В ночь на второе декабря ветер переменился, и в воздухе запахло снегом. Температура упала на десять градусов всего за одно холодное утро, и я понял: пора.
Тем же днём я проведал дом на озере Каскад и убедился, что всё готово к новой игре.
Пустынный зимний пляж полон обольстительной магии. Ни одного человека на несколько километров, лишь только птицы кружат над озером, предчувствуя бурю. Радостные детские крики умерли вместе с последними тёплыми деньками, а волны слизали с песка мусор, оставленный купальщиками.
Передо мной лежало озеро Каскад - идеальное игровое поле, мертвящую тишину которого нарушал лишь шелест волн и грустная песня северного ветра.
Я спустился по заиндевевшему косогору прямо к берегу, чувствуя как под ботинками хрустит остекленевшая от мороза трава. С места, где я стоял, открывался великолепный вид на бухту: лёд уже начал победное шествие по чёрной воде озера, ледяные иглы росли от берегов, сковывая неподвижностью суетливые волны. Кое-где на поверхности уже образовалась склянка, но в устье впадающей реки всё ещё плескалась шуга - рыхлая каша из воды и смерзающихся кристаллов пресноводного льда.
Я достал из кармана ворох красных ленточек и не спеша прошёлся вдоль берега, повязывая на деревья гляциологические метки и замеряя температуру воды в полыньях. Я много знаю про лёд. Люблю его. Мне известны десятки его разновидностей: снежура, шуга, блинчатый лёд, ледяное сало, склянка, паковый лёд, нилас, мёртвый лёд, припай...
Для меня лёд это не просто застывшая вода. Лёд - первооснова всего. Вся наша цивилизация вышла изо льда, и вернётся туда же, когда погаснет ненадёжное солнце.
Озеро Каскад - особое, священное место. Я знаю каждый квадратный метр его водяного зеркала, наблюдаю за ним не первый год. Озеро - живой организм, и каждый год оно замерзает по-разному. Оно будто играет со мной, бросает вызов, кидает клич.
И я принимаю вызов. Отвечаю на клич.
Озеро шепчет мне слова любви, и я не могу молчать в ответ.
Вязкая, чёрная вода требует новую игрушку.
***
Я стоял посередине моста и, облокотившись на парапет, смотрел как реку сыплется снег. Речная вода была так холодна, что огромные снежинки в ней даже не таяли, а смешивались в серую кашицу и уплывали дальше - к озеру Каскад. Ледяной ветер гулял под фермами моста, высасывая из воды остатки тепла и, казалось, река вот-вот остановится, скованная неумолимым льдом.
Ненавижу зиму. Всегда ненавидел. А с недавних пор ещё и боюсь.
Я, вообще, многое узнал о себе с тех пор, как исчезла Алиса. Выяснилось, что я трудоголик - работаю семь дней в неделю, без выходных и праздников. Тащусь в офис даже на новый год и собственный день рождения. Хватаюсь за любое дело, каким бы грязным оно ни казалось.
Проследить за вашей женой, господин Пара Ноик? Отлично, прослежу.
Щёлкнуть для вас парочку компрометирующих фото, мистер Шанта Жист? Щёлкну.
Покопаться в чьём-то прошлом? Без проблем.
Выматывающая работа позволяет мне забыться и поменьше бывать дома, запертому наедине со своими мыслями.
Пятое декабря... единственный день в году, когда я отключаю телефон, закрываю офис и иду к этому треклятому мосту, где в последний раз видели Алису. Иногда мне кажется, что накануне своего исчезновения она тоже стояла как я сейчас, и просто смотрела на воду.
Пятое декабря... Вот уже три года этот день заканчивается для меня одинаково: я смотрю на реку, пока не промёрзну до костей, а потом заваливаюсь в первый попавшийся бар, где надираюсь до беспамятства. Завтра утром проснусь в одной постели с какой-нибудь потаскухой, выставлю её из дома, выпью две таблетки аспирина и снова отправлюсь на работу.
Но сегодня всё пошло наперекосяк. В кармане зазвонил телефон и первым импульсом было швырнуть его в реку. Как я мог забыть его выключить?
- Да! - гаркнул я в трубку.
- Господин Громов, извините, если отвлекаю. Мы можем встретиться?
Голос мне незнаком.
- С кем я говорю?
- Извините, я не представился. Моя фамилия Винников, мне вас рекомендовали.
Чёрт, чёрт, чёрт! Ещё один клиент, ещё одно дело. Только не сегодня, пожалуйста! Мне необходимо забыться...
- Приходите завтра в моё агентство, и я уделю вам время.
