А ты и правда умён, сир Финч! Или уже можно обращаться к тебе лорд Финч?
Вейон перестал полировать меч:
- Пока что я обычный присяжный рыцарь. Спокойной ночи, сир Уолл.
Старик уже стоял в дверях, когда Вейон Финч окликнул его снова:
- Конечно, всё могло быть и по-другому.
- Ты о чем? - спросил Уолл, оборачиваясь.
- Если алхимик и правда живёт под небесами так долго, как говорят, то он наверняка знает, что никакой песочной хвори не существует и, что мы с Поуленом её просто придумали.
- И?
- И в таком случае он не переживал бы из-за несуществующего лекарства. Зато звёздная болезнь его бы обеспокоила. Алхимик обязательно уточнил бы у меня, придаю ли я значение тому факту, что убийца мог заразиться. И он уточнил.
Губы старого рыцаря тронула лёгкая улыбка. Вейон ответил ему тем же.
- Кстати, насчёт звёздной болезни. Ты, Уолл, наверное, единственный рыцарь в Закатном замке, который оплакал Ханни Эрроумонт. Слёзы женщин и лорда-отца я понять могу. Твои - нет.
- Становлюсь сентиментальным, как баба, - сказал Уолл, не снимая с лица улыбки.
Голос его изменился, охрип. Вейон Финч даже на мгновение вспомнил выступления чревовещателей, которые часто веселили народ на ярмарках во времена его детства. Старый сир Уолл напомнил Вейону куклу-марионетку из тех старых представлений. Кто-то другой говорил его голосом, кто-то другой носил его тело. Старый друг исчез навсегда.
- Давно ты понял? - спросил Тысячеликий.
- Недавно.
- И ты подготовился?
- Конечно. Снаружи тебя уже ждут солдаты. Много солдат.
- Убить тебя я всё равно успею, - усмехнулся алхимик. - И успею взять твоё лицо, умник!
- Я предусмотрел такой вариант.
- И что дальше? - прохрипело существо, до сей поры скрывающееся под ликом Уолла Грасса.
Вейон Финч кивнул на свой меч:
- Мы сразимся, и я тебя убью. Не хочу отдавать столь необычайного фехтовальщика палачам Эрроумонта и Райма. Ты заслуживаешь большего. Я ещё никогда не встречал человека, который превосходил бы меня в искусстве владения мечом.
- Честолюбец! - рассмеялся "Уолл Грасс". - Честолюбец и дурак! Мне нравится!
В руках старого рыцаря сверкнул кинжал. Вейон Финч ещё никогда не видел, чтобы люди двигались так быстро - Уолл Грасс превосходил в ловкости даже дикую кошку. Седовласая марионетка в мгновенье ока превратилась в машину смерти. Капитан гвардии едва успел увернуться от брошенного ножа - сталь со свистом рассекла воздух и впилась в кресло, где секунду назад сидел Вейон.
В следующий миг на Финча обрушился целый шторм смертоносных ударов - капитан даже не успел заметить когда лже-Грасс достал меч, однако клинок уже сверкал в руках алхимика, порхая вокруг брюха Вейона с ловкостью стрекозы. Уолл шел напролом, охаживая Финча, казалось, с двух сторон одновременно. Из-за огромной скорости меч врага будто раздвоился перед глазами капитана гвардии - он едва успевал отбивать молниеносные выпады и, шаг за шагом, отступал.
Впервые в жизни Вейон ощутил страх - страх проиграть битву. Алхимик не просто превосходил его в искусстве фехтования - он превосходил всех рыцарей королевства вместе взятых. Он был целой армией в обличье человека.
Вокруг них разлеталась в щепки мебель, поднялся в воздух невесомый пух из распоротой подушки. Тысячеликий прижал Вейона к стене, отступать было уже некуда.
Финча спасло чудо. На какую-то долю секунды взгляды противников встретились, и Вейон увидел одинокую слезинку, застывшую в уголке глаза алхимика. Звёздная болезнь. У врага вновь слезились глаза... Прощальный подарок Вейону от малышки Ханни.
Капитан оттолкнулся от стены и пошел в контратаку.
Но враг просто так не сдавался. Даже подслеповатый, алхимик успел зацепить Финча дважды - кровь капитана испачкала кровать и щедро окропила полыхающий на стене факел, который тут же зашипел. Но Вейону было уже всё равно - он ухитрился нащупать брешь в обороне противника, и через мгновенье капитан с криком всадил свой отточенный меч между рёбер Уолла. Синеватое лезвие пробило кольчугу и вошло в грудь старика до середины длины, да там и замерло. Биение древнего сердца алхимика передавалось через сталь прямо в руку капитана гвардии. И только когда меч перестал пульсировать, Вейон Финч позволил себе облегченно вдохнуть.
Раненный и изможденный, капитан гвардии вышел во двор Закатного замка. Над Вейоном сияли звёзды, на фоне которых зловещим тёмным пятном выделялся силуэт Башни радости.
Финча тут же обступили солдаты. Его подстраховка. Надежные ребята с жемчужинами на плащах. Настоящие южане. Мечи и копья смотрели в его сторону, сталь окружила Вейона плотным кольцом. Вперёд выдвинулся сир Джой. В одной руке он держал факел, а другой сжимал клинок. Подняв забрало шлема, рыцарь спросил:
- Вейон, это ты? Или та тварь?
- Я... Но ты мне не верь. А просто сделай то, о чем я тебя просил.
Сир Джой поднёс факел к лицу Вейона Финча и несколько минут изучал его глаза. После чего улыбнулся:
- Ни одной слезинки!
- Да, - сказал Вейон, с грустью взглянув на темнеющую в небе башню. - Ни одной.