Винников отступать не желал:
- Пожалуйста, помогите мне. Я стою возле вашей конторы, и мне больше некуда пойти.
Я вздохнул, мечтая чтобы назойливый Винников провалился сквозь землю. Облачко пара растворилась в морозном воздухе.
- Ждите. Скоро приеду.
В офисе, что я арендовал за бесценок среди трущоб старого города, царил собачий холод. Цокольный этаж, умирающие батареи, отвратительная теплоизоляция. На бетонной стене, что отделяла мой закуток от улицы, мерцал иней.
Винников оказался солидным господином преклонных лет. На бледном лице старика застыли тысячи морщин, а в блеклых глазах металась паника. Какая-то тревога грызла этого бедолагу, душила, выжимала все соки.
Я толкнул к нему ногой стул:
- Выкладывайте, что там у вас.
Винников присел, откашлялся и медленно, с расстановкой произнёс:
- Моя внучка исчезла.
Твою же мать! Зря я не доверился инстинкту - нужно было швырнуть телефон в реку. Или даже прыгнуть туда самому. Пропавшая девушка... хуже дела не придумаешь.
- В полицию обращались?
- Да, и даже написал заявление. Но этот ублюдок-сержант сказал, что нужно подождать трое суток, прежде чем дать делу ход. Бесчувственная сволочь! Я ему говорю, что Олю нужно искать, а этот жирдяй ухмыляется и талдычит 'А может она просто загуляла со своим хахалем, папаша?'.
- Может и правда загуляла?
Винников одарил меня таким злобным взглядом, что я поспешил объяснить:
- Я и сам отработал два года в полиции, и смею вас уверить - задержка в трое суток придумана не зря. За это время многие из 'пропавших' возвращаются сами. И если у вас нет доказательств, что человек был похищен, то...
- Моя внучка не такая! Понятно?! У Оли никого кроме меня нет. С ней что-то случилось, я чувствую!
- Ага, верю. Сколько лет внучке?
- Девятнадцать.
Я закусил губу.
Согласно бездушной статистике, в нашей стране чаще всего пропадают молодые девушки в возрасте от тринадцати до девятнадцати. Так называемая группа риска. Конфликты с родителями, подростковая склочность, вечный протест и колоссальный гормональный всплеск. Всё это бурлит и смешивается в очень неприятное сочетание. Девочки бегут из дома, уезжают с незнакомыми людьми, не ночуют дома, отрываются...
Иногда бедняжек находят, и, если сильно повезёт, то находят живыми. Но иногда девочки просто... просто исчезают.
Алиса не входила в группу риска - ей было двадцать два, когда она поцеловала меня утром, вышла из дома и просто растворилась в холодном декабрьском дне.
- У вас есть фотография внучки? - пробормотал я.
Винников достал из портмоне фотографию и протянул её мне.
Едва я увидел лицо его внучки, едва рассмотрел её струящиеся по плечам чёрные волосы и голубые глаза, меня тут же бросило в пот. Руки задрожали, пульс подскочил вдвое, а в желудок словно рухнул кусок льда. Казалось из комнаты за одну секунду выкачали весь воздух.
У меня в бумажнике лежала похожая фотокарточка.
Оля оказалась точной копией Алисы.
- С вами всё в порядке, господин Громов? - нахмурился Винников.
Я, наконец, вспомнил о существовании клиента и смог обуздать чувства. Уселся за стол и достал свой верный блокнот:
- Когда исчезла Ольга?
- Вчера днём.
- Не звонила? Сообщений не отправляла? Ничего странного или подозрительного?
- Нет, ничего такого. Просто обычный день. С утра пошла в универ и не вернулась. Я обзвонил её подружек, но никто ничего не знает. Я в отчаянии, господин Громов. Помогите!
***
Вечером я проверил свои метки и измерил толщину льда, наросшего за день. Какая прелесть! Давно у меня не было столь интересного игрового поля. В этом году игра обещает быть особенной: возбуждение не отпускает меня ни днём ни ночью, я с трудом могу спать.
На сей раз у меня идеальная игрушка. Сейчас она отдыхает в лодочном сарае.
Я опускаюсь на брюхо и осторожно заползаю на лёд. Он трещит, гневается. Ну, ну, приятель, не рычи.
Хруст ледяной корочки ласкает уши. Стоит мне посильнее нажать пальцем и во все стороны расходятся круговые трещины. Лёд такой прозрачный, что я вижу, как подо мной перекатывается чёрная вода. Любопытная рыбка поднимается из глубины, чтобы посмотреть на тень, заслонившую зимнее солнце. Одинокая рыбёшка смотрит на меня всего секунду, потом машет хвостом и скрывается в ледяных глубинах озера Каскад.
О, эти глубины! Сколько тайн они хранят! И я могу рассказать о каждой.
Но сейчас нет времени - я должен изучить поле. Завтра ночью начинается игра.
***
Когда Винников ушёл, я положил две фотографии рядом. В удивительном сходстве Ольги и Алисы мне чудилось нечто зловещее. Девушки казались сёстрами.
Это не может быть совпадением - я не настолько наивен, чтобы так думать. Две похожие девушки исчезают с интервалом в три года почти в один и тот же день. Слишком тревожный факт, чтобы спустить его на тормозах.
Я откинулся на стуле и заложил руки за голову.
Когда пропала Алиса, я много недель рыл носом землю, я поднял на уши весь город, напряг все связи. Но поиски оказались тщетными: ни единой зацепки, ни единого свидетеля. Моя жена словно провалилась в зазеркалье, подобно своей литературной тёзке.
Может быть новое дело поможет пролить свет на исчезновение моей любимой? Я поднёс к глазам обе фотокарточки: две голубоглазые брюнетки смотрели на меня и улыбались. В ту же секунду меня пронзила ужасная мысль, от которой внутри всё сжалось.
Всего две?
А что, если их было больше?
В управлении у меня остались знакомые, что часто облегчало работу в качестве частного детектива. Мой закадычный приятель Михей замолвил за меня словечко перед старой девой-архивариусом, и через пять минут я оказался в зале, битком набитым пыльными томами уголовных дел. На моё счастье, базу данных по пропавшим без вести недавно перевели в электронную форму, и значит пыль глотать не придётся.
Древний компьютер шумел, словно пылесос, а от мерцания монитора сразу начинали болеть глаза. После продолжительной загрузки, передо мной открылось окошко критериев поиска. Я стал вбивать туда интересующие меня параметры:
Пол: женский
Цвет волос: чёрный
Цвет глаз: голубой
Возраст: 13-25
День\месяц исчезновения:
Сначала я напечатал '5 декабря', сразу же стёр, и набрал иные цифры:
День\месяц исчезновения: 15 ноября - 15 декабря
Год: 1985 - 2011
Я нажал ввод и адская машина деловито зажужжала, обрабатывая запрос. Через секунду на экране высветился результат.
Мне хватило одно взгляда на фотографии пропавших, чтобы понять с чем имею дело. Благодаря невероятному стечению обстоятельств мне в руки попала нить, ускользнувшая от полиции. Если бы Винников обратился к другому детективу, то никто и никогда не обратил бы внимания на то, что каждый год, в конце осени - начале зимы, в городе исчезает одна девушка. Красивая голубоглазая брюнетка.
Посмотрим, когда же исчезла первая... бог ты мой, в конце восьмидесятых!
Несмотря на холод в архиве, у меня вспотели руки и я вытер их о штаны.
Одинаковый почерк, одинаковые жертвы, одинаковый образ действия. Все эти факторы подводили к единственному логичному выводу.
В городе резвится серийный убийца.
Единственное, что меня смущало - даты похищений. Моя Алиса пропала пятого декабря. Ольга Винникова - четвёртого. Прочие девчонки исчезали то в ноябре, то в декабре. Я задал новый поиск, расширив диапазон дат, и выяснил, что в двухтысячных большинство жертв исчезали аж в январе.
Как странно... На первый взгляд никакой закономерности.
Я скопировал файлы, не переставая раздумывать над этим обстоятельством. Почему похититель выбирает разные даты? Что он хочет этим сказать?
Уже в конторе, выписав все даты в столбик я всё равно не мог обнаружить в них систему. Декабрь, декабрь, ноябрь, декабрь, январь, январь, декабрь...
Я просидел до поздней ночи, сопоставляя обстоятельства похищений, но не нашёл в них ничего общего: кроме удивительно похожей внешности жертв ничего не связывало. Учились-работали в разных местах, пропали в разных районах города. Абсолютно никаких связей!
Я разложил фотографии пропавших девушек на столе, словно играл в некий жутковатый пасьянс. Двадцать три пары прекрасных голубых глаз молча смотрели на меня. Страшно хотелось выпить, но я знал, что не возьму в рот ни капли. Когда у меня есть дело, оно выжигает любую потребность в химических допингах.
Но, вообще, странно, что во всех двадцати трёх случаях так мало улик. Даже ангел смерти не может работать столь чисто.
Я просидел до рассвета, листая распечатки. Интересных моментов было два.
Вещей похищенных девушек никогда не находили. Исключение всего одно - в начале девяностых один любитель зимней рыбалки нашёл сумочку с женскими вещами. Сумка лежала на обочине дороги, будто её просто выкинули из окна движущегося автомобиля.
Где же это случилось? Ага, на просёлочной дороге, ведущей к озеру Каскад.
Далековато, однако! Не меньше пятидесяти километров от места похищения.
Второй интересный момент:
Одна свидетельница заявила, что её подруга перед исчезновением вызывала такси. Следователь, что вёл дело, позвонил в телефонную компанию, вышел на таксиста. Им оказался некий Михаил Гринев, шестьдесят пятого года рождения. Парень выложил всё как на духу - мол, когда приехал, то увидел какого-то высокого парня в кожаной куртке вместе с нетрезвой подругой. В такси сесть отказались, сказали что не вызывали.
Следователь уточнил: как выглядела девушка? Могла она быть без сознания, или одурманенной?
Таксист подтвердил - девушка едва стояла на ногах, а парень в кожанке поддерживал её, чтобы та не упала. Гринёв сообщил диспетчеру, что вызов ложный и просто уехал. Эх, если бы он только проявил чуть больше подозрительности...
Это всё, что удалось выудить из уголовных дел.
***
Снег идёт не переставая, температура продолжает падать, поднимается ветер. Погода играет на моей стороне. Из своего особняка я слышу как на озере Каскад потрескивает лёд.
Река приносит с собой мокрый снег, чистой воды уже не увидать. На озере ещё остались чистые полыньи, но к моменту игры их тоже затянет склянкой.
Игрушка пробовала стучать в стену. Пришлось войти в сарай и пригрозить отрезать ей руки, если не заткнётся. Она мешает мне слушать шепот льда.
***
Проснулся в полдень от холода, помятый и с чумной головой. Кажется я заснул прямо за рабочим столом, склонившись над фотографиями.
Мне нужен был толчок извне, чтобы в перегруженной информацией голове сложилась хоть какая-нибудь версия. Сегодня позвонит Винников, а мне нечего будет сказать этому старику.
Жажда действия обуревала меня - сейчас нельзя сидеть на жопе ровно и ждать развития событий! Возможно, исчезнувшую девушку ещё можно спасти. Но с каждой минутой эта надежда тает, и скоро от Ольги Винниковой останется лишь памятная фотография в бумажнике деда.
Я схватил куртку и вышел на улицу. Нужно съездить в универ, поговорить с подружками жертвы. Хоть Винников их всех уже обзвонил, но разговор с глазу на глаз всегда эффективнее.
На улице стоял собачий холод. Как назло, замёрз замок в дверце моей колымаги, и пока я с ним возился, продрог буквально до костей. Холода пришли удивительно рано. Вот, помню, в прошлом году, я почти до самого января без шапки ходил. Синоптики говорили - 'аномально тёплая зима'...
Я так и замер с ключами в руке.
В прошлом году жертва номер 22 исчезла лишь в середине января - как раз, когда ударили первые морозы. Неужели даты похищений связаны с погодой?
В универ я так и не попал - вернулся в офис и забрался в интернет.
Догадка подтвердилась блестяще, и я в предвкушении потёр руки. Даты исчезновений девушек чётко коррелировали с наступлением холодов. Но этот факт рождал новую загадку: почему? С чего убийцу так волнует погода? Что он такого делает с бедными девушками, что ему нужен мороз?
Перед глазами стояло лицо Алисы. Я не хочу... не хочу знать, что этот псих делал с тобой.
И всё-таки я продолжал насиловать поисковую систему, пытаясь найти сам не зная что. Зачем, зачем ему холод? Неужели этот психопат просто оставляет девушек на морозе и ждёт, пока они погибнут? Это его фетиш?
Размышления о природе безумия моего противника вели в тупик, и я решил идти по пути фактов.
Исчезновения начались в конце восьмидесятых, так? По статистике, серийные убийцы дебютируют после двадцати пяти. Значит моему похитителю лет пятьдесят, он человек в возрасте. И, каким-то непостижимым образом, он имеет возможность тщательно отбирать жертву не привлекая внимания.
Как он находит жертвы? Это ключевой вопрос. При том, что за двадцать два года 'карьеры' неизвестный враг не допустил ни одного промаха и ни единой оплошности, если не считать случая с таксистом. Ему словно помогает дьявол. А сам маньяк остаётся вне подозрений, словно призрак.
Впору обращаться к специалистам, чтобы нарисовали его психологический портрет. Впрочем, я ещё не готов поделиться информацией с коллегами-полицейскими. Сейчас некогда раскручивать неповоротливые шестерни бюрократической системы. Действуя один, я буду действовать быстрее.
А кроме того, я изучал психологию в академии МВД и ходил на курсы повышения квалификации - нам как раз читали лекции о серийных убийцах.
Что я сам могу сказать про этого парня?
Он организован, он - человек с планом. Умён, собран, действует с холодной головой. И у него наверняка есть машина.
Машина... Сумочка жертвы, найденная в пятидесяти километрах от места похищения наводит на эту мысль. Да и места похищений разбросаны по территории всего города - без машины тут не обойтись. Наверное похититель накачивает жертв наркотиком, потом закидывает их в багажник и...
Что-то не вяжется! Ольга Винникова исчезла днём, когда на улицах полно народу. Маньяк не может действовать так грубо - иначе его бы поймали очень и очень быстро.
Какой напрашивается вывод?
Девушки сами садятся к нему в машину.
Я даже перестал дышать, когда мысленно произнёс эту фразу. Я чувствовал, что подобрался совсем близко. Потому, что есть только одна причина, по которой взрослая, умная девушка может сесть в машину к незнакомому мужчине в любое время дня и ночи.
Отыскал в ворохе распечаток нужное дело, я нашёл интересующие меня строчки. Потом набрал номер знакомого следователя:
- Михей? Это опять я. Угу, как скажешь. Я, собственно, чего звоню - таксиста нужно одного пробить. Ага, срочно. Договоримся. Фамилия? Гринёв, Михаил Васильевич, шестьдесят пятого года рождения. Жду!
***
Озеро полностью сковано льдом и укрыто снегом. Угрожающе-тёмное небо обещает снежную бурю. У меня хорошие предчувствия насчёт сегодняшней игры.
Днём я наведался в дачный посёлок: нужно убедиться, что у игры не будет лишних свидетелей. Тёмные, мёртвые дома меня успокоили. Деревенька пуста, лишь из нескольких печных труб идёт дым.
На обратном пути я встретил местного сторожа - его бордовое лицо и запах перегара убедили меня в том, что игру никто не прервёт даже если со стороны озера долетит нечаянный крик.
Не могу дождаться вечера.
***
- Повтори по буквам, я не понял!
- Гля-ци-о-ло-ги-я, - продиктовал Михей. - Это наука о льдах. Чего только эти яйцеголовые не придумают, правда, Гром? Что может быть тупее - изучать лёд?
- Погоди, но этот Гринёв - он же таксист. Как это вяжется с учёной степенью?
- Одно другому не мешает. Твой Гринёв даже состоит в штате университета на правах профессора. Приписан к кафедре естествознания. Кажется он один из тех учёных шишек, которых предпочитают держать под боком, и под их имя получать гранты на исследования.
- Что ещё про него скажешь?
- У него интересная налоговая декларация: Михаил Васильевич довольно богат. Четырёхкомнатная квартира в центре города, плюс особнячок на озере Каскад.
- Озеро Каскад? Это интересно. А откуда у него деньги? Таксисты, нынче, шикуют? Или профессура?
- Ни то, ни другое. Пятнадцать лет назад этот Гринёв запатентовал какую-то хрень для ледоколов - уникальную форму днища, или что-то вроде. И теперь получает авторские отчисления. Не понимаю, зачем ему вообще баранку крутить, когда деньги буквально из воздуха капают.
Я фиксировал сведения в блокнот. Переложил трубку к другому уху:
- А что-нибудь весёлое откопал? Залёты какие-нибудь?
Михей хмыкнул:
- Какие тут залёты... Гринёв чист, как младенец. Даже штрафов от гибэдэдэшников нет. Прямо ангел. Только мутный он какой-то.
- Мутный?
- Всякий мужик, который в пятьдесят лет ещё ни разу не был женат - мутный.
- Ага, значит жены нет. А родители?
Михей замешкался, перелистывая какие-то бумажки:
- В графе отец - прочерк. А мать погибла.
- Как?
- Извини, Гром. Здесь написано: "нечастный случай" и всё. Гринёва воспитывали дядя и тётя. Судя по всему, отношений с ними не поддерживает.
- Спасибо, Михей. С меня причитается.
- Обращайся. А что не так с этим Гринёвым?
- Пока и сам не знаю.
Повесив трубку, я откинулся в кресле.
Вот значит как, Михаил Васильевич. Ты, оказывается, учёный. Специалист по льду. Что ж ты делаешь с девушками, больной ублюдок?
Я склонился над клавиатурой, и не без труда отыскал в сети оцифрованные архивы местной газеты. Перекрёстный поиск по фамилии 'Гринёв' нашел множество страниц, но самые свежие я отбросил. Меня интересовали старые заметки.
Что случилось с твоей мамой, Миша? Как она погибла? Не оттуда ли все корни растут?
Нужную статью я нашёл через полчаса. Заметка под названием 'Трагедия на озере Каскад' рассказывала по-настоящему драматическую историю.
Мальчик и мама играли на льду, когда он треснул женщина провалилась в полынью. Сынок пытался спасти мать, но что он мог сделать? Всякая попытка матери выбраться на лёд заканчивалась тем, что хрупкий край обламывался и женщина опять окуналась в ледяную воду.
Через полчаса спасатели обнаружили у разлома лишь впавшего в кататонический ступор малыша и его маму, примёрзшую к кромке льда. Застывшая вода словно стекло покрывала лицо бедной женщины.
В конце статьи шли традиционные советы из серии 'Что делать, если вы провалились под лёд', но их я читать не стал.
Вот, значит, как...
А теперь нужно съездить на озеро Каскад, посмотреть на особнячок прославленного гляциолога.
***
Я вернулся на берег тем же путём, что и пришёл - ползком по тонкому льду, рассчитывая каждое движение. Верёвка, привязанная к дереву мне очень помогала - когда опасно было опираться на локти, я просто натягивал свою страховку и волоком тащил себя по льду.
Без верёвки игрушка не сможет выбраться с игрового поля.
Смотав верёвку кольцами, я обернулся назад и увидел крошечную женскую фигурку, распластавшуюся на льду в центре бухты. Игрушка... Сейчас её освещала лишь полная луна и серебристое сияние снега. Ну вот и всё: действие барбитала закончится через полчаса, и девка проснётся. Одна-одинёшенька, посреди бездушного льда.
Как я уже говорил, каждый год Каскад замерзает по-разному, на некоторых участках лёд тоньше, чем на иных. Найти безопасный путь к спасительному берегу практически невозможно - это словно искать выход из лабиринта с невидимыми стенами. Шаг в сторону - и под тобой с оглушительным треском ломается лёд, а декабрьскую ночь оглашают крики.
Игрушки всегда кричат до конца - до тех самых пор, пока холодная кровь не остановит им сердце, и мёртвое тело не исчезнет в тёмной воде.
Если девка умна, то обязательно попробует добраться до берега ползком, ступая по моим следам. Правда свинцовый пояс на талии и отсутствие спасительной верёвки подведут игрушку на этом пути.
Эти шлюхи должны тонуть, в этом суть игры.
Мой смех звенит в морозном воздухе, отражаясь от тысячи снежинок.
***
Пока я продирался через вечерние пробки на улице стемнело, и погода испортилась. Чёртов буран, как он некстати! До озера Каскад ещё пилить и пилить, и я вовсе не уверен, что мой старый рыдван выдержит этот марафон.
Дерьмо! Кажется я играю жизнью пропавшей девушки. Если она ещё жива, и если она в лапах этого психа Гринёва, я не могу позволить себе самодеятельность.
Пришлось опять звонить Михею:
- Это опять я. Друг, выручай, нужна помощь. Направь парочку своих бойцов к особняку Гринёва на озере Каскад.
- Гром, ты пьян?
- Хотелось бы, но нет.
- На каком основании я их туда пошлю? Все бригады на выезде. И вообще, я считаю...
Я завершил вызов и тут же набрал привычное 02. Когда трубку снял дежурный, пришлось импровизировать:
- Срочно! Пришлите кого-нибудь на Озеро Каскад! Боже, он хочет меня убить! Гринёв! Михаил Гринёв хочет меня убить! - и положил трубку.
Если я ошибаюсь со своими подозрениями, то бедного профессора ожидает незабываемая ночь.
Но я не ошибаюсь.
Когда до озера оставалось жалких пять километров снежные наносы превратили дорогу в непроходимое месиво. Буран разыгрался не на шутку, и мне пришлось покинуть тёплую машину продолжить путь пешком - бежать сломя голову сквозь плотную стену снегопада. На каждом шаге ноги по колено проваливались в рыхлый снег, а лёгкие обжигало морозным воздухом, будто я дышал щёлочью. Мне ещё повезёт, если не подхвачу пневмонию.
Но я и не думал замедлить ход. Я чувствовал, что могу спасти чью-то жизнь - именно это чувство однажды привело меня в ряды доблестной российской полиции.
Была и другая причина поспешить.
Перед глазами всё время стоял образ Алисы. Три года назад, в точно такую же ночь, на озере Каскад умерла моя жена. И рядом не оказалось никого, чтобы спасти ей жизнь.
А вот у Ольги Винниковой есть я.
И я не подведу.
Только бы успеть!
***
- Помогите!
Истошный крик долетел со стороны бухты, и игрушка зашевелилась. Пока девка спала, снегопад укрыл снежинками её тело, и теперь она сидела и отряхивалась.
Я даже отсюда слышал как под её попкой хрустит тонкий лёд.
Игрушка попробовала встать на ноги, но тут же упала обратно на живот - наконец-то поняла, где оказалась.
- Спасите! Кто-нибудь!
Я почувствовал шевеление в штанах.
О да, игрушка, кричи! Умоляй о помощи. Тебя есть кому слушать.
Я и Каскад, мы оба внимаем твоим сладким стонам.
***
Дачный посёлок появился из темноты декабрьской ночи, словно город-призрак из тумана. Пустующие дома, заваленные снегом улицы, мёртвые деревья... Жуткое местечко.
Где-то за ближайшим забором выла собака.
Я полез в карман и достал 'Осу'. Это не настоящий пистолет, а всего лишь травматик, но с ним всё равно чувствуешь себя увереннее. Как ни крути, а четыре тяжёлых резиновых пули - серьёзный аргумент в любом споре. Против пуховика или плотной кожанки эти малышки неэффективны, но если попасть в колено, то можно оставить человека инвалидом. А если выстрелить в шею или голову - хладным трупом.
До озера было уже подать рукой и я позволил себе секундный отдых. Перетруженные мышцы подёргивались от судорог, но я лишь крепко сжал зубы и продолжил путь - побежал по тёмной улице к пляжу.
Я выдержу. Ведь если я замёрзну в этих сугробах, то двадцать третья жертва психопата навсегда исчезнет под ледяным саваном озера Каскад.
Не бывать этому!
***
Теперь игрушка ползла.
Сначала она битый час плакала и звала на помощь, но потом охрипла и сорвала горло.
Кто-то раньше, кто-то позже, но все игрушки начинают ползти. А как иначе? Мороз бродит вокруг, и он опаснее любого хищника. Останешься на месте - замёрзнешь.
Игрушка осторожно ощупывает поверхность, прежде чем перенести туда свой вес. Жалкие попытки! Молодой лёд настолько замело снегом, что даже я не смог бы найти безопасный путь к берегу. Девка ползёт аккурат в ловушку, где лёд тоньше всего. Там даже не лёд, а так - ломкая снежура. Просто слипшиеся в шершавую корку снежинки, не способные выдержать даже котёнка.
Глядя на игрушку, я чувствую прилив наслаждения, сжимающегося внизу живота. Наслаждение накатывает волнами, оно согревает и пьянит. Короткий, экстатический стон нарушает безмолвие зимней ночи, и я чувствую, как по ноге течёт моё липкое семя.
***
Я забрался на холм, едва не подыхая от усталости. Несколько раз падал в снег, но каждый раз поднимался.
И вот теперь, с вершины холма я видел скованное льдом озеро Каскад - огромную, белоснежную простыню, искрящуюся в свете луны. Далеко по левую руку виднелся особняк Гринёва и лодочный сарай на берегу, но свет нигде не горел.
Неужели я опоздал? Не может быть... Я присел на сугроб, чтобы отдышаться.
Девочка, если ты жива - подай мне знак!
Внезапно неподалёку от берега хрустнул лёд и тут же послушался плеск воды. Соскользнув вниз по крутому косогору, я через секунду очутился на берегу. В полынье неподалёку кто-то барахтался.
- ...спасите! - прохрипел осипший женский голос.
- Держись! - заорал я, и в отчаянии заметался по берегу, не зная что предпринять.
Девушка тонула метрах в пятнадцати от берега, и каждая секунда приближала её к смерти. А лёд был слишком тонок, чтобы я мог по нему ползти - если он проломился под худенькой девчонкой, то меня и подавно не выдержит!
Пока я тупил, девушка всё-таки сумела выбраться из полыньи на лёд, но это было ещё хуже - мокрая одежда не оставляла ей шансов выжить.
Пульс бешеным барабаном стучал в ушах, и когда за спиной послышался скрип снега, я решил, что мне почудилось. Я и думать забыл о Гринёве - мои мысли занимала девушка, умирающая от переохлаждения.
Острое лезвие вонзилось мне в спину и болевой шок парализовал все мышцы. Господи, прямо в почку!
Корчась от нестерпимой боли, я рухнул на прибрежный лёд. Тонкая корка с треском лопнула, и я окунулся всем телом в ледяную жижу. Одежда мигом промокла, но я успел сунуть руку в карман и выхватить 'Осу', гадая выстрелит ли теперь пистолет. У этого травматика электрический запал, и если вода залила аккумуляторную батарею...
Сражаясь с болью в правом боку, я попытался подняться на ноги, но чей-то ботинок ударил в спину, снова втаптывая меня в обжигающе-холодную озёрную грязь.
От смерти меня отделяли лишь те несколько секунд, что понадобятся Гринёву, чтобы схватить меня за волосы, задрать голову и перерезать горло.
И тут случилось чудо: он поскользнулся. Проклятый ледяной фетишист, прославленный гляциолог и эксперт по замёрзшей воде - он банально поскользнулся на льду. Наверное хотел стать поудобнее, перенёс вес на другую ногу и...
Нет, он не растянулся в полный рост - всего лишь упал на колено, но этого оказалось достаточно. Я схватил убийцу за одежду и потянул на себя. Кажется в суматохе борьбы Гринёв сумел ещё раз полоснуть меня ножом, но я уже не обратил на это внимания - лишь на ощупь нашёл свободной рукой его голову, приставил к ней 'Осу' и дёрнул спусковой крючок четыре раза кряду.
С трупа Гринёва я снял верёвку, стараясь не смотреть на то, что осталось от головы прославленного гляциолога. Из расколотого черепа в морозный воздух поднимался пар, и у меня перехватило дыхание от внезапно нахлынувшей дурноты.
Стон девушки вывел меня из ступора:
- Помогите!
Теперь оставалось самое сложное - бросить верёвку. На это у меня не оставалось сил. Отмороженные пальцы отказывались служить, а силы стремительно покидали тело вместе с кровью. Я не знал насколько опасны мои раны, но слабость в мышцах и внезапное головокружение избавляли от последних иллюзий. Я могу потерять сознание в любую минуту.
Раскачав свободный конец верёвки, я швырнул его в темноту, ничего толком не видя из-за мельтешащего перед глазами снега. Девушка казалась мутной тенью, стонущей по ту сторону бурана. Хватит ли у неё сил выбраться на берег? Смогу ли я удержать верёвку?
Смогу. Не для того ехал, чтобы проиграть.
Пенька дёрнулась в моих руках, и натяжение едва не швырнуло меня на лёд. Тогда я принял упор и стал тянуть. Метр за метром, обдирая онемевшие пальцы до крови.
Оля Винникова... смелая девчонка боролась за жизнь с невиданным отчаянием. Периодически погружаясь с головой в убийственно-холодную воду, раня пальцы от ледяное крошево, она медленно подбиралась к берегу. Я слышал как стучали от холода её зубы.
Внезапно за незнакомыми чертами я отчётливо увидел Алису. Её чёрные волосы, её пронзительные голубые глаза. Словно наваждение...
Промокшая до нитки девушка выбралась на берег и с плачем кинулась мне на шею:
- Спасибо, спасибо, - хрипели её холодные губы.
Я сжал девушку в объятиях, и мы медленно опустились на снег.
Через пять минут она замёрзнет, а я истеку кровью. Сладкая парочка живых мертвецов.
Уже не чувствуя пронизывающего холода, не чувствуя промокшей одежды и чужих прикосновений, я всё-таки смог увидеть, как полицейский 'бобик' перевалил через холм и замер на дороге в двадцати шагах от берега. Синие проблесковые маяки превратили озеро Каскад в сцену из волшебной сказки.
***
'Ледяной убийца' - именно прозвали Гринёва в прессе. Не слишком оригинально, хотя на кричащих газетных заголовках смотрелось эффектно, врать не буду. Журналисты умело слепили из меня героя: в течение месяца после выписки из больницы я дал не меньше двадцати интервью. И ещё столько же - в последующие полгода.
Под давлением общественности, власти не стали ждать пока сойдёт лёд, и уже в январе водолазы подняли со дна озера двадцать два женских трупа со свинцовыми поясами на талиях. Из холодных глубин озера Касакад ко мне вернулась моя Алиса, и я мог, наконец, оплакать и похоронить свою жену.
Когда гроб с её телом опускали на верёвках в могилу, хотелось завыть от горя, и я понятия не имею как мне удалось сдержаться. А жуткий звук мёрзлой земли, стучащей по крышке гроба, мне не забыть никогда.
Зато на следующий день я почувствовал себя лучше. Словно вместе с телом любимой я похоронил и глухое отчаяние, что убивало меня долгих три года.